CC BY
22
УДК 81
С. И. Дубинин
Дискурсивный квази-имидж завоевателя (на материале немецко-русского словаря для солдат вермахта)
На примере переизданий краткого немецко-русского словаря «Soldaten-Wörterbuch» для рядовых нацистского вермахта (1941-1944 гг.) анализируется пропагандистское манипулирование, так называемое «дискурсом солдата», оцениваются тематические группы, содержание и коннотации лексических единиц словника, речевой репертуар «оруженосца нации».
Ключевые слова: военный дискурс, словарь для военнослужащего, языковая манипуляция, вермахт, коммуникативные установки, речевые практики, двуязычный словник.
S. I. Dubinin
Discoursive quasi-image of the conqueror (based on German-Russian dictionary for Wehrmacht soldiers)
The article analyses so called "soldier's discourse" manipulated by propaganda; evaluates thematic groups, content and connotations of lexical units, speech repertoire of the "nation's armiger". The analysis is based on reprints of the concise German-Russian dictionary «Soldaten-Wörterbuch» for Nazi Wehrmacht privates (1941-1944).
Key words: military discourse, dictionary for the military, linguistic manipulation, Wehrmacht, communicative attitudes, speech practice, bilingual dictionary.
Военный (милитарный) дискурс относится к институциональному (статусно ориентированному) исторически динамичному типу, подразделяясь на формальный (официальный) и неформальный. Репрезентирующие его тексты и контексты отличают исходная четкость и структурированность. Комплексный анализ военного институционального дискурса и его разновидностей (военно-политического, пропагандистского, милитаристского и др.) невозможен без рассмотрения системы ключевых концептов, окрашенных как позитивно, так и негативно («Война», «Армия», «Оружие», «Солдат», «Оккупант», «Противник», «Партизан», «Коллаборационист» и др.). Как индикаторы его специфики, позволяя обозначить направления критического анализа структуры и форм общения в рамках милитарного дискурса, они помогают с разных сторон понять особенности маркирующих его социальных институтов.
Интерес представляет соотношение ключевых для милитаристского дискурса разновидностей лингвокультурных концептов, содержанием которых является типизируемая личность, каковыми в частности являются лингвокультурный типаж и модельная личность. Среди них можно выделить персонализированные: «Солдат»,
«Фронтовик», «Новобранец (Рекрут)», «Ополченец» и др., которые интерпретируются как линг-вокультурные типажи в виду их социокультурной или идеологической образцовости и доминантной позитивности. Они имеют образную, понятийную и ценностную стороны и наделены типизированным коммуникативно-ролевым поведением (вербальный ряд), особым стереотипным имиджем [4, с. 98-100]. Дискурсивный имидж соотносится со смежными понятиями: «роль», «стереотип», «амплуа», «персонаж», «речевой портрет» и формируется сознательно, являясь инструментом для обработки общественного мнения (в особых случаях - также средством самовоспитания) [5, с. 8-12].
«Солдат вермахта» как модельная личность активно конструировался нацистской военно-пропагандистской системой в течение десятилетия с момента учреждения «новой» армии Третьего Рейха законом о строительстве вермахта в1935 г. и в ситуации введения всеобщей воинской повинности. Ключевые черты его манифестированы, в частности, в опоре на традиции и менталитет прусской армии и на измененную нацистами концепцию «гаранта внешней безопасности государства» в пропагандистских изданиях, в фильмах и художественной литературе,
© Дубинин С. И., 2016
в прессе (см. в частности журнал «Die Wehrmacht»), в присяге, уставах, в ритуалах (День вермахта) и др. [3, c. 12-19].
Немецкое «der Soldat» («солдат, военный, рядовой») акцентировалось идеологами вермахта как собирательное название, близкое к русскому «военнослужащий», но с менее нейтральной окраской, поскольку несло и качественную оценку - «воин». Так, «первым солдатом вермахта» и «солдатом для солдат» почтительно называли генерала-фельдмаршала Эрвина Роммеля (18911944 гг.). В солдатскую книжку вермахта были внесены «10 заповедей по ведению войны немецкими солдатами» и на первом месте стояла запись: «Немецкий солдат сражается за победу своего народа, как рыцарь. Жестокость и ненужные разрушения позорят его». В соответствии с принятой вермахтом теорией войны решающее значение для победы над врагом имели личностное, профессионально-корпоративное, моральное превосходство и только во вторую очередь превосходство материальное и численное.
Уникальный материал для анализа компонентов имиджа и шире - лингвокультурных концептов и типажей противника СССР - нацистской Германии дают лексикографические источники. Это двуязычные словари и разговорники для военнослужащих вермахта, которые были подготовлены к общению с русскоязычным населением и пленными, располагая разнообразными массовыми малоформатными пособиями типа базовых словарей, разговорников, словарей картинок разного качества [2, с. 169-173]. Некоторые из них появились на основе изданий для кайзеровской армии 1914-1918 гг. Военный словарь-разговорник можно рассматривать как связный текст в совокупности с идеологическими, жизненными, социокультурными, психологическими и другими факторами, как особый прагматически ориентированный текст в событийном аспекте военной ситуации.
Анализ содержания краткого анонимного немецко-русского словаря «Deutsch-russisches Soldaten-Wörterbuch» (далее - SWB), 2 издания 1941 г. и 3 переиздания 1942-1944 гг. со скудной разговорной частью показал, что его коммуникативная установка минимальна. Алфавитный словник SWB не ориентирован на выработку навыков, или даже исходной системы форм корректной, связной речи военнослужащих вермахта по-русски, на ведении допросов: «Der Krieg hat gezeigt, wie mit einfachen Mitteln sich der deutsche Soldat überall verständigen kann. Die richtigen
Worte, ohne Rücksicht auf Grammatik nebeneinander gestellt, genügen fast immer» [SWB 2, S. 2-3]. В первом издании употреблено «Der Weltkrieg hat gezeigt», то есть имелся в виду опыт Первой мировой войны, а не начало военных действий с 1939 г., поэтому речевой портрет «солдата вермахта», который коммуникативно дистанцирован от своего партнера (местный житель, пленный) обозначен здесь крайне скудно. Словарик мог быть особо востребован квартирьерами, дозорными, рекогносцировщиками и полицейско-патрульной службой, которая служила своеобразным «профессиональным примером» другим военнослужащим [1, с. 16-17].
«Солдат вермахта» предстает через призму словника SWB и деталей военной повседневности. Тематически и инвентарно (базовая лексика) словник являет собой пеструю смесь преобладающей общеупотребительной лексики (в основном существительных), многообразных военных реалий и терминов, немногих коллоквиализмов и бранных лексических единиц (ЛЕ), а солдатские жаргонизмы в словаре не представлены. Отсутствие рубрикации словника позволяет предположить, что военнослужащие уверенно ориентировались в данном предметно-нонятийном поле. Обращают на себя внимание, хотя и немногие в 1 -м издании, ЛЕ охранно-управленческой и контрольно-репрессивной семантики: bestrafen, festnehmen, verboten, erschies-sen / erschiessen lassen, Beitreibung («реквизиция»), Geisel («заложник»), Meuterei («бунт»), Todesstrafe. Во 2-м издании это также Feldgendarm и Feldpolizei, Spähtrupp («дозор»), Streife («патруль»), Standrecht («закон военного времени»), Todesurteil («смертный приговор»), Gnade («помилование»), absperren («оцеплять»), amtlich («официально»), Gesuch («прошение»), Aufsicht и Aufseher («надзор, надзиратель»), Ausfuhrgenehmigung («разрешение на вывоз»), Ultimatum.
SWB акцентирует важность и детальное знание военного ремесла, обеспечивающего качественное превосходство над противником. Редкие императивные фразы-команды типа: «Aufstehen! Antreten! Stillgestanden! Halt! Vorwärts! Hinlegen! Was ist pasiert? Uhrzeit? Weg! Hilfe! Vorsicht! Ich blute. Mir ist es warm! Wer? Wo? Womit? Wieviel? Was für ein? Er ist weg» рассеяны в словнике для поддержания положительного имиджа военнослужащего вермахта, который не выглядел бы a priori агрессивным оккупантом или карателем [1, с. 23].
Во 2-м издании SWB появляются немногие необходимые реалии, связанные с последствиями затяжных военных действий и их эскалацией - пленные, пропаганда в отношении противника, поиск дезертиров, контроль за беженцами: rückwertiges Gebiet («тыловой район»), Gefangenerlager/ Internierungslager («лагерь военнопленных - для интернированных)», sich ergeben («сдаваться»), Flüchtling («беженец»), Zivilist («штатский»), Wehrpflichtiger («военнообязанный»), Flugblatt («листовка»). Пропагандистское распространение листовок производилось вермахтом с целью стимулирования бойцов Красной Армии к получению якобы «спасительного» статуса военнопленного или к дезертирству (см. появление ЛЕ Deserteur). Отметим также ЛЕ, связанные с отправлением вермахтом общих внешних директив - местное население обязано вести себя в соответствии с приказами, изданными для него немецкими властями, проявлять самоорганизацию; ср. во 2-м издании: Militärbehörde («военное управление»), Vollmacht («полномочие»), Verordnung («постановление»), Vorgesetzter («начальник»).
Идеографическая база и понятийная схема SWB, важная для имиджа «армейца», просматриваются через анализ лексико-семантических групп (ЛСГ). Среди множества ЛСГ, которые во 2-м и отчасти в 3-м изданиях пополнялись и дифференцировались, доминируют: военное дело, амуниция, управление, право и вооружение; питание и провиант; топливо и технические вещества; военный и вспомогательный транспорт; техника и средства связи; санитария и болезни, гигиена, физкультура. Некоторые из них актуализированы, как отмечено выше, в связи с затягиванием «восточной кампании» (плен, содержание военнопленных) и со спецификой ситуации войны с СССР в новых условиях (климат, бездорожье и др.): зимнее обмундирование; дорожное дело, конная тяга.
Хотя печатная продукция для вермахта была сильно идеологизирована и армия рассматривалась нацистами как «главный помощник партии» [3, с. 14, 348], в словнике SWB это в целом заметно мало. Так, приведенный здесь набор кон-тактоустанавливающих приветствий, извинений, реакций, клише вежливых обращений, например, в ситуации покупки, ориентации на местности, обнаружения соответствий (Wie heißt auf Russisch?) ближе к элементарному речевому репертуару путешествующего, а не военнослужащего. Диссонансом в перечне звучат лишь не-
многоие команды Halt! Hände hoch! и фраза в возможной ситуации дознания Befindet sich N. zu Haus?, «выдавая» специфику издания [SWB 1, S. 4-6].
Ключевой концепт «Солдат» предстает в SWB в особом виде. Единого звания для рядовых солдат вермахта не существовало даже внутри родов войск, и они именовались по специальности, должности или по традиции воинских подразделений. Рядовой состав (Mannschaften), насчитывая до 40 наименований, представлен в SWB только основными номинациями: Schütze («стрелок»), Soldat, Pionier( «сапер»), Reiter («кавалерист»), Funker («радист»), Fahrer («шофер»). Нет традиционных обозначений для воинских подразделений, имевших долгую историю (Grenadier, Kanonier и др.) Во 2-м издании добавляется только Gefreiter («ефрейтор»). Словарик не содержит характеристик, которые можно было бы приписать образу «солдату фюрера», хотя официально военнослужащие вермахта приводились к присяге Гитлеру.
В целом SWB по-военному содержательно реалистичен. Идеологические маркеры словника немногочисленны и даже официальное наименование вооруженных сил Третьего рейха (Wehrmacht) отсутствует. Реалии нацистского режима в Германии и на подвластных территориях отмечены лишь во 2-м издании ЛЕ Hakenkreuz, Nationalsozialismus, Parteizelle («ячейка») -в НСДРП, Gau («округ») - так называемые новые территории. Но примечательны уничижительные в отношении еврейского населения обозначения: Jude, jüdisch - «еврей (жид)», «еврейский (жидовский) » как проявление антисемитизма, унаследованного вермахтом от армии Пруссии. При номинации партизан и их тактики использованы как общеизвестные Partisanen и Hinterhalt («засада» - 2-е издание), так и уничижительно-жаргонное в нацистской армии Heckenschütze («стрелок из кустов» - также с криминальным оттенком значения «убийца из-за угла»). Но красноармеец номинирован нейтрально как Frontsoldat («фронтовик») - 2-е издание, и как синонимическая пара представлены нейтральные ЛЕ Gegner /Feind «враг (противник)».
Однако в целом в SWB репрезентация образной или общей понятийно-ценностной составляющих модельной личности «солдата вермахта» выглядит скудно. Это отражают лишь немногие ЛЕ, пунктирно обозначающие важные личностные ориентиры (корпоративность, сплоченность), формирующие воинские ценности: пара
Freund («приятель, друг») и Kamerad («товарищ»); zusammen («вместе»). Для «армейца нового образца» отмечены такие установки, качества, навыки и способности солдата, как: Auskunft («информация»), Reglement/ Vorschrift («устав»), Kontrolle («контроль»), Verspätung («опоздание»), Zeit («время»), Sieg («победа»), Achtung («внимание»), erkunden («рекогнисциро-вать»), üben/Übung («упражняться; упражнение, занятие»), как навык flicken («починить (одежду))», способность исправить (Irrtum «ошибка»).
После неудач и потери стратегической инициативы концепция «превентивной акции на востоке» в 1941 г. была скорректирована, усилены требования устава и дисциплины в войсках вермахта. Это отразилось в появлении «дисциплинарной» лексики и в корректуре образа солдата во 2-ом издании SWB, ср.: amtlich («официально»), Appell («перекличка, сбор»), Aufsicht («надзор»), Disziplin, производные с корнями Dienst- (Dienstgeheimnis, Dienstplan) и Exerzier-(Exerzierplatz, Exerzierausbildung, exerzieren -«упражнять»), Entwarnung («отбой после тревоги»), Feldgericht/Feldpolizei («полевой суд; полиция») и др. Показательны корректуры и в 3-м издании 1942 г., сохраненном в объеме и вышедшем к завершению начального периода войны, когда наступление германских войск было остановлено и план «Барбаросса» не дал результатов. В заметно расширенной части «Redensarten» показательны фразы, отражающие реалии столкновений с РККА и с партизанами, оперативную работу с населением: «Sind hier Rotarmisten (Partisanen) gewesen? In welcher Stärke? Sind im Ort Waffen vorhanden?», разведывательные действия, ориентация на местности, квартирование: «Wir brauchen Lebensmittel! Wieviel Vieh haben Sie? Wo ist eine Furt? Wo sind die Feldbefestigungen? Zeigen Sie es auf der Karte!» и т. п. Фразы-обращения приведены по-прежнему в вежливой форме, впервые появляется и обозначение deutsche Soldaten («германские войска»).
Отметим добавление в переиздания важных для построения речи глаголов: antworten, sprechen, sagen, fragen, brauchen (формы 1 лица), denken, schreiben, machen, wissen, vergessen, модальных глаголов и их парадигм в 1 и 2 лице, а также с отрицанием, производных УСК («Was soll das?»). Показательны фразы: «Russisch (Deutsch) lernen; Ich will Russisch lernen» [SWB 3, S. 44] и причастия, используемые в регламенти-
рующих объявлениях (verboten, verdeckt). Но это нельзя расценивать как акцент на вербализацию словника и переформатирование SWB в универсальный разговорник.
Массовые переиздания словарика (два последних стереотипны и вышли в серии Merkblätter - специальных брошюр-инструкций и памяток командования сухопутных войск) фиксируют константность нацистской военной имиджело-гии, манипулирование «победоносным духом» и образом профессионала вермахта, несмотря на трагически менявшуюся для захватчиков реальность войны с СССР. Эта «маска» была необходима вермахту (так называемым «армейцам», «людям в зеленой форме», «оруженосцам нации») как главной военной силе Рейха в войне, декларируемой как «справедливая и освободительная», как оправданный упреждающий ответ на подрывную политику, неизбежную агрессию СССР против Германии.
«Солдатский словарик» идеологически мани-пулятивно демонстрирует размытость статусного компонента немецкого военного дискурса в пользу личностного (имиджевого) компонента. Военнослужащий вермахта предстает в его зеркале в первую очередь как профессионал ремесла, как квалифицированный специалист, уделяющий внимание быту, развивающему командный дух солдата спорту, здоровью и питанию, ориентирующийся в военном деле, тактике и технике и т. п. Но не как отправитель приказов, насильник-агрессор, носитель идей аннексии, реванша за поражение в Первой мировой войне. Он не позиционирован как проводник нацистской политики на захваченных территориях СССР - противника Рейха в борьбе двух идеологий, покорения «неполноценного противника», подавления чуждой государственности любыми методами ведения войны [1, с. 33].
«Победоносный дух», уникальный потенциал и образ солдата вермахта - это его черты скорее не как «первого оруженосца нации» («вторым оруженосцем» именовались войска СС) или как «первой опоры государства» («второй опорой» именовалась НСДРП), а как германского солдата нового образца в «войне на востоке». Статичный квази-имидж «профессионала вермахта», лапидарно отраженный в SWB и тиражируемый в переизданиях этого массового словарика, конституируется в заданных параметрах, рефлексивно самоорганизует и его идеального носителя.
Библиографический список
1, Ермаков, А. М. Оруженосцы нации. Вермахт в нацистской Германии [Текст] / А. М. Ермаков, - М. : Яуза; Эксмо, 2006,
2, Дубинин, С. И. Лаконичность речевого репертуара «оруженосца нации» [Текст] // Теория и история германских и романских языков в современной высшей школе России. - Калуга : изд-во КГУ, 2015. - С. 168-173,
3, Дубинин, С. И. Трансформация «дискурса завоевателя»: на материале немецко-русского словаря «Soldaten-Wörterbuch» [Текст] // Вестник СамГУ. Гуманитарная серия. № 7 (129), - Самара : изд-во СамГУ, 2015. - С. 16-23,
4, Карасик, В. И., Дмитриева, О. А. Лингво-культурный типаж: к определению понятия // Аксиологическая лингвистика: лингвокультур-ные типажи [Текст] / Под ред. В. И. Карасика. -Волгоград : Парадигма, 2005. - С. 5-25,
5, Карасик, В. И. Модельная личность как лингвокультурный концепт [Текст] // Филология и культура: Материалы III-й Междунар. науч. конфер. - Тамбов : изд-во ТГУ им. Державина, 2001, - Ч. 2, - С. 98-101,
Bibliograficheskij spisok
1. Ermakov, A. M. Oruzhenoscy nacii. Vermaht v nacistskoj Germanii [Tekst] / A. M. Ermakov. -M. : Jauza; Jeksmo, 2006.
2. Dubinin, S. I. Lakonichnost' rechevogo re-pertuara «oruzhenosca nacii» [Tekst] // Teorija i is-torija germanskih i romanskih jazykov v so-vremennoj vysshej shkole Rossii. - Kaluga : izd-vo KGU, 2015. - S. 168-173.
3. Dubinin, S. I. Transformacija «diskursa zavoevatelja»: na materiale nemecko-russkogo slovarja «Soldaten-Wörterbuch» [Tekst] // Vestnik SamGU. Gumanitarnaja serija. № 7 (129). - Samara : Izd-vo SamGU, 2015. - S. 16-23.
4. Karasik, V. I., Dmitrieva, O. A. Lingvo-kul'turnyj tipazh: k opredeleniju ponjatija // Aksio-logicheskaja lingvistika: lingvokul'turnye tipazhi [Tekst] / Pod red. V. I. Karasika. - Volgograd : Paradigma, 2005. - S. 5-25.
5. Karasik, V. I. Model'naja lichnost' kak lingvokul'turnyj koncept [Tekst] // Filologija i kul'tu-ra: Materialy III-j Mezhdunar. nauch. konfer. -Tambov : izd-vo TGU im. Derzhavina, 2001. -Ch. 2. - S. 98-101.
Дата поступления статьи в редакцию: 18.04.2016 Дата принятия статьи к печати: 29.06.2016
