CC BY
93
УДК 343.13 Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
ББК 67.410.2
ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ КАК ОСНОВНОЙ ТРЕНД СОВРЕМЕННОГО УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА
ОЛЬГА ВИКТОРОВНА ХИМИЧЕВА,
начальник кафедры уголовного процесса Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя, доктор юридических наук, профессор, заслуженный работник высшей школы Российской Федерации
Научная специальность 12.00.09 — уголовный процесс
E-mail: [email protected];
ГАЛИНА ПЕТРОВНА ХИМИЧЕВА, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации
Научная специальность 12.00.09 — уголовный процесс
E-mail: [email protected]
Аннотация. Нарастающая дифференциация уголовного судопроизводства демонстрирует тенденцию на отход от единой уголовно-процессуальной формы, что при непродуманном подходе размывает традиционные устои отечественного уголовного процесса. Пробелы и противоречия в правовом регулировании новых производств создают трудности в их практической реализации.
Ключевые слова: единство и дифференциация процессуальной формы, дознание в сокращенной форме, досудебное соглашение о сотрудничестве, производство о применении меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа.
Annotation. The growing differentiation of the criminal procedure shows a tendency to move away from a single criminal procedural form, which, if not thought out, dilutes the traditional foundations of the domestic criminal process. Gaps and contradictions in the legal regulation of new industries create difficulties in their practical implementation.
Keywords: unity and differentiation of the procedural form, shortened inquiry, pre-trial cooperation agreement, production of a criminal law measure in the form of a judicial fine.
Как известно, важнейшей характеристикой уголовного судопроизводства является единство его формы (процессуального порядка). Данное понятие по праву относится к числу фундаментальных, определяющих облик данного вида государственной деятельности. Единый, одинаковый порядок производства по всем уголовным делам обеспечен комплексом правовых средств, включающих назначение уголовного судопроизводства и его принципы (гл. 2 УПК РФ), систему стадий, основания и порядок производства отдельных следственных и иных процессуальных действий и принятия процессуальных решений.
Значение единой процессуальной формы велико, прежде всего, для обеспечения законности уголовно-процессуальной деятельности, а также для создания надежных гарантий прав участников уголовного судопроизводства.
Вместе с тем, многообразие фактических обстоятельств конкретных преступлений, особенности расследования и рассмотрения отдельных категорий уголовных дел неизбежно требует определенной дифференциации уголовно-процессуальной формы, различий в порядке осуществления уголовного судопроизводства. Такая необходимость существует объективно и обусловлена как спецификой преступлений, так и личностью подозреваемых, обвиняемых, а
также потерпевших и иных участников уголовного процесса.
Вот почему уголовно-процессуальный закон содержит множество норм, предусматривающих исключения из общего порядка производства. Такие исключения могут быть существенными и представлять собой особые производства, как производство по делам несовершеннолетних (гл. 50 УПК РФ), но могут носить и частный характер (к примеру, особенности проведения допроса, очной ставки, опознания и про-
верки показаний несовершеннолетнего потерпевшего и свидетеля (ст. 191 УПК РФ), особенности рассмотрения отдельных категорий жалоб (ст. 125.1 УПК РФ).
Надо отметить, что большинство изменений и дополнений, внесенных в последние годы в уголовно-процессуальный закон, так или иначе связаны именно с дифференциацией уголовного судопроизводства. Это — своеобразная реакция законодателя на изменения в экономической и социально-политической жизни государства, трансформацию общепринятых в обществе взглядов на уголовное судопроизводство, появление новых видов преступлений, борьбу с которыми требуется вести при помощи нового арсенала процессуальных средств и методов.
Единство и дифференциация уголовно-процессуальной формы, как две стороны одной медали, неразрывны. Тем не менее трансформация уголовно-процессуальной формы в последнее время связана с созданием новых производств, отличных от обычного порядка.
С момента принятия УПК РФ к числу особых относятся производства по отдельным категориям дел (по уголовным делам в отношении несовершеннолетних (гл. 50 УПК РФ), о применении принудительных мер медицинского характера (гл. 51 УПК РФ) и по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц (гл. 52 УПК РФ). Существенными особенностями по сравнению с общей процедурой обладают и разновидности судебного разбирательства: особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением (гл. 40 УПК РФ), производство по уголовным делам, подсудным мировому судье (гл. 41 УПК РФ), производство по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей (гл. 42 УПК РФ). Утверждать, что это именно самостоятельные, особые производства позволяет тот факт, что они в уголовно-процессуальном законе структурно обособлены в отдельные главы, и нормы, в них содержащиеся, регулируют уголовно-процессуальную деятельность в нескольких стадиях уголовного процесса.
За 15-летний период действия УПК РФ перечень особых производств оказался существенно дополнен: в 2009 г. введен особый порядок принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве (гл. 40.1 УПК РФ), в 2013 г. — дознание в сокращенной форме (гл. 32.1 УПК РФ), в 2016 г. — производство о назначении меры уголовно-правового ха-
рактера при освобождении от уголовной ответственности (гл. 51.1 УПК РФ).
К сожалению, каждое из вновь введенных особых производств страдает весьма серьезными недостатками, прежде всего, в правовой регламентации, препятствующими эффективному применению и часто влекущими нарушения прав участников уголовного процесса.
Так, в соответствии с ч. 1 ст. 317.4 УПК РФ предварительное следствие по уголовному делу в отношении подозреваемого или обвиняемого, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, проводится в порядке, установленном гл. 22—27 и 30 УПК РФ, с учетом особенностей, предусмотренных ст. 317.4 УПК РФ. Иными словами, на данное производство не распространяются общие условия предварительного расследования (гл. 21 УПК РФ); нормы о приостановлении и возобновлении предварительного следствия (гл. 28 УПК РФ) а также о прекращении уголовного дела (гл. 29 УПК РФ). Сложно оценить целесообразность подобных изъятий и определить, как же поступить следователю, если обвиняемый, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, заболел и необходимо решать вопрос о приостановлении предварительного следствия (п. 4 ч. 1 ст. 208 УПК РФ) или скончался, что влечет прекращение уголовного дела (п. 4 ч. 1 ст. 24 УПК РФ).
Применительно к производству о назначении меры уголовно-правового характера при освобождении от уголовной ответственности (гл. 51.1 УПК РФ) по непонятным причинам не предусмотрены какие-либо полномочия прокурора на завершающем этапе предварительного следствия.
Согласно ч. 2 ст. 446.2 УПК РФ при наличии оснований для прекращения уголовного дела или уголовного преследования следователь, с согласия руководителя следственного органа, или дознаватель, с согласия прокурора, выносит постановление о возбуждении ходатайства о прекращении уголовного дела или уголовного преследования в отношении подозреваемого или обвиняемого и назначении этому лицу меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа, которое вместе с материалами уголовного дела направляется в суд.
Таким образом, следователь, приняв решение о необходимости прекращения уголовного дела или уголовного преследования по основанию, предусмотренному ст. 25.1 УПК РФ, согласовывает соответствую-
щее ходатайство с руководителем следственного органа и направляет его в суд, минуя прокурора, которому ни уголовное дело, ни даже копия такого ходатайства не направляется.
Вместе с тем, ч. 4 ст. 4462 УПК РФ предусматривает обязательное участие прокурора в рассмотрении судьей ходатайства следователя1, хотя прокурор был лишен возможности на этапе окончания предварительного следствия ознакомиться с этим ходатайством и материалами уголовного дела.
Отсутствие у прокурора указанных процессуальных полномочий не позволяет на более раннем этапе производства выявить нарушения закона и не допускать направления в суд незаконных и необоснованных ходатайств и, тем самым, препятствует реализации возложенных на прокурора уголовно-процессуальных функций по осуществлению уголовного преследования и надзора за процессуальной деятельностью органов дознания и органов предварительного расследования (ч. 1 ст. 37 УПК РФ).
Однако, наиболее «проблемным» является другое особое производство — дознание в сокращенной форме. Необходимость введения сокращенной процедуры досудебного производства существовала всегда, и в 2013 г. она была реализована в разновидности дознания — в дознании в сокращенной форме.
Оно задумывалось не как обычное дознание, проводимое в более короткие сроки, а как принципиально иной порядок досудебного производства ввиду особенностей доказывания, состоящих в усечении его предмета и пределов.
Однако, вновь несостыковки ряда норм не позволили достичь поставленной перед сокращенным дознанием цели. Закрепленное в ч. 1 ст. 226.5 УПК РФ сокращение предмета доказывания, исходя из предписаний других правовых норм, фактически не реализовано. Во-первых, ч. 1 ст. 226.7 УПК РФ устанавливает одинаковые требования к содержанию обвинительного постановления и обвинительного акта; соответственно, в ходе сокращенного дознания должны быть доказаны не только событие преступления, характер и размер причиненного им вреда, виновность лица в совершении преступления, но и иные, указанные в п.п. 1—8 ч. 1 ст. 225 УПК РФ, обстоятельства. Во-вторых, ч. 1 ст. 226.2 УПК РФ к условиям производства дознания в сокращенной форме относит отсутствие обстоятельств, исключающих данное производство, что означает обязанность
дознавателя доказать их отсутствие. Иными словами, предмет доказывания при производстве дознания в сокращенной форме оказывается даже шире, чем при обычном порядке, что нивелирует все преимущества упрощенной процедуры.
Нельзя не отметить, что, помимо структурно обособленных в уголовно-процессуальном законе особых производств, таковым фактически можно считать и производство по уголовным делам о преступлениях, совершенных в сфере экономической и предпринимательской деятельности. К сожалению, здесь законодательные пробелы еще разительнее.
Так, устанавливая серьезные изъятия из общих правил производства по таким уголовным делам, законодатель, не придерживаясь терминологии, используемой в уголовном законе, вообще однозначно не называет данную категорию уголовных дел, указывая на «преступления в сфере экономической деятельности» (ст. 28.1, ч. 7 ст. 241 УПК РФ), «преступления в сфере экономики» (ст. 81.1 УПК РФ), «преступления, совершенные в сфере предпринимательской деятельности» (ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ) и др. Поэтому изначально довольно сложно определить, о производстве по каким именно преступлениям идет речь.
Тем не менее, особенности производства по уголовным делам о преступлениях, совершенных в сфере экономической и предпринимательской деятельности, весьма существенны: это особенности возбуждения уголовного дела (ч.ч. 7—9 ст. 144 УПК РФ), отнесение ряда таких уголовных дел к делам частно-публичного обвинения (ч. 3 ст. 20 УПК РФ), особые условия избрания меры пресечения в виде заключения под стражу (ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ); особый порядок признания предметов и документов вещественными доказательствами по уголовным делам о преступлениях в сфере экономики (ст. 81.1 УПК РФ), самостоятельное основание прекращения уголовного преследования по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности (ст. 28.1 УПК РФ) и др.
Целесообразность и правомерность установления в уголовно-процессуальном законе особенностей производства по уголовным делам о преступлениях в сфере экономической и предпринимательской дея-
1 На это указано и в п. 25.4 постановления Пленума Верховного
Суда Российской Федерации от 27 июня 2013 г. N° 19 (в ред. постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2016 г. № 56) «О применении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности».
тельности вызывают вопросы у многих процессуалистов, поскольку изъятия из единого по всем делам порядка уголовного судопроизводства не обусловлены спецификой лица, в силу несовершеннолетнего возраста, состояния психического здоровья либо из-за должностного положения нуждающегося в усиленной правовой защите.
Даже самый беглый анализ отмеченных производств показывает их несовершенство. Ощущается нехватка концептуальной идеи развития процессуальной формы, которая бы учитывала все многообразие уголовно-процессуальных отношений, но при этом не разрушала единого «фундамента» уголовного судопроизводства.
УДК 343.1 ББК 67.411
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЕ СЛЕДСТВИЕ ПЕРЕД НОВЫМИ ВЫЗОВАМИ
ЮРИЙ АН А ТОЛЬЕВИЧ ЦВЕТКОВ,
заведующий кафедрой управления следственными органами и организации правоохранительной деятельности Московской академии Следственного комитета Российской Федерации, кандидат юридических наук
Научная специальность 12.00.09 — уголовный процесс
E-mail: [email protected]
Аннотация. Рассматриваются проблемы предварительного следствия, возникшие в результате реформы досудебного производства 2007—2010 гг.: как изменение круга субъектов следственной деятельности и системы надзора и контроля за следственной деятельностью.
Ключевые слова: предварительное следствие, следователь-криминалист, процессуальный контроль.
Annotation. The article deals with the problems of preliminary investigation arising from the reform of pre-trial 2007— 2010, such as changing the range of subjects of investigative activities and the system of supervision and control over investigative activities.
Keywords: preliminary investigation; the investigator-criminalist; procedural control.
Новые вызовы, перед которыми оказалась система предварительного следствия в результате реформы досудебного производства 2007—2010 гг., а также изменений в социальной жизни, требуют продуманных и научно обоснованных решений. Пред-
ставляется, что эти решения не должны вести к упрощенчеству и отказу от проверенных процессуальных институтов, таких, как возбуждение уголовного дела. Но и не следует поспешно создавать новые, неорганичные нашему процессу институты, как, например, следственный судья. Наука должна откликаться на реальные запросы практики и предлагать решения сообразно главному правилу врачей — primum non nocere («прежде всего — не навреди»).
Реформа изменила круг субъектов следственной деятельности. Прокурор из него исключен. Возникли новые субъекты: руководитель следственного органа и следователь-криминалист. Руководитель следственного органа унаследовал свои полномочия от прокурора и, до известной степени, от начальника следственного отдела. Следователь-криминалист в этом плане фигура более «новая»1.
1 В число участников уголовного судопроизводства следователь-криминалист введен Федеральным законом от 2 декабря 2008 г. № 226-ФЗ «О внесении изменений в УПК РФ».
