CC BY
274
Раздел 12. Проблемы юридической науки и правоохранительной практики: взгляд молодых исследователей
ОЛЕИНИК В.В., [email protected] Кафедра уголовного процесса; Дальневосточный юридический институт Министерства внутренних дел Российской Федерации, 680020, г. Хабаровск, пер. Казарменный, 15
OLEYNIK V.V.,
Chair of criminal procedure;
Far East Law Institute
of the Ministry of the Interior
of the Russian Federation,
Kazarmenny Lane 15, Khabarovsk, 680020,
Russian Federation
ДОМАШНИИ АРЕСТ КАК МЕРА ПРЕСЕЧЕНИЯ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ
Аннотация. Необходимость соблюдения прав и свобод человека и гражданина в уголовном процессе требует совершенной ясности в ответе на вопрос о том, в каких случаях следует предусмотреть гарантии их обеспечения. В связи с этим при определении принуждения основной акцент необходимо сделать на правоограничительном характере принимаемого процессуального решения суда или органа уголовного преследования, порождающего специфический круг обязанностей участника уголовного судопроизводства, в отношении которого такое решение принято. Принуждение присутствует там, где обязанности носят правоограничительный характер, независимо от того, добровольно или нет выполняет свои обязанности субъект правоотношений. Рассматривая домашний арест как меру пресечения, необходимо учитывать ряд условий, дающих возможность применять данную меру к участникам уголовного процесса, а также характер и степень совершенного деяния. Особенностью домашнего ареста как меры пресечения на современном этапе является то, что в основном он применяется к должностным лицам. Одним из элементов применения домашнего ареста является, как правило, комплекс ограничительных мер воздействия на участников уголовного судопроизводства, которые избираются по судебному решению.
Ключевые слова: домашний арест; закон; мера процессуального принуждения; должностное лицо; подозреваемый; обвиняемый.
HOUSE ARREST AS A MEASURE OF RESTRAINT IN CRIMINAL PROCEDURE AT THE PRESENT STAGE
Annotation. The need to respect the rights and freedoms of man and citizen in the criminal proceedings requires a clear answer to the question of when it is necessary to provide the guarantees for their provision. Therefore, when determining the measure of coercion, the main emphasis should be placed on the law-limiting nature of the procedural decision of the court or criminal prosecution body that creates a specific range of responsibilities for the participant in criminal proceedings in respect of whom such a decision was made. Coercion is present where the duties are of a law-restrictive nature, regardless of the fact whether the subject of legal relations performs his (her) duties voluntarily or not. Considering house arrest as a measure of restraint, it is necessary to take into account a number of conditions that enable the application of this measure to the participants in the criminal process, as well as the nature and extent of the committed act. The peculiarity of using the house arrest as a preventive measure at the present stage is the fact that this measure is mostly applied to the officials. One of the elements of application of house arrest is usually a set of restrictive measures of influence on participants in criminal proceedings, who are chosen by a judicial decision.
Keywords: house arrest; law; measure of procedural coercion; official; suspect; accused.
Согласно п. 6 ст. 98 УПК РФ домашний арест является одной из мер пресечения и, следовательно, его применение должно осуществляться по общим основаниям и правилам применения всех других
мер пресечения. Вместе с тем домашний арест применяется со значительными особенностями, выделяющими рассматриваемую меру пресечения, что даже позволяет отдельным авторам относить его к инстру-
ментам реализации уголовной политики и справедливо считать альтернативой заключению под стражу в связи с либерализацией уголовного и уголовно-процессуального законодательства [1, с. 112] и гуманизацией мер уголовно-процессуального принуждения [2, с. 7], обозначать как меру безопасности [3, с. 87] и т.д.
Р.А. Гарипова указывает, что «в основе домашнего ареста лежит хитросплетение гражданско-правовых и административных правоотношений» [4, с. 136]. Поддерживая справедливое замечание приведенного автора, следует отметить, что изначально основанием для применения домашнего ареста служат уголовно-правовые и уголовно-процессуальные отношения, в развитии которых не менее значимая роль отведена уголовно-исполнительным правовым отношениям, регулируемым также решениями Правительства Российской Федерации, совместными приказами правоохранительных органов, обеспечивающими контроль данной меры пресечения, без принятия которых было бы бессмысленным ее существование и применение до недавнего времени. Следует отметить, что до принятия этих подзаконных актов* домашний арест применялся в единичных, исключительных случаях и был самой дорогостоящей мерой пресечения.
С.В. Колоскова также связывает увеличение случаев применения рассматриваемой меры пресечения с доктриной либерализации уголовного наказания, сформулированной в Послании Президента Российской Федерации в 2009 г.**, указывая, что с этого времени «наблюдается взрывной рост числа домашних арестов»
[5, с. 25]. Однако приведенные данным исследователем показатели (в 2009 г. применялся в 146 случаях, в 2010 г. - в 668, в 2011 г. - в 1345) [5, с. 25] показывают, что реальное увеличение применения домашнего ареста произошло позднее - с 2011 г., что также можно увязать с принятием новой редакции ст. 107 УПК РФ, регулирующей домашний арест, несмотря на то, что закон был принят в конце того же года***. А.П. Дьяченко также отмечает этот момент увеличения применения домашнего ареста - в 6,5 раз [1, с. 115]. В дальнейшем наблюдается стабильный рост случаев применения домашнего ареста [1, с. 115], что также подтверждается исследованиями Л.М. Фетищевой, приводящей показатели применения домашнего ареста: в 2013 г. -к 2366 обвиняемым (подозреваемым), в 2014 г. - к 2632 [6, с. 27].
На современном этапе продолжается рост применения домашнего ареста. Так, по данным Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации, в 2015 г. было удовлетворено 4740 ходатайств о применении домашнего ареста****. В первом полугодии 2016 г. было удовлетворено 2901 аналогичное ходатайство*****, в то время как в первом полугодии 2015 г. -2119******. Согласно данным Федеральной службы исполнения наказаний (далее -
* О порядке применения аудиовизуальных, электронных и иных технических средств контроля, которые могут использоваться в целях осуществления контроля за нахождением подозреваемого или обвиняемого в месте исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста и за соблюдением им наложенных судом запретов и (или) ограничений: постановление Правительства РФ от 18 февр. 2013 г. N 134 // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2013. N 8. Ст. 838.
** Послание Президента Российской Федерации Д.А. Медведева Федеральному Собранию Российской Федерации 12 нояб. 2009 г. // Рос. газ. 2009. 13 нояб. N 5038.
*** О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации: федер. закон от 7 дек. 2011 г. N 420-ФЗ // Официальный интернет-портал правовой информации. URL: http://pravo.gov.ru/
**** Основные статистические показатели деятельности судов общей юрисдикции за 2015 г. // Судебный департамент при Верховном Суде Российской Федерации: сайт. URL: http://www. cdep.ru/index.php?id=79&item=3383
***** Основные статистические показатели деятельности судов общей юрисдикции за 1 полугодие 2016 г. // Судебный департамент при Верховном Суде Российской Федерации: сайт. URL: http://www.cdep.ru/index. php?id=79&item=3541
****** Основные статистические показатели деятельности судов общей юрисдикции за 1 полугодие 2015 г. // Судебный департамент при Верховном Суде Российской Федерации: сайт. URL: http://www.cdep.ru/index. php?id=79&item=3184
ФСИН России), под контролем данной службы в 2013 г. находилось 1822 подозреваемых (обвиняемых), в 2014 г. - 2730, в 2015 г. - 4215*.
Согласно п. 29 ст. 5 УПК РФ в понятие применения меры пресечения необходимо включать процессуальные действия должностного лица или государственного органа по принятию решения об избрании меры пресечения, осуществляемые ими в период производства по уголовному делу до того момента, как мера пресечения будет изменена или отменена либо вступит в законную силу решение суда. А.С. Ушаков указывает на сложную процедуру принятия решения об избрании таких мер пресечения, как заключение под стражу, домашний арест и залог на предварительном расследовании, состоящую из возбуждения ходатайства следователем, дознавателем и рассмотрения этого ходатайства судом, принятие по нему решения. В связи с этим он предлагает заменить применение меры пресечения на ее избрание [7, с. 24].
Однако согласно закону применение меры пресечения включает в себя необходимые процессуальные действия и представляется более широким. Особенности применения домашнего ареста в качестве м еры п ресеч ен и я н а современ н ом эта пе касаются получения решения суда на ее применение, осуществления контролирования ее применения к подозреваемому или обвиняемому, принятия соответствующих процессуальных решений в случае выявления нарушений, допущенных подозреваемым или обвиняемым, разрешения процессуальных вопросов, связанных с ходатайством подозреваемого (обвиняемого), его защитника, законного представителя на изменение примененных судом запретов и ограничений. По остальным аспектам применения домашнего ареста можно говорить не об особенностях, а об общих правилах применения данной меры пресечения.
Домашний арест, урегулированный ст. 107 УПК РФ, в системе мер пресечения занимает особое место, обусловленное его
* Характеристика лиц, состоящих на учете в уголовно-исполнительных инспекциях // ФСИН России: сайт. URL: http://www.fsin. su/structure/inspector/iao/statistika/Xarka%20 v%20YII
мягкостью и демократичностью по сравнению с заключением под стражу, с одной стороны, и с другой - достаточно высокой стоимостью для применения, что делает его несколько ограниченным для применения. Н.А. Андроник указывает на низкую практическую значимость домашнего ареста в силу указанного обстоятельства [8, с. 72].
Как уже отмечалось, в 2011 г. нормы УПК РФ, регламентирующие домашний арест, подверглись значительной модернизации, призванной обеспечить его доступность для применения [9, с. 21]. В 2013 г. в УПК РФ были внесены изменения, уточняющие срок содержания под домашним арестом и его предельный срок, а в 2016 г. были внесены изменения, уточняющие аспекты встречи подозреваемого и обвиняемого не только с защитником, законным представителем, но и с нотариусом в целях удостоверения доверенности на право представления его интересов в сфере предпринимательской деятельности**. В целом на начало 2018 г. действует редакция ст. 107 УПК РФ, принятая в 2011 г., с учетом приведенных дополнений (уточнений).
Домашний арест, так же как и залог, заключение под стражу, применяется по судебному решению, поскольку данные меры ограничивают конституционные права и свободы человека и гражданина. В то же время особенности касаются такого условия, как определение места исполнения домашнего ареста, которое предшествует составлению следователем и дознавателем своего ходатайства перед судом на его применение. Находящийся под арестом в порядке ст. 107 УПК РФ подозреваемый или обвиняемый может проживать в жилище, собственником или нанимателем которого он является, либо на других законных основаниях имеет право находиться в нем. Кроме того, с учетом состояния здоровья подозреваемый или обвиняемый может находиться в лечебном учреждении. В связи с этим исследователи указывают на такую проблему, как проживание подозреваемого или обвиняемого с
** О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: федер. закон от 3 июля 2016 г. N 325-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2016. N 27 (ч. II). Ст. 4258.
другими лицами, которые могут быть не согласны с нахождением жилища под контролем уголовно-исполнительных инспекций [10, с. 5].
Кроме того, к этим лицам могут приходить посетители, родственники, посещение которых может быть использовано для общения с подозреваемым или обвиняемым. Следовательно, в законе должны быть предусмотрены ограничения не только в отношении самого подозреваемого или обвиняемого, но также в отношении проживающих с ним лиц. При невозможности установления этих ограничений в законе необходимо предусмотреть невозможность применения домашнего ареста в качестве меры пресечения.
В статье 107 УПК РФ не предусмотрены особенности в отношении подозреваемого и обвиняемого, которые могут быть подвергнуты применению рассматриваемой меры пресечения. Следовательно, определение того, к кому может быть применен домашний арест, осуществляется по общим правилам, что следует признать обоснованным. Установление в УПК РФ особенностей подозреваемого или обвиняемого применительно к отдельным мерам пресечения (присмотр за несовершеннолетним, наблюдение командования воинской части) продиктовано объективными условиями и необходимостью. В отличие от них домашний арест должен применяться в отношении всех подозреваемых и обвиняемых, имеющих жилье для проживания, при наличии согласия проживающих с ними лиц также пойти на определенные ограничения. Этому способствует снижение стоимости применения домашнего ареста за счет введения технических средств контроля.
Вместе с тем современная правоприменительная практика показывает, что предпочтение отдается тем подозреваемым или обвиняемым, которые занимают высокое общественное и профессиональное положение либо осуществляют деятельность в сфере предпринимательства, в чем непосредственно можно убедиться из анализа ч. 13 ст. 107 УПК РФ. При этом случаи обжалования отказа в удовлетворении ходатайства о применении домашнего ареста другими подозреваемыми и обвиняемыми не выявляются.
На уровне официальных статистических отчетов не указывается профессиональное положение подозреваемого и обвиняемого, находящегося под домашним арестом. В этом случае в какой-то степени формируется представление об исключительности, своеобразной «элитности» тех, кто подвергается домашнему аресту, в связи с достоверными публикациями на различных интернет-сайтах регионов Российской Федерации о резонансных случаях применения рассматриваемой меры пресечения. отметим некоторые из них, не вызывающие сомнения в их достоверности, произошедшие в январе 2017 года.
14 января - ректор Тюменского индустриального университета*; 17 января
- арбитражный управляющий в г. Саратове; 20 января - заместитель начальника УМВД России по г. Барнаулу и заместитель главы Пушкинского района Подмосковья; 23 января - первый заместитель директора Департамента имущественных и земельных отношений Курганской области; 25 января - заместитель начальника Управления экономической безопасности и противодействия коррупции УМВД России по оренбургской области и главный архитектор г. Воронежа. Имеют место случаи применения домашнего ареста в отношении лиц, занимающихся предпринимательской деятельностью: 19 января
- владелец конного клуба «Аллюр» в г. Новосибирске; 21 января - бизнесмены в г. липецке за вымогательство; 25 января - директор ООО «Трейд-маркет» в г. оренбурге за посредничество в даче взятки; 26 января - строительный подрядчик в г. Симферополе; 18 января - предприниматель в г. Воронеже за убийство.
Безусловно, приведенные факты не могут рассматриваться в качестве абсолютных доводов применения домашнего ареста в отношении подозреваемых и обвиняемых с «особым» положением. Но все же они в определенной степени об этом свидетельствуют.
В статье 107 УПК РФ также не предусмотрены особенности в отношении преступления, в совершении которого подозревается или обвиняется лицо, подвер-
* Российское информационное агентство. иК1_: http://ura.ru/news/1052275365
гаемое домашнему аресту. Согласно ч. 1 ст. 107 УПК РФ домашний арест применяется при невозможности применения иной, более мягкой меры пресечения. Данное условие, безусловно, находится во взаимосвязи с видом преступления так же, как и при применении других мер пресечения, в том числе при заключении под стражу, поскольку в ст. 99 УПК РФ прямо указано на необходимость учета тяжести преступления при избрании меры пресечения, что следует рассматривать в качестве общего условия, но не особенности применения домашнего ареста.
Вместе с тем домашний арест не должен применяться в неоправданных случаях - при производстве по уголовному делу небольшой и средней тяжести, поскольку он требует затрат федерального бюджета, несмотря на снижение его стоимости благодаря использованию технических средств. Например, подписка о невыезде и надлежащем поведении с экономической точки зрения является для государства более предпочтительной по сравнению с домашним арестом. В связи с этим расширение применения домашнего ареста должно быть обоснованным и целесообразным как альтернатива заключению под стражу, применяемому с ограничениями по уголовным делам о преступлениях, за которые предусмотрено наказание в виде лишения свободы до 3 лет, а также перечисленных в ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ, если они совершены в сфере предпринимательской деятельности. На это же указывает Конституционный Суд РФ*. И.Т. Грушко также отмечает применение домашнего ареста к подозреваемым и обвиняемым в преступлении, за которое предусмотрено наказание в виде лишения свободы свыше 3 лет [11, с. 235]. В этих ситуациях может быть применена любая другая мера пресечения при наличии общих и специальных условий.
Особенность сроков применения домашнего ареста состоит в том, что при их
* По делу о проверке конституционности ст. 107 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина Эстонской Республики А.Т. Федина: постановление Конституционного Суда РФ от 6 дек. 2011 г. N 27-П // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2011. N 51. Ст. 7552.
общем исчислении согласно ч. 2.1 ст. 107 УПК РФ должен также учитываться срок нахождения подозреваемого или обвиняемого под стражей, если ранее к нему была применена мера пресечения в виде заключения под стражу [3, с. 87]. В остальном сроки домашнего ареста, порядок их продления аналогичны срокам содержания под стражей, что подтверждается также отсылкой к ст. 109 УПК рФ.
Самая значительная отличительная черта применения домашнего ареста -применяемые в отношении подозреваемого и обвиняемого запреты и ограничения. Тем самым обвиняемый (подозреваемый) обязан соблюдать не только общие основания применения меры пресечения, но и такие ограничения и запреты, установленные в пп. 1-4 ч. 7 ст. 107 УПК РФ, как запрет или ограничение на выход из жилого помещения (лечебного учреждения), в котором будет осуществляться исполнение меры пресечения; на общение с некоторыми лицами; на пользование услугами почтово-телеграфной службы; на использование средств связи (за исключением вызова скорой медицинской помощи, сотрудников правоохранительных органов и других служб, указанных в ч. 8 ст. 108 УПК РФ), а также информационно-телекоммуникационной сети «Интернет».
При этом подозреваемый или обвиняемый может подвергаться полному или частичному применению перечисленных запретов и ограничений. Применяемые запреты и ограничения должны быть указаны судьей в его решении о домашнем аресте. Безусловно, основа применяемых запретов и ограничений закладывается следователем или дознавателем в его ходатайстве. Однако судья по своему усмотрению вправе уменьшить пределы подлежащих применению запретов и ограничений. На его решение в этой части также могут повлиять доводы самого подозреваемого (обвиняемого), его защитника и законного представителя, которые имеют возможность довести их до сведения судьи в судебном заседании при рассмотрении ходатайства. Следует учитывать, что со своей позицией может выступить прокурор, поддерживающий ходатайство дознавателя и присутствующий при рассмотрении ходатайства следователя.
В законе не указаны условия, при которых судья может разрешить выходы из жилого помещения. Е.И. Шигурова и Т.Ю. Галыгина указывают на необходимость установления выходов для прогулок подозреваемого и обвиняемого под надзором сотрудника уголовно-исполнительной инспекции [14, с. 283]. М.В. Колесников предлагает дополнить ст. 107 УПК РФ частью 1.1, устанавливающей правила предоставления прогулок и занятий физическими упражнениями [13, с. 244]. Предложение указанных авторов заслуживает внимания, однако следует отметить, что установление такого правила приведет к повышению стоимости домашнего ареста. Кроме того, указанные авторы затрагивают проблему обеспечения находящегося в полной изоляции подозреваемого и обвиняемого продуктами питания, товарами гигиены, лекарствами и т.д.
Запрет и ограничения на выход из жилого помещения обеспечиваются с помощью системы электронного мониторинга подконтрольных лиц (СЭМПЛ), которая на 1 января 2015 г. применялась к 75 % подозреваемых и обвиняемых, находившихся под домашним арестом, о чем пишут А.Ш. Габараев и А.В. Новиков [14, с. 283]. По их мнению, применение СЭМПЛ способствует не только эффективному контролированию поведения лица под домашним арестом, но также выявлению допускаемых им нарушений. При этом они подняли проблемы обеспечения со-
хранности оборудования и установления ответственности подозреваемого и обвиняемого в случае допущения его повреждения. Предложения не бесспорны, но их реализация заставит подозреваемого и обвиняемого ответственно относиться к сохранности технических средств.
Е.И. Шигурова и Т.Ю. Галыгина обращают внимание на сложности в обеспечении другого запрета - на общение с определенными лицами [10, с. 5]. Думается, что при установлении частичной изоляции полностью обеспечить это ограничение вряд ли возможно. В то же время при применении заключения под стражу, сопровождающегося полной изоляцией от общества, указанное ограничение также недостижимо в абсолютной степени. Оно в приемлемой форме может быть реализовано при условии оборудования местности обзорными видеокамерами, что также возможно не во всех регионах России.
Затронутые особенности и отдельные проблемы применения домашнего ареста требуют своего разрешения. Г.Н. Куракина приводит схему, наглядно отображающую значительный отрыв в показателях применения домашнего ареста по сравнению с заключением под стражу [15, с. 175]. Совершенствование норм УПК РФ, регулирующих применение домашнего ареста, позволит в некоторой степени сократить имеющееся отставание в его применении в качестве меры пресечения.
Список литературы
1. Дьяченко А.П. Домашний арест как инструмент реализации уголовной политики (сравнительный анализ законодательного опыта России и зарубежных государств) // Труды Института государства и права Российской академии наук. 2014. N 3. С. 107-122.
2. Демина И.В. Домашний арест как мера пресечения, альтернативная содержанию под стражей // Экономика, право, менеджмент: сб. тр. молодых исследователей Байкальского государственного университета. 2014. N 1. URL: http://izdatelstvo.isea.ru/epm/search.aspx (дата обращения: 29 нояб. 2017 г.).
3. Воронов Д.А. Домашний арест как мера безопасности: состояние и перспективы развития // Известия Алтайского государственного университета. 2013. Т. 2. N 2 (78). С. 86-89.
4. Гарипова Р.А. Меры пресечения: закон и практика // Символ науки. 2016. N 1. С. 136-137.
5. Колоскова С.В. Домашний арест как мера пресечения в современном уголовном судопроизводстве России: доктрина, юридическая техника и правоприменительная практика: автореф. дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.09. М., 2014. 33 с.
6. Фетищева Л.М. Применение мер пресечения при производстве по уголовным делам о преступлениях, совершенных в сфере предпринимательской деятельности: дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.09. Н. Новгород, 2016. 33 с.
7. Ушаков А.С. О понятии «применение меры пресечения» в уголовном процессе // Вестник Уральского юридического института МВД России. 2016. N 1. С. 22-25.
8. Андроник Н.А. Залог, домашний арест: проблемы правового регулирования // Вестник Воронежского института МВД России. 2014. N 4. С. 69-75.
9. Глизнуца С.И. Применение мер пресечения в отношении несовершеннолетних: автореф. дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.09. Тюмень, 2011. 23 с.
10. Шигурова Е.И., Галыгина Т.Ю. Домашний арест: проблемы теории и практики действующего законодательства // Огарев-online. 2016. N 13. С. 3-7. URL: http://journal.mrsu.ru/ (дата обращения: 28 нояб. 2017 г.).
11. Грушко И.Т. Отдельные проблемы избрания и применения меры пресечения в виде домашнего ареста // Мир науки, культуры, образования. 2015. N 3 (52). С. 234-236.
12. Воронов Д.А. Запрет определенных действий в рамках залога, домашнего ареста и новой меры пресечения // Российский судья. 2016. N 3. С. 21-25.
13. Колесников М.В. Проблемы применения меры пресечения в виде домашнего ареста // Актуальные проблемы экономики и права. 2015. N 2. С. 240-247.
14. Габараев А.Ш., Новиков А.В. Особенности применения электронных средств контроля и надзора при исполнении наказаний альтернативных лишению свободы // Современные проблемы науки и образования. 2015. N 2-3. С. 283.
15. Куракина Г.Н. Проблемы реализации уголовно-процессуального законодательства при применении домашнего ареста // Судебная власть и уголовный процесс. 2016. N 2. С. 173-176.
References
1. D'yachenko A.P. Domashniy arest kak instrument realizatsii ugolovnoy politiki (sravnitel'nyy analiz zakonodatel'nogo opyta Rossii i zarubezhnykh gosudarstv) [Home arrest as an instrument for the implementation of criminal policy (comparative analysis of the legislative experience of Russia and foreign countries)]. Trudy Instituta gosudarstva i prava Rossiyskoy akademii nauk - Proceedings of the Institute of State and Law of the Russian Academy of Sciences, 2014, no. 3, pp. 107-122.
2. Demina I.V. Domashniy arest kak mera presecheniya, al'ternativnaya soderzhaniyu pod strazhey [Home arrest as a preventive measure, alternative to detention]. Ekonomika, pravo, menedzhment. Sbornik trudov molodykh issledovateley Baykal'skogo gosudarstvennogo universiteta - Economics, law, management: a collection of works of young researchers of the Baikal State University, 2014, no. 1. Available at: http://izdatelstvo.isea.ru/epm/ search.aspx (Accessed November 29, 2017).
3. Voronov D.A. Domashniy arest kak mera bezopasnosti: sostoyanie i perspektivy razvitiya [Home Arrest as a Security Measure: State and Development Prospects]. Izvestiya Altayskogo gosudarstvennogo universiteta -Proceedings of the Altai State University, 2013, volume 2, no. 2 (78), pp. 86-89.
4. Garipova R.A. Mery presecheniya: zakon i praktika [Preventive measures: law and practice]. Simvol nauki -A symbol of science, 2016, no. 1, pp. 136-137.
5. Koloskova S.V. Domashniy arest kak mera presecheniya v sovremennom ugolovnom sudoproizvodstve Rossii: doktrina, yuridicheskaya tekhnika i pravoprimenitel'naya praktika. Avtoref. Kand. Diss. [Home arrest as a measure of restraint in modern criminal justice of Russia: doctrine, legal technique and law enforcement practice. Autoabstract Cand. Diss.]. Moscow, 2014. 33 p.
6. Fetishcheva L.M. Primenenie mer presecheniya pri proizvodstve po ugolovnym delam o prestupleniyakh, sovershennykh v sfere predprinimatel'skoy deyatel'nosti. Kand. Diss. [The application of preventive measures in the criminal proceedings on crimes committed in the field of entrepreneurial activity. Cand. Diss.]. Nizhny Novgorod, 2016. 33 p.
7. Ushakov A.S. O ponyatii «primenenie mery presecheniya» v ugolovnom protsesse [On the notion of "application of preventive measures"in the criminal process]. Vestnik Ural'skogo yuridicheskogo instituta MVD Rossii - Bulletin of the Ural Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 2016, no. 1, pp. 22-25.
8. Andronik N.A. Zalog, domashniy arest: problemy pravovogo regulirovaniya [Pledge, Home Arrest: Problems of Legal Regulation]. Vestnik Voronezhskogo instituta MVD Rossii - Bulletin of the Voronezh Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 2014, no. 4, pp. 69-75.
9. Gliznutsa S.I. Primenenie mer presecheniya v otnoshenii nesovershennoletnikh. Avtoref. Kand. Diss. [Application of preventive measures against minors Autoabstract Cand. Diss.]. Tyumen, 2011. 23 p.
10. Shigurova E.I., GalyginaT.Yu. Domashniy arest: problemy teorii i praktiki deystvuyushchego zakonodatel'stva [Home arrest: problems of theory and practice of current legislation]. Ogarev-online - Ogaryov-online, 2016, no. 13, pp. 3-7. Available at: http://journal.mrsu.ru/ (Accessed November 28, 2017).
11. Grushko I.T. Otdel'nye problemy izbraniya i primeneniya mery presecheniya v vide domashnego aresta [Separate problems of the election and application of preventive measures in the form of house arrest]. Mir nauki, kul'tury, obrazovaniya - The world of science, culture, education, 2015, no. 3 (52), pp. 234-236.
12. Voronov D.A. Zapret opredelennykh deystviy v ramkakh zaloga, domashnego aresta i novoy mery presecheniya [Prohibition of certain actions in the context of bail, house arrest and a new measure of restraint]. Rossiyskiy sud'ya - The Russian judge, 2016, no. 3, pp. 21-25.
13. Kolesnikov M.V. Problemy primeneniya mery presecheniya v vide domashnego aresta [Problems of applying preventive measures in the form of house arrest]. Aktual'nye problemy ekonomiki i prava - Actual problems of economics and law, 2015, no. 2, pp. 240-247.
14. Gabaraev A.Sh., Novikov A.V. Osobennosti primeneniya elektronnykh sredstv kontrolya i nadzora pri ispolnenii nakazaniy al'ternativnykh lisheniyu svobody [Features of the use of electronic means of control and supervision in the execution of punishments alternative to deprivation of liberty]. Sovremennye problemy nauki i obrazovaniya - Modern problems of science and education, 2015, no. 2-3, p. 283.
15. Kurakina G.N. Problemy realizatsii ugolovno-protsessual'nogo zakonodatel'stva pri primenenii domashnego aresta [Problems of the implementation of criminal procedural legislation in the application of house arrest]. Sudebnaya vlast' i ugolovnyy protsess - Judicial power and the criminal process, 2016, no. 2, pp. 173-176.
