CC BY
15
Клиническая медицина. 2017; 95(9)
DOI http://dx.doi.org/10.18821/0023-2149-2017-95-9-797-802
Оригинальные исследования
Оригинальные исследования
© КОЛЛЕКТИВ АВТОРОВ, 2017 УДК 616.127-005.8-07:616.153.1
Солдатова О.В, Кубышкин А.В., Ушаков А.В., Гордиенко А.И.
ДИНАМИКА ИЗМЕНЕНИЙ НЕСПЕЦИФИЧЕСКИХ ПРОТЕИНАЗ И ИХ ИНГИБИТОРОВ ПРИ РАЗЛИЧНЫХ ВАРИАНТАХ ТЕЧЕНИЯ ИНФАРКТА МИОКАРДА
Медицинская академия им. С.И. Георгиевского ФГАОУ ВО «Крымский федеральный университет им. В.И. Вернадского», 295000, Симферополь
Цель. Изучить динамику изменений неспецифических протеиназ и их ингибиторов у больных с инфарктом миокарда (ИМ) в зависимости от варианта его течения.
Материал и методы. Обследовано 82 пациента с ИМ, из них у 27 диагностирован неосложнённый ИМ без зубца Q, у 30 — ИМ с зубцом Q и острой левожелудочковой недостаточностью (ОЛЖН) I—II класса по классификации Killip, у 17 — ИМ с зубцом Q и ОЛЖН III—IV класса по классификации Killip, у 8 пациентов развился рефрактерный кардиогенный шок (КШ) с летальным исходом. Контрольную группу составили 12 практически здоровых пациентов. В сыворотке крови определяли активность неспецифических протеиназ и их ингибиторов — эластазоподобную активность (ЭПА), трипсиноподобную активность (ТПА), антитриптическую активность (АТА) и активность кис-лотостабильных ингибиторов (КСИ) с использованием энзиматических методов в 1-е, 3-и и на 14-е сутки от начала развития ИМ. Рассчитывали прогностический индекс по шкале стратификации риска GUSTO.
Результаты. В 1-е сутки ИМ активность всех протеиназ превышал показатели в контрольной группе, с усилением выраженности ОЛЖН активность их нарастала. Показатели ЭПА (0,37 ± 0,02 и 0,29 ± 0,01 нмоль/мл в 1 мин; p < 0,05) и ТПА (0,40 ± 0,03 и 0,33 ± 0,01 мкмоль/мл в 1 мин; p < 0,05) у пациентов с КШ были выше, чем в группе с неосложнённым ИМ. В группе умерших выявлены наиболее высокие показатели ЭПА, ТПА и низкие показатели антитриптической активности, кислотостабильных ингибиторов по сравнению с таковыми у пациентов. с менее выраженной ОЛЖН.
Обсуждение. Активация протеиназ развивалась параллельно с изменением активности их ингибиторов. При неос-ложнённых формах ИМ активность протеиназ нарастала параллельно с активностью их ингибиторов. Наиболее выраженное рассогласование в реакции протеиназно-ингибиторной системы выявлено при возникновении КШ. Выводы. Нарастание активности неспецифических протеиназ в динамике ИМ ассоциируется с развитием ОЛЖН и неблагоприятным прогнозом, что может быть использовано в качестве предиктора при оценке степени риска. Низкая ингибиторная активность является индикатором дисбаланса протеиназно-ингибиторной системы.
Ключевые слова: инфаркт миокарда; кардиогенный шок; протеиназы; ингибиторы протеиназ. Для цитирования: Солдатова О.В, Кубышкин А.В., Ушаков А.В., Гордиенко А.И. Динамика изменений неспецифических протеиназ и их ингибиторов при различных вариантах течения инфаркта миокарда. Клин. мед. 2017; 95 (9): 797—802. DOI http://dx.doi.org/10.18821/0023-2149-2017-95-9-797-802.
Для корреспонденции: Солдатова Ольга Валериевна — ассистент каф. внутренней медицины № 1 с курсом клинической фармакологии; e-mail: [email protected]
Soldatova O.V., KubyshkinA.V., UshakovA.V., GordienkoA.I.
CHANGES OF NONSPECIFIC PROTEINASES AND THEIR INHIBITORS IN DIFFERENT CLINICAL TYPES OF MYOCARDIAL INFARCTION
S.I. Georgievsky Medical Academy, V.I.Vernadsky Crimean Federal University, 295000, Simferopol
Purpose: to elucidate the relationships between serum levels of nonspecific proteinases and their inhibitors in patients with complications of myocardial infarction (MI).
Material and methods. This prospective short-term study included 82 patients with uncomplicated non-Q wave MI (n=27), Killip I-II Q-MI complicated by acute left ventricular failure (ALVF) (n=30), Killip III-IV Q-MI, and Killip III-IV ALVF (n=17) as well as non-survivors due to development of cardiogenic shock (n=8) and healthy controls (n=12). Serum levels of elastase-like (ELA) and trypsine-like (TLA) activities and of proteinase inhibitors (antitrypsin activity and acid-stable inhibitors) was evaluated by enzymatic method within 24 hours, 3 and 14 days after the onset of symptoms. Risk stratification was done at admission according to the GUSTO Score.
Results. The levels of all nonspecific proteinases were elevated in MI patients in comparison to controls. Mean baseline ELA (0.29 vs 0.37 nMol/mL min; р<0.05) and TLA (0.33 vs 0.40 mcMol/mL min; р<0.05) were higher in patients with MI complicated by ALVF than in those with uncomplicated MI. Non-survivors showed significantly higher ELA and TLA and lower levels of proteinase inhibitors than patients with uncomplicated MI.
Discussion. Proteolytic enzyme activities varied parallel to the changes of proteinase inhibitor levels. Proteinase activities were much more elevated in non-survirvors than in patients with uncomplicated MI. Decreased proteinase inhibitor levels can be considered as a marker of imbalance ofproteinase-inhibitor system.
Conclusions. Increase of nonspecific proteinase serum levels within 24 hours after the onset of MI is associated with the development of ALVF and unfavorable prognosis; it suggests the involvement of the proteinase-inhibitor system in pathogenesis of MI.
K e y w o r d s: myocardial infarction; cardiogenic shock; proteinases and their inhibitors.
For citation: Soldatova O.V., Kubyshkin A.V., Ushakov A.V., Gordienko A.I.Changes of nonspecific proteinases and their inhibitors in different clinical types of myocardial infarction Klin. med. 2017; 95 (9): 797—802. DOI http://dx.doi.org/10.18821/0023-2149-2017-95-9-797-802
798 Clinical Medicine, Russian journal. 2017; 95(9)
_DOI http://dx.doi.org/10.18821/0023-2149-2017-95-9-797-802
Original investigations
For correspondence: Olga V. Soldatova, assistant, Dpt. Internal Medicine No 1; e-mail: [email protected] Conflict of interests. The authors declare no conflict of interests. Acknowlegments. The study had no sponsorship .
Received 20.09.16 Accepted 18.10.16
Несмотря на значительный прогресс в тактике лечения больных с инфарктом миокарда (ИМ), угроза возникновения тяжёлых осложнений не потеряла свою актуальность. Развитие современных реперфузионных технологий позволило значительно улучшить результаты лечения больных с ИМ, снизить госпитальную летальность и частоту инвалидизации [1, 2].
Одним из патофизиологических механизмов развития ИМ является коагуляционная дестабилизация крови, т. е. нарушения, происходящие в свёртывающей, противосвёртывающей и фибринолитической системах крови. Активация протеолитических ферментов является чувствительным, однако неспецифичным маркёром характера течения многих патологических процессов, в том числе и ишемической болезни сердца [3—5]. Наряду с достаточно изученными базисными процессами атеротромбоза и воспаления неблагоприятному течению ИМ также способствует активация процессов протеолиза [6, 7]. Принципиальной особенностью репаративной регенерации миокарда является то, что она происходит не путём деления кардиомиоцитов, а за счёт их гипертрофии и замещения очага некроза соединительной тканью с формированием соединительнотканного рубца [8]. Процессы протеолиза принимают активное участие в резорбционно-некротическом синдроме, влияя в конечном итоге на течение репара-тивных процессов в миокарде. Считается, что соотношение про- и противовоспалительных факторов, равно как и баланс протеиназ и их ингибиторов, определяет течение постинфарктного периода и скорость ремодели-рования повреждённых тканей [9—13], однако большинство исследований последних лет направлено на изучение изменений цитокинового профиля [10, 11, 14—16] без учёта активности протеиназ, синтез которых во многом регулируется цитокинами. При этом дисбаланс системы протеолиза является не только локальным, но и системным процессом, и подобные нарушения могут быть одним из патогенетических звеньев развития синдрома системного воспалительной реакции, однако этот вопрос практически не изучался [16—18].
Следовательно, исследование реакций в протеиназ-но-ингибиторной системе при угрозе развития осложнений ИМ позволит глубже понять патогенез процессов, происходящих в инфарцированном миокарде, и оптимизировать комплексную интенсивную терапию больных, направленную на уменьшение объёма некро-тизированного миокарда и профилактику осложнений [10, 12, 15, 16].
Целью исследования было изучение динамики изменений активности неспецифических протеиназ и их ингибиторов у больных с острым ИМ в процессе лечения в зависимости от его варианта, наличия и выра-
женности острой левожелудочковой недостаточности (ОЛЖН).
Материал и методы
В исследование включено 82 пациента обоего пола с верифицированным ИМ в сроки до 24 ч с момента начала заболевания, поступивших в блок кардиореани-мации инфарктного отделения городской клинической больницы № 6 и отделения реанимации и интенсивной терапии Луговской центральной районной клинической больницы Симферополя. Диагноз острого ИМ устанавливали в соответствии с диагностическими критериями Европейского общества кардиологов (European Society of Cardiology — ESC), Американской ассоциации сердца (American Heart Association — AHA), Всемирной федерации сердца (World Heart Federation — WHF) [19, 20] и рекомендациями Всероссийского научного общества кардиологов — ВНОК (2007 г.) на основании клинических, электрокардиологических и лабораторных данных [21]. По своему дизайну исследование являлось открытым когортным проспективным.
В исследование не включали пациентов с сопутствующими острыми инфекционными, воспалительными, аутоиммунными, аллергическими, онкологическими заболеваниями и хроническими заболеваниями в стадии обострения, с заболеваниями крови, а также пациентов, имевших хроническую сердечную недостаточность выше I функционального класса до развития индексного события (ИМ).
В изучаемой выборке пациентов преобладали (n = 55; 67,07%) обследованные мужского пола в возрасте от 44 до 87 лет (средний возраст 67,87 ± 2,29 года).
Исследования были проведены в соответствии с этическими нормами, с письменного согласия пациентов, полученного до начала любых процедур по исследованию. У всех пациентов проводили стандартное клиническое обследование, лабораторные и инструментальные исследования. ОЛЖН верифицировали по клиническим, рентгенологическим и эхокардиографи-ческим данным. Для оценки тяжести ОЛЖН использовали классификацию Killip [22, 23]. Для всех пациентов при поступлении в стационар был рассчитан прогностический индекс по шкале стратификации риска GUSTO [24]. Указанная шкала предлагает использовать для оценки 30-дневного прогноза при остром коронарном синдроме наряду с возрастом, определёнными данными сердечно-сосудистого анамнеза (наличие перенесённого инсульта или ИМ, сердечной недостаточности) дополнительные клинические факторы, такие как тахикардия, повышение показателей кардиальных биомаркёров, С-реактивного белка, креатинина, а также факт наличия анемии. Базисная медикаментозная тера-
Клиническая медицина. 2017; 95(9)
DOI http://dx.doi.org/10.18821/0023-2149-2017-95-9-797-802
Оригинальные исследования
пия была назначена всем пациентам в соответствии с рекомендациями ВНОК и ESC [19, 21].
Пациенты с ИМ были распределены на 4 группы: 1-ю группу составили 27 пациентов (18 мужчин и 9 женщин) с неосложнённым ИМ без зубца Q (средний возраст 62,7 ± 1,65 года), 2-ю группу — 30 пациентов (25 мужчин и 5 женщин) с ИМ с зубцом Q и ОЛЖН I—II класса по классификации Killip (средний возраст 63,13 ± 1,68 года), 3-ю группу — 17 пациентов (11 мужчин и 6 женщин) с ИМ с зубцом Q и ОЛЖН III—IV класса по классификации Killip (средний возраст 68,65 ± 2,37 года), 4-ю группу — 8 пациентов (4 женщины и 4 мужчины; средний возраст 74,50 ± 3,48 года), умерших в срок от 48 до 60 ч от начала развития ИМ вследствие развития рефрактерного кардиогенного шока (КШ).
Контрольная группа включала 12 практически здоровых пациентов без сердечно-сосудистых заболеваний и по возрастно-половому составу соответствовала группам больных с ИМ.
Взятие образцов венозной крови проводилось через 18—28 ч от начала развития ИМ, на 3-и и 14-е сутки заболевания. В сыворотке крови изучали показатели неспецифических протеиназ и их ингибиторов с использованием энзиматических методов [6,11]. Эласта-зоподобую активность (ЭПА) определяли по скорости ферментативного гидролиза синтетического субстрата К-т-бок^-аланил-п-нитрофенилового эфира (BANPE), трипсиноподобную активность (ТПА) — по скорости отщепления бензоил-аргинина от N-а-бензоил-Ь-
Динамика изменений показателей ЭПА и ТПА у больных с
аргинин-этилового эфира (BAEE), a-1-ингибитор протеиназ, антитриптическую активность (АТА) и активность кислотостабильных ингибиторов (КСИ) — по торможению биологическим материалом ферментативного гидролиза трипсином этилового эфира N-a-бензоил^-аргинина (BAEE) [25].
Статистическую обработку результатов исследований проводили с помощью программного пакета Statistica 6.0 (StatSoft Inc., США). Все данные представлены в виде среднего значения и стандартной ошибки средней (M± m). При вычислении и сравнении средних величин (M) и оценки средней ошибки (m) достоверными считали результаты при p < 0,05 с использованием критерия Стьюдента. При сравнении достоверности различий одноимённых показателей в независимых выборках для проверки нулевой гипотезы использовали непараметрический ^-критерий Манна—Уитни [26].
Результаты
Как показали результаты проведённого исследования, индекс риска по шкале стратификации GUSTO при поступлении достоверно (p < 0,001) превышал не только показатели в контрольной группе (4,62 ± 0,48), но также достоверно (p < 0,001) различался в изучаемых группах. Так, в 1-й группе пациентов с неослож-нённым ИМ без зубца Q индекс составлял 8,67 ± 0,4, прогрессивно нарастая с увеличением класса ОЛЖН и достигая максимальных значений в 4-й группе пациентов, умерших вследствие развития КШ, — 16,63 ± 1,10.
Таблица 1
ИМ (M ± m)
Показатель Срок от начала Группа
развития ИМ контрольная (n = 12) 1-я (n = 27) 2-я (n = 30) 3-я (n = 17) 4-я (n = 8)
ЭПА, 0,21 ± 0,01
нмоль/мл в 1 мин 1-е сутки — 0,29 ± 0,01 0,31 ± 0,01 0,31 ± 0,01 0,37 ± 0,02*°^
p1 < 0,05 p2 < 0,05 p3 < 0,05 p1 < 0,001 P2 < 0,01 p3 < 0,001 p1 < 0,001 p1 < 0,001 P3 < 0,05
3-и сутки — 0,28 ± 0,01 0,29 ± 0,01 0,31 ± 0,01* 0,52 ± 0,04*°^
p1 < 0,05 p, < 0,001 p1 < 0,001 p1 < 0,001
p2 < 0,05 P2 < 0,05
14-е сутки — 0,27 ± 0,01 p1 < 0,001 0,28 ± 0,01 p, < 0,001 0,30 ± 0,01 p1 < 0,001 —
ТПА, 0,28 ± 0,06
мкмоль/мл в 1 мин 1-е сутки — 0,33 ± 0,01 0,34 ± 0,01 0,36 ± 0,02 0,40 ± 0,03
p1 < 0,001 p2 < 0,001 p3 < 0,001 p, < 0,001 P2 < 0,05 P3 < 0,05 p1 < 0,001 p1 < 0,001 P3 < 0,05
3-и сутки — 0,30 ± 0,01 0,33 ± 0,01 0,35 ± 0,01* 0,46 ± 0,03*°^
p1 < 0,001 p, < 0,001 p1 < 0,001 p1 < 0,001
p2 < 0,001 P2 < 0,05
14-е сутки — 0,28 ± 0,01 0,31 ± 0,01 p1 < 0,001 0,33 ± 0,02* p1 < 0,001 —
Примечание. Здесь и в табл. 2 достоверность различий (р < 0,05) * — с показателями в 1-й группе; ° — с показателями во 2-й группе; • — с показателями в 3-й группе; р1 — с показателями в контрольной группе; р2 — с показателями на 14-е сутки ИМ; р3 — с показателями на 3-и сутки ИМ.
Данные исследования демонстрируют возможность практического использования шкалы стратификации риска GUSTO у широкого круга больных, госпитализированных с диагнозом ИМ и не имеющих возможности проведения чрескожных коронарных вмешательств.
Исследование активности неспецифических про-теиназ и их ингибиторов (см. табл. 1 и 2) в сыворотке крови пациентов с ИМ также позволило выявить определённые закономерности.
Выявлено достоверное повышение активности неспецифических протеиназ в 1-е сутки ИМ во всех группах по сравнению с контрольной. Так, активность ЭПА и ТПА достоверно превышала показатели в контрольной группе уже в группе неосложнённого ИМ без зубца Q и нарастала пропорционально с усилением выраженности заболевания, оцениваемой по шкале GUSTO (r = 0,30 и r = 0,32 соответственно, p < 0,001), достигая максимальных значений в 4-й группе (пациенты, умершие от КШ). В этой группе показатели протеолитической активности в 1-е сутки были более чем в 1,5 раза выше, чем в контрольной группе, а уровень эластазоподобных ферментов достоверно превышал не только таковой в контрольной группе, но и показатели во всех группах выживших пациентов. При этом показатели ЭПА и ТПА коррелировали между собой на 3-и и 14-е сутки ИМ (r = 0,46 и r = 0,41 соответственно). Отмечалось постепенное снижение активности неспецифических протеиназ от 1-х суток до 14-х во всех группах, кроме 4-й, в которой на 3-и сутки заболевания имело место выраженное повышение протеолитической активности. Дальнейший контроль протеолитических показателей в 4-й группе осуществлять не представлялось возможности в связи с развитием рефрактерного КШ с летальным исходом.
Clinical Medicine, Russian journal. 2017; 95(9) DOI http://dx.doi.org/10.18821/0023-2149-2017-95-9-797-802
Original investigations
Как видно из табл. 2, активность ингибиторов протеиназ в 1-е сутки ИМ реагировала разнонаправленно. Если АТА, которая в первую очередь представлена а-1-ингибитором протеиназ, достоверно повышалась по сравнению с показателем в контрольной группе, то КСИ существенно не отличалась от указанных показателей. Активность КСИ имела обратную тенденцию. Острофазной реакции повышения не отмечалось. Напротив, по мере усиления выраженности ОЛЖН активность КСИ снижалась, достигая минимального уровня в группе с летальным исходом. На 3-и сутки ИМ в 4-й группе дополнительное по сравнению с 1-ми сутками ИМ снижение КСИ было также наиболее выраженным (на 28%). Важно отметить обратную корреляционную зависимость активности ингибиторов протеиназ, а именно АТА и активность КСИ, и тяжести течения ИМ, оцениваемой по шкале GUSTO (r = -0,23 и r = -0,46 соответственно). Выявлена также достоверная прямая корреляционная связь между показателями АТА и КСИ, которые реагировали однонаправленно в 4-й группе в 1-е и на 3-и сутки развития ИМ (r = 0,55 и r = 0,39 соответственно).
Представленные факты указывают на то, что у больных с ИМ, осложнённым ОЛЖН, соотношение между повышением активности протеиназ и увеличением содержания ингибиторов протеолиза нарушается, а у больных с фатальным КШ отчётливо прослеживается рассогласование в протеиназно-ингибиторной системе в виде относительного дефицита активности ингибито -ров протеолиза.
Обсуждение
В настоящем исследовании установлено, что активность исследованных неспецифических протеиназ
Таблица 2
Показатель Срок от начала Группа
развития ИМ контрольная (n = 12) 1-я (n = 27) 2-я (n = 30) 3-я (n = 17) 4-я (n = 8)
АТА, мкмоль/мл в 1 мин 1-е сутки 29,4 ± 1,33 36,24 ± 0,99 35,96 ± 1,16 38,67 ± 2,09 37,76 ± 2,13
р1 < 0,001 р1 < 0,001 Р2 < 0,01 р1 < 0,001 р1 < 0,001 р3 < 0,05
3-и сутки — 35,55 ± 0,76 37,08 ± 0,74 35,47 ± 1,45 33,40 ± 1,43°
р., < 0,001 р1 < 0,001 р1 < 0,001 р1 < 0,001
14-е сутки — 36,38 ± 0,98 р1 < 0,001 37,98 ± 0,81 р1 < 0,001 35,54 ± 1,71 р1 < 0,001 —
КСИ, мкмоль/мл в 1 мин 1-е сутки 5,8 ± 0,25 5,67 ± 0,13 5,43 ± 0,15 4,98 ± 0,18* 4,45 ± 0,34*°
Р3 < 0,05 р3 < 0,001 р1 < 0,05 р2 < 0,05 р3 < 0,05 р1 < 0,05 р3 < 0,05
3-и сутки — 5,47 ± 0,11 4,88 ± 0,11* 4,70 ± 0,17* 3,19 ± 0,21*°^
р1 < 0,001 р1 < 0,05 Р2 < 0,05 р1 < 0,05 р1 < 0,001
14-и сутки — 5,40 ± 0,15 4,45 ± 0,12* р1 < 0,05 4,42 ± 0,21* р1 < 0,05 —
Динамика изменении показателей АТА и КСИ у больных с ИМ (M ± m)
Клиническая медицина. 2017; 95(9)
РР! http://dx.doi.org/1Q.18821/0Q23-2149-2Q17-95-9-797-8Q2
Оригинальные исследования
превышала показатели в контрольной группе в 1-е сутки ИМ, причём с усилением выраженности ОЛЖН активность их прогрессивно нарастала. Постепенное снижение активности протеиназ к 3-м суткам ИМ зарегистрировано во всех группах пациентов, за исключением группы с летальным исходом, где наблюдалось наиболее выраженное повышение активности неспецифических протеиназ сыворотки крови с дальнейшей тенденцией к нарастанию в динамике. По нашему мнению, этот феномен является признаком более обширного повреждения миокарда и, в большей степени, нарушением системной гемодинамики с началом формирования органопатологии, следствием чего могут быть выраженная системная активация протеолиза, развитие протеиназно-ингибиторного дисбаланса и формирование синдрома системной воспалительной реакции.
Полученные данные свидетельствуют о том, что компоненты системы неспецифических протеиназ и их ингибиторов могут играть существенную роль в патогенезе ИМ. Учитывая тесную взаимосвязь неспецифического протеолиза с коагуляционной системой крови, можно предположить активное влияние выявленных изменений на параметры свёртывания и фибринолиза в остром и подостром периодах ИМ [27, 28]. В то же время прогрессивный рост ЭПА является информативным маркёром тяжести течения ИМ, а её рост на фоне снижения АТА и активности КСИ свидетельствует о разбалансированности системы и повышении риска развития осложнений [29].
Полученные результаты показывают, что у больных с ИМ и выраженной ОЛЖН имеет место значительная разбалансированность протеолитических процессов. При этом повышение активности неспецифических протеиназ в остром и подостром периодах ИМ может свидетельствовать об угрозе формирования синдрома системной воспалительной реакции, причём риски возрастают по мере увеличения выраженности ОЛЖН.
Выводы
1. Состояние неспецифических протеиназ и их ингибиторов играет существенную роль в патогенезе инфаркта миокарда и проявляется ростом протеолити-ческой активности и антипротеиназного потенциала, уровень которых в сыворотке крови отражает степень выраженности повреждения миокарда и тяжести клинических проявлений.
2. Высокий уровень активности неспецифических протеиназ в сыворотке крови на фоне угнетения инги-биторного потенциала ассоциируется с увеличением выраженности острой левожелудочковой недостаточности и может использоваться в качестве дополнительного критерия стратификации неблагоприятного прогноза инфаркта миокарда.
Конфликт интересов. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Финансирование. Работа выполнена при поддержке Минобрнауки России в рамках базовой части госзадания по проекту № 3884.
ЛИТЕРАТУРА
1. Концевая А.В., Калинина А.М., Колтунов И.Е., Оганов Р.Г. Социально-экономический ущерб от острого коронарного синдрома в Российской Федерации. Рациональная фармакотерапия в кардиологии. 2011; 7(2): 158—66.
2. ВОЗ. Сердечно-сосудистые заболевания. Информационный бюллетень № 317. 2009.
3. Веремеенко К.Н., Голобородько О.П., Кизим А.И. Протеолиз в норме и при патологии. Киев: Здоровье; 1988.
4. Мамедов Я.Д. Инфаркт миокарда. Лимфатическая система сердца. Патофизиология и патогенетические основы лечения. М.: Медицина; 1989.
5. Качковский М.А., Картошин А.А. Антипротеолигическая активность крови при инфаркте миокарда с сопутствующим сахарным диабетом. В кн.: Материалы XXVII итоговой, научной конференции профессорско-преподавательского состава Военно-медицинского факультета при Самарском государственном медицинском университете. Самара; 1995: 47—8.
6. Libby P., Ridker P.M., Hansson K.G. Inflammation in atherosclerosis: from pathophysiology to practice . J. Am. Coll. Cardiol. 2009; 54(23): 2129—38.
7. Маянский Д.Н. Лекции по клинической патологии. Руководство для врачей. М.: ГЭОТАР-Медиа; 2008.
8. Струков А.И., Есипова И.К., Кактурский Л.В., Туманов В.П., Струкова С.М., Пермяков Н.К. Нарушения кровообращения. В кн.: Струков А.И., Серов В.В., Саркисов Д.С., ред. Общая патология человека. Руководство для врачей. 2-е изд. М.: Медицина; 1990; т. 1: 238—370.
9. Liaudet L., Rosenblatt-Velin N. Role of innate immunity in cardiac inflammation after myocardial infarction. Front. Biosci. (Schol. Ed.) 2013; 5: 86—104.
10. McCullough P.A., Peacock W.F., O'Neil B., de Lemos J.A. et al. Capturing the pathophysiology of acute coronary syndromes with circulating biomarkers. Rev. Cardiovasc. Med. 2010; 11(Suppl. 2): S3—12.
11. Чукаева И.И., Орлова Н.В., Спирякина Я.Г., Пухальский А.Л., Соловьева М.В. Изучение цитокиновой активности у больных острым инфарктом миокарда. Российский кардиологический журнал. 2010; 4: 5—9.
12. Качковский М.А., Федорина Т.А., Рагозина Е.Ю., Чекулдаева Л.Е., Глубоков Д.Г., Суворов А.Е. Оценка влияния интенсивности системной воспалительной реакции на размер некроза миокарда по данным морфометрического исследования. Морфологические Ведомости. 2013; 3: 53—6.
13. Константинова Е.В., Константинова Н.А. Клеточные и молекулярные механизмы воспаления в патогенезе инфаркта миокарда. Вестник Российского государственного медицинского университета. 2010; 1: 60—4.
14. Lindmark E., Diderholm E., Wallentin L., Siegbahn A. Relationship between interleukin 6 and mortality in patients with unstable coronary artery disease: effects of an early invasive or noninvasive strategy. JAMA. 2001; 286(17): 2107—13.
15. Armstrong E.J., Morrow D.A., Sabatine M.S. Inflammatory biomarkers in acute coronary syndroms: part I. Circulation. 2006; 113(6): e72—5.
16. Оганов Р.Г., Закирова Н.Э., Закирова А.Н., Салахова Г.М., Плотникова М.Р. Иммуновоспалительные реакции при остром коронарном синдроме. Рациональная фармакотерапия в кардиологии. 2007; 5: 15—9.
17. Bodi V., Sanchis J., Nunez J., Mainar L., Minana G., Benet I. et al. Uncontrolled immune response in acute myocardial infarction: unraveling the thread . Am. Heart J. 2008; 156(6): 1065—73.
18. Талаева Т.В., Братусь В.В. Роль системного воспаления в развитии острого коронарного синдрома. Украинский кардиологический журнал. 2009; 1: 218—40.
19. Antman E.M., Hand M., Armstrong P.W., Bates E.R., Green L.A., Halasyamani L.K., et al. 2007 Focused Update of the ACC/ AHA guidelines for the management of patients with ST-elevation myocardial infarction: a report of the American College of Cardiology/ American Heart Association Task Force on Practice Guidelines: Developed in collaboration with the Canadian Cardiovascular Society endorsed by the American Academy of Family Physicians: 2007 Writing Group to review new evidence and update the ACC/ AHA 2004 Guidelines for the management of patients with ST-elevation myocardial infarction, writing the management of patients with ST-elevation myocardial infarction, writing on behalf of the 2004 writing committee. Circulation. 2008; 117(2): 296—329.
20. Thygesen K., Alpert J.S., White H.D. Universal definition of myocardial infarction . J.Am. Coll. Cardiol. 2007; 50(22): 2173—95.
21. Диагностика и лечение больных острым инфарктом миокарда с подъёмом сегмента ST: Российские рекомендации разработаны Комитетом экспертов Всероссийского научного общества кардиологов. Всероссийское научное общество кардиологов. Кардиоваскулярная терапия и профилактика. 2007; 6(8, Прил. 1): 1—66.
22. Neskovic A.N., Otasevic P., Bojic M., Popovic A.D. Association of Killip class on admission and left ventricular dilatation after myocardial infarction: a closer look into an old clinical classification. Am. Heart J. 1999; 137(2): 361—7.
23. Khot U.N., Jia G., Moliterno D.J., LincoffA.M., Khot M.B., Harrington R.A. et al. Prognostic importance of physical examination for heart failure in non-ST-elevation acute coronary syndromes: the enduring value of Killip classification. JAMA. 2003; 290(16): 2174—81.
24. Fox K.A., Goodman S.G., Klein W., Brieger D., Steg P.G., Dabbous O. et al. Management of acute coronary syndromes. Variations in practice and outcome; findings from the Global Registry of Acute Coronary Events (GRACE). Eur Heart J. 2002; 23(15): 1177—89.
25. Кубышкин А.В., Фомочкина И.И. Эластолитическая активность бронхоальвеолярного лаважа при моделировании воспалительного процесса в легких. Украинский биохимический журнал. 2008; 80(1): 89—95.
26. Реброва О.Ю. Статистический анализ медицинских данных. Применение пакета прикладных программ STATISTICA. М.: МедиаСфера; 2002.
27. Каган-Пономарев М.Я., Добровольский А.Б., Староверов И.И. и др. Коагулогические особенности у больных инфарктом миокарда при раннем спонтанном и медикаментозном восстановлении коронарного кровотока. Кардиология. 1994; 34(11): 4—10.
28. Broadhurst P., Kelleher C., Hughes L., Imeson J.D., Raftery E.B. Fibrinogen, factor VII.clotting activity and coronary artery disease severity. Atherosclerosis. 1990; 85(2): 169—73.
29. Черешнев В.А., Гусев Е.Ю. Иммунологические и патофизиологические механизмы системного воспаления. Медицинская иммунология. 2012; 14(1-2): 9—20.
REFERENCES
1. Kontsevaya A.V., Kalinina A.M., Koltunov I.E., Oganov R.G. Socioeconomic damage by acute coronary syndrome in the Russian Federation. (Ratsional'naya farmakoterapiya v kardiologii. 2011; 7(2): 158—66. (in Russian)
2. WHO. Cardiovascular diseases. Newsletter № 317 (VOZ. Serdechno-sosudistye zabolevaniya. Informatsionnyy byulleten' № 317). 2009. (in Russian)
3. Veremeenko K.N., Goloborod'ko O.P., Kizim A.I. Proteolysis: norm and pathology (Proteoliz v norme i pri patologii). Kiev: Zdorov'e; 1988. (in Russian)
4. Mamedov Ya.D. Myocardial infarction. Lymphatic heart system. Pathophisiology and pathogenetic basis of treatment. (Infarkt mio-karda. Limfaticheskaya sistema serdtsa. Patofiziologiya i patogenet-icheskie osnovy lecheniya.) Moscow: Meditsina; 1989.
5. Kachkovskii M.A., Kartoshin A.A. Antiproteolytic blood activity in acute myocardial infarction with concomitant diabetes mellitus . In: Proceedings of XXVII .scientific conference of military medical faculty (Materialy XXVII itogovoy, nauchnoy konferentsii professor-sko-prepodavatel'skogo sostava Voenno-meditsinskogo fakul'teta pri Samarskom gosudarstvennom meditsinskom universitete). Samara; 1995: 47—8. (in Russian)
6. Libby P., Ridker P.M., Hansson K.G. Inflammation in atherosclerosis: from pathophysiology to practice. J. Am. Coll. Cardiol. 2009; 54(23): 2129—38.
7. Mayanskiy D.N. Lectures in clinical pathology. (Lektsii po kliniches-koy patologii. Rukovodstvo dlya vrachey). Moscow: GEOTAR-Me-dia; 2008. (in Russian)
8. Strukov A.I., Esipova I.K., Kakturskiy L.V., Tumanov V.P., Strukova S.M., Permyakov N.K. Circulatory disorders. In: Strukov A.I., Serov V.V., Sarkisov D.S., eds. General human pathology. Doctor's management (Obshchaya patologiya cheloveka. Rukovodstvo dlya vrachey). 2nd ed. Moscow: Meditsina; 1990; vol. 1: 238—370. (in Russian)
9. Liaudet L., Rosenblatt-Velin N. Role of innate immunity in cardiac inflammation after myocardial infarction. Front. Biosci. (Schol. Ed.) 2013; 5: 86—104.
10. McCullough P.A., Peacock W.F., O'Neil B., de Lemos J.A. et al. Capturing the pathophysiology of acute coronary syndromes with circulating biomarkers . Rev. Cardiovasc. Med. 2010; 11(Suppl. 2): S3—12.
11. Chukaeva I.I., Orlova N.V., Spiryakina Ya.G., Pukhal'skiy A.L., Solov'eva M.V. Study of cytokine activity in patients with acute
Clinical Medicine, Russian journal. 2017; 95(9) DOI http://dx.doi.org/10.18821/0023-2149-2017-95-9-797-802
Original investigations
myocardial infarction . Rossiyskiy kardiologicheskiy zhurnal. 2010; (4): 5—9. (in Russian)
12. Kachkovskiy M.A., Fedorina T.A., Ragozina E.Yu., Chekuldaeva L.E., Glubokov D.G., Suvorov A.E. Assessing the impact intensity of systemic inflammatory response to the size of myocardial necrosis according to morphometric study Morfologicheskie vedomosti 2013; (3): 53—6. (in Russian)
13. Konstantinova E.V., Konstantinova N.A. Cellular and molecular mechanisms of inflammation in pathogenesis of myocardial infarction Vestnik Rossiyskogo gosudarstvennogo meditsinskogo univer-siteta. 2010; (1): 60—4. (in Russian)
14. Lindmark E., Diderholm E., Wallentin L., Siegbahn A. Relationship between interleukin 6 and mortality in patients with unstable coronary artery disease: effects of an early invasive or noninvasive strategy. JAMA. 2001; 286(17): 2107—13.
15. Armstrong E.J., Morrow D.A., Sabatine M.S. Inflammatory bio-markers in acute coronary syndroms: part I. Circulation. 2006; 113(6): e72—5.
16. Oganov R.G., Zakirova N.E., Zakirova A.N., Salakhova G.M., Plot-nikova M.R. Immuno-inflammatory responses in acute coronary syndrome . Ratsional'naya farmakoterapiya v kardiologii. 2007; (5): 15—9.
17. Bodi V., Sanchis J., Nunez J., Mainar L., Minana G., Benet I. et al. Uncontrolled immune response in acute myocardial infarction: unraveling the thread . Am. Heart J. 2008; 156(6): 1065—73.
18. Talaeva T.V., Bratus' V.V. Role of systemic inflammation in the development of acute coronary syndrome . Ukrainskiy kardiologicheskiy zhurnal. 2009; (1): 2180-40. (in Russian)
19. Antman E.M., Hand M., Armstrong P.W., Bates E.R., Green L.A., Halasyamani L.K., et al. 2007 Focused Update of the ACC/AHA guidelines for the management of patients with ST-elevation myo-cardial infarction: a report of the American College of Cardiology/ American Heart Association Task Force on Practice Guidelines: Developed in collaboration with the Canadian Cardiovascular Society endorsed by the American Academy of Family Physicians: 2007 Writing Group to review new evidence and update the ACC/AHA 2004 Guidelines for the management of patients with ST-elevation myocardial infarction, writing the management of patients with ST-elevation myocardial infarction, writing on behalf of the 2004 writing committee . Circulation. 2008; 117(2): 296—329.
20. Thygesen K., Alpert J.S., White H.D. Universal definition of myo-cardial infarction J. Am. Coll. Cardiol. 2007; 50(22): 2173—95.
21. Diagnostic and management of acute myocardial infarction in patients presenting with persistent ST-segment elevation: Russian guidelines report of the Russian scientific cardiologic society. Kardiovaskulyarnaya terapiya i profilaktika. 2007; 6(8, Suppl. 1): 1—66. (in Russian)
22. Neskovic A.N., Otasevic P., Bojic M., Popovic A.D. Association of Killip class on admission and left ventricular dilatation after myocar-dial infarction: a closer look into an old clinical classification. Am. Heart J. 1999; 137(2): 361—7.
23. Khot U.N., Jia G., Moliterno D.J., Lincoff A.M., Khot M.B., Harrington R.A. et al. Prognostic importance of physical examination for heart failure in non-ST-elevation acute coronary syndromes: the enduring value of Killip classification. JAMA. 2003; 290(16): 2174—81.
24. Fox K.A., Goodman S.G., Klein W., Brieger D., Steg P.G., Dabbous O. et al. Management of acute coronary syndromes. Variations in practice and outcome; findings from the Global Registry of Acute Coronary Events (GRACE). Eur. Heart J. 2002; 23(15): 1177—89.
25. Kubyshkin A.V., Fomochkina I.I. Elastolytic activity of bronchoal-veolar lavage fluid in acute lung inflammatory injury. Ukrainskiy biokhimicheskiy zhurnal. 2008; 80(1): 89—95. (in Russian)
26. Rebrova O.Yu. Statistical analysis ofmedical data. The use ofthe application package STATISTICA (Statisticheskiy analiz meditsinskikh dannykh. Primenenie paketa prikladnykh programm STATISTICA). Moscow: MediaSfera; 2002. (in Russian)
27. Kagan-Ponomarev M.Ya., Dobrovolskiy A.V., Staroverov I.I. et al. Coagulating factors associated with recurrent myocardial infarction Kardiologiya. 1994; 32(11): 118—21. (in Russian)
28. Broadhurst P., Kelleher C., Hughes L., Imeson J.D., Raftery E.B. Fibrinogen, factor VII.clotting activity and coronary artery disease severity. Atherosclerosis. 1990; 85(2): 169—73.
29. Chereshnev V.A., Gusev E.Yu. Immunological and pathophisiologi-cal mechanisms of systemic inflammation. Meditsinskaya immu-nologiya. 2012; 14(1-2): 9—20. (in Russian)
Поступила 20.09.16 Принята в печать 18.10.16
