CC BY
80
Оригинальны, свежи и достаточно убедительны мысли и суждения М.Х. Хцуковой из Нальчика, которая на основе лексического, структурного и функционального подходов рассматривает происхождение этнонима «хабзе» как «слаженной системы жизнедеятельности, которой следует народ на протяжении тысячелетий».
Не менее оригинальны и убедительны идеи, высказанные Р.Б. Унароковой в статье «Сто истин: философия повседневности», предлагающей исключительно плодотворный, на наш взгляд, подход к изучению самой сути адыгства, своими теоретическими основаниями восходящий к символическому инте-ракционизму, где внимание акцентируется на исследовании стабильных структур языка и сознания, ставших символическими, принимаемыми на веру опорными пунктами социального бытия.
В статье 3-Х. Бижевой главный предмет внимания
- культурные адыгские концепты и прежде всего «языковая картина мира», в которой язык выступает как организующее начало менталитета, средство самоанализа носителей данного языка.
Философские мотивы адыгского фольклора подробно рассматривают в своих статьях Р.А. Ханаху, З.У. Блягоз, этическую философию народного мудреца Жабаги Казаноко анализируют Б.Х. Бгажноков и И.Л. Бабич, мироэтическую мудрость адыгов и абазин
- П.Х. Шенкао, проблемы народного воспитания -A.A. Схаляхо.
Интересен раздел, раскрывающий проблемы адыгской культуры общего характера, «Компоненты традиционно-культурного универсума». Работа О.М. Тхагази-това акцентирует внимание на проблемах формирования адыгской культуры как целостной системы; А.Ш. Бакиев вводит понятие «адыгская цивилизация» и выделяет ее структурные компоненты; P.A. Ханаху рассматривает прошлое и настоящее института старейшин в этнокультурной традиции адыгов, подчеркивает необходимость повышения его социальной роли в современных условиях; Р.Б. Унарокова исследует проблему адыгского миропонимания на материалах народных песен; польский ученый Ян Браун предлагает сравнительный анализ хаттского и абхазо-
адыгских якыков; А.Ю. Чирг изучает роль традиционных институтов в развитии адыгской государственности в XIX в.; Ф.А. Азашикова и Г.Х. Азашиков знакомят читателя с трансформациями традиционной судебной системы у адыгов; М.А. Текуева останавливается на гендерных аспектах воспроизводства традиционной кулмуры в современных условиях; К.К. Хутыз описывает природоохранные адыгские традиции.
Завершает книгу раздел «Межкультурные взаимодействия и коммуникации», авторы которого попытались ответить на ряд актуальных проблем, волнующих в условиях развития массовых коммуникаций и глобализации не только адыгов, но и других, особенно малочисленных народов.
А.Х. и М.А. Хакуашевы обращаются к опыту культурного взаимодействия с античной Грецией; Р.А. Ханаху, А.К. Тхакушинов, Н.Н. Денисова размышляют об адыгском просветительстве и проблемах аккультурации (поглощении культуры адыгов другими культурами); М.Н. Афасижев и К.Н. Анкудинов повествуют о влиянии русской (российской) культуры на адыгов, и наоборот. С.Х. Хоткс анализирует проблемы культурного взаимодействия адыгов с народами Востока; с кавказскими поселениями в Иордании знакомит читателей Сатэней Шами из Америки; Г.В. Чочиев рассказывает о Северо-Кавказской диаспоре в Турции; В.Х. Мусхаджиев предлагает анализ адыго-вайнахских связей, проецируя их на современное взаимодействие кавказских народов; М.А. Не-фляшева знакомит со спецификой культурного взаимодействия адыгов и абхазов.
Книга адресована студентам, преподавателям, государственным служащим, научным работникам, всем, кто интересуется культурой адыгского народа.
Можно без преувеличения утверждать, что ее выход в свет - событие не только регионального, но и общероссийского значения. Она заслуживает пристального изучения. Хотелось бы надеяться, что региональное сообщество ученых и в дальнейшем будет плодотворно объединять свои усилия в разработке актуальных проблем социокультурного развития.
_________________________________________С.И. Хрупип
Добаев И.П. Исламский радикализм: генезис, эволюция, практика / Отв. ред. Ю.Г. Волков. Ростов н/Д, 2003.416 с.
Монография И.П. Добаева посвящена актуальнейшей для Северо-Кавказского региона, России и мира в целом теме, поскольку на рубеже тысячелетий феномен исламского радикализма стал важнейшим фактором, определяющим трансформации мировой геополитической системы. В этой связи проблемы исламского радикализма и его крайних проявлений (экстремизма и терроризма) активно обсуждаются на страницах отечественной и зарубежной печати. Трудно найти политолога, исламоведа или востоковеда,
который бы не высказался на данную тему. Несмотря на это, до сих пор серьезных исследований с конкретной привязкой к Северному Кавказу, явно недостаточно.
Рецензируемая книга охватывает огромный регион: Ближний и Средний Восток, Северный Кавказ, опирается на глубокое знание источников на европейских и восточных языках, а также личные наблюдения особенностей ислама в ряде стран и регионов России. Авторскую позицию отличает серьезное вни-
мание к теоретическим, а также прагматическим аспектам проблемы.
В первой главе «Исламский радикализм: мифы и реальность» ставится задача уточнить понятийный аппарат исследования, так как термины «традиционализм», «фундаментализм», «модернизм», а также «радикализм», «экстремизм», «терроризм» в научной литературе четко не «разведены» и к тому же зачастую трактуются неоднозначно и даже произвольно.-Автор рассматривает радикализм как идеологическую доктрину и основанную на ней политическую практику (определенный способ, метод, средство воздействия на политику). Если идеология и практика радикализма амбивалентны, не имеют однозначно негативного или позитивного смысла, то у экстремизма и терроризма как крайних проявлений радикализма всегда - негативный оттенок. Их политическая практика проявляется вне правового поля, зачастую в законспирированных формах. В этой же главе представлена типология радикального исламского движения, которое традиционно подразделяется на умереннорадикальное и ультра-радикальное. Автор выделяет и третье направление — промежуточную форму между умеренным и чисто экстремистским.
Во второй главе «Историко-социокультурные основания исламского радикализма» анализируются исторические и доктринальные корни исламского, радикализма, на основании чего выстраивается его идеальная теоретическая модель. Автор определяет базовые черты ислама (независимо от мазхабов - мусульманско-правовых школ), лежащие в основе его радикальных интерпретаций: молодость ислама, его тотальность, идея «завершения пророчества», аутентичность ислама личности мусульманина, мифологизация государственно-политической системы ранней мусульманской общины, фатализм, фанатизм, стремление к мировому господству, нацеленность на борьбу с «неверными», концепция джихада. Разумеется, сугубо рационалистический анализ неизбежно упрощает такое сложное духовное явление, как ислам или любая другая религия, чего не удалось полностью избежать и автору монографии. Каждая из указанных базовых черт имеет в исламе в зависимости от конкретных условий различную трактовку, не позволяющую вырывать отдельные аяты из общего контекста. Абсолютизация этих базовых черт как раз и выводит радикальные течения за пределы собственно ислама, что вполне убедительно показывает автор, рассматривая вопрос исторической эволюции исламского радикализма, от раннего хариджитского, вплоть до современных радикальных панисламистских движений.
В третьей главе «Исламский радикализм как идеология и социальная практика» И.П. Добаев в качестве примера рассматривает современный радикальный ваххабизм (неоваххабизм) как идеологию религиознополитического экстремизма. Доказывается гипотеза о том, что идеологические доктрины многих отрядов современного радикального исламского движения базируются на установках раннего, времен вероучи-
теля М. Абд аль-Ваххаба явления, получившего наименование ваххабизм. Однако за последующие два с лишним века эти конструкты' были усилены идеями теоретиков исламизма, наиболее известными и авторитетными из которых выступают аль-Маудуди и С. Кутб. Вершиной теоретических поисков теоретиков исламизма стала человеконенавистническая, лженаучная концепция «Симпатии и антипатии», буквально ■ разделившая «спасенную группу» и все остальное человечество на «праведных» и «неверных». При этом характерно то, что в неверные зачислены и мусульмане, не приемлющие для себя радикальных идей. Практической же деятельностью экстремистов всегда выступает терроризм, представляемый ими как джихад.
В «исламском факторе» важно соотношение конфессионального и национального. Национализм как социально-политическое явление обнаруживает свое гносеологическое родство с исламизмом, поскольку представляет идеологию и основанную на ней прагматику. Причем место идеологии в понимаемом таким образом национализме вполне может занимать и религия. Роль последней в формировании националистических ценностных установок, возбуждении и мобилизации национальных чувств хорошо известны не только в прошлом, но и в настоящем. В наше время в этом отношении беспрецедентна роль ислама: он идет рука об руку с политикой, то используя ее в своих целях, то сам служа ее средством в осуществлении единой задачи - становлении и укреплении национальных государств на Ближнем и Среднем Востоке, а теперь и в регионах России, в частности на Северном Кавказе. В этой связи собственно исламский фактор всегда следует увязывать с национальным/националистическим, что и делает автор на примере исламизма (панисламизма) и тюркизма (пантюркизма), как наиболее сформировавшейся в исламском мире националистической идеологии и практики.
В четвертой главе «Исламский радикализм в системе геополитических отношений» выявляется роль и место этноконфессионального фактора в геополитике Кавказа. Отмечается, что сегодня на Кавказе реально осуществляется ряд мегапроектов по конструированию «больших геополитических пространств». Автор выделяет три особо опасных для России: американский, панисламистский (Саудовская Аравия) и пан-тюркистский (Турция), вскрывает механизмы их реализации, действующие силы. Особое внимание уделяется деятельности неправительственных религиознополитических организаций «исламского мира». На основании эволюционного подхода представляется их типология (четыре поколения), показывается место и роль в региональной геополитике северокавказских «ваххабитских» джамаатов.
Мировые тенденции в развитии исламского радикализма не обошли стороной и Российскую Федерацию. Исламский радикализм в особо экстремистских формах проявил себя на Северном Кавказе, создав угрозу единству и целостности новой России. Естественно, что две заключительные главы монографии
«Исламский фактор в современных этнополитических процессах на Северном Кавказе» и «Крайние формы проявления исламского радикализма в Северо-Кавказском регионе и национальные интересы России» наиболее интересны для российского читателя. В пятой главе дан абрис распространения ислама на Северном Кавказе и особенностей этноконфессиональ-ной ситуации в регионе на разных этапах истории русско-кавказских взаимоотношений. Подчеркивается, что радикализация ислама в этот период неоднократно имела место (Кавказская война, абречество, революция и гражданская война, Великая Отечественная война, постсоветский период, в том числе «чеченские кампании» и т.д.).
С началом перестройки в книге связывается выход ислама на политическую арену, возрождение исламских^ институтов и движений в СССР, в том числе разделявших воззрения исламских фундаменталистов и располагавших вполне сложившимися связями с международными радикальными исламскими движениями. Обстоятельно в книге показана политическая институализация исламских движений в Российской Федерации, внутренние противоречия российского ислама, воздействие на эти процессы Саудовской Аравии, Ирана, Пакистана, Турции и других стран, а также неправительственных исламских организаций.
Рассмотрение феномена исламского радикализма на Северном Кавказе в контексте общемировых процессов - несомненная удача автора. Он аргументировано анализирует роль «внешнего» для России ислама в исламизации Северного Кавказа и других регионов России, раскрывает механизмы этого влияния. На этом фоне показаны просчеты федеральной и региональной правящей элит, первоначально недооценивших, фактически проигнорировавших угрозы, связанные с негативными последствиями политизации исламского движения, оставившими без внимания предупреждения духовных управлений мусульман и российских исламских традиционалистов.
Последняя глава посвящена региональному «ис-
ламскому» терроризму, в большей степени на примере Чечни. Исторически это уже проявлялось в различных формах: наездничество (набеговая система); похищения людей с целью продажи или получения выкупа; абречество; вооруженный сепаратизм и призывы к джихаду (после завершения Кавказской войны); политический бандитизм (20-30-е гг. XX в.); этнический коллаборационизм, создание и участие на стороне фашистской Германии горских воинских формирований. Аналогичные явления в регионе вновь фиксируются с начала 90-х гг. XX в. вплоть до настоящего времени. Автором делается вывод о том, что «особенность современного терроризма, с которым столкнулась Россия прежде всего на Северном Кавказе, заключается в сращивании на основе идеологии радикального ислама религиозного, этнического и криминального терроризма», поддерживаемого аналогичными международными структурами.
Кроме того, анализируются практические действия по блокированию исламского радикализма как идеологической доктрины и социально-политической практики. Условно эти меры разделены на четыре вида: институционально-правовые, политико-организационные, социально-экономические и администра-тивно-правовые. Каждая из них наполнена конкретным содержанием.
Одновременно И.П. Добаев последовательно отвергает представления о негативной роли ислама в российской истории, раскрывает его значение для возрождения духовности и нравственности коренных народов России.
Рецензируемая монография И.П. Добаева не лишена, как и любая другая, спорных положений, но насыщена фактическим материалом, тонкими наблюдениями и оригинальными выводами, объединенными целостной концепцией и четкой авторской позицией. Будет полезна тем, кого волнуют бурные политические процессы на юге России, Ближнем и Среднем Востоке и роль в них радикальных течений, выступающих под флагом ислама.
Г.С. Денисова
Дзидзоев В.Д. Экономическое и общественно-политическое состояние Северной Осетии в начале XX в. (1900 -1917 гг.). Владикавказ, 2001.160 с.
Для осетинских историков изучение уровня социально-экономического состояния Северной Осетии в начале XX в. никогда не было лишь вопросом отвлеченного научного интереса. Этой проблеме всегда было присуще «бродило актуальности». Сама ее постановка неизменно сопровождалась выдвижением чрезвычайно идеологизированных, зачастую конъюнктурных мотивов.
Перемены, произошедшие в нашем обществе в последнее десятилетие, существенно повлияли на состояние российской исторической науки. Отечественные историки отказались от догматизма и теоретического монизма, изменились исследовательские пара-
дигмы, гораздо шире стала источниковая база. Эти изменения создали пространство для нормальной конструктивной полемики и подтолкнули ученых поднять ряд малоисследованных ранее проблем и по-новому взглянуть на вопросы, которые, казалось бы, уже давно «объективно» изучены.
Представляется, что именно в таком ключе написана рецензируемая монография, посвященная анализу событий очень важного и сложного периода в истории Северной Осетии. Этот хронологически небольшой отрезок времени вместил в себя огромное количество разнообразных событий, во многом определивших последующее направление развития российского обще-
