CC BY
71
УДК 159.22.63
Меднис Наталья Вольдэмаровна Natalia Mednis
ДОЛГОЖИТЕЛЬСТВО КАК ЭЛЕМЕНТ НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕИ РОССИИ
LONGEVITY AS ELEMENT OF RUSSIA NATIONAL IDEAA
Рассматриваются социальная и демографическая проблемы старения современного общества
Ключевые слова: старение, долгожительство, современное общество, демография
The article deals with society and demography ageing problems
Key words: аgeing, longevity, demography, modern society
В настоящее время российскими учёными, философами, политиками ведётся национальный дискурс о приемлемом для жизни обществе, его ценностях, идеалах, экономической основе и качестве жизни, о путях будущего развития России. Идея дискурса заключается в формировании понятия социального блага при всем многообразии его социально-философских трактовок. Стремительное старение общества в развитых странах выявляет одну из самых актуальных проблем — необходимость пересмотра роли «зрелого» возраста в развитии современного общества.
«За историю развития жизни на Земле было более 150 млн видов, осталось около
1,5 млн. Все виды стремительно исчезают, а человек размножается неимоверными темпами, потому что он самый приспособленный. В IX тысячелетии до н.э. на Земле было 10 млн чел. Для удвоения населения требовались сначала тысячелетия, потом столетия. Последнее удвоение произошло за 50 лет: в 1950 г. было 3 млрд чел., а в 2000 г. — уже 6 млрд. Предполагается, что следующее (и это будет окончательное) удвоение произойдет в середине текущего века. В 2050 г. численность человечества достигнет 12 млрд.
Средняя продолжительность жизни в России резко сократилась. Если в 1987 г.
она составляла 7 2 года (7 5 лет для женщин, 69 для мужчин), то сейчас мужчины живут в среднем 58 лет, а женщины — 72 года). Если учесть, что в развитых странах законодательный пенсионный возраст постепенно приближается к границе 70 лет, а средняя продолжительность жизни к 90, то можно констатировать, что в России необходима государственная программа, направленная на увеличение продолжительности жизни и сохранения трудоспособности на долгое время.
Социальные проблемы людей пожилого возраста, их социальный статус, место в современном обществе, в социальной структуре в различных социальных системах, общностях, в собственной семье, взаимоотношения с другими возрастными группами, изменение с возрастом личности — все это еще не стало предметом специальных социологических исследований. Эти проблемы должны рассматриваться особой областью социологии — геронтосоциологией. В настоящее время практически отсутствуют комплексные исследования, учитывающие имеющиеся достижения в различных разделах геронтологии: социальной политики в отношении пожилого поколения, социальной психологии, социального статуса пожилого человека в сообществах различных уровней, старения как социального фено-
мена. Ясно, что при нынешней демографической ситуации возникает необходимость геронтологизации всего спектра социального знания.
В современных экономических условиях пожилые люди занимают в обществе маргинальное социокультурное положение. Ограничение набора социальных ролей и культурных форм активности сужает рамки их образа жизни: уменьшаются возможности выбора в сферах жизнеобеспечения, коммуникации, рекреации. Одним из проявлений социального неблагополучия современного российского общества является нарушение межпоколенных связей, ведущее к потере универсальных норм и ценностей, воплощенных в обычаи и традиции. Предполагается, что источником напряженности в отношениях между поколениями во многих обществах может служить физическая деградация стариков и связанная с этим потеря ими социального статуса и переход на роль иждивенцев.
По прогнозам ООН и ВОЗ, к середине века 50 % населения Земли будет старше 60 лет. Если население Земли увеличивается двукратными темпами, число пожилых — четырехкратными, а долгожителей (90 лет и старше) — еще быстрее. В России в 1997 г. долгожителей было 228 тыс. человек, а согласно переписи 2002 г., их стало 412 тыс., 100-летних граждан было 6 тыс., а стало 29 тыс. Это происходит потому, что раньше эволюция нуждалась в наращивании общей «биомассы человечества», а теперь — в носителях интеллектуальной материи высшего развития, т.е. людях «возраста мудрости».
Как показывает история философии, старость, достигающая мудрости в том или ином ее значении, причислялась мыслителями прошлого к элитарной форме человеческого бытия, оказываясь уделом лишь немногих. Вывод Цицерона: старости, как слабости, надо сопротивляться. Это сопротивление согласуется с природой человека, как борьба человека с болезнью.
Отношение между поколениями основано на различии между возрастами, и М. Мид, в зависимости от этого, выделяет три
типа культуры: постфигуративную, где дети учатся у своих предшественников, кон-фигуративную, где обучение происходит от сверстников, и префигуративную, где взрослые учатся у своих детей [7; С. 322]. Исследования показывают, что в информационном обществе преобладает префигу-ративный тип культуры. А это несет отпечаток снисходительного отношения к более старшему поколению. Антропологическое старение является составляющей демографического. Демографическое старение учитывает только хронологический возраст людей, от которого зависит его репродуктивная, трудовая и социальная активность [10; С. 267]. В истории философии и культуры выделяется три признака антропологического старения:
1) истощение человеческой физической природы;
2) ухудшение духовно-нравственного состояния;
3) ослабление и притупление чувств, отмеченное К. Лоренцом как «тепловая смерть чувств» [5].
Население развитых стран стремительно стареет. В 1990 г. в развитых странах 18 % населения было старше 60 лет. В 2030 г. этот показатель должен подняться до 30 % [3; С. 487]. Современное российское общество еще психологически не готово к межпоколенной социальной гармонии. Иллюстративным является возрастная дискриминация при приеме на работу, трудности при устройстве на работу специалиста с высшим образованием после 50 лет, т.е. даже не достигшим пенсионного возраста. Это ведет к психологической неустойчивости, депрессии, желанию скрыть свой возраст. Социальная гармония является всеобщим принципом организации социальной жизни, будучи важнейшим онтологическим принципом существования человеческого общества и являясь основой взаимообусловленности и взаимозависимости различных сфер, элементов общественной жизни, социальная гармония выражает идею целостности системы человек-общество и мирового общества в целом.
Идея социальной гармонии, как ос-
нова гармоничного устроения общества и идеального государства, находила своё воплощение во взглядах мыслителей разных исторических эпох. Так, по мнению Платона( 427-347 гг. до н.э.), недостаточно пользоваться только принципом единства противоположностей при определении социальной гармонии, «гармония возникает только тогда, когда привлекается нечто идеальное, потому что только из слияния идеального и реального и возникает гармония [8; С. 40].
Теологическим путём достижения социальной гармонии в обществе, по мнению богословов-философов, является путь приобщения к религиозной культуре. «Надо взыскивать подлинную, святовоинствующую церковную культуру, которая только одна может противостоять надвинувшейся на Россию и на весь мир культуру всеобщей злобы и самообоготворения»[6; С. 52]. В настоящее время можно выделить два крайних пути, которым выбирает субъект, пройдя этап молодости: религиозный и плотский. В случае выбора религиозного, человек, перейдя в стадию зрелости, погружается в какую-либо религию, воспринимая окружающий мир, как нечто несовершенное, которое закончится в момент его смерти и далее последует нечто, более соответствующее его религиозным заслугам. Как правило, основные современные религии не исключают субъекта из социальной жизни, декларируя, что труд на пользу обществу и забота о будущих поколениях — благо. «Что же касается старения, то с самого дня нашего рождения мы оказываемся лицом к лицу с перспективой будущей старости и утраты юношеской гибкости... Если нам удастся прожить достаточно долго, мы можем дойти до такой степени дряхлости, что другим и смотреть- то на нас противно, хотя как раз в это время мы сильнее всего нуждаемся в помощи» [11; С. 139]. Достаточно негативному взгляду лидера буддистов на старость противоречит демографический показатель увеличения продолжительности жизни, как благо, в развитых странах. В частности, в Японии одним из факторов социального развития является прогрессирующее коли-
чество долгожителей.
Альтернативой религиозного пути можно считать феномен «неонарциссизма» в европейской культуре [14; С. 61]. «Приходит новая стадия индивидуализма: нарциссизм означает возникновение нового типа человека с повышенным вниманием к самому себе, своему телу» [4; С. 78]. Человек стремится сохранить свое тело идеально прекрасным и здоровым не для того, чтобы как можно дольше приносить пользу обществу, сохраняя трудоспособность, а из страха остаться аутсайдером и попасть в разряд «старых». И уровень благосостояния направлен не на репродукцию, а на некий «муляж» — сохранение индивида, внешне способного на репродукцию.
«Факторный анализ показал: чем более состоятельными являются респонденты, тем ниже у них репродуктивные ориентации, а также они менее ориентированы на материнство, отцовство» [12; С. 245].
Цицерон утверждает целую систему наслаждений, поддерживающих человеческую жизнь, и делающую ее счастливой. И если взглянуть на старость не с начала, а с конца с ее полнотой и длительностью, то все предшествующие возрасты выглядят как недостаток [13]. Ф. Петрарка представляет старость как «болезнь тела, здоровье души» [9; С. 660]. Немецкая классическая философия меняет представление и, по Гегелю, мудрыми становятся все индивиды, обладающие развитым самосознананием к моменту завершения жизни.
В 60-е гг. XX в. наметились два полюса в оценке межпоколенных различий: «великий разрыв» и «ничего нового». Разговор пока шел, в основном, о конфликтах и их причинах в отношениях поколений, но исходным при этом, как бы ни располагались «фигуры» в данный момент, является преемственное в развитии рода человеческого [2; С. 90].
В понимании сущностной природы и, соответственно, поколенческих критериев и границ социальной старости сложилось два существенно отличных подхода: функциональный и хронологический. Первый, функциональный, отразил многовековую
специфику социальной старости как процесса нарастающей утраты личностью своей физической работоспособности и, следовательно, способности к материальному самообеспечению. Социальная старость есть неспособность человека в силу возраста обеспечить себя всем необходимым и, соответственно, его переход на чье-то иждивение — таково широко распространен -ное как в отечественной, так и зарубежной науке понимание и определение социальной старости. При этом нельзя не увидеть, во-первых, чисто качественного характера этого подхода, исключающего всякие формально-возрастные, т.е. количественно выраженные границы старости. И, во-вторых, обращает на себя внимание высокая степень социальной однородности выделяемой таким качественным образом социально-демографической группы стариков.
Второй, хронологический подход к пониманию природы социальной старости складывается в условиях индустриальноразвитого общества XX в. и отражает рождение в нем принципиально нового социального института: пенсионного обеспечения по старости, сразу же потребовавшего введения строго формализованного возрастного порога старости. Объективность этого требования очевидна, но столь же очевидно и другое — нивелирование этими формально вводимыми «возрастами старости» людей, очень разных по своей реальной активности, работоспособности, здоровью и т.д. Другими словами, в хронологическом подходе оказался начисто утрачен качественно-функциональный аспект социальной старости, следствием чего и явилась высокая степень социальной неоднородности, выделяемой на основе такого подхода группы стариков [3; С. 63]. Проблема самореализации в пожилом возрасте стоит так же актуально, как и в предыдущих: детском и молодом, и решение должно учитывать специфические особенности: потерю ряда социальных связей и снижение психофизиологических способностей.
Но традиционное восприятие старости требует и социального переосмысления.
В настоящее время в развитых странах в большинстве случаев можно говорить о физической старости, т.е. возрасте, когда человек нуждается в постоянном уходе в случае возраста 90+. До этого времени люди, как правило, социально независимы, и их проблемы, связанные со здоровьем, ничем не отличаются от таких же проблем в более молодой период с теми же заболеваниями. К сожалению, происходит психологическая дискриминация, когда сам факт возраста выводит людей в разряд «доживающих», неперспективных членов общества, что особенно характерно для процесса урбанизации. Вне города человек имеет возможность заниматься сельскохозяйственной деятельностью и оценивать свое физическое состояние и социальную значимость только по результатам труда. Более того, нелогичное поведение в мегаполисах присуще больше более молодому поколению, но традиционно поведение более молодого в сравнении со старшим будет иметь больше оправдания в общественном мнении. Примером может служить предпочтение в продвижении по карьерной лестнице, хотя это не всегда обусловлено реальными деловыми качествами, но общественное мнение несостоятельность оправдает неопытностью, в то время как ошибка более зрелого человека будет восприниматься как деградация. Таким образом, долгожительство, как элемент национальной идеи, может быть достижимо путём адекватной регуляции общественных отношений и взаимодействия системы с природной средой, одухотворённой деятельности людей и формирования духовного стержня каждой личности.
В настоящее время назрела необходимость выработки новых этических норм и переосмысление важности значимости присутствия и воспитательной роли более старшего поколения в современном обществе. Человека нужно морально готовить с юных лет к тому, что его жизнь должна быть долгой и социально-активной, но практически это осуществится, когда он сам увидит, что пожилые люди уважаемы и социально значимы.
Литература
1. Геронтопсихология / Под ред. Г.С. Никифорова. — СПб., 2007. — С. 31.
2. Елютина М.Э. Социальная геронтология в структуре профессиональной подготовки социальных работников // Российский журнал социальной работы. — 1996.— № 2/4. — С.86-95.
3. Ключарев Г.А., Кононыгина Т.М. Образование пожилых как философская проблема // Философия и будущее цивилизации: тезисы докладов и выступлений IV Российского философского конгресса (Москва, 24-25 мая 2005 г.): в 5 т. Т.4. — М.: Современные тетради, 2005. — С. 487.
4. Липовецки Жиль. Эра пустоты. — СПб.: Владимир Даль, 2001. — С. 332.
5. Лоренц К. Восемь смертных грехов цивилизованного человечества // Оборотная сторона зеркала. — М., 1988. — ГлУ. — С. 393.
6. Лосев А.Ф. История античной эстетики. — М.: Фолио-Аст, 1998. — С. 624.
7. Мид М. Культура и преемственность. Исследование конфликта между поколениями // Культура и мир детства. — М., 1988. — С. 322.
8.Основы отношения к властям, обществу и государству. — М.: Казак; Благо, 1998. — С.
52.
9. Петрарка Ф. Моя тайна, или книга бесед о презрении к миру. Книга писем о делах повседневных. Старческие письма. — М.: РОСАД, 1996. — С. 736.
10. Рыбакова Н.А. Проблема старости в европейской философии. — СПб.: Алетейя, 2006. — С. 288.
11. Тензин Гьяцо (Его святейшество Далай-лама XIV). Этика для нового тысячелетия. — СПб.: Нартанг, 2005. — С. 139, 238.
12. Узик А. В. Ценностные отриентации и семейное поведение городского населения современной России / Демографические исследования: сборник // Отв. ред. А.И. Антонов. — М.: КДУ, 2009. - С. 239-245.
13. Цицерон. О старости. О дружбе. Об обязанностях. — М.: Наука, 1974. — С. 247.
14. Lasch Chr. The culture of narcissism. — NY.: Warner books, 1979.
Коротко об авторе________________________________________________Briefly about the author
Меднис Н. В., канд. филос. наук, доцент, Калининградский филиал Санкт-Петербургского государственного университета сервиса и экономики [email protected]
N. Mednis, Candidate of Philosophy, assistant professor of Kaliningrad branch of St. Petersburg government economic and service University
Научные интересы: социальная геронтология
Scientific interests: gerontology
