CC BY
124
УДК 930(571.54) + 294.3 Д.С. Жамсуева
ДНЕВНИКИ БАЗАРА БАРАДИНА КАК ИСТОРИЧЕСКИЙ ИСТОЧНИК ПО РЕКОНСТРУКЦИИ БУРЯТСКИХ ДАЦАНОВ КОНЦА XIX - НАЧАЛА XX В.
Работа выполнена при поддержке РГНФ, проект № 11-01-12063в
Статья посвящена неопубликованным дневникам Базара Барадина как историческому источнику по реконструкции бурятских дацанов конца XIX- начала XXв. Выявленные материалы определяются как ценная составляющая монастырских комплексов Бурятии, утраченных в 30-е гг. XX в.
Ключевые слова: дневник, фактологическая база, монастырь, дацаны, духовенство, иконография, конфессия, структура храмовой обрядности.
D.S. Zhamsueva
BAZAAR BARADIN’ DIARIES AS A HISTORICAL SOURCE FOR THE RECONSTRUCTION OF THE BURYAT DATSANS LATE 19TH-EARLY 20TH CENTURIES
The article deals with unpublished diaries of Bazaar Baradin as historical source for reconstruction of Buryat dat-sans late 19th-early 20th centuries. Identified material is defined as a valuable component of monasteries in Buryatia, lost in the thirties of the twentieth century.
Keywords: Diary, factual base, monastery, datsan, clergy, iconography, religion, the structure of the temple rituals.
Реконструкция бурятских дацанов заключается в детальной научной презентации всех наличных письменных, архивных, иллюстративных источников. Источниковедческая, фактологическая база явно недостаточна для воссоздания целостной картины деятельности буддийских монастырей Бурятии. Первичная сводка известного и неизвестного необходима для того, чтобы определить возможности пополнения недостающих материалов. Уровень развития современной исторической науки требует изучать и осваивать различные типы источников. Такой подход к истории существенно расширяет комплекс исторических источников, дает возможность по-новому рассмотреть вопросы истории и определить новые проблемы научного изучения прошлого.
В отделе рукописей Санкт-Петербургского Института востоковедения РАН хранятся неопубликованные Дневники1 Базара Барадина, командированного в 1903 г. Русским комитетом2 в Забайкалье для изучения буддийской иконографии и жизни дацанов. На наш взгляд, эта предварительная работа, продолжавшаяся и в 1903, и в 1904 гг., содействовала ознакомлению с буддийским бытом и, вероятно, стала «экзаменом» перед его успешной поездкой в Лавран. Если сравнить дневники его поездок в Забайкалье и Лавран, то типологическая схема изучения монастырей идентична.
В дневнике 1903 г. объектом изучения Б. Барадина выступает «повседневная жизнь» монастырей и монахов, а предметом исследования - буд-
дийская иконография. Он содержит конкретные сведения об основании Гусиноозерского, Аца-гатского, Анинского, Эгитуйского, Агинского, Цугольского дацанов, количестве малых храмов в монастырском комплексе; обозрения религиозных праздников; данные о числе лам и образе жизни духовенства. Записи включают описания внутреннего убранства храмов, разъяснение иконографических объектов, особое внимание автор уделяет истории постройки дацанов. Отдельные разделы дневника посвящены школам иконописи, технологии малярных иконописных работ и литейных изделий, подробному описанию техники их исполнения и персоналиям.
Своеобразие дневника - в способе отражения действительности, заключающемся в регулярной синхронной фиксации явлений общественной и духовной жизни монастырей. Привлекает внимание способность автора к установлению доверительного контакта с информантами, его умение органично вписаться в изучаемую буддийскую среду. Первые строки дневника: «Гусиноозерский дацан. 5 июля. <1> Выехав из дома 1 июля, прибыл я с товарищем Жамцарано3 по ж[елезной] дороге в г. Верхнеудинск 3-го числа. Отсюда на лошадях, сделав 160 верст4, добрался до Гусиноозерского дацана5 5 июля 12 часам дня. Так как я не был близко знаком с Хамбо Ламой6, то не решился с первого же раза заехать к нему на квартиру, а остановился в так называемой «квартире для высокопоставленных лиц».
Скрупулезные, ежедневные записи дневника Б. Барадина позволяют не только детально воспроизвести маршрут его поездки, повседневную деятельность ученого, восстановить его дорожные впечатления, уникальность зафиксированных встреч в пути, но и уловить элементы «научного быта» ученого. Так, на страницах дневника, помеченных 8 июля 1903 г., встречаем: «Сегодня мы порешили выехать из дацана, так как здесь материалов более или менее было исчерпано. Еще раз перед отъездом был в храме для <13> тщательного обозрения и расспросов об иконах, но не нашел ничего нового для себя, только казалось мне немного странным присутствие одного изображения особого вида Хаягривы7 так называемого На mgrin eangs gsang8, которого почти не чтут последователи Зонхавы9, а чтут, главным образом, последователи красношапочного секта и Бадма Самбавы10. Я не мог добиться объяснения с лам о присутствии этого бурхана. Некоторые из лам говорили мне, что этот бур-хан, наверно, старого времени периода распространения здесь буддизма и привезен, наверно, тангутами какой-нибудь не зонхавинской секты и случайно здесь до сих пор находится. ... Вообще я должен сказать, что Гусиноозерский дацан, хотя считается резиденцией главного Хамбо Ламы буддистов В[осточной] Сибири по ряду с прочими дацанами <14> занимает второстепенное место как по учености, многочисленности духовенства и т. д. ... Дацан вообще имеет очень много монгольского характера в противоположность от некоторых монастырей Забайкалья, которые имеют характер тибетских монастырей. Так напр[имер], нет так называемое Шаби Хубсусун”11, т. е. форма индусско-тибетского духовного ученического одеяния, которое составляет характерное отличие монахов тибетских монастырей, от монахов монгольских монастырей. Здесь, несмотря на энергичное старание передовых монахов о сформировании «ШабиХубсусун”, придер<15>живаются той традиции одевания халата, которой придерживаются все монастыри Монголии, особенно халхаские монголы во главе с Ургинским Хутухтой12».
Каждая запись путевого дневника датирована, указано место, где она сделана. Часто в дневнике встречаются исправления, вычеркнутые слова, добавления и т.д., что свидетельствует об особом отношении автора к стилю и содержанию дневника. В размышления вкрапляются материалы из разговоров с местными жителями, дающие много
дополнительной информации. В записи, датированной 11 июля, фиксируются тонкости встречи с Р. Номтоевым, что само по себе является очень ценным источником по истории жизненной повседневности: «По дороге я ночевал у своего знакомого богатого бурята Намсарай Намжила, который на завтрашний день меня довез на своих лошадях до дома Ринчина Номтоева13. Я должен сказать несколько слов об этом замечательном буряте. Он бурят Хоринского ведомства, раньше он был ширетуем Ацагатского дацана, но потом добровольно оставил духовное звание и сделался мирянином. Ему уж теперь лет S0.
Он замечателен своими многочисленными <29> переводами с тибетского на монгольский, которые почти все имеются в печати среди бурят. Замечателен также его огромный труд -Тибетско-Монгольский словарь, который, к сожалению, до сих пор не может выйти в печати, хотя уже давно хлопоты идут об издании его14.
Он всю жизнь занимался изучением буддизма и переводами, и теперь не оставил своей работы, хотя его лета преклонные и силы его покинули, и едва ходит на ногах.
Он во всем Забайкалье, в среде ученого мира лам также и мирян пользуется большой популярностью и почетом, он состоит действительным членом ИРГО-ства15...
Когда я рассказал ему о своих занятиях санскритом и проч., то у него сразу засверкали глаза и старик сделался необыкновенно оживленным и бодрым. Наша беседа с ним продолжалась около двух часов, после чего я должен был ехать дальше. Он, между прочим, предлагал мне прочесть его сочинение о правилах чтения дарани16 и сравнить с тем, как преподают европейцы фонетику санскрита».
В дневнике 1904 г. объектом изучения Б. Барадина выступает описание главных храмов Цу-гольского и Агинского монастырей, предметом исследования - буддийская иконография. Дневник открывает многое в понимании личности ученого. Б. Барадин не только собирает значительное количество буддийских рукописей и ксилографов, но и изучает исторические факты жизни дацанов, совмещает изучение разговорного тибетского языка, обращается к истории буддийских догматов, вникая в их суть. Наряду с эмоциональными оценками событий ярко выражена оценка этих событий с позиций ученого, профессионального историка. Дневник свидетельствует: «Эти книги были отчасти тибетские и монгольские (последняя - переводы). Из них тибетские
я передал своему другу Чойжи Ванчук’е (chos keidbang phyug) для переписывания, а монгольские - оставил у себя, чтоб переписать их сам... <7> Из них - основное сочинение (по убеждению забайкальских зурачинов17) и руководство по буддийской иконографии на тиб[етском] языке thig rtsa т^ап ^геї. Сочинение тибетского ученого ламы sum ра тШатро уе shes dral ’Ьуог18, а остальные - на монгольском языке по тому же предмету. Чойжи Ванчук согласился переписать первую книгу. Для сличения мы решили достать еще печатный один экземпляр этой книги из библиотеки Гыгена19... <8> Если будет переписана эта книга и переведена когда-нибудь на один из европ[ейских] языков, то книга впервые появится в Европе и представит большой интерес для специалистов как основное руководство буддийских иконописцев Тибета, Монголии и Забайкалья. По крайней мере, к этому убедило меня до сих пор всеобщее мнение забайкальских зурачинов относительно этой книги, хотя они знают, что существуют еще многие другие книги по этому предмету... Сегодня я наводил у лам справки о том, что существуют ли вообще образа бурханов pancaraks’u20. Лама по имени Доржи Палам Соржиев передал мне, что он видел 5 бурханов статуев Банзаракши (монг.) в Агинском дацане у одного ламы, ныне покойного Сымпил Доржи. Эти бурханы сделаны в Долон Норе. Он кроме этого нигде не видел таких бурханов Банзаракши. Кроме этого, он мне лишь передал, что у одного ламы имеются два экз[емпляра] истории Будо-на21, один, по-видимому, <10> известной лхасской работы, как экземпляр в нашей университетской библиотеке в Петербурге, а другой каменной печати, - эта последняя, кажется, не полная».
Наряду с указанием о собраниях книг по иконографии, разбором сочинений по главам, разъяснениями терминов, информацией по истории тибетских сект дневник Б. Барадина содержит сведения о явлениях и фактах, увиденных и услышанных в дороге, в разговорах с местными жителями, являющихся свидетельством исторического прошлого: «Только сегодня мне удалось окончить списывание книг. Вечером мне пришлось беседовать с одним ламой. Он рассказал мне некоторые сведения, < 20> которые он добыл из бесед с одним новоприбывшим из Лхасы ламой-бурятом. Этот лама по имени Цыден передал ему некоторые отрывочные сведения о положении вещей в Тибете 7-8 месяцев тому назад. Он, по-видимому, был человек малосведущий в делах Тибета или же
в то время было в Тибете спокойно, по крайней мере, в Лхасе. Но тем не менее, по его словам, в Тибете шли большие толки о приближении пили-нов, т. е. англичан, о вступлении их в пределы Тибета. В то время ему неизвестно, чтоб тибетцы что-либо предпринимали против англичан, только ограничивались созывом в Лхасу гуртынов (sku rten)22 (чойджинов) числом до 70 человек. < 2I> Они будто предсказали, что никакой опасности для веры нет и т. п. Вот и все, что знал он о Тибете в момент своего выезда оттуда. Да еще он виделся с Агваном Доржиевым23, только что прибывшим в Лхасу из Забайкалья.
Мне передали сегодня об одном интересном обстоятельстве, что здесь в дацане ходят по рукам предсказания Садэна Бандиты о гибели Центрального Тибета, что это предсказание прислано из Тибета в нынешнем году каким-то бурятским ламой своему близкому и распространилось уже повсюду в забайкальских монастырях. Мне пока не пришлось видеть его. Она, как говорят, в первоначальном своем варианте была на тиб[етском] языке, написанное скорописью «шара»24. <22> Говорят также есть и монгольский перевод. Ламы чрезвычайно заинтересованы этим страшным предсказанием (lung bstan). Среди лам существует странное поверие, что центр буддизма переселится из Тибета в Лмдо (amdo) в монастырь Лавран, куда прибудет из Лхасы Чжо Сакья Муни и лхасский Монлам (lha sa smon lam), т. е. всеобщий хурал в Лхасе, совершаемый всеми ламами тамошних монастырей (особенно) Сынбрей Гусум’а (se ‘bras dge gsum)25. Здесь я встречал бывших в Тибете особенно в Лмдо и получивших там образование, которые, к моему удивлению, рассуждали о тамошних непорядках совершенно свободно. Поэтому я считаю не <23> лишним говорить некоторые из них. Напр[имер], мне рассказал один молодой гыбши Доржи Палам о своем слышанном: «в Лавране, в самом центре лучшем по строгости и благоустроенности почти во всем не только в Лмдо, но и Тибете, - отношение лам к простым мирянам прямо возмутительное; сокченский гыбкой26 (dge bskos) представляет деспота, распоряжающуюся над жизнью и смертью мирян, он ни на йоту не позволяет повысить цены на продукты при продаже ламам выше установленной монастырем цены, не допуская свободной конкуренции».
Таково воззрение бурятских лам, более или менее знающих Тибет и <25> Лмдо как по личным своим впечатлениям на месте, так и по общерас-
пространенным разговорным сведениям».
Наиболее значимый историографический аспект для исследователей представляют планы-схемы Агинского и Цугольского дацанов, определяющие характер культовой деятельности дацанов, структуру, обрядовую специализацию и раскрывающие особенности культовой системы агинской конфессии. Подробное описание Б. Ба-радина внешнего вида и внутреннего убранства дацанского комплекса дает возможность детально проанализировать соотношение архитектурных и эстетических решений с религиозными традициями и существенно расширить базу для последующих исследований. Из дневника Б. Барадина: «Этот этаж отличается маленьким размером и сделан из дерева. Длиною не больше упомянутого отделения среднего этажа, т. е. около 6 с.27, шириною 3 с., вышиною 1 1/3 с. Он имеет одну дверь и по бокам - по два окна. Кругом его можно ходить, и сделаны перила. Так как <17> верхняя крыша храма весьма большая сравнительно сраз-мером этого этажа, то крыша выдается вперед на все четыре стороны. Выступы крыши кругом этажа держатся деревянными столбами. Под этими выступающими карнизами, богато украшенными деревянной резьбой, можно сделать круговой обход этажа. Этот этаж как бы поставлен на верхней площади главного каменного корпуса. На всех четырех сторонах этого этажа, от основания до края главного корпуса храма сделана желтая крыша из железа. <18> Как раз над дверью в рамке прикреплено барельефное изображение Арья Бало (phyag bzhi ра)28 на мраморной плитке 1/3 арш. вышиной. На южной стороне юго-западного угла такое же изображение богини Маричи (odzercan та)29 с запряженными свинками. На западной стороне у северо-западного угла находится писанное изображение этой же богини. На северной стороне у северо-западного угла - барельефное изображение этой же богини. На самой середине северной стены два таких же изображения: налево - Бадмасамбава, направо -Зонхава. На этой же стене у северо-восточного угла - такие же изображения упомянутой богини. <19> В середине восточной стены - такое же изображение богини Зеленой Тары. На южной стороне юго-восточного угла - такое же изображение богини Маричи».
В целом, характеризуя дневник Б. Барадина, необходимо отметить, что в текстах комплекса его дневников кроме общих сведений о монастырях освещаются все основные сферы деятельности и
социальная структура буддийского монастыря. В общем корпусе текста дневников Б. Барадина необходимо выделить анализ книг по буддизму, иконографии и выводы автора, где присутствует профессиональная оценка историка-религиоведа, свидетельствующая об особом научно-аналитическом характере его исследований.
Примечания
1 СПБ ИВ РАН. Ф. 87. Оп. 1. Ед.хр. 26, 27.
2 В 1903 г. образовался Русский комитет для изучения Средней и Восточной Азии в историческом, археологическом, лингвистическом и этнографическом отношении, который организационно подчинялся МИД. Члены Комитета акад. С.Ф. Ольденбург и Ф.И. Щербатской внесли предложение об использовании бурят для изучения Тибета, поскольку в это время Барадин обучался у них, то именно на него было решено возложить научную командировку в Тибет. В 1903 г. Русский комитет командирует Барадина в Забайкалье для изучения буддийской иконографии и жизни дацанов [См. Ермакова Т.В. Буддийский мир глазами российских исследователей XIX - первой трети XX века. С. 102].
3 Жамцарано Цыбен Жамцаранович (1880-1942) -ученый-монголовед, просветитель, обществ. и политич. деятель Бурятии и Монголии. Вольнослушатель (с 1902), затем преподаватель монг. яз. (1906-1907) Санкт-Петербургского ун-та. В 1903 г. был командирован Русским комитетом в Иркутскую губернию [См. Цыбен Жамцарано. Путевые дневники 1903-1907 гг / сост.: В. Лыксокова, Ц. Ванчикова, И. Кульганек; ред.: Ц. Ванчикова. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2001].
4 Верста - старинная русская мера длины, равная 500 саженям или 1,06 км (применялась до введения метрической системы).
5 Дацан (тиб. Grva thsang) - отделение высшего монастырского обучения; храм, где происходят занятия, или весь монастырь.
6 Хамбо лама (mkhan po bla ma, букв. ‘настоятель-учитель’ или ‘высший настоятель’) - титул главы буддистов Восточной Сибири.
7 Тиб. rta mgrin (дамдин), букв. ‘лошадиная шея, шея коня’. Называется так потому, что на его голове находится конская голова с шеей. Хаягрива считается одной из гневных форм великого бодхисатвы Авалокитешвары (бур. Арьябало)
- воплощения великого сострадания всех Будд. Он почитается как защитник религии и сам представлен в буддийском пантеоне в различных формах - своих эманациях, нирманах (sprul ba) [См., например, Древо собрания, 1997, с. 95; Монгол зураг, 1986, № 28, 81; Бурятская живопись, 1995, № 86]. Считается, что он изгоняет демонов своим ржанием. Хаягри-ва обычно держит в руках скипетр, аркан, колесо и меч. Цвет его тела красно-коричневый.
8 В тексте этот термин написан тибетской скорописью.
9 Цзонхава (tsong khapa). Цзонхава (1357-1419) - известный тибетский религиозный деятель, основатель духовной традиции «желтошапочников» - Гелугпа (dge lugs pa? букв. ‘система блага’), получившей большое распространение в Центальной Азии. Во главе Гелугпы стоит Далай-лама.
10 Падмасамбхава (VIII в.) - великий индийский йог и реализатор. Согласно Будону, он приглашен в Тибет царем Тисрондэцаном, чтобы обуздать сильных тибетских божеств и духов, сделал их Дамжанами (dam can, сокр. от dam tshig
can букв. ‘обладающий обетом’), давшими обет защищать религию Будды и оказывать ей покровительство. Он основал первую в Тибете традицию (систему, секту) Ньинмапа (rny-ing ma pa букв. ‘старая’) [Будон, 1999, с. 252; Щербатской, 1988, с. 355]. Падмасамбхава считается духовным покровителем Тибета. Полагают, что он, согласно своему обещанию, посещает Тибет каждое десятое число лунного месяца. В эти дни ему обычно делают подношение и т.д. «Красношапочными» в широком смысле называют все тибетские системы, не относящиеся к «желтошапочной», а в узком смысле - традицию Ньинмапа.
11 «Шаби хубсусун» (бур.) ‘одежда ученика’, т.е. форма одежды, которую носят ученики-хувараки.
12 В данном случае Богдо-гэгэн, глава буддистов и правитель в старой Монголии. Считается перерожденцем известного тибетского ученого Таранатхи. Хутухта (монг. хутагт букв. ‘святой’) один из титулов, которые носили перерожденцы («живые боги») в монг. буддизме.
13 Ринчен Номтоев (1821-1907) - известный бурятский филолог-монголист, писатель. Упомянутый Б. Барадиным «Тибето-Монгольский словарь» был опубликован в 1959 г. академиком Б. Ринченом в МНР [См. Ринчен Номтоев // Российские монголоведы (XVIII - начало XX вв.). Улан-Удэ, 1997. С. 57-60].
14 Этот словарь был издан в Монголии в 1959 г.
15 Здесь, очевидно, имеется в виду Императорское Российское Географическое общество.
16 Санскр. дхарани, тиб. gzungs. Так обычно называют особый вид заклинаний или текстов, содержащих такие заклинания, а в Бурятии - заклинания вообще (тарни). Здесь же имеется в виду правила чтения санскритских текстов вообще и заклинаний на санскрите в частности.
17 Зурачин - монастырский иконописец, художник, живописец, скульптор.
18 Комментарий на базовый текст по рисованию (Тигза шандел) сумба хамбо Ешей Балжора.
19 Ганжирва гэгэн Данзан Норбоев. [См. Zhamsueva D. The Buryat line of Canjurva-Gegen’s incarnations // Nomadic Monthly Newspaper. International Institute for the study of nomadic civilizations. Ulaanbaatar, 2002.No. 30].
20 Паньчаракша (санскр. букв. ‘пять защитных’) - пять дхаранических сутр с заклинаниями, каждая из которых персонифицируется в виде особого женского божества - маха-маюри и т.д.
21 Будон Ринчендуб (bus ton rin chen grub, 1290-1364)
- известный тибетский ученый, который составил и издал первое в Тибете собрание канонических тибетских текстов -Ганжур и Данжур и написал пользующуюся популярностью «Историю буддизма» [См. Будон, 1999].
22 Тиб. букв. ‘тело-опора’. Это оракул, тело которого является «опорой» и через посредство которого вещают духи-хранители религии (чойжоны). Поэтому их часто называют чойжонами (чойджинами).
23 Агван хамбо Доржиев (1857-1938) - бурятский лама, получивший высшее духовное образование в Лхасе и ставший одним из учителей и сподвижников Далай-ламы XIII Тубдан Чжамцо. Проявил себя как крупный религиозный деятель и в России [Цыбиков, 1991. Т. 1. С. 225].
24 Шара - бурятский термин, обозначающий тибетскую скоропись.
25 К главным достопримечательностям Лхасы относили две статуи Будды Шакьямуни - большой Чжо (тиб. jo ‘господь’) и малый Чжо, привезенные в качестве приданого китайской и непальской принцессами, ставшими женами царя
Сронцзан Гамбо (629-711 или 617-694) [Цыбиков, 1991, т. 1, с. 74]. Лхасский монлам - это учрежденное еще Цзонха-вой особое молебствие, совершаемое в Лхасе на Новый год монахами трех шелтошапочных монастырей - «Сэнбрэгё», т.е. Сэра, Брэйбуна и Гандана. Г.Ц. Цыбиков отмечает, что в Лавране есть ступа, на месте которой, как говорят, будет построен дуган для лхасского монлама, когда, согласно предсказанию, центр религии переместиться из Внутреннего Тибета в Aмдо [Там же, с. 53].
26 Главный блюститель порядка в храме.
27 Сажень - старая мера длины в России, около 1,54 м.
28Четырехрукий (Aвалокитешвара).
29 Букв. ‘обладающая лучом света’. К этой богине обычно прибегают во время путешествия, полагая, что она делает путешественника невидимым для хищных зверей и т.н.
Литература:
1. Барадийн Б.Б. Путешествие в Лавран // ИРГО. СПБ., 1908. Вып. 4 XLIX.
2. Барадин Б.Б. Буддийские монастыри // Aльманах «Orient». СПб., 1992. Вып. 1.
3. Барадин Б. Жизнь в тангутском монастыре Лавран. Улан-Удэ, 1998.
4. Будон, 1999. - Будон Ринчендуб. История буддизма / нер. с тиб. и англ. СПб.: Eвразия, 1999.
5. Буддийская живопись Бурятии. Улан-Удэ: Нютаг, 1995.
6. Востриков A.K Тибетская историческая литература. М.: Восточная литература, 1962.
7. Донец A.М. Дацанская система образования и ти-бетоязычная учебная литература // Мир буддийской культуры. Чита, 2001. С. 47-56.
8. Джанжа Ролби Дорже. Древо собрания трехсот изображений. СПб.: Aлга-Фонд, 1997.
9. Eрмакова Т.В. Буддийский мир глазами российских исследователей XIX - первой трети XX вв. (Россия и сопредельные страны). СПб.: Наука, 1998.
10. Zhamsueva D. The Buryat line of Canjurva-Gegen’s incarnations // Nomadic Monthly Newspaper. Ulaanbaatar, 2002. No. 30.
11. Цыбен Жамцарано. Путевые дневники 1903-1907 гг. / сост.: В. Лыксокова, Ц. Ванчикова, И. Кульганек; ред. Ц. Ванчикова. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО PAH, 2001.
12. Источник мудрецов. Парамита и мадхьямика / нер. с тиб. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1968.
13. Кочергина ВА. Санскритско-русский словарь. М.: Русский язык, 1987.
14. Цултэм H. Монгольская национальная живопись «Монгол зураг». Улан-Батор; 1986.
15. Ринчен Номтоев // Российские монголоведы (XVIII
- начало XX вв.). Улан-Удэ, 1997. С. 57-60.
16. Цыбиков Г.Ц. Избранные труды. Новосибирск: Наука, 1991. Т. 1, 2.
17. Щербатской Ф.И. Избранные труды по буддизму. М.: Наука, 1988.
Жaмcyевa Дaримa Сaнжиевнa, кандидат исторических наук, доцент, старший научный сотрудник Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО PAH, 670047, г. Улан-Удэ, ул. Сахьяновой, 6. e-mail: [email protected]
Zhamsueva Darima Sanzhievna, cand. of historical sciences, senior Follow of the Institute for Mongolian, Buddhist and Tibetan Studies, Siberian Branch of Russian Academy of Sciences. Ulan-Ude, Sakhyanova str., 6., e-mail: [email protected]
