CC BY
235
200 ЛЕТ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ ВЕЛИКОГО АНГЛИЙСКОГО ПИСАТЕЛЯ ЧАРЛЬЗА ДИККЕНСА
Просейте мировую литературу - останется Диккенс.
Л. Толстой
УДК S0/S1
ДИККЕНС В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ:
АКТУАЛЬНЫЕ ИТОГИ И ПЕРСПЕКТИВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ (к 200-летию со дня рождения писателя)
© Наталия Леонидовна ПОТАНИНА
Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина, г. Тамбов, Российская Федерация, доктор филологических наук, профессор, зав. кафедрой русской и зарубежной литературы, e-mail: [email protected]
В статье представлены основные подходы, сложившиеся в отечественном диккенсоведении на рубеже XX и XXI столетий, в их соотнесенности с современными концепциями зарубежной литературной критики; определены перспективы дальнейшего изучения творческого наследия Ч. Диккенса в контексте эпохи (макроуровень) и вместе с тем - возможно более тщательного разбора отдельных произведений (микроуровень) в ракурсах межнациональной и межвидовой культурной коммуникации, а также с позиций рецептивной эстетики.
Ключевые слова: юбилей Диккенса; «русский Диккенс»; викторианский роман; английская литература XIX в.; Русский дом Диккенса; игровое начало; колониальный дискурс; поэтика пейзажа; Макдоналд; Конан Дойл; исторический роман; волшебная сказка.
Творчество Чарльза Диккенса (Charles Dickens, 1812-1870) обрело известность в России почти тогда же, когда и на его родине, т. е. в конце 1830 - начале 1840 гг. Уже первые произведения английского писателя получили отклик в русской литературной критике и с тех пор никогда не выходили из поля читательского внимания - как профессионального, так и любительского.
Роль Ч. Диккенса в современной мировой культуре определяется уже тем, что он утвердил многие существенные черты литературной практики, сегодня ставшие привычными.
Ч. Диккенс - один из первых в Европе по-настоящему успешных профессиональных писателей, чья литературная деятельность стала единственным источником его доходов.
Ч. Диккенс - настоящий self-made man -тот, кого по другую сторону Атлантики на-
звали бы воплощением американской мечты. Сын мелкого чиновника, легкомыслие которого привело его (вместе с семьей) в долговую тюрьму Маршалси, Ч. Диккенс к концу своей жизни имел одно из самых больших писательских состояний в Европе. Мечта его детства - роскошный дом в Гэдсилле, которым он когда-то любовался во время загородных прогулок с отцом, в 1860-е гг. стал его собственностью - теперь уже знаменитого на весь мир писателя. Своим поистине каторжным литературным трудом (включавшим создание романов, повестей и рассказов, пьес и издание двух популярных литературных журналов) Диккенс сумел обеспечить не только себя, но и родителей, и свою собственную семью, включая девятерых детей.
Ч. Диккенс - родоначальник многих современных жанров искусства, серьезных и развлекательных, изобретательный реформатор романного сюжета. Существует мнение,
что сегодня он был бы создателем многосерийных «мыльных опер». При всей своей одиозности это мнение имеет под собой основания. Заслуга Ч. Диккенса состоит в том, что он приблизил к массовому читателю серьезную литературу, сделав ее по-настоящему занимательной. Он ввел в серьезный социальный и психологический роман элементы мелодрамы (особенно любезной массовому читателю / зрителю) и нанизал эти чувствительные эпизоды на стержень лихо закрученной криминальной фабулы. Ч. Диккенс - создатель современного детектива, которому наследовал Э. По. А знаменитый своей мрачной безнадежностью персонаж баллады «Ворон» Э. По был заимствован им из романа Ч. Диккенса «Барнеби Радж».
Сегодняшний телезритель, с досадой взирающий на заключительные титры, каждый раз возникающие на экране в самый волнующий момент сериала, не знает, что этим «хватающим за сердце» приемом он обязан Ч. Диккенсу. Это он одним из первых начал публиковать свои захватывающие романы отдельными выпусками и заканчивать каждый очередной выпуск на самом интересном месте - чтобы читатель с нетерпением ждал следующего номера журнала.
Сегодня удовольствие от чтения романов Ч. Диккенса нередко связывают с самим эффектом «знакомости» - а значит, «уютности», «домашности» такого чтения. К этому «перечню причин» необходимо добавить тот юношеский пафос познания и веры в возможности человеческого интеллекта, который в нашем читательском представлении ассоциируется с хорошим - зачастую именно английским - детективом.
Кроме того, в романах Ч. Диккенса есть нечто умиротворяющее, существующее поверх и вне всех тех больших и малых злоключений, о которых они рассказывают. Что это? Возможно, сама атмосфера английского романа XIX в. (викторианского, по преимуществу), в котором сквозной мотив тайны (нередко зловещей) отнюдь не противоречил финальному разрешению самых страшных коллизий и мирному упорядочению жизни добрых героев.
В самом деле, вместе с английской классикой в массовое сознание вошли такие понятия, как «чисто английская сдержанность», «честная игра» (верность служебному долгу,
долгу гражданина, законопослушность), чувство собственного достоинства, свобода и независимость личности, представление о доме как о крепости. Ощущение упорядоченности возникает и тогда, когда есть пример хладнокровного поведения в стрессовых ситуациях, честного отношения к делу и к людям, пример истинного, непоказного патриотизма. Эти примеры соотнесены с центральной составляющей английской концеп-тосферы - понятием о джентльмене как человеке цивилизованном, умеющем вести себя спокойно, сдержанно, уважительно.
Ч. Диккенс - один из первых (если не первый) великолепный мастер «авто-пиара»: его филигранно отшлифованные речи на заседаниях всевозможных благотворительных обществ и открытиях общественных комитетов и клубов составляют целый том в полном собрании сочинений. Его публичные авторские чтения стали самостоятельным жанром искусства и - благодаря незаурядному артистизму писателя - принесли ему не только уважение интеллектуалов, но и мировую популярность, схожую с популярностью сегодняшних «мега-звезд».
Когда в конце 1850 гг. он вынужден был начать свой бракоразводный процесс, журнал Ч. Диккенса «Домашнее чтение» опубликовал его специальное обращение к читателям, объяснявшее причины семейного разлада. Такое вторжение в частную жизнь англичанина - да еще и викторианского писателя - было делом неслыханным. Но в этом акте публичной откровенности Ч. Диккенс отчетливо показал, сколь большое значение имело для него мнение своего читателя.
В год 200-летнего юбилея великого вик-торианца, можно констатировать сохраняющееся воздействие Ч. Диккенса на литературу и читателя, хотя черты этого влияния не так легко различить под многочисленными позднейшими наслоениями. В связи с этим разговор о современных интерпретациях диккенсовского наследия требует от его участников известной читательской (а часто - и профессионально филологической) искушенности, умения ориентироваться в генеалогии и хитросплетении литературных сюжетов, мотивов и образов.
В современной России творчество Ч. Диккенса по-прежнему представляет собой историко-литературную и теоретическую про-
блему, несмотря на длительную историю изучения и наличие непрерывно пополняющейся «диккенсианы» - совокупности жизнеописаний, мемуаров, научных работ о жизни и творчестве писателя, многочисленных художественных вариаций на темы Ч. Диккенса, полемических высказываний об авторе и судьбе его книг.
В настоящее время правомерно говорить о настоятельной необходимости междисциплинарного подхода к изучению наследия Ч. Диккенса, базирующегося на достижениях филологии, культурологии, социологии и других гуманитарных наук; о потребности в систематизации и изучении материалов, связанных с русской рецепцией Ч. Диккенса на рубеже ХХ-ХХ1 вв.
О неослабевающем интересе к творчеству романиста, журналиста, издателя, редактора, общественного деятеля викторианской эпохи свидетельствуют и зарубежные - наиболее полные и обстоятельно откомментированные - англоязычные издания его малой прозы: четырехтомное “Dickens journalism” (1994-2001) [1], двенадцатитомное “The
Letters of Charles Dickens” (1965-2002) [2]. В 2012 г. профессорами университета в Букингеме (Великобритания) Д. Дроу (John Drew) и Т. Уильямсом (Tony Williams) завершен щестилетний проект полного он-лайн издания еженедельных журналов Ч. Диккенса «Домашнее чтение» и «Круглый год» [3]. Сегодня достаточно зарегистрироваться в твиттере, чтобы читать он-лайн художественную прозу и статьи английского классика. И, как свидетельствует твиттер Dickens_DJO, Диккенса ежедневно читают таким образом от 300 до 400 человек. Интересы зарубежных ученых концентрируются также вокруг проблем текста и дискурса [4-6], гендерных [7], колониальных и постколониальных [8, 9], фрейдистских, постфрейдистских и феминистских [10, 11] интерпретаций творчества английского классика.
Английские романисты и критики XX и начала XXI столетий (Д.Р.Р. Толкиен, Д. Фа-улз, Д. Лодж, П. Акройд, Дж. Барнс, С. Таунсенд) обращаются к Диккенсу как к источнику красноречивых и легко узнаваемых аллюзий и ассоциаций, к одной из ключевых фигур викторианства, феномен которого активно обсуждается в современной гуманитари-стике. Так, в нашумевшем «Дневнике Ад-
риана Моула» современной английской писательницы Сью Таунсенд (в русском переводе «Страдания Адриана Моула» [12]), образ центрального героя, английского подростка, вообразившего себя интеллектуалом и талантливым поэтом, сравнивают с героями Ч. Диккенса. Книга С. Таунсенд, изданная по-английски в пяти миллионах экземпляров, переведенная на шестнадцать языков (в т. ч. и на русский - что отмечено лондонской «Таймс»), инсценированная с огромным успехом в Англии и США, экранизированная (многосерийный фильм Би-би-си) - и сегодня не выходит из списка бестселлеров на огромном англоязычном книжном рынке Западной Европы и Америки. По признанию критиков, ее герой, так напоминающий молодых персонажей Ч. Диккенса, уже вошел в жизнь современного мира. Сегодня книга С. Таунсенд с успехом читается и исследуется в нашей стране.
За период с 1990 по 2012 гг. отечественная диккенсиана пополнилась более чем 400 научными работами. В 1990-е гг. в России вышли книги М.В. Урнова (1990) [13], Т.А. Боборыкиной (1996) [14], Н.Л. Потаниной (1998, 2006) [15] и др. «Русского Диккенса» этого времени представляют также работы Н.П. Михальской, Б.М. Проскурнина,
Н.А. Соловьевой и других известных отечественных литературоведов.
За 20 прошедших лет в Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Перми, Тамбове, Воронеже, Саратове, Балашове подготовлено и защищено 6 докторских и более 26 кандидатских диссертаций о Диккенсе по специальностям «литература народов стран зарубежья», «русская литература», «искусствознание», «культурология», «философия» и др.
В конце 1990 гг. и в начале 2000-х гг. наиболее пристально исследуются вопросы: Ч. Диккенс и викторианство, рождественский текст и «рождественская философия», поэтика Ч. Диккенса и жанровая специфика его произведений, «чужое слово» как структурообразующий элемент прозы писателя, образы детства у Ч. Диккенса, влияние творчества Ч. Диккенса на художественное сознание русских писателей - Н.В. Гоголя, Н.С. Лескова, Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого; наследие Ч. Диккенса в зеркале отечественной критики. Среди новых аспектов исследова-
ний - христианские мотивы, игровое начало, исторический роман и концепция истории, образы «других» национальных миров, особенности психологизма в викторианской литературе, поэтика Диккенса в свете проблемы диалога искусств.
В 2001 г. по решению Российской Ассоциации по изучению проблем англистики и Российской Ассоциации преподавателей английской литературы в Тамбовском государственном университете имени Г.Р. Державина создается научно-методический
центр «Русский дом Диккенса». За период с 2001 по 2012 гг. сотрудниками «Русского дома Диккенса» подготовлены и опубликованы учебные и научные издания [17-21].
Успешно защищены диссертации, посвященные проблемам творчества Ч. Диккенса, а также различным аспектам викторианской литературы, исследующие их в культурно-историческом, компаративном, интертекстуальном, социологическом, функциональном, герменевтическом, структурном и формальном аспектах. Описываются особенности поэтики пейзажа, анализируется содержание и функции игрового начала, характеризуются способы функционирования «чужого слова» в дискурсах разного типа: художественном, публицистическом, эпистолярном (бытовом и деловом), выявляются проблемно-тематические, поэтические, стилистические особенности колониального дискурса в прозе Ч. Диккенса [22-29].
Вышеперечисленные исследования решают актуальные задачи современной науки. В частности, в них показано, что мир Ч. Диккенса моделируется как пространство игры. Художественный образ строится на основе характерных игровых свойств: мотива тайны, маскировки и демаскировки, инверсии социальных и прочих ролей, несоответствия выражаемого и подразумеваемого.
Элементы обрядовой игры, карнавала и театральной традиции (приемы национального народного театра, комедии дель арте, высокой трагедии, мелодрамы и рождественской пантомимы), становясь объектами прямой и пародийной рецепции, проявляют себя в организации романного пространства, построении системы образов, способах характеристики персонажей. При этом архетип игры обретает у Диккенса новую глубину и многозначность, поскольку вбирает в себя
оттенки смыслов, связанные с ее позднейшими модификациями и интерпретациями.
Игровые потенции художественного мира реализуются в драматизирующейся романной форме. Взаимоотношения человека и мира, писателя и читателя осмысливаются в категориях «театр - актер - зритель». Сама творческая многогранность Ч. Диккенса приоткрывает новые аспекты игровой деятельности - балансирование на грани художественного творчества и жизнестроительства.
В зрелом творчестве писателя мир - не столько театр, сколько исполинское игровое поле, на котором относительно спокойные, планомерно развивающиеся периоды сменяются кризисами, когда однозначное предсказание событий становится невозможным и когда каждая причина оказывается чреватой в будущем целым пучком равновероятных последствий. Игра осмысливается как художественное выражение сущностных свойств мира, переживающего кризис во многих областях: мировоззренческой, экономической, политической, социальной. Взгляд на мир становится печальнее и проще. Но это - простота постигающего свои земные пределы сознания.
На этой основе в художественном мире Диккенса творится особый, имманентный ему, миф об игре. В мифологизированном романном пространстве злободневные коллизии обретают вневременной смысл, конкретные персонажи - символическое значение, а уровень идей обогащается глубинным философским содержанием.
«Эта специфическая атмосфера сообщает аутентичность изображенным характерам, несмотря на их отчетливую поляризацию, обычно не свойственную реальной жизни. Так проявляет себя в мире Ч. Диккенса коренное предназначение игры - объединять противоборствующие начала условным игровым хронотопом и тем самым воплощать извечный и неутолимый порыв человечества к преодолению разломленности бытия, к гармонизации жизни» [15, с. 220].
Особый аспект современного отечественного диккенсоведения представляет исследование поэтики пейзажа. В работах молодого тамбовского диккенсоведа О.Ю. Богдановой специфика пейзажа Ч. Диккенса соотнесена с комплексом субъективно-личностных, биографических, философско-эсте-
тических и социальных факторов в их сложной корреляции с традициями культуры: библейской, мифопоэтической, литературной, живописной. В романах Ч. Диккенса представлена система пейзажных образов: сад, море, река, горы, облака, ветер, туман, луна, а также кладбище и церковь, при изображении которых христианские мотивы вступают во взаимодействие с мифопоэтической традицией. Главным структурным принципом изображения природы является визуальность, что обусловлено английской традицией восприятия природы и особенностями творческой личности Ч. Диккенса (спецификой авторского мировосприятия, театральностью, ориентацией на демократического читателя). Репрезентация пейзажей в романах Ч. Диккенса основана на художественной коммуникации с пейзажным стилем садово-паркового искусства и живописными предтекстами, в число которых входят произведения голландских пейзажистов XVII в., английской живописи XVIII-XIX вв., романтической живописи. Указанная коммуникация происходит на уровне образной, композиционной, ритмической, колористической, экспрессивной организации пейзажного пространства. При этом принятие структурных элементов прецедентных текстов или отказ от них демонстрируют включение их идейноэстетических комплексов в художественную философию писателя или полемику с ними. В результате взаимодействия предтекстов с авторским текстом возникают дополнительные смысловые оттенки, сообщающие романам Ч. Диккенса новую глубину и многозначность.
В пейзажах Ч. Диккенса появляются импрессионистические элементы, обусловленные авторской способностью улавливать едва заметные нюансы внешнего и внутреннего мира, их взаимодействие и диффузию, а также новыми тенденциями в искусстве середины XIX в.
Пейзаж участвует в формировании всех уровней художественного мира писателя. На сюжетно-фабульном уровне пейзаж выполняет следующие функции: 1) пейзаж как предсказание сюжетного развития; 2) пейзаж как репрезентант ключевого момента в развитии сюжета - «точки бифуркации»; 3) пейзаж как аллюзия на прецедентные произведения литературы и живописи, фактор дос-
тижения смысловой многомерности художественного текста; 4) пейзаж как важнейший конструктивный элемент, воссоздающий
«атмосферу» изображаемых событий. Ч. Диккенс создает несколько видов психологического пейзажа (отражение настроения; характеристика внутреннего мира; картина мира героя) как дополнительного средства моделирования образов и выражения авторской модальности. Пейзаж отражает внутреннюю диалогичность пространств героев, связанную с отношениями человека и бытия [24].
Проблема «чужого слова» в прозе Ч. Диккенса - еще один важный аспект современного диккенсоведения. Она связана с важными тенденциями современных научных исследований: актуализацией проблемы «чужого / другого» и обострением внимания к малым жанрам литературы. Как показано в работах Н.В. Ткачевой, многофункциональность «чужого слова» - один из важнейших конструктивных признаков малой прозы Ч. Диккенса. «Обращение с предтекстами в малой прозе Ч. Диккенса носит творческий, синтезирующий характер. Основные способы введения «чужого голоса» в диккенсовский текст - цитата, аллюзия, реминисценция, стилизация, заимствование, пародия. «Чужое слово» - наследие Л. Стерна и
О. Голдсмита, «античный текст», музыкальное начало - представлено на всех уровнях художественного мира Ч. Диккенса (сюжетно-фабульном, уровне характеров, уровне вещей, речевом), оказывает воздействие на жанровую структуру» [23, с. 14]. Репрезентации «чужого слова» в диккенсовском тексте теснейшим образом связаны с идейными исканиями писателя - поисками нравственного идеала, проблемами образования, «рождественской философией», «развлечениями для народа», осмыслением злободневных вопросов социально-политической жизни. В малой прозе Ч. Диккенса театральные аллюзии нередко выполняют роль «посредника». Этим достигается эффект трехмерной, объемной прозы, - прозы динамичной, обладающей богатой визуально-звуковой палитрой.
«Активное взаимодействие «своего» и «чужого» в малой прозе Ч. Диккенса демонстрирует включенность художника в национальный и мировой культурный контекст» [19, с. 72].
Ч. Диккенс жил в эпоху бурного имперского строительства. Потому вполне закономерно возникновение в его творчестве колониального дискурса. Колониальная и постко-лониальная проблематика активно изучается в современном зарубежном (в первую очередь - англоязычном), а в последние годы - и в отечественном литературоведении. Исследование, проведенное Т.Н. Мешковой, позволяет заключить, что колониальный дискурс Ч. Диккенса формируется в процессе осмысления таких базовых этнокультурных понятий, как «дом» и «семья», «родина» и «чужбина», «свое» и «чужое». Содержание дискурса включает в себя особый хронотоп с присущими ему географическими, культурными и темпоральными характеристиками, а также образы персонажей.
В романах Ч. Диккенса представлено амбивалентное видение колониальной проблематики. С одной стороны, они отражают сосредоточенность ранневикторианского сознания на английском «доме», с другой - настойчивое возвращение колониальной топике.
Мотив «дома» выступает как центральный в романах Ч. Диккенса. Парадигма художественного воплощения «дома» вбирает в себя следующие модификации: дом как образ мира, дом как оплот «своего», дом как жилище, дом как семья, дом как метрополия.
«Колониальные перипетии персонажей в романах Ч. Диккенса 1840 гг. занимают значимое место в развитии сюжета романов. В сферу «чужого» вовлечены не только периферийные персонажи, но и персонажи первого ряда. Помимо сюжетостроительной функции и определения способов расстановки персонажей колониальный дискурс выполняет в романах Ч. Диккенса 1840 гг. характерологическую художественную функцию. Так, чрезмерная увлеченность чужим становится отрицательной характеристикой персонажа, почитание дома, напротив, всегда свидетельствует о его порядочности.
Колониальное пространство не несет в себе негативной семантики только в том случае, когда оно призвано служить на благо «дому». Таким оно может предстать у Ч. Диккенса, когда изображается как сфера бизнеса или как место исправления «испорченных» людей (каторга)» [25, с. 4].
Отъезд в колонию у Ч. Диккенса непременно связан с неизбежностью. Трактовка
колониста как человека, не являющегося хозяином своей судьбы, найдет свое отражение в литературе конца XIX - начала XX в. Судьба человека, оторвавшегося от родного дома, не определяется свободной волей. Он всего лишь марионетка в чужих руках.
На связь с последующей литературой указывает и трактовка Ч. Диккенсом образа колонизатора, человека хищнического склада, жизненные принципы которого сводятся к жажде наживы и алчным устремлениям. Развенчивая поведение подобного типа людей, писатель искренне сочувствует их жертвам. Образ туземца у Ч. Диккенса, восходящий к руссоистской концепции «естественного человека», связан и с традиционным образом «маленького человека». Тема социального неравенства, сопрягаясь с темой расовой дискриминации, способствует расширению возможностей художественного осмысления современности.
Как показали результаты исследования, в 1860 гг. колониальный дискурс у Диккенса становится формой художественного осмысления сложной социально-психологической проблематики. «Литературный герой, разрешающий себе манипулировать человеком как вещью, как собственностью, оказывается, мог родиться и в колонии. Родиться не в физическом, а в идеологическом и нравственном смысле. Так колониальная тема сплетается с темой «насильственного поворота к счастью», ставшей основанием для мучительных коллизий, пережитых литературными героями от Дон Кихота до Раскольникова, а в дальнейшем - для возникновения интеллектуальной и психологической прозы XX века» [19, с. 128].
Имперское строительство имело и еще одно важное следствие для развития культуры. Именно викторианская эпоха оказала решающее воздействие на кристаллизацию особого английского культурного типа. Проблематика национальной идентичности в позднем творчестве Ч. Диккенса вплоть до последнего времени не являлась предметом специального исследования. Тем не менее, в череде его биографий, от первой биографии Фостера до постмодернистских текстов Ак-ройда, в литературной критике от И. Тэна до Х. Пирсона рассматриваются особые, «английские» черты литературной личности
Ч. Диккенса.
В работах С.В. Кончаковой обоснована настоятельная потребность современного диккенсоведения в выявлении и описании механизмов художественной репрезентации национальной идентичности. С точки зрения молодого исследователя, «в творчестве Диккенса национальная идентичность художественно представлена в образах, связанными со знаковыми для английской культуры концептами: «home», «fair play», «gentleman». ... эти концепты являются крайне значимыми для понимания феномена «английскость». Концепт «home» соотносится с представлениями о семье, домашнем очаге, частной жизни человека, приватности. Концепт «fair play» соотнесен с понятиями о необходимости соблюдения правил человеческого общежития, а также о здравом смысле. Концепт «gentleman» концентрирует представления о достоинствах человеческой личности (сдержанности, благородстве, самоуважении и уважении к другим людям, законопослушности). Представляя «Englishness» как определенную систему, можно заключить, что указанные концепты соответствуют трем базовым уровням этой системы: место, правило, человек» [28, с. 2].
Художественный мир Ч. Диккенса, сформировавшийся на основе базовых концептов английской национальной культуры, в эпоху викторианства явился наиболее полным выражением сложившихся представлений о национальной идентичности англичан. При этом масштабность писательского таланта, мощь гражданского темперамента и высокий общественный авторитет Ч. Диккенса дали ему возможность акцентировать в сознании современников основополагающие национальные ценности.
«Концепты «home», «gentleman», «fair play», - пишет С.В. Кончакова, - участвуют в образовании всех уровней художественного мира поздних романов Ч. Диккенса» [28, с. 5]. На уровне идей указанные концепты провоцируют размышления об этнокультурной самоидентификации англичан, осмысление фундаментальных вопросов национальной аксиологии: о свободе личности, о ценности семейных уз и домашнего очага, об истине и справедливости, об условиях уважения и самоуважения человека, о приватном и всеобщем, об эгоистическом и альтруистическом, о национальном и всемирном, о «своем» и
«чужом», - что обеспечивает смысловую многомерность художественного текста. На сюжетно-фабульном уровне художественная реализация указанных концептов становится условием возникновения и основой сюжетного движения, мотивирует взаимоотношения и поступки персонажей, определяет последовательность компонентов романного сюжета. На уровне персонажей актуализация концептов «home», «gentleman», «fair play» в поздних романах позволяет акцентировать национально значимые свойства героев, демонстрирует их ценностные ориентиры, способствует выявлению интенций и скрытых комплексов персонажей, служит средством выражения авторской модальности.
Иному может показаться, что не осталось ни одной загадки, связанной с великим викторианцем, а мир Ч. Диккенса так же обжит и знаком, как уютная гостиная в поместье Дингли-Делл. Тем не менее, именно в отношении Ч. Диккенса остается справедливой мысль о том, что кажущееся нам привычным и само собой разумеющимся «порой наиболее упрямо ускользает от какого бы то ни было понятийного постижения» (Э. Финк).
Дальнейшие перспективы изучения наследия английского классика с позиций современной науки состоят в следующем. Представляется актуальным проведение разноуровневого анализа творчества Ч. Диккенса с филологических, культурологических, социологических, психологических позиций в контексте эпохи (макроуровень) и вместе с тем - возможно более тщательного разбора отдельных произведений (микроуровень) в ракурсе современной гуманитарной науки. Кажется продуктивным совмещение с указанными подходами элементов формального метода, а также метода, основанного на рассмотрении произведений Ч. Диккенса как «текста» и «поэтического высказывания». Актуально и перспективно исследование творчества Ч. Диккенса в контексте межнациональной и межвидовой культурной коммуникации, на базе современных достижений гуманитарной науки, позволяющих определить онтологические основы мировиде-ния писателя, исследовать процессы отражения культурно-эстетической традиции в индивидуальном художественном сознании. По-прежнему сохраняется потребность в его целостном прочтении, в поиске широких
подходов, связанных одновременно и с контекстом, и с текстом, опирающихся на современную теоретико-методологическую
основу.
1. Dickens journalism: 4 v. / Edited by Michael Slater and John M.L. Drew. Ohio, 1994-2001.
2. The Letters of Charles Dickens: 12 v. / Pilgrim Edition. General editors: Madeline House, Graham Storey, Kathleen Tillotson. Oxford, 19652002.
3. Dickens Journals@Dickens_DJO: A complete online edition of Dickens's weekly magazines, Household Words and All the Year Round. URL: http://www.djo.org.uk
4. Hardy B.N. Dickens and Creativity Text. L., 2008.
5. Newey V. The Scriptures of Charles Dickens: Novels of Ideology, Novels of Self Text. Aldershot, Hampshire, 2004.
6. Hori M. Investigating Dickens' Style: A Collocational Analysis Text. Basingstoke, UK, 2004.
7. Camus M. Gender and Madness in the Novels of Charles Dickens Text. Lewiston. N. Y., 2004.
8. Said E.S. Culture and Imperialism. L., 1993. P. 19, 115.
9. Jacobson W.S., ed. Dickens and the Children of Empire Text / Wendy S. Jacobson ed. Basingstoke, UK, 2001.
10. Cain L. Dickens, Family, Authorship (Nineteenth Century) Text. Farnham, UK, 2008.
11. Dickens Ch. Great Expectations / ed. by N. Tre-dell. Cambridge, 2000. P. 144-167.
12. Таунсенд С. Страдания Адриана Моула. М., 2004.
13. УрновМ.В. Неподражаемый. М., 1990.
14. Боборыкина Т.А. Художественный мир повестей Чарльза Диккенса. СПб., 1996.
15. Потанина Н.Л. Игровое начало в художественном мире Чарльза Диккенса: монография. Тамбов, 2006.
16. Ткачева Н.В., Потанина Н.Л. Русский Диккенс. 1990-2002. Тамбов, 2006.
17. «Рождественская философия» Чарльза Диккенса в контексте мировой культуры: альманах Русского Дома Диккенса. Тамбов, 2006. Вып. 1.
18. Потанина Н.Л., Ткачева Н.В. Читаем Диккенса: семинары и консультации. Тамбов, 2007.
19. Потанина Н.Л., Богданова О.Ю., Мешкова Т.Н. и др. Новое в отечественной диккенсиане: коллективная монография. Тамбов, 2008.
20. Кончакова С.В. Интернет-путеводитель по творчеству Дикккенса. URL: http://93.186. 97.70:81/new/change.php?RAZDEL=userrazdel 988-1116. Загл. с экрана.
21. Ткачева Н.В. Русский Диккенс. 1990-2005.
URL: http://93.186.97.70:81/new/change.php?
RAZDEL=userrazdel988-1116. Загл. с экрана.
22. Потанина Н.Л. Игровое начало в художественном мире Чарльза Диккенса: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. М., 1998.
23. Ткачева Н.В. Малая проза Чарльза Диккенса: проблема «чужого слова»: автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 2003.
24. Богданова О.Ю. Поэтика пейзажа в романах Чарльза Диккенса: автореф. дис. . канд. фи-лол. наук. Воронеж, 2006.
25. Мешкова Т.Н. Колониальный дискурс в романах Ч. Диккенса 1840-х годов: автореф. дис. . канд. филол. наук. Воронеж, 2006.
26. Шапкина А.В. Романы А.К. Дойла «Сэр Найджел» и «Белый отряд»: проблема национальной идентичности: автореф. дис. . канд. филол. наук. Воронеж, 2008.
27. Протасова М.Е. Литературная сказка Дж. Макдоналда: проблематика и поэтика: автореф. дис. . канд. филол. наук. Воронеж, 2010.
28. Кончакова С.В. Проблема национальной идентичности в поздних романах Ч. Диккенса («Большие надежды», «Наш общий друг», «Тайна Эдвина Друда»): автореф. дис. ... канд. филол. наук. Воронеж, 2011.
29. Текутова Ю.С. Проблема интертекстуальности в поэзии Р. Браунинга: автореф. дис. . канд. филол. наук. Воронеж, 2012.
Поступила в редакцию 14.02.2012 г.
UDC 80/81
DICKENS IN MODERN RUSSIA: ACTUAL RESULTS AND RESEARCH PROSPECTS (TO 200 ANNIVERSARY FROM THE DATE OF BIRTH OF WRITER)
Natalia Leonidovna POTANINA, Tambov State University of named after G.R. Derzhavin, Tambov, Russian Federation, Doctor of Philology, Professor, Head of Russian and Foreign Literature Department, e-mail: [email protected]
The basic approaches which have developed in domestic dickens studies on a boundary 20th and 21st centuries, in their correlation to modern concepts of foreign literary criticism are presented; prospects of the further studying of a creative heritage of Dickens in a context epoch (macrolevel) and at microlevel (the text of separate product), in foreshortenings of international and interspecific cultural communications, and also from positions рецептивной esthetics are defined.
Key words: anniversary of Dickens; “Russian Dickens”; Victorian novel; English literature of 19th century; Dickens’s Russian house; game beginning; colonial discourse; poetics of landscape; Macdonald; Konan Doyle; historical novel; magic fairy tale.
