CC BY
113
ЗАБАВКО Р.А., кандидат юридических наук, [email protected] Кафедра общеправовой подготовки; Восточно-Сибирский институт Министерства внутренних дел Российской Федерации, 664017, г. Иркутск, ул. Лермонтова, 110
ZABAVKO R.A.,
Gandidate of Legal Sciences,
Chair of general legal training;
East Siberian Institute of the Ministry
of the Interior of the Russian Federation,
Lermontov St. 110, Irkutsk, 664074,
Russian Federation
ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ
ЗА НЕОКОНЧЕННУЮ ПРЕСТУПНУЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ПРИ СОВЕРШЕНИИ ЭКОЛОГИЧЕСКИХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ
Аннотация. Анализ материалов уголовных дел, материалов доследственных проверок о совершенных экологических преступлениях позволил выделить закономерность: уголовные дела о приготовлениях и покушениях на экологические преступления практически не возбуждаются. Это обусловлено рядом обстоятельств, связанных прежде всего со спецификой законодательных конструкций составов рассматриваемых преступлений. Анализ доктринальных положений уголовного права, фактических особенностей совершения указанных преступлений, бланкетного по отношению к нормам главы 26 УК РФ законодательства позволяет сделать вывод о том, что возможности дифференциации уголовной ответственности за неоконченную преступную деятельность при совершении экологических преступлений практически не используются. В статье предлагаются решения, при определенных условиях позволяющие привлекать виновных к уголовной ответственности за неоконченную преступную деятельность. В частности, сделан вывод о возможности квалифицировать покушение на незаконную охоту при наличии цели на причинение крупного ущерба. Решение указанной проблемы не связано с внесением изменений и дополнений в текст уголовного закона, так как оно основано на доктринальных позициях уголовного права и требует изменения подходов к толкованию отдельных норм, устанавливающих ответственность за экологические преступления.
Ключевые слова: экологические преступления; уголовная ответственность; незаконная охота; приготовление к преступлению; покушение на преступление.
DIFFERENTIATION OF THE CRIMINAL LIABILITY FOR NOT COMPLETED CRIMINAL ACTIVITY WHEN COMMITTING ENVIRONMENTAL CRIMES
Annotation. The analysis of the materials of criminal cases and pre-investigation checks concerning the committed environmental crimes allowed the author of the article to establish the following pattern: criminal cases of preparations and attempts to commit environmental crimes are practically not initiated. It is determined by a number of circumstances connected primarily with the specifics of the legislative structure of the elements of the considered crimes. The study of the doctrinal provisions of criminal law and the actual characteristics concerning the commission of these crimes, being blanket in relation to the norms of chapter 26 of the Criminal Code of the Russian Federation, allows to conclude that the possibilities of differentiation of criminal liability for not completed criminal activity when committing environmental crimes are hardly used. The author of the article formulates the proposals that, under certain circumstances, make it possible to bring to criminal liability those involved in incomplete criminal activity. In particular, the possibility to qualify the attempted illegal hunting if it was aimed at causing major damage is substantiated. The solution of the analyzed problem does not require amending the criminal law, as it based on criminal law doctrines and requires changing the approaches to the interpretation of certain norms establishing responsibility for environmental crimes.
Keywords: environmental crimes; criminal liability; illegal hunting; preparation for crime; attempted
crime.
Юридическое значение стадий неоконченного преступления выражается в дифференциации уголовной ответственности. В частности, в соответствии со ст. 66
УК РФ срок и размер наказания за приготовление к преступлению не могут превышать половины срока или размера наиболее строгого наказания, а за покушение на
преступление - трех четвертей наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК РФ.
Неоконченное преступление представляет, как правило, меньшую общественную опасность и требует дифференцированного подхода при решении вопросов о привлечении виновного лица к уголовной ответственности, на что указывают ученые [1, с. 1079-1092; 2, с. 80; 3, с. 75-82]. Наличие нескольких кардинально различающихся между собой стадий совершения преступления, в том числе и тех, которые не требуют реакции со стороны правоохранительных органов, сложности в их разграничении требуют уяснения ряда принципиальных вопросов, связанных с моментом окончания экологических преступлений. Это особенно справедливо для дифференциации уголовной ответственности за экологическое преступление, так как на практике существуют определенные сложности с определением момента окончания незаконной добычи водных биологических ресурсов, незаконной охоты, незаконной рубки лесных насаждений и других преступлений, предусмотренных главой 26 УК РФ.
Критерии оконченного преступления установлены в ч. 1 ст. 29 УК РФ: «преступление признается оконченным, если в совершенном лицом деянии содержатся все признаки состава преступления, предусмотренного УК РФ». Это означает, что для констатации факта оконченного преступления требуется тщательное изучение конкретных составов преступлений, предусмотренных статьями Особенной части УК РФ. В частности, буквальное толкование понятия незаконной охоты позволяет считать оконченной такую охоту, которая уже началась (например, виновный ожидает дичь в охотничьем схроне на солонце или выслеживает ее), хотя на практике такое деяние до момента фактической добычи квалифицируется как покушение на незаконную охоту, или, что происходит чаще, как административное правонарушение.
Формулировка понятия оконченного преступления, приведенная выше, вступает в некоторые противоречия с основанием уголовной ответственности, указанным в ст. 8 УК РФ как «совершение деяния, содержащего все признаки состава престу-
пления, предусмотренного УК РФ». Такое определение при его буквальном толковании не позволяет привлекать к уголовной ответственности лицо, в деянии которого не содержится всех признаков преступления, например, последствий. Полагаем, что законодатель в ст. 8 УК РФ указал основание уголовной ответственности исключительно для оконченного преступления и допустил применение уголовной ответственности с определенными ограничениями за деяние, не содержащее всех признаков состава преступления и вследствие этого являющееся приготовлением к преступлению или покушением на преступление.
Уголовно-правовое значение этих двух стадий не равнозначно, прерывание преступной деятельности на одной из них влечет за собой определенные последствия, как было отмечено выше, связанные с назначением наказания и применением иных аспектов уголовной ответственности. Кроме того, указанные стадии следует отличать от предшествующих им формирования и обнаружения умысла, которые вообще не являются уголовно наказуемыми.
На стадии формирования (зарождения) умысла происходит возникновение и развитие идеи на совершение преступления без проявления ее вовне, она не подвластна уголовному праву, так как является одним из вариантов будущего поведения человека, который лишь может в последующем его реализовать. Попытки придать указанной стадии уголовно-правовое значение, имевшие место в истории отечественного уголовного законодательства, заканчивались резким уклоном уголовного права в сторону репрессивности. Это в полной мере относится и к уголовной ответственности за экологические преступления. Лица, у которых формируется умысел на совершение таких деяний, не подлежат уголовной ответственности ввиду отсутствия выраженной вовне противоправной общественно опасной деятельности.
Обнаружение умысла ученые связывают с окончанием формирования умысла и его закреплением устно, письменно или в иной форме, который, однако, не нашел еще выражения в объективной действительности в активном или пассивном поведении человека [4, с. 50]. Эта стадия
также не влечет за собой уголовной ответственности, что вполне оправданно: объективно общественная опасность деяния в этот момент еще отсутствует, нет даже угрозы причинения вреда охраняемым общественным отношениям.
От стадии обнаружения умысла следует отграничивать приготовление к преступлению, при осуществлении которого проявляется общественная опасность преступления, так как виновный осуществляет действия, непосредственно предшествующие преступлению, необходимые для его успешного совершения и сокрытия.
Приготовление к преступлению согласно ч. 1 ст. 30 УК РФ составляют «приискание, изготовление или приспособление лицом средств или орудий совершения преступления, приискание соучастников преступления, сговор на совершение преступления либо иное умышленное создание условий для совершения преступления».
Применительно к преступлениям, предусмотренным главой 26 УК РФ, приискание, изготовление или приспособление лицом средств или орудий совершения преступления наиболее выражено во всех видах браконьерства. Оно состоит в приискании орудий лова и убийства животных либо в их приспособлении, прибытие к месту их добычи и т.д.
Под приисканием соучастников при совершении экологических преступлений следует понимать склонение других лиц к совершению преступления посредством уговора, подкупа, угрозы и т.д.
При этом грамматически словосочетание «приискание соучастников» следует толковать таким образом, что приготовление образует не только успешное привлечение к преступлению других лиц, но и попытки привлечения.
Сговором следует признавать успешное достижение совместной договоренности двух или более лиц на совершение экологических преступлений.
Уголовный закон, помимо указанных способов приготовления к преступлению, которые следует признавать основными, допускает и иное умышленное создание условий для совершения преступлений, под которым понимаются, например, изучение местности, прокладка дорог, разработка плана охоты и т.д.
Например, приготовлением следует признать деяния Д. и Г., которые для реализации совместного корыстного преступного умысла, направленного на совершение незаконной рубки деревьев группой лиц по предварительному сговору, в виде устной обоюдной договоренности, состоявшейся до непосредственного исполнения указанными лицами объективной стороны данного преступления, взяв в качестве инструмента для спиливания деревьев и рубки чурок колун, пришли в квартал сельского участкового лесничества*.
Определение покушения на преступление, закрепленное в ч. 3 ст. 30 УК РФ, согласно которому им признаются умышленные действия (бездействие) лица, непосредственно направленные на совершение преступления, менее конкретно, чем определение приготовления к преступлению. Указание на действия (бездействие) означает, что покушение составляет начало совершения деяния, предусмотренного конкретной статьей Особенной части УК РФ, либо его полное совершение до момента наступления общественно опасных последствий.
Покушение на преступление является стадией, непосредственно предшествующей оконченному преступлению. Она имеет специфические черты, позволяющие отграничивать ее от иных стадий. Следует согласиться с Е.В. Благовым, который выделяет следующие признаки покушения:
1) покушение совершается посредством выполнения общественно опасного деяния, предусмотренного УК РФ в качестве преступления;
2) покушение возможно только на умышленное преступление;
3) содеянное не доводится до конца [5, с. 71-72].
При квалификации покушения на преступление стадия приготовления утрачивает самостоятельное значение и по правилам дифференциации уголовной ответственности наказание назначается только за покушение.
В уголовном праве относительно конструкции объективной стороны пре-
* Приговор Усть-Баргузинского районного суда Республики Бурятия от 25 марта 2010 г. по уголовному делу в отношении Д. и Г. // Архив Усть-Баргузинского районного суда Республики Бурятия.
ступлений, предусмотренных главой 26 УК РФ, нет определенности. Большинство составов преступлений предусматривают законодательное указание на последствия, в этом случае, безусловно, их можно считать материальными по конструкции объективной стороны. Однако среди перечисленных есть несколько составов, определение конструкции объективной стороны которых вызывает затруднения и неоднозначные решения на практике.
Так, отсутствует указание на последствия в ч. 1 ст. 247 УК РФ. Преступление признается оконченным, «если эти деяния создали угрозу причинения существенного вреда здоровью человека или окружающей среде». В уголовном праве отношение к составам с такой конструкцией неоднозначно. Например, некоторые ученые считают, что такая опасность должна быть предельно конкретной [6, с. 14], непосредственно угрожающей общественным отношениям [7, с. 141], а потому ее определение в уголовном законе не совсем удачно. Другие же связывают относительную жизнеспособность ст. 247 УК РФ в отличие, например, от составов преступлений, предусмотренных ст.ст. 250-252, 254 УК РФ, именно с тем, что законодатель сформулировал ее как состав поставления в опасность, а не указал в качестве последствий конкретные негативные изменения, считая, что нельзя формулировать состав как формальный, это приведет к смешению его с административным проступком [8, с. 75].
Такие составы преступлений рассматриваются как формальные (так как отсутствуют общественно опасные последствия и законодатель лишь указывает на возможность их наступления).
Полагаем, что правы те авторы, которые признают составы поставления в опасность разновидностью материальных [9, с. 72; 10, с. 141-142], так как создание реальной опасности - особая разновидность последствий.
Прием конструирования, примененный в ст. 247 УК РФ, указывает на особый подход к дифференциации ответственности за нарушение правил обращения с экологически опасными веществами и отходами. В том случае, если деяние, предусмотренное диспозицией ч. 1 ст. 247 УК РФ, совершено, но реальная угроза причинения
существенного вреда здоровью человека или окружающей среде не возникла, лицо подлежит административной ответственности. Если же угроза указанных последствий реальна, то ответственность наступает по ч. 1 ст. 247 УК РФ, а если эти последствия наступили, то по ч. 2 ст. 247 УК РФ. Как представляется, такой подход обеспечивает работоспособность указанной статьи УК РФ. Он может быть применен, в частности, при конструировании и иных составов преступлений, последствия которых в настоящее время трудноустановимы.
Формальными по конструкции объективной стороны являются составы преступлений, предусмотренных частями 1 и 2 ст. 253 УК РФ. Отсутствие законодательно предусмотренных последствий позволяет считать данные преступления оконченными с момента совершения хотя бы одного из деяний, указанных в диспозиции ч. 1 и ч. 2. При этом покушение будет считаться состоявшимся уже в начале выполнения указанных деяний независимо от успешности их совершения. Между тем ответственность за оконченное и неоконченное покушение ввиду различности их общественной опасности и несовпадающей степени реализации умысла виновного не одинакова. Суды должны назначать более строгое наказание за совершение оконченного покушения. Это позволяет выделить такое средство дифференциации уголовной ответственности, как вид покушения, в зависимости от степени реализованного преступного умысла.
Определенные сложности возникают при квалификации всех видов браконьерства. Анализ материалов доследственных проверок, производимых органами дознания по фактам незаконной добычи водных биологических ресурсов, показывает, что органы дознания незаслуженно игнорируют такое средство дифференциации уголовной ответственности за преступления, предусмотренные ст. 256 УК РФ, как стадии их совершения.
Обнаружение добычи водных биологических ресурсов на стадиях приготовления или покушения на преступление затруднительно, вследствие чего правоохранительные органы не расценивают как, например, приготовление, выдвижение лиц к месту незаконного лова рыбы
и нереста, даже с необходимыми механическими транспортными плавающими средствами. Такие деяния необоснованно остаются вне поля зрения уголовного законодательства. Например, уголовное дело в отношении гр. З. было прекращено в связи с тем, что стоимость незаконно добытой им рыбы составляет размер меньший, чем крупный. В то же время при нем были обнаружены орудия лова - рыболовецкие сети, средство передвижения - резиновая лодка, емкости и упаковка для добычи*. Решение о прекращении уголовного дела противоречит интересам уголовно-правовой охраны, учению о неоконченном преступлении и дифференциации уголовной ответственности за его совершение.
Слишком узкое толкование положений п. 3 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 ноября 2010 г. N 26 «О некоторых вопросах применения судами законодательства об уголовной ответственности в сфере рыболовства и сохранения водных биологических ресурсов (ч. 2 ст. 253, ст. 256, ст. 258.1 УК РФ)»** не позволяет квалифицировать ни как оконченное преступление, ни даже как покушение на него действия виновных в тех случаях, когда у них не оказывалось при себе добытых водных биологических ресурсов, но они при этом находились в самоходном транспортном плавающем средстве либо в местах нереста или на миграционных путях к ним при наличии цели на добычу таких ресурсов.
В итоге подавляющая масса материалов о случаях незаконной добычи (вылове) водных биологических ресурсов реализуется либо как оконченное преступление, либо как материалы, по которым признаки преступлений не устанавливаются. Такое средство дифференциации уго-
* Постановление N 22-4864/13 от 22 авг. 2013 г. по делу N 22-4864/13 в отношении гр. З. об отказе в возбуждении уголовного дела по ст. 256 УК РФ // Архив Приморского краевого суда.
** О некоторых вопросах применения судами з а ко н од ател ь ства об у гол о в н о й ответстве н н ости в сфере рыболовства и сохранения водных
биологических ресурсов (ч. 2 ст. 253, ст. 256, ст. 258.1 УК РФ): постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 нояб. 2010 г. N 26 // Рос. газ. 2010. N 271.
ловной ответственности как стадии преступления фактически игнорируется.
Схожие проблемы присутствуют и при квалификации незаконной охоты (ч. 1 ст. 258 УК РФ). Несмотря на то, что в большинстве источников составы преступления, сформулированные в ч. 1 ст. 258 УК РФ (за исключением п. «а»), указаны как формальные, уголовные дела о случаях незаконной охоты, когда отсутствует крупный ущерб, практически не возбуждаются.
Между тем определение понятия незаконной охоты, сформулированное в п. 5 ст. 1 Федерального закона от 24 июня 2009 г. N 209-ФЗ «Об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее -Федеральный закон N 209-ФЗ), как деятельности, связанной с «поиском, выслеживанием, преследованием охотничьих ресурсов, их добычей, первичной переработкой и транспортировкой»***, предполагает, что деяние следует признавать оконченным как в момент непосредственной добычи дичи, так и на стадии ее поиска, выслеживания и преследования. Кроме того, сама добыча, которая осуществляется, например, посредством установки силков, капканов и других приспособлений для отлова дичи, также составляет оконченное деяние составов, предусмотренных пп. «б-г» ч. 1 ст. 258 УК РФ, независимо от успешности завершения такой добычи.
Например, за оконченное преступление следовало привлечь к уголовной ответственности П. и В., которые вступили в предварительный сговор друг с другом с целью незаконной добычи дикого животного - медведя, после чего, действуя умышленно, осознавая противоправный характер своих действий, достоверно зная о том, что добыча диких животных осуществляется лишь по лицензии, а без нее запрещена и уголовно наказуема, в нарушение п. 35 Типовых правил охоты в Российской Федерации, действуя из корыстных побуждений, имея целенаправленный
*** Об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации: федер. закон от 24 июня 2009 г. N 209-ФЗ // Рос. газ. 2009. N 137.
преступный умысел добыть браконьерским путем мясо дикого животного (медведя) для использования его в пищу, взяв с собой 4 металлических троса, на мотоцикле, принадлежащем П., приехали в лесной массив, где расставили две ловушки на медведя, но были задержаны сотрудниками правоохранительных органов*. Данное преступление окончено с момента начала незаконной охоты, то есть совершения деятельности, связанной с поиском, выслеживанием, преследованием охотничьих ресурсов, их добычей, первичной переработкой и транспортировкой (п. 5 ст. 1 Федерального закона N 209-ФЗ). Как правило, такие деяния квалифицируются как административные правонарушения (если лица не установлены), покушение на преступление (если лица установлены, но деятельного раскаяния не проявляют), оконченное преступление (если лица «готовы» к деятельному раскаянию).
Как представляется, в п. «а» ч. 1 ст. 256 и п. «а» ч. 1 ст. 258 УК РФ содержатся альтернативные составы преступлений, предусмотренные последующими пунктами указанных частей первых ст.ст. 256 и 258 УК РФ, а не их конструктивными составляющими. Наличие признаков, предусмотренных пунктами «б-г» частей первых указанных статей, и крупного ущерба указывает на совокупность преступлений.
Тем самым механизмы дифференциации уголовной ответственности за указанные виды преступлений существенно искажены. С одной стороны, происходит злоупотребление ими, и как покушение квалифицируется фактически оконченное преступление, с другой - случаи покушения на преступления и приготовления к ним игнорируются. Содеянное при этом квалифицируется как административное правонарушение.
Сказанное в полной мере актуально и для составов преступлений, предусмотренных чч. 1-3 ст. 258.1 УК РФ, поскольку деяние образовано указанными в диспозициях ст.ст. 256 и 258 УК РФ (а
* Постановление Прибайкальского районного суда Республики Бурятия от 8 сент. 2010 г. о прекращении уголовного дела N 1-259/2010 в отношении П. и В. в связи с деятельным раскаянием // Архив Прибайкальского районного суда Республики Бурятия.
также иными) действиями и бездействием. Между тем на практике, как правило, нет проблем с установлением стадий преступлений, предусмотренных ст. 258.1 УК РФ. Приискание, изготовление или приспособление лицом средств или орудий совершения преступления, приискание соучастников, сговор на совершение преступления либо иное умышленное создание условий для совершения преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по не зависящим от этого лица обстоятельствам, квалифицируются как приготовление к рассматриваемому преступлению, а незаконная добыча предметов, указанных в ч. 1 ст. 258.1 УК РФ, -как оконченное преступление независимо от успешности такой добычи.
Составы преступлений, предусмотренные чч. 1-3 ст. 260 УК РФ, сформулированы как материальные. Для квалификации оконченного преступления требуется наличие значительного (ч. 1), крупного (ч. 2) и особо крупного размеров рубки лесных насаждений. Между тем правоохранительные органы незаслуженно игнорируют покушение и приготовление к совершению данного преступления при отсутствии указанных размеров содеянного. Согласно ст. 8.28 КоАП РФ незаконная рубка, повреждение лесных насаждений или самовольное выкапывание в лесах деревьев, кустарников, лиан при отсутствии значительного размера должны квалифицироваться как административное правонарушение. Это справедливо только для тех случаев, когда обстоятельства содеянного и показания правонарушителей указывают на явное отсутствие умысла на совершение преступления, предусмотренного одной из частей ст. 260 УК РФ.
В тех же случаях, когда используемые значительные средства, орудия совершения преступления (большое количество транспорта, бензопил и т.п.), наличие большого количества соучастников, договоренность с покупателями на приобретение значительного количества древесины и другие факты свидетельствуют о наличии умысла на незаконную рубку в значительном, крупном и особо крупном размере, содеянное следует квалифицировать как приготовление или покушение на совершение преступления, предусмотренно-
го ст. 260 УК РФ, в зависимости от стадии прекращения преступной деятельности по обстоятельствам, не зависящим от воли виновных. В противном случае виновные лица необоснованно не привлекаются к уголовной ответственности.
Определенные проблемы вызывает законодательная конструкция преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 261 УК РФ. Несмотря на то, что данный состав прямо не указывает на общественно опасные последствия, полагаем, что он сформулирован как материальный, и преступление признается оконченным в момент уничтожения или повреждения лесных и иных насаждений, на что указывает фраза «в результате неосторожного обращения с огнем или иными источниками повышенной опасности». Квалифицировать приготовление или покушение на данное преступление невозможно, так как оно может быть совершено лишь с неосторожной формой вины.
Материальный состав преступления предусмотрен и в ч. 3, а также в ч. 4 ст. 261 УК РФ. Это позволяет дифференцировать уголовную ответственность за указанные преступления в зависимости от стадии реализации преступного умысла как приготовление к преступлению или покушение на преступление.
Стадии совершения преступлений, помимо законодательного ограничения размера санкции, предусматривают еще один аспект дифференциации уголовной ответственности. Согласно ч. 2 ст. 30 УК РФ уголовная ответственность наступает за приготовление только к тяжкому и особо тяжкому преступлениям. Таким образом, вне зависимости от формы вины преступления, предусмотренные ч. 1 ст. 247, чч. 1 и 2 ст. 248, чч. 1 и 2 ст. 249, чч. 1 и 2 ст. 250, чч. 1 и 2 ст. 251, чч. 1 и 2 ст. 252, чч. 1 и 2 ст. 253, чч. 1 и 2 ст. 254, ст. 255, чч. 1 и 2 ст. 256, ст. 257, чч. 1 и 2 ст. 258, ч. 1 ст. 258.1, ст. 259, ч. 1 ст. 260, ч. 1 ст. 261 УК РФ и прекращенные на стадии приготовления, уголовной ответственности виновных лиц не влекут.
Большинство составов преступлений, предусмотренных главой 26 УК РФ, сформулированы как материальные, то есть окончание преступления связано с наступлением общественно опасных последствий. В том случае, если преступление является умышленным, возможна квалифи-
кация приготовления к нему и покушения на него, что позволяет дифференцировать уголовную ответственность. Наибольшие проблемы связаны с квалификацией незаконной добычи (вылова) водных биологических ресурсов, незаконной охоты при отсутствии значительного ущерба, а также незаконной рубки лесных насаждений при отсутствии значительного размера предмета преступления.
В случае с применением пп. «б-г» частей первых ст.ст. 256 и 258 УК РФ необоснованно не признается совершение оконченного преступления даже и при отсутствии крупного ущерба. При незаконной рубке лесных насаждений (ст. 260 УК РФ) не задействуются механизмы дифференциации уголовной ответственности за неоконченное преступление. По нашему мнению, решение данных проблем не связано с недостатками законодательных формулировок указанных составов преступлений, проблема часто состоит в неверном толковании их правовых механизмов, а также в игнорировании доктринальных положений уголовного права о приготовлении к преступлению и покушении на преступление.
Таким образом, момент окончания экологических преступлений связан с законодательной конструкцией состава преступления. Ввиду того, что большинство составов преступлений, предусмотренных главой 26 УК РФ, сконструированы как материальные, для квалификации оконченного преступления требуется наступление общественно опасных последствий, находящихся в прямой причинно-следственной связи с деянием. При этом в качестве последствий часто указаны вред здоровью и жизни человека, экономике, который, в свою очередь, опосредован вредом, причиненным окружающей среде. На практике нередко установление такой сложной причинно-следственной связи невозможно, что влечет за собой отказы в возбуждении уголовных дел и их прекращение ввиду отсутствия состава преступления.
Гораздо более «работоспособными» являются такие составы, которые хоть и являются материальными, однако последствия напрямую связывают с оценкой размера предмета преступления. По этой причине разработанные методики определения значительного, крупного, осо-
бо крупного ущерба при квалификации различных видов браконьерства особых сложностей не вызывают.
В целях решения проблемы уголовно-правовой оценки приготовления и покушения на совершение экологического преступления следует дополнить поста -новление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 18 октября 2012 г. N 21 «О применении судами законодательства об ответственности за нарушения в области охраны окружающей среды и природопользования»* пунктом 16.1 сле-
* О применении судами законодательства об ответственности за нарушения в области охраны окружающей среды и природопользования: постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 18 окт. 2012 г. N 21 // Рос. газ. 2012. N 251.
дующего содержания: «При квалификации неоконченных преступлений, предусмотренных статьями 256, 258, 260 УК РФ, следует учитывать цель виновного. В случае наличия цели на причинение крупного ущерба при совершении преступлений, предусмотренных ст. 256 и ст. 258 УК РФ, а также цели на совершение преступления, предусмотренного ст. 260 УК РФ, в значительном размере, содеянное следует квалифицировать как приготовление или покушение на соответствующее преступление в зависимости от обстоятельств. Незаконную охоту следует признавать оконченной, если действия виновного пресечены в процессе поиска, выслеживания, преследования охотничьих ресурсов, если у него имеется цель на причинение крупного ущерба».
Список литературы
1. Ролик А.И. Преступление, предусмотренное ст. 228.1 УК РФ: спорные вопросы характеристики // Lex Russica. 2014. N 9. С. 1079-1092.
2. Благов Е.В. Назначение наказания (теория и практика): монография. Ярославль: Ярославский гос. ун-т, 2002. 173 с.
3. Мацнев Н.И., Становский А.М. Назначение наказания за неоконченное преступление // Известия вузов. Правоведение. 2009. N 4. С. 75-82.
4. Николаев К.Д. Понятие, признаки, виды и значение стадий совершения умышленного преступления // Вестник Омской юридической академии. 2015. N 3 (28). С. 49-51.
5. Благов Е.В. Квалификация покушения на преступление // Журнал российского права. 2005. N 8 (104). С. 71-72.
6. Оценочные признаки в Уголовном кодексе Российской Федерации: научное и судебное толкование: науч.-практ. пособие / Ю.И. Антонов, В.Б. Боровиков, А.В. Галахова и др.; под ред. А.В. Галаховой. М.: Норма,
2014. 736 с.
7. Дубовик О.Л. Учебно-практический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / под общ. ред. А.Э. Жалинского. М., 2006. 1086 с.
8. Коростылев О.И. Уголовно-правовая характеристика угрозы: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2005. 163 с.
9. Соктоев З.Б. Причинность и объективная сторона преступления: монография. М.: НОРМА, ИНФРА-М,
2015. 256 с.
10. Кругликов Л.Л. Проблемы теории уголовного права: избранные статьи, 2000-2009 гг. Ярославль, 2010. 591 с.
References
1. Rolik A.I. Prestuplenie, predusmotrennoe st. 228.1 UK RF: spornye voprosy harakteristiki [The crime under Art. 228.1 of the Criminal Code: controversial issues characteristics]. Lex Russica, 2014, no. 9, pp. 1079-1092.
2. Blagov E.V. Naznachenie nakazaniya (teoriya i praktika) [Sentencing (theory and practice)]. Yaroslavl: Yaroslavl State University, 2002. 173 p.
3. Matsnev N.I., Stanovskiy A.M. Naznachenie nakazaniya za neokonchennoe prestuplenie [Sentencing for unfinished crime]. Izvestiya vuzov. Pravovedenie - News of higher educational institutions. Jurisprudence, 2009, no. 4, pp. 75-82.
4. Nikolaev K.D. Ponyatie, priznaki, vidy i znachenie stadiy soversheniya umyshlennogo prestupleniya [The concept, characteristics, types and significance of the stages of the commission of an intentional crime]. Vestnik Omskoy yuridicheskoy akademii - Bulletin of Omsk Law Academy, 2015, no. 3 (28), pp. 49-51.
5. Blagov E.V. Kvalifikatsiya pokusheniya na prestuplenie [Qualification of attempted crime]. Zhurnal rossiyskogo prava - Journal of Russian law, 2005, no. 8 (104), pp. 71-72.
6. Antonov Yu.I., Borovikov V.B., Galahova A.V. i dr. Otsenochnye priznaki v Ugolovnom kodekse Rossiyskoy Federatsii: nauchnoe i sudebnoe tolkovanie [Estimated features in the Criminal Code of the Russian Federation: scientific and judicial interpretation]. Moscow, Norma Publ., 2014. 736 p.
7. Dubovik O.L. Uchebno-prakticheskiy kommentariy k Ugolovnomu kodeksu Rossiyskoy Federatsii [Educational and practical commentary on the Criminal Code of the Russian Federation]. Moscow, 2006. 1086 p.
8. Korostylev O.I. Ugolovno-pravovaya harakteristika ugrozy. Kand. Diss. [Criminal legal characteristic of the threat. Cand. Diss.]. Moscow, 2005. 163 p.
9. Soktoev Z.B. Prichinnost' i ob"ektivnaya storona prestupleniya [Causality and the objective side of the crime]. Moscow, NORMA, INFRA-M Publ., 2015. 256 c.
10. Kruglikov L.L. Problems of the theory of criminal law: selected articles, 2000-2009 [Problems of the theory of criminal law: selected articles, 2000-2009]. Yaroslavl, 2010. 591 p.
