CC BY
45
С. Маслинская
«ДНЕВНИК КОСТИ РЯБЦЕВА» Н. ОГНЕВА В АМЕРИКАНСКОЙ КРИТИКЕ КОНЦА 1920-х гг.*
В статье рассматривается реакция американской критики на выход «Дневника Кости Рябцева» Н. Огнева на английском языке в 1928 r. Книга была замечена прежде всего леворадикальной журналистикой, поэтому в фокусе ее внимания оказалось содержание повести с точки зрения отражения в ней образовательных экспериментов в Советской России, тем временем как литературное новаторство повести не привлекло к себе внимания.
Ключевые слова: Николай Огнев, Михаил Розанов, Александр Верт, «Дневник Кости Рябцева», детская литература 1920-х гг., критика детской литературы, эксперименты в школьном образовании, школьная повесть.
If you are interested in the new Russia in education, in life, you will find a good deal to think about in these pages.
Walter R. Brooks1
В своей автобиографии от 17 сентября 1925 г. русский писатель Михаил Розанов написал: «Обо мне как беллетристе писали много, а будут писать еще больше»2. В предлагаемом очерке я покажу, что слова писателя сбылись, но не на родине.
Первая публикация обсуждаемой повести в России появилась под названием «Гибель лорда Дальтона (Дневник Кости Рябцева)» в 1926 г., в следующем году вышло второе издание уже под названием «Дневник Кости Рябцева». Отозвались немногие: в летних номерах журнальной периодики Н. Замошкин, А. Риден, Г. Фиш и И. Рубановский опубликовали критические рецензии на вышедшую новинку3. Так же сдержанно было встречено и продолжение — «Исход Никпетожа».
* Статья подготовлена при поддержке гранта РФФИ (РГНФ) «Воспитание нового читателя: литература для детей в педагогической критике и цензуре (18641934)» 15-06-10359.
В то же время реакция западных читателей была гораздо более оживленной. В архиве Н. Огнева (М. Розанова) сохранился документ, в котором писатель перечисляет страны, издавшие переводы его книги:
В Японии «Костя Рябцев» выдержал к 1930 г шесть изданий. (Сообщение журнала «Ленинград»).
Далее, книга была переведена и издана в Чехо-словакии, Голландии, Греции, Франции, Южной Америке. В Южной Америке книга встретила особо восторженный прием (Сообщение журнала «Ленинград»).
Следующая книга «Исход Никпетожа» вышла заграницей под заглавием «Костя Рябцев в университете», а в англо-саксонских странах — «Дневник коммунистического кандидата на ученые степени»4.
Далее Н. Огнев, отмечая большое количество критических публикаций5, высказывает недовольство характером критики его дилогии6. Не углубляясь в конъюнктурные причины этого недовольства, можно констатировать действительно оживленный интерес западных критиков к творчеству Н. Огнева. Американские рецензенты написали более десятка рецензий на новинку советского книгоиздания. Сам Огнев охарактеризовал эту ситуацию следующим образом: «В Америке книга произвела сенсацию, которая тотчас приняла американские масштабы» (1935)7. О причинах такой популярности и об
особенностях американской рецепции и пойдет в речь в этой статье.
* * *
В конце XIX — начале XX вв. в Европе, Америке и России шли однородные процессы реформирования школьного образования. Наступивший «век ребенка» поменял педагогические приоритеты: в центр образовательного процесса был помещен ребенок, а не знание и воспитание; практическая польза, а не интеллектуализм.
Образовательные реформы в Америке и в России в первое тридцатилетие ХХ в. проводились во многом синхронно. Американский «прогрессивизм» и русское «свободное воспитание» восходили к сформулированному еще Ж. Ж. Руссо принципу педоцентризма и рассматривали практическую деятельность детей как основу педагогического процесса. Для обсуждаемой здесь книги, особенное значение имели эксперименты Хелен Паркхерст, получившие название "йакоп-р1ап". Это обучение основывалось на трех принципах: свобода, самостоятельность, сотрудничество — ученики самостоятельно занимаются в индивидуальном темпе,
учителя корректируют и направляют самостоятельное освоение того или иного материала, занятия проходят не в классе, а в лаборатории, где ученики представляют свои ученические проекты. Такие школы были популярны в Америке в 1920-1930-е гг., потом их распространение пошло на убыль. В России таких школ было совсем немного и их жизненный путь был значительно короче — 3-5 лет (середина 1920-х гг.). Именно в такой школе и учился главный герой «Дневника Кости Рябцева».
Тем не менее изображение школы в детской литературе — явление более раннее. Если говорить об англо-американской традиции, то ее родоначальниками стоит считать «Школьные годы Тома Брауна» Томаса Хьюза (Thomas Hughes Tom Brown 's School Days (1857)) и «Эрик, или Шаг за шагом» Фредерика Вильяма Фаррара (F. W. Farrar Eric, or Little by Little (1858)). Так или иначе, школьная жизнь попадала на страницы англо-американской детской литературы, но не становилась значимым фокусом изображения, оставаясь одним из топосов развития событий в литературе о хороших и плохих девочках и мальчиках. В британской литературной традиции переворотом в изображении школьной повседневности стал «Сталки и компания» Редьярда Киплинга (Stalky & Co (1899)), неоднократно выходивший в Америке в 1920-е гг. Киплинг показал школьную жизнь как школу жизни, школу формирования личности в условиях насилия. Другие условия — жизнь в экспериментальных школах начала ХХ в. — в литературу не попадали.
Во многом поэтому выход в 1928 г. на английском языке «Дневника Кости Рябцева» произвел столь впечатляющий эффект. Мало того, что это была книга о новой Советской России, она была еще и об экспериментальной советской школе, многими своими чертами напоминавшей американские эксперименты в области образования, а в чем-то (Дальтон-план) являвшейся ее наследницей.
ИСТОРИЯ ПУБЛИКАЦИИ
В 1928 г., то есть на следующий год после первого издания в России, в Лондоне в издательстве Victor Gollancz Ltd. вышел первый перевод книги на английский язык. Издательство, основанное незадолго до этого, специализировалось в том числе и на издании политически актуальной литературы. Основатель издательства Виктор Голланц придерживался левых взглядов, и «Дневник Кости Рябцева» была первой (и единственной переведенной с русского языка) «левой» книгой, выпущенной вновь открывшимся издательством8.
Перевод был сделан Александром Вертом. Он родился в России, его семья уехала из страны сразу после Русской революции, но он сохранил симпатии к России и ее языку. Через год после «Дневника Кости Рябцева» в 1929 г. в том же издательстве он опубликовал «Дневники жены Толстого, 1860-1891» ("The diary of Tolstoy's wife, 1860-1891")9. Затем переключился на эссеистику, работал в газете "The Sunday Times" и BBC, писал о предвоенной Франции, России во Второй мировой войне, в частности, Сталинградской битве и блокаде Ленинграда.
В предисловии к первому изданию «Дневника Кости Рябцева» Александр Верт приносит слова благодарности своей супруге Фреде Хелен Лендрум (Freda Helen Lendrum) и Михаилу Осоргину. Супругу он благодарит за «неоценимую помощь в подготовке перевода» [Ognyov 1928, p. 5], а Осоргина за «помощь в обнаружении практически недоступного биографического материала об авторе «Дневника», который напечатан на суперобложке» [Ognyov 1928, p. 6]. По-видимому, именно Михаил Осоргин сориентировал Александра Верта. Будучи в эмиграции, пассажир знаменитого сентябрьского «философского парохода» Осоргин симпатизировал России, интересовался литературным процессом в Советской России, следил за новинками и в парижской периодике, в частности, влиятельной газете «Последние новости», публиковал рецензии и отзывы на советские литературные журналы, новинки советского книгоиздания. В конце июня 1927 г. вышла его рецензия на «Дневник Кости Рябцева» [Осоргин 1927]. Александр Верт берется за перевод, и практически сразу после публикации в Англии книга перебралась через океан в нью-йоркское издательство Payson & Clarke Ltd. Трехсотстраничная повесть о новой России вызвала большой интерес у американской критики.
Первым отозвался Роберт Литтелл (Robert Littell)10, сторонник прогрессивистского движения, побывавший в Советской России в середине 1920-х. Его статья под названием "The Diary of a Communist Schoolboy (Review)" была опубликована в "The New Republic" 20 июня 1928 г. [Littell 1928]. Затем в течение лета-осени вышло еще несколько публикаций в левых или близких к левым изданиях: "The New Masses", "The Outlook", "The Nation", "American Journal of Sociology". Несколько рецензий было опубликовано в литературно-критических журналах "The American Mercury", "The Bookman" и "The Saturday Review of Literature". Еще через полгода появились рецензии на вторую часть книги
Н. Огнева "The Diary of a Communist Undergraduate", вышедшей в самом начале 1929 г. [Russia from Within and Without 1929; Kunitz 1929; Littell 1929; Ruhl 1929].
Авторы статей были по большей части левых взглядов, симпатизирующие России и тому социальному эксперименту, который она развернула после 1917 г. Например, одним из авторов рецензий была Агнес де Лима (Agnes deLima (1887-1974)), известная журналистка в области проблем образования (публиковалась в журналах "The New Republic" и "Nation"), активный участник образовательных экспериментов в духе прогрессивизма в Америке в 1920-е гг. В 1924 г. у нее вышла книга под провокативным названием "Our Enemy the Child"11. Другим рецензентом был Джошуа Куниц (Joshua Kunitz (1896-1980)), переводчик на английский язык трудов Маркса и Энгельса, писавший о Советском Союзе для журнала "New Masses", автор книг о русской литературе и «еврейском вопросе», политической истории России ХХ в.12 В этом же ряду может быть названо имя Норы Мид Коркоран (Norah Meade Corcoran (1888-1954)), журналистки, писавшей для периодических изданий Ирландии и США. Мид принимала участие в Американской администрации помощи (American Relief Administration, ARA), в частности, в начале 1920-х гг. сотрудничала с Гербертом Гувером в деле оказания помощи голодающим в России. В последующие годы заметно было ее участие в популяризации скаутского движения для девочек. Редким исключением из числа общественно активных рецензентов можно назвать Уолтера Роллина Брукса (Walter Rollin Brooks (1886-1958)), который был просто детским писателем, автором серии книг о свинье Фредди. Таким образом, среди авторов рецензий в основном были те, кто непосредственно занимался прогрессивным образованием в США. И педагоги, и журналисты в большинстве своем не скрывали своих левых убеждений и симпатий к политике большевиков.
Какова же оценка этой книги? На что обратили внимание американские рецензенты?
Практически все рецензенты уделяют несколько восторженных фраз большевистскому эксперименту в целом, и школьной реформе в частности13. Успешность образовательной реформы ставится в прямую зависимость от реформирования всего строя. Как утверждает Агнес де Лима:
Если вы хотите реформировать национальные школы, вы должны
сначала реформировать само общество. Весьма наглядным
доказательством этого служат школьные реформы, которые были проведены в Европе после войны. Ибо именно в той стране, где социально-экономический переворот был наиболее полным — в Советской России, — реформа образования представляется наиболее динамичной и значительной [deLima 1928, p. 236]14.
И далее она ссылается на известную книгу Люси Вилсон «Новые школы новой России» [Wilson 1928]:
Впервые в современной истории новая школа выросла из народного этоса. Впервые в истории у народа появился новый культурный идеал, на основе котрого можно строить. Впервые в истории просвещение народа расцветает из естественной жизни и опыта одного поколения [deLima 1928, p. 236].
Левые критики приветствовали ситуацию, в которой школьное реформирование зашло так далеко, что затронуло не только классно-урочную систему, но и способствовало трансформации самого нового советского гражданина. Так, не ссылаясь на аналогичные эксперименты Хелен Паркхерст и не особенно останавливаясь на обсуждении достоинств и недостатков Дальтон-системы в новой советской школе, рецензенты приводят замечательные цитаты о борьбе с «Лордом Дальтоном» и на этом ограничивают анализ собственно школьных реформ [Littell 1928, p. 119], [Mead 1928, p. 111]15. Кто-то вовсе отказывается видеть общность образовательных экспериментов в России и в Америке, как Вальтер Брукс [Brooks 1928, p. 397], или, напротив, Агнес де Лима, которая заявляет, что «в России образование в буквальном смысле изобильнее», чем в Америке [deLima 1928, p. 238]. А кто-то, как анонимный автор журнала "American Journal of Sociology", видит их изоморфность: «В целом, русская школа, кажется, работает, как наша современная экспериментальная школа» [The Diary 1929, p. 343]. Более того, сам переводчик Александр Верт относит сленг советской школы на счет «американизации»: «Сокращение слов и широкое использование полутехнического жаргона иллюстрируют новую русскую тенденцию к «американской» эффективности, с одной стороны, и мощное влияние на разговорный язык технической и промышленной пропаганды, с другой» [Werth 1928, p. 5].
Рецензенты обращаются с «Дневником Кости Рябцева» как достоверным источником знаний о жизни пореволюционной России. Литературные свойства жанра дневника игнорируются. Критиков настолько увлекает явленное Н. Огневым «изобилие эпохи»
("the abundance of the epoch") [Littell 1928, p. 120], что они обобщают новый культурный опыт Страны Советов за счет сюжетных и персонажных особенностей книги Огнева. Так, Артур Рул пишет:
По сути, школа — это почти микромир современной России. «Черная Зоя», с ее истерическими припадками и ее любовью к кладбищам и призракам, является своего рода детским изводом сохранившегося мракобесия старых времен. Лину, немного более «левую», возможно, можно отнести к представителям старомодного «сентиментального» либерализма, а Сильва с ее ясным взглядом и прямотой представляет большевистское понимание женщины будущего. Сам Рябцев, с его нетерпением к тому, что он считает фальшивым, с его самоуверенностью и его настойчивым стремлением «вникнуть в суть вещей» (согласно истинному «Евангелию», под которым он понимает экономический детерминизм), представляет собой менее сообразительного, неловкого, но энергичного мужского двойника Сильвы [Ruhl 1928, p. 37].
Сходную типологию подростков середины 1920-х гг. выстраивали на основе содержания книги и советские критики (Н. Замош-кин, А. Риден). И в то же время то, что советским критикам казалось слабым местом книги: «В поведении Кости громадную роль должна играть внешкольная обстановка: семья, улица, домашнее чтение и пр. Раскрыта же эта тема мимоходом, двумя-тремя намеками [Замошкин 1927, с. 180], американские эксперты оценивают иначе. С точки зрения рецензента "Public Ledgef', Н. Огнев «...убедительно правдив. Книга Огнева не замыкается в узкие рамки наряду со школьной жизнью, словно случайно автор дает понятие о семейных и бытовых взаимоотношениях школьников (семья Сильвы). Книга не только произведение искусства, но и социальный документ мирового значения»16.
Помимо откровенной заинтересованности в социальной репрезентативности «Дневника Кости Рябцева», американские рецензенты оценивают то, как Н. Огневу удалось изобразить становящийся характер подростка, рост его самосознания. Практически все рецензенты указывают на то, что книга Н. Огнева — это "a human document" [Littell 1928, p. 119]. И вот тут стоит еще раз подчеркнуть интересную черту американской рецепции книги: все рецензенты, действительно, отнеслись к «Дневнику Кости Рябцева» как к документальному письму, проигнорировав его экспериментальную литературную природу. Если Н. Замошкин и О. Мандельшам пытались разобраться в экспериментальной художественной природе повести (и дали диаметрально противоположные оценки успешности этого эксперимента), то мало кто из американских экспертов высказывался
по поводу литературных свойств книги и ее места в литературном процессе России и Запада. Так, Джошуа Кунитц, обсуждая уже вторую книгу Н. Огнева о Косте Рябцеве, пытается выстроить типологию русских литературных героев. Перечисляя героев русской классики — Онегины, Печорины, Рудины, Обломовы, Карамазовы и Санины, — он утверждает, что эти герои «не находят полезного выхода своей энергии, погружены в бесплодные сексуальные размышления, вымороченный самоанализ и мистические измышления» [Kunitz 1929, pp. 172-173]. И далее он продолжает: «Жизнь изменилась и герои изменились. Герой современной России, безусловно, не интроверт» [Kunitz 1929, p. 173]. С его точки зрения, Костя Рябцев — это герой нового времени, и психологически, и социально далекий от героев русской классики. Мандельшам, проводя те же параллели (сравнивая Костю Рябцева с «героем и вечным именинником сборных гимназических книг» Карташевым Н. Гарина-Михайловского), напротив, отказал Н. Огневу в умении передать облик современного пролетарского юноши: «Ведь жизнь напирает на Рябцевых со всех сторон, а если вспомнить, что Костя сын кустаря и не оберегался никакими гувернантками, то читателя будет раздражать, а подчас и бесить его ангельская прямолинейность, чистота и наивность. Не таковы пролетарские дети — и беды в этом нет» [Мандельшам 1929]. То, что в глазах американской критики является типологическим единством (рефлектирующие герои), для отечественного писателя — неуместное сопряжение героев различного социального типа и, соотвественно, дискурса.
Американские рецензенты сравнивали Костю Рябцева и со своими литературными героями, впрочем, только с Гекльберри Финном ("a sort communistic Huck Finn" [Littell 1929, p. 366]). Других аналогий не встречается, хотя, конечно, американская школьная повесть, в том числе в дневниковой форме, уже существовала17.
Как сам Огнев отнесся к эти рецензиям? Он был и польщен, и напуган одновременно. Как художнику ему было, конечно, приятно, что его заметили читатели других стран, что перевод его книги победоносно шествует по миру, а, с другой стороны, по его реакции видно, что он боялся:
Буржуазная пресса набросилась на книгу с еще большим сладострастием, вырывая и цитируя отдельные страницы книги, отмечавшие
негативные стороны жизни советского студенчества18.
В условиях становления сталинского тоталитаризма, такая популярность на Западе могла обернуться против него, поэтому он писал, что его неправильно поняли. В то же время у себя на родине, как я писала выше, его книга не пользовалась таким оживленным интересом у критиков и читателей. Никакого ажиотажа, сопоставимого с реакцией американских критиков, никаких дискуссий «Дневник Кости Рябцева» в России не породил.
У такого замалчивания и невнимания могло быть несколько причин.
Изменилось отношение к школьным экспериментам 1920-х гг.: к концу 1920-х гг. эксперименты сворачивались, на место единой трудовой школы возвращалась дореволюционная модель образовательного процесса, а в начале 1930-х эта реставрация была узаконена хорошо известными партийными постановлениями19. И в этом свете кажется закономерным то, как Н. Огнев пишет о невозможности успеть за изменениями в советской «действительности»:
Отношение к материалу — главный рычаг литературной работы. Этот рычаг создается из мировоззрения. Двойственен тот писатель, которому кажется, что мировоззрение он перестроил, а отношение к материалу у него остается прежним. И этот разлад, мне кажется, был присущ большинству писателей-интеллигентов, известных в свое время под ярлыком «попутчиков». Теперь отношение к материалу меняется. Медленно? Слишком медленно? Верно, не быстро. Но ведь мы живем при небывалом в истории прорыве в будущее, и человеческое сознание не в силах охватить и отразить его быстро20.
Творческий кризис Н. Огнев склонен объяснять своим собственным отставанием от «требований времени», тем не менее здесь проблема переходит в другую плоскость: писатель, следуя установке на документализм, действительно, будет неизбежно отставать, но меняется и идеологическая ситуация вокруг литературы. Психологическая и бытовая натуралистичность перестают быть востребованы. 1927-1932 гг. — это время отказа от формальных экспериментов в литературе, время гонений на любые поиски в области жанровых и стилистических форм, время введения титульного стиля — соцреализма, под определение которого «Дневник Кости Рябцева» не подходил: герой был слишком раскованным, выставляющим напоказ свое декадентско-мещанское нутро, а психологизм и натуралистические приемы изображения в целом были отвергнуты (ср.: [Надточий 2014, с. 88]).
Краткий очерк особенностей американской критики «Дневника Кости Рябцева» обнаруживает интересный эффект в межнациональных литературных контактах: книга у себя на родине остается в тени, а в другой стране в нее энергично «вчитывают» свои смыслы и вкладывают свою прагматику — это ознакомительное пособие с Советской Россией и ее молодежью. Но как заключил свою рецензию Роберт Литтелл: «Каждый, у кого есть дети, каждый, кто был ребенком, должен прочитать «Дневник Кости Рябцева» [Littell 1928, p. 120]. В такой адресной атрибуции Литтелл сходился и с отечественными критиками, которые считали, что книга адресована прежде всего взрослым: педагогам и родителям [Риден 1927, с. 141]. Однако обстоятельства истории советской литературы рубежа 19201930-х гг. привели к тому, что «Дневник Кости Рябцева» провалился в некую рецептивную яму, из которой его извлекли уже Лев Кассиль, написавший предисловие к изданию 1966 г., и избранные читатели 1960-1970-х гг., тем временем как в Америке выход переиздания в 1973 г. остался и вовсе незамеченным.
Примечания
1 Уолтер Роллин Брукс [Walter Rollin Brooks] (1886-1958) американский писатель и редактор, автор серии повестей для детей «Фредди» («Фредди и космический корабль», «Фредди и человек с Марса», «Фредди и бейсбольная команда с Марса»), романа «Джимми берет уроки исчезновения».
2 РГАЛИ Ф. 370. Оп. 1. Д. 117. Л. 10. Выражаю глубокую признательность Ольге Виноградовой за предоставленные в мое пользование материалы архива.
3 [Замошкин 1927; Риден 1927; Рубановский 1927; Фиш 1927]. Чуть позже, уже на вышедшее собрание сочинений Н. Огнева откликнулся Осип Мандельштам [Мандельштам 1929].
4 РГАЛИ Ф. 370. Оп. 1. Д. 221а. Л. 7. В Советской России его книга не имела такого оглушительного успеха: она была переиздана семь раз в период с 1926 по 1932 гг., а потом надолго забыта. Следующее советское издание состоялось только в 1966 г. В Америке повесть была переиздана один раз — в 1973 г.
5 Из архива М. Розанова: «Буржуазная пресса набросилась на книгу с еще большим сладострастием, вырывая и цитируя отдельные страницы книги, отмечавшие негативные стороны жизни советского студенчества. Но выходка "Фоссише Цей-тунг", поместившей речь Никпетожа под заголовком "Трагикомедия русской интеллигенции" с соответствующим "ученым гарниром", предпосланным отрывку, заставила меня послать в "Известия" и в "Роте Фане" письмо, разоблачавшее подобного рода подтасовки. Вторая книга имела не меньшее распространение и не меньшую прессу, чем первая» [РГАЛИ Ф. 370. Оп. 1. Д. 221а. Л. 7].
6 Из архива М. Розанова: «В то время, как передовая печать со злорадством выискивала в "Дневнике" негативные моменты и на их основании констатировала якобы "полное неблагополучие в советской школе", — левая, и особенно коммунистическая печать, приветствовала книгу, как первый роман о новом поколении в Советской России» [РГАЛИ Ф. 370. Оп. 1. Д. 112. Л. 1].
7 РГАЛИ Ф. 370. Оп. 1. Д. 112. Л. 1.
8 Кимберли Рейнолдс приводит полный список «левых» изданий для детей, выпущенных издательством Виктора Голланца [Reynolds 2016, p. 13].
9 The Diary of Tolstoy's wife: 1860-1891. Trans. Alexander Werth. London: Gollancz, 1928.
10 Роберт Литтелл — сын Филиппа Литтелла, редактора журнала "The New Republic" (гл. ред. Герберт Кроули), платформы прогрессивизма (Подробнее о месте и роли журнала в истории политики прогрессивизма США см. [Levy 1984]). В 1922-1928 гг. Роберт Литтелл был помощником ред. журнала [Mott 1968, p. 191].
11 Эта книга посвящена школе прогрессивистского толка. Впоследстии Агнес Де Лима продолжала сотрудничать с «прогрессивными школами» и их преподавателями; результатам образовательных экспериментов, в которых она принимала участие, были посвящены ее книги 1940-х гг.: "A School for the World of Tomorrow" (1939), "Democracy's High School" (1941), "South of the Rio Grande: An Experiment in International Understanding" (1942), "The Little Red Schoolhouse" (1942). С 1940 по 1960 гг. Агнес де Лима была директором по связям с общественностью Новой школы социальных исследований в Нью-Йорке (The New School for Social Research (NSSR)).
12 Kunitz Joshua Russian Literature and the Jew: A Sociological Inquiry into the Nature and Origin of Literary Patterns. New York: Columbia University Press, 1929; Kunitz Joshua Russia, the giant that came last. New York: Dodd, Mead, 1947.
13 Впрочем, нельзя забывать, что многое зависело от политической ангажированности журнала, в котором публиковались рецензии, и от изменений отношения американских публицистов к Советской России. Так, если в 1929 г. в журнале "American Journal of Sociology" мы видим дружелюбное отношение к школьным экспериментам, и они практически приравнены к американским экспериментам [The Diary 1929, p. 363], то уже в 1932 г. отношение журнала к советской школе как пропагандисту коммунистических идей куда более сдержанное и даже раздраженное [Woolston 1932].
14 Здесь и далее цитаты из рецензий, опубликованных в американской прессе, приводятся в моем переводе.
15 Из всех рецензентов наиболее развернуто характеризует новую образовательную систему Агнес де Лима в своей статье «Школы революции» [de Lima 1928].
16 РГАЛИ Ф. 370. Оп. 1. Д. 221а. Л. 1.
17 В качестве наиболее близкого сопоставительного материала можно назвать произведения Джин Уэбстер (Jean Webster) «Когда Пэтти пошла в колледж» (When Patty Went to College (1903)) и в особенности эпистолярную повесть «Длинноногий дядюшка» (Daddy-Long-Legs (1912)), имевшую большую популярность в Америке 1910-1920-х гг.
18 РГАЛИ Ф. 370. Оп. 1. Д. 221а. Л. 7.
19 Постановление ЦК ВКП(б) «О начальной и средней школе» (1931); Постановление ЦК ВКП(б) «Об учебных программах и режиме в начальной и средней школе» (1932); Постановление ЦК ВКП(б) «Об учебниках для начальной и средней школы» (1933); Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О структуре начальной и средней школы в СССР» (1934); Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «Об организации учебной работы и внутреннем распорядке в начальной, неполной средней и средней школе» (1935) и др.
20 РГАЛИ Ф. 370. Оп. 1. Д. 112. Л. 4-5.
Источники
Ognyov N. The Diary of a Communist Schoolboy. Trans. Alexander Werth. London: Victor Gollancz. 1928.
Замошкин Н. Изобилие эпохи // Новый мир. 1927. № 6. С. 174-181.
Мандельштам О. Сквозь розовые очки. Рец.: Н. Огнев, собрание сочинений, том третий. Третья группа. Разбойничий форпост (Дневник Кости Рябцева). Книга первая. Изд-во «Федерация», 1929 г. // Московский комсомолец. 1929. 22 сент.
Николаев Н. Умственные диалоги об учителях-писателях и о писателях из учителей. [Р. Акульшин, С. Ауслендер, С. Розанов, А. Чумаченко, В. Смирнова] // Народный учитель. 1934. № 1. С. 122-129.
Осоргин М. Строители будущего. Рец.: Огнев Н. Дневник Кости Рябцева. Изд. «Молодая гвардия». Москва, 1927 // Последние новости. 1927. 30 июня. № 2290.
Риден А. Советский подросток и школа в художественной литературе [«Дело о трупе» Г. Алексеева и «Дневник Кости Рябцева» Н. Огнева] // Народный учитель.
1927. № 7-8. С. 139-142.
Рубановский И. О Косте Рябцеве и его дневнике // Молодая гвардия. 1927. № 6. С. 178-184.
Фиш Г. Н. Огнев. Дневник Кости Рябцева // Звезда. 1927. № 7. С. 167.
Brooks WalterR. The Diary of a Communist Schoolboy by N. Ognyov // The Outlook.
1928. July 4. Рр. 397-400.
The Diary of a Communist Schoolboy by N. Ognyov // American Journal of Sociology Volume 35, Number 2, 1929, Sep., р. 343.
Kunitz Joshua Russia Moves On (Review). The Diary of a Communist Undergraduate, by N. Ognev // The Nation. August 14. 1929. Рр. 172-173.
deLimaAgnes The Schools of Revolution // The Bookman. October 1928. Рр. 236-238.
Littell Robert The Diary of a Communist Schoolboy, by Nikolai Ognyov (Review) // The New Republic. 1928. June 20. Рр. 118-120.
Littell Robert The Sequel to «The Communist Schoolboy» (Review). The Diary of a Communist Undergraduate, by Nikolai Ognyov (Review) // The New Republic. 1929. May 15. Рр. 366-367.
MeadNorah Schoolroom Chaos (Review) The Diary of a Communist Schoolboy, by Nikolai Ognyov // The Nation, August. 1, 1928, рр. 111-112.
Ruhl Artur The Schoolboy of Russia. The Diary of a Communist Schoolboy by N. Ognyov // The Saturday Review of Literature. 1928. Aug 11. Р. 37.
Ruhl Artur Soviet Days (Review) by Arthur Ruhl The Diary of a Communist Undergraduate, by N. Ognev // The Saturday Review. August 3. 1929. Р. 20.
Russia from Within and Without Diary of a Communist Undergraduate. N. Ognyov // The Spectator. February 23. 1929. Р. 36.
Werth Alexander Translator's note // The Diary of a Communist Schoolboy by N. Ognyov. London: Gollancz, 1928. Рр. 5-6.
Woolston Howard Propaganda in Soviet Russia // The American Journal of Sociology, Vol. 38, No. 1. (Jul., 1932). Рр. 32-40.
Исследования
Levy David W. Herbert Croly of the New Republic The Life and Thought of an American Progressive. Princeton: Princeton University Press, 1984.
Mott Frank Luther A History of American Magazines, Volume V: 1905-1930. Harvard University Press, 1968.
Reynolds Kimberley Left Out: The Forgotten Tradition of Radical Publishing for Children in Britain 1910-1949. Oxford: Oxford University Press. 2016.
Wilson Lucy L. W. New Schools of New Russia. New-York: Vanguard Press, 1928.
Надточий Э. Тимур и его arcana: социально-антропологическое значение советской «революции детства» в 1920-30-е годы // Социология власти. 2014. № 3. С. 81-98.
