CC BY
118Добросовестные приобретатели против недобросовестного государства: дело Александра Дубовца в Конституционном Суде России
Комментарий к Постановлению от 22 июня 2017 года № 16-П Ольга Подоплелова, Дмитрий Степанов*
В настоящем комментарии авторы анализируют дело Александра Дубовца, рассмотренное Конституционным Судом России в июне 2017 года. Дело касалось проблемы истребования квартир у граждан - добросовестных приобретателей по искам органов публичной власти в порядке пункта 1 статьи 302 Гражданского кодекса Российской Федерации. Без сомнения, дело Александра Дубовца является одним из важнейших в практике Конституционного Суда за минувший год. Так, на момент обращения заявителя в Конституционный Суд ситуация с истребованием квартир являлась беспрецедентной: своих квартир уже лишились сотни граждан по всей России, однако никаких шагов со стороны российских властей не предпринималось даже вопреки десяткам выигранных с 2011 года такими гражданами дел в Европейском Суде по правам человека. Разделяя позицию, избранную Конституционным Судом в Постановлении от 22 июня 2017 года № 16-П, авторы рассматривают особенности сложившейся ситуации, а также выработанные Судом конституционно-правовые стандарты защиты прав добросовестных приобретателей. Авторы анализируют, по каким причинам столь длительное время не удавалось защитить конституционные права граждан и какие факторы способствовали решению этой проблемы. Особое внимание уделено первым итогам практического применения постановления, его правовым эффектам, а также дальнейшим действиям, которые необходимо предпринять для полноценной защиты прав всех граждан, у которых было истребовано имущество.
^ Защита частной собственности; баланс интересов; конституционализация частного права; горизонтальный эффект норм конституционного права; исполнение постановлений Европейского Суда по правам человека; 001: 10.21128/1812-7126-2017-6-101-114 стратегическая судебная защита
22 июня 2017 года Конституционный Суд Российской Федерации (далее — Конституционный Суд, Суд) вынес Постановление № 16-П по делу о проверке конституционности пункта 1 статьи 302 Гражданского кодекса Российской Федерации по жалобе гражданина А. Н. Дубовца1. Норма, являвшаяся
* Подоплелова Ольга Германовна - старший юрист Института права и публичной политики, Москва, Россия (e-mail: olga.podoplelova@mail-ilpp.ru). Чепанов Дмитрий Иванович - кандидат юридических наук, LL.M., MPA, доцент факультета права Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», Москва, Россия (e-mail: dmitry_stepanov@ epam.ru).
1 Постановление Конституционного Суда РФ от 22 июня 2017 года № 16-П по делу о проверке конституцион-
предметом рассмотрения в Конституционном Суде, регламентирует особенности истребования имущества у добросовестного приобретателя. Так, согласно пункту 1 статьи 302 Гражданского кодекса, собственник имущества вправе истребовать его от добросовестного приобретателя, возмездно приобретшего имущество у лица, не имевшего права его отчуждать, в нескольких случаях: если иму-
ности положения пункта 1 статьи 302 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина А. Н. Дубовца // Официальный интернет-портал правовой информации. Номер опубликования: 0001201706270037. Дата опубликования: 27.06.2017. URL: http://publication.pravo.gov.ru/Document/View/ 0001201706270037 (дата обращения: 29.11.2017) (далее - Постановление № 16-П).
щество утеряно собственником или лицом, которому оно было передано собственником во владение, либо похищено у того или другого, либо выбыло из их владения помимо их воли. При этом добросовестного приобретателя норма определяет как лицо, которое «не знало и не могло знать» об отсутствии у продавца полномочий на отчуждение имущества.
Рассмотренное дело касалось проблемы изъятия у гражданина — добросовестного приобретателя жилого помещения, которое ранее являлось выморочным имуществом и выбыло из публичной собственности в результате мошеннических действий третьих лиц. Данное дело представляет интерес с различных точек зрения. К примеру, с точки зрения цивилистики вынесенное по нему постановление содержит достаточно значимые выводы в отношении сложившегося на сегодняшний день механизма регистрации прав на недвижимое имущество.
С конституционно-правовой точки зрения это дело также имеет ряд примечательных особенностей. Во-первых, данное дело прекрасно иллюстрирует так называемый горизонтальный эффект норм Конституции, или эффект конституционализации частного права, когда логика конституционного права оказывает существенное влияние на построение частноправовых конструкций. Во-вторых, оно является примером стратегического судебного процесса, направленного на решение масштабной правовой и социальной проблемы, долгое время развивавшейся при откровенном попустительстве со стороны властей. В-третьих, в этом деле имело место выступление Конституционного Суда в качестве активного участника процесса исполнения многочисленных постановлений Европейского Суда по правам человека, впервые предпринявшего попытку пресечь изъятия квартир у граждан по искам государства. Наконец, сформулированные в Постановлении № 16-П правовые позиции имеют важное значение в развитии подходов Суда к вопросам ответственности государства перед гражданами, а также в плане совершенствования государственной политики в области защиты частной собственности.
В настоящем комментарии даётся обзор фактических обстоятельств дела Дубовца (1), анализируются проблемы применения нормы пункта 1 статьи 302 ГК Российской Фе-
дерации, сложившиеся к моменту обращения Александра Дубовца в Конституционный Суд (2), рассматривается избранный Конституционным Судом подход к решению вопроса (3) и приводятся некоторые наблюдения в отношении исполнения вынесенного по делу постановления (4).
1. Дело Александра Дубовца: фактические обстоятельства
Рассмотренное Конституционным Судом дело затрагивает события практически двадцатипятилетней давности. Спорная квартира ещё в 1994 году должна была перейти в собственность города Москвы как выморочное имущество. Тем не менее уполномоченные органы власти не стали предпринимать никаких действий для регистрации права собственности, чем в 2007 году воспользовались мошенники: на основании поддельных документов ими было оформлено право собственности на квартиру, и в течение менее чем года она стала предметом трёх сделок купли-продажи. Последним приобретателем квартиры в 2008 году стал Александр Дубовец. Граждане, незаконно завладевшие квартирой, были привлечены к уголовной ответственности за мошенничество только через семь лет.
После этого в 2015 году Департамент городского имущества (далее — ДГИ) города Москвы обратился в суд с иском об истребовании квартиры от Александра Дубовца на основании пункта 1 статьи 302 Гражданского кодекса, выселении его из квартиры и её передаче в собственность города Москвы. Решением Никулинского районного суда от 26 мая 2015 года иск ДГИ был удовлетворён2. При вынесении решения суд руководствовался тем, что спорная квартира изначально, то есть с даты непринятия наследства и перехода его в статус выморочного имущества, находилась в собственности города Москвы, а затем выбыла из владения города в результате преступных действий третьих лиц, а значит, помимо воли собственника. Суд при этом также
2 См.: Информация о деле № 2-1125/2015 - М-7751/
2014, рассмотренном Никулинским районным судом
города Москвы. URL: https://nikulinsky--msk.sudrf.ru/
modules.php?name=sud_delo&srv_num = 1&name_ op = case&case_id = 213675137&delo_id=1540005 (дата обращения: 14.10.2017).
не нашёл оснований для признания Александра Дубовца добросовестным приобретателем, поскольку указал, что у него как у покупателя должны были «возникнуть сомнения в наличии у продавца права отчуждать спорную квартиру». Данные обстоятельства были подтверждены и вышестоящими судами3. Суды при этом пришли к выводу, что даже при признании Дубовца добросовестным приобретателем квартира в любом случае была бы у него истребована на основании рассматриваемой нормы, поскольку в данном деле налицо закреплённый в ней элемент «выбытия имущества помимо воли собственника».
В Конституционном Суде заявитель ставил вопрос о конституционности пункта 1 статьи 302 Гражданского кодекса в двух ас-пектах4. Во-первых, данное положение оспаривалось как позволяющее изымать без выплаты компенсации по искам органов публичной власти недвижимое имущество, являвшееся ранее выморочным, у граждан, чьё право собственности, равно как и законность всех предшествовавших приобретению этого права сделок, признавались государством в рамках процедуры государственной регистрации прав, а также установленных законом нотариальных процедур, не лишённых известного публичного элемента5. Во-вторых, в жалобе указывалось на правовую неопределённость понятия «добросовестный приобре-
3 См.: Апелляционное определение Московского городского суда от 18 декабря 2015 года по делу № 3344622/2015. URL: http://old.mos-gorsud.ru/files/docs/ GAl/33-44622_2015_-_Opredelenie_suda_apellyaci
onnoi_instancii_(18.12.2015).doc (дата обращения:
14.11.2017); Определение судьи Московского городского суда от 10 марта 2016 года по делу № 4г/7-1910/ 16 об отказе в передаче для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции. URL: https:// www.mos-gorsud.ru/mgs/cases/docs/content/242ed 284-55d9-413b-bd95-4c01703bdd1b (дата обращения: 14.10.2017).
4 Полный текст жалобы доступен на сайте Института права и публичной политики: URL: http://ilpp.ru/ news/events/2017/06/22/events_852.html (дата обращения: 11.11.2017).
5 Публичный элемент нотариальных процедур заключается, в первую очередь, в том, что нотариус осуществляет свою деятельность, будучи уполномоченным на то государством, а также руководствуется при выдаче свидетельства о наследстве документами о факте смерти наследодателя и факте родства наследников с наследодателем, выданных органами публичной власти.
татель», содержащегося в пункте 1 статьи 302 Гражданского кодекса6.
2. Проблемы в области защиты прав добросовестных приобретателей: история вопроса в новейшем российском праве
Дело Александра Дубовца является одним из сотен дел, достаточно типичных в отношении фактологической стороны затрагиваемого вопроса7. В подобных делах органы публичной власти федерального, регионального и муниципального уровней, используя механизм пункта 1 статьи 302 Гражданского кодекса, предпринимают попытки истребования у граждан недвижимого имущества — не только квартир, но и нежилых помещений8, а также земельных участков9, включая участки лесного фонда10, в силу различных обстоятельств ранее выбывших из публичной собственности.
Такие дела являются одним из самых ярких примеров того, как конституционное право может вторгаться в тело частного права и вводить определённые ограничения для частноправовых отношений. Такой процесс, получивший название «горизонтального эффекта конституционных прав» и «конституционали-
6 Поскольку данный вопрос не являлся существенным в рамках рассмотренного Конституционным Судом дела и новые правовые позиции не были им высказаны, авторы приняли решение не комментировать его в рамках настоящей статьи.
7 О массовом характере данной категории дел говорит, в первую очередь, сложившаяся практика Европейского Суда по правам человека (см. ниже, подраздел 2.2). Кроме того, масштаб проблемы упоминается и в Обращении заместителя секретаря Общественной палаты Российской Федерации Л. Ю. Михеевой в Конституционный Суд в связи с рассмотрением дела А. Н. Дубовца. См.: URL: https://www.oprf.ru/files/l_2017dok/ obrashenie_miheeva_KS22062017.PDF (дата обращения: 13.11.2017). C. 1.
8 См., например: Апелляционное определение Санкт-Петербургского городского суда от 30 августа 2016 года № 33-18113/2016 // СПС «КонсультантПлюс».
9 См., например: Апелляционное определение Омского областного суда от 30 июля 2014 года по делу № 334294/2014; Апелляционное определение Волгоградского областного суда от 3 августа 2016 года по делу № 33-10582/2016 // СПС «КонсультантПлюс»).
10 См., например: Апелляционное определение Московского областного суда от 23 декабря 2013 года по делу № 33-16344/2013 // СПС «КонсультантПлюс»).
зации частного права», достаточно подробно описанный в зарубежной и отечественной науке конституционного права11, полноценно проявился в данном деле. По образному выражению одного из представителей теории конституционализации частного права, нормы конституционного права «словно радиационные волны проникают в частное пра-во»12, при этом не только не встречая каких-либо препятствий для своего проникновения, но и оказывая воздействие на гражданское (частное) право сообразно собственным подходам. По сути, частноправовые построения в таком случае соподчиняются нормам и принципам права конституционного.
Феномен конституционализации частного права — это довольно сложный процесс на стыке политико-правовых исканий как со стороны права публичного, в данном случае конституционного, так и права частного, гражданского.
С одной стороны, для того чтобы вторгнуться в иную сферу, нормы и принципы конституционного права, подлежащие применению к конкретной частноправовой проблеме, должны быть детально проработаны внутри конституционного права. Иными словами, конституционное право должно обладать адекватным, разработанным правовым инструментарием, пригодным для применения далее за рамками своей области. Так, если в рамках конституционно-правовой доктрины
11 См., например: Alexy R. A Theory of Constitutional Rights. Oxford : Oxford University Press, 2002. P. 351 — 365; Tushnet M. The Issue of State Action / Horizontal Effect in Comparative Constitutional Law // International Journal of Constitutional Law. Vol. 1. 2003. No. 1. P 79-98; Gardbaum S. The "Horizontal Effect" of Constitutional Rights // Michigan Law Review. Vol. 102. 2003. No. 3. P. 387-459; Kumm M. Who Is Afraid of the Total Constitution? Constitutional Rights as Principles and the Constitutionalization of Private Law // German Law Journal. Vol. 7. 2006. No. 4. P. 341-370; Гаджи-ев Г.А. Конституционные принципы рыночной экономики: Развитие основ гражданского права в решениях Конституционного Суда Российской Федерации. М. : Юристъ, 2004. С. 13-50; Должиков А.В. Влияние конституционных прав на российскую правовую систему // Сравнительное конституционное обозрение. 2012. № 6(91). С. 109-120.
12 Данный образ, впоследствии подхваченный многими теоретиками, был впервые создан в практике Федерального конституционного суда Германии. См, например: Alexy R. Op. cit. P. 352.
не разработаны вопросы свободы слова, то сложно обсуждать проблемы диффамации в частном праве и то, насколько свобода слова должна защищать или, напротив, не давать защиту тому, кто распространяет нелицеприятную информацию. Если в конституционном праве слабо разработана проблематика свободы совести и объединений, то ему крайне сложно будет вторгаться, например, в сферу частного права, посвящённую религиозным организациям. То же самое касается и социально-экономических прав, как они, с одной стороны, гарантируются конституцией и, с другой, регламентируются в частном праве как вопросы осуществления предпринимательской деятельности и иной не запрещённой законом экономической деятельности. Таким образом, конституционное право должно «дозреть» и обладать известным интеллектуальным потенциалом, а равно желанием вторгаться в сферу, изначально далёкую от него в силу принципиально иной логики построения отношений сторон и подходов к их регулированию.
С другой стороны, частное право, сталкиваясь с той или иной практической проблемой (обычно такие проблемы обнажаются, конечно, в судебной практике, а не в доктрине), должно показать, что оно дошло до известного предела в своих исканиях, то есть оно не способно самостоятельно решить какую-то задачу. Частное право, основываясь на логике, которая типична именно для него, приходит к тому, что решения, генерируемые частным правом, недостаточны для того, чтобы удовлетворить запросы некоторых участников гражданского оборота. Соответственно, проблематика, до того рассматриваемая как сугубо частноправовая, пробивается вовне, за границы частного права, и становится предметом интереса уже публичного права.
Если оба обозначенных процесса сходятся в точке, когда конституционное право готово предметно обсуждать частноправовую проблему, а частное право далее не в состоянии предлагать эффективных решений, то происходит корректировка логики частного права на основе конституционно-правовых принципов. Если же публичное право ещё по тем или иным причинам не готово предложить свои решения, то обсуждение проблематики частного права остаётся в рамках референтного поля самого частного права.
Иными словами, в таком случае обсуждение на площадке конституционного суда вопросов частного права становится формальным, возможно, даже поверхностным. Такая ситуация не есть конституционализация частного права, это лишь обсуждение конституционалистами проблематики частного права в его собственной логике, пусть и проводимое в терминах права конституционного. Конституционализация частного права, о которой мы ведём речь, предполагает конституционно -правовую референцию по существу: в данном случае проблема частного права перестаёт быть частноправовой, она не только обсуждается в терминах конституционного права, но и само решение, находимое по итогам подобного обсуждения, по сути, представляет собой именно конституционно-правовое суждение.
Ровно такую динамику столкновения частного и конституционного права, как будет указано ниже, мы наблюдали на примере защиты права собственности и защиты добросовестного приобретателя жилого помещения в деле Александра Дубовца.
2.1. Изначальный подход Конституционного Суда: публичные собственники пользуются общим порядком истребования имущества
Необходимо отметить, что Конституционный Суд, когда ранее перед ним ставился вопрос о соответствии Конституции отдельных элементов правовой конструкции, дозволяющей собственнику истребовать имущество, которое вышло из его обладания, от конечного приобретателя, обсуждал подобную проблематику исключительно в рамках логики частного права. В чём состоит эта логика применительно к данному институту?
Согласно пункту 1 статьи 302 Граждан -ского кодекса, если имущество возмездно приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, о чём приобретатель не знал и не мог знать (добросовестный приобретатель), то собственник вправе истребовать это имущество от приобретателя в случае, когда имущество утеряно собственником или лицом, которому имущество было передано собственником во владение, либо похищено у того или другого, либо выбыло из их владения иным путём помимо их воли. Напротив, если имущество приобретено безвозмездно
от лица, которое не имело права его отчуждать, собственник вправе истребовать имущество во всех случаях (пункт 2 статьи 302). В указанной норме права раскрывается один из принципиальнейших вопросов института собственности в рамках гражданского права, касающийся условий, при которых собственник, лишившийся имущества, может отыскивать вещь и истребовать её у того, у кого она обнаружится.
В указанной норме получил отражение подход, типичный для советского и новейшего российского гражданского права, предполагающий приоритетную защиту права собственности в ущерб интересам оборота. Данная проблема является одной из центральных для частного права вообще: кто пользуется приоритетной защитой — собственник или участник оборота, действующий добросовестно?13 Если правопорядок делает выбор в пользу интересов собственника, то в гражданском праве закрепляется конструкция, описанная в статье 302 Гражданского кодекса: собственник может заявлять иск об отобрании вещи от того, у кого она находится в данный момент (виндикационный иск), при этом иск может быть удовлетворён даже против такого текущего обладателя вещью, кто, приобретая вещь, вообще не мог знать об отсутствии на неё прав у отчуждателя. Соответственно, правопорядок, допуская подобное положение, при взвешивании на гипотетических весах ценности защиты права собственности и ценности защиты стабильности оборота, отдаёт приоритет интересам собственника. Приобретатель имущества оказывается в этом случае пострадавшим. Рассматриваемая правовая конструкция — это всегда игра с нулевой суммой: если кто-то выигрывает, то обязательно кто-то проигрывает. Если право защищает собственника, то обязательно оставляет ни с чем последнего по времени приобретателя.
При ином решении, если бы правила статьи 302 Гражданского кодекса, напротив, защищали оборот, то виндикация по иску собственника, лишившегося имущества помимо своей воли, была бы ограничена или исключена вовсе: если такие ограничения включаются, то виндикационный иск подле-
13 См.: Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. М. : Статут, 1998. С. 196—197.
жит отклонению. В последнем случае приоритет в описанном выше конфликте склонялся бы в сторону обеспечения стабильности гражданского оборота, который «нивелирует» пороки титула, возникшие при выбытии вещи от прежнего собственника.
Также важным для правовой конструкции статьи 302 Гражданского кодекса является то, как имущество ранее вышло из обладания собственника: если такое выбытие случилось помимо его воли (было похищено, присвоено обманом, отобрано силой и т. д.), то право собственника отыскивать и истребовать свою вещь от текущего обладателя фактически безгранично. Тем самым, если при рассмотрении конкретного дела выясняется, что ранее имущество выбыло из обладания собственника помимо его воли, то добросовестность текущего владельца не имеет никакого значения, а иск собственника во всяком случае подлежит удовлетворению.
Рассматриваемая ситуация в гражданском праве — абсолютный приоритет интересов собственника над интересами добросовестного участника оборота — долгое время не вызывала у Конституционного Суда сомнения с точки зрения соблюдения конституционных прав граждан. Именно поэтому мы утверждаем, что Суд фактически следовал базовой логике частного права.
Первые попытки решения вопроса о конституционности положения пункта 1 статьи 302, позволяющего любому органу публичной власти как собственнику, утратившему помимо воли своё имущество, истребовать его назад у последнего приобретателя, предпринимались более десяти лет назад. Так, в Определении от 21 декабря 2006 года № 554-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки С. А. Аленцевой Конституционный Суд сослался на свою более раннюю правовую позицию, выраженную в Постановлении от 21 апреля 2003 года № 6-П, согласно которой в случае, когда по возмездному договору имущество приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, при разрешении данного спора судом будет установлено, что покупатель является добросовестным приобретателем, собственник вправе обратиться в суд в порядке статьи 302 Гражданского кодекса с виндика-ционным иском. Конституционный Суд при этом подчеркнул также, что добросовестный
приобретатель, у которого было истребовано имущество, не лишён возможности предъявить требования к лицу, незаконным образом завладевшему имуществом, которое не имело права его отчуждать. Иными словами, Конституционный Суд подтвердил приоритет защиты интересов собственника, незаконно лишившегося своего имущества, против интересов добросовестного приобретателя, то есть приобретателя. Такой подход — прямое следствие того самого приоритета интересов собственника над интересами оборота, который изначально заложен в статье 302 Гражданского кодекса, и Конституционный Суд лишь подтвердил подобную расстановку интересов и не стал её пересматривать.
Принципиально важно, что ни практика судов общей юрисдикции и арбитражных судов, ни, соответственно, практика Конституционного Суда, которая складывалась в те годы14, не проводили различий между разными ситуациями в зависимости от статуса истца по виндикационному иску. Тем самым иск частного лица и иск публичного собственника рассматривались по одним и тем же правилам статьи 302 Гражданского кодекса. Никакая дифференциация не дозволялась, что вполне объяснимо: буквальный смысл нормы не давал оснований для каких-либо исключений.
Справедливо при этом упомянуть, что Конституционный Суд последовательно разделял позицию, высказанную Пленумами Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда РФ в пункте 39 Постановления от 29 апреля 2010 года № 10/2215: недействительность сделки, во исполнение которой передано имущество, не свидетельствует сама по себе о выбытии имущества из владения передавшего его лица помимо его воли; судам необходимо устанавливать, была ли воля собст-
14 См., например: Определение Конституционного Суда РФ от 23 июня 2015 года № 1510-0. URL: http:// doc.ksrf.ru/decision/KSRFDecision203074.pdf (дата обращения: 03.12.2017). Определение от 23 октября 2014 года № 2325-0. URL: http://doc.ksrf.ru/decision/ KSRFDecision178658.pdf (дата обращения: 03.12.2017). Определение от 25 ноября 2010 года № 1474-О-О. URL: http://doc.ksrf.ru/decision/KSRF Decision48831.pdf (дата обращения: 03.12.2017).
15 Постановление Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 29 апреля 2010 года № 10/22 // СПС «КонсультантПлюс».
венника на передачу владения иному лицу16. Однако в судебной практике отсутствие воли на передачу имущества, являющееся одним из оснований применения пункта 1 статьи 302, толковалось предельно широко. В последние годы фактически единственной ситуацией выбытия имущества из собственности органа публичной власти по его воле, согласно позиции Верховного Суда17, являлись случаи незаконной приватизации, происходившей при непосредственном участии представителей органа публичной власти, однако подобные случаи не были многочисленными.
Таким образом, сложившаяся правовая позиция Конституционного Суда в отношении пункта 1 статьи 302 Гражданского кодекса не только не гарантировала полноценной защиты конституционных прав граждан, но в условиях отстранения Суда от оценки существа отношений между гражданами и государством в определённой мере санкционировала изъятия собственности у добросовестных приобретателей на протяжении более чем десяти лет.
2.2. Взгляд Европейского Суда по правам человека: риски лежат на государстве
Не найдя решения проблемы истребования жилья на национальном уровне, многие граждане обращались за защитой в Европейский Суд по правам человека (далее — Европейский Суд). Первым делом, рассмотренным Европейским Судом по данной проблематике, стало дело Светланы Гладышевой, по которому было принято постановление от 6 декабря 2011 года18. В указанном постановлении Европейский Суд, основываясь на ранее выработанных им правовых позициях, признал изъятие у заявительницы приобре-
16 См., например, определения Конституционного Суда РФ: 27 января 2011 года № 188-О-О; от 4 апреля 2013 года № 505-0.
17 См.: Обзор судебной практики по делам, связанным с истребованием жилых помещений от добросовестных приобретателей, по искам государственных органов и органов местного самоуправления (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 1 октября 2014 года). URL: http://www.vsrf.ru/Show_pdf.php?Id=9493 (дата обращения: 03.12.2017).
18 European Court of Human Rights (далее - ECtHR).
Gladysheva v. Russia. Application no. 7097/10. Judg-
ment of 6 December 2011.
тённой ею квартиры по иску ДГИ города Москвы нарушающим её право на уважение жилища и права собственности, гарантированных в пункте 1 статьи 8 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее — Конвенция) и статье 1 Протокола № 1 к Конвенции соответственно.
Впоследствии в Европейский Суд были поданы десятки жалоб, и он вынес множество постановлений по другим аналогичным делам, где у заявителей были истребованы квартиры, ранее находившиеся в публичной собственности и выбывшие из владения публичного собственника в результате незаконной приватизации или мошенничества с выморочным имуществом19. В каждом из рассмотренных Европейским Судом дел заявители были лишены собственности без предоставления им какой бы то ни было денежной компенсации, а прекращение права собственности на жилые помещения, как было отмечено выше, повлекло и удовлетворение требования уполномоченного органа о выселении добросовестных приобретателей из занимаемых ими квартир20. Тем не менее с ря-
19 См.: ECtHR. Stolyarova v. Russia. Application no. 15711/13. Judgment of 29 January 2015; Andrey Medvedev v. Russia. Application no. 75737/13. Judgment of 13 September 2016; Kirillova v. Russia. Application no. № 50775/13. Judgment of 13 September 2016; Anna Popova v. Russia. Application no. 59391/ 12. Judgment of 4 October 2016; Ponyaeva and Others v. Russia. Application no. 63508/11. Judgment of 17 November 2016; Alentseva v. Russia. Application no. 31788/06. Judgment of 17 November 2016; Pche-lintseva and Others v. Russia. Applications nos. 47724/ 07, 58677/11, 2920/13, 3127/13, 15320/13. Judgment of 17 November 2016; Tomina and Others v. Russia. Applications nos. 20578/08, 21159/08, 22903/08, 24519/08, 24728/08, 25084/08, 25558/08, 25559/08, 27555/08,27568/08,28031/08,30511/08,31038/08, 45120/08, 45124/08, 45131/08, 45133/08,45141/08, 45167/08, 45173/08. Judgment of 1 January 2016; Klimenko v. Russia. Application no. 18561/10. Judgment of 2 May 2017; Zimonin and Others v. Russia. Applications nos. 59291/13, 14639/14, 14582/15. Judgment of 16 May 2017; Nikolayevy v. Russia. Application no. 49529/10. Judgment of 6 June 2017; Lunina and Mukhamedova v. Russia. Application no. 7359/14. Judgment of 13 June 2017.
20 На момент принятия Европейским Судом постановлений по рассмотренным делам часть заявителей уже была принудительно выселена вместе с членами своих семей из квартир, переданных в собственность публичного образования. См., например: Andrey Medve-
дом заявителей были заключены договоры социального найма21, или данный вопрос был предметом переговоров между заявителями и уполномоченными органами22. Отдельные заявители продолжали на момент вынесения постановлений Европейским Судом проживать в истребованной у них квартире в отсутствие правовых оснований23.
При рассмотрении жалобы Светланы Гла-дышевой Европейский Суд сформулировал следующие правовые позиции, касающиеся стандарта защиты прав добросовестного приобретателя.
Во-первых, Европейский Суд отметил, что определение условий и процедур отчуждения публичной собственности находится в исключительной компетенции уполномоченных органов, в связи с чем именно они несут бремя проверки подлинности предоставленных гражданами документов до непосредственной передачи прав на недвижимое имущество. Кроме того, переход права собственности подлежит государственной регистрации, что должно обеспечивать дополнительные гарантии защиты прав собственника. С учётом наличия у уполномоченных органов достаточных возможностей проверить документы в ходе административных процедур частные лица не должны нести риск истребования имущества в будущем. В связи с этим, согласно подходу Европейского Суда, риск любой ошибки должностных лиц должно нести государство, и такие ошибки не должны исправляться за счёт гражданина24. Иными словами, коль скоро государство создаёт целый комплекс статутных гарантий, то ни конечный приобретатель, ни любое иное третье лицо — покупатель квартиры не должны оценивать риск прекращения права собственности в связи с недостатками, которые должны были быть устранены в рамках процедур, специально введённых с этой целью.
Во-вторых, Европейский Суд указал, что перекладывание индивидуального бремени на другого добросовестного покупателя (преды-
dev v. Russia; Alentseva v. Russia; Pchelintseva and Others v. Russia.
21 См., например: Pchelintseva and Others v. Russia. § 29, 59.
22 См, например: Ibid. § 32.
23 См., например: Kirillova v. Russia; Anna Popova v. Russia.
24 См.: Gladysheva v. Russia. § 79-80.
дущего владельца квартиры) путём взыскания с него стоимости истребованной квартиры не способно установить баланс между общественным интересом и необходимостью защиты прав частных лиц25. Такое бремя, по логике Европейского Суда, должно нести само государство, используя доступные ему способы получения компенсации за утраченное имущество, в первую очередь путём привлечения виновных лиц к уголовной и гражданско-правовой ответственности.
В-третьих, Европейский Суд подчеркнул, что выселение добросовестного приобретателя и членов его (её) семьи из истребованной квартиры формально соответствует закону и имеет общественно значимую цель защиты прав лиц, нуждающихся в предоставлении социального жилья. Тем не менее ни одно другое лицо, включённое в очередь на предоставление социального жилья, не имеет такой связи с истребуемой квартирой, как проживающий в ней собственник, а потому не может иметь интерес в получении конкретной квартиры. В связи с этим Европейский Суд установил, что обращение квартиры в собственность государства не учитывает интересы добросовестного приобретателя квартиры, выселяемого из неё26. При этом в ряде последующих решений по делам, в которых граждане были выселены из квартиры и данное жилое помещение было предоставлено третьим лицам по договору социального найма или выбыло из публичной собственности, Европейский Суд указывает на необходимость предоставления добросовестному приобретателю другой аналогичной квартиры публичным образованием27.
Приведённые правовые позиции впоследствии получили подтверждение в практике Европейского Суда, сложившейся после принятия постановления по делу Светланы Гла-дышевой. Резюмируя подход Европейского Суда, необходимо констатировать, что прекращение права собственности добросовестных приобретателей и их выселение по иску публичного образования на основании пункта 1 статьи 302 Гражданского кодекса рассматривается им как действие, несовмести-
25 См.: Ibid. § 81.
26 См.: Ibid. § 92-95.
27 См., например: Alentseva v. Russia. § 86; Ponyaeva v. Russia. § 66; Pchelintseva and Others v. Russia. § 110.
мое с требованиями статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции, а также пункта 1 статьи 8 Конвенции в части защиты права собственности и права на уважение жилища.
Подход Европейского Суда, таким образом, фактически раскрыл, что возникшая в делах заявителей ситуация — это не сугубо частноправовая по своей природе проблема, а попытка государства исправить собственные ошибки за счёт граждан, ловко закамуфлированная под частноправовой спор.
Несмотря на позицию Европейского Суда, истребования квартир по искам бывших публичных собственников в России не прекратились. Меры, принятые Российской Федерацией во исполнение постановлений по делам Гладышева против России и Столярова против России28, в частности в отношении принятия специального закона о защите прав добросовестных приобретателей, оказались недейственными: заинтересованные органы государственной власти не смогли прийти к консенсусу по принципиальным вопросам, связанным со сферой действия предлагаемого законопроекта, а также в отношении возможности придания новому закону обратной силы, в связи с чем закон до сих пор не принят29. Принятие же Федерального закона от 13 июля 2015 года № 218-ФЗ «О государственной регистрации недвижимости» также оказалось не способно прекратить изъятия.
В связи с этим обращение в Конституционный Суд с жалобой по делу Александра Ду-бовца преследовало двуединую цель. В первую очередь жалоба преследовала цель восстановления нарушенных конституционных прав конкретного заявителя. В то же время обращение в Суд рассматривалось как элемент стратегии в защиту широкого круга
28 См.: «План действий по исполнению постановлений Европейского Суда по правам человека по делам № 7097110 Гладышева против России (Постановление от 6 декабря 2011 года, вступило в силу 6 марта 2012 года) и № 15711/13 Столярова против России (Постановление от 29 января 2015 года, вступило в силу 29 апреля 2016 года)». URL: https://rm.coe.int/ 16806977df (дата обращения: 12.11.2017).
29 См.: Проект федерального закона «О внесении изменений в статью 302 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации и статью 3 Жилищного кодекса Российской Федерации. URL: http://regulation.gov. ru/projects#npa=45326 (дата обращения: 13.11.2017).
граждан, пострадавших от действий органов власти, и как возможность повлиять на исполнение Россией её международных обязательств. Такая стратегия разбирательства в Конституционном Суде разрабатывалась совместно юристами нескольких некоммерческих организаций. Дело Александра Дубов-ца в судах общей юрисдикции вели эксперты Центра защиты жилья и жилищных прав30, впоследствии обратившиеся в Институт права и публичной политики, чьи юристы подготовили жалобу в Конституционный Суд31.
3. Новый подход Конституционного Суда к защите прав добросовестных приобретателей-граждан имущества, истребуемого государством
Как было отмечено выше, первоначально Конституционный Суд предпочитал не вторгаться в сферу права гражданского во всём, что касалось защиты права собственности, при рассмотрении жалоб граждан, пострадавших от истребования имущества по искам публичных собственников. Суд не пытался реформировать цивилистический подход с учётом конституционных норм и принципов. Такая консенсуальная политика в целом отражала уважительное отношение Суда к логике защиты права собственности, выработанной в рамках частного права. Однако со време-
30 Автономная некоммерческая организация «Центр защиты жилья и жилищных прав» была основана С. М. Гладышевой — заявительницей жалобы в Европейский Суд по правам человека, впервые добившейся констатации нарушения Россией права собственности и права на уважение жилища в связи с истребованием городом Москвой её квартиры в порядке пункта 1 статьи 302 Гражданского кодекса. URL: http://www. gladysheva.ru (дата обращения: 28.11.2017). Дело Александра Дубовца в судах общей юрисдикции вёл И. С. Вахитов, который также выступает представителем заявителя в Европейском Суде по правам человека. См.: Информация о коммуникации Европейским Судом по правам человека жалобы А. Н. Дубовца (№ 30423/16) властям Российской Федерации. URL: http://hudoc.echr.coe.int/eng?i=001-170260 (дата обращения: 28.11.2017).
31 См.: Информация о проекте «Содействие участию гражданского общества в общественно значимых конституционных судебных процессах в России», реализуемом Институтом права и публичной политики. URL: http://ilpp.ru/projects/litigation (дата обращения: 28.11.2017).
нем, при накоплении определённой критической массы дел, рассмотренных сначала российскими судами, а затем Европейским Судом по правам человека, стало очевидно, что проблему защиты добросовестного приобретателя недвижимости, если им является гражданин, а собственником, заявляющим о нарушении своих прав на имущество, — государство, частное право само по себе решить не в состоянии. Тем самым вопрос достиг той степени развития, при которой Конституционный Суд более не мог полагаться на повторение того, что по данному вопросу предлагало частное право, а потому включился в рассмотрение данной проблемы именно с конституционно-правовых позиций.
Основной вопрос дела Дубовца сводился к тому, насколько в принципе допустимо применение без каких-либо отклонений от общей частноправовой конструкции правил гражданского законодательства об истребовании собственником своего имущества от конечного приобретателя, если собственником является не частное лицо, а публичное образование. До обозначенного дела российские суды (вслед за гражданско-правовым законом, который в таком случае применялся буквально) не видели каких-либо оснований для дифференцированного применения данных норм в зависимости от того, кто является истцом — частное лицо или государство. Подобный недифференцированный подход обосновывался и фундаментально вытекал из логики частного права, то есть логики равенства субъектов: коль скоро механизм защиты права собственности частноправовой, то и субъекты, которые оказываются в такого рода отношениях (собственник, который ранее утратил имущество, и его текущий обладатель, который получил его в результате совершения рыночной сделки, к кому в итоге предъявлен иск о возврате имущества) должны иметь равные возможности для защиты своих прав. Если право собственности — его возникновение, изменение и прекращение — обсуждается по нормам права цивильного, ориентированного на отношения равенства, то никакого неравенства, разного подхода сообразно статусу лица, по общему правилу, быть не должно. Тем самым право на защиту в этой сугубо частноправовой логике имеет любой собственник. До тех пор пока суды, включая Конституционный Суд, рассматривали данный вопрос в
таком ключе, его обсуждение не выходило за рамки собственно частного права, даже если по ходу рассмотрения использовались термины или отдельные конституционно-правовые концепты.
Однако, рассматривая дело заявителя, Конституционный Суд фактически полностью изменил свой подход к оценке положения пункта 1 статьи 302 Гражданского кодекса. Так, Конституционный Суд пришёл к выводу о том, что данное положение не соответствует Конституции, её статьям 8 (часть 2), 19 (части 1 и 2), 35 (части 1 и 2) и 55 (часть 3) в той мере, в какой оно допускает истребование как из чужого незаконного владения жилого помещения, являвшегося выморочным имуществом, от его добросовестного приобретателя, который при возмездном приобретении этого жилого помещения полагался на данные Единого государственного реестра недвижимости и в установленном законом порядке зарегистрировал право собственности на него, по иску публично-правового образования в случае, когда данное публично-правовое образование не предприняло своевременных мер по его установлению и надлежащему оформлению на него права собственности.
В основу Постановления № 16-П был положен принципиальный аргумент о неравенстве субъектов в отношениях, являющихся предметом оценки судов при истребовании имущества от добросовестного приобретателя по иску публичного образования. Конституционный Суд отметил, что особенности дел этой категории «могут обусловливать иное распределение неблагоприятных последствий для собственника и добросовестного приобретателя» ввиду специфики интересов, носителем которых является публично-правовое образование, и его особого статуса32. Суд подчеркнул, что публичный интерес, заключающийся в предоставлении ранее изъятого жилого помещения по договору социального найма лицам, нуждающимся в улучшении жилищных условий, не может превалировать над интересами граждан — добросовестных приобретателей33. Это связано, в частности, с тем, что данный интерес вполне может быть удовлетворён за счёт иных помещений, по-
32 См.: Абзац 3 пункта 4.1 мотивировочной части Постановления № 16-П.
33 См.: Там же. Абзац 6.
скольку ни у одного лица, стоящего в очереди на улучшение жилищных условий, нет такой связи с истребуемым помещением, как у её текущего владельца34. Неравенство в рассматриваемых отношениях Конституционный Суд также выявил в том, что у гражданина, в отличие от государства в лице его регистрирующих и иных уполномоченных органов, отсутствует возможность отслеживания и проверки всех сделок, предшествовавших приобретению им права собственности на имуще-
ство35.
Конституционный Суд в связи с этим также раскритиковал подход судов, отказывающихся рассматривать акт государственной регистрации права, свидетельствующий о признании государством законности совершения сделки, в качестве «разрешительного волеизъявления», исключающего применение механизма пункта 1 статьи 302 Гражданского кодекса36.
Конституционный Суд, таким образом, при разрешении дела Александра Дубовца вышел за рамки сугубо цивилистического подхода и предоставил добросовестным приобретателям недвижимого имущества полноценную конституционно-правовую защиту.
4. Правовые последствия
Постановления
Обращение в Конституционный Суд по делу Дубовца, как было отмечено, являлось одним из элементов стратегической работы в интересах защиты прав добросовестных приобретателей. Поэтому важным вопросом в отношении данного судебного процесса является не только его «индивидуальный» итог для заявителя, но и то, какие изменения Постановление № 16-П породило в российской законотворческой и правоприменительной практике для других граждан. В этом отношении возможно отметить следующее.
Во-первых, Конституционный Суд прямо указал на необходимость судебного пересмотра дела Александра Дубовца в установленном законом порядке37. Дело заявителя дей-
34 См.: Абзацы 2 и 3 пункта 4.2 мотивировочной части Постановления № 16-П.
35 См.: Там же. Абзац 4 пункта 4.3.
36 См:. Там же. Абзац 3.
37 См.: Там же. Пункт 3 резолютивной части.
ствительно было пересмотрено по новым обстоятельствам в порядке пункта 3 части 4 статьи 392 ГПК Российской Федерации. При повторном рассмотрении дела Никулинским районным судом города Москвы доводы Александра Дубовца о его добросовестности как приобретателя были признаны «заслуживающими внимания», а соображения, изложенные в Постановлении № 16-П, стали основанием для отказа в удовлетворении изначальных требований ДГИ города Москвы. Суд постановил, что право собственности Александра Дубовца на ранее истребованную у него квартиру должно быть восстановлено, а само судебное решение — являться основанием для вселения заявителя в квартиру38.
Во-вторых, стоит отдельно остановиться на правоприменительных последствиях Постановления № 16-П для тех граждан, которые обратились в Конституционный Суд до вынесения им названного постановления. По общему правилу, Суд в таких случаях выносит определения по жалобе и признаёт, что у лиц, чьи жалобы поступили до вынесения им постановления, также возникает право на пересмотр их дел39. По имеющимся сведениям, в Конституционный Суд в таком порядке поступили как минимум два обращения: жалобы гражданки Г. В. Френкель и гражданина А. Е. Литвиненко. В то же время в отношении этих граждан Конституционный Суд вынес определения об отказе в принятии их жалоб к рассмотрению40, в которых не содержится
38 См.: Решение Никулинского районного суда города Москвы от 3 октября 2017 года № 02-5800/2017. URL: https://www.mos-gorsud.ru/rs/nikulinskij/cases/ docs/content/d093b2c9-c884-4ac8-bcec-e85af-d94a563 (дата обращения: 12.11.2017).
39 О юридическом значении таких определений для пересмотра дел заявителей см., например, определения Конституционного Суда РФ: от 15 января 2016 года № 186-О. URL: http://doc.ksrf.ru/decision/KSRF Decision223461.pdf (дата обращения: 03.12.2017); от 5 ноября 2015 года № 2522-О. URL: http://doc.ksrf. ru/decision/KSRFDecision214122.pdf (дата обращения: 03.12.2017); от 7 июля 2016 года № 1435-О-Р. URL: http://doc.ksrf.ru/decision/KSRFDecision240530. pdf (дата обращения: 03.12.2017).
40 См. определения Конституционного Суда РФ: от 4 июля 2017 года № 1443-О. URL: http://doc.ksrf.ru/ decision/KSRFDecision279563.pdf (дата обращения: 03.12.2017); от 4 июля 2017 года № 1444-О. URL: http://doc.ksrf.ru/decision/KSRFDecision279564.pdf (дата обращения: 03.12.2017).
указания на возможность пересмотра их дел. В этом смысле Конституционный Суд несколько затруднил пересмотр вынесенных по делам заявителей судебных решений.
В-третьих, Конституционный Суд указывает, что круг дел, которые могут быть пересмотрены в связи с вынесением им решения в виде постановления, включает в себя дела, судебные решения по которым не вступили в законную силу или вступили в законную силу, но не были исполнены или были исполнены частично41. В связи с этим у граждан, право собственности которых на принадлежавшие им квартиры было прекращено, однако они не были выселены, сохраняется возможность пересмотра их дел. Представляется, что указанная правовая позиция должна распространяться также и на дела граждан Г. В. Френкель и А. Е. Литвиненко, поскольку решения по их делам, хотя и вступили в законную силу, были исполнены лишь частично — в части прекращения права собственности на жилое помещение. Вместе с тем, по имеющимся сведениям, в ноябре 2017 года в передаче жалобы Г. В. Френкель для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции было отказано42. Таким образом, права заявительницы до сих пор не восстановлены. Что касается поданной в Верховный Суд кассационной жалобы А. Е. Лит-виненко, 15 декабря 2017 года она была передана судье43.
Наконец, в контексте судебного исполнения Постановления № 16-П особого внимания требует вопрос о судьбе граждан, которые были выселены из принадлежавших им квартир. Исходя из особенностей действия решений Конституционного Суда во времени
41 См., например, определения Конституционного Суда РФ: от 5 февраля 2004 года № 78-О. URL: http:// doc.ksrf.ru/decision/KSRFDecision31808.pdf (дата обращения: 03.12.2017); от 11 июля 2006 года № 268-О. URL: http://doc.ksrf.ru/decision/KSRFDecision15290. pdf (дата обращения: 03.12.2017).
42 См.: Определение судьи Московского городского суда от 17 ноября 2017 года по делу № 4г/9-10917/2017. URL: http://www.mos-gorsud.ru/mgs/cases/docs/ content/1 daebeb0 -10f6 -49f 1 - aff2 - 3a08449f2d21 (дата обращения: 20.12.2017).
43 См.: Информация по гражданскому делу № 5-КГ17-251 по кассационной жалобе А.Е. Литвиненко. URL: https://vsrf.ru/lk/practice/cases/9828232 (дата обращения: 20.12.2017).
и по кругу лиц, принятое по жалобе Александра Дубовца постановление не может иметь для таких граждан какое бы то ни было процессуальное значение. Такое положение дел, безусловно, нельзя считать справедливым, однако разрешение ситуации лежит уже за рамками непосредственно конституционного правосудия, в первую очередь в плоскости законодательного совершенствования системы защиты прав добросовестных приобретателей.
Так, следует отметить, что федеральными органами власти в рамках исполнения постановлений Европейского Суда по делам Гла-дышева против России и Столярова против России44 рассматривается вопрос о внесении изменений в законодательство в части совершенствования защиты прав добросовестных приобретателей. Доступный проект федерального закона45 (вне всяких сомнений, нуждающийся в детальном обсуждении и корректировке в целях полноценного учёта позиций Конституционного Суда и Европейского Суда46) тем не менее предусматривает, что предлагаемое правовое регулирование долж-
44 См.: Пункт 3.3 Плана действий по исполнению постановлений Европейского Суда по правам человека по делам № 7097110 Гладышева против России (Постановление от 6 декабря 2011 года, вступило в силу 6 марта 2012 года) и № 15711/13 Столярова против России (Постановление от 29 января 2015 года, вступило в силу 29 апреля 2016 года). URL: https:// rm.coe.int/16806977df (дата обращения: 13.11.2017). Отслеживание дальнейшего взаимодействия Российской Федерации с Комитетом Министров Совета Европы возможно на сайте Комитета. URL: https://www. coe.int/en/web/execution/russian-federation/-/glos sary/G/gladysheva-v-russian-federation-7097-08-#gladysheva-v-russian-federation-7097-08- (дата обращения: 13.11.2017).
45 См.: Проект федерального закона «О внесении изменений в статью 302 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации и статью 3 Жилищного кодекса Российской Федерации. URL: http://regulation. gov.ru/projects#npa=45326 (дата обращения: 13.11.2017).
46 О потенциальных направлениях законодательного исполнения постановлений Европейского Суда по правам человека по делам «Гладышева против России» и «Столярова против России» см.: Пункты 45 — 52 Заключения Института права и публичной политики от 30 ноября 2016 года по запросу Центра защиты жилья и жилищных прав. URL: http://ilpp.ru/netcat_ files/userfiles/2016_Zakluchenie%20Gladwsheva.pdf (дата обращения: 13.11.2016). Необходимо также от-
но обеспечивать выплату пострадавшим компенсации за утраченное жильё. Данный механизм при соблюдении ряда условий может являться приемлемым способом восстановления прав граждан.
Кроме того, альтернативным механизмом защиты могло бы стать принятие постановления Пленума Верховного Суда России, которым путём придания ему обратной силы гражданам было бы предоставлено право на пересмотр состоявшихся по их делам судеб -ных решений47.
Следует также подчеркнуть, что принятие Постановления № 16-П имело и другие последствия. В частности, были пересмотрены подходы Конституционного Суда к аналогичным по своей природе делам, например, в отношении истребования у граждан лесных участков, выбывших из собственности публичных образований48.
Данное постановление оказало воздействие также и на сферу законодательной деятельности, причём по вопросам, совсем тематически не связанным с рассмотренным Конституционным Судом делом. Так, к примеру, ознакомление с законопроектом № 301924-7 «О внесении изменений в Гражданский кодекс Российской Федерации»49, касающимся уточнения положений о самовольных постройках, создаёт впечатление, что оценка Конституционным Судом положения государства и частных субъектов как неравного в отношениях, где присутствует элемент санкционирования публичным образованием возникновения права, была принята субъектом права законодательной инициативы в части распределения рисков утраты права собст-
метить, что законопроектом не учитывается, к примеру, необходимость выплаты гражданам компенсации за любое другое истребованное у них недвижимое имущество, в отличие от жилых помещений.
47 См.: Пункт 6 мотивировочной части Постановления Конституционного Суда РФ от 17 октября 2017 года № 24-П.
48 См. определения Конституционного Суда РФ: от 21 сентября 2017 года № 1793-О. URL: http://doc. ksrf.ru/decision/KSRFDecision293284.pdf (дата обращения: 03.12.2017); от 21 сентября 2017 года. № 1794-О. URL: http://doc.ksrf.ru/decision/KSRF Decision294596.pdf (дата обращения: 03.12.2017).
49 См.: Законопроект № 301924-7 «О внесении изменений в Гражданский кодекс Российской Федерации». URL: http://sozd.parlament.gov.ru/bill/301924-7 (дата обращения: 16.11.2017).
венности. В частности, в пояснительной записке к законопроекту со ссылкой на выводы Конституционного Суда, изложенные им в Постановлении № 16-П, предлагается предусмотреть механизм компенсации приобретателям объектов, признанных самовольными постройками, за утрату прав на такие объекты.
5. Заключение
Дело Александра Дубовца, разрешённое Конституционным Судом, явилось одним из интересных примеров проявления горизонтального эффекта норм конституционного права, позволившего решить порождённую в циви-листической парадигме проблему истребования по искам органов публичной власти жилых помещений у граждан — добросовестных приобретателей. И хотя само постановление касается довольно специфических обстоятельств — истребования имущества, являвшегося выморочным и выбывшим из собственности публичного образования, высказанные Конституционным Судом правовые позиции, по сути, универсальны, а правовой эффект Постановления № 16-П на практике выходит далеко за пределы рассмотренной ситуации.
Немаловажно, что Конституционный Суд фактически предпринял попытку содействия исполнению многочисленных постановлений Европейского Суда, констатирующих нарушение конвенционных прав граждан в делах, аналогичных делу заявителя. Исполнение Российской Федерацией постановлений Европейского Суда по делам Гладышева против России и Столярова против России остаётся на контроле Комитета Министров Совета Европы. В этом отношении принятие Конституционным Судом Постановления № 16-П в отсутствие действительных шагов российского Правительства и судов общей юрисдикции в отношении изменения подхода к применению пункта 1 статьи 302 Гражданского кодекса является достаточно значимым событием.
Следует, тем не менее, подчеркнуть, что остаётся нерешённым вопрос о восстановлении прав тех граждан, имущество которых было истребовано по искам публично-правовых образований и которым на сегодняшний день недоступны какие-либо возможности
защиты. Представляется, что такая ситуация в свете выводов Конституционного Суда должна признаваться недопустимой и государство обязано предоставить таким гражданам справедливую компенсацию за утраченное ими имущество, используя доступные для этого правовые механизмы.
Библиографическое описание: Подоплелова О., Степанов Д. Добросовестные приобретатели против недобросовестного государства: дело Александра Дубовца в Конституционном Суде России: Комментарий к Постановлению от 22 июня 2017 года № 16-П // Сравнительное конституционное обозрение. 2017. № 6 (121). С. 101-114.
Good-faith purchasers v. bad-faith government: the Case of Aleksander Dubovets before the Russian Constitutional Court
Commentary on Judgment No. 16-P of June 22, 2017
Olga Podoplelova
Senior lawyer, Institute for Law and Public Policy, Moscow, Russia (e-mail: olga.podoplelova@mail-ilpp.ru).
Dmitry Stepanov
Candidate of Sciences in Law, LL.M., MPA, assistant professor, National Research University "Higher School of Economics", Moscow, Russia (e-mail: dmitry_stepanov@epam.ru).
Abstract
This article addresses the case of Aleksander Dubovets, which was reviewed by the Russian Constitutional Court in June 2017. The case concerns the revocation of title to an apartment and the subsequent eviction of a bona fide purchaser as a result of proceedings initiated by state authorities under Article 302(1) of the Civil Code of the Russian Federation. Indeed, the case was an important milestone in the Court's 2017 case law. By the time Alexander Dubovets lodged his complaint to the Constitutional Court, hundreds of bo-na fide purchasers all over Russia had been stripped of home ownership, and since 2011 the European Court of Human Rights has decided dozens of similar cases in favor of bona fide purchasers of apartments. However, the Russian government failed to take any steps to protect these citizens. While
agreeing with Judgment No. 16-P of June 22, 2017, delivered by the Constitutional Court, the authors analyze the reasons that caused this crisis situation, and the factors contributing to its solution. They argue that this case illustrates the constitutionalization of private law, as civil law norms cannot effectively address the issue of property seizures in suits filed by public authorities. Particular attention is given to the legal effects of the court's decision, with special emphasis on its judicial implementation in the courts of general jurisdiction. The authors also suggest possible further actions needed to ensure the full protection of all those who have been deprived of their property under the provision of Article 302(1) of the Civil Code.
Keywords
protection of private property; balance of interests; constitutionalization of private law; horizontal effect of constitutional norms; implementation of judgments of the European Court of Human Rights; strategic litigation.
Citation
Podoplelova O., Stepanov D. (2017) Dobrosovestnye priobretateli protiv ne-dobrosovestnogo gosudarstva: delo Aleksandra Dubovtsa v Konstitutsion-nom Sude Rossii: Kommentariy k Postanovleniyu ot 22 iyunya 2017 goda N 16-P [Good-Faith purchasers v. bad-faith government: the case of Aleksander Dubovets before the Russian Constitutional Court: Commentary on Judgment No. 16-P of June 22, 2017]. Sravnitel'noe konstitutsionnoe obozre-nie, no. 6, pp. 101-114. (In Russian).
References
Alexy R. (2002) A Theory of Constitutional Rights, Oxford: Oxford University Press.
Gadzhiev G. A. (2004) Konstitutsionnye printsipy rynochnoy ehkonomiki: Razvitie osnov grazhdanskogo prava v resheniyakh Konstitutsionnogo Suda Rossiyskoy Federatsii [Constitutional principles of market economy: development of the foundations of civil law in decisions of the Constitutional Court of the Russian Federation], Moscow: Yurist. (In Russian). Dolzhikov A. V. (2012) Vliyanie konstitutsionnykh prav na rossiyskuyu pravo-vuyu sistemu [Influence of constitutional rights on the Russian legal system]. Sravnitel'noe konstitutsionnoe obozrenie, no. 6, pp. 109-120. (In Russian).
Gardbaum S. (2003) The "Horizontal Effect" of Constitutional Rights. Michigan Law Review, vol. 102, no. 3, pp. 387-459. Kumm M. (2006) Who Is Afraid of the Total Constitution? Constitutional Rights as Principles and the Constitutionalization of Private Law. German Law Journal, vol. 7, no. 4, pp. 341-370. Pokrovsky I. A. (1998) Osnovniye problemy grazhdanskogo prava [Key problems of civil law]. Moscow: Statut. (In Russian). Tushnet M. (2003) The Issue of State Action / Horizontal Effect in Comparative Constitutional Law. International Journal of Constitutional Law, vol. 1, no. 1, pp. 79-98.
