CC BY
109
УДК 34
DOI 10.24411/2078-5356-2018-10464
Гаджимагомедов Гаджи Камилович Gadzhi К. Gadzhimagomedov
следователь отделения по расследованию преступлений организованных преступных групп по экстремизму и терроризму следственной части
Следственное управление МВД по Республике Дагестан (367915, Республика Дагестан, Махачкала, ул. Магомедова, 3/1)
investigator of the department of the investigation of crimes of organized criminal groups of extremism and terrorism of the investigative unit
Investigation department of the Ministry of interior in the Republic of Dagestan (3/1 Magomedova st., Makhachkala, Republic of Dagestan, Russian Federation, 367915)
E-mail: gadgi05@icloud.com
Документы в уголовном процессе как письменные доказательства Documents in criminal procedure as written evidence
В статье приводятся аргументы в пользу введения в теорию уголовного процесса понятия письменных доказательств. Появление такого понятия в теории и праве сблизит уголовный процесс с другими отраслями процессуального права.
Ключевые слова: письменные доказательства, документы, уголовно-процессуальное доказывание.
Arguments in favor of introducing the concept of written evidence into the theory of criminal procedure have given in the article. The appearance of such concept in theory and law will bring the criminal process with other branches of procedural law.
Keywords: written evidence, documents, criminal procedural evidence.
О развитии теории уголовно-процессуальных доказательств могут свидетельствовать разные факторы. И одним из таких факторов является обновление понятийного аппарата, придание ему своеобразной универсальности в рамках такого межотраслевого феномена, как юридический процесс. В последние годы уголовно-процессуальная доктрина не засвидетельствовала появления новых понятий, которые бы могли действительно помочь рассмотреть новые стороны уголовно-процессуального доказывания. Однако это не означает, что такие понятия не возникали на горизонте юридической теории. Скорее всего, речь можно вести о том, что на эти попытки просто не обратили должного внимания.
Одной из таких незамеченных попыток, на наш взгляд, следует признать диссертацию О.М. Колесова «Письменные доказательства
в уголовном процессе России», защищенную в 2006 году в Нижнем Новгороде. Указанный автор попытался обосновать необходимость включения этого понятия в оборот уголовно-процессуальной науки. В качестве обоснования им приводятся как минимум четыре довода. Они сформулированы в самом начале его диссертации [1, с. 16-17].
В настоящей статье мы попробуем проанализировать два ключевых повода, касающихся исторической преемственности и межотраслевых связей понятия письменных доказательств. Для этого попытаемся кратко донести позицию О.М. Колесова, не прибегая к прямому цитированию, и попутно прокомментировать ее.
Первый довод названный автор отыскивает в работах далеких предшественников, в том уголовном процессе, который иногда именуется «досоветским». Понятие письменных до-
© Гаджимагомедов Г.К., 2018
Вестник Нижегородской академии МВД России, 2018, № 4 (44)
399
казательств обнаруживаются им в трудах И.Я. Фойницкого, Л.Е. Владимирова, П.И. Люблинского и других авторов. Через цитирование и разбор этих фрагментов О.М. Колесов приходит к выводу о том, что понятие это выполняло серьезную научную роль. В рамках его разработки ставились серьезные проблемы, которые до сих пор не решены и современной наукой. Во всяком случае «хрестоматийная» подборка цитат, с которой мы познакомились в диссертации О.М. Колесова, убедила нас, что понятие «письменных доказательств» занимало серьезное место в методологии теории доказательств.
Этот ретроспективный довод, на наш взгляд, требует серьезного осмысления. Теоретическая преемственность должна приниматься во внимание, тем более когда речь идет об эволюции уголовно-процессуальных доказательств. В этой эволюции есть один странный факт, и касается он как раз понятия письменных доказательств. Анализ развития советского уголовного процессуального законодательства показывает, что большинство понятий дореволюционной теории успешно переместились в текст уголовно-процессуального закона, а вот письменным доказательствам в этом смысле не повезло.
О.М. Колесов считает, что последний раз термин «письменные доказательства» был использован в Декрете от 7 марта 1918 года № 2 «О суде». Однако подобный вывод верен лишь в части, касающейся уголовного процесса. Советское гражданско-процессуальное право спокойно восприняло «письменные доказательства». С большим уважением к этому понятию отнеслась и теория гражданского процесса. А вот уголовный процесс, действительно, отступился от этого понятия. В первых УПК РСФСР 1922, 1923 годов письменные доказательства «рассыпались» на специфические источники -протоколы и иные письменные документы.
Кто стоял за этой терминологической модернизацией, теперь понять трудно. Можно предположить, что это был по большей части эстетический посыл, реагирующий на определенные информационные тенденции. А может быть, банальный подбор синонима. Кроме того, свою роль мог сыграть и социально-политический контекст того времени. В силу понятных причин уголовное судопроизводство подверглось более существенным реформам, чем гражданское судопроизводство.
По тем же причинам эволюция теории доказательств стала отсчитываться с советского этапа. До этого времени вроде и самой этой
теории не существовало. Во всяком случае, теория доказательств в советском уголовном процессе не посчитала необходимым дать развернутую историю становления письменных доказательств. Поэтому в менталитете современных процессуалистов документы в системе доказательств всегда и были только документами. Попытка О.М. Колесова привлечь внимание коллег к этому термину не увенчалась успехом.
Действительно, а какой практический толк в том, что мы будем именовать протоколы и иные документы в уголовном процессе письменными доказательствами? Уголовно-процессуальная наука и одноименное право обходились без этого более ста лет. И на борьбе с преступностью это особым образом не отразилось. Развитие юридической мысли спрессовалось в компактную нормативную формулировку, нашедшую отражение в статье 84 УПК РФ: «Документы могут содержать сведения, зафиксированные как в письменном, так и в ином виде. К ним могут относиться материалы фото-и киносъемки, аудио- и видеозаписи и иные носители информации».
Второй довод в пользу понятия письменных доказательств - межотраслевой. О.М. Колесов отмечает, что данное понятие широко используется в теории и праве всех процессуальных отраслей права, кроме уголовного процесса. Почти все известные на сегодня процессуальные отрасли права - гражданский, арбитражный и административный процессы - активно оперируют этим понятием. Из этого О.М. Коле-сов заключает, что понятие письменных доказательств является устойчивым межотраслевым юридическим понятием.
Межотраслевой аргумент действительно весьма интересен. С одной стороны, в нем обозначена преемственность, с другой - перспектива. О преемственности свидетельствует устойчивое многовековое присутствие понятия письменных доказательств в гражданском процессе. Это понятие прочно вросло здесь в теорию и право. О его перспективности свидетельствует то обстоятельство, что понятие письменных доказательств успешно перекочевало и в дочернюю отрасль права - в арбитражный процесс (ст. 75 АПК РФ) и Гражданский процессуальный кодекс (ст. 71 ГПК РФ). Аналогичная статья есть и в Кодексе административного судопроизводства РФ (ст. 70 КАС РФ ).
Сравнивая содержание статей 71 Гражданско-процессуального кодекса РФ и 75 Арбитражного процессуального кодекса РФ с
характерными и «стереотипными» названиями «Письменные доказательства», мы прихо -дим к выводу о том, что они почти идентичны. И это совсем не удивительно. Удивительно другое: содержание этих статей в своей основе заимствовано и самой молодой процессуальной отраслью - административным процессом (ст. 70 Кодекса административного судопроизводства РФ). А ведь этот процесс уже довольно трудно признать прямым родственником гражданского процесса.
Почему мы так активно подчеркиваем эти «родственные связи»? Да потому, что наличие понятия письменных доказательств в «гражданско-процессуальном семействе» процессуального права (в самом широком смысле) очень легко объясняется. Гражданский процесс по большей части представляет собой судебное столкновение юридических фактов, устанавливаемых документами. В гражданском процессе документы в основном выступают не источниками доказательств, как в уголовном судопроизводстве, а готовыми доказательствами, объединяющими форму и содержание. Формальная истинность документа предопределяет его доказательственное значение. Поэтому гражданский процесс идет по пути детализации и конкретизации документов, включаемых в группу письменных доказательств. Тот же путь оказывается вполне приемлемым и для арбитражного процесса.
В уголовном же судопроизводстве документ воспринимается лишь как источник информации, которую необходимо будет из него извлечь путем интерпретации, оценить по внутреннему убеждению и грамотно вписать в прочую систему доказательств. В отличие от гражданского процесса, где письменные доказательства имеют безусловную преюдициальную силу, в уголовном процессе документы такой преюди-циальностью не обладают. Преюдициальность документов-доказательств в уголовном процессе не правило, а исключение. На эту особенность еще более ста лет назад обратил внимание Л.Е. Владимиров [2, с. 398].
Вероятно, что именно по линии преюди-циальности и произошел терминологический раскол. Для того чтобы освободиться от шлейфа доказательственной предустановленности, который неизбежно присутствует в понятии письменных доказательств, уголовный процесс и решил исключить его из своего научного и нормативного оборота. Отдельные вкрапления этой терминологии в кодексах бывших союзных
республик вряд ли отменяют эту установку. Да и пример такой по сути один - статья 204 УПК Республики Узбекистан («Письменные доказательства»).
Таким образом, у нас есть основания для гипотезы о том, что отказ советского уголовного процесса от понятия письменных доказательств не был случайной прихотью законодателя, а представлял собой вполне осознанный шаг, призванный индивидуализировать подход к документальным доказательствам в разных отраслях процессуального права. Таковых, напомним, в те времена было всего две - уголовный процесс и процесс гражданский. И основным критерием здесь служила как раз преюдициальность письменных доказательств.
На сегодняшний день количество процессуальных отраслей как минимум удвоилось. И появились весьма интересные процессы. Так, по нашим оценкам, административный процесс - явление весьма удивительное. Даже несмотря на появление соответствующего кодекса, юридическая наука его до сих пор единодушно не признала. Поэтому пока трудно определить, к какому процессуальному семейству принадлежит этот процесс, и, следовательно, однозначно определить, насколько важна для него документальная индивидуализация фактов и могут ли документы в административном процессе подменять в установлении фактических обстоятельств дела живое процессуальное исследование.
Конечно, во многом влияние на этот процесс оказывает само административное право, которое в материальном смысле заполняет собой многие ниши регулирования конфликтных отношений, выпадающие из поля воздействия гражданского и уголовного права. Материальные предпосылки сказываются на процессуальных особенностях, отсюда и положение письменных доказательств в административном процессе весьма специфично. С одной стороны, само это понятие может произрастать из гражданского процесса, но с другой -специфика многих дел об административных правонарушениях подталкивает этот процесс воспринимать и тот подход к документам, что уже целый век свойственен для отечественного уголовного процесса.
Исходя из этого, мы волне могли бы сделать вывод о том, что межотраслевой аргумент в пользу возвращения в уголовно-процессуальное поле понятия письменных доказательств не имеет весомой силы, и тем самым невольно
Вестник Нижегородской академии МВД России, 2018, № 4 (44)
901
примкнуть к многочисленной группе процессуалистов, которые проигнорировали призывы к «реабилитации» понятия письменных доказательств. Однако мы не станем этого делать, поскольку не без помощи рассуждений О.М. Колесова у нас появилась гипотеза о том, что именно сегодня в уголовном судопроизводстве возникает необходимость в этом понятии.
Вот только его роль и место представляются несколько иными, чем в прочих отраслях права. По нашим представлениям, понятие письменных доказательств должно быть не системообразующим понятием, объединяющим собой всевозможные документы, а всего лишь выступать элементом уже сложившегося в уголовном процессе понятия документов. И включать в себя этот элемент должен как раз те документы, которые в уголовном процессе будут обладать преюдициальным значением.
Иными словами, письменными доказательствами в уголовном процессе должны быть документы, к которым применима формальная оценка доказательств. Институт преюдиции в уголовном процессе следует интегрировать в институт письменных доказательств. Получается весьма парадоксальная ситуация - понятие письменных доказательств исчезло из уголов-
ного процесса благодаря идее преюдиции; теперь благодаря ей же оно должно вернуться.
Исходя из изложенного выше, мы полагаем, что теоретическая линия «письменные доказательства в уголовном процессе», начало которой было положено русскими дореволюционными процессуалистами, заботливо реанимированная О.М. Колесовым, имеет право на дальнейшее научное развитие. Актуальность дальнейшей разработки темы письменных доказательств в уголовном процессе имеет как теоретические, так и практические перспективы.
Примечания
1. Колесов О.М. Письменные доказательства в уголовном процессе: дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2006.
2. Владимиров Л.Е. Учение об уголовных доказательствах. Тула: Автограф, 2000.
Notes
1 Kolesov O.M. The written evidence in criminal procédure of Russia. Dissertation... candidate of legal sciences. Nizhny Novgorod, 2006. (In Russ.)
2. Vladimirov L.E. The doctrine of criminal evidence. Tula: Autograph Pabl., 2000. (In Russ.)
