CC BY
47
я
ДИНАМИКА РОСТОВЫХ ФАКТОРОВ В СЕЛЕЗЕНКЕ И ПЕЧЕНИ У КРЫС НА РАЗНЫХ СТАДИЯХ ВОССОЗДАНИЯ МЕТАСТАТИЧЕСКОГО ПРОЦЕССА ПЕЧЕНИ
Франциянц Е. М., Каплиева И. В., Трепитаки Л. К., Погорелова Ю. А.
ФГБУ «Ростовский научно-исследовательский онкологический институт» Минздрава России.
DYNAMICS OF GROWTH FACTORS IN THE SPLEEN AND LIVER OF RATS AT DIFFERENT STAGES OF METASTATIC HEPATIC RECONSTITUTION
Frantsiyants E. M., Kaplieva I. V., Trepitaki L. K., PogorelovaYu. A.
Rostov Research Oncological Institute
Каплиева Ирина Викторовна Kaplieva Irina V. E-mail:
super.gormon@yandex.ru
Фрациянц Е. М., руководитель лаборатории изучения патогенеза злокачественных опухолей. ФГБУ «Ростовский научно-исследовательский онкологический институт» Минздрава России, докт. биол. наук, профессор. Каплиева И. В., старший научный сотрудник лаборатории изучения патогенеза злокачественных опухолей. ФГБУ «Ростовский научно-исследовательский онкологический институт» Минздрава России, канд.мед.наук. Погорелова Ю. А, научный сотрудник лаборатории изучения патогенеза злокачественных опухолей. ФГБУ «Ростовский научно-исследовательский онкологический институт» Минздрава России, канд. биол. наук.
Frantsiyants E. M. Head of the Laboratory, Laboratory studies of the pathogenesis of malignant tumors. Rostov Research Oncological Institute, Professor, Doctor of Biology sciences.
Kaplieva I. V. Senior Researcher, Laboratory studies of the pathogenesis of malignant tumors. Rostov Research Oncological Institute, Candidate of Medical sciences.
Pogorelova Yu. A. Researcher, Laboratory studies of the pathogenesis of malignant tumors. Rostov Research Oncological Institute, Candidate of Biology sciences.
Резюме
Цель — изучить динамику ЮБ-1, 1ОБ-11 и ТОБ- р1 в тканях селезенки и печени у крыс на разных этапах метастатического поражения печени.
Материалы и методы. У самцов крыс была воссоздана, разработанная нами модель метастатического поражения печени. В гомогенатах ткани печени, селезенки и опухоли селезенки методом ИФА исследовано содержание ростовых факторов через 1, 2 и 5 недель канцерогенеза.
Результаты. Выявлено постепенное увеличение концентрации ТОБ- р1 в печени с 1 по 5 неделю канцерогенеза и увеличение уровня 1ОБ-1 со 2 недели канцерогенеза.
Заключение. Патогенетическими моментами метастазирования в печень являются изменения уровней факторов роста, свидетельствующие об усилении процессов метастазирования со 2 недели канцерогенеза и пролиферации с 1 по 5 неделю.
Ключевые слова: ЮБ-1, ЮБ-П, ТОБ-р1, экспериментальные метастазы печени, крысы. Экспериментальная и клиническая гастроэнтерология 2014; 110 (10):38-43
Summary
The aim — to study the dynamics of IGF-I, IGF-II, TGF-p1 in liver and spleen tissues from rats at different stages of liver metastases. Materials and Methods. We have designed a model of liver metastases in male rats. The content of growth factors was examined by ELISA at 1, 2 and 5 weeks of carcinogenesis in tissue of liver and tumors of spleen.
Results. The content of growth factors increased in liver tissue at different stages of metastasis. The concentration of TGF-p1 increased from the first to the fifth week of carcinogenesis. The level of IGF-I increased after 2 weeks of carcinogenesis.
Conclusion. Pathogenetic moments of metastasis to the liver are the change of growth factors levels, indicating intensification of metastasis from 2 weeks of carcinogenesis and proliferation from 1 to 5 weeks.
Keywords: IGF-I, IGF-II, TGF-p1, experimental liver metastases, rats.
Eksperimental'naya i Klinicheskaya Gastroenterologiya 2014; 110 (10):38-43
Введение
На долю вторичных злокачественных поражений печени приходится 95% всех печеночных опухолей. Печень занимает второе место среди органов (после лимфатических узлов), куда чаще всего метастази-рует рак. Преимущественно печень поражается при колоректальном раке, вследствие того, что через систему воротной вены в печень попадает вся кровь из желудочно-кишечного тракта. Опухоли другой локализации, такие как рак легких, рак молочной железы и злокачественные меланомы, могут также распространяться в печень путем гематогенного распространения [1]. Таким образом, метастазы в печень представляют собой значительную онкологическую проблему.
Факторы роста — полипептиды с молекулярной массой 5-50 кДа, объединены в группу трофических регуляторных субстанций. Подобно гормонам, они обладают широким спектром биологического действия на многие клетки: стимулируют или инги-бируют митогенез, хемотаксис, дифференцировку. В отличие от гормонов факторы роста продуцируются неспециализированными клетками, находящимися во всех тканях. Большинство полипептидных факторов роста действуют по паракринному или аутокринному типу. Однако отдельные факторы, такие как инсулиноподобный фактор роста (IGF) способны оказывать эндокринное действие.
IGF-I и IGF-II представляют собой группу факторов роста структурно похожих на инсулин. Оба
Материал и методы исследования
Эксперименты поставлены на 34 белых беспородных крысах-самцах весом 220-300 грамм. Животные содержались в стандартных условиях вивария при фиксированном световом режиме и свободном доступе к еде и питью. Работу с животными проводили в соответствии с правилами «Европейской конвенции о защите животных, используемых в экспериментах» (Директива 86/609/ЕЕС). В качестве опухолевой модели был использован штамм
фактора в крови человека циркулируют в виде белкового комплекса, состоящего из IGFBP-3, молекулы IGF-I или IGF-II и кислотно-лабильной субъединицы, только около 5-6% IGF остаются в свободной форме [2]. IGF-I и IGF-II являются мощными митогенными факторами для клеток многих злокачественных опухолей, кроме того, они оказывают антиапоптотический эффект. Показана возможность продукции IGF злокачественными опухолями [3, 4].
TGF-pj принадлежит к семейству димерных полипептидов с молекулярной массой 25 кДа, широко распространен в тканях и синтезируется многими клетками. Он стимулирует развитие кровеносных сосудов и посредством регуляции экстраклеточной матрицы увеличивает инвазию и распространение метастазов [5]. TGF-^ является одним из важнейших факторов в патогенезе различных онкологических заболеваний человека, многие опухоли его продуцируют [6, 7]. Установлено, что нарушение TGF-pl/SMAD-сигнального пути связано с неопластической трансформацией, метастазированием и прогрессированием рака молочной железы [8].
Исходя из выше сказанного, целью настоящего исследования явилось изучение динамики IGF-I, IGF-II и TGF-pj в тканях селезенки и печени у крыс при воспроизведении модели метастатического поражения печени.
саркомы 45 (С-45), полученный в лаборатории комбинированной терапии опухолей Института экспериментальной диагностики и терапии РОНЦ им. Н. Н. Блохина РАМН.
Модель экспериментального метастазирова-ния в печень воспроизводили следующим образом. Предварительно крысам, находящихся под эфирным наркозом, под кожу живота выводили селезенку. Через 3-4 недели после заживления
операционной раны интралиенально производили пассаж 0.1 мл взвеси клеток С-45 в физиологическом растворе в разведении 1х106. Через 17-21 день после введения взвеси С-45 регистрировали рост опухоли в селезенке, через 45 дней — желтушное окрашивание кожных покровов и слизистых оболочек, повышение уровня билирубина в крови. После вскрытия крыс (через 50-55 суток) в печени визуализировался, как правило, 1-2 фокусный рост опухоли средним размером 20.5 см3. Полученные метастазы злокачественной опухоли печени являлись морфологически подтвержденной круглокле-точной саркомой, воспроизводились в 95% случаев, росли и приводили к гибели животных.
Данный метод воспроизведения метастазов в печени дает возможность визуально контролировать рост первичной опухоли. Кроме того, С-45 является перевивной неагрессивной опухолью, которая при стандартной подкожной перевивке не дает метастазов, поэтому полученные метастазы в печени при интралиенальном введении опухолевой взвеси являются истинно гематогенными метастазами (занос опухолевых клеток через нижнюю полую вену — наиболее значимый путь метастазирования) .
В плане исследования содержания факторов роста в тканях нас интересовали сроки, предшествующие появлению первичного опухолевого узла в селезенке и метастазов в печени. Зная, что уже через 2.5-3 недели после введения клеток С-45 в селезенку, в ней визуализировалась опухоль, были выбраны следующие сроки исследования: через 1 и 2 недели после введения взвеси С-45 в селезенку (ранние сроки, предшествующие «выходу» опухоли в селезенке) и через 5 недель — срок предположительного визуального появления метастазов
Результаты исследования
1. Выведение селезенки под кожу (К2).
Как видно из таблицы 1, в селезенке у крыс через 3-4 недели после её подкожного выведения резко (в 50.2 раза) уменьшалась концентрация TGF-ßj. В печени у крыс этой группы в 4.4 раза возрастал уровень IGF-II (Табл. 2). В результате коэффициент IGF-I/IGF-II уменьшался в 6.7 раза.
2. Метастазы печени
2.1. МТС 1. Через 1 неделю после введения в селезенку опухолевой взвеси С-45, в ней отмечалось уменьшение концентрации IGF-I — более чем в 3 раза, IGF-II и коэффициента IGF-I/IGF-II — более чем в 2 раза (Табл. 1). Ещё существеннее снижался уровень TGF-ßj, его величина становилась в 1.8 раза меньше, чем у К2 (Табл. 1). В печени у крыс из группы МТС1 более чем в 2 раза уменьшалось содержание IGF-II (Табл. 2). В 3.7 раза относительно К2 возрастала величина IGF-I/IGF-II и в 2.9 раза относительно интактных животных — величина TGF-ß1 (Табл. 2) .
2.2. МТС 2. Несмотря на то, что уровень IGF-II в селезенке на 2 неделе канцерогенеза сохранялся низким, а концентрация IGF-I достоверно не изменялась, коэффициент IGF-I/
в печени. В результате, экспериментальные животные были разделены на следующие группы.
1 группу — контроль 1 (К1) составили интактные самцы (7 шт). 2 группу — контроль 2 (К2) составили крысы с выведенной под кожу селезенкой, не ранее чем через 3-4 недели после оперативного вмешательства (7 шт). 3 группу — основная группа 1 (МТС 1) составили крысы через 1 неделю после введения взвеси С-45 в селезенку (7 шт). 4 группу — основная группа 2 (МТС 2) составили крысы через 2 недели после введения взвеси С-45 в селезенку (6 шт). 5 группу — основная группа 3 (МТС 5) составили крысы через 5 недель после введения взвеси С-45 в селезенку (7 шт).
Животных умерщвляли путем декапитации на гильотине. Извлекали печень и селезенку (визуально: без опухоли 1-2 неделя после перевивки; с опухолью в селезенке — 5 неделя); 100 мг ткани промывали 1хфосфатно-солевым буфером (PBS), гомогенизировали в 1xPBS и оставляли на ночь при -20 °C. В дальнейшем для полного разрушения клеточных мембран проводили два цикла замораживания — оттаивания. Полученную суспензию центрифугировали 5 минут при 5000 g (2-8 °C). Перед исследованием образцы размораживали и ещё раз центрифугировали. Определение факторов роста проводили методом ИФА с применением стандартных тест-систем: TGF-p1 ("BenderMedSystems"), IGF-I ("IDS Ltd"), IGF-II ("MEDIAGNOST") .
Статистическую обработку полученных результатов осуществляли при помощи параметрического критерия Стьюдента на персональном компьютере посредством программы STATISTICA 6.0 и непараметрического критерия Вилкоксонна-Манна-Уит-ни. Достоверными считали различия между двумя выборками при р<0,05.
ЮБ-П восстанавливался до контрольных цифр. Уровень ТGF-p1 увеличивался до значения К2 (Табл. 1). В печени через 2 недели от начала воссоздания метастатического процесса увеличивались уровни ЮБ-1 и ЮБ-П относительно крыс из предыдущего срока наблюдения соответственно в 1.6 и 1.5 раза. Коэффициент ЮБ-1/ЮБ-П не изменялся. Концентрация ТGF-p1оставалась такой же высокой, как и на предыдущем сроке наблюдения (Табл. 2) .
2.3. МТС 5. Через 5 недель канцерогенеза в селезенке визуализировался опухолевый узел. Ткань селезенки была представлена небольшими участками, располагающимися вокруг опухоли — перифокальная зона. В перифокальной зоне опухоли селезенки возрастала концентрация ЮБ-1: она была в 1.9 раза больше, чем у крыс из МТС1. ЮБ-П оставался ниже, чем у интактных крыс, а коэффициент ЮБ-1/ЮБ-П соответствовал предыдущему периоду канцерогенеза. Резко до уровня интактных животных увеличивалась концентрация ТGF-p1: она стала больше, чем у крыс с подкожно выведенной селезенкой, 1 и 2 неделями канцерогенеза соответственно в 56.8, 100.9 и 42.8 раза
-——ростовые IGF
~~—факторы группы крыс -—— I (мкг) II (нг) IGF-I IGF-II TGF-Р, (пг)
интактные крысы 37.6 ± 2.7 2.0 ± 0.2 21.4 ± 3.0 6049.1 ± 283.7
крысы с подкожно выведенной селезенкой 30.1 ± 8.8 1.3 ± 0.3 21.3 ± 1.3 120.4 ± 11.1 •4
через 1 неделю канцерогенеза 10.0 ± 0.8 • 4 + 4 1.1 ± 0.4 • 4 10.7 ± 1.3 • 4 + 4 67.8 ± 7.1 • 4+4
через 2 недели крысы канцерогенеза 28.3 ± 10.3 1.2 ± 0.3 • 4 23.6 ± 2.4 i t 159.8 ±74.7 • 4
печени перифокальная через 5 недель зона 33.8 ± 4.4 1 t 1.5 ± 0.1 • 4 20.9 ± 2.8 1 t 6843.8 ±1022.6 + t 1 t 2 t
канцерогенеза опухоль 4.7 ± 1.8 • 4 + 4 2 4 3 4 1.6 ± 0.3 • 4 2.9 ± 0.5 • 4+4 i 4 2 4 з 4 2230.0 ± 764.5 • 4 + t 1 t 2 t 3 4
Таблица 1.
Динамика некоторых факторов роста в ткани селезенки крыс самцов при развитии метастазов печени (на 1 г ткани).
Примечание:
* — достоверное отличие от интактных крыс,
н--достоверное отличие
от крыс с подкожно выведенной селезенкой,
1 — достоверное отличие от крыс с метастазами
в печени через 1 неделю канцерогенеза,
2 — достоверное отличие от крыс с метастазами
в печени через 2 недели канцерогенеза,
3 — достоверное отличие опухоли от перифокальной зоны через 5 недель.
ростовые IGF IGF-I TGF-Р, (пг)
группы крыс I (мкг) II (нг) IGF-II
интактные крысы 19.9 ± 3.1 9.3 ±1.0 2.0 ± 0.4 2230.1 ± 473.2
крысы с подкожно выведенной селезенкой 11.1 ± 1.8 40.9 ± 12.4 • t 0.3 ± 0.0 • 4 2463.1 ± 1100.1
через 1 неделю канцерогенеза 19.3 ± 2.4 17.8 ± 2.4 • t + 4 1.1 ± 0.2 + t 6549.8 ± 758.7 • t
крысы " с МТС через 2 недели канцерогенеза 31.2 ± 4.1 • t + t 1 t 27.3 ± 1.3 • t 1 t 1.1 ± 0.1 + t 7819.8 ± 157.0 • t
через 5 недель канцерогенеза 35.1 ± 3.1 • t + t 1 t 19.6 ± 0.9 • t + 4 2 4 1.9 ± 0.1 + t 1 t 2 t 11740.2 ± 1869.6 • t 1 t 2 t
Таблица 2
Динамика некоторых факторов роста в ткани печени крыс самцов при развитии метастазов печени (на 1 г ткани).
Примечание:
* — достоверное отличие от интактных крыс,
н--достоверное отличие
от крыс с подкожно выведенной селезенкой,
1 — достоверное отличие от крыс с метастазами
в печени через 1 неделю канцерогенеза,
2 — достоверное отличие от крыс с метастазами
в печени через 2 недели канцерогенеза.
(Табл. 1). В ткани первичного опухолевого узла через 5 недель канцерогенеза уровень 1ОБ-1 в опухоли был в 7.2 раза меньше, чем в перифокальной зоне. Содержание ЮБ-П было ниже интактного контроля, как и в перифокальной зоне и у других групп животных. В результате коэффициент ЮР-ШОБ-П оказался в 10 раз меньше, чем в перифокальной зоне и ниже, чем в селезенке у контрольных животных и крыс из МТС1 и МТС2 соответственно в 7.3, 3.7 и 8.1 раз (Табл. 1). Концентрация ТОР-р1 в ткани опухоли была в 3 раза меньше, чем в перифокальной зоне, но выше, чем у К2, МТС1 и МТС2 соответственно в 18.5, 32.9 и 14.0 раз (Табл. 1).
Через 5 недель от момента воссоздания метастатического процесса в печени опухолевые узлы не визуализировались, но макроскопически печень представляла собой неоднородно окрашенный орган с чередованием темных и светлых участков. При анализе ткани было установлено, что в печени сохранялся высокий уровень 1ОР-1, как и на 2 неделе метастазирования (Табл. 2). ЮБ-П уменьшался в 1.4 раза до уровня крыс из МТС1, в результате, ЮБ-ШОБ-П возрастал в 1.7 раза относительно предыдущего срока наблюдения (Табл. 2). Резко увеличивался уровень ТОР-р1, он был больше не только контроля 1, но и крыс из других основных групп МТС1 и МТС2 соответственно в 5.3, 1.8 и 1.5 раза (Табл. 2) .
Обсуждение полученных результатов
Накопление ЮБ-П в печени при выведении селезенки под кожу, а также резкое уменьшение уровня ТОБ-р1 в селезенке свидетельствовало об активизации процессов пролиферации гепатоцитов и спленоцитов. Причина этого явления, по всей видимости, кроется в модификации обменных процессов в органах, возникающих вследствие выведения селезенки под кожу. Известно, что ЮБ-П, как и ЕОБ, является мощным митогенным фактором для многих клеток, он стимулирует их пролиферацию и дифферецировку [9]. Также установлено, что ТОБ-р1 проявляет ингибиторную активность на Т- и В-клеточную пролиферацию, созревание
и активацию макрофагов, активность NK -клеток, лимфокинактивированных киллеров и выработку цитокинов [5] и, следовательно, снижение его уровня в селезенке приводило к активации этих процессов.
При воспроизведении модели метастатического поражения печени система IGF активизировалась только в печени со сдвигом факторов в сторону преобладания IGF-I через 1-5 недель метастатического развития. Максимально — через 2-5 недель, когда увеличивалось абсолютное количество IGF-I. В селезенке, напротив, система IGF была угнетена практически на всех этапах канцерогенеза.
Высокий уровень IGF-I в печени, на наш взгляд, свидетельствовал об активных процессах развития метастазов в ней. Известно, что IGF стимулируют процессы трансформации, адгезии и защиты клеток от апоптоза [10], а также ответственны за стимуляцию не только размножения, но и движения клеток и являются для большинства из них мощными факторами миграции, что может указывать на их участие в инвазивном росте и ме-тастазировании [3]. Кроме того, установлено, что IGF-I активирует процессы синтеза фибробла-стами компонентов внеклеточного матрикса — стимулирует синтез коллагена и угнетает синтез коллагеназы. Влияние IGF на фибробласты может включать индукцию пролиферации, повышение выживаемости, усиление миграции и стимуляцию синтеза ими ростовых факторов, в частности — TGF-ßj [3]. Следовательно, увеличение IGF-I в печени могло свидетельствовать, в том числе, и о росте опухолевой стромы. Увеличение уровня IGF-I могло быть обусловлено действием сомато-статина при участии инсулина. Предполагается аналогичное влияние эстрадиола на продукцию этого фактора роста [3].
Динамика TGF-ßj в селезенке и печени при воссоздании модели метастатического поражения печени характеризовалась как сходством, так и различием. Одинаковым в обоих органах явилось увеличение уровня TGF-ßj через 5 недель канцерогенеза, причем, в перифокальной зоне селезенки более значительно, чем в самом опухолевом узле. При этом в печени уровень TGF-ßj начал расти уже через 1 неделю после введения клеток С-45 в селезенку, сохранялся на этих же цифрах через 2 недели и ещё больше увеличивался через 5 недель. В селезенке, напротив, резко сниженный уровень TGF-ßj, возникший после дислокации органа, ещё больше уменьшался через 1 неделю опухолевого роста. Через 2 недели канцерогенеза он восстанавливался до уровня крыс с подкожно выведенной селезенкой и ещё больше увеличивался через 5 недель канцерогенеза.
Рост концентрации TGF-ß^ обоих органах говорил об активной опухолевой прогрессии. Известно, что многие опухоли продуцируют этот фактор,
Литература
1. Haggar F. A., Boushey R. P. Colorectal Cancer Epidemiology: Incidence, Mortality, Survival, and Risk Factors. Clin Colon Rectal Surg.— 2009.— Vol. 22.— № 4.— рр. 191-197.
2. Zwick E. The EGF receptor as central transducer of heterogeneous signaling system. Trends in Pharm. Sciences. — 1999. — Vol.20. — рр. 408-412.
3. Шарова А. А. Роль системы «гормон роста — инсу-линоподобные факторы роста» в физиологии кожи и патогенезе псориаза. Эксперим. и клинич. дерма-токосмет. — 2011. — № 3. — С. 38-42.
4. Бочкарева Н. В., Кондакова И. В., Коломиец Л. А., Чер-нышова А. Л. Инсулиноподобные факторы роста и связывающие их белки в патогенезе рака эндометрия. Сиб. онкол. журн.— 2008.— № 3.— С. 86-93.
5. Pennisi A. P., Barr V., Nunez N. P. Reduced expression of insuline-like growth factor I receptors in MCF breast
который играет важную роль в патофизиологии рака, индуцируя развитие стромы и ангиогенез [11]. Установлено, что посредством регуляции экстраклеточной матрицы TGF-ß1увеличивает инвазию и распространение метастазов [7]. Уровень экспрессии TGF-ßj коррелирует с потенциалом опухолевых клеток рака молочной железы к ме-тастазированию [11,12]. Установлено, что в он-когенезе происходит усиление экспрессии генов TGF-ßj и FOXP3, которые ассоциированы с су-прессорной активностью Treg-клеток. При этом уровень экпрессии этих генов возрастает по мере прогрессирования опухолевого процесса. Одним из механизмов активации сигнального пути TGF-ß при опухолевом росте может быть увеличение секреции TGF-ßj и снижение экспрессии ингиби-рующего медиатора Smad7 [13] .
Известно, что TGF-ß, продуцируемый опухолевыми клетками, также как и PDGF, EGF, VEGF, воздействует на фибробласты, эпителиальные и эн-дотелиальные клетки. Эндотелиальные клетки синтезируют фактор роста соединительной ткани, который вместе с TGF-ß и PDGF не только притягивают стромальные клетки в зону опухоли, но и регулируют их функциональную активность, то есть в значительной мере метаболическое окружение опухоли. Под влиянием TGF-ß и PDGF стромальные фибробласты развиваются в миофибробласты. Опухоль индуцированный рост стромы сопровождается продукцией этими миофибробластами дополнительных ростовых факторов (в частности IGF-I, фактора роста гепатоцитов, сосудистого эн-дотелиального фактора роста и других), которые также усиливают рост стромы, а в ряде случаев — и опухолевых клеток [14] .
Таким образом, патогенетическими моментами метастазирования злокачественной опухоли в печень являлись:
1. Постепенно нарастающее увеличение концентрации TGF-ß1 с 1 по 5 неделю канцерогенеза, свидетельствующее об усилении процессов не-оаогиогенеза и пролиферации в печени;
2. Увеличение уровня IGF-I в печени со 2 недели канцерогенеза, отвечающего за процессы мета-стазирования.
cancer cells leads to a more metastatic phenotype. Cancer Res.— 2002. — Vol. 62. — рр. 6529-6537.
6. Барилка В. А., Матлан В. Л., Володько Н. А., Пиддуб-няк В. А. и соавт. Определение содержания трансформирующего фактора роста ß1 в плазме крови онкологических и гематоонкологических больных биологическим методом. Лаб. диагност.— 2004.— № 3.— С. 15-20.
7. Гладских О. П., Данилова Т. И., Кузнецова А. В., Иванов А. А. и соавт. Роль трансформирующего фактора роста ß1 в регуляции инвазивного роста аденокарци-номы предстательной железы. Арх. патол.— 2004.— № 3.— С. 27-30.
8. Таипов М. А., Никифорова З. Н., Павлова О. М., Кудрявцев И. А. и соавт. Роль TGF-ßl/SMAD-сигналь-ного каскада в регуляции экспрессии циклооксиге-назы-2 в клетках молочной железы человека. Опух. жен. репрод. системы.— 2013.— № 1-2.— С. 6-13.
9. Карсельер А., Росель Э., Гомес А., Адан Х., Пьюлатс Х. Антиидиотипические антитела, которые индуцируют иммунный ответ против рецептора эпидермального фактора роста, патент РФ № 2172636.— 2001.
10. Hellawell G. O., Brewster S. F. Growth factors and their receptors in prostate cancer. JU.— 2002.— Vol. 89.— № 3.— рр. 230-240.
11. Laura E. Selective ablation of immature blood vessels in established human tumors follows vascular endothelial growth factor withdrawal. J. Clin. Invest.— 1999.— Vol. 103. — №2. — рр.159-165.
12. Бабышкина Н. Н., Малиновская Е. А., Стахеева М. Н., Волкоморов В. В. и соавт. Роль трансформирующего ростового фактора ТОБ-^ в патогенезе рака молочной железы. Сиб. онкол. журн.— 2010.— Т. 6.— № 42.— С. 63-70.
13. Чуров А. В., Олейник Е. К., Олейник В. М. ТОБ-|3, ре-гуляторные Т-клетки (Treg) и перспективы терапии онкопатологий. Аллерг. и иммун.— 2009.— Т. 10.— № 1.— С. 113.
14. Чехун В. Строма — регулятор прогрессии опухолевых клеток. Онкология. — 2009.— Т. 11.— № 3. С. 164-165.
