CC BY
20
Назаренко М. А, Губин Д. Г., Дуров А. М., Прокопьев Н.Я.
ГБУЗ ТО «Областная клиническая больница № 1», г. Тюмень ФГБОУ ВО Тюменский ГМУ, г. Тюмень
Тюменский кардиологический научный центр - филиал ФГБНУ «Томский национальный исследовательский медицинский центр Российской академии наук», г. Тюмень ФГАОУ ВО «Тюменский государственный университет», г. Тюмень
ДНЕВНАЯ ДИНАМИКА ПОКАЗАТЕЛЕЙ ВАРИАБЕЛЬНОСТИ СЕРДЕЧНОГО РИТМА У ЖЕНЩИН, РАБОТАЮЩИХ В ДНЕВНУЮ И НОЧНУЮ СМЕНЫ
Цель. Провести сравнительный анализ структуры дневной динамики показателей вариабельности сердечного ритма у женщин, работающих в ночную смену и работающих только днем.
Материал и методы. Исследование проводилось среди женщин - медицинских работников г. Тюмени первой и второй группы здоровья. Все работающие женщины были разделены на работающих ночью без права сна (основная группа) и на работающих ежедневно в дневную смену (контрольная группа). Рассматривалось два возрастных периода - I зрелый и II зрелый: средний возраст: I зрелый (работающие ночью): 29.9 ± 4.1,1 зрелый (работающие только днем): 29.5 ± 4.2: II зрелый (работающие ночью): 44.6 ± 5.0; II зрелый (работающие только днем): 46.7± 6.1 лет. Исследование показателей вариабельности сердечного ритма осуществлялось 4 раза в сутки - в 8, 12, 16, 20 часов (фазу активности).
Результаты. Среднесуточные значения ЧСС, САД, ДАД, Q-T, Р-^ QRS у женщин зрелого возраста, работающих в разные смены, статистически достоверно не различаются. У женщин, которые дежурят ночью, отмечается достоверное снижение среднесуточных значений показателей вариабельности сердечного ритма (SDNN, RMSSD, рЫЫ50%, СУ%,%УЬР,%ИР) в фоновой записи и при активной ортостатической пробе в сравнении со значениями у женщин, работающих днем. По данным многофакторного анализа ночная смена работы вызывает перестройку временной структуры показателей: САД,%ЬР (орт), интервала Q-T (фон), RMSSD (фон),%УЬР (орт), ИР% (фон),%УЬ Р (орт) относительно характера их суточной динамики у женщин, работающих без ночных смен.
Выводы. Результаты многофакторного ANOVA позволили определить часы наибольшей информативности для сравнительной оценки вариабельности сердечного ритма между женщинами, работающими в разные смены (утренние часы, около 8:00 - для интервала Q-T, RMSSD и%ИР в положении лежа и дневные часы, около 16:00 - для%ЬР и%VLF при ортостатической пробе).
Ключевые слова: сердечный ритм, ЭКГ, вариабельность, суточный ритм, сменный режим труда, женщины.
Актуальность. Ритмические протекающие физиологические процессы в организме находятся в норме находятся в согласовании и составляют иерархическую систему временной организации человека. Основополагающее значение среди всех ритмов организма принадлежит циркадианным (околосуточным) ритмам (Агаджанян и др., 1998). Здоровье и благополучие организма в значительной степени определяется согласованностью его ритмических процессов (Губин и др., 2004; Губин, 2013).
Среди многих причин, которые могут привести к возникновению десинхроноза (рассогласованию ритмов), одной из главных является нарушение режима сон-бодрствование, а именно, работа в ночную смену. Однако, достаточно много встречается профессий, сфер обслуживания, которые требуют работы в ночное время. Труд по ночам особенно широко распространен среди социальных работников, работников системы здравоохранения, сферы торговли, а также полицейских, пожарных, летчиков, диспетчеров аэропортов, водителей такси, машинистов, сторожей. Поскольку биологические ритмы являются чувствительным индикатором состояния организма, представляет большой интерес изучение вопроса, каким образом изменяется суточный ритм у людей, ра-
ботающих в ночную смену.
Любое несоответствие режима приводит или к подстройке организмом ритма сна и бодрствования в этих условиях, или ведет к нарушению благополучия организма, к развитию десинхроноза - нарушению слаженности циркадианной системы (Young and Bray, 2007; Агаджанян и Губин, 2004; Алякринский, 1985; Губин, 2013; Судаков, 2000). Обилие профессиональной деятельности с различными режимами труда и отдыха, двенадцатичасовые смены, суточные дежурства, многодневный вахтовый режим труда, работа только в ночную смену представляются неблагоприятными факторами для нормального биоритмологического статуса организма и требуют дальнейшего изучения, особенно это касается исследования влияния ночной работы на функции сердечно-сосудистой системы.
Разработанная в профилактической медицине концепция здоровья, демонстрирует переход к болезни как явление уменьшения адаптационных возможностей организма (Баевский и Берсенева, 1997). Одним из проявлений дезадаптации может служить перестройка структуры временной организации, проявления десинхроноза и экстра-циркадианной диссеминации (Губин, 2012, 2013; Gubin et al., 2013). Проявления десинхронизации закономерно обнару-
живаются при сменном режиме труда (Son et al., 2004; Назаренко и др., 2016; Симонов и др., 2011).
Материалы и методы. Исследование проводилось у женщин, которые проживали в г. Тюмени, имели первую и вторую группы здоровья. Все женщины работали в Областной клинической больнице № 1 и Областном реабилитационном центре для детей с ограниченными возможностями «Родник». Всего обследовано 80 человек, возраст исследуемых был от 21 года до 55 лет. По профессии это были врачи, медицинские сестры следующих отделений: неврологии, токсикологии, эндокринологии, а также врачи, медицинские сестры, воспитатели и педагоги реабилитационного центра с круглосуточным пребыванием детей-инвалидов.
Все работающие женщины были разделены на работающих ночью без права сна (основная группа) и на работающих ежедневно в дневную смену (контрольная группа). Рассматривалось два возрастных периода - I зрелый и II зрелый (использована классификация возрастных групп, принятая 7-й Всесоюзной конференцией по проблемам возрастной морфологии): I зрелый период - женщины в возрасте 21-35 лет, II зрелый период женщины 36-55 лет.
В данной работе средний возраст (в годах) женщин был следующий:
- I зрелый (работающие ночью) - 29,9 ± 4,1;
- I зрелый (работающие только днем) - 29,5 ± 4,2;
- II зрелый (работающие ночью) - 44,6 ± 5,0;
- II зрелый (работающие только днем) - 46,7 ± 6,1.
Всего было обследовано 80 женщин, в каждой
возрастной группе было взято по 40 человек. Изучение осуществлялось с хронобиологических позиций 4 раза в сутки - в 8, 12, 16, 20 часов (фазу активности). Измерение параметров физиологических показателей ССС только в период бодрствования обусловлено необходимостью избежать нарушений физиологических процессов, в частности, нарушений сна, неизбежных в случае проведения исследования в ночные часы. Кроме того, 24-х часовой мониторинг параметров ССС в первые сутки мониторирования дает значительную погрешность и межиндивидуальную вариабельность и для объективизации изучения параметров суточных и ультрадианных ритмов требуется преадаптация к монитору (Hinderliter et al., 2013), что не всегда достижимо на практике.
Из исследования были исключены женщины с обострениями заболеваний, имеющие в анамнезе заболевания, которые могли бы повлиять на результаты изучаемых физиологических показателей, а также женщины периода менопаузы и находящиеся в 1 фазе менструального цикла.
При подборе групп учитывался стаж работы, аналогичные условия труда, различающиеся только графиком работы в ночную или дневную смены.
Регистрация ЭКГ (фоновая запись и при орто-статической пробе) проводилось на приборе По-ли-Спектр фирмы Нейрософт в I, II стандартных и aVF отведениях. По ЭКГ рассчитывалась ЧСС в минуту, определялась общая продолжительность
сердечного цикла в миллисекундах (интервал R-R); продолжительность электрической систолы желудочков в миллисекундах (интервал Q-T), интервал P-Q, комплекс QRS.
Артериальное давление измерялось полуавтоматическим тонометром.
Показатели вариабельности сердечного ритма. Для оценки вариабельности сердечного ритма применялся математический анализ колебаний временных интервалов между последовательными нормальными сокращениями сердца (R-R). Запись QRS-комплексов нормальных синусовых кардиоциклов электрокардиограммы (ЭКГ) и последующее выделение из них R-R интервалов (в миллисекундах) производилась с помощью прибора Поли-Спектр фирмы Нейрософт. Проводилась 5 минутная запись ЭКГ в положении лежа после 5-10 минутного отдыха, далее выполнялась ор-тостатическая проба - обследуемая вставала и стояла в течение 6 минут, в течение которых продолжалась регистрация ЭКГ. Хранение, редактирование R-R интервалов и расчет показателей вариабельности сердечного ритма производились с применением компьютерной программы Поли-Спектр. Все записанные R-R интервалы были предварительно тщательно отредактированы от различного рода артефактов (единичных экстрасистол и редких технических помех). При этом массивы данных, которые содержали длительные участки артефактов, исключались из анализа.
Для изучения ВСР применялся частотный (спектральный) анализ. Оценивались следующие показатели ВСР в фоновой записи и при ортостатической пробе: SDNN (стандартное отклонение всех N-N интервалов), RMSSD (квадратный корень из средней суммы квадратов разностей между соседними N-N интервалами), pNN50% (значение NN50, деленное на общее число N-N интервалов), CV% (коэффициента вариации R-R интервалов),%VLF (% мощности очень низкочастотной составляющей спектра),%LF (% мощности низкочастотной составляющей спек-тра),%ИБ (% мощности высокочастотной составляющей спектра).
Математическая и статистическая обработка результатов исследования. По каждому изученному показателю были рассчитаны: среднесуточное значение, отклонение максимального значения от среднего, момент времени максимального значения (момент max). Статистическую обработку результатов проводили с использованием: теста Шапиро-Уилка, Манна-Уитни, t-теста Стьюдента-Фишера. При этом были определены: М - среднее арифметическое, m -ошибка средней арифметической, б - стандартное отклонение, t - нормированное отклонение (критерий Стьюдента). Различия считали статистически достоверными при уровне значимости Р < 0.05. Для выявления возможных нелинейных зависимостей использовался алгоритм многофакторного дисперсионного анализа, реализованный в программе для статистической обработки данных Statistica v.10.0 (ANO VA).
Результаты и обсуждение. ЧСС и структура спектра вариабельности сердечного ритма имеют достоверный эндогенный циркадианный ритм (Уа^ешаПе е! а1., 2007), на который, однако, накладываются многочисленные внешние факторы. В частности, уровень физической активности (ОиЬт е! а1., 2017; Ко е! а1., 2001), стадии сна (Иет§ е! а1., 2018), световой фактор (ОиЬт е! а1., 2017; БсЬеег е! а1., 2004; Губин и др., 2018), мелатонин (ОиЬт е! а1., 2016; Уaпdewa11e е! а1., 2007) и режим питания (УозЫгаН е! а1., 2014) оказывают значительное воздействие на ЧСС и параметры спектральной вариабельности сердечного ритма. Кроме того, значение для результата адаптации к сменному
Таблица 1
Характеристика суточной динамики показателей сердечно-сосудистой системы у женщин зрелого возраста, работающих в дневную и ночную смены
Возраст, работа днем / ночью Среднесуточный уровень М ± m Отклонение от среднесуточного уровня М ± m Момент max значения, часы
ЧСС уд./мин.
Зрелый I: работа днем 68,1 ± 1,2 5,3 ± 0,5 16
Зрелый I: работа ночью 70,4 ± 1,4 4,8 ± 0,5 8
Зрелый II: работа днем 67,8 ± 1,4 7,1 ± 1,0 20
Зрелый II: работа ночью 72,5 ± 1,8 * 4,8 ± 0,7* 8
САД, мм рт. ст.
Зрелый I: работа днем 106,3 ± 1,8 8,6 ± 1,1 12
Зрелый I: работа ночью 110,8 ± 2,0 3,8 ± 0,5 * 20
Зрелый II: работа днем 121,1 ± 2,8 9,0 ± 1,1 16
Зрелый II: работа ночью 120,3 ± 2,9 4,6 ± 0,6 * 12
ДАД, мм рт. ст.
Зрелый I: работа днем 70,5 ± 1,3 7,1 ±1,0 20
Зрелый I: работа ночью 73,0 ± 1,3 3,4 ± 0,4 * 20
Зрелый II: работа днем 82,9 ± 1,5 10,0 ±2,0 16
Зрелый II: работа ночью 79,1 ± 2,0 4,3± 0,5 * 12
Интервал R-R, миллисекунды
Зрелый I: работа днем 889 ± 17 64 ± 7 12
Зрелый I: работа ночью 863 ± 18 47 ± 6 * 12
Зрелый II: работа днем 896 ± 20 88 ± 9 12
Зрелый II: работа ночью 840 ± 20 * 47 ± 6 * 12
Интервал Q-T, миллисекунды
Зрелый I: работа днем 389 ±6 20 ± 4 8
Зрелый I: работа ночью 389 ± 4 15 ±3 16
Зрелый II: работа днем 401 ± 5 28 ± 5 8
Зрелый II: работа ночью 388 ± 5 15 ± 3 * 16
Интервал P-Q, миллисекунды
Зрелый I: работа днем 158,5 ± 9,5 16,1 ± 7,3 16
Зрелый I: работа ночью 144,8 ± 6,1 14,8 ± 3,0 12
Зрелый II: работа днем 144,8 ± 5,0 12,8 ± 2,6 20
Зрелый II: работа ночью 157,2 ± 5,2 7,4 ± 1,2 * 12
Интервал QRS, миллисекунды
Зрелый I: работа днем 84,9 ± 3,1 9,9 ± 3,8 8
Зрелый I: работа ночью 90,3 ± 2,5 11,2 ± 3,3 20
Зрелый II: работа днем 90,8 ± 2,8 18,6 ± 3,9 8
Зрелый II: работа ночью 87,4 ± 2,9 9,9 ± 2,7 * 8
Примечание: * - различия статистически достоверны относительно значений у женщин зрелого возраста, работающих в дневную смену (Р < 0,05).
режиму может иметь возраст (Дуров и др., 2016; Наза-ренко и Дуров, 2015), хронотип (Boudreau et al., 2013; Roeser et al., 2012; Губин и др., 2015; Яунакайс и Золотухина, 2010) и полиморфные варианты по гену Per3 (Viola et al., 2008).
С позиций суточной организации в нашей работе рассмотрены показатели сердечно-сосудистой системы у женщин I и II зрелого возрастов, работающих в ночную и дневную смены. Результаты исследований показали, что различия среднесуточных значений ЧСС, САД, ДАД, R-R, Q-T, P-Q, QRS у женщин, работающих в дневную и ночную смены, не достоверны (табл. 1).
Таблица 2
Характеристика суточной динамики показателей ВСР у женщин зрелого возраста, работающих в дневную и ночную смены (фон - в положении лежа)
Возраст, работа днем / ночью Среднесуточный уровень М ± m Отклонение от среднесуточного уровня М ± m Момент max значения, часы
SDNN, миллисекунды
Зрелый I: работа днем 51,4 ± 2,4 10,5 ± 1,2 20
Зрелый I: работа ночью 34,3 ± 2,3 * 6,6 ± 0,8 * 12
Зрелый II: работа днем 39,5 ± 1,9 7,8 ± 1,1 12
Зрелый II: работа ночью 27,0 ± 1,3 * 6,2 ± 1,0 12
RMSSD, миллисекунды
Зрелый I: работа днем 50,6 ± 4,3 15,2 ± 1,7 20
Зрелый I: работа ночью 29,6 ± 3,3 * 5,6 ± 0,7 * 12
Зрелый II: работа днем 32,2 ± 2,6 11,4 ± 1,6 12
Зрелый II: работа ночью 17,3 ± 1,1 * 5,0 ± 0,7 * 12
pNN50%, %
Зрелый I: работа днем 30,4 ± 3,2 15,3 ± 1,6 12
Зрелый I: работа ночью 11,5 ± 3,2 * 5,5 ± 1,3 * 8
Зрелый II: работа днем 13,1 ± 3,3 11,5 ± 1,9 20
Зрелый II: работа ночью 1,4 ± 0,4 * 2,4 ± 0,8 * 12
CV%, %
Зрелый I: работа днем 5,7 ± 0,2 1,0 ± 0,1 20
Зрелый I: работа ночью 4,0 ± 0,2 * 0,7 ± 0,1 * 8
Зрелый II: работа днем 4,4 ± 0,2 0,8 ± 0,2 12
Зрелый II: работа ночью 3,2 ± 0,1 * 0,7 ± 0,1 12
%VLF, %
Зрелый I: работа днем 34,0 ± 2,3 11,2 ± 1,8 16
Зрелый I: работа ночью 45,1 ± 2,8 * 11,8 ± 1,6 20
Зрелый II: работа днем 47,0 ± 2,8 11,4 ± 1,3 16
Зрелый II: работа ночью 54,1 ± 2,8 * 14,8 ± 1,9 8
%LF, %
Зрелый I: работа днем 25,6 ± 1,4 9,4 ± 1,3 8
Зрелый I: работа ночью 26,8 ± 1,7 6,8 ± 0,8 16
Зрелый II: работа днем 23,9 ± 1,7 10,1 ± 1,7 8
Зрелый II: работа ночью 25,0 ± 2,4 7,6 ± 1,1 20
%HF, %
Зрелый I: работа днем 40,3 ± 2,2 11,6 ± 1,4 12
Зрелый I: работа ночью 29,3 ± 3,0 * 10,1 ± 1,6 12
Зрелый II: работа днем 29,3 ± 2,8 12,3 ± 1,8 20
Зрелый II: работа ночью 21,3 ± 2,5 * 11,3 ± 1,8 16
Примечание: * - различия статистически достоверны относительно значений у женщин зрелого возраста, работающих в дневную смену (Р < 0,05).
По показателям: SDNN, RMSSD, pNN50%, CV% в положении лежа и при ортостатической пробе отмечается достоверное снижение среднесуточных значений у женщин, работающих ночью, в сравнении с этими же показателями у женщин, работающими в дневную смену, а по показателю%VLF наблюдается достоверное увеличение (табл. 2).
Отклонения от среднесуточных значений показателей: ЧСС, САД, ДАД, R-R достоверно ниже у женщин двух изученных возрастных групп, работающих в ночную смену, в сравнении с женщинами, работающими в дневную смену. Однако, по показателям Q-T, P-Q, QRS отклонения от среднесуточных уровней достоверно ниже только у женщин зрелого II возраста (табл. 1)
Снижение отклонений от среднесуточных уровней ряда параметров сердечно-сосудистой системы мы расцениваем как показатель снижения уровня функциональных и адаптационных возможностей у женщин с ночным графиком работы.
В наших исследованиях в период активности, бодрствования (дневные и вечерние часы) происходит активация сердечной деятельности (учащается ЧСС, повышается САД). Эти результаты также согласуются с литературными данными (Денежкина, 2005).
Установлено, что у женщин с дневным графиком работы максимальные значения P-Q регистрируются в 16 часов (зрелый I) и в 20 часов (зрелый II), а с ночным режимом работы в 12 часов (зрелый I и II). По показателю Q-T максимальные значения у всех женщин, работающих без ночных смен, наблюдаются в 8 часов, а с ночными сменами - в 16 часов.
Отклонения от среднесуточных значений всех изученных показателей вариабельности сердечного ритма (SDNN, RMSSD, pNN50%, CV%), как в покое, так и при ортостатической пробе, у женщин двух возрастов при работе ночью достоверно снижаются, относительно значений у женщин, работающих днем (табл. 2).
Анализ структуры спектра вариабельности сердечного ритма (%VLF, %LF, %HF) показал, что среднесуточные значения очень низкочастотной составляющей спектра (%VLF), при ночной работе увеличиваются, низкочастотной составляют;ей (%LF) почти не изменяются, а высокочастотной составляющей (%Н F) - уменьшаются. Отклонения от среднесуточных е начений данных показателей не изменяются в зависимости от режима работы (табл. 2).В работе В. М. Михайлова, показатели ВРС у людей пожилого и старческого возраста характеризуются выраженным снижением общей мощности спектра, увеличением доли VLF-компонента, отражающим переход с вегетативного (рефлекторного) уровня регуляции на боле е медленный - гуморально-метаболический. Сам по себе факт очень низкой спектральной мощно-сти с преобладанием очень медленных волн является дост точным основанием, чтобы признать текущее функциональное состояние плохим, а риск развития тех или иных осложнений высоким (Михайлов, 2002).
Следовательно, увеличение доли VLF-компонента у женщин при ночной работе можно расценивать как неблагоприятный признак.
Анализируя структуру спектра у женщин зрелого возраста при ортостатической пробе, видно, что наибольший процент приходится на очень низкочастотную составляющую спектра (%VLF), которая возрастает у женщин с ночным графиком работы. На втором месте по абсолютным значениям стоит низкочастотная составляющая спектра (%LF), которая достоверно снижается у женщин, работающих ночью по сравнению со значениями у женщин, работающих днем. Самые низкие значения в структуре спектра приходятся на высокочастотные колебания (%HF). Зависимость значений этого показателя от работы в различные смены не зарегистрировано. При анализе структуры спектра при ортостатической пробе относительно фоновой записи видно, что%VLF,%LF возрастают, а %HF наоборот резко падает (в 2-3 раза).
Т. В. Аминевой показано, что у женщин зрелого возраста с различным графиком работы, акрофаза мощности медленноволновой части спектра (LF- мар-
GR-2*Time; МНК средние Текущ. эффект: ^3, 312)=4,5477, р=,00389 Декомпозиция гипотезы Вертик. столбцы равны 0,95 доверительных интервалов
12:00 16:00 Time
GR-2*Time; МНК средние Текущ. эффект: Р(3, 312)=5,7351, р=,00079 Декомпозиция гипотезы Вертик. столбцы равны 0,95 доверительных интервалов
EE GR-2
-ay ЗЕ GR-2 night
120 115 110 105
о 100
£ 95 90 85 80 75
12:00 16:00 Time
ЕЕ GR-2
-ay ЗЕ GR-2 night
Рис. 1. Многофакторный анализ распределения (АМЮУА) по показателям: %ЬБ (орт), %УЬБ (орт) у женщин второго зрелого возраста, работающих в дневную и ночную смены
8:00
8:00
кер преимущественно симпатической активности) приходится на дневные часы, на время бодрствования. А у женщин II зрелого возраста, которые трудятся ночью, она перемещается на более поздние часы суток. У работающих днем женщин, момент максимума HF приходится на 20 часов. А у женщин, которые дежурят ночью, момент максимума HF смещен на более ранние часы суток. Изменения моментов максимума ЧСС, СДД, LF и HF служит начальным признаком десинхроноза у женщин, работающих в ночную смену. Симпатическая и парасимпатическая реактивность у женщин, которые дежурят ночью, ниже по сравнению с работающими днем (Аминева, 2007). Снижение симпатической реактивности у людей может указывать на уменьшение у них адаптационных возможностей (Ноздрачев и Щербатых, 2001; Соколов и Малки-на, 2002).
По данным многофакторного анализа (рис. 1) ночная смена работы вызывает перестройку временной структуры показателей САД, %LF (орт), интервала Q-T (фон), RMSSD (фон), %VLF (орт), %HF (фон), относительно динамики показателей у женщин, работающих в дневную смену.
Заключение. Таким образом, суммируя результаты всех наших исследований у женщин с двумя графиками работы, наглядно видно, что работа в ночную смену ведет к состоянию десихроноза, снижению адаптационных и функциональных возможностей организма. Среднесуточные значения по показателям: ЧСС, САД, ДАД, Q-T, P-Q, QRS у женщин зрелого возраста, работающих в разные смены, статистически достоверно не различаются. У женщин, которые дежурят ночью, отмечается достоверное снижение среднесуточных значений показателей вариабельности сердечного ритма (SDNN, RMSSD, pNN50%, CV%, %VLF, %HF) в фоновой записи и при активной ортостатической пробе в сравнении со значениями у женщин, работающих днем. Женщины I зрелого возраста значительно лучше переносят дежурства в ночную смену, чем женщины II зрелого возраста. Это проявляется в менее существенном снижении средних величин и отклонений от среднесуточных уровней показателей сердечно-сосудистой системы и вариабельности сердечного ритма. По данным многофакторного анализа ночная смена работы вызывает перестройку временной структуры показателей: САД, %LF (орт), интервала Q-T (фон), RMSSD (фон), %VLF (орт), HF% (фон), %VLF (орт) относительно характера их суточной динамики у женщин, работающих без ночных смен.
Среди исследованных показателей ССС, наибольшую информативность имеют такие показатели как SDNN, RMSSD, pNN50%, CV%, %VLF, %HF, которые обнаруживают признаки изменения суточной динамики уже на донозологическим этапе. На них следует обращать первостепенное внимание при обследовании женщин, работающих в ночную смену.
Результаты многофакторного ANOVA позволили определить часы наибольшей информативности для
сравнительной оценки вариабельности сердечного ритма между женщинами, работающими в разные смены (утренние часы, около 8:00 - для интервала Q-T, КМБББ и%ОТ в положении лежа и дневные часы, около 16:00 - для %LF и %VLF при ортостатической пробе).
В одной из самых новых работ получены данные, что последствия сменного режима труда проявляются более выраженным угнетением вариабельности сердечного ритма у лиц мужского пола (Никедде е! а1., 2018). Соответственно, представленные в настоящей работе результаты и рекомендации могут иметь еще большую актуальность для мужчин зрелого возраста, задействованных в сменном режиме труда.
Литература
1. Агаджанян Н. А., Губин Г. Д., Губин Д. Г., Ра-дыш И. В. Хроноархитектоника биоритмов и среда обитания. Тюмень, 1998. 168 с.
2. Агаджанян Н. А., Губин Д. Г. Десинхроноз: механизмы развития от молекулярно-генетического до системного уровня // Успехи физиол. наук. 2004. Т. 35, № 2. С. 57-72.
3. Алякринский, Б.С., Степанова С. И. По закону ритма. М.: Наука, 1985. 176 с.
4. Аминева Т. В. Особенности циркадианных ритмов показателей кардиореспираторной системы у женщин зрелого возраста, работающих в дневную и ночную смены: автореферат дисс. ... канд. мед. наук. Тюмень, 2007. 23 с.
5. Баевский Р. М., Берсенева А. П. Оценка адаптационных возможностей организма и риска развития заболеваний. М.: Медицина, 1997. 236 с.
6. Губин Г. Д., Губин Д. Г., Халберг Ф., Корнелиссен Ж., Вайнерт Д., Комаров Ф. И. Хронобиологические исследования и их роль в оценке здоровья // Сборник: XIX съезд Физиологического общества им. И. П. Павлова Материалы съезда. 2004. С. 70-72.
7. Губин Г. Д., Губин Д. Г., Комаров П. И. Биосфера, биоритмы, здоровье // Успехи современного естествознания. 2004. № 9. С. 32-33.
8. Губин Д. Г. Экстрациркадианная диссеминация как общее проявление десинхроноза на различных уровнях организации // Вестник российского университета дружбы народов. Серия: Медицина. 2012. Т. Б7. С. 83-84.
9. Губин Д. Г. Молекулярные механизмы циркадианных ритмов и принципы развития десинхроноза // Успехи физиологических наук. 2013. Т. 44, № 4. С. 65-87.
10. Губин Д. Г., Ветошкин А. С., Болотнова Т. В. и др. Взаимосвязь суточного профиля, вариабельности и структуры циркадианных ритмов артериального давления и частоты сердечных сокращений с хронотипом у вахтовиков Арктики // Медицинская наука и образование Урала. 2015. № 2 (82). С. 109-113.
11. Губин Д. Г., Вайнерт Д., Соловьева С. В., Дуров А. М. Роль активности, сна и внешней освещенности в суточной динамике артериального давления // Медицинский алфавит. 2018. Т. 1, № 3. Артериальная гипертензия. С. 20-23.
12. Губин Д. Г., Вайнерт Д., Соловьева С. В. и др. Эндогенный суточный ритм артериального давления в норме.
Как он выглядит и его отличия от результатов амбулаторного мониторинга // Тюменский медицинский журнал. 2018. Т. 20 . № 1. С. 3-6.
13. Денежкина В. Л. Циркадианные ритмы показателей кардиореспираторной системы и оценка биологического возраста у коренных жителей Ханты-Мансийского автономного округа : автореф. дисс. ... канд. мед. наук, Тюмень, 2005. 24 с.
14. Дуров А. М., Губин Д. Г., Денежкина В. Л. Назарен-ко М. А. Сравнительный анализ циркадианных ритмов показателей кардиореспираторной системы и биологического возраста у лиц, проживающих на юге и севере Тюменской области // Фундаментальные исследования.
2015. № 1. С. 730-734.
15. Михайлов В. М. Вариабельность ритма сердца: опыт практического применения метода. Иваново, 2002. 119 с.
16. Назаренко М. А., Дуров А. М. Сравнительный анализ циркадианных ритмов показателей общей продолжительности сердечного цикла (R-R) и продолжительности электрической систолы (Q-T) у женщин зрелого возраста, работающих в дневную и ночную смены // Медицинская наука и образование Урала. 2015. № 1. С. 123-125.
17. Назаренко М. А., Губин Д. Г., Дуров А. М. Циркадиан-ные ритмы показателей вариабельности ритма сердца у женщин зрелого возраста с дневным и ночным графиком работы // Медицинская наука и образование Урала. 2016. № 3. С. 53-56.
18. Ноздрачев А. Д., Щербатых Ю. В. Современные способы оценки функционального состояния автономной (вегетативной) нервной системы // Физиология человека. 2001. № 6. С. 95-101.
19. Соколов С. Ф., Малкина Т. А. Клиническое значение оценки вариабельности ритма сердца // Сердце. 2002. № 2. С. 72-75.
20. Симонов В. Н., Бочкарев М. В., Рагозин О. Н. Десинхро-ноз гемодинамических параметров при сменной работе // Ульяновский медико-биол. журн. 2011. № 4. С. 7782.
21. Судаков К. В. Системная организация функций человека: теоретические аспекты // Успехи физиологических наук. 2000. № 31 (1). С. 1-17.
22. Яунакайс Н. А., Золотухина А. Ю. Изучение зависимости психофизиологического статуса от хронотипа // Вестник ТГУ. 2010. № 15 (1). С. 100-104.
23. Boudreau P., Dumont G. A., Boivin D. B. Circadian Adaptation to Night Shift Work Influences Sleep, Performance, Mood and the Autonomic Modulation of the Heart. Bartell PA, ed. // PLoS ONE. 2013. V. 8 (7). P. e70813. doi:10.1371/journal.pone.0070813.
24. Gubin D., Cornelissen G., Weinert D. et al. Circadian disruption and Vascular Variability Disorders (VVD) -mechanisms linking aging, disease state and Arctic shiftwork: applications for chronotherapy // World Heart Journal. 2013. V. 5 (4). P. 285-306.
25. Gubin D. G., Gubin G. D., Gapon L. I., Weinert D. Daily Melatonin Administration Attenuates Age-Dependent Disturbances of Cardiovascular Rhythms // Curr Aging Sci.
2016. V. 9 (1). P. 5-13.
26. Gubin D. G., Weinert D., Rybina S. V., et al. Activity, Sleep and Ambient Light Have a Different Impact on Circadian
Blood Pressure, Heart Rate and Body Temperature Rhythms // Chronobiology Int. 2017. V. 34 (5). P. 632-649.
27. Hinderliter A. L., Routledge F. S., Blumenthal J. A. et al. Reproducibility of blood pressure dipping: relation to day-to-day variability in sleep quality // J Am Soc Hypertens. 2013. V. 7 (6). P. 432-9. doi: 10.1016/j.jash.2013.06.001.
28. Hulsegge G., Gupta N., Proper K. I., et al. Shift work is associated with reduced heart rate variability among men but not women // Int J Cardiol. 2018. V. 258. P. 109-114. doi: 10.1016/j.ijcard.2018.01.089.
29. Ito H., Nozaki M., Maruyama T., et al. Shift work modifies the circadian patterns of heart rate variability in nurses // Int J Cardiol. 2001. Jul. V. 79 (2-3). P. 231-6.
30. Roeser K., Obergfell F., Meule A., et al. Of larks and hearts -morningness/eveningness, heart rate variability and cardiovascular stress response at different times of day // Physiol Behav. 2012. V. 106 (2). P. 151-7. doi: 10.1016/j. physbeh.2012.01.023.
31. Scheer F. A., Van Doornen L. J., Buijs R. M. Light and diurnal cycle affect autonomic cardiac balance in human; possible role for the biological clock // Auton Neurosci. 2004. Jan. V. 30; 110 (1). P. 44-8.
32. Vandewalle G., Middleton B., Rajaratnam S. M., et al. Robust circadian rhythm in heart rate and its variability: influence of exogenous melatonin and photoperiod // J Sleep Res. 2007. Jun. V. 16 (2). P. 148-55.
33. Young М. Е., Bray M. S. Potential Role for Peripheral Circadian Clock Dyssynchrony in the Pathogenesis of Cardiovascular Dysfunction // Sleep Med. 2007. V. 8 (6). P. 656-667.
34. Son M., Sung J., Yum M., et al. Circadian Disruptions of Heart Rate Variability among Weekly Consecutive-12-hour 2 Shift Workers in the Automobile Factory in Korea // J Prev Med Public Health. 2004. V. 37 (2). P. 182-9.
35. Viola A. U., James L. M., Archer S. N., Dijk D-J. PER3 polymorphism and cardiac autonomic control: effects of sleep debt and circadian phase // American Journal of Physiology - Heart and Circulatory Physiology. 2008. V. 295 (5). P. H2156-H2163. doi:10.1152/ajpheart.00662.2008.
36. Yoshizaki T., Midorikawa T., Hasegawa K., et al. Associations between Diurnal 24-Hour Rhythm in Ambulatory Heart Rate Variability and the Timing and Amount of Meals during the Day Shift in Rotating Shift Workers. Gamble KL, ed. // PLoS ONE. 2014. V. 9 (9). P. e106643. doi:10.1371/ journal.pone.0106643.
Сведения об авторах
Назаренко Мария Алексеевна, к. м. н., врач-невролог ГБУЗ ТО «Областная клиническая больница № 1», консультативная поликлиника № 1, г. Тюмень. Губин Денис Геннадьевич, д. м. н., профессор кафедры биологии ФГБОУ ВО Тюменский ГМУ Минздрава России, г. Тюмень.
Дуров Алексей Михайлович, д. м. н., профессор кафедры управления физической культурой и спортом Института физической культуры ФГАОУ ВО «Тюменский государственный университет», г. Тюмень.
Прокопьев Николай Яковлевич, д. м. н., профессор кафедры управления физической культурой и спортом Института физической культуры ФГАОУ ВО «Тюменский государственный университет», г. Тюмень.
Nazarenko M. A., Gubin D. G., Durov A. M., Prokopiev N. Y.
THE DAILY DYNAMICS OF HEART RATE VARIABILITY IN WOMEN ENGAGED IN REGULAR WORK SCHEDULES VERSUS SHIFT-WORKERS
Aim. A comparative analysis of the daily dynamics of heart rate variability in women: shift-workers vs. working only during the daytime.
Material and methods. The study was performed among medical staff women of Tyumen. Participants represented 2 groups: group of shift-workers engaged in nocturnal working regimen with no sleep allowed and group engaged in daytime time work only. Two middle-age periods were considered: average age: younger than 36 years, age group I (shift workers: 29.9 ± 4.1, daytime workers: 29.5 ± 4.2; and 36-54 years, age group II (shift workers: 44.6 ± 5.0; daytime workers: 46.7 ± 6.1 years. The study of heart rate variability was carried out 4 times during activity phase: at 08, 12, 16, 20 hours.
Results. The average daily values of heart rate, systolic / diastolic blood pressure (SBP/DBP), Q-T, P-Q, QRS did not differ significantly in women of middle age engaged in regular daytime vs. shift-work regimen. In shift-workers, there was a significant decrease in the average daily values of heart rate variability (SDNN, RMSSD, pNN50%, CV%,%VLF,% HF) in the background (supine) recordings and with an active orthostatic test in comparison with the values in daytime workers. According to 2-way ANOVA, shift-work caused the remodeling of the diurnal patterns of the following variables: SBP,%LF (orthostatic), interval Q-T (background), RMSSD (background),%VLF (orthostatic), HF% (background),%VLF (orthostatic) by comparison to the patterns of daytime working women.
Conclusions. The results of 2-way ANOVA allowed to determine the hours when comparative assessment of heart rate variability between shift-working and daytime-working women revealed significant differences between 2 groups (morning hours: at 8:00 -for the interval Q-T, RMSSD and%HF in the supine position and daytime hours, at 16:00 - for%LF and%VLF in the orthostatic test).
Keywords: heart rate, ECG, heart rate variability, diurnal rhythm, shift-work, women.
Разводовский Ю. Е.
УО «Гродненский государственный медицинский университет» МЗ Беларуси, г. Гродно
ЭТИОЛОГИЧЕСКИЕ ФАКТОРЫ ГЕНДЕРНОГО ГРАДИЕНТА УРОВНЯ СУИЦИДОВ СРЕДИ ГОРОДСКОГО И СЕЛЬСКОГО НАСЕЛЕНИЯ БЕЛАРУСИ
В большинстве стран мира уровень суицидов существенно выше среди мужчин, в то время как женщины чаще совершают суицидальные попытки. В этиологии гендерного градиента уровня суицидов играет роль сложное сочетание биологических, социальных и поведенческих факторов. Целью настоящего исследования было изучение роли алкоголя и экономической депривации в этиологии гендерного градиента уровня суицидов среди городского и сельского населения Беларуси. Данные официальной статистики говорят о том, что в Беларуси гендерный градиент уровня суицидов значительно выше среди сельских жителей. В период с 1990 по 2015 гг. разница в уровне гендерного градиента среди сельского и городского населения значительно выросла. Результаты корреляционного анализа Спирмана выявили положительную, статистически значимую связь между уровнем потребления алкоголя и гендерной разницей уровня суицидов как среди городского населения (г = 0ю74; р < .0001), так и среди сельского населения (г = 0,84; р < .0001). Уровень ВВП (валовой внутренний продукт) отрицательно коррелирует с гендерным градиентом уровня суицидов как среди городского населения (г = -0,85; р < .0001), так и среди сельского населения (г = -0,51; р < .031). Представленные данные свидетельствуют о том, что алкогольный фактор более тесно ассоциируется с гендерным градиентом уровня суицидов среди сельских жителей, в то время как социально-экономические факторы более тесно связаны с гендерным градиентом уровня суицидов среди городских жителей.
Ключевые слова: алкоголь, валовой внутренний продукт, суициды, гендерныеразличия, Беларусь, годы 1990-2015.
Актуальность. В большинстве стран мира уровень суицидов среди сельских жителей значительно выше, чем среди городских жителей [1, 2]. В некоторых исследованиях была показана обратная связь между степенью урбанизации и уровнем суицидов [3]. В этиологии высокого уровня суицидов среди сельских жителей ключевую роль играет констелляция таких факторов, как материальная депривация, стигматизация психических расстройств, низкая со-
циальная интеграция, низкая доступность медицинской помощи, неблагоприятные изменения демографической структуры, связанные с оттоком молодежи из села в город [4, 5, 6].
В Беларуси, также, как и в других странах, уровень суицидов среди сельского населения существенно выше, чем среди городского [5, 7, 8]. При этом градиент уровня суицидов среди городского и сельского населения в большей степени выражен для мужчин
