CC BY
76
3. Казьмина О. Е. Русская Православная Церковь и новая религиозная ситуация в России: этноконфес-сиональная составляющая проблемы. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2009. С. 235.
4. Berger P. Orthodoxy and Global Pluralism // Demokratizatsiya. 2005. Vol. 13. № 3. P. 440; Коскел-ло А. Современные языческие религии Евразии: крайности глобализма и антиглобализма // Религия и глобализация на просторах Евразии / под ред. А. Малашенко и С. Филатова. М.: РОССПЭН: Моск. Центр Карнеги, 2009. С. 312.
5. Коскелло А. Указ. соч. С. 300-302.
6. Янь Яньсянь. Управляемая глобализация. Государственная власть и изменения в культуре Китая // Многоликая глобализация / под ред. П. Бергера и С. Хантингтона. М.: Аспект Пресс, 2004. С. 37-38.
7. Агаджанян А. Буддизм в современном мире: мягкая альтернатива глобализму // Религия и глобализация на просторах Евразии / под ред. А. Малашенко и С. Филатова. М.: РОССПЭН: Моск. Центр Карнеги, 2009. С. 227-228.
8. Современная религиозная жизнь России. Опыт систематического описания. T. III / отв. ред. М. Бур-до, С. Б. Филатов. М.: Логос, 2005. С. 322.
9. Коскелло А. Указ. соч. С. 301.
10. Лункин Р. Протестантизм и глобализация на просторах Евразии // Религия и глобализация на просторах Евразии / под ред. А. Малашенко и С. Филатова. М.: РОССПЭН: Моск. Центр Карнеги, 2009.
11. Berger P. Op. cit. P. 444.
12. Агаджанян А. Указ. соч. С. 231.
13. Коскелло А. Указ. соч. С. 299.
14. Красиков А. Глобализация и православие // Религия и глобализация на просторах Евразии / под ред. А. Малашенко и С. Филатова. М.: РОССПЭН: Моск. Центр Карнеги, 2009. С. 75-79.
15. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М.: АСТ: Астрель, 2011. С. 132-133.
16. Фурман Д. Терроризм - смертельно опасная болезнь роста // Публицистика «нулевых». М.: Летний сад, 2011. С. 143-146.
17. Ковач Я. М. Конкурирующие соблазны и пассивное сопротивление. Культурная глобализация в Венгрии // Многоликая глобализация / под ред. П. Бергера и С. Хантингтона. М.: Аспект-Пресс, 2004. С. 162.
УДК 316.32
Â. Â. Тян
ДИНАМИКА ВЛАСТИ И ПРОЦЕСС СОЦИАЛЬНОЙ МОБИЛЬНОСТИ В СОВРЕМЕННОЙ ЦИВИЛИЗАЦИОННОЙ ПАРАДИГМЕ: НОВЫЕ МОМЕНТЫ
В статье рассматривается динамика власти как фактор социальной мобильности в современном ци-вилизационном дискурсе. Анализируется взаимозависимость, взаимосвязь и взаимодействие структур в системе «власть - общество». Динамика власти ускоряет процесс социальной мобильности, а также горизонтальной, вертикальной мобильности.
В современном обществе появление новых социальных групп и слоев, формирование среднего класса обусловлены реформами, проводимыми властью. Структурные преобразования общества и власти являются доминантами в российском политическом дискурсе.
The article considers the dynamics of power as a factor of social mobility in modern civilization discourse. Interdependence, interrelation and interaction of structures in the "power-society" system are analyzed. The dynamics of power accelerates the process of social mobility, including horizontal and vertical mobility.
In the modern society, the emergence of new social groups and layers and the middle class formation are caused by the reforms carried out by the government. Structural transformations of the society and the power are dominating in Russian political discourse.
Ключевые слова: динамика власти, социальная мобильность, средний класс, структурное преобразование, эволюция.
Keywords: dynamics of the power, social mobility, middle class, structural transformation, evolution.
О динамике власти - истории власти от пар-хиальной до авторитарной и от старейшинства до демократии - есть устоявшееся мнение: она является индикатором эволюционных процессов в обществе. Но есть все основания полагать, что суть эволюции власти (преобразование её структуры, а также видоизменение) в политическом дискурсе-диалоге и парадигме социальной коммуникации представляет собой одновременно процесс и результат, отражающие новые характеристики власти и динамику развития общества. Развитие системы «власть - общество» предопределено взаимодействием её элементов. Как известно, в 70-е гг. XX в. Т. Парсонс представлял политическую жизнь в виде системы, где все политические элементы образуют функциональные взаимосвязи [1] . Власть в политической системе выполняет самую главную функцию - организующую. Т. Парсонс подчеркивал: «...модальности объектов выступают как области зарождения изменений. Поэтому я буду постулировать изме-
© Тян В. В., 2012
нения в отношении социальной системы к её окружению, которое сначала выражается в изменении определения ситуации одним или несколькими классами действующих внутри единиц и которое затем начинает оказывать давление на нормативные институциональные стандарты в сторону их изменения. Этот описываемый мной тип давления связан с дифференциацией» [2]. Но власть как социальный (политический) институт на начальном этапе демократизации общества сохраняет черты традиционализма, при зрелой демократии (гражданское общество, социальный лифт, политический плюрализм) вступает в ци-вилизационный дискурс.
Динамика власти является фактором социальной мобильности в условиях модернизации общества, но в то же время она представляет собой изменение, ход, развитие власти, давая импульс модернизации общества. Эта проблема актуализировалась с окончанием «холодной войны», которая началась спустя год после окончания Второй мировой войны и завершилась в 1989 г., вызвав глобальную волну социально-политических процессов.
На динамику власти влияют ряд субъективных и объективных факторов. Поистине: «То, что называют установлением демократии, есть, собственно, переход законной Власти к новым держателям или, если угодно, захват Града Повеле-вания новыми хозяевами. Власть оказалась в обществе более одинокой и, следовательно, более могущественной» [3], по утверждению Б. Жуве-неля, опиравшегося на западную теорию коммуникации. Но подобное случается в закрытом обществе, где сильны традиционные устои. Поскольку власть функционирует в системе «власть -общество», то фактором её динамики является социальная коммуникация, которая обусловливается характером власти. «Следовательно, в период, когда мы делаем рискованный переход от массовой к мозаичной демократии, можно ожидать обострение борьбы между политиками и бюрократами за управление системой» [4], -утверждает Э. Тоффлер.
Социальная динамика придает власти динамизм. Динамика власти и процесс социальной мобильности в современной цивилизационной парадигме взаимосвязаны.
С окончанием «холодной войны» перед многими странами бывшего соцлагеря и бывшего Советского Союза открылись реальные и дальние перспективы демократического развития. Власти придан заряд динамизма.
Волна демократизации вызвала в закрытых обществах социальную активность. Происходила структуризация общества, возникла социальная мобильность. Новая власть в Польше, объединение двух германских государств с со-
хранением демократических институтов, обновление власти в других восточно-европейских государствах отражало волну демократизации. Формирование новых социальных групп объективно создавало почву для эволюции власти.
Следует отметить, что социальная группа была обеспокоена своей идентичностью. Этим объясняется существование социальной клаузулы (лат. clausula - заключение) [5] - создание социальных барьеров и перегородок, ограничение доступа в другую группу либо замыкание группы в самой себе. (Социальная клаузула одновременно обозначает процесс и результат.) В то же время происходит ломка, устранение и даже слом этих барьеров и перегородок, связанные с появлением нового социального актора, который с обретением профессионализма требует от власти фиксации его нового социального статуса, для чего готов вступить в диалог или «выяснять отношения» с властью.
Социальный актор из «дальней периферии» не помышляет об изменении своего положения в обществе, отличается адаптивностью своего поведения. Считается, демократическая власть -динамичная, т. е. происходит регулярное обновление, циркуляция элит, в нее вливается часть от вновь сформировавшихся социальных групп.
Со времен О. Конта, впервые обратившего внимание на социальную динамику (первая половина XIX в.), до исследований П. А. Сорокина в начале XX в. (социальное пространство, социальная мобильность, социальная стратификация, социальный «лифт») прослеживается традиция рассмотрения этих проблем в цивилизационном дискурсе. П. А. Сорокин рассматривает социокультурную динамику в парадигме эволюционизма, хотя становится очевидным, что надо изучать ее и в политическом дискурсе. Можно с уверенностью сказать, социальная мобильность - это важная характеристика общества, показатель степени его открытости. В открытом обществе высоко ценится достигнутый статус и существуют относительно широкие возможности для перемещения групп из одной социальной в другую. Закрытое же общество оказывает предпочтение предписанному статусу и всячески затрудняет переход из одного социального слоя в другой.
Уровень развития общества определяется такими параметрами, как социальная мобильность, минимальная закупоренность социального лифта, отсутствие социальной стратификации. При отсутствии сказанного можно говорить об общественно-политическом кризисе и в первую очередь о кризисе власти, отставшей от общества в развитии, опиравшейся на старую социальную базу, которая закрепила её позиции, и при этом не обеспокоилась расширением социальной базы. П. Сорокин утверждает: «Предметом данной ра-
боты является социальная мобильность, то есть явление перемещения индивида внутри социального пространства» [6]. Да, социальная мобильность - это перемещение групп или индивидов в социальной структуре общества, изменение их статуса, как и трактуется в учебниках, монографиях, энциклопедических словарях.
В современном обществе продолжается процесс вертикальной социальной мобильности: движение вверх, то есть восходящая мобильность, или вниз - нисходящая мобильность в соответствии с социально-экономической шкалой, что связано с изменением места в социальной иерархии.
Динамика власти и процесс социальной мобильности являются факторами трансформации общества в современных условиях. В традиционных обществах процесс горизонтальной мобильности, по данным многих исследований, в основном сводился к географическому перемещению между регионами или изменению позиций на одном социально-экономическом уровне, без обретения нового статуса. Горизонтальная мобильность не меняла сложившуюся структуру общества, лишь вносила коррективы относительно численности социальных слоев и групп.
В переходном обществе активизируется межпоколенная мобильность, т. е. сравнительное изменение социального статуса у различных поколений (в России в период правления имп. Александра III дети крестьян могли поступить в сельскохозяйственные и технические институты и стать агрономами, инженерами. Но, как известно, доступ в университеты (выпускники получали дворянство и право на государственную службу) представителям неимущих классов был самодержавной властью затруднен из опасения размыва кастовости и элитарности). Но и внутрипоколенная мобильность, т. е. изменение статуса в рамках одного поколения, предопределена не только самой личностью, но и политическим режимом.
Большое значение имеет показатель интенсивности (объем) мобильности - число индивидов, меняющих социальные позиции в вертикальном или горизонтальном направлениях за определенный промежуток времени. Следует отметить, что число таких индивидов в какой-либо социальной общности говорит об абсолютной интенсивности мобильности, а их доля в общей численности данной социальной общности является показателем относительной мобильности.
Следует отметить, процесс мобильности рассматривается во взаимосвязи ее скорости и интенсивности. При этом применяется совокупный индекс мобильности, рассчитанный для данной социальной общности. Появляется возможность для сравнения одного общества с другим по показателям мобильности. Совокупный индекс мобильности, рассчитываемый для экономической,
профессиональной или политической областей деятельности, является ориентиром для трансформации власти. В ряде стран Восточной Европы, в бывших республиках Советского Союза власть не стала чинить препятствия трудовой миграции.
Социальная мобильность может сопровождаться маргинальностью, под которой понимается «пограничное», промежуточное, структурно неопределенное состояние социального субъекта. К маргиналам относятся индивиды и группы, исключенные из системы привычных социальных связей и находящиеся на границах социальных слоев и структур.
Государственные структуры многих стран Европы, США, России и других индустриальных (богатых) стран вынуждены решать сложные проблемы адаптации так называемых этномаргиналов, появившихся в результате миграции в иную этническую среду. Миграционный поток не иссякает, миллионы людей отправляются на заработки, власть вынуждена разрабатывать миграционную политику. У власти часто не хватает ресурсов для социомаргиналов, появляющихся в связи с незавершенностью социального перемещения, что вызывает недовольство. Власть также сталкивается с проблемой обустройства так называемых экономических маргиналов, порожденных потерей работы и материального благополучия. Серьезной для любой власти является проблема социальной реабилитации так называемых биомаргиналов, людей, чье здоровье перестает быть предметом обсуждения. Многие мигранты попадают в группу так называемых религиозных маргиналов, лиц, стоящих вне традиционных конфессий. Обычно это обстоятельство не проходит мимо внимания местных властей. Но особое беспокойство у власти вызывают так называемые политические маргиналы, которые появились, по мнению ряда исследователей, в связи с утратой общепринятых норм и ценностей политической культуры.
Следует отметить, что демократическая власть пытается проводить дифференцированную социальную политику, учитывая, что представители маргинальных групп испытывают психологическое напряжение с утратой своей социальной идентичности, что губительно действует на их самосознание.
Динамика власти и процесс социальной мобильности с особенностями и сложностями её проявления в цивилизационной парадигме характерны для постсоветской России.
В России с 90-х гг. XX в. усилился процесс социальной мобильности. Жители районов Дальнего Востока России перемещаются в центральные регионы страны. Переехали 20% населения указанного региона. В основном - это горизонтальная мобильность. Произошел отток населе-
ния из Карелии, Крайнего Севера и др. Причин много. Отсутствие внятной региональной политики. Сельская молодежь уезжает на учебу в города, и большинство её после получения профессионального образования остается в городах. Не только профессиональное образование, но и улучшение материального положения являются причинами социальной мобильности, оказывающей существенное влияние на трансформацию социальной системы общества. Правительство России прилагает достаточно большие усилия по развитию указанных регионов, уже приступив к реализации соответствующей государственной программы. Ожидается приток трудоспособного населения..
Вертикальная мобильность - формирование среднего класса. Ряд исследователей утверждают, что в российском обществе происходят структурные изменения - столыпинская переселенческая политика, переезд жителей центральных районов в районы освоения целинных и залежных земель в 50-х гг. XX в. Последний пример рассматривается в категории структурной мобильности. Но последняя обусловлена изменениями в структуре экономики и происходит помимо воли и сознания отдельных индивидов.
Таким образом, есть разные пути, по которым происходят перемещения людей из одних социальных групп в другие, их называют каналами социальной мобильности, или социальными «лифтами» (П. А. Сорокин). К ним относятся социальный статус семьи; получение образования; физические и умственные способности индивидуума, внешние данные человека; получение воспитания; смена места жительства; армейская служба; вступление в брак.
На групповую мобильность оказывают воздействие социальные революции, иностранные интервенции, межгосударственные и гражданские войны, военные перевороты, смена политических режимов, создание новых государственных образований. Для количественной оценки процессов социальной мобильности обычно используют показатели ее скорости и интенсивности. Политические, экономические и социокультурные перемены, происходящие в российском обществе, создают условия для активизации модернизационных процессов. Как известно, в свое время П. А. Сорокин увязывал социокультурную динамику с эволюционными процессами в обществе [7].
Появление среднего класса - реальность, и во многом благодаря переменам, происходящим во власти. Россия встала на демократический путь развития, прямым всенародным голосованием был избран президент страны. Но функционировал Верховный Совет РСФСР, получивший большие полномочия. Демократические преобразования проходили с трудностями, пробуксовывали, что
усугубляло социальное положение граждан в обществе. При этом возникали новые отношения, но общественное сознание не могло быстро измениться. Сказывались привязанность к предприятию, но заводы закрывались, люди вынуждены были искать новое место работы или начинали заниматься предпринимательством. Но для этого необходимы были определенные средства. Власть имела ограниченные возможности для оказания материальной помощи предпринимательству. К тому же власть была раздвоена. Президент России и Верховный Совет по-разному представляли модель развития. Болезненными были структурные преобразования в обществе.
Эффективность управления социальными процессами выражается в гармонизации социальных отношений. Демократические реформы проводились молодыми реформаторами при отсутствии надлежащей социальной базы. В то же время было положено начало переструктурированию российского общества. Предпринимательство, фермерство, частная собственность, рыночная экономика приобретали реальные очертания на фоне острейшего политического противостояния исполнительной и законодательной власти. Но социальная мобильность еще не имела положительной динамики. Нерентабельные предприятия объявлялись банкротами, люди через биржу труда восстанавливали свой социальный статус, росло число маргинальных групп.
В каком направлении трансформировалось общество? Уже в конце 1992 г. перед Б. Н. Ельциным встала дилемма, сопутствующая всем реформаторам: откат и сохранение ресурса власти или продолжение реформ и процедура импичмента президенту. Следует отметить, достаточно быстрый переход на рыночную экономику способствовал быстрому формированию среднего класса, который количественно не являлся таковым, да и по самосознанию не отличался от остальных социальных образований.
«Так, во всех группах работающих россиян, как и в среднем классе, более 90% из них хотели бы создать счастливую семью, заниматься любимым делом, воспитывать детей, жить не хуже других, иметь надежных друзей и интересную работу и при этом честно прожить свою жизнь» [8], - пишут Н. Е. Тихонова и С. В. Мареева. Далее они подчеркивают: «Однако есть позиции, где между средним классом и социальными слоями наблюдаются заметные различия» [9].
Представители среднего класса хотят большей свободы в экономической деятельности, избавиться от произвола чиновников.
Можно согласиться и со следующим выводом: «Таким образом, социальное происхождение не только способствовало формированию у представителей среднего класса соответствующих
мотиваций, но и давало изначально иные стартовые условия для более успешной их реализации» [10].
Приведем интересное наблюдение. Обращая внимание на внутреннюю структуру «дальней периферии», авторы пишут: «Но мы считаем необходимым обратить специальное внимание на сам факт ее внутренней неоднородности, как и на возможность пребывания части представителей структурных позиций, характерных для среднего класса, в составе низшего класса» [11]. Как видим, на практике в чистом виде вертикальную социальную мобильность обнаружить нелегко. Чувство справедливости уравновешивается чувством реальности у большинства людей, материально обеспеченных, но живущих, по их убеждению, в эпоху перемен.
В копилку опыта социальных преобразований включены и реформы Нового времени, от реформы Елизаветы Тюдор до реформы Егора Гайдара. Великие и малые, успешные и половинчатые, они имели позитивный тренд, вошли в цивилиза-ционный контекст. Одна особенность: ни одна реформа не была доведена до конца. Анализ показывает, что основанная причина - нерешительность власти, запоздалость реформ. Нерешительность власти обусловлена субъективными и объективными причинами. Процесс социальной мобильности вышел из-под контроля власти, новые социальные группы добились определенного уровня самоорганизации. Фактически отсутствовала коммуникация с новыми социальными слоями актора. Власть не меняла своих позиций. Процесс внутрипоколенной мобильности, приобретая вертикальный характер, мог вызвать социальную напряженность при дихотомии власти в условиях реформ.
Динамика власти и социальная мобильность в отечественном дискурсе активизирована с начала 90-х гг. XX в. с переходом страны на рыночные отношения и демократизацией общества. Перемены во властной элите вне социальной коммуникации, вызванные в основном внутренними причинами, поначалу привлекли внимание отдельных граждан. Общество ожидало перемен, демократические преобразования проходили при политическом лидерстве второго эшелона элиты.
Надо сказать, Б. Н. Ельцин и его молодая команда реформаторов вывели страну на демократический путь развития, делая все, чтобы иерархическая конструкция власти стала невозможной. Трудности у младореформаторов возникали из-за слабости социальной базы. Но рыночные отношения помогли населению побороть дефицит, хотя столкнулись с тем, что внове: конкурентоспособности в экономике. Многие почувствовали себя обманутыми и болезненно воспринимали все шаги демократической власти. Пер-
вые инвективы против младореформаторов посыпались уже летом 1992 г. Однако рыночные отношения активизировали социальную мобильность. Формировалась новая социальная группа, которая приняла новые условия жизни. За двадцать лет эта группа сформировалась в средний класс и имеет перспективы продвижения к центру политической жизни российского общества. По мнению социологов и политологов, он ещё по-настоящему не сформировался и находится вне политической вертикали общества. Новое поколение россиян, чье сознание не засорено стереотипами и идеологемами недавнего прошлого, не представлен в органах государственной власти, где первые позиции занимает старшее поколение.
Следует отметить, конфликт интересов приобрел зримые формы, но власть не спешит дать оценку происходящему. Представители крупного бизнеса - новая социальная прослойка. Социальный лифт работает, но избирательно. Издержки развития - отсутствие условий для функционирования механизма коммуникации обратной связи - привело к конфликту интересов. Это не первый случай в отечественном дискурсе. Власть едва поспевает за требованиями этих новых групп, поскольку у нее имеются обязательства перед всем обществом.
То, что социальная мобильность является источником динамики общества, в литературе не подвергается сомнению, но, в частности, переход одного социального слоя на другой, более высокий, уровень принято считать политической вертикалью мобильности. Процесс вертикальной мобильности может достигнуть уровня политической вертикали во многих социальных слоях в контексте демократизации общества. Во власти представлены многие социальные слои, но для перехода от противостояния к равновесию политических сил необходимо появление в обществе и в политической жизни среднего класса. Следовательно, социальная вертикальная мобильность является источником динамики власти.
Эффективность власти проявляется в характере проводимых политических реформ. Зачастую они были половинчатые. Примером могут служить недавние события в Египте, Тунисе, Йемене, свидетельствующие о все более усиливающемся отставании власти от инерционно развивающегося общества. Значительная часть образованной молодежи не у дел. Молодежь, получившая профессиональное образование, пополнила ряды безработных. В Египте население увеличивалось по миллиону человек в год, за 30 лет правления X. Мубарака численность населения Египта достигла 80 млн человек. Высокая межпоколенная мобильность повлияла на социальный состав населения. Удвоилась численность бедно-
го сельского населения. Возросло число безработных среди молодежи, выпускников вузов, долго не находящих работу по специальности. В столице и других мегаполисах появились маргинальные группы, которые доставляли правительству немало хлопот. Правительство предпринимало робкие попытки вести социальную политику. Социальный лифт не работал, выразителей интересов новых социальных групп не появлялось, партия власти по инерции продолжала политический поединок с «братьями-мусульманами». Снижение динамики власти при неподвластной ей социальной динамике привело к обрыву коммуникативных связей со структурами общества.
В современной социальной практике встречаются феномены традиционалистского характера, особенно в обществах, где живучи стереотипы и традиции. Они препятствуют внедрению модели новых отношений в переструктурированном обществе. В Китае коммунистическое руководство (обновление кадров, внутрипартийная демократия) пользуется доверием многомиллионного населения. Есть динамика власти и в других странах БРИКС. Но картина социальной мобильности в них довольно пестра.
По мнению экспертов, современному российскому обществу присущ динамизм. Но его поступательное развитие не априорно, оно имеет сложный, противоречивый характер, зависящий от ряда факторов: бифуркация общественного сознания, социальная мобильность, конфликт интересов, изменение властеотношений. Показатели динамики власти созвучны с показателями социальной мобильности. Можно утверждать, что динамика власти и социальная мобильность выявляют тенденции дискурса современности, что становится все более очевидным в отеческом дискурсе в постэлекторальный период.
Примечания
1. Парсонс Т. О структуре социального действия. М., 2000. С. 93.
2. Там же. С. 706.
3. Жувенель Б. Власть. Естественная история её возрастания. М., 2019. С. 319.
4. Тоффлер Э. Метаморфоза власти. Знание, богатство и сила на пороге XX века. М., 2003. С. 316.
5. Новейший словарь иностранных слов. М., 2007. С. 181.
6. Сорокин П. А. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992. С. 297.
7. См.: Сорокин П. А. Социокультурная динамика и эволюционизм // Американская социологическая мысль. М., 1994.
8. Тихонова Н. Е, Мареева С. В. Средний класс: теория и реальность. М., 2009. С. 225.
9. Там же. С. 226.
10. Тихонова Н. Е., Мареева С. В. Средний класс: теория и реальность. М., 2009. С. 227.
11. Там же. С. 250.
УДК 172.1
А. В. Яшин
ФЕНОМЕН ИДЕНТИЧНОСТИ И ЕГО СОВРЕМЕННАЯ ЭВОЛЮЦИЯ*
В статье обсуждается вопрос эволюции феномена идентичности в XXI веке. Отмечается тенденция к стиранию границ между персональной и социальной идентификацией, а также к доминированию искусственных форм идентичности.
The article is concerned with the evolution of the phenomenon of identity in the XXI century. The author notes the tendency to blur the boundaries between personal and social identification, as well as the dominance of artificial forms of identity.
Ключевые слова: идентичность, идентификация, политическая идентичность, корпоративная идентичность, потребительская идентичность.
Keywords: identity, identification, political identity, corporate identity, consumer identity.
Прежде чем углубляться в исследование политической идентичности, необходимо принципиально определиться собственно с самим понятием идентичности (определение, основные характеристики), а также с тем, что мы будем подразумевать под понятием политической сферы.
Идентичность - это свойство психики человека в совокупном виде выражать представление о его принадлежности к различным социальным, национальным, профессиональным, языковым, политическим, религиозным, расовым и другим группам или иным общностям или отождествлять себя с тем или иным человеком как воплощением присущих этим группам или общностям свойств. Строго говоря, идентичность даже не есть нечто присущее индивиду изначально - не свойство, а отношение. Она формируется, закрепляется, трансформируется только в ходе социального взаимодействия. Идентичность есть не что иное, как самоопределение индивида в процессе социального взаимодействия и соотнесение свойств и характеристик собственного Я со свойствами и характеристиками той или иной социальной группы [1].
Проблема идентичности достаточно широко представлена в современной научной литературе. Большинство исследователей выделяют два уровня идентификации: социальный и персональный. Сам процесс идентификации представляет собой диалектику приобщения и обособления, что и характеризует эти два уровня. «Введение по-
* Материал подготовлен в рамках Проекта № ПСР/ НИР-23 Программы стратегического развития ПГПУ.
© Яшин А. В., 2012
