CC BY
128
падноевропейского. Даже коренные мусульмане в России стали ощущать себя мигрантами, живущими во враждебном окружении. Произошло это по вине ваххабитов, которые, как и любая секта, делят весь мир на «черное» и «белое» [6].
Если процесс исламизации пойдет и далее такими темпами, то, учитывая, что замещение естественного населения за счет потока мигрантов, среди которых подавляющая часть - рабочая сила из ближних стран, в основном проповедующих ислам, достигает 45 %, то мы можем получить на 80 % и более исламизированную Россию уже к 2050 году. А вот насколько этот процесс носит позитивный или негативный оттенок - вопрос дискуссионный и крайне актуальный.
Список литературы:
1. Бадретдинов С. «Русификация» ислама ведет к ужесточению идеологического контроля над населением [Электронный ресурс] // Эхо России. -Режим доступа: http://ehorussia.com/new/node/8628.
2. Всероссийская перепись населения-2010 [Электронный ресурс] // ГКС. - Режим доступа: http://www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/croc/ perepis_itogi1612.htm.
3. Зайончковская Ж. Миграция в современной России [Электронный ресурс] // Российский совет по международным делам. - Режим доступа: http://russiancouncil.ru/inner/?id_4=l7l4#top.
4. Ибрагимова С. Почему люди со всего мира принимают Ислам? [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.islamdag.ru/v-islame/12022.
5. Макаров А. Современная география ислама в России [Электронный ресурс] // Мусульмане России. - Режим доступа: http://dumrf.ru/regions/77/ opinions/5963.
6. Силантьев Р. Новейшая история ислама в России. - Алгоритм, 2007.
7. Шмулевич А. Сделать Россию исламской страной. Кому выгодна ис-ламизация России? [Электронный ресурс] // АПН. - Режим доступа: http://www.apn.ru/publications/article22405.htm.
ДИАСПОРА КАК ТРАНСНАЦИОНАЛЬНОЕ СООБЩЕСТВО
© Петров А.Н.*
Северо-Восточный федеральный университет им. М.К. Аммосова,
г. Якутск
В данной статье рассмотрено влияние диаспор на принимающие страны и появление у современных диаспор качественно новой черты -
* Магистрант кафедры Социологии.
транснациональности, ведущей за собой повышение уровня влияния диаспор, как социальных групп, на ситуацию в своих местах проживания и даже за их территориальными границами (трансгосударственные сети).
Ключевые слова: диаспора, политика, глобализация, идентичность, транснациональность, трансгосударственные сети, этнонациональные общности.
Характерной особенностью глобализирующегося мира становится усиление миграционных процессов. Глобализация делает «национальные перегородки» более прозрачными, и потому миллионы людей в поисках лучшей доли покидают родину и устремляются в другие страны. За последние 50 лет численность международных мигрантов увеличилась почти в три раза. Если в 1960 г. во всем мире насчитывалось 75,5 млн. человек, проживающих вне страны своего рождения, то в 2000 г. - 176,6 млн., а в конце 2009 г. их стало уже 213,9 млн. Согласно оценкам экспертов ООН, в настоящее время каждый 35-й житель земного шара является международным мигрантом, а в развитых странах - уже каждый десятый.
Резкое увеличение масштабов миграции идет параллельно с консолидацией иммигрантских этнических сообществ. Оказавшись на новом месте, переселенцы, как правило, стремятся объединиться, чтобы не только выжить, но и сохранить свои обычаи, традиции, язык в чуждой для них, зачастую весьма враждебной этнокультурной среде. С этой целью они либо присоединяются к уже существующим диаспорам, либо создают новые. В результате число диаспор в мире непрерывно увеличивается.
Профессор Иерусалимского университета Г. Шеффер предпринял попытку определить численность наиболее известных в мире диаспор. Согласно его расчетам, численность самой большой из так называемых «исторических» (то есть существующих с давних времен) диаспор - китайской - составляет в настоящее время 35 млн. человек, индийской - 9 млн., еврейской и цыганской - по 8 млн., армянской - 5,5 млн., греческой - 4 млн., немецкой -2,5 млн., диаспоры друзов - 1 млн. человек. Среди «современных» диаспор самая крупная, афро-американская, насчитывает 25 млн. человек, курдская -14 млн., ирландская - 10 млн., итальянская - 8 млн., венгерская и польская -по 4,5 млн., турецкая и иранская - по 3,5 млн., японская - 3 млн., ливанская (христианская) - 2,5 млн. человек [6, с. 10-11].
Диаспоры оказывают серьезное влияние на принимающие страны. Они меняют их демографическую структуру, этнический и конфессиональный состав. Диаспоры не только сохраняют свои традиции, обычаи, обряды, но зачастую и навязывают обществу чуждые для него ценности. Возрастает воздействие диаспор не только на внутреннюю, но и на внешнюю политику принимающих стран, поскольку крупные транснациональные диаспоры, располагающие значительными финансовыми ресурсами, активно лоббируют интересы тех стран, которые еще недавно были для них родиной и с которыми они имеют тесные связи. По словам этнолога, член-корреспон-
дента РАН С.А. Арутюнова, «если учесть постоянный рост числа диаспор, их динамизм, активные экономические, политические связи, лоббизм вплоть до самых «верхних этажей» - и в странах «исхода», и в принимающих странах, то роль их в современном мире переоценить невозможно» [1]. Рост численности иммигрантских сообществ и их институционализация происходят столь стремительно, что это, по мнению некоторых экспертов, дает основание говорить о «диаспоризации мира», а некоторые из них считают, что современный мир представляет собой «не столько сумму государств..., сколько сумму диаспор» [2].
В последние годы ученые, занимающиеся изучением проблем, связанных с диаспоральными процессами, все чаще говорят о «размывании привычных представлений о диаспоре» и о появлении у современных диаспор качественно новой черты - транснациональности.
Как отмечает доктор политических наук А.С. Ким, современные диаспоры - это «особые социальные группы, чья идентичность не определяется каким-либо конкретным территориальным образованием; масштабы их распространения позволяют говорить о том, что явление диаспоральности приобрело уже транснациональный характер» [3].
При рассмотрении проблемы диаспоральной транснациональности, по мнению А.С. Кима, следует учитывать два важных фактора:
1. Социально-экономические и политические катаклизмы приводят к появлению довольно многочисленных групп, заинтересованных в переселении на другие инокультурные, иноэтничные территории: это беженцы, вынужденные переселенцы, лица, ищущие временное или политическое убежище, потоки постколониальных мигрантов. По сути дела, в условиях глобализации сформировалась новая модель социальной общности - транснациональный мигрант. Несмотря на специфические этнокультурные идентичности, транснациональные общины имеют общие интересы и потребности, порожденные миграционной мотивацией. Например, все они заинтересованы в свободе пересечения пределов национальных государств.
2. Базой для возникновения диаспоральных сообществ является этническая миграция. Этнические мигранты заинтересованы не просто в перемещении, а в долговременном поселении в стране приема. Но перед иммигрантами постоянно стоит в той или иной степени дилемма: успешная адаптация (интеграция) или сепарация (этнокультурное обособление, а может быть и возвращение на историческую родину).
Так как в условиях глобализации этническая миграция характеризуется рассеянием этнических групп не в одной, а как минимум в нескольких странах, формирование диаспор приводит к этнокультурному разнообразию в принимающих обществах, создает проблемы сохранения идентичности как бывших иммигрантов, так и старожильческого населения. Таким образом, без исследования транснациональности невозможно понимание и разреше-
ние тех проблем, которые возникают в процессе функционирования диаспор в современных обществах.
О транснациональном характере современных диаспор говорит и В.А. Тишков. «Мы являемся свидетелями принципиально новых явлений, которые нельзя осмыслить в старых категориях - подчеркивает он, - и одно из таких явлений - формирование транснациональных общностей за привычным фасадом диаспоры» [4, с. 462]. Трансформация диаспор, по мнению В.А. Тишкова, стала результатом изменения характера пространственных перемещений, появления новых транспортных средств и коммуникативных возможностей, а также видов деятельности. Появились совершенно другие эмигранты. «Не только на Западе, но и в азиатско-тихоокеанском регионе существуют большие группы людей, которые, как они заявляют, могут жить везде, но только ближе к аэропорту. Это и бизнесмены, и разного рода профессионалы, и поставщики особых услуг. Дом, семья и работа, а тем более родина для них не только разделены границами, но и имеют множественный характер. Такие люди находятся «не между двумя странами и двумя культурами (что определяло диаспорное поведение в прошлом), а в двух странах (иногда даже формально с двумя паспортами) и в двух культурах одновременно». Они участвуют в принятии решений на уровне микрогрупп и влияют на другие важные аспекты жизни сразу двух или нескольких сообществ.
Таким образом, благодаря постоянной циркуляции людей, денег, товаров и информации начинает формироваться единая общность. «Эту нарождающуюся категорию человеческих коалиций и форм исторических связей можно называть транснациональными общностями», - считает В.А. Тишков [4, с. 463-464]. Он обращает внимание на еще одно важное обстоятельство, которое, с его точки зрения, игнорируется многими учеными: «современные диаспоры утрачивают обязательную ссылку на какую-то определенную локальность - страну исхода - и обретают на уровне самосознания и поведения референтную связь с определенными всемирно-историческими культурными системами и политическими силами. Обязательность «исторической родины» уходит из диаспорного дискурса. Связь выстраивается с такими глобальными метафорами, как «Африка», «Китай», «ислам» [4, с. 466]. Это отражает стремление членов диаспоры воспринимать себя гражданами нового для них общества, сохраняя при этом свою отличительность, и в то же время свидетельствует об их стремлении ощущать свою глобальную принадлежность.
На актуальность проблематики, связанной с транснациональным характером современных диаспор, обращает внимание и Г. Шеффер. Он отмечает, что диаспоры все активнее влияют на ситуацию в местах своего проживания, а также выходят на региональный и международный уровень принятия решений во всех частях планеты. Вместе с тем в этой сфере научных исследований, по мнению Г. Шеффера, существует еще очень много белых
пятен, и одно из них - политические аспекты функционирования диаспор, создаваемые ими трансгосударственные сети и системы коммуникаций, которые пересекают границы отпускающих и принимающих обществ, а также политический вес и политические лояльности диаспоральных коллективов [5, с. 166-167].
Трансгосударственные сети включают в себя разнообразные контакты и связи, устанавливаемые социальными группами, политическими структурами и экономическими институтами поверх государственных границ. Шеф-фер Г. полагает, что способность к созданию трансграничных сетей проистекает из сущности этнонациональных диаспор, а структура этих связей весьма сложна и запутана. Полностью контролировать потоки ресурсов и информации, идущих по трансгосударственным сетям, созданным диаспорами, невозможно.
Но в том случае, если власти в странах приема и исхода проявляют неспособность подчинить себе эти потоки, могут возникнуть подозрения в отсутствии лояльности со стороны диаспоры, а это, в свою очередь, может спровоцировать политическую и дипломатическую конфронтацию между диаспорами и их родинами, с одной стороны, и принимающими государствами, с другой [5, с. 170].
Диаспорам не грозит исчезновение, подчеркивает Г. Шеффер. Напротив, в условиях глобализации в различных государствах, вероятно, начнут возникать новые иммигрантские сообщества, а численность старых будет увеличиваться. Соответственно, следует ожидать укрепления диаспораль-ных организаций и трансграничных сетей поддержки, а все большая политизированность лидеров и рядовых членов диаспор будет способствовать еще более активному их участию в культурной, экономической и политической жизни принявших их обществ» [5, с. 170].
Итак, развернувшаяся в научном сообществе дискуссия по вопросу об определении понятия «диаспора» прояснила позиции исследователей и наглядно продемонстрировала, как велики различия между ними в понимании столь сложного и неоднозначного социально-культурного феномена. Свидетельством этого является и отсутствие единого общепринятого определения понятия «диаспора». А между тем потребность в таком определении ощущается довольно остро, причем не только теоретическая, но и практическая. Поскольку процесс диаспоризации углубляется и принимает все новые и новые формы, а роль диаспор и их влияние усиливаются, принимающие мигрантов страны стоят перед необходимостью разработки и проведения особой политики по отношению к этим новым этническим и культурным образованиям. Но такая политика вряд ли может быть эффективной, если отсутствует четкое определение самого «предмета», на который она направлена.
Следует отметить также, что набирающий все большие обороты процесс превращения диаспор в транснациональные сети вносит существенные
коррективы в понимание исследователями сущностных характеристик диаспоры и, как следствие, - в ее дефиницию. Поэтому представляется, что дискуссия, ведущаяся в настоящее время в научном сообществе по всем этим вопросам, несомненно, продолжится, а диаспоральная тематика в ближайшей перспективе не только не потеряет своей значимости, но, напротив, приобретет еще большую актуальность.
Список литературы:
1. Арутюнов С.А. В мире все больше людей, живущих на два дома и две страны [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://noev-kovcheg.1gb.ru/ article.asp?n=96&a=38.
2. Докучаева А. Проблемы диаспоры [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.zatulin.ru/institute/sbornik/046/13.shtml.
3. Ким А.С. Этнополитическое исследование современных диаспор (конфликтологический аспект): автореф. дисс. ... д. полит. н. - СПб., 2009.
4. Тишков В.А. Реквием по этносу: Исследования по социально-культу-ной антропологии. - М., 2003. - 544 с.
5. Шеффер Г. Диаспоры в мировой политике // Диаспоры. - М., 2003. -№ 1. - С. 162-184.
6. Brubaker R. The «diaspora» diaspora // Ethnic and racial studies. - N.Y., 2005. - Vol. 28, № 1. - P. 1-19.
