CC BY
21
DOI 10.24412/2227-7315-2022-5-29-38 УДК 340.1; 342.81
A.A. Фомин
ДИХОТОМИЯ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ОГРАНИЧЕНИЙ ПАССИВНОГО ИЗБИРАТЕЛЬНОГО ПРАВА В РОССИИ: ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ
Введение: избирательное право в Российской Федерации является одной из наиболее часто корректируемых и наименее стабильных областей национального законодательства. Активная законотворческая деятельность и правоприменительная практика проведения федеральных, региональных, муниципальных выборов не только не снимают, но и порождают новые дискуссионные вопросы в регулировании избирательной системы. Цель: выявление исторических закономерностей законодательного установления системы ограничений избирательного права в российском государстве, в том числе в дореволюционный и советский период, сквозь призму особенностей регулирования пассивного избирательного права современной демократической модели государственного управления в России. Методологическая основа: проведенное в статье исследование опирается на комплекс используемых в юриспруденции методов познания (логический, исторический, системно-структурный, формально-юридический и др.). Результаты: развивается научная концепция цикличности увеличения и снижения количества законодательно установленных цензов избирательного права, в основе которой двойственный (дихотомический) характер правового регулирования ограничения конституционного права граждан быть избранными в органы государственной власти и местного самоуправления, выражающийся в чередовании процессов конкретизации и либерализации законодательных норм. Выводы: выявлены закономерности корреляции процессов конкретизации (дифференциации и индивидуализации) и либерализации (отмены и смягчения) правового регулирования системы ограничений пассивного избирательного права на разных этапах развития российского государства, которые объясняют, почему сегодня перечень законодательно установленных ограничений пассивного избирательного права имеет выраженную тенденцию к расширению, а закрепленный порядок выдвижения и регистрации кандидатов — к усложнению и бюрократизации административных и судебных процедур.
Ключевые слова: избирательные цензы, избирательная система, пассивное избирательное право.
© Фомин Алексей Александрович, 2022
Доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры государственно-правовых дисциплин (Северо-Западный филиал ФГБОУВО «Российский государственный университет правосудия»), профессор кафедры правосудия (Пензенский государственный университет)
© Fomin Aleksey Aleksandrovich, 2022
Doctor of Law, Professor of the Department of State and Legal Disciplines (North-West Branch of the Federal State Budgetary Educational Institution of Higher Professional Education "Russian State University of Justice"), Professor of the Department of Justice (Penza State University) 29
A.A. Fomin
THE DICHOTOMY OF LEGAL REGULATION
OF PASSIVE VOTING RIGHTS RESTRICTIONS IN RUSSIA:
HISTORY AND MODERNITY
Background: electoral law in the Russian Federation is one of the most frequently adjusted and least stable areas of national legislation. Active lawmaking and law enforcement practice of conducting federal, regional and municipal elections not only does not remove but also generates new controversial issues in the regulation of the electoral system. Objective: to identify historical regularities of legislative establishment of the system of suffrage restrictions in the Russian state, including the pre-revolutionary and Soviet period, through the prism of peculiarities of passive suffrage regulation of the modern democratic model of state administration in Russia. Methodology: the research conducted in the article is based on a set of cognitive methods used in jurisprudence (logical, historical, system-structural, formal-legal, etc.). Results: the scientific concept of the cyclical increase and decrease in the number of legislatively established qualifications of suffrage based on the dual (dichotomous) nature of legal regulation of limitation of the constitutional right of citizens to be elected to bodies of state power and local self-government, expressed in alternating processes of concretization and liberalization of legislative norms is being developed. Conclusions: the regularities of the correlation between the processes of specification (differentiation and individualization) and liberalization (cancellation and mitigation) of legal regulation of the system of restrictions to passive suffrage at different stages of development of the Russian state have been revealed, which explain why today the list of legislative restrictions to passive suffrage has a pronounced tendency to expand, and the fixed procedure of nomination and registration of candidates - to complicate and bureaucratize administrative and court procedures.
Key-words: electoral qualifications, electoral system, passive suffrage.
Российская избирательная система представляет собой результат многовековой эволюции выборных процедур и электоральных технологий. Наличие цензов можно обнаружить при созыве первых в древней и средневековой Руси представительных органов публичной власти — народных собраний (Вече), участие в которых имели право принимать только главы всех свободных семей (1Х-Х1 вв.). Однако, уже начиная с XII в., земская знать (боярство) постепенно подчиняет своей политической воле решения вечевых собраний [1, с. 7-9]. По мере укрепления Московского княжества формат публичных массовых собраний, выполняющих функции органов представительной демократии, меняется: на смену вечевым (народным) собраниям приходят земские соборы, обладавшие в отличие от Вече и де-факто и де-юре сословно-представительным характером.
Реформы второй половины XIX в. (Земская и Городская), проведенные Александром II, привнесли в избирательную систему России ряд изменений, вместе с тем, сохранив все исторически свойственные российской общественно-политической практике цензы и принципы формирования представительных органов власти и управления. Положением о губернских и уездных земских учреждениях от 1 января 1864 г.1 устанавливались такие новые органы власти
1 См.: Полное собрание законов Российской империи: собр. 2-е. Т. XXXIX. Отделение первое. 1864. № 40457-41318 // Государственная публичная историческая библиотека России. URL: http://elib.shpl.ru/ru/nodes/393-t-39-1864-otd-nie-1-ot-40457-41318-1867 (дата обращения:
30 10.08.2022).
на местах, как губернские и уездные земские собрания. Городовым положением от 16 июня 1870 г.1 учреждалось образование «городского избирательного собрания», Городской думы и управы. Вводимые цензы (имущественный ценз и ценз оседлости) значительно ограничивали избирательные права населения дореволюционной России.
На примере Московской губернии можно рассмотреть некоторые конкретные примеры функционирования избирательной системы Российской империи в конце XIX в. В состав Московской городской думы 1872 г. было избрано 180 гласных (60 гласных от каждой из трех избирательных групп) сроком на 4 года. Москва обладала достаточно высоким имущественным цензом — к выборам допускались только физические или юридические лица, обладавшие имуществом на сумму от 3 тысяч рублей, либо купцы I гильдии. В состав избирателей не входили владельцы имущества иудейского вероисповедания, служители христианских конфессий, предприниматели, занимавшиеся коммерческой деятельностью, связанной с алкоголем и ряд иных групп населения. Для большей наглядности А.Н. Костюков приводит такие цифры: при почти миллионном населении Москвы к 1890 г. (свыше девятьсот тысяч человек) избирателей в городе и так изначально было всего порядка двадцати тысяч, а в результате контрреформ Александра III вообще сократилось до семи тысяч человек [2, с. 19]. Стоит упомянуть, что кроме «запредельных» избирательных цензов свобода волеизъявления ущемлялась еще и тем, что решения Городской думы по наиболее важным вопросам (например, утверждение бюджета, установление денежного эквивалента натуральных повинностей, отчуждение городского имущества, планировка города, внутренние займы, муниципализация городских предприятий и еще ряд других) требовали дополнительного утверждения губернатора или же лично министра внутренних дел.
Отдельно следует сказать об избирательных правах женщин и цензе гендерной принадлежности. Городовым положением от 11 июня 1892 г.2 и особенно изданной на его основе Инструкцией по организации городских упрощенных общественных управлений от 30 мая 1893 г.3 избирательные права женщин, вроде бы первоначально предоставленные им Городовым положением от 16 июня 1870 г., превращаются, по сути, в фикцию (если у женщины отсутствовали близкие родственники-мужчины, которым бы она могла делегировать свой «голос» на выборах). А во всех небольших городских поселениях, как пишет Г.Я. Тригуб, женщины Инструкцией от 30 мая 1893 г. вообще были лишены законного избирательного права [3, с. 362].
Революционные события 1905 года привели на первых порах к уступкам царского правительства в смысле либерализации государственного строя, следствием чего явилось издание Положения от 6 августа 1905 г. о выборах в
1 См.: Полное собрание законов Российской империи: собр. 2-е. Т. XXXXV. Отделение 2 первое. 1870. № 47862-48529 // Государственная публичная историческая библиотека России. 2 URL: http://elib.shpl.ru/ru/nodes/415-t-45-1870-otd-nie-1-ot-47862-48529-1874 (дата обращения: 10.08.2022).
2 См.: Полное собрание законов Российской империи: собр. 3-е. Т. XII. Отделение первое. 1892. СПб., 1895. С. 635-658 // Электронная библиотека исторических документов. URL: http://docs.historyrussia.org/ru/nodes/132662-1892-god-iyunya-11-vysochayshe-utverzhdennoe-gorodovoe-polozhenie (дата обращения: 14.08.2022).
3 См.: Полное собрание законов Российской империи: собр. 3-е. Т. XIII. 1893. № 9217-10232 и Дополнения // Российская национальная библиотека. URL: https://nlr.ru/e-res/law_r/search. php?part=1618®im=3 (дата обращения: 14.08.2022). 31
Государственную Думу1 (с учетом изменений, внесенных Указом от 11 декабря 1905 г. «Об изменении положения о выборах в Государственную думу»). Однако несмотря на прогрессивность изменений в социально-политической жизни, избирательная система тогдашней России при всей внешней «демократизации» и «либерализации» сохранила реакционные ограничения и цензы: косвенный характер и многоступенчатость выборов посредством разделения населения на избирательные курии; достаточно высокий, по сравнению с уже модернизированными избирательными системами ряда стран Европы и Северной Америки, возрастной и половой ценз (только лица мужского пола не младше 25 лет); лишение активного и пассивного избирательного права значительной части населения, в зависимости от национальной, религиозной принадлежности или социального статуса.
Февральская революция 1917 г. и установление Временного правительства способствовали либерализации избирательного процесса в России [4; 5]. Изданные 21 мая 1917 г. Временные правила о производстве выборов губернских и уездных земских гласных2 и Закон «О волостном земском управлении»3 полностью устраняли основные избирательные цензы, существовавшие на протяжении всей многовековой монархической истории российского государства, прежде всего, сословный и имущественный цензы.
Установление власти партии большевиков и переход управления к советам рабочих и солдатских депутатов ознаменовало новый этап эволюции избирательных цензов и появление блока «политических» цензов: лишались избирательных прав бывшие полицейские, жандармы, военные чиновники, представители духовенства, «нетрудовой» интеллигенции и члены их семей. В Конституции РСФСР 1918 г.4 городское население получило пятикратное преимущество над сельским при созывах областного, губернского, Всероссийского съезда Советов [6, с. 6-11]. Классовая борьба 1920-1930-х гг. приводила к тому, что список «лишенцев», т.е. лиц, ограниченных в личных и политических правах, постоянно расширялся за счет введения в государственно-правовую практику и даже в научный оборот таких определений, как «классово опасный», «социально опасный», «кулацко-зажиточный», «антисоветский элемент», «член семьи изменника Родины» (как тут не вспомнить один из крупнейших советский женских лагерей, печально известный в народе как «Акмолинский лагерь жен изменников Родины») и т.п. Причины подобных новаций по ограничению избирательных прав обусловлены стремлением руководства страны «обезопасить» страну и ее граждан от «врагов народа»: не допустить возможности демократизации партийной административно-командной системы, очистить страну от противников советской власти и т.д. Появилась практика, сохранившаяся вплоть до окончания советского периода, выдвижения одной согласованной кандидатуры от «нерушимого блока
1 1 См.: Полное собрание законов Российской империи: собр. 3-е. Т. XXV. 1905. Отделение
S второе. Приложения // АНО по созданию, поддержке и развитию историко-культурной
электронной энциклопедии и библиотеки «Руниверс». URL: https://runivers.ru/bookreader/ book10027/#page/1/mode/1up (дата обращения: 10.08.2022).
2 См.: Временные правила о производстве выборов губернских и уездных земских гласных // Собр. узаконений и распоряжений правительства, издаваемое при Правительствующем сенате. Отдел первый. 1917. № 137, ст. 730.
3 См.: Закон о волостном земском управлении, объявленный Временным правительством 21 мая 1917 года. Золотоноша, 1917. 30 с.
4 См.: Конституция РСФСР 1918 года // Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и 32 Крестьянского Правительства. 1918. № 51, ст. 582.
коммунистов и беспартийных», что фактически сменило концепцию выборности представителей на одобрение или неодобрение единственного предложенного кандидата [7, с. 41], т.е. де-факто устанавливался новый избирательный ценз принадлежности к КПСС и аффилированных с ней организаций (например, ВЛКСМ).
Для характеристики сути модернизации избирательной системы в новейшей истории Российской Федерации постсоветского периода, в целом, и в контексте анализа избирательных цензов, в частности, хотелось бы выделить ряд закономерностей конституционного и законодательного регулирования системы ограничений избирательных прав граждан на современном этапе.
Существующая сегодня система норм, образующих избирательное право, отличается нестабильностью, изменчивостью: это относится и к регулированию механизма выборов как такового1, например, как в случае с выборами губер-наторов2 [8; 9], так и к ограничениям активного и пассивного избирательного права, закрепленным в Федеральном законе от 12 июня 2002 г. № 67-ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» (в ред. от 28 июля 2022 г.)3. Прежде всего, речь идет о положениях п. 3.2 ст. 4 Закона № 67-ФЗ4. Дискуссионной является
1 См.: Федеральные законы «О выборах Президента Российской Федерации» и «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации», помимо внесения поправок в них, многократно изменялись полностью путем принятия абсолютно новых документов: «О выборах Президента Российской Федерации» — трижды — законы 1995, 1999 и 2003 гг., «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» — четырежды — законы 1995, 1999, 2005 и 2014 гг. е
2 Одним из наиболее дискуссионных вопросов реализации пассивного избирательного права т остается «муниципальный фильтр» — часть процедуры регистрации кандидата на должность | главы субъекта федерации, в которой требуется собрать подписи определенного процента от п общего числа муниципальных депутатов. Конкретный процент находится в зависимости от ре- т гионального законодательства, но в установленных на федеральном уровне рамках: от 5 до 10%. °
3 См.: Собр. законодательства Рос. Федерации. 2002. № 24, ст. 2253. §
4 Напомним, что в соответствии с п. 3.2 ст. 4 Федерального закона от 12 июня 2002 г. № 67- о' ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан у Российской Федерации» не имеют права быть избранными граждане, «имеющие снятую или Р погашенную судимость за совершение тяжких, а равно особо тяжких преступлений — до ис- в течения десяти или пятнадцати лет соответственно со дня снятия или погашения таковой, а н также осужденные к лишению свободы за совершение тяжкого и (или) особо тяжкого престу- й пления, судимость которые не снята и не погашена на день голосования» (подпункты «а», «а.1» 3' и «а.2» п. 3.2 ст. 4 Закона № 67-ФЗ). |
Кроме того, лишены права быть избранными лица, «осужденные за совершение престу- ч
плений экстремистской направленности, предусмотренных Уголовным кодексом Российской | Федерации, и имеющие на день голосования на выборах неснятую и непогашенную судимость
за указанные преступления», если на таких лиц уже не распространяются нормы подпунктов |
«а.1» и «а.2» п. 3.2 ст. 4 Закона № 67-ФЗ (подпункт «б» п. 3.2 ст. 4 Закона № 67-ФЗ). е
Также не имеют права быть избранными граждане, которые подвергались администра- 1
тивному наказанию за совершение административных правонарушений, предусмотренных *
статьями 20.3 и 20.29 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, 5
в случаях, когда голосование на выборах состоится до окончания срока, в течение которого 1
конкретное лицо считается подвергнутым административному наказанию; в отношении кото- )
рых вступившим в силу решением суда установлен факт нарушения ограничений, предусмо- 2
тренных пунктом 1 статьи 56 Закона № 67-ФЗ, либо совершения действий, предусмотренных 8 подпунктом «ж» пункта 7 и подпунктом «ж» пункта 8 статьи 76 Закона № 67-ФЗ, в случаях, когда такие нарушения либо действия были совершены до дня голосования на выборах в течение установленного законом срока полномочий органа государственной власти или органа местного самоуправления, в которые назначены выборы, либо должностного лица, для избрания которого назначены выборы.
Федеральным законом от 4 июня 2021 г. № 157-ФЗ «О внесении изменений в статью 4 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» и статью 4 Федерального закона «О выборах депутатов
Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» предусматривается 33
сама по себе правомерность установления федеральным законодательством дополнительных оснований ограничения пассивного избирательного права к «закрытому перечню» таких ограничений, установленных в ст. 32 Конституции РФ.
В частности, А.Л. Кононов, судья Конституционного Суда РФ, в своем Особом мнении к Определению Конституционного Суда от 4 декабря 2007 г. № 797-О-О, высказал следующую позицию: «в соответствии с пунктом 3 статьи 32 Конституции РФ закреплено только два случая в которых может быть ограничено право избирать и быть избранным» и «других ограничений активного и пассивного избирательных прав данная специальная норма Конституции РФ не предусматривает и не допускает, а перечень оснований является закрытым»1. В Особом мнении к Определению Конституционного Суда РФ от 9 ноября 2017 г. № 2508-О К.В. Арановский выражает точку зрения о том, что право граждан на выдвижение и избрание кандидатов нельзя ограничивать, «чтобы мандаты и должности доставались исключительно безупречным» гражданам. К.В. Арановский, ссылаясь на Постановления Конституционного Суда РФ от 10 октября 2013 г. № 20-П2, указывает на то, что Конституционный Суд «не приписывал властям чрезмерной дальновидности», то есть не имел своей целью дать им права оказывать избирателям «руководящее содействие», а гражданам — «отказ в праве иметь свою собственную избирательную позицию»3.
Как видно из вышесказанного, несмотря на общественные дискуссии, в том числе в стенах Конституционного Суда, перечень законодательно установленных ограничений пассивного избирательного права на современном этапе развития российского государства имеет выраженную тенденцию к
in ограничение пассивного избирательного права лиц, причастных к деятельности экстремистских
f и террористических организаций: учредители, члены коллегиальных руководящих органов,
I руководители и заместители руководителей таких организаций, их региональных отделений
! и других структурных подразделений не могут быть избраны до истечения пяти лет со дня
S- вступления в силу решения суда о ликвидации или запрете деятельности экстремистской или " террористической организации, а участники, члены, работники и иные лица, причастные к
§ деятельности таких организаций, — до истечения трех лет со дня вступления в силу соответ-
¥ ствующего решения суда. 11 марта 2022 г. Государственная Дума приняла в третьем чтении
¡1 поправки в законодательство о выборах, которые, в частности, лишают пассивного избиратель-| ного права всех осужденных за преступления экстремистской направленности на пятилетний период со дня снятия или погашения судимости. Согласно этим же поправкам в течение пяти ° лет после снятия судимости не смогут избираться и люди, совершившие преступления против
| половой неприкосновенности несовершеннолетних. И это далеко не полный перечень имею-
щихся в настоящее время ограничений пассивного избирательного права. ч: 1 См.: Определение Конституционного Суда РФ от 4 декабря 2007 г. № 797-О-О «Об отказе
8 в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Кара-Мурзы Владимира Владимировича на
>g нарушение его конституционных прав положением пункта 3.1 статьи 4 Федерального закона
S „Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Рос-
° сийской Федерации"» // Собрание законодательства РФ. 2007. № 52, ст. 6533. § 2 См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 10 октября 2013 г. № 20-П «По делу о
^ проверке конституционности подпункта „а" пункта 3.2 статьи 4 Федерального закона „Об ос-
1 новных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской
i Федерации", части первой статьи 10 и части шестой статьи 86 Уголовного кодекса Российской
Федерации в связи с жалобами граждан Г.Б. Егорова, А.Л. Казакова, И.Ю. Кравцова, А.В. Куприянова, А.С. Латыпова и В.Ю. Синькова» // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2013. № 43, ст. 5622.
3 См.: Определение Конституционного Суда РФ от 9 ноября 2017 г. № 2508-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Казакова Сергея Викторовича на нарушение его конституционных прав подпунктами „а", „а.1" пункта 3.2 статьи 4 Федерального закона „Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации"». URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=ARB0 34 02;n=518428#032517467802750133 (дата обращения: 10.08.2022).
расширению, а закрепленный порядок выдвижения и регистрации кандидатов — к усложнению и бюрократизации административных процедур. В законотворческой деятельности сегодня превалирует точка зрения, что для достижения «цели выборов» — избрания наиболее авторитетных представителей народа, которые способны эффективно управлять делами государства в целях обеспечения национальных интересов и национальной безопасности — полезно установить определенный минимум требований к кандидату на выборную должность [10, с. 72-81].
Проведенный историко-правовой анализ и формально-юридическое исследование действующего избирательного законодательства позволяет обосновать существование следующих тенденций в развитии института ограничений избирательного права на протяжении истории российского государства: разделение населения на группы (сословия, классы) при проведении электоральных процедур; «руководящая роль» органов административного управления; постепенное расширение перечня ограничений пассивного избирательного права на каждом новом этапе развития российского государства.
Говоря о первых двух обозначенных тенденциях, следует отметить, что они являются следствием длительного существования монархической формы правления и отсутствия разделения властей. Несмотря на переход к республиканской форме правления, в советском государстве эти тенденции не только сохранились, но и получили развитие, приобретя новые черты, что подтверждает вторичность формы правления по отношению к политическом режиму. Исключенное в период существования Советского Союза «сословное деление» де-факто сохранилось с поправкой на то, что разделение население ш теперь производилось не по принципу сословия, а по классовому признаку. Что и касается второй тенденции, «руководящей роли» органов административного ! управления в электоральных процессах, появившейся еще в XVIII веке, но, о тем не менее, в своей сути сохранившейся в избирательном праве СССР, то | можно констатировать усиление ее проявления и выраженности в бытность о
п
СССР, естественно, в «переработанном», по сравнению с дореволюционным Ц периодом, виде в связи кардинальными изменениями социально-экономической птв
е
и политической систем. Именно в советской избирательной системе эта о «руководящая роль» достигла высшей степени своей значимости, превратив ю
Т5
механизм «выборов» в формализованное согласование назначения кандидата и
на должность. еп|
Третья тенденция отражает «цикличность» такого явления как ограничение Ц
пассивного избирательного права. Либерализованный (свободный) подход |
к избирательному праву, в целом, и пассивному избирательному праву, в и
частности, выражающийся в снижении избирательных цензов, наблюдается ¡§
на переходных периодах развития российского государства — реформы 1
Александра II, периоды установления Временного правительства и распада )
Советского Союза. Подобное уменьшение перечня избирательных цензов и 8 расширение избирательных прав и политических свобод населения видится возможным связать с такими «стремлениями» основных акторов политической жизни в периоды крупных системных преобразований или революционного перестроения государственной системы, как: желанием реализовать принцип верховенства права и сформировать институты гражданского общества, повысив
уровень правосознания населения страны; сугубо партийными политическими 35
интересами, например. привлечением «на свою сторону» электората, который ранее вообще не имел возможности голосовать, без увязки с интересами народа. Тем не менее, постепенное завершение оформления новых «условий» функционирования государства сказывается на ограничениях избирательного права таким образом, что их перечень начинает расширяться.
Цикличность в правовом регулировании системы избирательных цензов выражается во вполне последовательной и закономерной взаимосвязи этапов развития государства и объема устанавливаемых ограничений субъективных избирательных прав (как пассивного, так и активного избирательного права). Речь идет о том, что с укреплением государственного механизма конкретизируется (дифференцируется и индивидуализируется) перечень, прежде всего, ограничений пассивного избирательного права. Условно можно выделить три этапа развития государства, на которых явно прослеживается изменение объема регламентации ограничений пассивного избирательного права: становление, коррекция, экзистенция.
1. На этапе становления государства происходит смягчение ограничений пассивного избирательного права; у этого явления множество предпосылок, которые выражаются в совокупности влияния ряда политических, социальных и экономических факторов: борьба за электорат, необходимость формирования элит, высокая «волатильность» общества в новом государстве.
2. Этап «коррекции» государства предполагает «стабилизацию» избирательного права: закрепление ограничений права быть избранным, которые опираются в своей сущности на новый практический опыт реализации избирательного
а законодательства и проведения выборов. Избирательное право на данном этапе ? в большей степени корректируется, нежели дополняется: в него могут как а добавляться нормы, ограничивающие избирательное право, так и удаляться, » либо возможно установление новых условий их применения. Этап «коррекции» I государства — это, по сути, переход от становления государства к его укреплению, | экзистенции.
I 3. Этап «экзистенции» подразумевает, что государство сформировалось и
§ укрепляется. Избирательное право дополняется новыми нормами, институтами | и механизмами, а также ограничениями, в частности, пассивного избирательного § права. Основными причинами перехода к этому процессу являются повышение «устойчивости» как государственного аппарата, так и общества, завершение | формирования властных элит. На данном этапе производится стабилизация | уже не столько избирательного права, сколько государства в целом. Расширение & ограничений пассивного избирательного права и усложнение избирательных | процедур имеет в своем основании такие политические, социальные и ё экономические факторы, как борьба за власть, повышение требований к § кандидатам как со стороны общества, так и со стороны государства, а, кроме | того, снижение социальной мобильности.
| Принцип всеобщего избирательного права, несмотря на значимость для
функционирования демократического государства, исходя из российской и общемировой практики не носит абсолютного характера, а значит может быть ограничен. Концепция демократического государства предполагает в большей степени не реальное воплощение «всеобщего» характера избирательных прав граждан, а скорее сбалансированность государственных установлений и частных 36 интересов: демократия не имеет ничего общего со вседозволенностью, но вместе
с тем законодатель не должен устанавливать произвольных и неправомерных ограничений для реализации конституционных прав. Введение конкретных ограничений прав граждан на избрание должны основываться не на некоем политическом усмотрении, а исключительно на практической необходимости, а главное — не должны нарушать равноправие граждан в реализации ими своих политических прав [11, с. 81-87].
Государство несет конституционную, политическую и моральную ответственность за содействие в формировании институтов гражданского общества [12, с. 38-44], но не может и не должно отвечать за выбор отдельных граждан в ходе электоральных процессов. Автономия воли и свобода осознанного выбора не отменяет обязанности государства проинформировать граждан-избирателей в полной мере не только о конкретных кандидатах, но и в целом на систематической основе проводить работу по повышению правовой образованности населения в сфере осуществления ими своих избирательных прав, закрепленных Конституцией, и ответственности за злоупотребление ими.
Пересмотр или снятие ограничений пассивного избирательного права, в каком бы объеме это не было произведено — процесс во многом бессмысленный в отсутствии сформированных институтов гражданского общества и готовности общества к использованию демократических механизмов формирования и функционирования государства [13]. Гражданское общество предполагает политическую свободу, самостоятельный политический поиск и осознанный, зрелый политический выбор участников взаимодействия в сфере организации и проведения выборов в органы государственной власти. Только в этом случае возможно говорить об отмене большей части ограничений пассивного избирательного права с сохранением исключительно тех запретов на избрание в органы государственной власти и местного самоуправления, которые установлены в Конституции Российской Федерации.
Библиографический список
1. Купрач A.M. Вече — древняя и средневековая форма выборов и прямой демократии на Руси // Народный календарь. 2012. № 37. С. 7-9.
2. Костюков A.H. Выборность органов власти в Российской Федерации и российская дореволюционная цензовая избирательная система // Правоприменение. 2018. № 1. С. 17-25.
3. Тригуб Г.Я. Реализация женщинами избирательного права в ходе городских выборов на Дальнем Востоке и в Забайкалье в последней четверти XIX - начале XX в. // Балтийский гуманитарный журнал. 2017. Т. 6. № 3 (20). С. 361-364.
4. Гинев B.H. Выборы в волостное земство в 1917 г.: либеральные ожидания и неоднозначная реальность // Петербургский исторический журнал. 2018. №1 (17). С. 117-138.
5. Веденеев Ю.А., Зайцев И.В., Луговой B.B. Институт выборов в истории России: Источники, свидетельства современников. Взгляды исследователей XIX - начала XX в.: хрестоматия. М.: Норма, 2001. 784 с.
6. Лукьянчикова Л.В. Советская политика вовлечения общества в управление государством: теоретическая модель и конституционно-правовое закрепление в первые годы советской власти // Право и государство: теория и практика. 2017. № 3 (147). С. 6-11.
7. Журавлев В.П., Фортунатов В.В. Избирательная система и выборы в РСФСР в 1937-1987 годах // Журнал о выборах. 2014. № 1. С. 37-43.
8. Андреева Л.А. «Муниципальный фильтр» на выборах высшего должностного лица субъекта федерации: законность и обоснованность // Вопросы современной юриспруденции. 2017. № 7 (68). С. 39-50.
9. Баинова М.С. Муниципальный фильтр: современные проблемы региональных выборов // Economic Consultant. 2017. № 2 (18). С. 10-14.
10. Николаев С.Г. Ограничение пассивного избирательного права в законодательстве Российской Федерации: некоторые дискуссионные вопросы // Вопросы российского и международного права. 2019. Т. 9. № 7-1. С. 72-81.
11. Кузнецова О.В. Понятие и сущность пассивного избирательного права в Российской Федерации // Вестник Поволжской академии государственной службы. 2007. № 12. С. 81-87.
12. Фомин А.А. Взаимодействие гражданского общества и судебной власти в современной России: философско-правовой аспект // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Общественные науки. 2013. № 4 (28). С. 38-44.
13. Юсубов Э.С. Доверие к выборам как конституционно-правовая ценность // Конституционное и муниципальное право. 2017. № 2. С. 45-49.
References
1. Kuprach A.M. Veche — the Ancient and Medieval Form of Elections and Direct Democracy in Russia // National Calendar. 2012. No. 37. P. 7-9.
2. Kostyukov A.N. Electability of Authorities in the Russian Federation and the Russian Pre-Revolutionary Censorship Electoral System // Law enforcement. 2018. No. 1. P. 17-25.
3. Trigub G.Ya. Implementation of Women's Suffrage During City Elections in the Far East and Transbaikalia in the Last Quarter of the XIX - Early XX Century. // Baltic Humanitarian Journal. 2017. Vol. 6. No. 3 (20). P. 361-364.
Я 4. Ginev V.N. Elections to the Volost Zemstvo in 1917: Liberal Expectations and
? Ambiguous Reality // St. Petersburg Historical Magazine. 2018. No.1 (17). P. 117-138. 3 5. Vedeneev Yu.A, Zaitsev I.V., Lugovoy V.V. Institute of Elections in the History of
£ Russia: Sources, Testimonies of Contemporaries. Views of Researchers of the XIX - Early | XX Century: Textbook. Moscow: Norma, 2001. 784 p.
I 6. Lukyanchikova L.V. The Soviet Policy of Involving Society in State Governance: a
1 Theoretical Model and Constitutional and Legal Consolidation in the Early Years of Soviet | Power // Law and the State: Theory and Practice. 2017. No. 3 (147). P. 6-11.
IP 7. Zhuravlev V.P, Fortunatov V.V. Electoral System and Elections in the RSFSR in
| 1937-1987 // Journal of Elections. 2014. No. 1. P. 37-43.
2 8. Andreeva L.A. "Municipal Filter" at the Elections of the Highest Official of the g Subject of the Federation: Legality and Validity // Issues of modern jurisprudence. 2017. I No. 7 (68). P. 39-50.
! 9. Baynova M.S. Municipal Filter: Modern Problems of Regional Elections // Economic
f Consultant. 2017. No. 2 (18). P. 10-14.
| 10. Nikolaev S.G. Limitation of Passive Suffrage in the Legislation of the Russian
g Federation: Some Controversial Issues // Questions of the Russian and international law. S. 2019. Vol. 9. No. 7-1. P. 72-81.
I 11. Kuznetsova O.V. The Concept and Essence of Passive Suffrage in the Russian
I Federation // Bulletin of the Volga Academy of Public Service. 2007. No. 12. P. 81-87. m 12. Fomin A.A. Interaction of Civil Society and Judicial Power in Modern Russia:
Philosophical and Legal Aspect // News of higher educational institutions. Volga region. Social sciences. 2013. No. 4 (28). P. 38-44.
13. Yusubov E.S. Trust in Elections as a Constitutional and Legal Value // Constitutional and municipal law. 2017. No. 2. P. 45-49.
