CC BY
361
DOI: https://doi.org/10.23670/IRJ.2017.66.034 Шихов В. А.
Аспирант кафедры всеобщей истории, Уральский государственный педагогический университет, г. Екатеринбург ДОКТРИНА МОНРО: СОДЕРЖАНИЕ И ФОРМИРОВАНИЕ ПРИНЦИПОВ
Аннотация
Темой данной статьи являются основные содержательные принципы доктрины Монро - крупнейшего внешнеполитического документа США девятнадцатого века. Проводится анализ внешнеполитической ситуации, сложившейся во второй половине 1823 года, рассматривается проблема авторства «Принципов 1823 года». Особое внимание уделено англо-американским переговорам летом-осенью данного года, послуживших толчком к появлению доктрины Монро. Осуществлен анализ трех главных принципов данного документа - принципа неколонизации, принципа взаимного невмешательства государств Европы и Америки и идеи «неперехода».
Ключевые слова: доктрина Монро, «Принципы 1823 года», антиколонизационный принцип, принцип взаимного невмешательства, принцип «неперехода», экспансионистская идеология.
Shikhov V.A.
Postgraduate student of the Department of World History, Ural State Pedagogical University, Ekaterinburg MONRO DOCTRINE: CONTENT AND FORMATION OF PRINCIPLES
Abstract
The subject of this article is the main substantive principles of the Monroe Doctrine - the largest foreign policy document of the United States in the nineteenth century. The analysis of the foreign policy situation in the second half of 1823 is conducted, and the authorship of the "Principles of 1823 year" is considered. Particular attention is paid to the English-American negotiations in the summer and autumn of this year, which served as an impetus to the emergence of the Monroe Doctrine. The analysis of the three main principles of this document: the principle of non-colonization, the principle of mutual non-interference of the states of Europe and America and the idea of "non-transgression" is conducted.
Keywords: Monroe Doctrine, "Principles of 1823 year", anti-colonization principle, the principle of mutual noninterference, the principle of "non-transgression", expansionist ideology.
2 декабря 1823 года секретарь Конгресса США, а такова была тогда сложившаяся практика - вплоть до 1913 года, зачитал седьмое ежегодное обращение президента. Произошло это на первой сессии восемнадцатого Конгресса США и заключало по традиции основополагающие взгляды президента Монро на важнейшие политические проблемы. Обычно подобное послание состояло из анализа внутриполитической и экономической ситуации в стране. Однако особенностью данного обращения было то, что в нем содержались стратегические планы американского правительства в области внешней политики. Эти планы первоначально стали известны под названием «Принципы 1823 года» и только намного позднее это послание получило новое обозначение, под которым известно сейчас всему миру - доктрина Монро. [1, С. 68]
Сразу необходимо отметить, что седьмое послание президента Монро не имело статуса официального документа. Для наличия такого статуса необходимо было, чтобы такой документ получил одобрение Конгресса США. В то же время данное обращение не являлось основой какого-либо международного договора между Соединенными Штатами и другим государством. Однако важность заложенных в нем принципов, их подтвержденное десятилетиями значение для международной политики, их влияние на американскую внешнеполитическую традицию в течение почти двухсот лет -все это позволило им занять особое место в международной истории и в истории американского государства.[2, С. 54]
Текст любого исторического документа отражает не только конкретные цели автора (или авторов) текста, но и противоречия и столкновения различных позиций и точек зрения, которые возникали по ходу его составления. Поэтому нужно четко различать причины появления документа, окружающую этот процесс атмосферу, изначально сформулированные цели авторов - и тот окончательный текст, в котором эти цели могут быть размыты, а причины дезавуированы. Отсюда вытекает и вторая проблема, напрямую связанная с «Принципами 1823 года» - это авторство документа. Кто оказал наибольшее влияние на причины появления «Принципов», кто сформулировал окончательный текст, чьи идеи отражает документ? На каждый из вопросов можно ответить по -разному. Но прежде, чем разобраться в проблеме причины возникновения доктрины Монро или в проблеме авторства «Принципов 1823 года», нужно выяснить, а что включает в себя окончательный текст документа. А это, в свою очередь, поможет ответить на два предыдущих вопроса.
Как уже было сказано выше, ежегодное послание президента США к Конгрессу включало в себя прежде всего внутриполитические и экономические аспекты. [3, С. 283]Однако особенностью седьмого послания президента Монро было включение в его текст как важнейшей составляющей нескольких внешнеполитических проблем. Что это были за проблемы? Во-первых, переговоры между США и Российской империи по вопросам разграничения полномочий на западе континента. Во-вторых, анализу подверглась ситуация в Латинской Америке, молодые государства которой были в предыдущем году официально признаны Соединенными Штатами. И, в-третьих, анализировались отношения между США и Европой, и со Священным Союзом в особенности.[4, С. 271]
Остановимся на основных положениях данных «Принципов» или доктрины Монро, так как они отражают понимание американским правительством тогдашней международной политической обстановки. Можно выделить три основных постулата данного послания, которые идеологически лежат в основе всего текста документа.[5, С. 266]
Во-первых, принцип неколонизации, или «антиколонизационный» принцип (non-colonization principle). «В качестве принципа, с которым связаны права и интересы Соединенных Штатов, мы провозглашаем, что американские континенты ввиду свободного и независимого положения, которого они добились и которое они сохранили, не
должны впредь рассматриваться в качестве объекта для будущей колонизации». То есть , ни Северная, ни Южная Америка не могут являться объектом колонизации со стороны любого европейского государства. А любая попытка такого государства распространить на данные страны Запада монархические принципы будет восприниматься Соединенными Штатами как враждебная по отношению именно к ним.
Во-вторых, принцип взаимного невмешательства государств Европы и Америки, стран Нового и Старого Света. «В войнах европейских держав, в вопросах, касающихся их самих, мы никогда не принимали участия и это согласуется с нашей политикой... Мы не вмешивались, и не будем вмешиваться в дела существующих колоний или зависимых территорий любого европейского государства. Но что касается правительств, которые провозгласили свою независимость и сумели ее сохранить и независимость которых мы признали при зрелом размышлении и согласно с принципами справедливости, то мы не можем рассматривать вмешательство в их дела со стороны какой-либо европейской державы с целью их подчинения или контроля любым другим способом их иначе как проявление недружелюбного отношения к Соединенным Штатам».
То есть, Соединенные Штаты не будут вмешиваться в дела европейских государств и будут стремиться поддерживать дружеские отношения со всеми ними, рассчитывая на их невмешательство в дела американских стран. А любая попытка восстановить власть Испании в бывших колониях, объявивших себя независимыми и признанными в таком состоянии Соединенными Штатами, будет восприниматься США как недружественный акт.
Третей парадигмой «Принципов 1823 года» как «объединенной системы политики» стала идея «неперехода». Само выражение «неперехода» (no-transfer) восходит к секретной резолюции Конгресса США по Восточной Флориде, принятой в январе 1811 года. Этот принцип означал противодействие переходу колониальных владений в Новом Свете в руки другой державы. Сам этот принцип первоначально не вошел в окончательный текст президентского послания от 2 декабря 1823 года, и лишь в 1870 году он был официально признан частью доктрины Монро. Но, возможно, именно этот постулат являлся важнейшим в системе «Принципов 1823 года», и отражал, в какой-то мере, опасение части американского истеблишмента перед возможной агрессией со стороны стран Священного Союза. Впервые этот принцип четко сформулировал госсекретарь Дж. К. Адамс 27 ноября 1823 года (за 5 дней до послания президента Монро). Он был зафиксирован в конфиденциальном меморандуме Адамса, адресованном русскому посланнику барону Ф. В. Тейлю.[6, С. 205]
Если не касаться глубинных причин появления подобной доктрины, которые корнями уходят к принципу невмешательства в дела государств Старого Света, впервые провозглашенного Дж. Вашингтоном в его Прощальном послании в 1796 года, то можно выделить два непосредственных формальных повода к документальному оформлению подобных взглядов.
Во-первых, как уже было сказано в начале работы, это переговоры с Российской империей по освоению северо-запада американского континента. Причиной данных переговоров стало усиление напряженности в российско -американских отношениях. Еще 21 сентября 1821 года император Александр издал указ, согласно которому иностранным кораблям запрещалось подходить к побережью Русской Америки ближе, чем на сто миль. А территорию на северо-западе США вплоть до 51 градуса северной широты объявлял находящейся под юрисдикцией Русско-Американской компании.[7, С. 55]
И здесь интересна не просто реакция государственного департамента США, который вынес официальный решительный протест по этому поводу. Процитируем часть заявления госсекретаря Адамса российскому посланнику барону Тейлю от 23 июля 1823 года. «Мы будем оспаривать право России на любое территориальное на этом континенте, так же как мы будем твердо исходить из принципа, что Американские континенты больше не являются объектами никакого нового колониального присутствия». Необходимо отметить, что данное выражение практически полностью, слово в слово, соответствует определенной части послания президента Монро, озвученного через четыре месяца перед Конгрессом США. Данное, практически стопроцентное, совпадение является одним из значимых аргументов в дискуссии по проблеме авторства доктрины Монро в пользу госсекретаря Адамса. По крайней мере, можно говорить о коллективном авторстве «Принципов 1823 года», а указ Александра I ускорил процесс формулирования в виде доктрины давно существовавших в американской политике взглядов на взаимоотношения с европейскими державами. [8, С. 248]
Еще большее значение для создания данного документа имели конфиденциальные беседы американского посла в Великобритании Р. Раша с новым министром иностранных дел этой страны Дж. Каннингом, назначенным на этот пост после смерти Кэслри. Вообще, личность Каннинга, является в какой-то мере роковой в проблематике появления доктрины Монро. Данные беседы между министром Великобритании и послом США происходили в августе -сентябре 1823 года. [9, с. 280]На этих переговорах Дж. Каннинг фактически предложил американскому посланнику, чтобы его правительство выступило с совместным с Великобританией заявлением, направленным на предотвращение любых действий Священного Союза в Новом Свете. Почва для подобного обращения была прозондирована еще 20 июня, когда английский посланник в Вашингтоне, С. Каннинг (двоюродный брат министра иностранных дел) встречался с госсекретарем и высказал предположение и возможности и желательности официального англоамериканского соглашения.[10, С. 56]
Раш не имел никаких инструкций по поводу подобного предложения, и потому, на свой страх и риск, сделал Дж. Каннингу встречное предложение. Он поставил условием заключения совместного соглашения официальное признание Великобританией молодых латиноамериканских республик. На это официальный Лондон и правящая консервативная партия в тогдашних внутриполитических условиях пойти не могли. После отказа Каннинга Раш принял решение поставить свое правительство в известность об английской инициативе.[11, С. 279]
Обсуждение инициативы Каннинга в Вашингтоне продолжалось весь октябрь и ноябрь 1823 года. Точкой противостояния между госсекретарем Адамсом и его оппонентами из военно-морского блока, был вопрос - какой должна быть реакция США на угрозу со стороны стран Священного Союза и на предложение Каннинга в связи с этой ситуацией. Адамс, будучи трезвомыслящим политиком, реальные шансы на вероятность интервенции со стороны
Священного Союза оценивал как маловероятные. И поэтому какой-либо союз между Соединенными Штатами и бывшей метрополией совсем не нужен, так как он будет связывать американцам руки, прежде всего по вопросам свободы морей. Кроме того, Адамс понимал, что изменится положение США на международной арене.
Однако в администрации президента Монро госсекретарь оказался в абсолютном меньшинстве. Ястребы в окружении президента - военный министр ДЖ. Кэлхун, генеральный прокурор У. Уирт и военно-морской министр С. Сазард, напротив, считали в данный момент (конец 1823 года), угроза со стороны Священного Союза велика как никогда. Успехи французской интервенции в Испании подводили их к мысли, что на фоне подобной победы страны Священного Союза посчитают возможным осуществить восстановление испанского владычества в Латинской Америке. Поэтому говоря о характере доктрины Монро, необходимо учитывать вероятность подобной интервенции. «Если угроза Западному полушарию действительно существовала, - пишет H. H. Болховитинов, - то доктрина Монро приобретает оборонительный характер», однако, если угроза интервенции была мнимой, то в основе позиции Дж. Кэлхуна и других ястребов лежат, прежде всего, экспансионистские взгляды.[12, С. 74]
Сам президент занимал позицию над схваткой и колебался в принятии решения. Тогда он обратился за советом к третьему и четвертому президентам США, политикам, которые во время своих президентств занимали активную антианглийскую позицию, - Т. Джеффепсону и Дж. Мэдисону. Однако оба ветерана американской политики, фактически всегда во внешней политике противостоящие Великобритании, выступили за то, чтобы положительно отнестись к предложению Каннинга. Таким образом, данное предложение было вынесено на заседание администрации президента США в канун его ежегодного послания и, в итоге, составило ядро этого документа.
Первый вариант ежегодного послания Монро представил на рассмотрение членов своей администрации двадцать первого ноября, однако встретил сильное противодействие по конкретным аспектам текста со стороны госсекретаря. Двадцать пятого ноября президент зачитал уже переработанный с учетом замечаний и предложений Адамса текст. Именно в этом варианте впервые прозвучали заявления по поводу Латинской Америки, которые и являются сутью «Принципов 1823 года». Также там впервые было сказано об антиколонизационном принципе. Таким образом, позиция госсекретаря Адамса в вопросе о ненужности заключения союза с Великобританией, возобладала.
Однако вопрос авторства «Принципов 1823 года» остается открытым и дискуссионным. Во-первых, следует подчеркнуть, что этот документ создавался в условиях постоянных дискуссий внутри американской политической элиты, и потому, в какой-то мере, является результатом коллективного творчества. Во-вторых, каким бы было содержание послания президента США, если не активные действия по поводу совместных заявлений по проблематике Швого Света и Священного Союза со стороны министра иностранных дел Великобритании Дж. Каннинга? Его можно смело называть отцом-вдохновителем доктрины Монро. В-третьих, по мнению Д. Перкинса и других американских историков, решающая роль в формулировке основных положений доктрины принадлежит госсекретарю США Дж. Адамсу. [13, С. 77] Однако окончательное решение о провозглашении «Принципов 1823 года» в своем ежегодном послании, и таким образом продемонстрированными всему миру, принадлежит самому Монро.
Список литературы / References
1. Болховитинов H. H. Доктрина Монро I H. H. Болховитинов - М.: ИМО, 1959. - 337 с.
2. Болховитинов H.H. США: проблемы истории и современная историография I H. H. Болховитинов - М.: Шука, 1980. - 556 с.
3. Трояновская М. О. Дискуссии по вопросам внешней политики США (1775 - 1823) I М. О. Трояновская - М.: Весь Мир, 2010. - 325 с.
4. Макинерни Д. США. История страны I Д. Макинерни - М.: ЭКСМО, 2011. - 735 с.
5. Исэров А. А. США и борьба Латинской Америки за независимость I А. А. Исэров - М.: ун-т Дмитрия Пожарского, 2011. - 465 с.
6. История США. В 4-х т. I гл. ред. T.H. Севастьянов. - М.: Шука, 1983. - 687 с.
7. Болховитинов H. H. Доктрина Монро I H. H. Болховитинов - М.: ИМО, 1959. - 337 с.
8. Макинерни Д. США. История страны I Д. Макинерни - М.: ЭКСМО, 2011. - 735 с.
9. История США. В 4-х т. I гл. ред. T.H. Севастьянов. - М.: Шука, 1983. - 687 с.
10. Болховитинов H. H. Доктрина Монро I H. H. Болховитинов - М.: ИМО, 1959. - 337 с.
11. История США. В 4-х т. I гл. ред. T.H. Севастьянов. - М.: Шука, 1983. - 687 с.
12. Болховитинов H. H. Доктрина Монро I H. H. Болховитинов - М.: ИМО, 1959. - 337 с.
13. Болховитинов H. H. Доктрина Монро I H. H. Болховитинов - М.: ИМО, 1959. - 337 с.
Список литературы на английском языке I References in English
1. Bolhovitinov N. N. Doctrina Monro [The doctrine of Monro] / N. N. Bolhovitinov - M.: IMO, 1959. - P. 337. [in Russian]
2. Bolhovitinov N. N. CSHA: problemy istorii i sovremennaya istoriografiya [USA: the problems of history and the modern historiografy] / N. N. Bolhovitinov - M.: Nauka, 1980. - P. 556. [in Russian]
3. Troiynovskay M. O. Discussii po voprosam vneshnei politiki [discussions of the problems forigin political] / M. O. Troiynovskay - M.: Ves mir, 2010. - P. 315. [in Russian]
4. Makinerni D. CSHA. Istoriya strany [A travelers history of the USA ] / D. Makinerni - M.: EKSMO, 2011. - P. 735. [in Russian]
5. Iserov A. A. USA I borba Latinskoi Ameriki za nezavisimost [The USA and the Latin American struggle for independence] / A. A. Iserov - M. : Dmitriy Pozharsky, 2011. - P. 465. [in Russian]
6. Istoriya CSHA. V 4-h t.[ The History of USA] / gl. red. G. N. Sevostynov. - M.: Nauka, 1983. - P. 687. [in Russian]
7. Bolhovitinov N. N. Doctrina Monro [The doctrine of Monro] / N. N. Bolhovitinov - M.: IMO, 1959. - P. 337. [in Russian]
8. Makinerni D. CSHA. Istoriya strany [A travelers history of the USA ] / D. Makinerni - M.: EKSMO, 2011. - P. 735. [in Russian]
9. Istoriya CSHA. V 4-h t.[ The History of USA] / gl. red. G. N. Sevostynov. - M.: Nauka, 1983. - P. 687. [in Russian]
10. Bolhovitinov N. N. Doctrina Monro [The doctrine of Monro] / N. N. Bolhovitinov - M.: IMO, 1959. - P. 337. [in Russian]
11. Istoriya CSHA. V 4-h t.[ The History of USA] / gl. red. G. N. Sevostynov. - M.: Nauka, 1983. - P. 687. [in Russian]
12. Bolhovitinov N. N. Doctrina Monro [The doctrine of Monro] / N. N. Bolhovitinov - M.: IMO, 1959. - P. 337. [in Russian]
13. Bolhovitinov N. N. Doctrina Monro [The doctrine of Monro] / N. N. Bolhovitinov - M.: IMO, 1959. - P. 337. [in Russian]
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ / JURISPRUDENCE
DOI: https://doi.org/10.23670/IRJ.2017.66.211 Афанасьева О.Р.1, Гончарова М.В.2, Шиян В.И.3
1ORCID: 0000-0002-4819-8111, доктор юридических наук, доцент, 2ORCID: 0000-0003-3678-2246, доктор юридических наук, доцент, 3ORCID: 0000-0003-1295-4947, кандидат юридических наук, доцент,
ОУ ВО «Санкт-Петербургский институт Внешнеэкономических связей, экономики и права» (филиал) в г. Наро-
Фоминске
ФАКТОРЫ ПРЕСТУПНОСТИ В ПРИВОЛЖСКОМ ФЕДЕРАЛЬНОМ ОКРУГЕ РОССИЙСКОЙ
ФЕДЕРАЦИИ
Аннотация
В статье содержатся итоги исследования основных факторов (социально-экономических, социально-демографических и организационно-правовых), определяющих состояние преступности в Приволжском федеральном округе Российской Федерации. Этот регион на основе анализа статистических данных ФКУ «ГИАЦМВД России» о преступлениях, совершенных за январь-декабрь 2016 г., определен в качестве одного из наиболее неблагополучных в криминальном плане, что предопределило изучение особенностей детерминации преступности в нем. Результаты проведенного исследования позволят целенаправленно и эффективно применять меры предупреждения преступности.
Ключевые слова: преступность, факторы преступности, Приволжский федеральный округ Российской Федерации, регион, детерминация.
Afanasyeva О.Р.1, Goncharova М^.2, Shiyan V.I.3
1ORCID: 0000-0002-4819-8111, PhD in Jurisprudence, Associate professor,
2ORCID: 0000-0003-3678-2246, PhD in Jurisprudence, Associate professor,
3ORCID: 0000-0003-1295-4947, PhD in Jurisprudence, Associate professor,
EI of HE St. Petersburg Institute of International Economic Relations, Economics and Law (branch) in Naro Fominsk CRIME FACTORS IN VOLGA FEDERAL DISTRICT OF RUSSIAN FEDERATION
Abstract
The article contains the results of a study of the main factors (social and economical, demographic, organizational and legal) determining the crime situation in the Volga Federal District of the Russian Federation. This region, was identified as one of the most unfavorable (in terms of criminal), according to the analysis of the statistical data of the FSI "Main Information and Analysis Center of the Ministry of Internal Affairs of Russia" on the crimes committed during the period of January-December, 2016, which predetermined the study of the specifics of the crime determination in it. The results of the conducted research make it possible purposefully and effectively apply crime prevention measures.
Keywords: crime, crime factors, the Volga Federal District of the Russian Federation, region, determination.
Факторы детерминации региональной преступности коренятся в различных сферах общественной жизни и с вязаны, с социально-экономическим развитием регионов, особенностями состава населения, миграционными процессами, деятельностью общественных и государственных институтов и др. Все эти позиции хорошо иллюстрируются на примере Приволжского федерального округа (ПФО), в состав которого входят 14 субъектов: республики Башкортостан, Марий Эл, Мордовия, Татарстан, Удмуртия, Чувашия; Кировская, Нижегородская, Оренбургская, Пензенская, Самарская, Саратовская и Ульяновская области; Пермский край. Все субъекты по специфике и развитию отличаются друг от друга, в результате хорошо прослеживается тенденция районирования как от наиболее развитых, так и отстающих по многим экономическим показателям.
Например, Республика Татарстан, Пермский край и Башкортостан входят в первую десятку рейтинга субъектов РФ по состоянию человеческого капитала, опережая г. Москву и Московскую область, а аутсайдерами выступают Республика Мордовия, Кировская область, Республика Марий Эл. Высокие вариации среди субъектов ПФО наблюдаются по валовому региональному продукту, который является обобщающим показателем экономической деятельности того или иного региона. Самарская область, республики Башкортостан и Татарстан входят в состав десятки лидеров регионов, формирующих более 50% совокупного валового регионального продукта страны. Разница между верхней и нижней позициями рейтинга регионов составляет 12,4 раза. Такая неприемлемая асимметрия приводит к экономической и социальной поляризации регионов, что увеличивает уровень конфликтности, напряженности в обществе, а в конечном итоге обострению криминальной ситуации. Эта проблема сохраняется и
