CC BY
82
ваемых правоприменителем при квалификации незаконного оборота драгоценных металлов и природных драгоценных камней. Для устранения данных проблем давно возникла необходимость в принятии постановления Пленума Верховного Суда «О судебной практике по делам о незаконном обороте драгоценных металлов, природных драгоценных камней и жемчуга», которое впоследствии поможет решить данные вопросы.
Примечания
1. См.: Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. — 2-е изд., перераб. и доп. — М., 2004. — С. 4—5.
2. См.: Гришаев П.И. Соучастие по советскому уголовному праву / П.И. Гришаев, Г.А. Кригер. — М., 1959; ТрайнинА.Н. Учение о соучастии. — М., 1941; Зелинский А.Ф. Соучастие в преступлении. — Волгоград, 1971; Шнейдер М.А. Соучастие в преступлении по советскому уголовному праву. — М., 1958; и др.
3. См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Под общ. ред.
Н.Г. Кадникова. — М., 2004. — С. 87.
4. См.: Гаухман Л.Д. Квалификация преступлений: закон, теория, практика. — 2-е изд., перераб. и доп. — М., 2003. — С. 199.
5. См.: Архив Автозаводского районного суда г. Н. Новгорода, 2001, д. 1406.
6. См.: Иванова А.Н. Уголовная ответственность за незаконный оборот драгоценных металлов и камней: Дис... канд. юрид. наук. — М., 2000. — С. 89.
7. См.: Кадников Н.Г. Квалификация преступлений и вопросы судебного толкования: Учебное пособие. — М., 2002. — С. 25.
8. См.: Архив Выксунского городского суда Нижегородской области, 2007, д. 1-351/2007.
9. См.: Иванова А.Н. Указ. соч. — С. 110.
10. См.: Волженкин Б.В. Служебные преступления. — М., 2000. — С. 463.
11. Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о незаконном предпринимательстве и легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем» от 18 ноября 2004 года № 23 // Бюллетень Верховного Суда РФ. — 2005. — № 1.
В.Ф. Лапшин
Лапшин Валерий Федорович — начальник кафедры уголовного права и криминологии Вологодского института
права и экономики Федеральной службы исполнения наказаний Российской Федерации, кандидат юридических наук
E-mail: kapitan-44@yandex.ru
Дифференциация ответственности за совершение финансовых преступлений: теоретико-прикладные аспекты
В настоящей работе дается определение финансовых преступлений и анализируется сущность дифференциации уголовной ответственности за
их совершение. Кроме того, производится разграничение с межотраслевой дифференциацией юридической ответственности, устанавливаемой за правонарушения, не предусмотренные уголовным законодательством России. Определяются те средства и обстоятельства, с помощью которых в отдельных нормах главы 22 УК РФ отражается увеличение степени общественной опасности, по сравнению с основным составом уголовно наказуемого деяния, а также анализируются недостатки осуществленной законодателем дифференциации уголовной ответственности за совершение финансовых преступлений.
This work gives definition of financial crimes and analyses the essense of differentiation of criminal responsibility for such crimes commiting. Besides it gives delimitation with interbranch differentiation of
juridicial responsibility established for breaking rights, not forseen by criminal legislation of Russia. The work determines the means and circumstanses with the help of which in some norms of chapter 22 of Criminal Law of Russia Federation the increase of degree of social danger in comparison with main crime, and analyses drawbacks of differentiation of criminal responsibility for financial crimes commiting, made by legislation.
Дифференциация уголовной ответственности, бесспорно, является одним из важнейших направлений в области уголовно-правовой политики Рос-
сии в целом. Это обусловлено стремлением законодателя к максимальной реализации принципа справедливости при установлении наказания либо
Лапшин В.Ф. Дифференциация ответственности за совершение финансовых преступлений: теоретико-прикладные аспекты
ф
с
0 ъ 0) 2
1
if
5
5
6 8 £ Ф Q. О Ф
>S
5 I Ф
I
О
ф
6 >< -Q CQ
О
0
1
ъ
I
S
■©■
0)
S
I
ф
3
Q.
ф
CQ
о
о
о
0
1 I ф со
ра
§
а-
то
s
3-
I
ш
Q.
ш
•О-
•О-
S
I
S
Э
с
иных мер уголовно-правового принуждения лицу, совершившему преступление. В идеале указанные правовые последствия должны полностью соответствовать характеру и степени общественной опасности деяния, а также обстоятельствам его совершения и личности виновного. В свою очередь, дифференциация уголовной ответственности является одним из немногих правовых инструментов, с помощью которого достигается сбалансированное соотношение характера и степени общественной опасности совершенного преступления и избираемого за его совершение наказания для лица, нарушившего предписание уголовного закона.
Сомневаться в значимости дифференциации уголовной ответственности достаточно трудно: в соответствии с Концепцией уголовного законодательства 1992 года она признана в качестве одного из приоритетных направлений уголовной политики1; в пояснительной записке к проекту УК одной из основных его задач также названо обеспечение строгой дифференциации уголовной ответственности2. В науке уголовного права проблемы дифференциации уголовной ответственности обсуждаются достаточно широко, но по сей день не выработана единая концепция по вопросам дифференциации уголовной ответственности. И как справедливо отмечает Л.Л. Кругликов, «до настоящего времени не достигнуто единства среди ученых и практических работников по исходным моментам: что понимать под дифференциацией ответственности, каковы ее виды, основания, цели и т.д.»3.
На фоне признания высокой степени значимости дифференциации уголовной ответственности, мнения ученых-правоведов расходятся при определении содержания данной категории. Дифференциация уголовной ответственности рассматривается в качестве:
1) генерального направления уголовной политики4;
2) принципа (целей и задач) уголовно-правовой политики5;
3) результата законодательной деятельности6.
Учитывая многогранность термина «дифференциация уголовной ответственности», можно согласиться, прежде всего, с мнением о необходимости ее признания в качестве генерального направления уголовной политики, что включает в себя приведенные более узкие определения: принцип уголовно-правовой политики и результат законодательной деятельности.
В самом общем смысле слова дифференциация (от лат. differentia — различие) представляет собой разделение, расчленение целого на составные части, элементы и т. п.7 Отсюда, в самых общих чертах дифференциацией можно признать разделение форм и видов уголовной ответственности в зависимости от характера и степени общественной опасности преступления. Таким образом, представление об уголовно-правовой от-
ветственности существенным образом влияет и на раскрытие сущности ее дифференциации.
Например, М.Н. Каплин, отождествляя уголовную ответственность с уголовным наказанием и иными мерами уголовно-правового воздействия, определяет дифференциацию уголовной ответственности как установление в уголовном законе разных пределов наказуемости в зависимости от различий в характере и степени общественной опасности преступлений и лиц, их совершивших8.
Полагая, что уголовная ответственность представляет собой осуждение, порицание лица в обвинительном приговоре от имени государства за совершенное преступление с назначением наказания либо без такового, О.Г. Соловьев делает вывод о том, что дифференциация уголовной ответственности заключается в различении, разграничении, разделении в уголовном законе ответственности, предусматривающей применение к виновному лицу различных видов и размеров наказания (или освобождение от него) либо иных мер уголовно-правового воздействия, в зависимости от типовой степени и характера общественной опасности преступления и типовой степени общественной опасности личности преступника9.
Представляется, что дифференциацию ответственности нельзя рассматривать как некий абстрактный процесс деления целого на части. Поэтому, признавая содержание уголовной ответственности в виде санкции конкретной статьи Особенной части, в которой устанавливается вид и размер лишений и правоограничений, можно согласиться с мнением А.В. Васильевского о том, что дифференциация уголовной ответственности представляет собой изменение предусмотренного уголовным законом вида, размера и характера меры ответственности в зависимости от изменения общественной опасности деяния и лица, его совершившего, а также с учетом принципа гуманизма и других важных обстоятельств10.
Свое практическое значение дифференциация уголовной ответственности находит в делении всех видов преступлений, закрепленных нормами Особенной части, на группы в зависимости от вида объекта преступного посягательства: межродового, родового, группового, видового и непосредственного. На этом основании в структуре действующего уголовного закона выделяются такие элементы, как раздел, глава, относительно самостоятельная группа преступлений внутри главы и отдельная норма, предусматривающая ответственность за конкретный вид уголовно наказуемого посягательства.
Групп преступлений в рамках глав Особенной части достаточно много. В данной работе отдельные вопросы дифференциации ответственности мы попытаемся осветить через призму финансовых преступлений, включенных в главу 22 действующего уголовного закона: ст. 174, 1741,176, 177, 185—187, 191 — 1992 УК РФ. Сущность общественных отношений, которые ставятся под уго-
ловно-правовую охрану перечисленными нормами, позволяет определить финансовые преступления как деяния, посягающие на правоотношения по образованию, распределению и использованию централизованных денежных фондов государства, субъекта Федерации, муниципального образования, а также децентрализованных денежных фондов хозяйствующих субъектов. Таким образом, группа финансовых преступлений соотносится с группой экономических преступлений (гл. 22 УК РФ) как часть и целое.
Итак, в продолжение раскрытия содержания дифференциации уголовной ответственности необходимо рассмотреть вопросы о ее основаниях, месте осуществления и пределах. При определении оснований дифференциации уголовной ответственности Т.А. Лесниевски-Костарева справедливо относит к ним характер и типовую степень общественной опасности преступления, а также типовую степень общественной опасности личности виновного11. Учитывая, что определяемое законодателем различие в характере и типовой степени общественной опасности преступлений за-виситот того, в каком разделе (главе, группе) Особенной части находится норма, предусматривающая определенный вид уголовно наказуемого деяния, и в какой последовательности расположены указанные нормы относительно друг друга, обоснованным представляется вывод о наличии дифференциации уголовной ответственности при конструировании «отдельных разделов, глав конкретных групп преступлений и — далее — расположения составов преступлений одной классификационной группы относительно друг друга по мере убывания или возрастания уровня общественной опасности деяний»12. Исходя из этих соображений можно сделать вывод о достаточно высоком уровне общественной опасности финансовых преступлений, поскольку они следуют за нормами раздела VII УК РФ «Преступления против личности», то есть деяний, которые в соответствии со ст. 2 Конституции РФ имеют наивысшую общественную опасность.
Между тем Т.А. Лесниевски-Костарева полагает, что разделение Особенной части на разделы, главы и так далее представляет собой не дифференциацию уголовной ответственности, а «дифференциацию оснований уголовной ответственности»13. По ее мнению, законодатель сначала устанавливает ответственность, определяя основание (состав преступления) и типовое наказание (виды и размеры наказаний), после чего начинается дифференциация уже установленной ответственности — происходит законодательная градация, повышение или понижение типового наказания в зависимости от наличия в содеянном квалифицированного или привилегированного составов преступлений14. С данной точкой зрения согласиться трудно, так как дифференциация оснований уголовной ответственности невозможна в принципе. Согласно ст. 8 УК РФ в качестве единственного
основания уголовной ответственности признается «совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного настоящим Кодексом», а потому нельзя вести речь о каком-либо множестве указанных оснований. Например, любое финансовое преступление будет признано таковым только в случае, когда в деянии будут установлены все признаки состава соответствующего финансового уголовно наказуемого деяния. В то же время выбор конкретной меры государственного принуждения, а также ее размера или срока будет зависеть от наличия квалифицирующих признаков в совершенном посягательстве, а равно от иныхобстоятельств, влияющих на смягчение или ужесточение уголовной ответственности. К последним можно отнести тяжелое материальное положение хозяйствующего субъекта, способствование раскрытию преступления, ликвидацию предприятия в результате совершения преступления, массовые сокращения работников и пр.
В научной литературе высказано мнение о том, что дифференциация уголовной ответственности по месту осуществления возможна как в уголовно-правовых нормах, так и в нормах смежных отраслей: уголовно-процессуальное и уголовно-исполнительное право и др. Это вызвано тем, что процессуальные нормы, регламентируя процедуру негативного воздействия на лицо, которое совершило уголовно наказуемое деяние, содержат условия и обстоятельства, различающие вид, объем и характер этого воздействия, в том числе и в зависимости от его восприятия, статуса привлекаемого к ответственности лица15.
Думается, что в приведенном примере необоснованно широко обозначено место дифференциации уголовной ответственности. Как уже отмечалось, уголовная ответственность должна устанавливаться только нормами уголовного закона, а нормы смежных отраслей права призваны обеспечить ее реализацию. Соответственно и дифференциация уголовной ответственности должна осуществляться законодателем только в рамках отрасли уголовного права — в уголовном законе16. Нормы иных отраслей права не должны дифференцировать уголовную ответственность, так как отличаются от норм уголовного права по основаниям и целям применения.
Что касается пределов дифференциации уголовной ответственности (те рамки, в которых осуществляется дифференциация уголовной ответственности), то в уголовно-правовой литературе они вызывают гораздо меньше разногласий, нежели вопросы понятия и сущности уголовной ответственности, определения ее дифференциации и т. д. В настоящее время сформировался поддерживаемый многими учеными подход, в соответствии с которым нижним (минимальным) пределом дифференциации ответственности является ее исключение при наличии к тому оснований17. Таким образом, освобождение от уголовной от-
Лапшин В.Ф. Дифференциация ответственности за совершение финансовых преступлений: теоретико-прикладные аспекты
к
е
п
с
а
е
ы
н
адн
кла
и
-при
ко-
тик
е
р
о
е
й
и
н
е
ступле
с
е
пре
х
ы
в
о
с
н
а
н
и
ф
е
и
н
е
3
р
е
в
о
с
с
о
н
н
е
в
е
в
ия
ц
а
и
ц
н
е
р
е
ф
ф
и
Д
н
и
э
п
Лап
ветственности представляет собой своеобразную точку отсчета, отталкиваясь от которой законодатель должен осуществлять непосредственно дифференциацию путем применения различных средств18. Верхним (максимальным) пределом дифференциации уголовной ответственности следует считать наибольшие размеры границ санкций, получаемых при применении мер уголовной ответственности в случаях квалификации по совокупности. Согласно ч. 2 ст. 60 УК РФ более строгое наказание за совершенное преступление, чем предусмотрено статьями Особенной части, может быть назначено по совокупности преступлений (ст. 69 УКРФ) и по совокупности приговоров (ст. 70 УКРФ). Возможность назначения наказания по совокупности формирует максимальный предел дифференциации уголовной ответственности. Таким образом, весь осуществляемый законодателем процесс дифференциации уголовной ответственности проводится в указанных границах.
Анализ санкций финансовых преступлений позволяет утверждать, что дифференциация установленной за их совершение ответственности определяется, в основном, наказаниями в виде штрафа и лишения свободы. В данном случае достаточно трудно признать удовлетворительной осуществленную законодателем дифференциацию ответственности, поскольку закрепленная в уголовном законе возможность назначения за одно и то же деяние наказаний в виде штрафа или лишения свободы (пусть даже на относительно небольшой срок) вряд ли оправдана. С одной стороны, это «уравнивает» названные наказания, что противоречит принципу системности построения мер государственного принуждения, предусмотренных ст. 44 УК РФ, а с другой стороны, абсолютно неоправданно расширяет границы судейского усмотрения, что может привести к должностным злоупотреблениям при назначении наказания. Выход из сложившейся ситуации видится в сужении верхних и нижних пределов санкций норм Особенной части путем замены отдельных наказаний на более или менее строгие виды в зависимости от характера и степени общественной опасности конкретного финансового преступления.
Уточнив пределы осуществления дифференциации уголовной ответственности, следует обратить внимание на вопросы, связанные с определением правовых инструментов, используемых законодателем в данной деятельности. Многие исследователи определяют их в качестве средств и обстоятельств дифференциации ответственности в Общей и Особенной частях. В частности, ими выделяется достаточно широкий круг средств дифференциации уголовной ответственности, которые используются либо должны использоваться при конструировании норм уголовного закона19. Однако, несмотря на это, единого учения о видах и содержании средств дифференциации уголовной ответственности в настоящее время не существует. Очевидно, что это обстоятельство обуслов-
лено рядом причин. Во-первых, следует точнее определиться с терминологией, поскольку на сегодняшний день в науке уголовного права предлагается выделять не только средства, но и обстоятельства дифференциации ответственности20. К первым из них относятся «все нормы и положения, в которых законодатель однозначно отразил направление изменения типовой ответственности, то есть ответственности за преступления с основным составом для типового субъекта». Под вторыми понимаются изложенные в законе условия применения средств дифференциации21. Отсюда, средствами дифференциации являются, например, квалифицированные и привилегированные составы, а дифференцирующими обстоятельствами — квалифицирующие (привилегирующие) об-стоятельства22.
Во-вторых, в юридической литературе нет единства в определении перечня дифференцирующих средств, имеющихся в УКРФ. Например, В.С. Минская относит к ним практически все нормы и институты Общей части уголовного закона: категоризацию преступлений, формы вины, добровольный отказ, виды наказаний, назначение наказания и освобождение от уголовной ответственности и наказания и т. д.23 Т.А. Лесниевски-Костарева, напротив, признает в качестве средств дифференциации уголовной ответственности только:
1) квалифицирующие и привилегирующие признаки;
2) общие и специальные виды освобождения от уголовной ответственности24.
В данном случае представляется целесообразным обратить внимание на достаточно высокую степень научного исследования данной проблемы, что предопределяет разрешение обозначенного научного спора. Так, в качестве средств дифференциации уголовной ответственности выделяются в Общей части:
1) институт рецидива преступлений (ст. 18 УКРФ);
2) возраст субъекта преступления (ст. 20—23 УК РФ);
3) форма вины (ст. 24—28 УК РФ);
4) институт стадий преступной деятельности (ст. 29—31 УК РФ);
5) институт соучастия (ст. 32—35 УКРФ);
6) институт смягчающих и отягчающих обстоятельств (ст. 61—63 УКРФ);
7) институт освобождения от наказания (ст. 75— 83 УКРФ)25.
В Особенной части средствами дифференциации ответственности признаются:
1) разделы и главы УК РФ;
2) основные и специальные составы;
3) квалифицированные и привилегированные составы, в которых законодательно закреплены дифференцирующие обстоятельства, ведущие, по сравнению с родственным простым составом преступления, к увеличению (уменьшению) степени общественной опасности содеянного (и лич-
ности виновного), соответственно изменяющие правовую оценку содеянного;
4) специальные виды освобождения, закрепленные в примечаниях к статьям Особенной части)26.
В литературе определяется, что функцией дифференцирующих обстоятельств является создание квалифицированных и привилегированных составов, которые, опять-таки, выступают одним из средств дифференциации уголовной ответственности в Особенной части27.
Квалифицирующие и привилегирующие обстоятельства используются законодателем для указания на изменение общественной опасности того или иного преступления, вследствие чего в законе определяются новые пределы наказуемости. В этом своем качестве они являются дифференцирующими наказание обстоятельствами, с помощью которых законодателем устанавливается строгая взаимосвязь между общественной опасностью уголовно наказуемого деяния и видами и размерами наказаний, предусмотренными санкцией нормы Особенной части за совершение конкретного преступления.
Функция дифференциации ответственности является главной системной функцией квалифицирующих признаков. Она присуща как системе квалифицирующих признаков в целом, так и каждому ее элементу, каждому отдельно взятому признаку. Но, какэто ни странно, в уголовно-правовой литературе до недавнего времени в этом значении квалифицирующие признаки либо вообще не рассматривались и не назывались в качестве средства дифференциации ответственности28, либо авторы ограничивались упоминанием, что ответственность различается за основной и квалифицированный вид преступления, что учитывается при дифференциации ответственности29.
Относительно правовой сущности квалифицирующих обстоятельств Л.Л. Кругликов замечает, что она представляется сложной и двойственной. С одной стороны, квалифицирующие обстоятельства входят в совокупность признаков состава преступления, а по этой причине обладают набором черт, характеризующих их как признаки состава преступления. По этой причине они оказывают влияние на квалификацию содеянного, вызывают появление к жизни новой санкции, отражающей специфику диспозиции30. В этой связи уместно процитировать А.Н. Трайнина, который указывал: «...каждому общему типовому определения преступления, даваемому в диспозиции закона, каждому составу всегда соответствует общее типовое наказание, определенное в санкции...»31.
С другой стороны, квалифицирующие обстоятельства являются своеобразным дополнением к основному составу: они не входят в ту основную совокупность признаков состава общественно опасного деяния, которая, согласно обоснованной точке зрения В.Н. Кудрявцева, определяет «его, согласно уголовному закону, как преступное и наказуемое»32.
Таким образом, значение квалифицирующих обстоятельств для дифференциации уголовной ответственности на сегодняшний день переоценить достаточно трудно. Применяя их, законодатель многократно увеличивает степень интенсивности негативного воздействия на лицо, нарушившее уголовно-правовой запрет, посредством определения соответствующего вида и размера (срока) назначаемой меры государственного принуждения.
Применительно к составам финансовых преступлений можно отметить, что специфическими обстоятельствами дифференциации в этой части выступают только блоки (связки) квалифицирующих признаков: крупный — особо крупный размер; группа лиц по предварительному сговору — организованная группа. При этом, к сожалению, следует признать, что дифференциация уголовной ответственности в зависимости от увеличения степени общественной опасности во многих составах финансовых преступлений или вовсе отсутствует (ст. 176, 192, 193, 195—197 УКРФ и пр.), либо осуществлена с нарушением выработанных теорией уголовного права правил конструирования квалифицированныхсоставов. В частности, п. «в» ч. 2 ст. 191 УК РФ предусматривает два однородных квалифицирующих признака, существенно отличающихся друг от друга степенью общественной опасности: группа лиц по предварительному сговору — организованная группа; ст. 186 и 187 УК РФ не содержат указания на такой квалифицирующий признак, как «группа лиц по предварительному сговору», хотя ч. 3 перечисленных норм указывают на необходимость установления при квалификации «организованной группы». В этой связи представляется целесообразным пересмотреть построение, практически, всех норм, устанавливающих ответственность за совершение финансовых преступлений, с целью устранения недостатков, которые были допущены законодателем в процессе осуществления дифференциации ответственности.
Примечания
1. См.: Концепция уголовного законодательства Российской Федерации // Советское государство и право. — 1992. — № 8. — С. 39—45; Кругликов Л.Л. Рецензия на книгу: Лесниевски-Костарева Т.А. Дифференциация уголовной ответственности. Теория и законодательная практика. — М.: Норма, 1998 / Л.Л. Кругликов, А.В. Васильевский // Нормотворческая и правоприменительная техника в уголовном и уголовно-процессуальном праве: Сборник научных статей / Под ред. Л.Л. Кругликова. — Ярославль, 2000. — С. 165.
2. См.: Лесниевски-Костарева Т.А. Дифференциация уголовной ответственности. Теория и законодательная практика. — М., 2000. — С. 9.
3. Кругликов Л.Л. О понятии и видах дифференциации ответственности // Дифференциация ответственности и вопросы юридической техники в уголов-
Лапшин В.Ф. Дифференциация ответственности за совершение финансовых преступлений: теоретико-прикладные аспекты
ф
с
0 <0 0) 2
1
3
5
5
6 8 ¡5
Ф
Q.
О
Ф
>s
5 I ф I
о
ф
6 >< -Q CQ
О
0
1 <0 I S ■©■ 0) S I ф 3 Q. ф CQ
о
о
о
0
1 I
ф
CQ
ра
§
3-
то
S
3-
I
ш
Q.
ш
•о-
•о-
s
I
s
Э
с
ном праве и процессе: Сборник научных статей / Под ред. Л.Л. Кругликова. — Ярославль, 2001. — С. 3.
4. См.: Ковалев М.И. Соотношение уголовной политики и уголовного права // Советское государство и право. — 1979. — № 12. — С. 67; и др.
5. См.: Дагель П.С. Уголовная политика в сфере борьбы с преступной неосторожностью // Проблемы борьбы с преступной неосторожностью. — Владивосток, 1981. — С. 10; Побегайло Э.Ф. Проблемы дифференциации уголовной ответственности за тяжкие насильственные преступления // Совершенствование правовых мер борьбы с преступностью. — Владивосток, 1986. — С. 28; и др.
6. См.: Васильевский А.В. Дифференциация уголовной ответственности и наказания в Общей части уголовного права: Автореф. дис... канд. юрид. наук. — Н. Новгород, 2000. — С. 9; и др.
7. См.: Большой толковый словарь русского языка / Сост. С.А. Кузнецов. — СПб., 1998. — С. 262.
8. См.: Каплин М.Н. Дифференциация уголовной ответственности за преступления против жизни и здоровья: Автореф. дис... канд. юрид. наук. — Екатеринбург, 2003. — С. 11—12.
9. См.: Соловьев О.Г. Преступления в сфере налогообложения: проблемы дифференциации ответственности и юридической техники: Дис... канд. юрид. наук. — Ярославль, 2002. — С. 67—68.
10. См.: Васильевский А.В. Указ. соч. — С. 4.
11. Лесниевски-Костарева Т.А. Указ. соч. — С. 56.
12. Кругликов Л.Л. Указ. соч. — С. 7.
13. Лесниевски-Костарева Т.А. Указ. соч. — С. 47.
14. См. там же. — С. 46—47.
15. См.: Коробов П.В. Понятие дифференциации уголовной ответственности // Дифференциация формы и содержания в уголовном судопроизводстве (материальный и процессуальный аспекты): Сборник научных статей. — Ярославль, 1995. — С. 8.
16. См.: Лесниевски-Костарева Т.А. Указ. соч. — С. 60—61.
17. См.: Коробов П.В. Указ. соч. — С. 5; Чугаев А.П. Основы дифференциации ответственности и индивидуализации наказания: Учебное пособие. — Краснодар, 1985. — С. 25.
18. Иного мнения придерживается М.Н. Каплин, который однозначно утверждает, что уголовной ответственностью может являться лишь реальная мера ответственности, поэтому при отсутствии последней нельзя вести речь о дифференциации уголовной ответственности. Подробнее об этом см.: Каплин М.Н. Сущность дифференци-
ации уголовной ответственности // Юридические записки Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова. — Ярославль, 2001. — Вып. 5. — С. 177.
19. См.: Кругликов Л.Л. Дифференциация ответственности как уголовно-правовая категория / Л.Л. Кругликов, Т.А. Костарева // Категориальный аппарат уголовного права и процесса: Сборник научных трудов. — Ярославль, 1993. — С. 91—99; Васильевский А.В. Юридическая техника закрепления в уголовном законе дифференцирующих уголовную ответственность обстоятельств // Нормотворческая и правоприменительная техника в уголовном и уголовно-процессуальном праве: Сборник научных статей / Под ред. Л.Л. Кругликова. — Ярославль, 2000. — С. 99—107; и др.
20. См.: Кругликов Л.Л. О дифференциации ответственности за экономические преступления с помощью средств Общей части УК // Юридические записки Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова. — Ярославль, 2001. — Вып. 5. — С. 163.
21. Васильевский А.В. Дифференциация уголовной ответственности и наказания в Общей части уголовного права: Дис... канд. юрид. наук. — Ярославль, 2000. — С. 85, 88.
22. См. там же. — С. 95.
23. См.: Минская В.С. Дифференциация уголовной ответственности в УК // Уголовное право. — 1998. — № 3. — С. 18—24.
С.
24. См.: Лесниевски-Костарева Т.А. Указ. соч. — 173—178.
25. См.: Кругликов Л.Л. О средствах дифференциации ответственности в Общей части Уголовного кодекса РФ // Актуальные проблемы естественных и гуманитарных наук. — Ярославль, 1995. — С. 54—57.
26. См.: Кругликов Л.Л. Дифференциация ответственности в уголовном праве / Л.Л. Кругликов, А.В. Васильевский. — СПб., 2002. — С. 68—71.
27. См.: Васильевский А.В. Указ. соч. — С. 88; Соловьев О.Г. Указ. соч. — С. 58—59.
28. См.: Чугаев А.П. Указ. соч. — С. 31—35; и др.
29. См.: Васильев Н.В. Принципы советского уголовного права. — М., 1983. — С. 42—43.
30. См.: Кругликов Л.Л. Квалифицирующие обстоятельства: понятие, виды, влияние на квалификацию преступлений: Учебное пособие / Л.Л. Кругликов, В.Н. Савинов. — Ярославль, 1989. — С. 11.
31. См.: ТрайнинА.Н. Общее учение о составе преступления. — М., 1972. — С. 72.
32. См.: Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступления. — М., 1972. — С. 72.
