CC BY
84
процессуалист Д.М. Чечот, изучая мировое соглашение, доказывал, что его воздействие может быть как в сфере гражданского судопроизводства, так и за его пределами: в области иных юридических отношений. В области отношений неюридического характера велико влияние психолого-социальных факторов при разрешении гражданско-правовых споров13.
В свете изложенного представляется целесообразным при реформировании гражданского процессуального законодательства учитывать не только процессуально-правовое назначение мирового соглашения, но и его межотраслевую принадлежность, уходящую в глубь веков.
1 URL: http://base.garant.ru/70826874 (дата обращения: 19.11.2016).
2 См.: Российское законодательство X-XX вв.: в 9 т. / под ред. В.В. Виленского. Т. 8: Судебная реформа. М., 1991. С. 28.
3 См.: Свод законов РСФСР. Т. 8. С. 175. Утратил силу.
4 См.: Арбитражный процессуальный кодекс РФ от 24 июля 2002 г. № 95-ФЗ (в ред. от 28 июня 2014 г.) // Российская газета. 2002. 27 июля.
5 См.: Российская газета. 2007. 6 окт.
6 См.: Российская газета. 2002. 2 нояб.
7 См.: Лазарева О.В. Исполнительная надпись нотариуса как способ исполнения медиативного соглашения // Конституционные основы гражданского судопроизводства: современное состояние и пути совершенствования: сборник статей по материалам IV Международной научно-практической конференции студентов, магистрантов и аспирантов (г. Саратов, 17-18 мая 2013 г.). Саратов, 2013. С. 25.
8 См.: Афанасьев С.Ф. К вопросу о применении процедуры медиации при рассмотрении спора судом // Альтернативные формы урегулирования гражданско-правовых споров: материалы Всероссийской научно-практической конференции (г. Краснодар, 17 декабря 2014 г.). Краснодар, 2015. С. 9.
9 См.: Справка о практике применения судами Федерального закона от 27 июля 2010 г. № 193-ФЗ «Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации)» за период с 2013 по 2014 год», утвержденная Президиумом Верховного Суда РФ 1 апреля 2015 г. (подп. «в» п. 17) // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2015. № 6.
10 См.: Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 18 июля 2014 г. № 50 «О примирении сторон в арбитражном процессе» // Вестник экономического правосудия РФ. 2014. № 9.
11 См.: Калашникова С.И. Медиация в сфере гражданской юрисдикции: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2010. С. 8.
12 См.: Афанасьев С.Ф. Указ. раб. С. 9.
13 См.: Чечот Д.М. Избранные труды по гражданскому процессу. СПб., 2005. С. 496.
Ю.Б. Каламова
ДОБРОВОЛЬНОЕ ИСПОЛНЕНИЕ АРБИТРАЖНОГО РЕШЕНИЯ КАК ЗАВЕРШАЮЩАЯ СТАДИЯ АРБИТРАЖА (ТРЕТЕЙСКОГО РАЗБИРАТЕЛЬСТВА)
В статье анализируются особенности добровольного исполнения арбитражного решения, служащего предпосылкой для эффективной защиты нарушенных прав. Обосновывается необходимость внесения изменений в действующее законодательство, позволяющих реализовать принципы добросовестности и добровольности в третейском разбирательстве.
Ключевые слова: добровольное исполнение арбитражного решения, принцип добросовестности, защита права, цель арбитража (третейского разбирательства), стадия арбитража.
© Каламова Юлия Баязовна, 2017
Аспирант кафедры гражданского процесса (Саратовская государственная юридическая академия); e-mail: yul-kalamova@yandex.ru
Yu.B. Kalamova
VOLUNTARY EXECUTION OF THE ARBITRAL AWARD AS THE FINAL STAGE OF ARBITRATION (ARBITRATION PROCEEDINGS)
The article analyzes the particular qualities of voluntary execution of the arbitral award, which is a prerequisite for the effective protection of violated rights. The author substantiates the necessity of amending the current legislation that allows for implement the principle of good faith and the principle of voluntariness in arbitral proceedings.
Keywords: voluntary execution of the arbitral award, the principle of good faith, protection of right, the purpose of the arbitration (arbitral proceedings), the stage of the arbitration.
Соглашаясь с мнением Г.В. Севастьянова о том, что третейский суд осуществляет правоприменительную (правозащитную) деятельность1, нельзя не отметить одну из важных особенностей данной деятельности — ее стадийность. При этом мы убеждены, что проявление такой особенности не ограничивается принятием третейским судом арбитражного решения. Прямо противоположное утверждение не в полной мере соответствовало бы сложившейся в научном сообществе концепции о цели правоприменительной (правозащитной) деятельности.
Цель гражданского судопроизводства четко определена на законодательном уровне (ст. 2 Гражданского процессуального кодекса РФ (далее — ГПК РФ)), чего не скажешь о цели арбитража (третейского разбирательства), сущность и содержание которой предстоит выявить не из буквы, а из духа Федерального закона от 29 декабря 2015 г. № 382-ФЗ «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации»2 (далее — Закон № 382-ФЗ) и Федерального закона от 24 июля 2002 г. № 102-ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации»3 (далее — Закон № 102-ФЗ). Своеобразным пособием для этого может служить ст. 31 Закона № 102-ФЗ и ст. 38 Закона № 382-ФЗ, ориентирующие стороны и третейский суд на приложение всех усилий к тому, чтобы арбитражное решение было юридически исполнимо. Посредством обеспечения юридической исполнимости арбитражного решения должна состояться реальная защита нарушенных прав, поскольку, как верно заметил Д.Я. Малешин, достичь защиты права без реального исполнения вынесенного решения невозможно4. В действующем законодательстве РФ об арбитраже (третейском разбирательстве) цель арбитража текстуально не определена. Несмотря на это, равнозначность цели гражданского судопроизводства и цели арбитража представляется очевидной и заключается в защите нарушенных и (или) оспариваемых прав, свобод и законных интересов. Из данного умозаключения следует, что термины «защита права» и «исполнение решения суда» взаимообусловлены. Между тем их соотношение в гражданском процессе и третейском разбирательстве, в т.ч. сквозь призму интерпретации исполнения решения суда как стадии того или иного процесса, проявляется неоднозначно.
Так, М.К. Треушников придерживается традиционной в науке гражданского процессуального права точки зрения о том, что завершающая стадия гражданского процесса — стадия исполнения судебных постановлений. Без исполнения судебного решения не достигается цель процесса — защита нарушенного права5. На фоне грядущей реформы гражданского (арбитражного) процессуального законодательства представители правотворчества сохраняют верность традициям,
сложившимся в доктрине цивилистического процесса. Об этом свидетельствует п. 60.2 Концепции единого Гражданского процессуального кодекса РФ (далее — Концепция), который гласит: ключевая посылка кодификации — это сохранение подхода, согласно которому исполнительное производство является стадией судебного процесса, заключительной частью правосудия, где происходит реальное восстановление нарушенных прав и интересов. Такой подход, по мнению авторов Концепции, соответствует судебной практике Конституционного Суда РФ и Верховного Суда РФ, а также Европейского суда по правам человека6. Впрочем, если по вопросу о соотношении гражданского (арбитражного) процесса и исполнительного производства среди представителей научного сообщества и правотворчества найден «общий знаменатель», то в третейском разбирательстве в части его соотношения со стадией добровольного исполнения арбитражного решения не все так однозначно и просто, как может показаться на первый взгляд. Полагаем, что в рамках настоящего исследования постановка данного вопроса вполне уместна и своевременна.
Добровольность исполнения арбитражного решения в действующем законодательстве, судебно-арбитражной практике и в юридической литературе упоминается соответственно как обязанность сторон арбитража (третейского разбирательства)7 либо как необходимое условие для инициирования другой стадии процесса — стадии принудительного исполнения арбитражного решения8, либо как принцип арбитража (третейского разбирательства)9. Добровольное исполнение арбитражного решения как стадия арбитража (третейского разбирательства) вошло в категорию малообсуждаемых и практически неисследуемых тем цивилистического процесса, оставаясь в тени стадии принудительного е исполнения. Показательным примером служит, в частности, следующее поло- и жение постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 7 июня с 2012 г. № 16434/11: «Суд счел, что после вынесения третейским судом решения о по существу третейское разбирательство считается завершенным и в случае К уклонения обязанной стороны от добровольного исполнения решения третейско- о
с
го суда наступает стадия принудительного исполнения (курсив наш. — Ю.К.) а такого решения...»10. в
е
Так или иначе, указание на добровольное исполнение арбитражного решения о как на стадию арбитража встречается в п. 3 ст. 39 Регламента Третейского суда ю
_ "О
при некоммерческой организации Фонд «Право и экономика ТЭК» в следующем | виде: «Мировое соглашение может быть заключено сторонами на любой стадии К третейского разбирательства, а также на стадии добровольного исполнения а решения Третейского суда»11 (курсив наш. — Ю.К). В то же время одних лишь | ссылок единичного рода в локальных актах третейских судов может быть не- ии достаточно для твердой уверенности в том, что тезис «добровольное исполнение № арбитражного решения есть завершающая стадия арбитража (третейского раз- 1 бирательства)» предельно аргументирован. Важное значение данный аспект ) имеет для выявления причинно-следственной связи между реальной, эффек- 7 тивной защитой нарушенных прав в ходе арбитража (третейского разбирательства) и добровольным исполнением арбитражного решения. Действительно, добровольное исполнение арбитражного решения представляет собой основное начало арбитража (третейского разбирательства), фактически выступая в роли одного из его основополагающих принципов. В свою очередь, дефиниции понятий «арбитраж», «третейское разбирательство», приведенные в п. 2 ст. 2 За- 141
кона № 382-Ф3, а также в абз. 4 ст. 2 Закона № 102-ФЗ, не отражают в своем содержании добровольность исполнения решения как принцип арбитража. В ст. 18 Закона № 382-ФЗ и ст. 18 Закона № 102-ФЗ, посвященных принципам арбитража и принципам третейского разбирательства соответственно, ссылка на добровольность исполнения решения также отсутствует. Заметим, что п. 2 ст. 2 Закона № 382-ФЗ понятие «арбитраж» наряду с процессом разрешения спора включает в себя лишь процесс принятия решения третейским судом. Вместе с тем практика применения указанной нормы свидетельствует, что принять арбитражное решение еще не значит добровольно его исполнить. Иными словами, стадия добровольного исполнения арбитражного решения выпадает из третейского процесса и остается неподконтрольной государственному суду в рамках приведения указанного решения в исполнение в принудительном порядке. Добровольность исполнения арбитражного решения непосредственно связана с третейским разбирательством, определяет его правовую природу и «смысловой нитью» проходит через каждое процессуальное действие участников арбитража. Тем временем положения ст. 36 Закона № 382-ФЗ, закрепившие арбитражное решение в качестве одного из оснований для прекращения арбитража, на наш взгляд, не соответствуют обозначенной цели. Поскольку защита нарушенного права считается состоявшейся в момент реального исполнения арбитражного решения, арбитраж (третейское разбирательство) целесообразно считать прекращенным (завершенным) в момент достижения его цели, т.е. в момент реального исполнения арбитражного решения в добровольном порядке в полном объеме либо в части. Иной вариант прекращения арбитража возможен при отсутствии й необходимости для его продолжения.
0
? В настоящее время процесс добровольного исполнения, в определенных арби-
3 тражным решением случаях имеющий свои сроки и порядок, неподконтролен ни
» третейскому суду, ни государственному суду. Стороны арбитража в этот момент
1 предоставлены сами себе, что, с одной стороны, вполне соответствует процессу | реализации «доброй воли» сторон, которая не должна ограничиваться внешним ! фактором. На первый взгляд, прекращение арбитража реальным добровольным
§ исполнением арбитражного решения обязанной стороной предстает в виде невы-
ф
| полнимого условия, напоминающего «утопию». Объясняется такое положение | отсутствием гарантий защиты нарушенных прав в рамках арбитража, о чем 'I свидетельствуют ч. 1 ст. 45 и ч. 1 ст. 46 Конституции РФ. Согласно названным | нормам права на территории Российской Федерации гарантией обеспечиваются | лишь государственная и судебная защита прав и свобод человека и гражданина. В этой части заслуживает внимания точка зрения А.В. Беляковой, согласно которой добровольный характер и отсутствие гарантий исполнения арбитражного | решения служат предпосылкой для признания арбитража (третейского разби-§ рательства) непопулярным видом альтернативного урегулирования спора12. Вне | всякого сомнения, арбитраж (третейское разбирательство) не имеет какого-либо | отношения к государственной защите. В то же время в части сопоставления судебной защиты и арбитража напрашивается вывод о квазисудебном характере арбитража, в результате которого принимается не судебный, а квазисудебный (юрисдикционный) акт13.
В ходе исследования принципов гражданского исполнительного права К.А. Малюшин обосновывает необходимость интеграции общеправового прин-142 ципа добросовестности в механизм защиты прав взыскателя и должника, в т.ч.
в законодательство, регулирующее процедуру принудительного исполнения. Со своей стороны в продолжение рассуждений К.А. Малюшина полагаем возможным дополнить, что современный гражданский оборот и активное развитие предпринимательских отношений дают серьезный повод для внедрения принципа добросовестности не только при отправлении правосудия, но и при арбитраже (третейском разбирательстве), в первую очередь, на стадии добровольного исполнения арбитражного решения. Однако неисполнение должником арбитражного решения в добровольном порядке не в каждом случае влечет нарушение им принципа добросовестности. Государственный суд при рассмотрении заявления взыскателя о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение арбитражного решения, как правило, не обременяет себя выяснением обстоятельств о том, все ли зависящие от должника действия были осуществлены им для погашения перед взыскателем задолженности, подтвержденной арбитражным решением. Определение степени осмотрительности и заботливости должника, проявленных в целях добровольного исполнения им арбитражного решения, также не входит в предметную компетенцию государственного суда. В этой связи процедура выдачи исполнительного листа рискует перейти в разряд формальных, нивелируя потенциальную возможность добровольного исполнения арбитражного решения.
Для сохранения баланса интересов сторон арбитража и стимулирования добровольного исполнения должником арбитражного решения наиболее оптимальным вариантом считаем применение дифференцированного подхода.
Добровольное исполнение арбитражного решения в полном объеме исключает необходимость обращения заявителя в государственный суд за выдачей исполни- е тельного листа для принудительного исполнения, следовательно, должно быть и
1А К
признано основанием для отказа в выдаче исполнительного листа14. а
Добровольное исполнение арбитражного решения в части служит основанием о
для перехода к стадии принудительного исполнения решения в части, неиспол- К
ненной добровольно. В этом случае государственному суду предстоит оценить о
с
добросовестность обеих сторон, проявленную каждой из них на стадии добро- а вольного исполнения решения. По отношению к стороне взыскателя государ- в
н
ственному суду следовало бы провести проверку на предмет своевременности и но целесообразности обращения за выдачей исполнительного листа на принудитель- ю
Т5
ное исполнение арбитражного решения. В случае если взыскатель, злоупотребив |
своим правом, до истечения установленного срока на добровольное исполнение К
решения обратился в государственный суд за выдачей исполнительного листа, а
государственный суд оставляет его заявление без рассмотрения, повторно предо- |
ставив сторонам срок для добровольного исполнения решения, не истекший к ии
моменту такого обращения. В случае если должник не приступил к исполнению №
решения в установленный для его добровольного исполнения срок либо испол- 1
нил решение в части, суд рассматривает заявление взыскателя и при отсутствии )
препятствий процессуально-правового характера выдает исполнительный лист 7 на весь объем требований либо на неисполненную часть. В зависимости от того, соблюден ли должником принцип добросовестности, суд выносит определение о выдаче исполнительного листа с освобождением должника от уплаты исполнительского сбора пропорционально размеру исполненных требований либо в полном объеме. При выявлении факта злоупотребления со стороны должника
размер исполнительского сбора на усмотрение суда может быть увеличен, но не 143
более чем в 2 раза. Безусловно, указанные правомочия государственного суда должны быть отражены в соответствующих положениях законодательства РФ об исполнительном производстве, в частности в ст. 112 Федерального закона от 2 октября 2007 г. № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве»15. По нашему мнению, сложившееся положение усугубляется также отсутствием в доктрине альтернативного разрешения споров и действующем законодательстве РФ об арбитраже (третейском разбирательстве) четкого представления о добровольном исполнении арбитражного решения как о стадии арбитража (третейского разбирательства).
Таким образом, на титул «гарантия защиты нарушенных и (или) оспариваемых прав, свобод и законных интересов» может претендовать только юридически исполнимое арбитражное решение, но при условии, что содержание структурных частей (элементов) такого решения, прежде всего резолютивной части, будет способствовать добровольному исполнению решения, а со стороны государства в лице компетентного суда будет обеспечен контроль за соблюдением процедуры арбитража в части добровольного исполнения арбитражного решения. В противном случае нам не избежать искажения правовой природы арбитража (третейского разбирательства) и дискредитации правового значения третейского решения в защите нарушенных прав. Вышеизложенные доводы влекут необходимость внесения ряда поправок в законодательство РФ. В частности, предлагается п. 2 ст. 2 Закона № 382-ФЗ изложить в следующей редакции: «2) арбитраж (третейское разбирательство) — процесс разрешения спора и принятия решения третейским судом (арбитражногорешения), включая его добровольное исполнение;».
Главу 47 ГПК РФ дополнить ст. 425.1 следующего содержания:
«Статья 425.1. Основания для оставления заявления о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда без рассмотрения
Суд оставляет заявление о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда без рассмотрения в случае, если сторона арбитража (третейского разбирательства), против которой принято решение третейского суда, представит доказательство того, что процедура арбитража (третейского разбирательства) в части добровольного исполнения решения третейского суда не соответствовала соглашению сторон или федеральному закону.».
Пункт 5 ч. 3 ст. 426 ГПК РФ изложить в следующей редакции: «5) состав третейского суда или процедура арбитража в части разрешения спора или принятия решения третейским судом не соответствовали соглашению сторон или федеральному закону.».
Подобный подход представляется, на наш взгляд, наиболее приемлемым и позволит взглянуть на правовую природу и сущность арбитражного решения с новых теоретических позиций, имеющих прямое прикладное значение для современного гражданского общества.
1 См.: Севастьянов Г.В. Правовая природа третейского разбирательства как института альтернативного разрешения споров (частного процессуального права). Вып. 7. Редакция журнала «Третейский суд»: Статут, 2015. С. 85.
2 См.: Российская газета. 2015. 31 дек.
3 См.: Российская газета. 2002. 27 июля.
4 См.: Малешин Д.Я. Гражданская процессуальная система России. М., 2011. С. 130
5 См.: Аргунов В.В., Борисова Е.А., Бочарова Н.С. и др. Гражданский процесс: учебник / под ред. М.К. Тре-ушникова. 5-е изд., перераб. и доп. М., 2014.
6 См.: Концепция единого Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (одобрена решением Комитета по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству Государственной Думы Федерального Собрания РФ от 8 декабря 2014 г. № 124(1)). URL: www.consultant. ru (дата обращения 10.04.2016).
7 См.: Третейские суды: возможности и преимущества: интервью с Н.И. Капинусом // Законы России: опыт, анализ, практика. 2015. № 2. С. 85-88.
8 См.: Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ 7 июня 2012 г. № 16434/11. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
9 См.: Севастьянов Г.В., Цыпленкова А.В. Тенденции развития институциональных начал альтернативного разрешения споров // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2007. № 3, 4.
10 Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 7 июня 2012 г. № 16434/11.
11 Ануров В.Н. Возмещение потерь в нефтесервисных договорах. М., 2016. С. 239.
12 См.: Белякова А.В. Механизмы судебной и внесудебной защиты права на судопроизводство в разумный срок. М., 2016.
13 См.: Каламова Ю.Б. Международный коммерческий арбитраж vs арбитраж внутренних споров: особенности проявления свойства преюдициальности арбитражного решения // Конституционные и международные стандарты гражданского судопроизводства: история, современное состояние и пути совершенствования: сборник статей по материалам VII Международной научно-практической конференции студентов, бакалавров, магистрантов и аспирантов (г. Саратов, 20-21 мая 2016 г.) / под ред. О.В. Исаенковой, М.Ю. Лебедева. Саратов, 2016. С. 24.
14 См.: Каламова Ю.Б. Проблемные аспекты реализации принципа добровольного исполнения решения третейского суда // Перспектива реформирования гражданского процессуального права: сборник статей по материалам Международной научно-практической конференции (г. Саратов, 21 февраля 2015 г.) / под ред. О.В. Исаенковой. Саратов, 2015. С. 131-132.
15 См.: Российская газета. 2007. 6 окт.
го
п> о
"о ш
—I
о
го
п
тз
0 —
го П>
1 I о Sc
5
тз
S
д
s
X ф
о
X
о
Sc а
ж ш
д
ф §
ю М
)
2 О 7
