CC BY
0
ДИНАМИКА ИЗМЕНЕНИЙ ПРИЗНАКОВ, ОПРЕДЕЛЯЮЩИХ ОСОБОСТЬ РОССИИ КАК УНИКАЛЬНОЙ СТРАНЫ (ИСТОРИЧЕСКИЙ АСПЕКТ)
И.В. Упоров, д-р ист. наук, канд. юрид. наук, профессор Краснодарский университет МВД России (Россия, г. Краснодар)
DOI:10.24412/2500-1000-2024-8-2-25-31
Аннотация. Начиная со времен Ивана Грозного, Россия стала прирастать новыми и новыми территориями, которые, в абсолютном большинстве случаев и в отличие от других стран-метрополий, становились частью российского государственного пространства. Довольно быстро (по историческим меркам) было создано самое крупное в мире государство, в котором стали вместе жить множество больших и малых народов (народностей, этносов), кардинально отличающихся по образу жизни, культуре, социально-экономическому потенциалу и т.д. что, собственно, составило, и по-прежнему составляет уникальность российского общества. Вместе с тем помимо этих фундаментальных признаков, в разные периоды истории России доминировали и иные признаки, которые также определяли идентичность российского государства (например, в России советского государства формировались такие ценности, как общественный коллективизм, исключение частной собственности на землю и др., которые отвергали многие ценности предшествовавшей Российской империи). В статье исследуются основные тенденции изменения идентификационных признаков на разных исторических этапах российской истории. Данная проблематика приобретает особую актуальность в связи с тем, что после распада СССР сложилась ситуация неопределенности идентичности российского общества, и эта ситуация уже затянулась на долгое время.
Ключевые слова: территория, государство, российское государство, идентичность, общество, народ, этнос, признаки.
Во многих исторических работах, на наш взгляд, присутствует методологический недостаток, который заключается в том, что исторические события анализируются без учета изменчивости, динамики развития человеческого сообщества, в данном случае - отдельных государств. В этом контексте нередко предпринимаются попытки придать и обосновать российской самоидентичности, например, начала XXI в. те же самые признаки, которые характеризовали это явление ранее, доходя до времен едва ли не двести лет назад, упуская из виду, что кардинально меняются многие политические, экономические, культурные, религиозные и другие институты.
В этом смысле самый наглядный пример, зримый везде и всюду, - развитие научно-технического прогресса (далее -НТП), достижения которого придают процессу глобализации ускоряющийся харак-
тер и нивелируют ряд идентификационных признаков многих обществ-государств. Так, жители большинства стран мира ездят и летают на одних и тех же автомобилях, поездах и самолетах, пользуются одними и теми же гаджетами, телевизорами, банковскими картами и прочими электронно-интернетовскими изделиями, видят в гостиницах один и тот же набор интерьеров, предметов и услуг, надевают на себя одну и ту же одежду и т.д. (конечно, можно говорить о относительно бедных странах, где ситуация несколько иная, но это уже социальные проблемы, а не проблемы использования НТП). Соответственно не могут не меняться и общественные отношения, а значит, и ощущения жителей в связи с особостью своей страны.
По этому поводу В.П. Семьянинов отмечает, что «суровые, экстремальные условия, невозможность выживания в одиночку требовали от россиян беречь
коллективистские ценности. В итоге сформировался один из самых небуржуазных народов на земле. Это означает, что в данном типе копирование иного пути противоречит его глубинным основам, снижает возможности использования человеческих ресурсов, усугубляет несоответствие возможностей результатам, негативно влияет на людей по причине социального расслоения» [11, с. 190]. Однако с таким суждением трудно согласиться, учитывая, что сложные условия выживания когда-то были, вероятно, у всех народов и народностей, а коллективистское начало является вообще признаком любых человеческих сообществ. Другое дело, что в России исторически действительно принцип коллективизма имел большее значение, чем во многих других странах, но этот коллективизм не столько являлся имманентным свойством российского народа, сколько отражал особенности государственно-политического управления, основанного на неких постулатах, исповедуемых власть имущими.
К примеру, в сельском хозяйстве в период Московского государства и Российской империи действовало крепостное право, и крепостные обязывались работать коллективно. В СССР были колхозы -коллективные хозяйства, куда крестьяне хотя уже и не обязывались вступать, но де-факто, как известно, им приходилось это делать, а жестоко подавляемые крестьянские восстания (что в царской России, что в советской России начального периода), кровавое сопротивление кулаков и, наконец, признание земли как предмета частной собственности (в конце 1980-х) показывают, что признак коллективизма существенно изменился в своем значении для общества. В промышленности ситуация схожая - в условиях частного бизнеса, множества хозяйствующих субъектов и других атрибутов рыночных отношений о действенных трудовых коллективах цехов, заводов и фабрик, сформированных в СССР и участием в которых гордились, уже забыли, рабочие сейчас не в состоянии даже организовать свои профсоюзы для защиты своих же трудовых прав. И здесь мы не даем оценок - плохо это или хоро-
шо (хотя то, что нет профсоюзов, - конечно, плохо), а лишь констатируем: изменения налицо, нравится это кому-то или нет, и говорить о России как о «самом небуржуазном народе мира» сейчас уже не приходится.
А ведь еще сравнительно недавно, во времена СССР с обобществленной экономикой и провозглашенным народным государством, это действительно было так, и это еще один динамики представлений об идентичности российского общества. В этом же контексте отметим мысль В.О. Коротина о том, что «первая составляющая национальной идентичности в условиях глобализации - сохранение традиций ... Масштабные задачи, которые ставят перед собой глобальные политика и экономика, не должны приводить к размытию национально-культурного характера. Если все-таки глобализации удастся размыть национально-культурный характер, то это будет означать лишь господство безликой массовой культуры» [4, с. 112]. Как видим, коллективистские традиции российского (советского) общества оказались во многом утерянными.
Такой тенденции способствует и действующая в России власть, и прежде всего законодательная. Так, для того чтобы коллективно выразить свое мнение, установлены неоправданно жесткие, на наш взгляд, требования, в частности, это касается организации митингов. А согласно ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» для проведения юридически значимого собрания граждан по месту жительства (как формы участия населения в местном самоуправления) нужно предварительно созвать инициативную группу, выразить такое намерение, составить протокол, направить его в орган местного самоуправления и получить оттуда сведения о сроках и месте проведения такого собрания; неудивительно, что таких собраний по инициативе граждан муниципальная практика не знает (просто собираться во дворе и обсуждать какие-либо вопросы закон не запрещает, но и для власти нет никаких обязательств реагировать на высказанные там мнения, поскольку не была
соблюдена процедура организации и проведения собрания граждан по месту жительства). Заметим еще, что коллективистские ценности в СССР исходили из политико-идеологической доктрины социализма (коммунизма), то есть, советское государство было государством-идеей, и именно в этой идее заключалась главная идентичность советского общества, существенным образом отличавшаяся от идентичности Российском империи, поскольку царизм был объявлен большевиками как антипод народу, и соединить в единые традиции царизм с его крепостным правом и православием и систему Советов как власти трудящихся-атеистов было невозможно по определению.
Но, как известно, идея социализма (коммунизма) вместе с перспективой мировой революции и создания общепланетарной социалистической республики не выдержала испытания временем-реальностью и угасла, а вместе с ней угасло и советское государство. А после распада СССР «произошло разрушение исторически сложившегося комплекса государственно-централизованного контроля над обществом, в результате чего стали развиваться такие негативные синдромы, как аномия, кризис ценностей, а также девальвация существовавших норм поведения» [7, с. 14]. В этом же контексте следует согласиться с Т.А. Фоминой в том, что «современный социокультурный контекст идентификационных процессов детерминируется рядом специфических черт, среди которых наиболее значимыми являются: распад советского идентификационного пространства, реорганизация политических и экономических структур, усложнение социально-стратификационной системы общества, расширение рамок социального взаимодействия, нарастание информационных потоков, культурное многообразие, а также глубокая модификация нормативно-ценностной системы и моделей социального, экономического, политического поведения. Эти и другие факторы обуславливают нестабильность и аморфность социокультурной среды, к которой современные россияне вынуждены адаптироваться» [12, с. 3]. Это можно расцени-
вать как еще один пример динамичности изменений признаков идентичности, а точнее, если иметь в виду современную Россию, есть основания говорить об отсутствии, в достаточной мере выраженности, таких признаков, поскольку Россия, отказавшись от социализма и провозгласив капитализм, к искомому цивилизованному капитализму еще не пришла.
Здесь суть дела в том, что на смене эпох (рубеж 1990 г.) произошел социальный тектонический сдвиг: советские граждане, влекомые невиданной эйфорией, связанной с ожиданием перемен (прежние советский строй и КПСС с невыполненными обещаниями - где коммунизм? где изобилие? где каждой семье квартира или дом? где многие прочие обещания? - уже переполнили чашу терпения населения), готовы были разрушить все, с чем они связывали несбывшиеся ожидания, и они это сделали. Был разрушен СССР как многонациональное государство. Была провозглашена частная собственность, стали внедряться рыночные отношения. Было принято, как должное то, что ранее критиковалось как прозападные и не соответствующие советском образу жизни ценности. Это кажется невероятным, но такова реальность, такова готовность народа кардинально изменить свое бытие, в том числе путем отказа от еще недавно считавшихся незыблемыми ценностей советского общества (впрочем, невероятности слишком уж удивляться не приходится -вспомним 1917 год). Указанное разрушение социума (рубеж 1990 г.) с одними ценностями и замена его социумом с другими ценностями было в целом мирным, что, бесспорно, можно считать, цивилиза-ционным достижением пограничных эпох - социализма и капитализма.
Напомним в этой связи, что о прекращении существования СССР как государства и как субъекта международного права было объявлено депутатами Верховного Совета СССР. А новую формацию своими законами провозгласили депутаты РСФСР (и других союзных республик, причем в 100% случаях все бывшие национальные республики также провозгласили отмену социализма и установление капитализма).
Депутатов избирал народ, причем тогда, по оценкам многих политологов, выборы 1989-1990 гг. были самыми честными за всю историю нашей страны (еще не подключились «денежные мешки»). Далее пошел активный поиск будущего России, и те же депутаты и избранный также народом Президент России Б.Н. Ельцин предложили после бурных дискуссий проект новой Конституции России, который в 1993 г. волею народа, выраженную на референдуме, стал Основным законом страны. Здесь, с формальной точки зрения, сам народ определил признаки своей идентичности.
Другое дело, что эти признаки являют собой не что иное как признаки типичного государства западного типа (правовое равенство, свобода слова, приоритет прав человека, частная собственность, свобода предпринимательства и т.д.). И если это так, то можно ли считать, что Россия стала жертвой глобализации западного типа? Отчасти ответ утвердительный. С другой стороны, нужно учитывать, что отмеченный выше социальный тектонический сдвиг происходил на общественно-эмоциональной основе, и граждане России согласились на предложенный вариант (капитализм) без должного рационального рассуждения.
Но здесь возникает вопрос: а были ли другие варианты? Варианты были, в частности, команда Горбачева предлагала более умеренный переход к рынку (примерно как в Китае), КПРФ предлагала вариант государства без поста президента и с сохранением госсобственности на землю, свои проекты конституций представляли А.Н. Сахаров, А.А. Собчак и др. Но итог известен - была принята Конституция России 1993 г., проект которой был разработан Конституционной комиссией, возглавляемой Б.Н. Ельциным, который довольно быстро во второй половине 1980-х гг. поменял свои убеждения, отбросив коммунистические, и приняв капиталистические (здесь не акцентируется внимание на данном аспекте).
Можно предположить, что выбор был во многом обусловлен тем, что именно на Западе был самый высокий уровень жизни,
и если там смогли его достичь, то почему и в России этого не сделать, пойдя по их пути? Сейчас, конечно, можно говорить о том, что не были учтены региональные и другие особенности России, неготовность граждан к новым экономическим и финансовым отношениям, неспособность многих из них действовать самостоятельно и брать на себя ответственность за свои решения и действия и т.д. Но, повторим, тогда были другие настроения, и, наверное, народ России проголосовал бы за любой предложенный правящей элитой конституционный проект.
Но даже и при таком развитии событий Россия не растеряла свои признаки идентичности. И сейчас наблюдается переходный период, когда после революции начала 1990-х гг. происходит «утряска» общественных отношений, тем более что Конституция России, при всей ее «западности» все же сохранила некоторые черты, присущие традиционному российском государству, а именно речь идет о широчайших полномочиях главы государства - это было всегда, и в Московии, и в Империи, и в СССР (великий князь-император-генсек КПСС-президент); в этом же направлении в целом были направлены и известные конституционные изменения-2020 [14]. И сейчас в России, как и в прежних политических поколениях, сформировалось де-факто централизованное государство (во всяком случае идет активный процесс централизации власти [2; 3; 6]), несмотря на формальную, по Конституции России, федерацию, имеется четко обозначенный центр принятия важнейших решений (Президент России). Стремление к расширению территории также является общим для всех российских политических поколений признаком российской идентичности (здесь можно и, очевидно, нужно, говорить об евразийской цивилизации и России как ее основе, но мы ведем речь о реальных и признанных государствах и обществах). При этом важно подчеркнуть, что расширение территории, при всех сложностях военно-политического характера последних лет, сопровождается привнесением гуманитарной составляющей на новых территориях, что принципиально
отличает Россию от иных государств, которые также прирастают территориями.
Если иметь в виду другие признаки российской идентичности, которые приводят многие авторы, то они, на наш взгляд, не имеют однозначной трактовки. Так, по мнению А.В. Костиной, «Россия западному рационализму осмысленно противопоставила антирационализм и антисхоластичность ... Это первая принципиальная особенность русской культуры. Вторая -ее онтологизм, обращенность к проблемам бытия, места человека в мире, его связи с универсумом, гармонии человека с природой и обществом и путей ее достижения. Третья - обостренное чувство социальной справедливости, обращенность к вопросам о правде, о новом справедливом обществе, антииндивидуализм, стремление к всеединству» [5, с. 139]. Такое противопоставление представляется все же во многом искусственным - и потому, что Запад характеризуется как некая единая культура, в то время как они весьма разнообразна, и потому, что указанные черты также присущи европейским народам. К тому же такого рода суждения - сугубо субъективные, а между тем Конституция России, принятая всенародно, а стало быть, эта позиция перевешивает все другие субъективные позиции, как отмечалось, относит Россию как раз к западному миру. Да и в обыденной жизни Россия - отнюдь не азиатское, а европейское государство (например, Россия по разным видам спорта участвует в чемпионате Европы, а не Азии, несмотря на то, что азиатская территории России намного превышает европейскую, Россия стремится сделать безвиз с Европой, а не с Азиатским ареалом, российская молодежь уезжает на учебу в Европу, а не в Азию, экономическое сотрудничество России в наибольшей степени развитие с Европой, а не с Азией и т.д.).
Можно привести и исторические примеры: стремление Ивана Грозного жениться на английской королеве, а не на азиатской принцессе, петровские реформы по европейским, а не по азиатским лекалам и т.д.). Далее, указанный автор говорит о «российской» культуре, что мы полагаем некорректным, поскольку в России про-
живает более ста народов и народностей, соединить которые в одну культуру невозможно. При этом, как правило, «российская» культура ассоциируется с «русской» культурой, но тогда речь надо вести об идентичности русского народа, что, опять же, некорректно, имея в виду мно-гонациональность России. К тому же, как отмечает В.А. Тишков, «русский народ не является гомогенным, он очень разнообразен. Образованному русскому проще найти язык с образованным чеченцем или с татарином, чем с русским не из своей среды» [10]. В этом же контексте можно назвать и проблему организационно-структурного обособления русской национальности в российском государстве. В Конституции России указывается, что русский язык является государственным языком на всей территории России, но, в отличие от иных народов и народностей, русские не имеют ни своего единого государственного образования, ни иной культурной автономии. И только в указанных выше конституционных поправках-2020 обозначено, и то не прямо, однозначно, но, тем не менее о том, что русский народ является государствообразующим. Не нужно также думать, что все народы России будут вечно «младшими братьями». Пример с распадом СССР показал, что самодостаточные нации рано или поздно стремятся покинуть крыло «большого» брата, что вполне естественно - так же, как дети покидают родительское гнездо. Нужно это понимать, быть готовыми к такому повороту событий, и обеспечить спокойное и достойное решение такой проблемы. На этот счет имеются публикации, и эта дискуссия должна быть продолжена [18; 19; 20; 21 и др.].
Выше обозначен только ряд идентификационных проблем, требующих обсуждения и нахождения определенного консенсуса. И переживаемый период мы расцениваем как переходной. Россия сделала огромный цивилизационный зигзаг в истории (империя-советское государство-современная Россия), многое перемешано, общественно-идеологическое пространство полно противоречий, и поэтому этот период может длиться еще много лет, что-
бы «пыль осела» и определился вектор именно российской идентичности: «Как Россия предстанет в будущем - как Евразия или как Европа? Этот вопрос пока остается без ответа» [9, с. 21]. Не удивительно поэтому, что инициированная властью в середине 1990-х гг. дискуссия по очередному поиску российской национальной идеи оказалась бесплодной. И мы не одни такие в мире, например, «турки никак не могут ответить себе, кто они -европейцы или азиаты, и к какой геополитической среде они относятся - Европе, Западу, Ближнему Востоку, исламскому миру или даже - Центральной Азии» [13, с. 37].
Разумеется, поиск в этом направлении нужно продолжать, поскольку «без осознания своей идентичности российское общество не будет достаточно интегрированным и устойчивым, способным отвечать на вызовы современного мира, не сможет осуществлять полноценную и эффективную модернизацию» [1, с. 131]. В этом поиске вряд ли продуктивно обострившееся в последнее время противопо-
ставление России и Запада, учитывая непрерывный процесс глобализации, куда Россия втягивается и не может не втягиваться, и имея в виду историческую связь России и Европы [15; 16; 17]. Мы полагаем, что дискуссии «славянофилов» и «западников» уже давно не актуальны, схоластичны, так как жизнь стремительно ушла вперед от такого рода споров. Как отмечает С.М. Маркедонов, «очевидно, что в новых условиях невозможен возврат ни к монархической, ни к коммунистической идеологии. Новая надэтническая Российская идея должна основываться на новых базисных принципах - демократии, гражданственности, российского патриотизма» [8]. И действительно, Россия не должна отставать в политическом развитии. Но этого недостаточно - важно сформировать свое, российское видение общественно-государственной жизни - вместе с миром (передовыми странами), но со своими особенностями, которые пока только лишь намечаются, но которые нужно выделять и представлять российском общественному сознанию.
Библиографический список
1. Бадмаев В.Н. Национальная идентичность России: исторический дискурс и современные вызовы // Новые технологии. - 2008. - № 5. - С. 129-136.
2. Грохотов А.Н. Наследие И.А. Ильина и централизация власти в современной России // История государства и права. - 2011. - № 8. - С. 24-28.
3. Какителашвили М.М. Некоторые проблемы современного российского федерализма // Законы России: опыт, анализ, практика. - 2015. - № 8. - С. 89-93.
4. Коротин В.О. Национальная идентичность в современном обществе в условиях глобализации // Вестник Поволжского института управления. - 2015. - №2. - С. 109-114.
5. Костина А.В. Цивилизационная идентичность России: вызовы и ответы // Знание. Понимание. Умение. - 2016. - № 2. - С. 138-144.
6. Куракин А.В., Карпухин Д.В., Попова Н.Ф. Принципы разграничения предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и ее субъектами // Административное и муниципальное право. - 2018. - № 11. - С. 19-35.
7. Левада Ю.А. От мнений к пониманию: Социологические очерки 1993-2000. - М.: Моск. школа полит. иссл., 2000. - 576 с.
8. Маркедонов С. Национальная самоидентификация России: осознание общего гражданства или зов «крови» // Сайт: «Клуб мировой политической экономии». Опубл.: 21.05.2007. - [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://wpec.ru/text/200705211343.htm (дата обращения: 15.03.2019).
9. Немировская Л.З. Проблема социокультурной идентичности и самоидентификации // Вестник Российского нового университета. - 2012. - № 1. - С. 20-29.
10. Самоидентификация русского народа: в РИА «Новости» прошел круглый стол, посвященный самоидентификации русского народа // РИА-Новости. 18 сентября 2013. -[Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://maxpark.com/community/13/content/2208004 (дата обращения: 15.03.2019 г.).
11. Семьянинов В.П. О некоторых особенностях цивилизационных типов (к проблеме «Россия и Запад») // Вестник Тамбовского ун-та. Сер. «Гуманит. науки». - 2018. - Т. 23. № 173. - С. 189-195.
12. Фомина Т.А. Социокультурная самоидентификация современного российского студенчества: региональный аспект: дис. ... канд. соц. наук. - Ставрополь, 2007. - 156 с.
13. Хантингтон С. Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности / пер. с англ. А. Башкирова. - М.: АСТ, 2008. - 635 с.
14. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993 с изменениями, одобренными в ходе общероссийского голосования 01.07.2020) // СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 25.08. 2024).
15. Алешина И.В. Глобализация как фактор эволюции концепций маркетинга // Управление. - 2022. - Т. 10. № 1. - С. 85-100.
16. Варнавский В.Г. Глобализация и структурные сдвиги в мировом производстве // Мировая экономика и международные отношения. - 2023. - Т. 63. № 1. - С. 25-33.
17. Гурьянов Н.Ю., Гурьянова А.В. Глобализация в формате многополярности: фило-софско-мировоззренческое обоснование глобополицентризма // Философская мысль. -2024. - № 4. - С. 20-34.
18. Лексин В.Н. Русская цивилизация и русский народ // Журнал Института Наследия. -2018. - № 2 (13). - С. 18-25.
19. Ачкасов В.А. Зачем русским статус «государствообразующего народа» // Политическая экспертиза: ПОЛИТЭКС. - 2022. - Т. 18. № 2. - С. 215-224.
20. Аршин К.В. Русские как «государствообразующий народ» или «государствообра-зующий народ» как русские (ответ на статью В.А. Ачкасова «Зачем русским статус «госу-дарствообразующего народа»?») // Политическая экспертиза: ПОЛИТЭКС. - 2023. - Т. 19. № 2. - С. 333-348.
21. Севастьянов А.Н. Русский народ в правовом поле современной России // Вопросы национализма. - 2021. - № 1 (33). - С. 83-101.
DYNAMICS OF CHANGES IN THE FEATURES THAT DETERMINE THE UNIQUENESS OF RUSSIA AS A UNIQUE COUNTRY (HISTORICAL ASPECT)
I.V. Uporov, Doctor of Historical Sciences, Candidate of Legal Sciences, Professor Krasnodar University of the Ministry of Internal Affairs of Russia (Russia, Krasnodar)
Abstract. Beginning with the times of Ivan the Terrible, Russia began to acquire more and more new territories, which, in the vast majority of cases and unlike other metropolitan countries, became part of the Russian state space. Quite quickly (by historical standards), the largest state in the world was created, in which many large and small peoples (nationalities, ethnic groups) began to live together, radically different in their way of life, culture, socio-economic potential, etc., which, in fact, constituted, and continues to constitute, the uniqueness of Russian society. At the same time, in addition to these fundamental features, in different periods of Russian history, other features dominated, which also determined the identity of the Russian state (for example, in Russia of the Soviet state, such values as collectivism, the exclusion of private property on land, etc. were formed, which rejected many values of the previous Russian Empire). The article examines the main trends in the change of identification features at different historical stages of Russian history. This issue is especially relevant due to the fact that after the collapse of the USSR, a situation of uncertainty of the identity of Russian society developed, and this situation has already dragged on for a long time.
Keywords: territory, state, Russian state, identity, society, people, ethnicity, features.
