CC BY
16
С КНИЖНОЙ ПОЛКИ
И.В. КУДРЯШОВА
ДИЛЕММЫ СОВРЕМЕННОГО НАЦИОНАЛИЗМА Рецензия на книгу:
Nationalism and democracy: Dichotomies, complementarities, oppositions / Lecours A.'Moreno L. (eds.). - Abingdon, N.Y.: Routledge, 2010. - 275 p. - (Routledge studies in nationalism and ethnicity).
Новая, двенадцатая по счету книга издательства «Рутледж» известной серии «Национализм и этничность» посвящена одной из актуальнейших проблем современной политической науки: диалектике отношений национализма и демократии, двух великих общественных проектов, способных и гармонично сосуществовать, и непримиримо враждовать. Ответ на вопрос «почему?» ищут философы и социологи, политологи и международники - рассматриваемые концепты многогранны и многосоставны. Оба термина восходят к фундаментальным понятиям народного суверенитета и представительного правления, и тот и другой концепт несет идеи гражданства и власти политического сообщества - единства более высокого, чем сумма индивидов. Однако анализ исторического развития государственного национализма в современной Европе, подтверждая его тесную взаимосвязь с демократией, обнажает следующую дилемму: классическое нация-государство, основанное на национальном самоопределении доминирующей группы, выдвигает де-
мократические требования, но проводит исключающую (эксклюзивную) политику, формируя корпус своих членов1.
В итоге нация-государство не смогло успешно соединить потребность в политическом единстве и реальную культурную разнородность. Политике этих государств, в том числе консолидированных демократий, свойственно создавать преференции для нации, что заставляет меньшинства искать особые средства защиты своей идентичности и интересов. Широко известные подходы к национализму «не замечают» этих особенностей. Более того, их авторы акцентируют внимание либо на современности нации (Эрнест Геллнер), либо на устойчивости этнических связей (Энтони Дуглас Смит). Первое заставляет нас «не замечать» силы этнично-сти, второе - неоднозначных политических последствий этнической мобилизации, которая возрастает вопреки или, точнее, благодаря процессам глобализации.
Труды по национализму, как правило, изобилуют дихотомиями и оппозициями (этнический национализм / идентичность -гражданский национализм / идентичность, примордиализм - инструментализм - конструктивизм2, однородность - мультикультура-лизм, аккомодация - конфликт и пр.). Именно парадоксальная природа национализма во многом обеспечивает его живучесть. По мнению Авиеля Рошвальда, «находясь на пересечении древнего и современного, религиозного и светского, индивидуального и политического, партикулярного и универсального, национализм выполняет крайне необходимую роль посредника между очевидно противостоящими друг другу и одновременно неразрывно сплетенными категориями человеческого опыта» [Roshwald, 2006, р. 296].
1 Зависимость формирования нации от специфики консолидации центра и границ различного характера (политических, экономических, социокультурных) была предметом внимательного исследования Стейна Роккана и его последователей (см., например: Rokkan S. The center-periphery polarity// Center-periphery structures in Europe: an ISSC workbook in comparative analysis. - Frankfurt a. M.: Campus Verlag, 1987).
2 Как подходы к объяснению происхождения этносов и наций (см., например: Van den Berghe P.L. The ethnic phenomenon. - N.Y.: Elsevier, 1981. - 301 p.; Калхун К. Национализм / Пер. с англ. А. Смирнов. - М.: Территория будущего, 2006. - 289 с.; Ethnic groups and boundaries: The social organization of culture difference / Barth F. (ed.). - Boston: Little, Brown, 1969. - 153 p.)
Современный национализм не может быть понят через традиционные подходы к нации-государству прежде всего потому, что сами границы этого государства как политического сообщества сегодня постоянно перемещаются, - так же, как изменяются социальные факторы, обусловливающие процессы включения и исключения членов. Каким образом в русле прежних концепций можно объяснить, почему большинство обретших новую родину иммигрантов из мусульманских стран и их потомков не разделяют ценностей гражданского национализма в Германии и Великобритании, Голландии и Швейцарии? Почему последовательная политика мультикультурализма «растворяет» границы той идентичности, куда гражданам предлагается интегрироваться? Почему растет исламистский экстремизм? Почему порождаемые глобализацией кризисы усиливают глобальное значение национализма?
Следует, очевидно, признать, что демократизация и интернационализация межэтнических отношений как важнейшая грань государственного национализма в ряде случаев не может быть осуществлена в рамках единого нации-государства. Примеров этого немало: это и Косово и Абхазия. Урегулирование многих подобных конфликтов будет, очевидно, находиться вне компетенции нации-государства и потребует участия региональных сил и международного сообщества.
Авторы рецензируемой монографии прекрасно отдают себе отчет в том, что попытка покончить с экзистенциальными дилеммами национализма приведет к превращению его в разрушительную силу. Поэтому они не предлагают «верных решений». Как представляется, их цель - распознавать, принимать и помогать упреждать опасные оппозиции через сбалансированную политику. В этом - несомненная практическая важность работы.
Структурно монография состоит из двух разделов. Первый раздел называется «Теоретическая и концептуальная дискуссия» и включает введение редакторов книги Луиса Морено и Андре Леку-ра, знакомящих читателя с современным состоянием дискурса национализма, и главы, написанные Уильямом Сафраном, Иланом Пелегом, Беньямином Нойбергером, Энриком Мартинесом-Херрерой. Второй посвящен анализу казусов и объединяет работы Педро Ибарры и Рамона Маиса, Рэя Тэрэса, Елены Мелешкиной, Ольги Малиновой и Филиппа Касулы, Иланы Кауфман, Джеймса Р.
Скаррета, Алана Крейги, Адриана Гилке. Итоги подведены Л. Морено и А. Лекуром.
У Сафран посвящает свою главу исследованию взаимосвязи между нацией, культурой и демократией. По его мнению, политика защиты культур меньшинств и мультикультурализм не всегда одинаково влияют на уровень национальной консолидации. На основе богатого эмпирического материала он показывает, что успех муль-тикультурализма в каждом случае зависит от типа культуры меньшинства, размера интегрируемой группы, ее статуса в национальной «групповой иерархии» и интенсивности внешних культурных влияний (см. реферат в настоящем сборнике).
В центре внимания И. Пелега - дилемма либеральной демократии в глубоко разделенных обществах: отстаивать ли любой ценой фундаментальный принцип равенства индивидуальных прав или признавать коллективные права меньшинств. Как считает исследователь, «ортодоксальные» либеральные демократии, работающие на формирование правления большинства, - неудачное политическое решение для таких обществ. Чтобы снизить вероятность этнического конфликта, либеральным демократиям стоит продвигать альтернативную концептуальную рамку, в которой равные права граждан (необходимое, но само по себе недостаточное условие для подлинной демократии) будут сосуществовать с правами групп. Чтобы избежать режима гегемонии, предлагается использовать такие институциональные механизмы, как консоциона-лизм, федерализм, автономия и кантонизация1.
Б. Нойбергер рассматривает другую проблему - соотношение между национальным самоопределением и демократией. И вновь реальность предстает более сложной, чем казалось ранее: несмотря на то что национальное самоопределение, на первый взгляд, - глубоко демократический принцип, обеспечивающий правление на основе согласия, акцент на слове национальный способен запускать процессы политических и институциональных изменений, структурированных этнической логикой. Право всех народов на
1 Вопрос об использовании различных политических техник для достижения межэтнического компромисса глубоко исследован в монографии Д. Горовица «Этнические группы в состоянии конфликта» [Horowitz D.L. Ethnic groups in conflict. - Berkeley; Los Angeles; L.: Univ. of California press, 1985. - 697 p.].
самоопределение закреплено документами ООН, но кто способен решать, что есть народ и что есть «все народы»? Всегда ли самоопределение равнозначно независимости? Международные документы не дают ответов на эти вопросы, а принципы международного права зачастую противоречат друг другу (самоопределение У8 территориальная целостность, невмешательство во внутренние дела У8 ненасилие и соблюдение международных соглашений...). Как полагает автор, конфликты на почве самоопределения подрывают демократию, а политические институты самоопределения, даже автономия, затрудняют движение к ней.
Э. Мартинес-Херрера пишет о том, что большинство существующих политических систем переживают острые конфликты (и даже «экзистенциальные сомнения») из-за неспособности обеспечить идентификацию субъектов с политическим сообществом («группой, которую образуют все индивиды, представленные структурами политической системы и управляемые ими»). Подобные неудачи приводят к исключению этнических групп, протесту против отчуждения, социально-политической дестабилизации, острым и устойчивым политическим расколам. В итоге они создают препятствия демократизации и в ряде случаев ведут к инволюции неконсолидированных демократий. По его предположению, слабо выраженная идентичность объясняет нежелание элит продвигать демократический транзит и нежелание масс поддерживать неясные общие интересы. Таким образом, поддержка политического сообщества и поддержка демократии, два источника легитимности политии, взаимозависимы. Они оба могут стать опорами «благого кольца демократии»: поддержка демократии в перспективе вызывает позитивную оценку политического сообщества («чувство коллективной гордости»), которая в свою очередь поддерживает общую политическую идентичность. Последняя может продуцировать образы общего блага и давать гражданам веру в демократию. Таким образом, наличие / отсутствие общей политической идентичности влияет на тип политического режима.
Вторая часть монографии - казусы. Первый связан с Галицией и Страной Басков. Используя арсенал теории социальных движений, П. Ибарра и Р. Маис разрабатывают аналитическую рамку для объяснения политического и символического успеха националистических движений (первый определяется их популярностью и
способностью осуществлять изменения, второй - способностью иметь собственную версию национальной идентичности, принимаемой обществом). В основе модели - три параметра: структурный контекст, облегчающий или сдерживающий возникновение подобных движений, так называемые «структуры благоприятных политических возможностей»; дискурсивные фреймы и стратегии; доступность ресурсов, мобилизация которых облегчает коллективные действия. Обнаруженные взаимозависимости используются для объяснения успешного развития Галицийского националистического блока и неудач Баскского движения национального освобождения.
Исследовательский вопрос Р. Тэрэса - может ли государственный, точнее, «этатизированный» национализм быть продуктом недемократических ценностей. По мысли исследователя, такие ценности, распространенные в определенных секторах европейских обществ, способны через соответствующие партии, подверженные, например, ксенофобии, транслироваться в парламенты или даже правительственные коалиции. В этом случае государственный национализм способен поощрять недемократические практики. В свою очередь, сильные позиции «ксенофобских» партий, правых радикальных популистов, например во Франции и Польше, частично объясняют причины «дефицита демократии» в ЕС.
Внимание Е. Мелешкиной сосредоточено на объяснении взаимозависимости между демократизацией и политикой гомогенизации мультикультурных и мультиэтнических сообществ (по определению Хуана Линца и Альфреда Штепана, - «национализа-торской») в постсоветских странах Восточной Европы. Как показывает автор, имперское наследие этих стран определяет неконсо-лидированность границ и невысокую степень контроля над ними, что затрудняет внутреннее политическое структурирование, т.е. развитие институтов и практик, обеспечивающих влияние на принятие решений и консенсус основных социальных групп и политических сил по поводу наиболее важных политических и институциональных вопросов. В результате попытки решения актуальных задач по консолидации центра и границ часто сопровождаются воспроизводством имперской традиции доминирования одного или нескольких акторов и национализаторской политикой, предпола-
гающей возвышение этнической группы строителей нации-государства.
О. Малинова и Ф. Касула исследуют взаимосвязь между национализмом и демократией через анализ официального дискурса о политической и национальной идентичности России. Отметив специфику российской трактовки национализма, они показывают опорные концепты дискурса «демократов» начала - середины 1990-х годов и сменивших их «государственников». В первом случае - это гражданское понимание нации, интеграция в международное сообщество, приверженность демократии и ее трактовка как части новой возникающей коллективной идентичности; во втором - смешение понятий «российский» и «русский», «державность», «суверенитет» и «демократия». Тем не менее эклектическая и внутренне противоречивая конструкция «государственников» благодаря политическим мерам Владимира Путина оказалась достаточно долговечной и способной обеспечить по крайней мере частичное согласие в обществе.
Следующий казус - еще одна попытка постижения сложной взаимозависимости между национализаторской политикой и демократизацией, но уже на примере Израиля и палестинского арабского меньшинства. Анализируя возрастание требований палестинцев, И. Кауфман показывает, что их причины нельзя понять в русле общемировых тенденций, поскольку этот процесс обусловлен не либерализацией израильской политики и не усиливающейся поддержкой «родственных сил» (ООП), а, прежде всего, появлением в этом секторе образованного среднего класса. Перспективы наблюдаемой активности двойственны: с одной стороны, меньшинство стало автономным актором и способно противостоять дедемокра-тизации, с другой - налицо оформление националистического контрдискурса.
Дж.Р Скаррет рассматривает государственный национализм Замбии в историческом контексте - как результат борьбы против английского колониализма и его непрямого разделяющего правления, которую возглавляли относительно хорошо образованные местные лидеры. При этом политизации этнических (племенных) связей не произошло, поскольку они преимущественно воспринимались как система расширенного родства. По мнению ученого, сильный государственный национализм и ограничение этнополитической со-
ревновательности обеспечили сравнительно успешный переход к демократии.
В разделе А. Крейги речь идет о соотношении государственного и субгосударственного национализма в сегментарных обществах. Как считает автор, традиционное представление об опасности институционализации субгосударственного национализма не всегда верно, так как роль государственного национализма неоднозначна. Политика, определяемая большинством, может быть как юнионистской, исходящей из существования разных народов, так и паннационалистической, признающей единый демос.
Последний казус - политическое урегулирование кризиса в Северной Ирландии. На основе анализа мирного соглашения 2006 г. А. Гелк пытается понять, представляет ли оно триумф кон-социативной демократии или в большей степени является продуктом кооперации национального и ирландского правительств. По его мнению, второе ближе к истине, поскольку Соглашение Страстной пятницы 1998 г.1 было воспринято противоборствующими лагерями далеко не так восторженно, как правительствами. Об этом свидетельствует растянувшееся на восемь лет разоружение незаконных вооруженных формирований, промедление в котором вызвало политическую озабоченность юнионистских партий, отказавшихся формировать совместные органы власти с республиканцами. Такая интерпретация ставит под сомнение применимость подобных схем решения конфликта при отсутствии сильных заинтересованных внешних акторов.
Какое же резюме можно сделать, перевернув последнюю страницу книги? То, что большая коллективная работа удалась, -бесспорно. Но более важно другое: она не закончена. Нам предстоит еще долгое время кропотливо разрабатывать проблематику национализма, который одновременно современен и предсовреме-нен, демократичен и эксклюзивен, гражданственен и «этничен».
1 Иначе - Стормонтское соглашение, предусматривавшее создание в Ольстере собственных органов законодательной и исполнительной власти, состоящих из равного количества католиков и протестантов, североирландской полиции, разоружение всех вооруженных формирований, официальный отказ Республики Ирландии от территориальных претензий на шесть северных графств острова, входящих в состав Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии, и пр.
Стремительные политические изменения стимулируют разработку новых объяснительных моделей. Увы, но нет «старой» теории национализма, которая была бы целиком «неправа», и нет единого «нового» подхода ко всем современным проявлениям этого феномена. Национализм, по всей видимости, лучше адаптировался к одновременно глобализирующемуся и обособляющемуся миру, чем подходы к нему.
Список литературы
Roshwald A. The endurance of nationalism: Ancient roots and modern dilemmas. -Cambridge: Cambridge univ. press, 2006. - 350 p.
