CC BY
20
Общество: философия, история, культура. 2022. № 9. С. 33-39. Society: Philosophy, History, Culture. 2022. No. 9. P. 33-39.
Научная статья УДК 304.42
https://doi.org/10.24158/fik.2022.9.4
Динамика институциализации в доиндустриальном, индустриальном и постиндустриальном обществе
Марина Геннадьевна Федотова
Омский государственный технический университет, Омск, Россия, fmg@bk.ru, https://orcid.org/0000-0003-2571-6198
Аннотация. Предложена модель динамики социальных институтов, основанная на информационном подходе к определению данного понятия. Институциализация означает конструирование социальной реальности, которое в дальнейшем приводит к её объективированию в форме особых норм поведения, способов действия социальных акторов, а также к созданию особых учреждений, организаций. Процесс институциализации завершается конструированием непротиворечивого доминирующего символического универсума, основой которого является определенный способ мышления и понимания социального мира. Символическим универсумам, доминировавшим на иных этапах развития общества, отводится роль периферийных и маргинальных. В динамике развития социального и института предложено выделить четыре этапа: латентный, структурированной институциализации, институционального исчерпания и институциональной трансформации. Предложенная модель обсуждается на примерах развития социальных институтов религии, науки и образа в доиндустриальном, индустриальном и постиндустриальном обществе. Обосновывается гипотеза, что в доиндустриальном обществе в качестве доминирующего способа познания и формирования символического универсума выступает вера, а религия является социальным институтом, легитимирующим ее. В индустриальном - в качестве таковых выступают рациональное систематизированное знание и наука, а в постиндустриальном - образ и киберпространство.
Ключевые слова: социальный институт, институциализация, социальный конструктивизм, конструирование реальности, информационный подход, религия, наука, образ
Для цитирования: Федотова М.Г. Динамика институциализации в доиндустриальном, индустриальном и постиндустриальном обществе // Общество: философия, история, культура. 2022. № 9. С. 33-39. https://doi.org/10.24158/fik.2022.9.4.
Original article
Dynamics of Institutionalization in Pre-industrial, Industrial and Post-industrial Society Marina G. Fedotova
Omsk State Technical University, Omsk, Russia, fmg@bk.ru, https://orcid.org/0000-0003-2571-6198
Abstract. The author proposes a model of the dynamics of social institutions, based on the information approach to the definition of this concept. Institutionalization involves the construction of social reality, which further leads to its objectification in the form of special norms of behavior, modes of action of social actors, as well as the creation of special institutions and organizations. The process of institutionalization ends with the construction of a consistent dominant symbolic universe, the basis of which is a certain way of thinking and understanding of the social world. Symbolic universes that dominated at other stages social development are assigned the role of peripheral and marginal ones. In the dynamics of social and institutional development, it is proposed to distinguish four stages: latent, structured institutionalization, institutional exhaustion and institutional transformation. The article discusses the proposed model on the examples of the development of social institutions of religion, science and image in pre-industrial, industrial and post-industrial society. The hypothesis is substantiated that in a pre-industrial society, faith acts as the dominant way of cognition and formation of the symbolic universe, and religion is a social institution legitimizing it. In industrial society, it is rational systematized knowledge and science, and in post-industrial society, it is the image and cyberspace.
Keywords: social institution, institutionalization, social constructivism, reality constructing, information approach, religion, science, image
For citation: Fedotova, M.G. (2022) Dynamics of Institutionalization in Pre-industrial, Industrial and Postindustrial Society. Society: Philosophy, History, Culture. (9), 33-39. Available from: doi:10.24158/fik.2022.9.4 (In Russian).
© Федотова М.Г., 2022
РН!ЬОЭОРНУ
Институциональная теория, возникшая в социологии в начале ХХ века, всё ещё характеризуется наличием целого ряда неразрешенных вопросов. Одной из малоисследованных остается проблема динамики социальных институтов. Свою версию ее решения мы и предлагаем для обсуждения в данной статье.
Состояние современной институциональной теории таково, что любое научное высказывание на тему социальных институтов неизбежно должно начинаться с определения позиции автора среди разнообразных трактовок этого понятия. При всей разнице дефиниций существует некий набор характеристик, опираясь на которые, большинство ученых определяют социальный институт. Среди основных его признаков выделяют следующие (Уильямсон, 1996; Ходжсон, 2007; Нестеренко, 2021; Мигулева, 2020): устойчивый комплекс социальных действий индивидов и социальные роли, которые они исполняют; нормы поведения в соответствии с этими ролями и способы общественного контроля за их соблюдением; формальные и неформальные организации и учреждения и, наконец, определенные способы мышления и система ценностей. Как видим, перечисленные признаки охватывают многие аспекты общественной жизни, что, безусловно, затрудняет выделение процесса институциализации среди других явлений и анализ социальных институтов. Поэтому стоит определить, какие из этих характеристик следует считать основополагающими. В статье «Образ как аспект институциализации» (Федотова, 2022) мы уже рассматривали преимущества информационного подхода к определению социального института. На наш взгляд, понимание его как системы организаций, или как системы кодифицированных норм, или как ролевой деятельности является вторичным. Перечисленные феномены, вероятно, можно трактовать как этапы институциализации, когда новый социальный конструкт после существования в качестве факта языка и мышления объективируется и овеществляется в виде специфической социальной деятельности, правил и норм её осуществления или соответствующих организаций (учреждений). Ещё до того, как в обществе возникнет некая организационно оформленная система и определенный вид деятельности, должна сложиться потребность в такой системе, которая в свою очередь может быть лишь следствием определенного представления о мире. Таким образом, основополагающим в трактовке социального института, на наш взгляд, должно быть представление о способе мышления и системе ценностей, воплощенных в языке, реализация которых в обществе и формирует социальные институты.
Конструктивистский подход, которого мы придерживаемся, предполагает, что общество и его структурные элементы (социальные институты) есть конструкт человеческого сознания, а организации и учреждения, нормы и правила деятельности индивидов в обществе представляют собой овеществленные формы понимания социальной реальности. Также из перечисленных определений следует, что социальный институт трансформируется в связи с изменением общества, его структуры и функций. Новые институты появляются в соответствии с актуальными потребностями общества.
П. Бергером и Т. Лукманом показана динамика институциализации относительно распределения знания в обществе (Бергер, Лукман, 1995). В процессе нее происходит конструирование и легитимация символических универсумов. В каждом из них, как отмечают П. Бергман и Т. Лук-ман, «все сектора институционального порядка интегрированы во всеобъемлющую систему отсчета. ... Символический универсум понимается как матрица всех социально объективированных и субъективно реальных значений; целое историческое общество и целая индивидуальная биография рассматриваются как явления, происходящие в рамках этого универсума» (Бергер, Лукман, 1995: 158). Он формируется как общая система знаний о мире, своего рода система координат для индивида, где определенного рода знание имеет установленную ценность. Можно утверждать, что существует некая корреляция между преимущественным способом мышления (или востребованным знанием и способом его презентации и легитимации) и обществом, поскольку смысловой универсум - это и есть для индивида способ объяснения мира в целом и общества, в котором он живет. Как отмечает А. Шульга, «новый символический универсум, замещая старый, с необходимостью приводит к новой социальной структуре и перераспределению власти, престижа и информации» (Шульга, 2014: 244). Следовательно, можно утверждать, что в каждом обществе нового типа возникает особый социальный институт, характеризующий актуальный этап общественного развития (уровень и способ получения знания о мире) и новые складывающиеся в обществе отношения. В свою очередь уже существующие в обществе институты, имеющие в основе иной тип мышления и способы познания, оказываются в маргинальной зоне символического универсума. Между «старым» и «новым» символическим универсумом разворачивается борьба интерпретаций. Как отмечает далее А. Шульга, «только один символический универсум может выполнять роль доминирующего, и таким образом удовлетворять стремление социальной системы к стабильности и предлагать индивиду интерпретативную схему, которая унифицирует и организовывает для него социальную реальность» (Шульга, 2014: 244).
В этой связи для описания процесса институциализации представляется возможным отталкиваться от исследований О. Бессоновой, которая выделяет четыре фазы трансформации локальной цивилизации: перинатальную, структурированную, институционального исчерпания и институциональных трансформаций (Бессонова, 2006). При этом перинатальная и структурированная фазы, выделенные О. Бессоновой, близки по смыслу динамике институциализации в трактовке П. Бергера и Т. Лукмана. Перинатальная стадия развития локальных цивилизаций по О. Бессоновой соответствует этапам хабитуализации и типологизации в терминологии П. Бергера и Т. Лукмана, а структурированная - собственно институциализации (в узком смысле слова). Начальный этап институциализации - перинатальную фазу в терминологии О. Бессоновой - мы бы предложили назвать латентной относительно динамики институциализации, поскольку зарождающиеся идеи нового социального института остаются на этом этапе скрытыми и определяют такой период, в течение которого заметных социальных проявлений (помимо новых идей и способов мышления, воплощенных в языке) не наблюдается. Вместе с тем изменения в конструкте социальной реальности остаются неявными также и на уровне метаязыка доминирующего символического универсума. Борьба между доминирующим и нарождающимся символическим универсумом на этом этапе ещё не ведется или только начинается.
Наибольший интерес для целей нашей работы представляют две последние фазы развития - институционального исчерпания и институциональных трансформаций. Если упомянутые исследования П. Бергера и Т. Лукмана описывают один цикл институциализации, (включающий хабитуализацию, типологизацию, собственно институциализацию и реификацию), то выделенные О. Бессоновой фазы институционального исчерпания и институциональных трансформаций позволяют характеризовать переход от одного доминирующего символического универсума к другому (а вместе с тем - и переход от одного типа общества к другому), тем самым конкретизируя и дополняя упомянутые выше рассуждения П. Бергера и Т. Лукмана.
Итак, относительно динамики институциализации, на наш взгляд, стоит говорить о следующих этапах: латентном, этапе структурированной институциализации, институционального исчерпания и институциональной трансформации. Также стоит отметить, что при изучении динамики сменяющих друг друга символических универсумов этап институциализации для доминирующего символического универсума оказывается вместе с тем латентным этапом для нового символического универсума, который сменит старый в фазе его институционального исчерпания.
В современной науке об обществе принято говорить о трех его типах: доиндустриальном, индустриальном и постиндустриальном (информационном). Основой для различения этих типов обществ является экономика и, в частности, характеристика производительных сил. В доиндустриальном обществе основной производительной силой является мускульная сила работника, в индустриальном - машинное производство, в постиндустриальном - информация (знания). Относительно способов мышления и их репрезентации в обществе принято говорить о премодерне, модерне и постмодерне (Дугин, 2007), которые коррелируют с данной классификацией, но описывают общество, скорее, в его культурном и ценностном аспекте, чем в экономическом. Тем самым можно утверждать, что доиндустриальное, индустриальное и постиндустриальное общества различаются также и способом понимания и интерпретации социального мира.
Проиллюстрируем нашу мысль об обусловленности возникновения социальных институтов новым этапом развития общества и его динамикой, основываясь на специфике символических универсумов доиндустриального, индустриального и постиндустриального обществ.
Новый социальный институт, появляющийся в доиндустриальном обществе наряду с институтами семьи и государства, - религиозный. Идеи символического универсума, основанного на вере, получили наиболее полное институционально-структурированное воплощение в Западной Европе в Средневековье. Латентный период его развития завершился в архаическом обществе, когда зародились первые политеистические религии, появилось представление о вере как способе понимания мира. Доиндустриальные общества «по своей сути сакральны. В них все общественные институты, сам социальный строй, вся человеческая жизнь от рождения до смерти, вся политика, мировоззрение людей пронизаны идеей Бога, глубоко религиозны» (Романовская, 2021: 58). М. Элиаде, описывая способ мышления архаичных обществ, основанный на вере, утверждает, что «священное входит в саму структуру сознания» (Элиаде, 2002: 3).
Степень авторитета церкви в средневековом обществе настолько высока, что зачастую происходит замещение религиозным институтом многих других. Можно вспомнить об инквизиции, которая подменяла собой средневековый судебный институт. В этой связи стоит упомянуть и о способах легитимации политической власти на основе отсылки к авторитету власти духовной: «царь - помазанник Божий». История взаимодействия и борьбы политической и духовной властей насыщена яркими примерами: религиозные войны, христианизация Константинополя и крещение Руси, возникновение государства Ватикан и т.д.
Фаза институционального исчерпания наступила для религии с началом Нового времени, а символическим универсумом, который пришел на смену религии, являлась наука. Для понимания динамики смены символического универсума с религиозного на научный примечателен философский спор о вере и разуме, продолжавшийся в течение всей эпохи Средневековья. Начало описываемого исторического периода характеризовалось позицией абсолютизации веры, которую наиболее точно выразил К. Тертуллиан: «Сын Божий распят; нам не стыдно, ибо полагалось бы стыдиться. И умер Сын Божий; это вполне достоверно, ибо ни с чем не сообразно. И после погребения Он воскрес; это несомненно, ибо невозможно» (Тертуллиан, 1994: 166). Кратко эту позицию принято формулировать в виде тезиса: «Верую, ибо абсурдно». Иррациональное знание, полученное как богооткровение, ставится тем самым неизмеримо выше рациональных знаний и логики обыденного мира. В дальнейшем происходит вначале частичная, а затем и полная «реабилитация» рационального знания. Уже Августин говорил о том, что вера показывает путь к познанию: «Вера ищет, разумение находит» (Августин Аврелий, 2004: 344), и вместе с тем «необходимо, чтобы всё, во что верят, предварялось размышлением» (Августин Аврелий, 2008: 325). Ответ на вопрос о соотношении веры и разума для Августина заключался в тезисе: «Верую, чтобы понимать». П. Абеляр, философ периода высокой схоластики, завершающего Средневековье, не исключал возможности рационального обоснования необходимости веры и тем самым изменил тезис Августина «Верю, чтобы понимать» на «Понимаю, чтобы верить» (Абеляр, 1995), где уже именно разум (рациональное рассуждение) стал предпосылкой веры.
Попытки обособления веры и разума, ограничения сфер их применения в познании связаны с теорией двойственной истины. У. Оккам обосновывает идею о том, что познание окружающего мира и богопознание не просто различны, их друг от друга отделяет пропасть. Если вера ориентирована на мораль, то знание - на логику. Вера и разум не противоречат друг другу, у них разные сферы применения. Лозунг У. Оккама - «Верю и понимаю» (Оккам, 2002).
И, наконец, Р. Бэкон осуществил окончательный эпистемологический разрыв между верой и знанием, утверждая, как и другие философы - сторонники теории двойственной истины, что при помощи мистического озарения можно познать Бога, то при помощи чувственного познания -окружающий мир (Бэкон, 2005). Однако Р. Бэкон утверждал также, что условием ясного познания природы является не столько вера, сколько преодоление препятствий в сознании людей. Тем самым он предвосхитил идеи, ключевые для формирующегося социального института науки об истинности рационального знания (которому больше необязательно опираться на веру) и о возможности получения истины в опытном познании. Эти идеи обусловили переход к новой системе знаний и новому символическому универсуму, основанному на науке, в котором ценность рационального систематизированного знания многократно возрастает.
Фаза институциональных трансформаций для религиозного социального института начинается в индустриальном обществе. Попытки приспособления религиозного способа мышления к рационализму модерна и эклектизму постмодерна выражаются в появлении большого количества новых религиозных движений - от экуменизма до пародийных церквей.
Латентное развитие института науки в доиндустриальном обществе также связано с применением первых механических усовершенствований, причем «рациональные способы хозяйствования, новые изобретения быстрее всего пробивают себе дорогу в монастырях»1. Религия и наука в латентной фазе развития науки не противопоставлялись, а средневековый исследователь своими научными опытами лишь подтверждал совершенство сотворённого Богом мира. Противопоставление науки и религии есть проявление борьбы между символическими универсумами религии и науки в фазе структурирования института науки. Можно сказать, что латентная фаза развития науки как социального института опирается на доминирующий символический универсум доиндустриального общества - религиозный.
Структурной институциализации науки в индустриальном обществе способствует само промышленное производство, востребующее не просто рациональное систематизированное научное знание, но прежде всего знание техническое. В Новое время впервые в истории возник симбиоз науки и производства, обусловленный потребностями нарождающегося капитализма. Следствием этих процессов явились и новые институциональные структуры: формы преподавания в университетах, научные общества и научные школы. Наука как доминирующий символический универсум осуществила «рациональное обоснование всех человеческих институтов - институтов религии, философии, науки, политики» (Целищев и др., 2004: 45).
1 История философии: Запад - Россия - Восток : учебник : в 4 кн. / под ред. Н.В. Мотрошиловой. М. 2000. Кн. 1.: Философия древности и Средневековья. С. 268.
Переход к информационному обществу для науки как социального института означает одновременно её максимальную структурированность и в то же время начало фазы институционального исчерпания. Существует ряд разнящихся по наименованию, но близких по содержанию теорий, описывающих современное общество как информационное. Это теории «постиндустриального» (Белл, 2004), «технотронного» (Бжезинский, 1972), «супериндустриального общества третьей волны» (Toffler, 1983), «постэкономического общества знаний» (Drucker, 1969), «инфор-мационального» (Кастельс, 2000) или «информационно-компьютерного общества» (Masuda, 1983). Во всех этих теориях знание признается основной характеристикой современного общества (Keller, 2011).
На первый взгляд кажется, что в обществе знания не может быть и речи об институциональном исчерпании науки. Однако практически все исследователи, описывающие информационное общество, отмечают, что основной характеристикой знания, которое конструирует современное информационное общество, является его практическая (а не фундаментально научная) ориентированность. Тем самым «научное знание деформируется, т.е. меняется его содержание. Происходит отказ от энциклопедизма и переход к практически значимым целям, применяемым в реальной жизни» (Карташова, 2015: 347). Ситуация выполнения наукой конкретного социального заказа помимо прочего означает ослабление её мировоззренческой функции, формирующей научную картину мира и соответствующий символический универсум. Один из авторитетных исследователей современной науки, Б. Латур, утверждает, что «лицом современной науки, олицетворяющей состояние современного производства научного знания», является технонаука, «способная решать теоретическими средствами инженерные задачи» (Латур, 2013: 10). Таким образом, знание, которое конструирует информационное общество, прежде всего техническое, и включает элемент фундаментальной научности как факультативный.
Другой значимой характеристикой знания в информационном обществе признается его представленность в виртуальной среде. Безусловно, «цифровая наука» делает и офлайн-науку значительно более массовым занятием и популяризирует науку как таковую. Однако идея «создания единого интеллектуального пространства» (Карташова, 2015) в виртуальной среде представляется проблематичной, поскольку сильны центробежные тенденции, вызванные виртуализацией науки: «цифровой разрыв» (неравенство в использовании информационно-компьютерных технологий) и зависимость от офлайн-отношений приводят к «взаимной изоляции научных сообществ: образуются самодостаточные группы сообществ мейнстрима, а меньшинства должны перенять принятый круг проблем и концепций, их стандарты коммуникации, систему авторитетов» (Neustupny, 1997-1998: 18-22). Таким образом, представленность науки в виртуальной среде демонстрирует один из способов ее институциональной трансформации.
И хотя сциентизм как мировоззренческая позиция в современном обществе довольно распространен, можно говорить о том, что в перспективе он уступит место иному символическому универсуму. Говоря о новых институтах информационного общества, исследователи в качестве таковых называют «киберпространство» (Мигулева, 2020) или «социальные сети» (Юровская, 2021). Однако это уже структурированные институты, в основе которых лежит некий способ мышления, как мы это видели на примере социальных институтов религии и науки в доиндустриальном и индустриальном обществах соответственно. Относительно научного знания уже говорилось выше, что оно, попадая в виртуальную среду, трансформируется. Это касается не только научного, но и всех иных знаний, информации как таковой. Подобное свойство информации отметил Г.М. Маклюэн, в своей знаменитой фразе: «Медиа есть сообщение» (Маклюэн, 2003: 9).
Информация трансформируется в зависимости от того, какими средствами она передается. В виртуальной среде любая информация приобретает свойства гипертекста, важного для той технической среды, в которой она транслируется. Тем самым можно предположить, что в информационном обществе возникает и переживает латентный период новый социальный институт, основанный на синтезе изобразительной и рациональной информации, и тип мышления, основанный на образе. Он конструирует новую социальную реальность, которую называют еще гиперреальностью.
Итак, в данной статье обоснована модель динамического перехода социальных институтов, включающая латентный этап, этап структурированной институциализации, институционального исчерпания и институциональных трансформаций. Показано, что в доиндустриальном обществе в качестве доминирующего способа познания и формирования символического универсума выступает вера, а религия является социальным институтом, легитимирующим символический универсум. В индустриальном - соответственно, рациональное знание и наука, а в постиндустриальном - образ и киберпространство. Предложенная модель позволила автору выдвинуть гипотезу о латентном этапе существования нового социального института - образа.
Список источников:
Абеляр П. Теологические трактаты. М., 1995. 413 с.
Августин Аврелий. Антипелагианские сочинения позднего периода М., 2008. 480 с. Августин Аврелий. О троице. Краснодар, 2004. 416 с.
Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество: опыт социального прогнозирования. М., 2004. 786 с.
Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М., 1995. 323 с.
Бессонова О.Э. Раздаточная экономика России: эволюция через трансформации. М., 2006. 142 с.
Бжезинский З. Между двумя веками: роль Америки в эру технотроники. М., 1972. 308 с.
Бэкон Р. Избранное. М., 2005. 480 с.
Дугин А. Г. Геополитика постмодерна. М., 2007. 382 с.
Карташова А.А. Трансформация и деформация научного знания в связи с расширением научных подходов и методов // Российский гуманитарный журнал. 2015. Т. 4, № 5. С. 347-357. https://doi.org/10.15643/libartrus-2015.5.3 Кастельс М. Информационная эпоха. Экономика, общество и культура. Москва, 2000. 607 с. Латур Б. Наука в действии: следуя за учеными и инженерами внутри общества. СПб., 2013. 413 с. Маклюэн М. Понимание медиа. М., 2003. 464 с.
Мигулева М.В. Киберпространство как социальный институт: признаки, функции, характеристики // Дискурс-Пи. 2020. Т. 17, № 4 (41). С. 199-212. https://doi.org/10.24411/1817-9568-2020-10413
Нестеренко Е.С. Теоретические основы становления социальных институтов // Теоретическая экономика. 2021. № 4 (76). С. 27-37.
Оккам У. Избранное. М., 2002. 272 с.
Романовская Л.Р. Трансформация духовно-нравственных исканий общества (от премодерна к постмодерну) и ее влияние на государственно-правовые институты // Юридическая наука и практика: вестник Нижегородской академии МВД России. 2021. № 2 (54). С. 56-62. https://doi.org/10.36511/2078-5356-2021-2-56-62 Тертуллиан. Избранные сочинения. М., 1994. 444 с.
Уильямсон О.И. Экономические институты капитализма: фирмы, рынки, «отношенческая» контрактация. СПб., 1996. 702 c. Федотова М.Г. Образ как аспект институциализации // Общество: история, философия, культура. 2022. № 8 (100). С. 26-31. https://doi.org/10.24158/fik.2022.8.3
Ходжсон Дж. Что такое институты? // Вопросы экономики. 2007. № 8. С. 28-48.
Целищев В.В., Карпович В.Н., Плюснин Ю.М. Наука и идеалы демократии: социальные и методологические ценности в «республике ученых». Новосибирск, 2004. 102 с.
Шульга А. К вопросу о символических универсумах // Социологический альманах. 2014. № 5. С. 244-252. Элиаде М. История веры и религиозных идей : в 3 т. М., 2002. Т. 1: От каменного века до элевсинских мистерий. 464 с. Юровская К.Ю. Социальные сети как социальный институт нового типа // Наукосфера. 2021. № 7-1. С. 253-256. Drucker P.F. The Age of Discontinuity: Guidelines to our Changing Society. L., 1969. 477 р. Keller J. The Concept of Post-Industrial Society and Its Flaws. Sociologia. 2011. Vol. 43, iss. 4. Р. 323-337. Masuda Y. The Information Society as Postindustrial Society. Washington, 1983. 171 p.
Neustupny E. Mainstreams and Minorities in Archaeology // Archaeologia Polona. 1997-1998. Vol. 35-36. P. 13-23. Toffler A. Previews and Premises: An Interview with the Author of Future Shock and Third Wave. Toronto, 1983. 230 р.
References:
Abelyar, P. (1995) Theological Treatises. Moscow. 413 р. (in Russian). Augustine Aurelius (2004) On the Trinity. Krasnodar. 416 р. (in Russian).
Augustine Aurelius (2008) Antipelagianskie sochineniya pozdnego perioda [Anti-Pelagian Writings of the Late Period]. Moscow. 480 р. (in Russian).
Bekon, R. (2005) Izbrannoe [Selected Works]. Moscow. 480 р. (in Russian).
Bell, D. (2004) The Coming Post-Industrial Society: The Experience of Social Forecasting. Moscow. 786 р. (in Russian). Berger, P. & Lukman, T. (1995 Social Construction of Reality. A Treatise on the Sociology of Knowledge. Moscow. 323 р. (in Russian).
Bessonova, O. E. (2006) Distribution Economy of Russia: Evolution Through Transformation. Moscow. 142 р. (in Russian). Bzhezinskii, Z. (1972) Mezhdu dvumya vekami: rol' Ameriki v eru tekhnotroniki [Between Two Centuries: America's Role in the Era of Technotronics]. Moscow. 308 р. (in Russian).
Castells, M. (2000) The Information Age. Economy, Society and Culture. Moscow. 607 р. (in Russian). Drucker, P. F. (1969) The Age of Discontinuity: Guidelines to our Changing Society. London. 477 р. Dugin, A. G. (2007) Postmodern Geopolitics. Moscow. 382 р. (in Russian).
Eliade, M. (2002) A History of Religious Ideas, Volume 1: From the Stone Age to the Eleusinian Mysteries. Moscow. 464 р. (in Russian).
Fedotova, M. G. (2022) Image as an Aspect of Institutionalization. Society: History, Philosophy, Culture. (8 (100)), 26-31. Available from: https://doi.org/10.24158/fik.2022.8.3 (in Russian).
Hodgson, J. (2007) What are Institutions? Voprosy ekonomiki. (8), 28-48 (in Russian).
Kartashova, A. A. (2015) Transformation and Deformation of Scientific Knowledge in Connection with Changes in Society. Rossiiskii gumanitarnyi zhurnal. 4 (5), 347-357. Available from: https://doi.org/10.15643/libartrus-2015.5.3 (in Russian). Keller, J. (2011) The Concept of Post-Industrial Society and its Flaws. Sociologia. 43 (4), 323-337. Latour, B. (2013) Science in Action: Following Scientists and Engineers within Society. Saint-Petersburg. 413 р. (in Russian). Masuda, Y. (1983) The Information Society as Postindustrial Society. Washington. 171 p. McLuhan, M. (2003) Understanding Media. Moscow. 464 р. (in Russian).
Miguleva, M. V. (2020) Cyberspace as a Social Institution: Features, Functions, Characteristics. Diskurs-Pi. 17 (4 (41)), 199-212. Available from: https://doi.org/10.24411/1817-9568-2020-10413 (in Russian).
Nesterenko, E. S. (2021) Theoretical Foundations of the Formation of Social Institutions. Teoreticheskaya ekonomika. (4 (76)), 27-37 (in Russian).
Neustupny, E. (1997-1998) Mainstreams and Minorities in Archaeology. Archaeologia Polona. 35-36, 13-23. Okkam, W. (2002) Izbrannoe [Selected Works]. Moscow. 272 р. (in Russian).
Romanovskaya, L. R. (2021) Transformation of Society's Spiritual and Moral Quest (from Pre-Modern to Post-Modern) and Its Impact on State and Law Institutions. Yuridicheskaya nauka i praktika: Vestnik Nizhegorodskoj akademii MVD Rossii. (2 (54)), 56-62 (in Russian).
Shulga, A. (2014) Concerning Symbolic Universes. Sociologicheskij al'manah. (5), 244-252 (in Russian). Tertullian (1994) Izbrannye sochineniya [Selected Works]. Moscow. 444 р. (in Russian).
Toffler, A. (1983) Previews and Premises: An Interview with the Author of Future Shock and Third Wave. Toronto. 230 р. Tselishchev, V. V., Karpovich, V. N. & Plyusnin, Yu. M. (2004). Science and Ideals of Democracy: Social and Methodological Values in the "Republic of Scientists". Novosibirsk. 102 р. (in Russian).
Williamson, O. I. (1996) [Economic Institutions of Capitalism: Firms, Markets, «Relational» Contracting]. Saint-Petersburg. 702 р. (in Russian)
Yurovskaya, K. Yu. (2021) Social Media as a New Type of Social Institution. Naukosfera. (7-1), 253-256 (in Russian).
Информация об авторе М.Г. Федотова - доктор философских наук, доцент, профессор кафедры «История, философия и социальные коммуникации» Омского государственного технического университета, Омск, Россия.
https://www.elibrary.ru/author_items.asp?authorid=460665.
Information about the author M.G. Fedotova - D.Phil., Associate Professor, Professor of the Department of History, Philosophy and Social Communications, Omsk State Technical University, Omsk, Russia. https://www.elibrary.ru/author_items.asp?authorid=460665.
Статья поступила в редакцию / The article was submitted 03.08.2022; Одобрена после рецензирования / Approved after reviewing 24.08.2022; Принята к публикации / Accepted for publication 13.09.2022.
