CC BY
46
УДК: 902/904(574) ГРНТИ: 03.41.91 DOI: 10.32415^с1епШ.2019.08.03
ДОИСЛАМСКИЕ ПОГРЕБЕНИЯ МОГИЛЬНИКА БЕСИНШИТОБЕ В ОТРАРСКОМ ОАЗИСЕ
А. К. Авизова
Южно-Казахстанский государственный университет им. М. Ауэзова Казахстан, 160012 г. Шымкент, проспект Тауке хана, 5
ЕЗ Авизова Аиман Караидаровна - [email protected]
Статья посвящена введению в научный оборот новых археологических материалов, полученных из раскопок могильника Бесиншитобе Отрарского оазиса в Южном Казахстане. Результаты исследования этого могильника, наряду с материалами других синхронных памятников, должны расширить представления о посткангюйском периоде истории региона. Автором систематизированы и проанализированы погребения предарабской эпохи. По характеру обряда захоронений выделены две группы: одиночные погребения с сопроводительным инвентарем и погребения в глиняных сосудах. Датировка их пока носит предварительный характер. На основе проведенного сопоставительного анализа погребального комплекса с материалами памятников сопредельных территорий определены основные этапы функционирования могильника. К наиболее раннему периоду относятся одиночные захоронения с сопроводительным инвентарем. Некоторые черепа имеют следы искусственной деформации кольцевого типа. В двух погребениях совершен ритуал неполной кремации. Наиболее ранние погребения этой группы относятся к ^ вв. н.э. На основании аналогий погребений в крупных глиняных сосудах, помещенных в могильные ямы, можно отнести к VII-VIII вв. н.э.
Ключевые слова: археология, керамика, монета, наконечники стрел, погребальный обряд, погребения в сосудах, тру-посожжение.
PRE-ISLAMIC BURIALS OF THE BESINSHITOBE BURIAL GROUND IN OTRAR OASIS A. K. Avizova
M. Auezov South Kazakhstan State University 5 Tauke-khan Ave., 160012 Shymkent, Kazakhstan
E3 Avizova Aiman - [email protected]
This article is devoted to the introduction into the scientific circulation of new archaeological materials obtained from excavations of Besinshitobe burial ground of Otrar oasis in Southern Kazakhstan. The results of the study of this burial ground, along with the materials of other synchronous monuments, should expand ideas about the post-Kangyu period of the region's history. The author systematized and analyzed the burials of the pre-Arab era. According to the nature of the burial rite, two groups are distinguished: single burials with accompanying equipment and burials in clay vessels. Their dating is still preliminary. Based on the comparative analysis of the burial complex with the materials of the monuments of the adjacent territories, the main stages of the functioning of the burial ground are determined. The earliest period includes solitary burials with accompanying equipment. Some skulls have traces of artificial deformation of the ring type. In two burials, a ritual of incomplete cremation was performed. The earliest burials of this complex belong to the 4th-5th centuries A.D. Based on the analogies of burials in large clay vessels placed in grave pits, it can be attributed to the 7th - 8th centuries A.D.
Keywords: archaeology, ceramics, coin, arrowheads, burial rite, burials in vessels, burnt-burning.
Отрарский оазис сложился более двух тысяч лет назад в районе слияния рек Арысь и Сырдарья. Расположение его на границе между степью и оседло-земледельческими областями Центральной Азии сыграло важную роль в сложении здесь в эпоху Кангюй своеобразной культуры, сочетавшей в себе традиции оседло-земледельческого общества и степного населения. Среди памятников Отрарского оазиса, относящихся к эпохе Кангюй, широко представлены поселения типа "тобе с площадкой" ("бугор с площадкой"). Как тип памятника впервые выделен А.Н. Бернштамом [1]. Они представляют собой двухъярусный в профиле бугор, который состоит из двух частей - основного бугра с верхней площадкой и примыкающего к нему участка с нижней площадкой. Площадь таких холмов - 0,7-2,5 га. Исследователи относят к данному типу более 15 памятников Отрарского оазиса разного размера. Археологические исследования показывают, что в посткангюйский период некоторые из них после длительного запустения постепенно разрушались и превратились в бугры, которых местное население
использовало в качестве могильников. К их числу можно отнести холм Бесиншитобе, где разновременные захоронения частично прорезали конструкции нижележащего строительного горизонта. Размеры его 100х70 м, высота около 5 м. Уплощенная верхняя площадка холма имеет размеры 30х40м.
Памятник обследован в 1970 г. Отрарской археологической экспедицией. Собран подъемный материал, относящийся к вв. и снят топографический план объекта [2, с. 147-148]. Систематические исследования Бесиншитобе начаты в 2015 г. археологическим отрядом Южно-Казахстанского государственного университета им. М. Ауэзова. Стратиграфическая траншея позволила выявить здесь остатки крупного монументального сооружения начала I тыс. н.э., возведенного на глинобитной платформе [3]. В 2016-2018 гг. раскопочные работы велись на верхней площадке бугра. Северо-восточный участок постройки перекрыт закладкой из кирпича крупного формата. Вскрыто несколько помещений центрального сооружения и 48 захоронений [4].
Захоронения производились, преимущественно, в рыхлых оплывах верхнего горизонта на глубине 0,5-0,8 м. от современной дневной поверхности. Но некоторые из них залегают на глубине от 0,9 до 1,3 м. от поверхности бугра и частично прорезали конструкции древнего сооружения. Одно из погребений совершено внутри стены на глубине 2 м. Проследить форму могильной ямы не всегда удавалось, однако в большинстве случаев она имела узкую продолговатую форму с закругленными углами. 35 погребений можно считать мусульманскими, на что указывает ориентация костяка головой на северо-запад и отсутствие сопроводительного инвентаря. Комплекс керамики, полученный с уровня I яруса раскопов на Бесиншитобе, позволяет отнести этих погребений к Х-Х1 и XIII-XV вв. Оставшиеся 13 погребений являются домусульманскими.
В первую группу входят три погребений в сосудах, помещенных в ямы.
Погребение № 20а совершено небольшой хумче, лежащей на боку в области затылка костяка № 20 (рис. 1). Внутри лежали отдельные кости детского скелета. Никаких находок не было. Высота сосуда 33 см, диаметр дна (17 см) чуть меньше диаметра венчика (19 см). Хумча изготовлена ручной лепкой из красного теста, покрыта светлым ангобом. Под венчиком имеются четыре отверстия, скорее всего, ритуального назначения.
Рисунок 1. Погребение № 20а
Погребение № 29 совершено в красноглиняной хумче, изготовленной на гончарном круге быстрого вращения (рис. 2). Высота ее 44 см, диаметр венчика 19 см, диаметр донца 18 см. Сосуд раздавлен, внешняя поверхность покрыта красным ангобом. Внутри лежали кости подростка. Кроме нескольких целых ребер и позвонков, остальные
кости представлены частично и имеют среднюю и плохую сохранность. От черепа сохранилось несколько больших и мелких фрагментов. В заполнении при расчистке была найдена небольшая бронзовая монета диаметром около 2 см. На лицевой стороне ее изображен лев с изогнутым хвостом в окружении ободка, на оборотной стороне имеется тамга в виде дуги и квадрата. Монеты этого типа известны по находкам из городищ Отрарского оазиса, которые датируются исследователями VII-VIII вв. [5].
Рисунок 2. Погребение № 29
Погребение в хуме № 48 (рис. 3). В нем захоронены девять младенцев. Все кости в хорошей сохранности, включая черепных коробок. В заполнении при расчистке был найден амулет из раковины с отверстием. У погребального сосуда высотой около 80 см вытянутое яйцевидное тулово, резко покатые плечики, диаметр небольшого плоского дна (30 см) чуть меньше диаметра венчика. Высокий подрямо-угольный в сечении венчик с плоским бережком посажен в узкую горловину. Венчик орнаментирован двумя рядами наклонных пальцевых вдавлений. Сосуд изготовлен ручной лепкой, с наружной стороны покрыт целиком, а внутри - лишь по горлу светлым ангобом, тщательно заглажен. Поверх ангоба густой красно-коричневой краской нанесены потеки, идущие от горловины вниз до дна. Дно имеет отпечатки ткани. Аналогичные хумы достаточно широко представлены в керамических комплексах Средней Сырда-рьи VII-VIII вв., в частности на городище Отрар, Ботайтобе, Жамантобе [2, с. 89-90, 145, 152, рис. 43, 1, 44, 1.2; 110; 120], Куюк-Мардан [6] и в верхнем строительном горизонте Си-дака [7].
Захоронения костей в крупных глиняных сосудах отмечены в Отрарском оазисе и прилегающих к нему районах на ряде могильников. Так, на некрополе Конуртобе I зафиксировано около пятнадцати случаев таких погребений, подавляющее большинство которых являются детскими [8]. Они раскопаны на Борижарском могильнике (М^Ш вв.),
на некрополях городищ Костобе ^МХ вв.) и Красная речка (вторая половина VMI-середина X вв.) в долине Талас, на Тойтобинском некрополе в Ташкентском оазисе, на Куюма-зарском и Лявандакском могильниках вв.) Бухарского оазиса и на некрополе Ток-кала вв.) в Хорезмском
оазисе.
Рисунок 3. Погребение № 48
В следующую группу входят десять захоронений с сопроводительным инвентарем (рис. 4). Два из них принадлежал детям, остальные - взрослым. Почти для всех характерно вытянутое положение на спине, руки вдоль туловища. Только в одном погребении костяк уложен на правом боку, руки и ноги полусогнуты, кисти рук уложены на тазовых костях. Наблюдаются различные вариации в ориентации головы: северная, северо-западная, северо-восточная, южная, юго-западная, юго-восточная. Есть погребенные, направленные головой на юг-юго-восток. Ноги в четырех случаях параллельны друг другу, в двух случаях - скрещены (левая нога лежала на правой). Лишь один костяк уложен со слегка согнутой в коленях левой ногой. Кости ног остальных погребенных смещены или отсутствуют, что не позволяет определить их положение ног.
Следует отметить наличие небольшой серии погребений с искусственной деформацией черепа кольцевого типа (№ 3, 13, 14, 24 и 43) и ритуала неполного трупосожжения (№ 24 и 46).
Для всех могил характерен довольно скудный сопроводительный инвентарь: один-два керамических сосуда, изредка железный нож, из предметов украшения - единичные бусы. Керамические сосуды располагались слева или справа от головы, а в детских погребениях - сверху. Оружие имелось в двух погребениях, идол - в одном, железная пряжка - в одном. Судя по всему, могильные ямы принадлежали наиболее бедным слоям древнего населения оазиса.
Несколько отличается погребение № 46, сопроводительный инвентарь которого состоял только из железных предметов. Среди них 13 наконечников стрел, два ножа средних и маленких размеров, фрагменты удил, прямоугольная пластинка со скругленным концом, крючкообразные предметы, а также П-образной формы стержень.
Наконечники стрел черешковые трехперые с ромбовидной головкой. Общая длина наконечников составляет 7,5-8 см. Головка ромбической формы длиной 4 см, ширина пера около 1 см. Длина черешка 3,5-4 см. Железные наконечники стрел с ромбовидной головкой известны в материалах погребальных комплексов Средней Азии, Поволжья, Приуралья, Южной Сибири и других регионов первой половины первого тысячелетия н.э. [9, с. 81-84]. Аналогичные изделия встречаются в погребениях Коныртобе 1, Бори-жар, Сидак [8, с.18-19, рис. 1.16; фото 3.8], Актобе 2 [10], Кызыл-кайнар-тобе [11], которые датируются вв. По мнению некоторых исследователей, наконечники этого типа впервые появляются в Средней Азии в вв. [12].
Керамические сосуды из погребений представлены кувшинами, кружками и чашами. Они изготовлены тщательной ручной лепкой. Наружная поверхность сосудов покрыта красным или темно-красным ангобом, часто тщательно залощена. Сосуды обычно стояли у изголовья погребенного с правой или левой стороны. Лишь в двух детских погребениях посуда была положена около головы сверху.
Рисунок 4. Погребения с сопроводительным инвентарем
Все кувшины имеют прямое невысокое горло, слегка отогнутый венчик, раздутое тулово. Плоское дно всегда намного шире, чем венчик. Цилиндрический носик-слив расположен на стороне, противоположной к вертикальной ручке. Несколько отличается по форме кувшин с высокой горловиной, шаровидным туловом на высоком вогнутом поддоне. Вертикальная плоская ручка прикреплена верхним концом к краю устья. Высота кувшинов от 25 до 40 см.
Кружки имеют приземистое шаровидное тулово, вытянутую горловину, переходящую в прямую слегка отогнутую наружу закраину и петлевидную ручку. Ручка одной из них оформлена в виде фигурки животного.
Аналогии сосудам Бесиншитобе достаточно широки: они известны в погребальных комплексах Кок-Мардан, Талтакай в Отрараском оазисе, могильнике Чоон-Капка 1 в долины реки Талас [8, с. 66-74, рис. 1.59; 1.60-11; 2, 4-5] и в материалах поселения Актобе 2 [10, с. 52-61, рис. 23-25], которые датируются первой половиной I тыс. н.э.
Украшения из погребений представлены единичными бусинами из сердолика, коралла и стеклопасты, бронзовыми амулетами в виде конического колокольчика и наконечника стрелы. Отметим также алебастровую антропоморфную фигурку идола из могилы № 20. Высота ее 17,5 см, ширина около 7,0 см, толщина около 4,5 см. Это схематизированный бюст человека, уплощенный со стороны спинки, с крупной головой, выпуклым овальным лицом и большими миндалевидными глазами. Сросшиеся в переносице брови соединены с прямым носом. Подобные идолы характерны для эфталитского и тюркского времени. По стилю и манере изображения бесиншитобинская фигурка наиболее близка культобинским алебастровым идолам из Туркестанского оазиса III-IV вв. и ташраватским статуэткам из Ферганы IV-V вв. [13; 14; 15].
В ходе вскрытия верхних слоев раскопа III (I-начала II яруса) обнаружены многочисленные фрагменты крупной тарной посуды. Сосуды встречались отдельными фрагментами иногда скоплениями крупных обломков. Возможно, они являются остатками разрушенных погребений в сосудах при устройстве более поздних могил. Судя по количеству обломков хумов и хумч, этот участок холма в более раннем периоде могли занимать захоронения в сосудах.
По форме хумы нескольких разновидностей. У них раз-
ЛИТЕРАТУРА
дутое шаровидное тулово с покатыми, иногда крутыми плечиками. Отличительным признаком большинства хумов являются украшение наружной поверхности потеками темной краски и отпечатки ткани на днищах. Широкие, плоские, не совсем ровные донца сосудов имеют диаметр от 30 до 42 см. Есть экземпляры, формованные на песчаной подсыпке. Плечики одной из тонкостенных корчаг оформлены прочерченным волнистым орнаментом, другой - ромбовидным. Помимо описанных выше сосудов можно отметить несколько фрагментов неполивных кувшинов и глазурованной посуды, бронзовую монету плохой сохранности.
Таким образом, на Бесиншитобе к настоящему времени изучено 13 домусульманских захоронений. Все они являются впускными погребениями в простых ямах. Наиболее ранние из них были совершены уже в то время, когда древняя постройка находилась в руинах. Как показывают исследования, со временем местное население неоднократно использовало этот бугор в качестве могильника. По характеру обряда захоронений можно выделить две группы погребений, которые отражают определенные этапы функционирования могильника. Датировка их пока носит предварительный характер.
К более позднему периоду относятся погребения в глиняных сосудах, помещенных в ямы. Во всех случаях сосуд, в котором было уложено погребение, находился в лежащем положении на боку горловиной на северо-восток. Все они детские, одно из которых коллективное. В одном из сосудов вместе с погребенным находилась бронзовая монета, в другом - амулет-раковина и бронзовая сережка. Приведенные выше аналогии позволяют датировать этот комплекс VII-VIII вв. н.э.
Второй тип погребений характеризуется одиночными захоронениями с сопроводительным инвентарем. В данной группе зафиксированы пять погребений с искусственной деформацией черепа и два случая использования ритуала неполного трупосожжения. Наиболее ранние погребения из этого комплекса относятся к вв., более поздние -к VII-VIII вв.
В настоящее время погребения верхнего горизонта холма полностью не вскрыты, и дальнейшие раскопки дадут новую дополнительную информацию о погребальных ритуалах и культах древних обитателей оазиса.
1. Бернштам А.Н. Проблемы древней истории и этногенеза Южного Казахстана // Изв. АН КазССР, Сер. археол. 1949. Вып. 2. С. 89-97. [Bernshtam AN Problemy drevney istorii i etnogeneza Yuzhnogo Kazakhstana. Izvestiia Academy of Sciences of the Kazakh SSR, Ser. archaeol. 1949;Issue 2:89-97. (In Russ).].
2. Акишев К.А., Байпаков К.М., Ерзакович Л.Б. Древний Отрар (топография, стратиграфия, перспективы). Алма-Ата: Наука; 1972. [Akishev KA, Baipakov KM, Erzakovich LB Drevnii Otrar (topografiia, stratigrafiia, perspektivy). Alma-Ata: Nauka; 1972. (In Russ).].
3. Байпаков К.М., Авизова А.К. Раскопки городищ Пшакшитобе и Бесиншитобе в Отрарском оазисе //Известия НАН РК, Серия общественных и гуманитарных наук. № 6. 2015. С. 182-214. [Baipakov KM, Avizova AK. Raskopki gorodishch Pshakshitobe i Besinshitobe v Otrarskom oazise. Izvestiia Natsional'noi Akademii nauk Respubliki Kazakhstan, seriia obshchestvennykh nauk. 2015;(6):182-214. (In Russ).].
4. Байпаков К.М., Авизова А.К. Новые исследования погребений городища Бесиншитобе в Отрарском оазисе // Центральная Азия на Великом шелковом пути: диалог культур и конфессий от древности до современности. Материалы научной конференции (Алматы, 13-15 июня 2018 г.). 2018. С. 342-349. [Baipakov KM, Avizova AK. Novye issledovaniya pogrebenii gorodishcha Besinshitobe v Otrarskom oazise. In: Tsentral'naya Aziya na Velikom shelkovom puti: dialog kul'tur i konfessiy ot drevnosti do sovremennosti. Materials of the scientific conference (Almaty, June 13-15, 2018). 2018. pp. 342-349. (In Russ).].
5. Бурнашева Р.З. Изобразительный мотив льва на монетах Чача и Отрарского оазиса конца VII-начУШ в. // Казахстан и Евразия сквозь века: история, археология, культурное наследие. Алматы: Институт археологии, 2010. С. 327-333. [Burnasheva RZ. Kazakhstan i Evraziia skvoz' veka: istoriia, arkheologiia, kul'turnoe nasledie. Collection of articles. Almaty: Institute of Archaeology. 2010. 327-333 pp. (In Russ).].
6. Авизова А.К. Исследования городища Куюк-Мардан на юге Казахстана // Вопросы истории Кыргызстана, 2014. № 3-4. С. 202-221. [Avizova AK. Issledovaniya gorodishcha Kuyuk-Mardan na yuge Kazakhstana. Voprosy istorii Kyrgyzstana. 2014;(3-4):202-221. (In Russ).].
7. Смагулов Е.А., Яценко С.А. Новые находки серий доисламских знаков тамга/нишан в Туркестанском оазисе (городища Культобе и Сидак): связь с кочевым миром // Проблемы изучения нематериального культурного наследия народов Казахстана и Центральной Азии: топонимика, эпиграфика, искусство. Материалы научной конференции (Астана, 18-19 ноября 2014 г.). Алматы, 2014. С. 275-281. [Smagulov EA, latsenko SA. New Finds of Pre-Islamic Tamga/Nishan Signs' Series in Turkestan Oasis (Kultobe and Sidak Sites): the Interaction with the Nomadic. In: Problemy izucheniya nematerial'nogo kul'turnogo naslediya narodov Kazahstana i Central'noj Azii: toponimika, ehpigrafika, iskusstvo). Materials of the scientific conference (Astana, November 18-19, 2014). Almaty: Kazakh Research Institute of Culture. 2014. pp. 275-281. (In Russ).].
8. Байпаков К.М., Смагулов Е.А., Ержигитова А.А. Раннесредневековые некрополи Южного Казахстана. Алматы: Баур; 2005. [Baipakov KM, Smagulov EA, Yerzhigitova AA. Rannesrednevekovyye nekropoli Yuzhnogo Kazakhstana. Almaty: Baur; 2005. (In Russ).].
9. Кожомбердиев И.К., Худяков Ю.С. Комплекс вооружения кенкольского воина // Военное дело древнего населения Северной Азии. Новосибирск. 1987. С. 81-84. [Kozhomberdiev IK, Hudjakov Ju.S. Kompleks vooruzheniya kenkol'skogo voina. In: Voennoe delo drevnego naselenija Severnoj Azii. Collection of articles. Novosibirsk: Nauka; 1987. pp. 81-84 (In Russ).].
10. Максимова А.Г., Мерщиев М.С., Вайнберг Б.И., Левина Л.М. Древности Чардары. Алма-Ата, 1968. [Maksimova AG, Mershchiev MS, Vainberg BI, Levina LM. Drevnosti Chardary. Alma-Ata: Nauka; 1968. (in Russ).].
11. Мерщиев М.С. Поселение Кзыл-Кайнар-тобе I-IV веков и захоронение на нём воина IV-V века // По следам древних культур Казахстана. Алма-Ата: Наука, 1970. С. 79-92. [Mershchiyev MS. Poseleniye Kzyl-Kaynar-tobe I-IV vekov i zakhoroneniye na nom voina IV-V veka. In: Po sledam drevnikh kul'tur Kazakhstana. Collection of articles. Alma-Ata: Nauka. 1970. pp. 79-92. (In Russ).].
12. Хазанов А.М. Очерки военного дела сарматов. М.: Наука, 1971. [Hazanov AM. Ocherki voennogo dela sarmatov. Moscow: Nauka; 1971. (In Russ).].
13. Смагулов Е.А. Исследования древнего Туркестана: итоги раскопок 2011-2012 гг. // Поволжская археология. 2013. № 1(3). С. 197-215. [Smagulov EA. Issledovaniya drevnego Turkestana: itogi raskopok 2011-2012 gg. Povolzhskaya arkheologiya. 2013;(1):197-215. (In Russ).].
14. Брыкина Г. А. Юго-Западная Фергана в первой половине I тысячелетия нашей эры. М.: Наука, 1982. [Brykina GA. Yugo-Zapadnaya Fergana v pervoy polovine I tysyacheletiya nashey ery. Moscow: Nauka. 1982 (in Russ).].
15. Брыкина Г.А. Об антропоморфных скульптурах в захоронениях Ферганы // Прошлое Средней Азии. Душанбе. 1987. С. 52-58 [Brykina GA Ob antropomorfnykh skul'pturakh vzakhoroneniyakh Fergany. In: Proshloe Srednei Azii. Collection of articles. Dushanbe: 1987. pp. 52-58 (in Russ).].
Поступила в редакцию 18.07.2019
