CC BY
34
УДК 81' 38
Е. Г. Беляевская
доктор филологических наук, профессор кафедры стилистики английского языка факультета английского языка МГЛУ; тел. : (499) 245 13 60
ДИСКУРСИВНАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ И РЕИНТЕРПРЕТАЦИЯ ЗНАНИЙ О МИРЕ В ЯЗЫКЕ
В статье рассматриваются типы интерпретации знаний о мире в языке, которые можно выделить при анализе дискурса. Обосновывается разграничение интерпретации знаний о мире в языке при кодировании и декодировании информации, заложенной в текстовом сообщении. Интерпретация знаний о мире при кодировании имеет место в процессе номинации при формировании языковой системы и в процессе речевой деятельности при формировании текстов. Интерпретация при декодировании осуществляется как часть процесса понимания содержания текста и как часть реконструкции авторского замысла при анализе дискурса. Вводится понятие ступенчатой интерпретации знаний о мире в дискурсе и понятие реинтерпретации знаний о мире (научного знания о языковой системе) в ходе речевой деятельности.
Ключевые слова: когнитивная лингвистика; дискурс; интерпретация знаний о мире; знания о мире, отображенные в дискурсе; кодирование / декодирование информации; типы интерпретации знаний о мире; номинация; реконструкция.
Beliaevskaya E. G.
Advanced Doctor (Philology), Professor, Department of English Stylistics, Faculty of the English, MSLU; Ph. : (499) 245 13 60
INTERPRETING AND REINTERPRETING THE KNOWLEDGE OF THE WORLD IN DISCOURSE: A TYPOLOGY
The paper considers different cases of interpreting knowledge of the world in discourse with the aim of elaborating a workable typology. The necessity of differentiating between interpretation in encoding and interpretation in decoding information is discussed. The knowledge of the world is encoded in the language system through the process of naming the objects and phenomena of reality and through the process of text production. Interpretative decoding is part of understanding texts as well as part of discourse analysis aimed at the construal of intention underlying communication. The paper introduces the notion of multistage discursive interpretation of the knowledge of the world and the notion of reinterpretation of scientific knowledge of the language system in discourse.
Key words: cognitive linguistics; discourse; interpretation of the knowledge of the word; knowledge of the world encoded in discourse; encoding / decoding; types of interpreting the knowledge of the world; process of naming; construal.
Проблема соотношения субъективного и объективного в языковой системе и в речевой деятельности всегда привлекала внимание лингвистов, особенно лингвистов, занимающихся философией языка [3; 4]. С одной стороны, язык существует объективно как материальная знаковая система, обеспечивающая получение, хранение, переработку и передачу информации, получаемой в процессе познания мира. Иными словами, язык объективирует, т. е. переводит в материальную форму (в языковые знаки), результаты познания человеком окружающей действительности. С другой - большинство лингвистов признает тот факт, что само восприятие человеком окружающей действительности в значительной степени субъективно и является интерпретацией этой действительности. Об этом свидетельствует сопоставление языковых картин мира разных социумов, в частности работы А. Веж-бицкой, которая показала, насколько различно смысловое наполнение таких концептов, как «дружба», «свобода», «грусть», «гнев» в латинском, английском, русском и польском языках [2].
Эти и другие данные позволяют сделать вывод о том, что результаты познания окружающего мира и осмысления окружающей человека действительности по-разному кодируются в семантике языковых единиц, а также в грамматической системе языка (см. представления о времени, о пространственной локализации и т. д.). Процесс закрепления знаний о мире в языковой форме в когнитивной лингвистике обозначается как интерпретация знаний о мире в языке, которая может быть определена как проекция мира, или знание о мире, «погруженное» в коллективно-языковое и индивидуально-языковое сознание человека» [1, с. 21]. При этом обычно выделяется первичная интерпретация знаний о мире в языке как «выделение единиц знания (концептов) с помощью языка и их объединение в категории с общим языковым обозначением» [там же]. Первичная языковая интерпретация неразрывно связана с вторичной интерпретацией, которая «индивидуальна по своей сути и представляет собой интерпретацию коллективных знаний и коллективных когнитивных схем в индивидуальной концептуальной системе конкретного человека» [там же, с. 23]. Таким образом, в результате первичной и вторичной языковой интерпретации формируется совокупность знаний о мире, отображенная в языковой системе и представленная в двух формах - коллективно отработанной и индивидуально-креативной. Следовательно, первичную и вторичную интерпретацию знаний о мире в языке (по
Н. Н. Болдыреву) можно обозначить как системно-структурную, т. е. основанную на номинации и приводящую к формированию языковой системы и ее структуры.
Однако интерпретация знаний о мире в языке осуществляется не только в ходе номинации, но и при формировании текстов. Действительно, участвуя в процессе коммуникации, автор речевого сообщения высказывает свое мнение, фиксирует свою точку зрения по поводу предмета обсуждения, проводит описание обстановки и людей так, как они ему видятся, т. е. интерпретирует предмет сообщения. Поэтому можно говорить о дискурсной интерпретации мира и знаний о мире как о выражении авторского отношения к происходящим событиям, людям или объектам в процессе речевой деятельности, приводящем к формированию текста. Дискурсная интерпретация, по определению, направлена на конструирование предмета сообщения таким образом, чтобы в нем отражалось некоторое заданное индивидуальное мировидение, содержащее индивидуально-авторскую оценку и отличающееся от других возможных интерпретаций, а также представленное как единственно допустимое (истинное).
Интерпретация знаний о мире в дискурсе может включать в себя несколько стадий, и в этом случае следует говорить о ступенчатой интерпретации мира в дискурсе. Ступенчатая дискурсная интерпретация возникает, например, в тех случаях, когда при формировании художественного текста используются некоторые метафорические концепты как его концептуальные основания. Это означает, что авторское видение происходящего (первая ступень интерпретации) дополняется его метафорическим переосмыслением (вторая ступень интерпретации). Так, концептуальная метафора «ВОДА» проходит через весь роман Р. Брэдбери «Вино из одуванчиков» [6], репрезентируя мир природы как бесконечное зеленое море (swarming seas of elm and oak). Третья ступень интерпретации имеет место тогда, когда отдельные элементы общей метафорической картины особо акцентируются посредством ярких авторских стилистических приемов. Например, в контексте (1) продуцируются новые интерпретационные акценты, выводящие на первый план идею противостояния человека и природы.
(1) The thin lapping of the great continental sea of grass and flower, starting far out in lonely farm country, moved inwards with the thrust of seasons. Each night the wilderness, the meadows, the far country flowed down-creek through ravine and welled up in town with a smell of grass and
water... It was this then, the mystery of man seizing from the land and the land seizing back, year after year. The towns never really won, they merely existed in calm peril. swimming steadily as long as civilization said to swim, but each house ready to sink in green tides, buried forever. [6, с.19].
Репрезентанты метафорического концепта «Воды» (lapping of the great continental sea of grass and flower; flowed down-creek; welled up in town; water; swimming steadily; said to swim; ready to sink; green tides) подобраны таким образом, чтобы акцентировать противопоставление плыть - тонуть и движение потоков воды (lapping; swimming; well up; tide). Соответственно, возникает новая интерпретация - вода предстает в виде опасного противника, наступающего на человека. Эта интерпретация поддерживается метафорой «Войны» с репрезентантами: thrust (a quick hard push [10]), seizing (from somebody), seizing back, never won, calm peril, sink, buried.
Описанные выше случаи интерпретации знаний о мире в языке объединяет то, что человек (автор) выступает здесь в роли субъекта, «творящего язык», т. е. продуцирующего языковые реализации.
Однако интерпретация знаний о мире имеет место и при восприятии речевого сообщения. Иными словами, отправитель информации (говорящий) осуществляет кодирование информации, переводя мыслительное содержание в языковую форму. Получатель информации (слушающий) должен декодировать информацию, предоставляемую ему в виде некоторого текста. Можно представить себе несколько ситуаций декодирования и, соответственно, несколько типов интерпретации поступающих в языковой форме сообщений.
При чтении или прослушивании текста восприятие читателя или слушателя, как и любое восприятие, неизменно является интерпретирующим, и этот тип интерпретации можно обозначить как реконструкцию содержания сообщения и сопряженную с этим реконструкцию авторского замысла. Реконструкция содержания речевого сообщения охватывает целый ряд аспектов. Во-первых, интерпретирующее восприятие может касаться полноты декодирования информации: интерпретатор может обратить внимание на некоторые важные для себя моменты, посчитав другие моменты менее значимыми. Во-вторых, реципиент может по-разному оценивать информацию по шкале «истинности - ложности». И, наконец, подобная интерпретация при декодировании может включать в себя согласие или несогласие с позицией автора. Данная ситуация декодирования может
относиться к восприятию как одного достаточно краткого сообщения со стороны отправителя информации, так и к восприятию достаточно объемного текстового материала. При этом речь может идти об одном авторе, о нескольких авторах или же о множестве текстов одной или нескольких разновидностей.
Проводя типологию различных видов интерпретации знаний о мире, имеющих место в процессе дискурсивной деятельности индивида, необходимо учитывать то, что интерпретатор, воспринимающий (читающий или слушающий некоторый текст), может выступать в двух ипостасях.
Во-первых, интерпретатор может быть непосредственным участником коммуникации, осуществляющим обмен информацией с автором речевого сообщения. В этом случае интерпретатора будет интересовать информация, релевантная для данного конкретного акта коммуникации, а интерпретация будет отражать индивидуальное восприятие речевого сообщения. Например, в контексте (2) интерпретатор отмечает усталость своей собеседницы:
(2) "Did you have a good day? Elizabeth asked, when I kissed her forehead. Her voice sounded tired [9, с. 68].
Во-вторых, интерпретатор может быть третьим лицом, сторонним наблюдателем, который анализирует и, естественно, интерпретирует речевые сообщения, передаваемые в ходе коммуникации. Мотивация наблюдателя, который выступает в качестве самостоятельной фигуры при интерпретации декодирования, может быть различной. Достаточно прозрачным представляется тот случай, когда интерпретатор-наблюдатель получает из анализа коммуникативного взаимодействия информацию, важную для более глубокого понимания происходящего или же для уточнения своих дальнейших действий. Подобная интерпретация присутствует в следующих двух контекстах, где частный детектив Эркюль Пуаро оценивает значимость сведений, полученных при опросе свидетелей (контекст 3), а один из участников обсуждения отмечает вежливость и тактичность Стивена Фарра (контекст 4):
(3) "Mais oui," said Poirot. "I know what you mean. Mrs. George Lee, she let the cat out of the bag more than she knew. She gave them a pretty impression of that last family meeting. She indicates, oh! so namely that Alfred was angry with his father - and that David looked as 'though he could murder him'. Both those statements, I think, were true. But from them we can draw our own reconstruction," [8, с. 75]
(4) Alfred sighed and frowned in an effort of remembrance. "Let me see - it seems so long ago - yes, like years - what did happen? Oh, of course, George had gone to telephone. Then we began to talk of family matters and Stephen Farr said something about seeing we wanted to discuss things and he took himself off. He did it very nicely and tactfully." [8, с. 61]
В качестве интерпретатора может выступать и исследователь, изучающий для научных целей процесс коммуникации и / или результаты речетворческого процесса. Эта группа ситуаций интерпретации языкового материала со стороны декодирующего субъекта связана с тем, что язык сам по себе несет информацию о мире и в этом качестве может являться и является объектом научного познания.
Изучение языкового материала может давать разные результаты. Например, интерпретатор-исследователь может обосновать научную концепцию как версию понимания сути или природы языка в целом или систематизировать языковой материал, раскрыв особенности организации языковой системы. Результатом этой разновидности интерпретации может быть описание грамматической структуры языка, лексикографическая разработка лексического материала и т. д. Такой вид интерпретации можно назвать реконструкцией устройства языковой системы, причем каждая такая реконструкция будет представлять собой версию организации языковой системы, т. е. будет носить интерпретационный характер.
Дискурс также может быть объектом научного исследования, позволяющего на основании изучения языкового материала сделать обоснованное заключение о программах и моделях формирования дискурса в данной языковой системе. Такую цель преследуют работы по стилистике языка и стилистике текста, направленные на реконструкцию авторского замысла при формировании результатов речетворческой деятельности.
Результаты научного изучения языка и его роли в процессе коммуникации могут повторно интерпретироваться (реинтерпретиро-ваться) в дискурсе. Приведем достаточно редкий пример, который показывает, что принципы формирования текста могут явиться предметом дискурсной интерпретации. Удобнее всего продемонстрировать этот необычный аспект интерпретации знаний о мире на материале пародии.
Пародировать можно содержательную сторону текста, например, можно пародировать исторический роман или детектив. Но
пародировать можно и тип текста - текст потребительской рекламы, текст газетного репортажа и т. д. Английские стилисты неоднократно отмечали, что пародия представляет собой благодатный материал для обучения английскому языку (как родному, так и иностранному) [7], поскольку пародирование основывается на знании основополагающих принципов составления того типа текста, который предполагается пародировать.
В приводимом нами ниже примере пародированию подвергается достаточно редкий тип текста - текст стилистического анализа поэтического произведения. Эта разновидность текста, несмотря на свою редкость, хорошо знакома образованным англичанам, поскольку она часто используется при преподавании английского языка и литературы в колледжах и университетах Великобритании. Дуглас Адамс (Douglas Adams) пародирует стилистический анализ текста в своем фантастическом романе «Путеводитель для путешествующих по Галактике автостопом» («The Hitchhiker's Guide to the Galaxy») [5]. Это произведение представляет собой пародию на «Звездные войны», знаменитую серию фантастических фильмов. Таким образом, в целом «Путеводитель для путешествующих по Галактике автостопом» пародирует содержательную сторону жанра «космического фэнтези». Пародия отдельного типа текста присутствует в одном небольшом эпизоде, когда два основных персонажа - Arthur Dent и Ford Prefect - попадают на борт космического корабля галактической расы Вого-нов (Vogons), которые осуществляют снос планет и целых планетных систем для строительства космических трасс. По странному совпадению Вогоны увлекаются поэзией. Поймав непрошенных гостей на борту своего корабля, капитан Vogon Jeltz зачитывает им свое лирическое стихотворение и ставит перед выбором: либо путешественники рассказывают, что они думают о прочитанном произведении, либо их выбрасывают без скафандров в открытый космос. Приводимое в тексте романа стихотворное произведение состоит из служебных слов и бессмысленных конструкций (например, O freddled grundbuggly thy micturations are to me ...). Далее следует (контекст 5):
(5) 'Now Earthlings...' whirred the Vogon. 'I present you with a simple choice! Either die in the vacuum of space, or.' he paused for melodramatic effect, 'tell me how good you thought my poem was!'
... Arthur said brightly: 'Actually I quite liked it.'
Ford turned and gaped. Here was an approach that had quite simply not occurred to him.
The Vogon raised a surprised eyebrow.
'Oh yes,' said Arthur, 'I thought that some of the metaphysical imagery was really particularly effective.'
Ford continued to stare at him, slowly organizing his thoughts around this totally new concept.
'Yes, do continue.' invited the Vogon.
'Oh. and er. interesting rhythmic devices too,' continued Arthur, 'which seemed to counterpoint the. er. er.' he floundered.
Ford leaped to his rescue, hazarding '.counterpoint the surrealism of the underlying metaphor of the. er.' He floundered too, but Arthur was ready again.
'.humanity of the.'
' Vogonity,' Ford hissed at him.
'Ah, yes. Vogonity of the poet's compassionate soul,' Arthur felt he was on a home stretch now, 'which contrives through the medium ofthe verse structure to sublimate this, transcend that, and come to terms with the fundamental dichotomies of the other,' (he was reaching a triumphant crescendo.) 'and one is left with a profound and vivid insight into. into. er.' Ford leaped in with the coup de grace:
'Into whatever it was the poem was about!' he yelled [5, с. 61-62].
Как видно на примере контекста (5), структура пародируемого типа текста в определенном смысле не зависит от содержательной стороны конкретного текста, построенного по данной структуре. Действительно, содержание «анализируемого» стихотворения отсутствует. Поэтому, когда необходимо конкретизировать то, о чем говорится в стихотворении, используются местоимения (to sublimate this; transcend that; the fundamental dichotomies of the other) или же автор прибегает к максимально обобщенному описанию (whatever it was the poem was about). Тем не менее общий смысл аналитики, представленной в пародии, достаточно легко декодируется благодаря известному и автору, и читателю метадискурсу данного типа текста, представленному характерными для него клише: metaphysical imagery, effective imagery, interesting rhythmic devices, to counterpoint, counterpoint the surrealism, underlying metaphor, the poet's compassionate soul, contrives through the medium of the verse structure, the verse structure, the fundamental dichotomies, a profound and vivid insight into и др.
Выше мы отмечали, что подобные примеры достаточно редки, однако они показывают, что система интерпретации знаний о мире посредством дискурса является очень гибкой и охватывает все
имеющиеся возможности осмысления результатов познания окружающей действительности, какой бы сфере они не принадлежали. Интерпретации и реинтерпретации может подвергаться информация о мире, полученная через физическое (зрительное, слуховое, вкусовое, тактильное, обонятельное) восприятие информации об объектах окружающей действительности, но это могут быть и результаты научного познания, а также результаты мыслительной деятельности индивида.
Систематизация разновидностей интерпретации знаний о мире в языке, относящиеся к интерпретации при кодировании и интерпретации при декодировании, важна в методологическом плане, поскольку она открывает определенные перспективы дальнейших исследований. В частности, весьма интересным для дальнейшего рассмотрения является вопрос о том, каким образом и посредством каких структур интерпретирующее восприятие окружающей действительности закрепляется в семантике языковых сущностей. И если в отношении лексических и фразеологических единиц соответствующие исследования проводятся, то многие аспекты формирования разных дискурсивных форм еще только предстоит исследовать.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Болдырев Н. Н. Интерпретация мира и знаний о мире в языке // Когнитивные исследования языка. Вып. XIX: Когнитивное варьирование в языковой интерпретации мира: сб. науч. тр. / отв. ред. вып. Н. Н. Болдырев. - М. : Ин-т языкознания РАН ; Тамбов : ТГУ им. Г. Р. Державина, 2014. - С. 20-28.
2. Вежбицкая А. Понимание культур через посредство ключевых слов // Семантические универсалии и описание языков. - М. : Языки русской культуры, 1999. - С. 263-649.
3. Колшанский Г. В. Объективная картина мира в познании и языке. - М. : Наука, 1990. - 108 с.
4. Колшанский Г. В. К проблеме соотношения субъективного и объективного факторов в языке // Колшанский Геннадий Владимирович (19221985). Статьи разных лет. - М. : МГЛУ «Рема», 2006. - С. 80-91.
5. Adams D. The Hitchhiker's Guide to the Galaxy. - London : Picador Pan Macmillan, 2002. - 765 p.
6. Bradbury R. Dandelion Wine. - London : Panther Books, 1977. - 192 p.
7. Carter R. & Nash W. Seeing Through Language. A Guide to Styles of English Writing. - Oxford : Blackwell, 1997. - 267 p.
8. Christie A. A Holiday for Murder. - London : Bantam Books, 1985. - 167 p.
9. Francis D. Forfeit. - London : Pan Books, 1968. - 312 p.
10. Macmillan English Dictionary. International Student Edition. - Oxford : Macmillan Publishers Limited, 2002. - 1693 p.
