CC BY
173
УДК 340.1
ДОБРОВОЛЬНАЯ ФОРМА РЕАЛИЗАЦИИ ЮРИДИЧЕСКОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ
© Кузьмин И. А., 2011
Рассматриваются основы проблематики добровольной формы реализации юридической ответственности (далее — ДФРЮО). Анализируются доктринальные суждения и подходы, законодательные акты по вопросу. Формулируются общетеоретические закономерности ДФРЮО.
Ключевые слова: добровольная форма реализации юридической ответственности; добровольная реализация частноправовой ответственности; особенности добровольной реализации публичной и международно-правовой ответственности.
Долгое время проблематика добровольной формы реализации юридической ответственности оставалась вне поля зрения отечественной правовой науки. Концентрация внимания на принудительном характере осуществления мер ответственности и игнорирование общетеоретической основы добровольного ее исполнения порождает своего рода доктринальный пробел в теории юридической ответственности. Настоящая работа — попытка осмыслить добровольную реализацию ответственности с позиции общей теории права и очертить примерный круг вопросов, подлежащих раскрытию в рамках данного направления.
Для комплексного изучения заявленного предмета исследования сконцентрируем внимание на следующих элементах проблематики: дискуссионные вопросы о возможности добровольной формы реализации юридической ответственности и ее содержании; установление базовых видов (типов) правовой ответственности, которые подразумевают возможность их осуществления в добровольной форме; отдельные механизмы (способы, методы) добровольной формы реализации ответственности; выявление общетеоретических закономерностей добровольной формы реализации юридической ответственности.
Перед тем, как перейти к рассмотрению заявленной темы, отметим, что добровольная форма реализации ответственности будет рассматриваться с позиции ее ретроспективного воплощения. Позитивистские и семантические изыскания, в которых добровольная реализация ответственности вы-
ступает в качестве способа реализации позитивной (перспективной) ответственности [1], нами в расчет не берутся.
Сам факт существования добровольной формы реализации юридической ответственности разделяется далеко не всеми уче-ными-правоведами. Так, С. Н. Братусь, определяя ответственность как «состояние принуждения к исполнению обязанности», категорично утверждает, что добровольное исполнение обязанности не порождает новой обязанности, а значит, юридической ответственностью не является [2].
Не согласен с пониманием ответственности как добровольно исполняемой обязанности и Д. Р. Канев. По его мнению, добровольное исполнение охранительной обязанности неоправданно расширяет понятие ответственности, включая в него исполнение как охранительных, так и договорных обязательств [3].
В. П. Грибанов утверждает, что участие в реализации санкции аппарата государственного принуждения отличает гражданскую ответственность от мер оперативного воздействия, которые устанавливаются санкциями правовых норм. Мерами оперативного воздействия ученый признает юридические средства правоохранительного характера, применяемые к нарушителю гражданских прав самим управомоченным лицом без обращения за защитой к компетентным органам [4].
Скептическая позиция по вопросу, в частности, была выражена А. Б. Венгеровым и А. С. Булатовым [5].
В целом приведенные суждения имеют в своей основе один базовый аргумент — юри-
дическая ответственность непосредственно связана с мерами государственного принуждения и опосредуется ими. Исходя из этого, создается обманчивое впечатление, что при добровольной форме реализации ответственности принудительность «исчезает», и юридическая ответственность, по сути, теряет свое главное содержание. Как раз такие положения и являются наиболее часто употребляемыми в рамках первого — «принудительного» — подхода к реализации юридической ответственности.
Сторонники противоположного подхода, наоборот, признают существование добровольной формы реализации ответственности и осознают, что даже в случае добровольного исполнения правонарушителем субъективной обязанности (субъективной юридической ответственности) возможность прибегнуть к ее принудительному исполнению все-таки сохраняется.
С позиции И. С. Самощенко, юридическая ответственность, будучи по содержанию государственным принуждением, по форме может и не выступать в таком виде. Так, возможно «добровольное исполнение обязанностей, связанных с восстановлением нарушенного права (возмещение причиненного вреда, заглаживание его силами или за счет нарушителя и т. п.)» [6]. Кроме того, к случаям добровольной формы реализации ответственности правовед относит применение санкций органами общественности. Поскольку возложение юридической ответственности в современном российском праве, как правило, не относится к компетенции органов общественности, то допустимость реализации ответственности в этой форме представляется достаточно спорной. Вместе с тем деятельность ряда негосударственных органов (не являющихся публичными) по разрешению различных споров и привлечению к юридической ответственности является по своей сути правоприменительной — направлена на применение мер принуждения. Для иллюстрации сказанного можно обратиться к особенностям правового положения комиссий по трудовым спорам (ст. 381—389 Трудового кодекса Российской Федерации — ТК РФ) и третейских судов (Федеральный закон «О третейских судах в Российской Федерации» [7]). Несмотря на то, что образование и общая организация названных органов относятся к воле самих сторон (участников спора), исполнение принятых решений носит обязательный ха-
рактер и подкрепляется принудительной силой (ст. 389 ТК РФ, ст. 45 ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации»). Поэтому добровольная форма реализации ответственности должна обосновываться закрепленной в законодательстве возможностью правонарушителя самостоятельно (по своей инициативе, своими осознанными действиями) претерпеть меры юридической ответственности.
Предполагая наличие неразрывной связи юридической ответственности с государственным принуждением, Р. Л. Хачатуров и Д. А. Липинский отмечают, что принуждение — свойство любой нормы права. Выполнение субъектом обязанности, составляющей содержание юридической ответственности «до того момента, как государственное принуждение объективизировалось в конкретные меры процессуального и материального принуждения, не означает, что государственного принуждения не существовало» [8].
С. С. Алексеев замечает, что особенности юридических режимов регулирования, осуществляемого отдельными отраслями права (гражданским, трудовым), обуславливает существование принуждения «как бы в скрытом виде: правовая активность субъектов имеет здесь столь юридически значимый характер, что достаточно самого факта противоправного поведения и одностороннего требования управомоченного лица, чтобы юридическая санкция вступила в действие и без прямого участия компетентных государственных органов. Поэтому, например, в гражданском праве даже добровольное исполнение лицом обязанности по возмещению причиненного им имущественного вреда имеет значение реализации юридической санкции, государственнопринудительной меры» [9].
Схожей точки зрения придерживается
Н. С. Малеин: «Гражданское, хозяйственное, трудовое законодательство подразумевают возможность добровольного исполнения обязанностей, составляющих содержание ответственности... гражданин или предприятие могут в добровольном порядке выплатить установленную законом неустойку. Однако и при добровольном исполнении обязанностей ответственности государственное принуждение как признак ответственности остается необходимым...» [10]. В то же самое время ученый говорит об условной добровольности исполнения такой обязанности («добровольно-при-
нудительное исполнение»), так как «фактор принуждения выступает в потенциальной, психической форме [11].
Одна из особенностей гражданского правонарушения, по мнению О. Э. Лейста, заключается в том, что «причинитель вреда или нарушитель договорных обязательств юридически имеет возможность возместить причиненный вред, ущерб, убытки, уплатить предусмотренные законом или договором неустойки, пеню, штрафы. Поэтому имущественная ответственность возникает в результате правонарушения (обязанность правонарушителя возместить вред, убытки, прекратить противоправное поведение) и может быть реализована без вмешательства правоохранительных органов» [12].
Исследование природы правовосстановительных санкций в государственном управлении наводит Е. А. Агееву на мысль, что «сама процедура их применения дает широкий простор для добровольного их исполнения» [13]. Обосновывая выдвинутый тезис, ученый приводит примеры, когда нарушенные обязательства (установленные в ходе проведения проверки/контроля) в сфере государственного управления чаще всего восстанавливаются субъектами добровольно, упоминает об имущественной ответственности. Правильно указывается на то обстоятельство, что при добровольном «исполнении» нарушенной обязанности, когда факт правонарушения установлен, к лицу в случае отказа от добровольного исполнения обязательства будет применена санкция [14].
Авторы учебника «Общая теория государства и права», признавая бытие добровольной реализации ответственности и считая ее перспективным предметом для исследований, обосновывают ряд доказательств в поддержку последней [15].
Верной представляется мысль, высказанная Р. Л. Ивановым о том, что исследователи, полагающие, что ответственность возлагается только путем правоприменения и не может быть реализована добровольно, упускают из виду связь юридической ответственности с потенциальной возможностью государственного принуждения [16].
В. Ф. Яковлев вполне мотивированно утверждает, что «.санкция связана с принуждением, ее применение обеспечено принуждением, но по своему содержанию она не сводится к принуждению. Различные виды санкций связаны с принуждением по-разному. Применительно к одним из них (лише-
ние свободы, высшая мера уголовного наказания) принуждение включается в само их содержание. Без принуждения нет и санкции. Другие (возмещение убытков, выплата неустойки) могут быть приняты субъектом на себя добровольно. санкции лишь обеспечены принуждением, которое не входит в их содержание. Поэтому они остаются санкциями как неблагоприятными мерами и тогда, когда их реализация не сопровождается принуждением» [17].
На добровольное исполнение обязанностей в охранительных правоотношениях — разновидности правовых средств в механизме реализации права — обратил внимание
В. А. Сапун [18]. Анализируя актуальные вопросы гражданско-правовых средств в хозяйственных отношениях, Б. И. Пугин-ский отмечает, что характер ответственности не меняется с ее реализацией в добровольном порядке [19].
Вышеизложенные доводы в пользу второго подхода (допускающего «добровольность» в реализации ответственности) представляются достаточно убедительными и обоснованными. Но для дополнительной аргументации следует прибегнуть к анализу действующего российского законодательства, выявить, какие именно разновидности юридической ответственности, как, и при каких обстоятельствах могут быть реализованы добровольно.
Не вызывает сомнения, что гражданско-правовая ответственность, призванная охранять частные интересы и обеспечивать субъективные имущественные и нематериальные права граждан и организаций, должна предусматривать, в том числе, и добровольный способ-механизм ее реализации.
Исследование первой и второй части Гражданского кодекса Российской Федерации (ГК РФ) позволяет прийти к выводу, что гражданско-правовая ответственность, возникающая из нарушений обязательств и вследствие причинения вреда, по своей природе относится к разновидности обязательств. В п. 1 ст. 307 ГК РФ приводится определение обязательства: «В силу обязательства одно лицо (должник) обязано совершить в пользу другого лица (кредитора) определенное действие, как-то: передать имущество, выполнить работу, уплатить деньги и т. п., либо воздержаться от определенного действия, а кредитор имеет право требовать от должника исполнения его обязанности».
«Важнейшей особенностью гражданско-правовых мер ответственности, — с позиции Д. Н. Кархалева, — также является возможность их реализации в форме добровольного несения ответственным лицом имущественных лишений. Применение мер ответственности в судебном порядке возможно при обращении кредитора с иском в случае отсутствия добровольного исполнения» [20]. По возможности добровольной реализации мер гражданско-правовой ответственности ученый разделяет меры, реализуемые только в судебном порядке (выселение и др.), и меры, осуществляемые в суде или в добровольном порядке (возмещение вреда и др.) [21].
Способность добровольной реализации гражданско-правовой санкции (в том числе ответственности), по мнению Ю. С. Жи-цинского, является неотъемлемой особенностью последней [22].
Допустимость делегирования санкций потерпевшей стороне в гражданском праве
А. Е. Мягких объясняет тем, что важнейшая черта метода гражданско-правового регулирования — юридическое равенство участников правоотношений — состоит, в частности, в предоставлении сторонам равных возможностей по взаимному применению санкций [23].
Обязанность возместить убытки, выплатить неустойку и проценты за неправомерное пользование чужими денежными средствами (ст. 393—395 ГК РФ) исходит из необходимости должника (правонарушителя) действовать правомерно и своими добровольными действиями понести наказание в одной из названных форм. Правило п. 3 ст. 393 ГК РФ гласит: «. при определении убытков принимаются во внимание цены, существовавшие в том месте, где обязательство должно было быть исполнено, в день добровольного удовлетворения должником требования кредитора, а если требование добровольно удовлетворено не было, — в день предъявления иска». Отсюда следует, что действия по самостоятельному принятию на себя мер гражданско-правовой ответственности признаются законодателем первичными по отношению к их исполнению принудительным способом. При этом «сам потерпевший на применение принуждения неуправомочен и может лишь либо требовать от правонарушителя добровольного принятия на себя соответствующих мер, либо их принудительного применения властью соответствующего органа» [24].
Субъективное право кредитора (потерпевшего) требовать от должника-правонаруши-теля возместить (компенсировать) причиненный вред вне опосредующего гражданско-правового обязательства апеллирует к обязанности последнего совершить соответствующие действия (п. 1 ст. 1064 ГК РФ).
Достаточно очевидным представляется положение о том, что определение содержания гражданско-правовой ответственности связывается с конкретным процессом ее реализации.
С. Н. Братусь, например, выделяет следующие стадии развития деликтной ответственности, существующие в рамках единого правоотношения: 1) общая пассивная обязанность воздерживаться от причинения вреда; 2) нарушение общей пассивной обязанности воздерживаться от причинения вреда; 3) обязанность по возмещению вреда в добровольном порядке; 4) нарушение обязанности по возмещению вреда в добровольном порядке; 5) возмещение вреда под принуждением (деликтная ответственность). Подобен и предложенный им механизм развития договорной ответственности: 1) конкретная обязанность; 2) неисполнение конкретной обязанности; 3) обязанность по добровольному исполнению первоначальной и (или) другой обязанности; 4) нарушение обязанности по добровольному исполнению первоначальной и (или) другой обязанности; 5) принудительное исполнение первоначальной и (или) другой обязанности (договорная ответственность) [25].
Приведенная точка зрения — разумная, на первый взгляд, при ближайшем рассмотрении обнаруживает свою слабость ввиду определенных причин.
В частности, если сравнить пункты 2 и 4, то получается, что единая гражданско-правовая ответственность возникает из двух правонарушений, что является труднообъяснимым и даже странным. Принудительное исполнение обязанности вполне может конкурировать с добровольным ее исполнением, что позволяет усомниться в самостоятельном статусе 3-го и 4-го звеньев в той и в другой цепи, и в необходимости особого их выделения. По поводу добровольности
В. В. Ровный отмечает, что этот элемент обнаруживает себя на фоне противопоставления добровольной обязанности и принудительной ответственности. Как следствие этого общего удлинения механизма реализации ответственности, по мнению профес-
сора, нет никаких препятствий для внедрения начал добровольности в «саму ответственность», результатом чего будет фактическое объединение 3-й и 5-й обозначенных стадий в единую стадию гражданско-правовой ответственности [26].
Может показаться, что гражданско-правовая ответственность при добровольной форме реализации не связана напрямую с мерами государственного принуждения. Это не совсем так. Меры государственного принуждения, по контексту, понимаются как лишения определенного характера, и добровольное их претерпевание ответственным лицом просто видоизменяет форму реализации, не касаясь самой сущности ответственности.
Совершенно справедливым является тот факт, что принудительность выступает имманентным признаком права в целом (на что верно указал Н. С. Малеин [27]), а, значит, свойственным любому правовому явлению. В системе правовых установлений этот признак очень близок к ответственности, что не дает нам повода рассматривать его как внутреннее качество ответственности, ведь принудительность присуща и целому ряду иных явлений (превентивным мерам, мерам пресечения, защиты и т. д. [28]). По справедливому мнению В. В. Ровного, признак принуждения, обладая достаточно обширной сферой применения и не будучи способным индивидуализировать юридическую ответственность среди прочих правовых явлений, непригоден и для очерчивания ответственности в цивилистике. Не умаляя роль принуждения в процессе реализации гражданско-правовой ответственности, его значение не следует и переоценивать [29].
Правовое регулирование материальной ответственности в трудовом праве также предусматривает возможность участников трудовых правоотношений добровольно претерпеть меры ответственности. Так, сторона трудового договора (работодатель или работник), причинившая ущерб другой стороне, возмещает этот ущерб в соответствии с Трудовым кодексом и иными федеральными законами (ст. 232 ТК РФ). Названный ущерб может возникнуть у работника по разным причинам (ст. 234—235), в том числе в результате задержки выплаты заработной платы и других выплат, причитающихся работнику (ст. 236 ТК РФ). Применительно к последней форме материальной ответственности М. В. Лушникова и А. Ю.
Поваренков указали, что дополнительная имущественная обязанность работодателя, выраженная в требовании закона о выплате работнику денежной компенсации за задержку выдачи ему заработной платы и иных платежей, реализуется им добровольно, либо в принудительном порядке вне зависимости от вины работодателя [30].
В силу закона работник, виновный в причинении ущерба работодателю, может добровольно возместить его полностью или частично. В случае же увольнения работника, который дал письменное обязательство о добровольном возмещении ущерба, но отказался возместить указанный ущерб, непогашенная задолженность взыскивается в судебном порядке (ст. 248 ТК РФ). Помимо указания на допустимость добровольного способа претерпевания материальной ответственности, значение приведенных в ст. 248 ТК РФ норм права заключается в том, что они обуславливают подкрепление обязанности возместить ущерб силой государственного принуждения.
Добровольная форма реализации ответственности в целом характерна для частного права, но отдельные ее проявления могут быть обнаружены и в публично-правовых отраслях. Например, абз. 2 п. 1 ст. 104 НК РФ гласит: «До обращения в суд налоговый орган обязан предложить лицу, привлекаемому к ответственности за совершение налогового правонарушения, добровольно уплатить соответствующую сумму налоговой санкции». «Принудительное изменение правового статуса налогоплательщика, обусловленное возложением на него обязанности по уплате налоговых санкций в связи с привлечением к ответственности за налоговые правонарушения, может произойти только на основании решения суда, вступившего в законную силу. Исключением является только случай добровольной уплаты штрафа до обращения налогового органа в суд», — замечает А. Е. Анохин [31].
Первостепенное значение добровольной формы реализации юридической ответственности по отношению к принудительному способу ее исполнения признается и учитывается законодателем в нормах процессуального права, которые регламентируют порядок обращения в суд с заявлением о привлечении к юридической ответственности.
Например, общее правило для обращения в арбитражный суд за взысканием обязательных платежей и санкций закреплено
в ч. 2 ст. 213 (ст. 214) Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (АПК РФ): «Заявление о взыскании подается в арбитражный суд, если не исполнено требование заявителя об уплате взыскиваемой суммы в добровольном порядке или пропущен указанный в таком требовании срок уплаты». Из данного правила имеются исключения [32].
Несоблюдение установленного законом досудебного (претензионного) порядка обращения к ответчику (урегулирования спора) в ряде случаев может повлечь возвращение искового заявления, либо оставление заявления без рассмотрения в рамках гражданско-процессуальной формы (ст. 131—132, 135, 222 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).
Схожие процессуально-правовые последствия в связи с неисполнением обязанности соблюдения претензионного или иного досудебного порядка урегулирования спора устанавливаются в АПК РФ (ст. 4, 111, 125-126, 148).
Юридическая ответственность в международном публичном праве, с учетом основных суверенных субъектов соответствующих правоотношений (государств), в подавляющем большинстве основывается на добровольном характере ее реализации.
В ст. 31 Проекта статей об ответственности государств за международно-противоправные деяния, принятом к сведению ЬУ1 сессией Генеральной Ассамблеи ООН 12 декабря 2001 г. (далее - Проект), устанавливается: 1. Несущее ответственность государство обязано предоставить полное возмещение за вред, причиненный международно-противоправным деянием. 2. Вред включает любой ущерб, как материальный, так моральный, причиненный международно-противоправным деянием государства.
Неисполнение обязанности возместить вред государством-нарушителем (делинквентом) является основанием для применения контрмер государством-потерпевшим. Контрмеры, как ответные действия государства, которое призывает к ответственности другое государство, должны быть соразмерны причиненному вреду с учетом тяжести международно-противоправного деяния и затронутых прав (ст. 51 Проекта). Но перед применением соответствующих контрмер государство-потерпевший обязано потребовать от делинквента выполнить свои обязанности, вытекающие из существа ответственности.
«Когда ответственность государства, являющаяся следствием его международнопротивоправного деяния, принимает форму обязательства выплатить компенсацию., — утверждал Н. А. Ушаков, — государство-ответчик должно компенсировать невыполнение своих международных обязательств, в частности компенсировать вызванное правонарушением расстройство международных правоотношений» [33]. Необходимо подчеркнуть, что такого рода «долженствование» подразумевает, прежде всего, добровольную форму реализации ответственности.
Батршин Р. Р. небезосновательно полагает, что потерпевшее государство имеет право применить контрмеры только в том случае, если правонарушитель не выполняет возложенных на него обязанностей, вытекающих из правоотношения ответственности. Контрмеры не должны применяться, если ответственное государство добровольно выполнит обязанности, возникшие у него в результате совершения международнопротивоправного деяния [34]. Принуждение в международном праве может иметь место, когда государство-правонарушитель отказывается добровольно выполнять свои обязательства, вытекающие из правоотношения ответственности [35].
М. В. Кривенкова, изучая проблемы нематериальной ответственности государств в международном праве, также пришла к выводу, что данная форма принуждения является последствием невыполнения нарушителем обязательств из правоотношений ответственности в добровольном порядке [36].
Следовательно, добровольная форма реализации юридической ответственности имеет место не только в национальном праве, но и в межгосударственных правоотношениях.
Сформулируем краткие выводы по итогам исследования:
1. Юридическая ответственность помимо основной формы своей реализации в установленных законом случаях может осуществляться без участия властных органов, посредством добровольного исполнения нарушителем обязанности, лежащей в содержании ответственности.
2. Частноправовое регулирование в большинстве ситуаций исходит из приоритета добровольной реализации юридической ответственности над ее принудительным исполнением (потенциальный характер принуждения).
3. Реализация мер юридической ответственности, закрепленных в частноправовом
договоре, может быть конкретизирована (изменена по отношению к общему правилу), исходя из условий достигнутого соглашения в пределах, установленных императивными нормами.
4. Добровольная реализация юридической ответственности в публичном праве является скорее исключением, чем правилом, и допускается только в узкоограниченном круге казусов.
5. Международно-правовая ответствен-
ность государств как суверенных субъектов традиционно основывается на необходимости добровольного исполнения последними обязанности возместить причиненный международным отношениям вред (убытки) в той или иной форме. И
1. См., напр.: Липинский Д. А. К дискуссии о понятии юридической ответственности // Вестн. Волж. ун-та. Сер. Юриспруденция. 2002. Вып. 25. С. 43—61; Мироненко М. Б. Принципы юридической ответственности в системе принципов права : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2001. С. 6—7.
2. Братусь С. Н. Юридическая ответственность и законность. Очерк теории. М., 1976. С. 85.
3. Канев Д. Р. Понятие гражданско-правовой ответственности в науке и законодательстве // Изв. вузов. Правоведение. 2008. № 4. С. 186.
4. Грибанов В. П. Осуществление и защита гражданских прав. М., 2000. С. 133, 312—313.
5. Венгеров А. Б. Теория государства и права. Ч. 2. Теория права. М. : Юрист, 1996. С. 100—101; Булатов А. С. Юридическая ответственность (общетеоретические проблемы) : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Л., 1985. С. 10.
6. Самощенко И. С. Правонарушения и юридическая ответственность : учеб. пособие. М., 1966. С. 17.
7. О третейских судах в Российской Федерации : федер. закон от 24 июня 2002 г. № 102-ФЗ // Рос. газ.
2002. 27 июля.
8. Хачатуров Р. Л., Липинский Д. А. Общая теория юридической ответственности : монография. СПб., 2007. С. 181.
9. Алексеев С. С. Общая теория права : курс в 2 т. Т. 1. М., 1981. С. 271. См. также: Символоков О. А. Гражданско-правовая ответственность за нарушение обязательств при осуществлении предпринимательской деятельности : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Волгоград, 2002. С. 17, 19.
10. Малеин Н. С. Правонарушение: понятие, причины, ответственность. М., 1985. С. 135.
11. Там же. С. 140.
12. Проблемы теории государства и права : учеб. пособие / под ред. М. Н. Марченко. М., 2001. С. 649.
13. Агеева Е. А. Юридическая ответственность в государственном управлении (социально-правовой аспект). Л., 1990. С. 41.
14. Там же. С. 41-42.
15. См.: Вишневский А. В., Горбатюк Н. А., Ку-чинский В. А. Общая теория государства и права : учебник / под общ. ред. В. А. Кучинского. 2-е изд., пе-рераб. и доп. М., 2006. С. 468.
16. См.: Иванов Р. Л. Некоторые вопросы юридической ответственности // Вестн. Ом. ун-та. 1998. Вып. 1. С. 95-96.
17. Яковлев В. Ф. Гражданско-правовой метод регулирования общественных отношений. Свердловск 1972. С. 113-114.
18. См.: Сапун В. А. Деятельность по использованию правовых средств в реализации советского права // Проблемы реализации права : межвуз. сб. науч. тр. / отв. ред. А. Ф. Черданцев. Свердловск, 1990. С. 12, 18.
19. См.: Пугинский Б. И. Гражданско-правовые средства в хозяйственных отношениях. М., 1984. С. 137.
20. Кархалев Д. Н. Гражданско-правовые меры защиты и меры ответственности : учеб. пособие. Уфа,
2004. С. 16.
21. Там же. С. 45. См. также: Кархалев Д. Н. Соотношение мер защиты и мер ответственности в гражданском праве : дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург,
2003. С. 57.
22. См.: Жицинский Ю. С. Санкция нормы советского гражданского права. Воронеж, 1968. С. 75.
23. См.: Мягких А. И. Договорные санкции в гражданском праве // Гражданское право. 2009. № 1. С. 43-45.
24. Яковлев В. Ф. Указ. соч. С. 124.
25. Братусь С. Н. Указ. соч. С. 88-90, 94, 102-103.
26. Ровный В. В. О содержании гражданско-правовой ответственности в условиях рынка // Сиб. юрид. вестн. 1999. № 4. С. 44.
27. См.: Малеин Н. С. Имущественная ответственность в хозяйственных отношениях. М., 1968. С. 7, 10-12.
28. См., напр.: Теория государства и права : учебник / под ред. В. М. Корельского и В. Д. Перевалова. М., 1997. С. 432-433.
29. См.: Ровный В. В. Гражданско-правовая ответственность (теоретический этюд) : учеб. пособие. Иркутск, 1997. С. 13.
30. См.: Лушникова М. В., Поваренков А. Ю. Основные государственные гарантии по обеспечению своевременной выплаты заработной платы // Трудовое право. 2009. № 6. С. 112.
31. Анохин А. Е. Актуальные проблемы ответственности за совершение налоговых правонарушений : авто-реф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2004. С. 16.
32. См.: О федеральных законах, применяемых арбитражными судами в соответствии с содержащимися в АПК РФ отсылочными нормами : письмо ВАС РФ от 25.05.2004 № С1-7/УП-600 // КонсультантПлюс [Электронный ресурс] : справочная правовая система.
33. Ушаков Н. А. Основания международной ответственности государств / Ин-т государства и права АН СССР. М., 1983. С. 84.
34. См.: Батршин Р. Р. Ответственность государства и применение контрмер в современном международном праве : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Казань,
2005. С. 7-9.
35. Там же. С. 17-18, 21.
36. См.: Кривенкова М. В. Нематериальная ответственность государств в современном международном праве : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Казань, 2009. С. 20, 23.
Voluntary Form of Realization of Law Responsibility
© Kuzmin l.r 2011
In the present article bases of a problematics of the voluntary form of realization of law responsibility (VFRLR) are considered. Scientific judgements and approaches, acts on a question are analyzed. General-theoretical laws VFRLR are formulated.
Key words', voluntary form of realization of law responsibility; voluntary realizations law responsibility in private law; features of voluntary realization of public and international law responsibility.
