CC BY
300
Юридические науки
УДК 34
Бердегулова Любовь Алексеевна Lubov Berdegulova
Каплина Светлана Евгеньевна Svetlana Kaplina
ДИПЛОМАТИЧЕСКОЕ ПРИЗНАНИЕ ВНОВЬ ВОЗНИКАЮЩИХ ГОСУДАРСТВ КАК СУБЪЕКТОВ МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВЫХ ОТНОШЕНИЙ
THE PROBLEM OF DIPLOMATIC RECOGNITION OF EMERGING STATES AS SUBJECTS OF INTERNATIONAL LEGAL RELATIONS
Статья посвящена вопросу участия непризнанных государств в международных отношениях. Принципиальной проблемой является то, что правовой статус непризнанных государств четко не определен. Неопределенный политико-правовой статус подобных государственных образований становится причиной втянутости их в правовые конфликты, так как такие субъекты становятся предметом интересов сопредельных государств и центров политической силы
Ключевые слова: непризнанные государства, суверенитет, самопровозглашение, международное признание, этнический сепаратизм
The article is devoted to the problem of participation of the unrecognized states in international relations. The principal problem is that the legal status of the unrecognized states is not clearly defined. Uncertain political and legal status of such public entities causes their involvement in legal conflicts, since such entities are becoming the subject of neighboring states interests and centers of political power
Key words: unrecognized states, sovereignty, self-declaration, international recognition, ethnic separatism
Государство становится субъектом международного права в силу факта своего появления в качестве суверенного государства. Но, вместе с тем, было бы неверным отрицать важные международно-правовые последствия, которые влечет за собой акт признания.
Не конституируя нового государства, признание имеет большое как политическое, так и юридическое значение. Признание облегчает существование нового государства, ведет к нормализации поли-
тических и экономических отношений с другими государствами, выводит это новое государство из международной изоляции. Признанному государству легче в полной мере реализовать свою международную правосубъектность как следствие обретения им суверенитета.
Новое государство имеет право на международное признание. Это вытекает из Устава ООН, его принципов как основных принципов современного международного права, согласно которым все госу-
дарства обязаны развивать дружественные отношения между собой, уважать принципы суверенного равенства и самоопределения народов.
Признание нового государства осуществляется в форме письменного послания от признающего государства, передаваемого дипломатическим путем (поэтому понятие международно-правового признания можно отождествлять с понятием дипломатического признания).
Решения о признании могут оформляться постановлениями высших органов государства, например в России указами Президента. Так, 26 августа 2008 г. указом Президента РФ № 1260 «О признании Республика Абхазия» было осуществлено международно-правовое признание Абхазии как самостоятельного и суверенного государства. Подобный акт был принят Россией и в отношении Южной Осетии.
Большинство политологов отмечают новый виток «самопровозглашения» на рубеже 1990-х гг. в связи с распадом СССР и Югославии и связанными с этим этно-территориальными конфликтами. Однако и сегодня на геополитической карте мира мы видим довольно большое количество больных точек. Наиболее обсуждаемыми являются Косово, Абхазия и Южная Осетия. Кроме того, это Приднестровская Молдавская Республика, Нагорно-Карабахская Республика (территория бывшего СССР), территория Сомали, территория Мьянмы, территория Йемена и пр. На этот раз международное сообщество заняло жесткую позицию, фактически провозгласив приоритет принципа «нерушимости границ» над принципом «права на самоопределение» и категорически отказавшись признавать новые государственные образования.
Понимая нереализуемость подхода «один народ — одно государство» в условиях смешанного состава населения большинства стран, а также реальную неспособность многих этнических общностей к самостоятельному государственному существованию, международное сообщество в лице ООН и ряда других организаций попыталось создать правовые ограничения на пути
этнического сепаратизма. Признавая право наций и народов на самоопределение, ведущие международные институты в принципе выступают против реализации его в форме отделения, дабы не поощрять сепаратистские устремления. Причем такие опасения вполне обоснованы. Так, 23 января 2013 г. парламентом Каталонии была провозглашена Декларация о суверенитете Каталонии. Более того на 2014 г. запланирован всеобщий референдум о самоопределении, фактически об отделении. Однако 15 сентября 2013 г. стало известно, что Мадрид отказал Барселоне в проведении референдума.
Современная концепция ООН предлагает этническим общностям достаточно широкие возможности для самоопределения без сепаратизма, прежде всего, в форме автономии территориальной, а чаще национально-культурной, через общую демократизацию государства (когда права национальных общностей надежно защищаются законом и судом) и иным образом.
Со сходных позиций предполагает решать проблему и Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (Хельсинские соглашения 1975 г.). Общие принципы урегулирования межнациональных конфликтов зафиксированы в Заключительном акте Совещания (т.н. «десять европейских заповедей»), которые были единогласно одобрены представителями всех стран-участников совещания в качестве закона, обязательного для исполнения. В соответствии с этими принципами, конфликты должны решаться без применения силы со стороны какой-либо страны или группы стран по отношению к другой стране, а также без вмешательства в ее внутренние дела. При этом должны соблюдаться нерушимость границ и территориальная целостность всех стран-участниц Заключительного акта. Любой народ имеет право распоряжаться своей судьбой, что означает право на автономию для любого из народов, не имеющих своей государственности, но проживающего компактно на территории, где он составляет большинство. Действующая Конституция РФ, исхо-
дя из реального положения дел в стране и современного толкования принципов равноправия и самоопределения, устанавливает, что он должен осуществляться в границах РФ (ст. 5. п. 3). Подобная позиция наиболее удобна для международного сообщества, так как не возникает проблемы международно-правового признания. Кроме того, необходимо обратить внимание на вопрос определения правосубъектности государства. Несомненно, правосубъектность возникает в момент создания нового государства. Однако, какое событие является отправной точкой возникновения нового субъекта: самопровозглашения или же признания другими государствами? Ответ на этот вопрос отсутствует у международного сообщества, так как ни то, ни другое не является основанием для абсолютного восприятия этих образований другими участниками международных отношений.
Вместе с тем, необходимо признать, что наиболее важные исторические события, способствующие возникновению «новых» или гибели «старых» государств, происходят вне правового поля и являются внешними по отношению к нему.
Исторически сложились две теории признания нового государства — конститутивная и декларативная.
Конститутивная теория базируется на постулате, согласно которому возникновение государства не означает возникновение субъекта международного права. Таковым оно становится только после получения признания со стороны других государств. Данная теория ставит международную правосубъектность государства в зависимость от его признания другими государствами. Непризнанное государство находится как бы вне международного общения из-за невозможности реализовать свои основные права и обязанности, установить стабильные межгосударственные отношения.
Данная теория имеет два существенных недостатка. С одной стороны, на практике новые образования (государства, правительства и т.д.) могут вступать в межгосударственные отношения и без
признания. С другой — неясно признания скольких уже существующих государств необходимо для того, чтобы новое образование приобрело наконец международную правосубъектность.
Сегодня непризнанные государства могут быть классифицированы по основанию их степени признания.
Во-первых, выделяют частично признанные государства. Среди них мы видим частично признанные государства, контролирующие свою территорию. К ним возможно отнести Турецкую республику Северного Кипра, которая признана Турцией и Абхазией, однако остальными государствами воспринимается исключительно как часть Республики Кипр. Отдельной разновидностью этой группы являются частично признанные государства, контролирующие часть территории, на которую претендуют ( Сахарская Арабская Демократическая Республика, Китайская Республика контролирует остров Тайвань) . Некоторые политологи включают в эту видовую группу Абхазию и Южную Осетию.
Во-вторых, отдельного внимания заслуживают частично непризнанные государства, контролирующие часть территории, на которую претендуют. На наш взгляд, было бы верным отнести сюда и Республику Косово, а также Палестину.
В-третьих, государства-члены ООН, не признаваемые некоторыми другими государствами ( Армения, Израиль, Кипр, Китайская Народная Республика, КНДР, Республика Корея, Сирия).
В-четвертых, ассоциированные государства, признанные субъектами международного права (острова Кука, Ниуэ).
И наконец, государствоподобное образование — Мальтийский орден.
Декларативная теория исходит из того, что государство является субъектом международного права с момента своего возникновения. Признание не наделяет государство международной правосубъектностью, а лишь констатирует такую правосубъектность и способствует вхождению нового государства в систему межгосударственных отношений.
Как считают Н.А. Калалкарян и Ю.И. Мигачев, конститутивная теория расходится с жизнью. Кроме того, она принижает значение государственного суверенитета как неотъемлемого свойства государства — субъекта международного права, ставит его возникновение в зависимость от желания, воли, а то и произвола других государств [1; С. 49].
Два последних века, когда особо остро возникла проблема дипломатического признания, прошли под знаком непримиримого соперничества великих держав, не стеснявшихся перекраивать карту мира по своему усмотрению. По этой причине право каждой нации на самоопределение, обоснованно считавшееся в наши дни главной предпосылкой для возникновения нового государства, совсем недавно воспринималось международным сообществом не как «право», а всего лишь как «возможность» создания такого государства отдельными нациями при поддержке какой-то из великих держав и хотя бы с молчаливого согласия остальных. Более того, появление нового государства не всегда было результатом самоопределения некой реально сложившейся нации.
Процесс появления непризнанных государств легко проследить на типологически близких примерах Косова и Абхазии. В обоих случаях все начиналось с поспешного и необоснованного лишения данных территорий статуса автономий в составе «материнских» государств, соответственно, Югославии и Грузии. Это приводило к ответному выбросу националистических эмоций в бывших автономиях. Эти эмоции быстро перерастали в этнический сепаратизм, получавший молчаливую поддержку в соседних государствах (в первом случае — в Западной Европе, во втором — в России) и вызывавший резкое неприятие в «материнских» государствах. В обоих случаях власти «материнских» государств применяли против мятежных автономий силу, не останавливаясь перед этническими чистками. Наконец, в обоих случаях заинтересованные государства, обеспокоенные судьбой жителей автономий, брали их под свое
покровительство, одновременно заявляя о поддержке территориальной целостности «материнских» государств.
Следует подчеркнуть, что общим знаменателем всех сценариев появления нового государства были не только и не столько критерии легитимности и жизнеспособности самих претендентов, сколько политическая воля великих держав, а также их способность настоять на своем.
Абсолютное большинство государств демонстрируют непоследовательность в вопросе международно-правового признания. Международные принципы и нормы вольно трактуются в угоду политической воле великих держав, среди которых в первую очередь США и европейские страны-члены большой восьмерки. Как итог, политическая диктатура США (которые, в свою очередь, имеют весомое влияние и в международных организациях) привела к раболепному признанию Косово 80 странами, некоторые из которых изначально заявляли о непризнании этого образования, но впоследствии изменили свою позицию.
Подобные действия нарушают резолюцию 1244 Совета безопасности ООН. Однако не все оценили действия Косово подобным образом. Так, 22 июля 2010 г. Международный суд ООН вынес консультативное заключение «О соответствии международному праву одностороннего провозглашения независимости Косово». В то же время непосредственно при рассмотрении дела Международным судом многие страны высказались отрицательно по поводу столь порочной практики, хотя поддержка позиции ведущих держав, в итоге, обеспечила перевес в сторону установления законности данного акта. В аналогичных ситуациях необходимо четко понимать, что легитимность того или иного образования не может обеспечиваться за счет политической мотивации, она должна определяться исключительно на основании соответствия нормам международного права.
Сегодня само мировое сообщество как некий институт находится в глубоком кризисе: не вполне понятны, точнее, не до конца определены контуры нового миропо-
рядка, следовательно, не установлены критерии признания или непризнания некоего политического образования в качестве самостоятельного государства.
О процедуре и критериях признания новых государств и правительств до сих пор не удавалось договориться не в силу какой-то непосильной сложности проблемы, а лишь потому, что никто из великих держав не желал обременять себя излишними условностями. С одной стороны, установление жестких критериев и четкой процедуры приведет к необходимости их четкого и неукоснительного исполнения. С другой стороны, достаточно часто в условиях такого регулирования страдают нации и народы, находящиеся в нестандартных ситуациях.
По этой причине, например, так и не обрела силу международного закона так называемая «доктрина Стимсона», согласно которой, в частности, не подлежали признанию новые государства, созданные путем незаконного применения силы. Выдвинутая США и с энтузиазмом поддержанная Лигой Наций в 1932 г. эта доктрина была использована как основание для непризнания созданного Японией марионеточного государства Маньчжоу-Го, но в дальнейшем не была кодифицирована. В подавляющем большинстве случаев новое государство, созданное путем незаконного применения силы, и сегодня имеет мало шансов добиться признания. Исчерпывающе четкой нормы, полностью исключающей такое признание, нет, поскольку в гипотетических обстоятельствах она может ограничить свободу маневра какой-то из великих держав.
На протяжении примерно полутора сотен последних лет международному сообществу было удобней действовать по обычаю или, говоря иначе, по неписаным правилам. Другой вопрос, каким образом ему ( сообществу) при этом до недавнего времени удавалось ограничивать появление новых государств и почти не допускать появления государств непризнанных.
Отвечая на данный вопрос, можно констатировать, что объективно приемлемый результат достигался во многом благодаря тем качествам, от которых международное
сообщество в последние годы пытается, по крайней мере декларативно, избавиться. Благодаря преобладанию принципов силы и баланса интересов великих держав над правом и справедливостью в международных отношениях, государственной власти над законом, моралью и правами человека во внутренней политике многих государств, наконец, благодаря противоестественно жесткому, но, как правило, дисциплинирующему расколу мира на два противоборствующих лагеря.
Таким образом, исходя из указанной международно-правовой логики, становится очевидно, что важнейшим фактором, квалифицирующим юридическую состоятельность «непризнанных государств», является их соответствие ( либо несоответствие) целому ряду показателей, являющихся неотъемлемыми атрибутами любого «нового» государства.
Эти показатели можно условно разделить на две основные группы: внешние и внутренние.
К внешним показателям следует отнести, например, способность «непризнанного государства» обеспечивать собственную безопасность, в первую очередь, военную, и состоятельность в проведении относительно самостоятельной внешней политики как минимум в рамках «своей» региональной системы ( особенно в вопросе влияния на ход переговорного процесса с «метрополией»), с участием сверхдержав и международных организаций.
Среди внутренних показателей необходимо выделить, в первую очередь, способность «непризнанным государством» осуществлять суверенитет на «подконтрольной» ему территории, гарантировать внутриполитическую стабильность и деятельность государственных структур, а также обеспечивать минимальные социально-экономические потребности населения.
Другими словами, эти показатели являются меркой для определения статуса государств: их действенностью и обуславливается попадание либо непопадание «непризнанных государств» в разряд «несосто-
явшихся государств» (failed states), каких на постсоветском пространстве немало.
Как отмечает известный российский политолог С. Марке донов, при анализе проблемы «непризнанных государств», если брать за основу единый суверенитет на подведомственной территории, то очевидно, что к 1991 г. международному сообществу не следовало бы признавать в качестве независимых государств Грузию или Азербайджан, поскольку ни одно из них к моменту своего официального признания не осуществляло единого суверенитета на всех территориях, на которые они претендовали, апеллируя к мировому сообществу [2].
В свою очередь, и ведущие демократические государства с прекращением межблоковой конфронтации практически избавились от привычки делить государства на «своих» и «чужих». Формы и способы обращения государства со своими гражданами постепенно перестают быть только его внутренним делом, становясь на законных основаниях объектом внимания всего международного сообщества.
Тенденцию гуманизации международных отношений следует приветствовать. Нельзя, однако, не видеть, что именно она весьма ощутимо стимулирует процесс самоопределения наций по моноэтническому признаку, иначе говоря, этнический сепаратизм.
С одной стороны, проверенные временем «негуманные» средства регулирования процесса самоопределения наций становятся все менее легитимными. С другой —
Литература-
1. Калалкарян Н.А., Мигачев Ю.И. Международное право. М.: Юрлитинформ, 2002. С. 587.
2. Маркедонов С.М. Земля и воля // Россия в глобальной политике. 2006. № 1. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.globalaffairs.ru.
3. Маркедонов С. СНГ-2: Непризнанные государства на постсоветском пространстве: к определению природы феномена на постсоветском пространстве // Гуманитарная мысль Юга России. 2005. № 1. С. 25-28.
4. Шарапова Е.В. Консервация непризнанных квазигосударственных образований как угроза на-
никаких гуманных, а значит, легитимных средств регулирования этого процесса, кроме механизма признания новых государств, у международного сообщества в сущности нет. Между тем такой механизм по-прежнему не разработан и в лучшем случае существует как обычай, свод неписаных правил.
Поэтому многим государствам приходится действовать «по ситуации», например, оказывая свое покровительство не вполне легитимным новым государствам, но не помышляя об их официальном признании. В свою очередь, другие государства предпочитают эту двойственность не замечать постольку, поскольку конкретное новое государство остается на периферии их интересов.
Таким образом, с учетом сказанного, можно констатировать отсутствие в настоящее время как единой для всех процедуры признания, так и кодифицированных критериев соответствия нового государственного образования званию суверенного государства.
Допуская правомерность теории, согласно которой признание того или иного государства со стороны других есть акт, скорее политический, нежели юридический, то можно прийти к выводу, что юридическое существование нового государства зависит не от признания его другими государствами, а от объективного выполнения некоторых условий, предписываемых международным правом государству, могущему быть признанным.
_References
1. Kalalkaryan N.A. Migachev Yu.I. Mezhdun-arodnoe pravo (International law). M.: Yurlitinform, 2002. Р.587.
2. Markedonov S.M. Rossiya v globalnoy poli-tike. (Russia in Global Affairs). 2006. No 1. Available at: http://www.globalaffairs.ru.
3. Marke-donov S. Gumanitarnaya mysl Yuga Rossii. (Humanitarian thought of the Southern Russia). 2005. No 1. P. 25-28.
4. Sharapova E.V. Yuzhnoosetinskoe obozrenie. (South Ossetian review). 2003. No 14. P. 35-40.
циональной безопасности // Южноосетинское обозрение. 2003. № 14. С. 35-40.
5. Gartzke Eric, Gleditsch Kristian. Identity and Conflict: Ties that Bind and Differences that Devide // European Journal of International Relations. 2006. P. 53-87.
6. Gurr T., Harff B. Ethnic Conflict in World Politics. San-Francisco, Oxford, 1994. 125 p.
7. Kaufman Stuart. Escaping the Symbolic Politics Trap: Reconciliation Initiatives and Conflict Resolution in Ethnic Wars // Journal of Peace Research. 2006. P. 201-210.
8. Lynch D. Engaging Eurasia's Separatist States: Unresolved Conflicts and de Facto States. Washington, 2004. P.141.
9. Williams Michael C. What is the National Interest? The Neoconservative Challenge in International Relations Theory // European Journal of International Relations. 2005. № 11. P. 307-337.
5. Gartzke Eric, Gleditsch Kristian. European Journal of International Relations. 2006. P. 53-87.
6. Gurr T., Harff B. Ethnic Conflict in World Politics. San-Francisco, Oxford, 1994. 125 p.
7. Kaufman Stuart. Journal of Peace Research. 2006. P.201-210.
8. Lynch D. Engaging Eurasia's Separatist States: Unresolved Conflicts and de Facto States. Washington, 2004. P.141.
9. Williams Michael C. European Journal of International Relations. 2005. No 11. P. 307-337.
Коротко об авторах_
БердегуловаЛ.А., канд. юрид. наук, доцент, Стер-литамакский филиал Башкирского государственного университета, г. Стерлитамак, Россия
Научные интересы: квазигосударственные образования, правовые аспекты наследования имущества граждан
_Briefly about the authors
L. Berdegulova, candidate of law sciences, associate professor, Sterlitamak branch of Bashkir State University, Sterlitamak, Russia
Scientific interests: quasi-governmental formations, legal aspects of inheritance of citizens' property
Каплина С.Е., д-р пед. наук, доцент, зав. каф. «Иностранные языки», Забайкальский государственный университет, г. Чита, Россия [email protected]
Научные интересы: государственное управление, международные отношения
S. Kaplina, doctor of pedagogical sciences, assistant professor, head of foreign languages department, Transbaikal State University, Chita, Russia
Scientific interests: state management, international relations
