CC BY
119
Зацепин Александр Михайлович - кандидат юридических наук, заведующий кафедрой Уральского института «Всероссийского государственного университета юстиции (РПА Минюста России)», член Российской криминологической ассоциации, г. Екатеринбург, е-шаП: [email protected]
А. М. Зацепин
ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ КВАЛИФИКАЦИЯ ПОДСТРЕКАТЕЛЬСТВА К ПРЕСТУПЛЕНИЮ
Дополнительная квалификация подстрекательства к преступлению предопределена спецификой уголовно-правового регулирования понятия подстрекателя. В ч. 4 ст. 33 УК РФ предусмотрено, что им «признается лицо, склонившее другое лицо к совершению преступления путем уговора, подкупа, угрозы или другим способом».
Как видно, в отличие от организатора преступления подстрекателя законодатель описывает, не разделяя на виды. Разделительный союз «или» относится не к функции подстрекателя, которая едина и которой является склонение другого лица к совершению преступления, а к способам ее осуществления - «путем уговора, подкупа, угрозы или другим способом». Причем перечень способов склонения к совершению преступлению оставлен открытым («или другим способом»), что свидетельствует об его субсидиарной роли в понятии подстрекателя.
Таким образом, из закона вытекает, что дополнительная квалификация со ссылкой на ч. 4 ст. 33 УК РФ должна происходить при установлении, что лицо а) склонило другое лицо к совершению преступления б) путем уговора, подкупа, угрозы или другим способом. Любые иные деяния как подстрекательство к преступлению квалифицироваться не должны.
Дополнительная квалификация подстрекательства к преступлению по признаку склонения другого лица к совершению преступления основывается на трех обстоятельствах: склонение, другое лицо и совершение преступления. Они равно обязательны, ибо отражены безальтернативно.
В русском языке склонить означает убедить в необходимости какого-нибудь поступка, решения [7, с. 747]. Отсюда просто указание на возможность совершения преступления как подстрекательство квалифицироваться не может.
Однако в перечне способов склонения к совершению преступления присутствует угроза. Под ней же понимается запугивание, обещание причинить кому-либо вред, зло [7, с. 855]. С ее помощью не убеждают в чем-то, а принуждают к чему-то. Поэтому следует согласиться с А. П. Козловым, полагающим, что «склонить» в ч. 4 ст. 33 УК РФ «более точно означает убедить или принудить какое-либо лицо к выполнению определенного преступного поведения» [6, с. 127].
В теории пытаются найти более краткое определение склонения к совершению преступления. Оно рассматривается как вызывание [12, с. 251], инициирование [14, с. 170-171], возбуждение [8, с. 78] решимости совершить преступление. На практике считается, что «подстрекателем может быть признан лишь тот, кто своим действием стремится возбудить у другого лица намерение или укрепить в нем решимость совершить не какое-либо вообще противоправное деяние, а конкретное преступление, охватываемое умыслом подстрекателя» [9]. Вместе с тем П. Ф. Тельнов правильного указывал, что укрепление решимости совершить преступление может быть обращено только «к лицу, намеревавшемуся совершить общественно опасное деяние» [10, с. 102]. Поскольку оно уже склонилось к совершению преступления, подстрекательство не требуется. При этом совпадение одного из теоретических решений и практики в
отношении возбуждения решимости, намерения совершить преступление не может не радовать.
В то же время намерение - всего лишь предположение сделать что-нибудь, желание, замысел [7, с. 396]. Оно еще далеко от совершения преступления. При нем лицо может колебаться относительно осуществления предположения, желания, замысла.
Другое дело решимость. Она означает смелость, готовность принять и осуществить свое решение [7, с. 702]. Отсюда, на наш взгляд, под склонением к совершению преступления нужно понимать возбуждение именно решимости совершить преступление. Причем, «если колебание исполнителя по поводу возможности совершения преступления рассеиваются под влиянием внешнего воздействия со стороны определенного лица, то оно, безусловно, является подстрекателем» [14, с. 173], ибо решимости совершить преступление до ее возбуждения подстрекателем еще не было.
Возбуждение чего-либо другого, пусть и повлиявшее на возникновение решимости совершить преступление, как подстрекательство квалифицироваться не может. Им не является просто возбуждение негативного отношения к охраняемым уголовным законом объектам.
Для возбуждения решимости совершить преступление характерна устная речь. Бывает, что оно осуществляется и посредством письменной речи (писем, записок и т. п.). Если «сущность обращенного к нему призыва подстрекаемое лицо в состоянии уяснить из мимики и жестов, они также могут рассматриваться как способ подстрекательства» [13, с. 51-52; 14, с. 173]. Например, В. признана виновной в подстрекательстве Ч. к совершению кражи денег у потерпевшего В-к. Находясь совместно с Ч. в комнате потерпевшего и увидев, откуда тот достал деньги, а затем положил их обратно, В. знаками дала понять Ч., что их нужно взять, а сама
вместе с В-к вышла из комнаты. Пользуясь этим, Ч., похитил из шкафа деньги и перчатки, а впоследствии часть денег передал В. [4, с. 5].
Между тем в законе о подстрекателе говорится как о лице, «склонившем к совершению преступления». На основании ч. 5 ст. 34 УК РФ «лицо, которому по не зависящим от него обстоятельствам не удалось склонить других лиц к совершению преступления» несет уголовную ответственность за приготовление к преступлению. Говоря иначе, склонение должно быть успешным, лицо должно согласиться на совершение преступления [2, с. 199].
Правда, имеется мнение, заключающееся в том, что «подстрекательство считается оконченным преступлением, если исполнитель полностью выполнит его объективную сторону» [13, с. 55]. Оно опирается на другое положение ч. 5 ст. 34 УК РФ, согласно которому «в случае недоведения исполнителем преступления до конца по не зависящим от него обстоятельствам остальные соучастники несут уголовную ответственность за приготовление к преступлению или покушение на преступление».
Еще одна позиция заключается в том, что «состоявшееся подстрекательство будет не только тогда, когда подстрекаемый совершит внушенное ему преступление, но и в том случае, когда данное преступление по тем или иным причинам будет неоконченным. Исключением из этого правила является неоконченность преступления по волеизъявлению подстрекаемого, которое нельзя назвать состоявшимся подстрекательством» [1, с. 15-16; 6, с. 127].
Последняя позиция поддержана в п. 42 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 1 февраля 2011 г. № 1. При истолковании соответствующих положений ст. 150 и 151 УК РФ разъяснено, что «под вовлечением несовершеннолетнего в совершение преступления или совершение антиобщественных действий следует понимать действия взрослого лица, на-
правленные на возбуждение желания совершить преступление или антиобщественные действия. Действия взрослого лица могут выражаться как в форме обещаний, обмана и угроз, так и в форме предложения совершить преступление или антиобщественные действия, разжигания чувства зависти, мести и иных действий». Тем самым не трудно заметить, что вовлечение ничем не отличается от склонения, а «преступления, ответственность за которые предусмотрена статьями 150 и 151 УК РФ, являются оконченными с момента совершения несовершеннолетним преступления, приготовления к преступлению, покушения на преступление или после совершения хотя бы одного из антиобщественных действий, предусмотренных диспозицией части 1 статьи 151 УК РФ (систематическое употребление спиртных напитков, одурманивающих веществ, занятие бродяжничеством или попрошайничеством). Если последствия, предусмотренные диспозициями названных норм, не наступили по не зависящим от виновных обстоятельствам, то их действия могут быть квалифицированы по части 3 статьи 30 УК РФ и по статье 150 УК РФ либо статье 151 УК РФ» [5, с. 9]. Здесь не очень понятно, о каких последствиях идет речь в формальных составах преступлений, которыми являются изложенные в ст. 150 и 151 УК РФ, и как может быть квалифицировано со ссылкой на ч. 3 ст. 30 вовлечение в преступление, если оно окончено уже с момента совершения несовершеннолетним приготовления к преступлению, покушения на преступление.
Систематическое толкование закона приводит к необходимости согласиться со вторым из обозначенных выше решений. Причем его, разумеется, надлежит распространить и на организаторство, и на пособничество.
Склоняться к совершению преступления должно другое лицо. В результате возбуждение у самого себя решимости совершить преступление как подстрекательство квалифицировать нельзя. Уже поэтому трудно
согласиться с А. П. Козловым, что фраза «другое лицо» в ч. 4 ст. 33 УК РФ «несет чисто стилистическую нагрузку» [6, с. 129].
Остается выяснить, кем является другое лицо. При этом важно установить объем понятия данного лица и его функцию при совершении преступления. Само собой разумеется, что речь не идет о юридическом лице. Оно может быть лишь физическим.
В теории считается, что подстрекательство осуществляется в отношении конкретного, определенного лица [2, с. 199; 13, с. 51]. С этим надо согласиться. Склонение к совершению преступления не является агитацией или пропагандой, обращенными к неопределенному кругу лиц. Отсюда не могут квалифицироваться как подстрекательство публичные призывы к совершению преступлений. В некоторых случаях они прямо (ст. 354 УК РФ) или косвенно (ст. 205.2, ч. 3 ст. 212, ст. 280) признаны самостоятельными преступлениями.
Правда, склоняемым может быть не только одно, но и несколько лиц. Главное, чтобы ими были лица, на каждое из которых специально направлялось возбуждение решимости совершить преступление.
В литературе признается возможность подстрекательства к совершению преступления в отношении исполнителя, организатора, иного подстрекателя и пособника [2, с. 199; 3, с. 11; 6, с. 138; 8, с. 79; 11, с. 27]. Возражений против этого у нас нет.
В соответствии со ст. 32 УК РФ другое лицо явно из тех, кто умышленно, совместно участвуют в совершении умышленного преступления. В ст. 33 УК РФ они названы соучастниками преступления, а последними на основании ее ч. 1 признаются исполнитель, организатор, подстрекатель и пособник. Никаких препятствий считать всех их лицами, которых склоняют к совершению преступления, на наш взгляд, нет. Возбуждение решимости вполне мыслимо в отношении
- и непосредственного совершения преступления либо непосредственного участия в его совершении совместно с другими лицами, а также совершения преступления путем использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности;
- и организации совершения преступления или руководства его исполнением, а равно создания организованной группы или преступного сообщества (преступной организации) либо руководства ими;
- и склонения другого лица к подстрекательству к совершению преступления;
- и содействия совершению преступления советами, указаниями, предоставлением информации, средств или орудий совершения преступления либо устранением препятствий, а также заранее данного обещания скрыть преступника, средства или орудия совершения преступления, следы преступления либо предметы, добытые преступным путем, а равно приобрести или сбыть такие предметы.
Заметим, что в ч. 4 ст. 33 УК РФ не говорится о склонении к
исполнению преступления, как в ч. 3 в отношении руководства исполнением преступления. Более того, мы уже отмечали, что совершение преступления в ст. 32 и 33 УК РФ следует понимать в широком смысле, т. е. им охватываются деяния всех соучастников [6, с. 128, 139]. Значит, сводить подстрекательство к склонению к совершению преступления лишь
исполнителя было бы, по нашему мнению, не правильно.
* * *
1. Абакаров З. А. Ответственность за подстрекательство к совершению преступления по российскому уголовному праву: автореф. дис. ...канд. юрид. наук. Саратов, 2006. С. 15 - 16.
2. Арутюнов А. А. Соучастие в преступлении. - М.: Статут, 2013. - 408 а
3. Безбородов Д. А. Уголовно-правовое и криминологическое исследование подстрекательства: автореф. дис. .канд. юрид. наук. СПб., 1998. С. 11.
4. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1994. № 9. С. 5.
5. Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2011. № 4. С. 9.
6. Козлов А. П. Соучастие: традиции и реальность. СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2001. - 362 с.
7. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. - М.,
2010.
8. Павлухин А. Н., Рыжов Р. С., Эриашвили Н. Д. Виды и ответственность соучастников преступления: Монография. Под ред. А. Н. Павлухина. - М.: ЮНИ-ТИ-ДАНА; Закон и право, 2007.
9. Судебная практика к Уголовному кодексу Российской Федерации. С. 135 (дело Бяшимова).
10. Тельнов П. Ф. Ответственность за соучастие в преступлении. М., 1974. С.
102.
11. Улицкий С. Институт соучастия в судебной практике // Законность. 2005. № 11. С. 27;
12. Церетели Т. В. Причинная связь в уголовном праве. Тбилиси. 1957. С.
251.
13. Шатов С. А. Соучастие в преступлении. // Юридическое образование и наука. № 1 - М.: Юрист, 2008. - 47 с.
14. Энциклопедия уголовного права: Соучастие в преступлении. Т. 6 / Аветисян С. С., Галактионов Е. А., Галиакбаров Р. Р., Ермакова Л. Д., и др. - С.-Пб.: Изд. профессора Малинина, 2007. - 564 с.
