CC BY
56
На сегодняшний день можно утверждать, что Вольф Бирман добился поставленной перед собой цели: в Германии термин Liedermacher обозначает не только барда в нашем представлении, но и является официальным обозначением профессии в Федеральном классификаторе профессий [9].
Список литературы
1. Окуджава, Б. Ш. Жанр и время // Сов. музыка. 1988. № 9. С. 36-40.
2. Соколова, И. А. Авторская песня: от
фольклора к поэзии. М. : Благотворит. фонд Владимира Высоцкого, 2002.
3. Kirchenwitz, L. Folk, Chanson und Liedermacher in der DDR. Chronisten, Kritiker, Kaiser geburtssänger. Berlin : Dietz Verlag, 1993.
4. Götsch, K. Linke Liedermacher. Das Politische Lied der sechziger und siebzieger Jahre in Deutschland. Innsbrück : Limbus Verlag, 2007.
5. Kleff, M. Zur Geschichte der Liedermacher. URL: www.ev-akademie-tutzing.de/doku/aktu-ell/upload/Liedermacher.htm
6. Grimm, J. u. W. Deutsches Wörterbuch (Bd. 6). Leipzig : Hirzel, 1885.
7. Sygalski, M. Das „politische Lied“ in der Bundesrepublik Deutschland zwischen 1946 und 1989 am Beispiel von Degenhardt, Wader und Mey. Göttingen, 2010.
8. Biermann, W. Wie man Verse macht und Lieder. Eine Poethik in acht Gängen. Köln : Kiepenheuer & Witsch, 1998.
9. Bundesagentur für Arbeit. Statistik. Systematische Bezeichnung der Berufsbenennungen. URL: www.statistik.arbeitsagentur.de/Berufe.htm
Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 24 (239).
Филология. Искусствоведение. Вып. 57. С. 165-167.
О. В. Прибылова
ДИНАМИКА ВЕРБАЛИЗАЦИИ КОНЦЕПТА «ТЕРРОРИЗМ» В АМЕРИКАНСКОМ И РОССИЙСКОМ ЮРИДИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ
В статье рассматривается динамика вербализации социально значимого концепта «терроризм» в юридическом дискурсе на материале английского и русского языков. Особенно наглядно специфика языковой репрезентации концепта отражается в способности его вербализаторов взаимодействовать с теми или иными контекстами, а также в сочетаемости с другими единицами языка.
Ключевые слова: концепт «терроризм», юридический дискурс, динамика, лексическая сочетаемость.
Во многих определениях ключевого для когнитивной лингвистики термина «концепт» не затрагивается такой его аспект, как динамизм. Данное свойство оказывает влияние, в первую очередь, на социально значимые концепты, к которым, несомненно, относится «терроризм». Расширение, изменение, дифференциация содержания таких концептов требует новых средств вербализации, изучение которых, в свою очередь, позволяет сделать выводы о направлении происходящих в социуме изменений.
Принимая постулат о том, что значение языковой единицы напрямую связано с ее способностью взаимодействовать с теми или иными контекстами, мы приходим к выводу, что специфика вербализации концепта ярко отображается именно в сочетаемости с другими единицами языка.
Анализ сочетаемости имени концепта «терроризм» в американском и российском юридиче-
ском дискурсе, представленном текстами нормативно-правовых актов за период с 1991 по 2011 год, позволил выделить три группы словосочетаний с вербализаторами концепта «терроризм»:
— субстантивные словосочетания;
— глагольные словосочетания;
— атрибутивные словосочетания.
Наиболее широко представлена группа субстантивных словосочетаний, которые мы предлагаем разделить на 5 семантических групп:
— террористические объединения/террористы (“terrorist organizations”, “perpetrators of terrorism”, “sponsors of terrorism”, “supporters of terrorism”);
— действия террористов (“terrorist activities”, “terrorism offenses”, “terrorist conspiracies”, “act of terrorism”, “threat of terrorism”, “incident of terrorism”);
— ресурсы, используемые террористами (“terrorist assets”, “funding for terrorism”, “resources of terrorists”);
— меры борьбы с терроризмом (“prevention of terrorism”, “supervision of terrorists”, “terrorism research”);
— пострадавшие/последствия террористической деятельности (“terrorist target”, “victims of terrorism”, “terrorism consequences”).
После 2001 года в рамках субстантивной сочетаемости вербализаторов концепта «терроризм» начинает фигурировать семантическая группа «Уровень террористической опасности» (“terrorism vulnerability”, “resistance to terrorist attacks”, “terrorist attack scenario”, “mode of terrorist attack”), что может свидетельствовать о стремлении предугадать, спрогнозировать вероятное нападение, и, таким образом, минимизировать последствия.
Глагольные словосочетания акцентируют внимание на действии. Они используются для обозначения:
— преступных деяний, совершаемых террористами (“to facilitate acts of terrorism”, “to cause terrorist acts”, “to lead to terrorism”, “to harbor terrorists”, “to assist terrorists”, “to aid terrorists”, “to comfort terrorists” etc.);
— мер, принимаемых правительством для предотвращения и борьбы с последствиями терроризма (“to counter terrorism”, “to prosecute terrorism”, “to address terrorism concerns”, “to thwart an act of terrorism”, “to detect terrorism”, “to identify”, “to deter acts of terrorism”, “to defeat terrorism” etc.).
Глагольные словосочетания с семантикой предотвращения терактов, борьбы с терроризмом, а также устранения последствий террористической деятельности представлены более широко, нежели семантическая группа «Действие террористов/содействие террористам». Несмотря на то, что важным является обозначить круг преступлений, попадающих под определение «терроризм», приоритет отдается действиям правительства, направленным на борьбу с проблемой терроризма.
Переходим к наименее широко представленной группе — атрибутивным словосочетаниям с вербализаторами концепта «терроризм».
В период с 1991 по 2001 год в ряду атрибутивных словосочетаний с вербализаторами концепта «терроризм» четко выделяются две семантические группы:
— разновидности терроризма (“global terrorism”, “domestic terrorism”, “international terrorism”);
— другие характеристики террористической деятельности (“potential terrorist attack”, “imminent act of terrorism”, “violent act of terrorism”).
После 2001 года в данной группе вербализаторов концепта «терроризм» наблюдается значительное расширение сочетаемости, в частности, очевидна активация употребления ряда словосочетаний со значениями осознания угрозы терроризма и подверженности террористическому нападению (“basic antiterrorism awareness”, “vulnérable to terrorist attack”, “susceptible to a terrorist attack”, “sensitive anti-terrorism information”).
Далее переходим к рассмотрению лексической сочетаемости вербализаторов концепта «терроризм» в российском юридическом дискурсе. Начнем с наиболее широко представленной субстантивной сочетаемости, в рамках которой выделены следующие семантические группы:
субъекты терроризма (“член террористической организации”, “террористическая организация”, “террористическая группа”);
— пострадавшие (“жертва терроризма”, “пострадавшие в результате террористической деятельности”);
— действия, совершаемые террористами (“акт терроризма”, “практика терроризма”, “подготовка акта терроризма”, “подстрекательство к террористической акции”, “вербовка террористов”, “пропаганда терроризма”);
— возникновение и развитие терроризма (“состояние терроризма”, “тенденции терроризма”, “эскалация терроризма”);
— сущностные характеристики террористической деятельности (“структура террористической организации”, “цели террористической организации”, “задачи террористической организации”);
— меры борьбы с терроризмом (“меры предупреждения терроризма”, “защита от терроризма”, “выявление терроризма”, “расследование актов терроризма”, “пресечение терроризма”).
Семантическая группа «Методы борьбы с терроризмом» уступает по численности группам, характеризующим террористов, их действия, возникновение и развитие террористической деятельности. Вероятно, это свидетельствует о том, что система действий по предотвращению терроризма, борьбе с его проявлениями и ликвидации последствий террористической деятельности недостаточно детально проработана в российском юридическом дискурсе.
В диахронии значительных изменений в составе семантических групп не наблюдается. Отметим лишь дополнения, внесенные в Уголовный Кодекс Российской Федерации статьями 205.1 и 205.2 (2002 и 2006 год соответственно), в которых предусмотрено наказание не только за использование террористических
методов, но также и за вовлечение других лиц в террористическую деятельность, публичные призывы и оправдание терроризма («вовлечение в совершение акта терроризма”, “призывы к совершению террористической деятельности», «оправдание терроризма»).
В рамках атрибутивной сочетаемости вер-бализаторов концепта «терроризм» наблюдается симметрия — выделены две равноценные по численности группы:
— характеристика террористической деятельности («международный терроризм», «готовящиеся террористические акты», «совершенные террористические акты»):
— характеристика мер, направленных на борьбу с терроризмом («вынужденное причинение вреда террористам», «гласные/негласные методы борьбы с терроризмом», «минимальные уступки террористу»).
Глагольная сочетаемость вербализаторов концепта «терроризм» представлена единичными словосочетаниями, эксплицирующими действия террористов («участвовать в подготовке акта терроризма», «планировать террористические акции», «осуществлять террористическую деятельность»), а также меры борьбы с терроризмом («проводить контртеррористическую операцию», «сотрудничать в области борьбы с терроризмом», «преследовать лиц, причастных
к террористической деятельности»). В основном значение действия выражается с помощью отглагольных существительных (к примеру, «совершение преступления террористического характера» вместо «совершить преступление террористического характера»).
На уровне лексической сочетаемости вербализаторов концепта «терроризм» характерными особенностями в обоих специальных национальных дискурсах является преобладание субстантивных словосочетаний; набор глагольных сочетаний представлен менее широко (что особенно очевидно в российском юридическом дискурсе, где происходит замена глаголов на отглагольные существительные) и отличается относительной стабильностью; наблюдается пополнение ряда субстантивных и атрибутивных сочетаний, относящихся к действиям террористов.
Относительная стабильность набора сочетаний, относящихся к действиям, направленным на борьбу с терроризмом при одновременном пополнении ряда сочетаний, эксплицирующих разновидности и методы террористической деятельности, может свидетельствовать о том, что терроризм является динамичным явлением, приобретающим новые формы, в то время как законодательная основа мер предотвращения и устранения последствий терроризма не получает достаточного развития.
Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 24 (239). Филология. Искусствоведение. Вып. 57. С. 167-170.
А. В. Раздуев
СРАВНИТЕЛЬНО-СОПОСТАВИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ СЕМАНТИКИ, СТРУКТУРЫ И ДИНАМИКИ РУССКОГО И АНГЛИЙСКОГО ПОДЪЯЗЫКОВ СФЕРЫ НАНОТЕХНОЛОГИЙ1
В статье производится анализ семантики, структуры и динамики русского и английского подъязыков сферы нанотехнологий посредством сравнительно-сопоставительного метода исследования. Данные подъязыки изучаются с точки зрения синхронии и частично диахронии.
Ключевые слова: подъязык нанотехнологий, термин, структурный анализ, семантика, динамика.
Изучение научно-технических терминологий в целом и отдельных подъязыков в частности
является актуальным направлением лингвисти-
1Статья подготовлена в рамках осуществления на- ческих изысканий. Терминологические системы
учного проекта «Разработка прищипов и механиз- сферы нанотехнологий английского и русского
мов портретирования языковой личности и моделирования структуры и элементов языковой картины --------------------------------------------------
мира» (гос. рег. № 1.1.08) по Тематическому плану РФ и Комплексной инновационной программы ГОУ
научно-исследовательских работ ГОУ ВПО ПГЛУ в ВПО ПГЛУ «ПРОФИ — СОЦИ — ЛИНГВА» (рук.
рамках Задания Министерства образования и науки проекта — проф. О. А. Алимурадов).
