CC BY
33
ДИДАКТИЧНОСТЬ КАК ПРИЗНАК АФОРИЗМА (НА МАТЕРИАЛЕ АФОРИЗМОВ ГАНСА КУДСЦУСА)
Резюме. В работе дидактичность (морально-этическая направленность текста) рассматривается как неотъемлемый признак афоризма. Она имеет комплексный характер и реализуется в афоризме при помощи разноуровневых языковых единиц.
Помимо средств генерализации, субъективной и объективной модальности для экспликации дидактичности используют модифицированные фразеологизмы, клише и определенные модели предложений. Особую роль выполняет при этом графика (курсив, дефис, кавычки) . Средства экспликации дидактичности и связанной с ней оценки в афоризмах тесно взаимодействуют и наслаиваются друг на друга.
Ключевые слова: афоризм, дидактичность, средства дидактичности, обобщенность, генерализация, объективная модальность, субъективная модальность; aphorism, didacticism, ways of expressing didacticism, generalization, objective modality, subjective modality.
Наметившийся в последнее время интерес лингвистики текста к малоформатным текстам привел к появлению целого ряда публикаций об афоризмах, в которых затрагиваются самые разные аспекты афористики. Тем не менее, даже некоторые конститутивные признаки афоризмов исследователи трактуют по-разному. Очевидно, что это связано не только с направленностью конкретного исследования, но и с недостаточной разработанностью общей лингвистической теории данного типа текста1. К проблемным вопросам, в частности, можно отнести деление на самостоятельные (внеконтекстные) и вводные (включенные в текст) афоризмы, определение верхней границы афоризмов и выявление их конститутивных (обязательных и факультативных) признаков (Fricke 1984, Федоренко, Сокольская 1990; Ваганова 2002) .
1 Отчасти такое положение обусловлено тем, что теорию афоризма первоначально разрабатывали литературоведы (см., например, известную монографию Н. Т. Федоренко и Л. И. Сокольской, указанную в библ. списке).
Некоторые из названных проблем уже являлись предметом нашего исследования: вслед за Г. Фрике мы понимаем под афоризмами только самостоятельные (внеконтекстные) малоформатные тексты (БсегЪта 2003: 251-252; Щербина 2006: 185186). Поскольку дидактичность как признак афоризма во многих публикациях в большей степени постулируется, чем доказывается, остановимся на ней более подробно.
Представляется, что под дидактичностью афоризма можно понимать его морально-этическую направленность, которая должна иметь конкретное лингвистическое воплощение.
Известно, что афоризм выражает индивидуальную мудрую мысль, «которая представлена как общезначимая и оригинальная по форме и содержанию» (Манякина 1981: 4). При этом «общезначимость», т. е. ценность содержащейся в афоризме информации для широкого круга людей, сопряжена в основном с дидактической направленностью жанра. В языковом же проявлении общезначимость связана с обобщенностью суждения и, следовательно, с предметом афористического высказывания (Манякина 1976: 90).
До настоящего времени считалось, что основными средствами экспликации обобщенности, в первую очередь, являются средства генерализации и некоторые специфические лексикограмматические показатели (Дмитриева 1997: 9). Однако думается, что экспликация обобщенности возможна и при помощи предпочтительного употребления некоторых других средств. Об этом, пожалуй, косвенно свидетельствуют высказывания о двучленной форме (двухаспектности) афоризма (Федоренко, Сокольская 1990: 40), употребительности превосходной степени прилагательных, дефиниций (дефинитивных конструкций) и отождествительных структур (Биске 1984: 141-142), типизированности семантико-языковой структуры афоризмов, которая обуславливает известную предсказуемость информации (Манякина 1981: 19).
Названные структурно-языковые особенности, безусловно, не могут не влиять на экспликацию дидактической направленности афоризма. Тогда логично было бы представить обобщенность как комплексное, многоплановое явление, на основе которого в значительной степени и возникает дидактическая направленность афоризма как типа текста.
Обратимся теперь к афоризмам из творчества известного немецкого автора Г. Кудсцуса2 (Kudszus 1970) для выявления типичных средств обобщения.
1. Самыми известными из них являются разнообразные средства генерализации, среди которых лучше других изучены в этой функции презенс и определенный артикль:
а) панхронический (вневременной) презенс:
(1) Jeder ist unentbehrlich: sich selber3.
(2) Ohne Ballast hat kein Schiff Tiefgang.
Как явствует из примеров, панхронический презенс может сочетаться со вспомогательным глаголами «sein» или «haben» со стертой семантикой. Кроме того его употребление могут подготавливать глаголы непредельной семантики и ситуация, которая эксплицитно или имплицитно выражена (т.е. может быть домыслена), например, при помощи обстоятельства времени со значением «всегда», «обычно» (ср.: Sowinski 1991: 173):
(3) Jede Hoffnung gibt mehr Kraft als zehn Erinnerungen.
Академическая грамматика немецкого языка указывает в связи со значением генерализации на временную индифферентность презенса и его использование для обозначения чего-то обычного, общепринятого, узуального, повторяющегося, т. е. не ограниченного моментом речи факта или события (Grundzuge einer deutschen Grammatik 1980: 509).
2 Ганс Кудсцус (1901-1977) - философ, писатель, журналист, с 1967г. почетный доктор Свободного университета в Берлине (Freie Universitat Berlin) является, по мнению известного философа В. Адорно (ФРГ), одним из самых значительных и ярких немецких афористов XX века и в определенной мере продолжателем идей другого немецкого философа Л. Витгенштейна. Не случайно одна из рецензий в газете «Зюддойче Цайтунг» (1976) к 75-летнему юбилею Ганса Кудсцуса имеет емкое название «Немецкий Сократ». Всего опубликовано две антологии афоризмов Г. Кудсцуса: «Jaworte, Neinworte. Aphorismen» (Frankfurt/M.: Suhrkamp, 1970) и «Das Denken bei sich. Aphorismen» (Koln: Matto, 2002). За публикацию эссе, рецензий и афоризмов в «Тагесшпигель», а также в «Берлинер Цайтунг» Г. Куддсцус был удостоен в 1963 г. Немецкой премии критиков (Deutscher Kritikerpreis).
3 Во всех приводимых примерах сохранено правописание из сборника Г. Кудсцуса (см. библ. список).
б) определенный артикль в единственном числе:
(4) Der Mensch ist das einzige Wesen, das sich selber nicht gewachsen ist.
Обобщение выражено здесь эксплицитно, так как единственное число подразумевает множественное: der Mensch = die/alle Menschen. Такой излюбленный в афористике прием является одним из видов метонимии - синекдохой (pars pro toto). Разумеется, что в аналогичном значении для номинации класса/вида предметов или явлений возможно и употребление множественного числа без артикля (с нулевым артиклем):
(5) Auch Falter tragen ihr Gewicht.
в) имена существительные с абстрактным значением:
(6) Schonheit strahlt, Geist glanzt; und beide konnen blenden. Gtite warmt.
Абстрактные имена (здесь: Schonheit, Geist, Gute) называют ключевые для соответствующего автора и для общества в целом понятия, имеющие непреходящую, вечную ценность. Тем самым они как бы смыкаются с доминирующим в афоризмах панхроническим презенсом и другими средствами генерализации и оценки, усиливая эффект обобщения и дидактичности. О важности подобных понятий свидетельствуют антологии, в которых афоризмы одного или разных авторов сгруппированы по определенной тематике, в том числе и цитируемый сборник афоризмов Г. Кудсцуса, для которого ключевыми темами являются «характер», «мужество», «жизнь», «смерть», «нужда», «ложь», «счастье», «жертва» и некоторые другие. Таким образом, афоризмы через соответствующие концепты служат средством отражения определенной картины мира автора афоризма (Анастасьева 2008: 128).
2. Разная степень обобщенности от неопределенной до глобальной, своего рода градация, может выражаться некоторыми лексико-грамматическими средствами:
а) неопределенными местоимениями:
(7) Jedes Genie hinterlafit auf dem Antlitz der Menschheit eine Narbe.
(8) Alle Wurzeln wachsen im Dunklen.
(9) Mancher versteht uns nicht, weil er zu viel von uns weifi
(10) Nichts schwieriger, als sein eigener Partner zu werden.
Очевидно, что вследствие разной семантики (референции) местоимений степень выражаемой ими обобщенности, а сле-
довательно, и категоричности высказываний различна. У лексем «jedes» и «alle» она максимальна, «mancher» выражает ее снижение (ограничение). «Nichts» и также встречающееся «nie-mand» находятся по отношению к местоимениям «jedes» и «alle» на противоположном полюсе и также максимально обобщает через полное отрицание.
б) неопределенно-личным местоимением «man»:
(11) Man mufi nicht Engel sein, um auf einer Harfe richtig spielen zu konnen.
Хорошо известно, что местоимение «man» в одном из своих значений выражает высокую степень обобщения (Riesel, Schendels 1975: 104). Можно предположить, что его употребление в афоризмах свидетельствует о желании представителей малого жанра облекать свои субъективные мысли в объективную форму.
в) личными местоимениями:
(12) Ich horte schon oft sagen: „Sie ist eine Schonheit“; aber noch nie: „Sie ist eine Klugheit“; das duldet schon die Sprache nicht. Warum?
(13) Er ist gar nicht weise, er ist nur mtide.
(14) Wo wir die Nerven verlieren, gewinnen uns die Nerven.
Несмотря на субъективность афоризма как жанра, большинство авторов избегает использовать личные местоимения «ich» и «er/sie» в своих текстах. Обычно субъективные оценки стараются максимально «объективировать», воплотив их в соответствующую языковую форму. Так в антологии Г. Кудсцуса личное местоимение «ich» отмечено только один раз (пример 12). Личные местоимения «er» и особенно «wir» встречаются чаще. В целом такая референция соответствует основной тенденции в афористике, так как чем более лично сформулированы афоризмы, тем меньше они обобщают (Lappe 1989: 75-76).
Возможно, Г. Кудсцус употребляет «чуждое» афоризму местоимение «er» в подражание основоположнику немецкой афористики Г. К. Лихтенбергу4. Кроме того это местоимение в
4 Георг Кристоф Лихтенберг (1742-1799) - физик и математик, астроном, профессор университета в г. Геттинген. Под влиянием идей И. Канта и Б. Спинозы и французских моралистов он становится видным представителем эпохи просвещения. С 1764 г. Г. К. Лихтенберг вел разнообразные дневниковые записи в виде отдельных тетрадей,
определенной степени типизирует и сигнализирует авторскую дистанцию (иронию или критику). И, наоборот, употребление местоимения «wir» свидетельствует о включенности (либо идентификации с называемым явлением) и об интенции автора участвовать в чем-либо (Grundzuge einer deutschen Grammatik 1980: 655). Таким образом, афоризмы с местоимениями «er» -«wir» фактически противопоставлены друг другу по принципу невключенности (наличия дистанции) - включенности (отсутствия дистанции) автора.
г) некоторыми наречиями с семой времени (например, «oft», «nie», «niemals», «immer»):
(17) Der Hecht ist immer im selben Teich wie die Karpfen, die er jagt.
(18) Der Tag wird der Nacht niemals glauben, dafi es Sterne gibt.
Несомненно, подобные наречия характеризуют степень «частотности» и тем самым распространенности или важности предмета высказывания по шкале «высокая - (средняя) -(низкая) - нулевая». В сочетании с другими средствами они эксплицируют либо усиливают уровень генерализации. Заметим в этой связи, что в цитируемом сборнике не отмечены другие наречия с семой времени как, например, «manchmal», «gewohn-lich», «selten». С одной стороны это связано с особенностями авторского стиля, а с другой, как и в случае с неопределенными местоимениями позволяет добиться максимального или близкого к нему по интенсивности обобщения посредством неограниченного утверждения или полного отрицания.
3. С обобщенностью, безусловно, коррелируют также разнообразные средства объективной и субъективной модальности, так как морально-философская направленность афоризма невозможна без использования средств оценки.
Объективная модальность выражает отношение сообщаемого к действительности в плане реальности (т. е. осуществляе-мости или осуществленности) и ирреальности (т. е. неосуществ-ленности). Ее можно представить в виде оппозиции изъяви-
которые он назвал «8иёе1ЪисЬег» («черновые наброски»). Эти наброски, заметки, замечания и афоризмы не были изначально предназначены для публикации и были изданы только после смерти автора. Стиль Г. К. Лихтенберга оказал, однако, значительное влияние на творчество всех последующих немецких афористов, а его самого считают основоположником этого жанра в Германии.
тельного и «ирреальных» наклонений (сослагательного/условного и побудительного) (ЛЭС: 303).
Даже беглый просмотр афоризмов любого автора показывает, что подавляющее большинство из них сформулировано в изъявительном наклонении. Так, из нескольких сотен афоризмов Г. Кудсцуса конъюнктив (сослагательное наклонение) отмечен примерно в десяти высказываниях. Это и не удивительно, так как индикатив сам по себе нейтрален, индифферентен по отношению к высказыванию афоризма в том плане, что эксплицирует его «безграничность», всеобъемлющий характер и тем самым общепринятость. Данное свойство индикатива в афоризмах обычно наслаивается на другие описанные выше средства обобщения, хотя и может быть ограничено некоторыми модальными средствами.
Интересно, что сослагательное наклонение, которое в немецком языке может передавать широкий спектр модальных значений косвенной (совет) или прямой императивности (прямой приказ), вежливости, просьбы или желания, а также ирреальности, употребляется в цитируемом сборнике почти исключительно в последнем значении. Приведем некоторые из примеров с ирреальным конъюнктивом:
(19) Man kdnnte ihn einen Denker nennen, wenn er zu seinen vielen Faden ein Labyrinth gefunden hatte.
(20) Das Leben ware ein Paradies, wenn wir schon dort Frieden finden, wo wir Frieden machen.
(21) Und waren wir Genies der Entsagung - einem kdnnen wir nicht entsagen: dem Leid. Denn Entsagung ist Leid.
В подобных случаях конъюнктив выражает не только субъективизм автора, его иронию или даже сарказм. Невозможность или нереальность какого-либо качества либо явления как минимум косвенно связаны с определенным, возможно, недостижимым морально-этическим ориентиром и таким образом эксплицируют позицию автора.
В отдельных афоризмах встречаем конъюнктив со значением косвенной модальности для экспликации совета или правила, которым нужно следовать:
(22) Uber den Menschen sollte nur reden, wer tiber ihn verstummt ist.
(23) Man mtisste den Autor der Geschichten kennen, die wir uns und anderen erzahlen, wenn wir von uns selbst sprechen.
Конъюнктив со значением прямой императивности (приказа) в цитируемой антологии отсутствует, но в единичных случаях использованы модальные глаголы «mussen» и «sollen» в индикативе, которые выражают большую степень императивности/ долженствования в сравнении с соответствующими формами конъюнктива:
24) Du sollst eine Leiter, auf der du in den Himmel stiegst, nicht ob ihrer hдlzernen Art verspotten.
(25) Wir mtissen die blaue Blume suchen, um einen Kaktus zu finden.
Отметим также, что такое средство прямой императивности как повелительное наклонение (императив) глагола в афоризмах Г. Кудсцуса не употребляется вовсе. Можно сделать вывод о том, что автор избегает явной назидательности или морализации, что, однако, не мешает ему эксплицитно выражать свою морально-этическую позицию.
Субъективная (текстовая) модальность (экспрессивность) отражает отношение говорящего к сообщаемому, эмоционально-волевую установку автора текста. Ее основу образует понятие оценки в широком смысле слова (СЭС: 549).
Назовем лишь некоторые способы авторской оценки в текстах Г. Кудсцуза:
а) модальные слова и частицы:
(26) Ein Paradies ist erst dann, aber auch schon dann zerstдrt, wenn die Sehnsucht nach ihm erstorben ist.
(27) Sonnen versinken nur in unseren Augen.
(2S) In der Krankheit des Menschen weifi der Tod nicht, was er eigentlich ist.
(29) Vielleicht verdunkelt das Licht, in dem wir stehen, die Wahrheit mehr, als das Dunkel sie erhellt.
Уступительно-ограничительные частицы «nur»», «erst», «schon», «dann», «vielleicht», а также некоторые другие характерны как для устной, так и для письменной разновидности немецкого языка. Выражаемые ими нюансы модальных значений особенно важны именно в коротких и емких афоризмах, когда из минимального языкового материала создается насыщенное содержание. Конечно, при этом существуют и авторские предпочтения. Так, Г. К. Лихтенберг, а впоследствии Э. Канет-
ти5 особенно часто использовали в своих афоризмах модальные частицы «wohl» и «vielleicht», которые позволяют отказаться от излишней категоричности и назидательности. К тому же, названные частицы позволяют авторам подвергать сомнению не только чужие высказывания, но и свои собственные.
б) превосходная степень имен прилагательных:
(30) Das beste Gewissen ist immer nur ein gutes Gewissen. Ein schlechtes Gewissen kann immer noch schlechter werden.
(31) Die grnfiten Leidenschaften nahren sich von der tiefsten Einsicht in ihre Unmдglichkeit.
В зависимости от семантики прилагательного превосходная степень обозначает на шкале градации либо максимально положительный, либо максимально отрицательный полюс качества. Первый пример искусно построен на параллелизме и антитезах, в том числе путем противопоставления соответственно превосходной и положительной степеней сравнения прилагательного «gut» в первом предложении, а также положительной и сравнительной степени прилагательного «schlecht» во втором. Эффект высказывания усиливается, так как названные прилагательные являются антонимами, а итоговая цепочка сравнений (градация) выглядит следующим образом: «das beste» - «gut» - «schlecht» -«schlechter».
Пример (31) построен на частичном параллелизме двух прилагательных в превосходной степени и общей содержательной антитезе, на которой строится данный афоризм. Однако нередко структура афоризма, который содержит превосходную степень прилагательного, выглядит намного проще:
5 Элиас Канетти (1905-1994) - писатель, лауреат многих литературных премий немецкоязычных стран, а также Нобелевской премии по литературе (1981). Является автором романа, нескольких драм, многотомной автобиографии, путевых заметок, эссе и афоризмов. Ключевым произведением Э. Канетти следует признать художественно-психологическое исследование «Masse und Macht» («Масса и власть») (1963). В своих многочисленных афоризмах, которые он называет «афористическими заметками» и которые публиковались последовательно в нескольких отдельных, хронологически выстроенных антологиях на протяжении примерно 30 лет, Э. Канетти нередко использует необычную для афоризма референцию - личное местоимение 1 л. ед. ч. «ich».
(32) Verwegenstes aller Abenteuer: zu sich selbst „ich“ zu sagen.
К прилагательным в превосходной степени примыкает и субстантивация - переход прилагательного в превосходной степени в разряд существительных:
(33) Das Wichtigste nahm man noch nie unter die menschlichen Grundrechte auf: das Recht auf Einsamkeit.
При этом признак или качество становится предметом или явлением, а в приведенном примере абстрактным понятием (ср. пункт 1 в).
в) обыгрывание (модификации) фразеологизмов и клише:
К излюбленным приемам Г. Кудсцуса относится модификация пословиц и других фразеологизмов. В сборнике имеется целый раздел, который называется «Dialektik der Sprichworter». Не вдаваясь в дискуссию о сущности пословиц и правомерности их отнесения к фразеологии, заметим, что пословицы выражают общепринятые правила морали и поведения, которые не обсуждаются, а принимаются a priori. Поэтому они могут служить исходным пунктом афоризмов, в которых, с одной стороны, подвергаются сомнениям или отвергаются некоторые прописные истины, а с другой, предпринимается попытка их переосмысления.
Обратимся к конкретным примерам:
(34) Keine Ausnahme ohne Regel.
(35) „Ltigen haben kurze Beine“; und lange Arme.
В первом примере произведена простая и изящная трансформация, при которой на формально-структурном уровне изменена последовательность существительных в исходной пословице: «Keine Regel ohne Ausnahme». Во втором добавлен комментарий, который в корне меняет суть исходной пословицы. В обоих случаях происходит переосмысление, казалось бы, устоявшихся норм и их переоценка. Фактически автор провоцирует читателя и полемизирует с ним.
Весьма разнообразны и окказиональные модификации других фразеологических единиц:
(36) Das beste an zwei Sttihlen ist, das man zwischen ihnen sitzen kann.
(37) Wenn wir die letzte Maske ablegen, verlieren wir unser Gesicht.
(3S) Dem Glticklichen schlagt keine Stunde, weil er immer weifi, was sie geschlagen hat.
(39) Wenn wir die Nerven verlieren, gewinnen uns die Nerven.
Разнообразные приемы варьирования устойчивых выражений позволяют Г. Кудсцусу обозначить свою позицию при анализе шаблонов повседневного мышления. В примере (36) это достигается за счет прочтения пейоративной коннотации исходного фразеологизма «zwischen zwei Stuhlen sitzen» как положительной, что подчеркивает превосходная степень прилагательного «das beste» с положительной семантикой.
Контраст же в примерах (37) и (39) вызван столкновением переносного и прямого значения соответствующих фразеологизмов, т. е. амбивалентностью. В примере (38) антитезу (а вместе с ней и оценку) создают различные временные формы глагола.
В антологии встречаются также другие аллюзии:
(40) Sisyphos ist die Devotion der Gдtter vor der Schwerkraft der Erde.
(41) „Der Mensch lebt nicht vom Brot allein.“ Diese unwesentliche Richtigkeit ist ein schwaches Echo der wesentlichen Wahrheit: Das Brot wachst nicht vom Menschen allein.
Первая обыгрывает миф о Сизифе и возникший на его основе известный фразеологизм, полностью изменяя оценку мифологического факта: «бесполезный труд» заменяется на «бессилие богов перед притяжением земли». Вторая эксплицитно выражена цитатой из библии, которая далее релятивируется в комментарии при помощи хиазма.
г) авторские графические средства:
В первую очередь к ним относится написание сложносоставных слов и суффиксально-аффиксальных образований через дефис, чтобы подчеркнуть некоторую автономность (а, следовательно, и вес) их компонентов. Это один из излюбленных приемов Г. Кудсцуса, который, например, может подчеркивать одновременную актуализацию значения одного из компонентов слова и слова как знака в целом, например, «Vor-bild», «vor-leiden» и «Stand-Punkt»:
(42) Vor-bild sein, heifit in erster Linie vor-leiden kдnnen.
(43) Er war sich selber so fremd-vertraut, dafi er allnachtlich zu sich sagte: „gute Nacht!“
(44) Mein Stand-„Punkt“? Habe ich nicht. Nur eine Stand-Linie, auf der man von Punkt zu Punkt stolpern oder sttirzen kann. Im Untergang aufgehen.
В случае с «fremd-vertraut» (43) и «Stand-Linie» (44) налицо соответственно оксюморон и другое окказиональное образование, которые благодаря своей парадоксальности заставляют по-новому взглянуть на традиционные понятия и проблемы.
Кроме написания через дефис в афоризмах Г. Кудсцуса находим курсив и выделение кавычками, которые заставляют читателя фокусировать внимание на ключевых словах и задуматься, чтобы домыслить авторское высказывание либо заново
6
осмыслить известные истины :
(45) Um einen Gedanken haben zu konnen, mUssen wir uns viele aus dem Kopf geschlagen haben.
(46) Die Toten „schlafen“ sowenig, wie dafi sie „mahnen“; die Toten sind ... tot.
д) средства образности:
Средства образности передают субъективное авторское видение проблем и поэтому содержат определенную оценку, которую не всегда можно свести к признаку «хорошо» или «плохо» (ср.: С: 140).
К приемам Г. Кудсцуса относится персонификация абстрактных понятий «Gedankenlosigkeit», «Herzlosigkeit», «Sehn-sucht», «Angst», оформленная в двух первых примерах (квази-) дефинициями, а в последнем антропоцентричным фразеологизмом «Gras wachsen horen»:
(47) Gedankenlosigkeit ist die Tochter der Herzlosigkeit.
(48) Die Sehnsucht des Marmors ist der Bildhauer.
(49) Angst hort das Gras wachsen und die Steine schreien.
е) клишированность афоризмов, т. е. типизированность их се-мантико-языковой структуры, которая проявляется в предпочтительном употреблении определенных синтаксических моделей, например:
(50) Charakter ist Mut zur Monotonie.
(51) Guter Geschmack ist nicht die schlechteste Moral.
Данные примеры напоминают квази-дефиниции и являются излюбленным приемом многих авторов, в том числе и Г. Кудс-
6 Так как в тексте данной статьи все примеры приводятся курсивом, авторский курсив Г. Кудсцуса выделен жирным шрифтом.
цуса. Представляется, что это отнюдь не случайные стилистические особенности или предпочтения. Выбор синтаксической модели типа «A ist A/B» (т. е. определения) открывает целый ряд оценочных возможностей (см. также примеры (40) и (47). Ведь определения (квази-дефиниции) неожиданно высвечивают новые грани хорошо известного явления и поэтому достаточно парадоксальны и субъективны. Их четко выраженная двучленная форма способствует тому, что в первой части называется явление или понятие, а во второй раскрывается его суть. При этом авторы могут варьировать типы определений, использовать некоторые другие глаголы-связки (bedeuten, heiBen) либо опускать их вовсе (заменять двоеточием или тире) (Scerbina 2005).
К другим типизированным структурам следует отнести афоризмы, построенные по моделям пословиц «Ohne A kein (fehlt) B», «wer etwas tut, der...», «wenn etwas eintrifft, (dann) geschieht etwas» и т.д. и представляющие собой вследствие чередования ударных и безударных слогов ритмически организованную прозу:
(52) Ohne FlUgel ist Amor nur ein kleiner Nackedei.
(53) Wer in falscher Richtung wandert, geht auch vorwarts.
(54) Wenn zweier Menschen Wege sich kreuzen, entsteht notwendig ein Kreuz.
Выбор таких структур/моделей отнюдь не случаен. Во-первых, в случае трансформаций они легко узнаются носителями языка как аллюзии на известные пословицы. Во-вторых, при формулировании собственных квази-пословиц последние легко узнаваемы вследствие характерных просодических средств. Поскольку пословицы обобщают определенный опыт, являются предельно краткими и легко запоминающимися высказываниями, в том числе благодаря своей просодии, они представляют идеальный исходный материал для афоризмов.
Двучленность афоризмов нередко выражена на формальнологическом уровне также двойными союзами или параллельными конструкциями в функции сравнения или противопоставления (см. также пример 39):
(55) Wenn ein jemand zu mir spricht, vertreibt er die Stille, die in mir war. Wenn ein Du mit mir spricht, bannt es die Stille, die in mir ist.
(56) Wer verzweifelt, stirbt; wer noch lebt, spielt Verzweifelten.
(57) Je Uberspitzter ein Gedanke, um so zerbrechlicher.
Как видно из многочисленных примеров, названные при анализе отдельные средства экспликации дидактичности и связанной с ней оценки в афоризмах тесно взаимодействуют и наслаиваются друг на друга, что позволяет Г. Кудсцусу более точно сформулировать свои этико-философские взгляды на некоторые «вечные» проблемы.
Разумеется, настоящая статья не претендует на исчерпывающий анализ всех возможных средств дидактизации, которые, как показывает анализ, в основном представлены обобщающими и оценочными средствами. Среди обобщающих средств в первую очередь следует назвать панхронический презенс, определенный артикль, имена существительные с абстрактной семантикой, (специфическую) референцию предпочтительных
личных местоимений, наречия с семой времени.
С обобщенностью, очевидно, коррелируют также разнообразные средства объективной и субъективной модальности, так как морально-философская направленность афоризма невозможна без экспликации авторской оценки. При этом Г. Кудсцус практически отказывается от назидательности (прямой оценки) и предпочитает косвенную оценку. Последнюю эксплицируют модальные слова и частицы, степени сравнения прилагательных, обыгрывание афоризмов и клише, аллюзии, некоторые предпочтительные синтаксические структуры в сочетании с просодией и авторскими графостилистическими средствами.
В связи с тем, что средства оценки пока недостаточно исследованы, представляется, что их дальнейшее изучение на материале афоризмов следует продолжить. Однако уже сейчас с определенной долей уверенности можно сделать предварительный вывод о том, что они являются неотъемлемой частью дидактического содержания афоризма. Тогда «дидактичность» как свойство афористического текста следует рассматривать как многоплановое явление, которое не ограничено рамками традиционных средств обобщения.
Очевидным представляется и тот факт, что дидактичность характерна также для других типов текстов. Для определения уровня (плотности, насыщенности) дидактичности разных жанров и типов текстов дидактической направленности как, например, басня, сказка, притча, проповедь необходим анализ соответствующего текстового материала.
Литература
Анастасьева 2008 - Анастасьева О. А. Отображение концепта «брак (супружество)» как элемента картины мира в англоязычных афоризмах // Наукові записки. Серія: Філологічні науки (мовознавство). Вып. 75 (4). Кіровоград. С. 126-129.
Ваганова 2002 - Ваганова Е. Ю. Афоризм как тип текста в аспекте интертекстуальности: на материале немецкого языка: диссертация... канд. филол. наук. Калининград.
Дмитриева 1997 - Дмитриева О. А. Культурно-языковые характеристики пословиц и афоризмов (на материале французского и русского языков): автореф. дис.... канд. филол. наук. Волгоград.
ЛЭС 1990 - Лингвистический энциклопедический словарь / В. Н. Ярцева (ред.). М.
Манякина 1981 - Манякина Т. И. Языково-стилистическая характеристика жанра афоризма (на материале немецкого языка): автореф. дис. ... канд. филол. наук. Киев.
Манякина 1976 - Манякина Т. И. Жанрово-стилевые черты афоризма и специфика их языковой реализации // Вопросы теории романогерманских языков: сб. научн. ст. Днепропетровск. С. 85-93.
СЭС 2003 - Стилистический энциклопедический словарь русского языка / М. Н. Кожина (ред.). М.
Федоренко 1990 - Н. Т. Федоренко, Л. И. Сокольская. Афористика. М.
Щербина 2006 - Щербина С. Ю. К проблеме делимитации малоформатных дидактических текстов Э. Канетти и Г. К. Лихтенберга // Язык как структурная и социальная практика. Межвуз. сборник научных трудов. Выпуск 6-7. Хабаровск, С. 184-196.
Fricke 1984 - Fricke H. Aphorismus. Stuttgart, 1984.
Grundzuge 1981 - Grundzuge einer deutschen Grammatik / K. E. Heidolph [et.al.]. Berlin.
Kudszus 1970 - Kudszus H. Jaworte, Neinworte. Aphorismen. Mit einer Einfuhrung von D. Hildebrandt. Frankfurt am Main.
Lappe 1989 - Lappe Th. Elias Canettis „Aufzeichnungen 1942 - 1985“. Modell und Dialog als Konstituenten einer programmatischen Utopie. Aachen.
Riesel 1975 - Riesel E., Schendels E. Deutsche Stilistik. Moskau.
Sowinski 1991 - Sowinski B. Deutsche Stilistik. Frankfurt am Main.
Stolzel 1998 - Stolzel T. Rohe und polierte Gedanken. Studien zur
v Wirkungsgeschichte aphoristischer Texte. Freiburg und Breisigau.
Scerbina 2003 - Scerbina S. Kurt Tucholskys „Schnipsel“ texttypologisch betrachtet // Das WORT. Germanistisches Jahrbuch. Moskau. S. 249-
„ 264. ^
Scerbina 2005 - Scerbina S. Die Scheindefinition als didaktisches Mittel bei Lichtenberg, Tucholsky und Canetti // Wort - Text - Kultur: Beitrage zur Germanistik. Chabarovsk. S. 145-159
S. Ju. Scerbina. Didacticism as an integral part of the aphorism (Hans Kudszus’ aphorisms)
The article deals with didacticism (understood as the general moral and ethical focus of the text) which the author views as an integral part of the aphorism. It has a complex character and is realized through various-level language units.
Besides generalization, subjective and objective modality, various other means are used to explicate didacticism including modified phraseological units, cliches, and some sentence types. A special role is assigned to graphic means such as italics, hyphen and inverted commas. Various means of explication of didacticism and estimation in aphorisms are in close interaction and accumulate on each other.
