CC BY
241
УДК 181.161.1'282
Ганцовская Нина Семёновна
доктор филологических наук, профессор Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова
ДИАЛЕКТНЫЕ ТЕКСТЫ КАК ХРАНИЛИЩЕ ЛЕКСИЧЕСКОГО БОГАТСТВА ЯЗЫКА (на материале хрестоматий костромских говоров)
В настоящее время лексику русских говоров целесообразно изучать в конкретных условиях её функционирования, используя обширные контексты, где она в совокупности с фонетическими и грамматическими средствами может наиболее адекватным образом продемонстрировать свои структурно-семантические и ареальные качества. Это изучение должно способствовать более точному выявлению её состава и основных имманентных черт в культурном пространстве национального языка на фоне литературного языка и других, внелитературных, образований и даст материал для сравнения с говорами ближайших и более удалённых территорий с целью определения их общих и отличительных черт, выявления позитивных и негативных изоглосс, изучения локальных черт литературной формы русского языка. Важным и ещё недостаточно используемым источником изучения словарного богатства говоров являются хрестоматии. Тексты, отражающие костромские говоры, включены в учебные вузовские пособия по курсу «Русская диалектология», собрание костромских диалектных текстов содержится и в источниках, созданных на костромской земле в период конца XX - начала XXI вв. Это учебные пособия, словари, книги разножанрового характера, специализированные собрания текстов, отражающие особенности костромских говоров на всей территории их распространения в пределах административных границ Костромской области.
Ключевые слова: костромские говоры, говоры Костромской области, хрестоматия, лексическое богатство костромских говоров, собрание текстов.
Понятие «костромские говоры» мы употребляем по отношению к говорам современной Костромской области, выделенной из состава Ярославской в 1944 году и продлённой к востоку за счёт присоединения новых территорий, прежде относившихся в основном к Вологодской области. По сравнению с тем временем, когда существовала Костромская губерния, это административное членение не во всём соответствует реальным историческим границам прошлого. По крайней мере, так полагают археологи и предпочитают говорить с точки зрения научного краеведения о костромском крае, имея в виду оставшуюся часть Костромской губернии в составе современной Костромской области [1, с. 3].
Говоры на территории Костромской области, сложившиеся в результате славянского освоения новых земель потоком новгородцев, выходцев из «Верхней Руси» (сер. XI - нач. XII вв.), и последующим более мощным потоком из Ростово-Суздаль-ских земель, Владимирской, «Низовой Руси» (вторая половина XII - первая треть XIII вв.) [1, с. 150], имеют ряд различий на всех ярусах своей системы, в том числе и в лексике, хотя и обладают определённой совокупностью общих черт и входят, по классификации Московской диалектологической комиссии (МДК) 1915 г., в одну группу говоров северновеликорусского наречия, Вологодско-Вят-скую, являются говорами первичного заселения и окончательно сформировались уже к XIV в.
В настоящее время лексику русских говоров, особенно протяженных территорий, целесообразно изучать в конкретных условиях её функционирования, используя обширные контексты, где она в совокупности с фонетическими и грамматическими средствами может наиболее адекватным образом продемонстрировать свои структурно-се-
мантические и ареальные качества. Это изучение должно способствовать более точному выявлению её состава и основных имманентных черт в культурном пространстве национального языка на фоне литературного языка и других, внелитературных, образований и даст материал для сравнения с говорами ближайших и более удалённых территорий с целью определения их общих и отличительных черт, выявления позитивных и негативных изоглосс, и, наконец, с целью изучения локальных черт литературной формы русского языка, пришедших в стандартную, «надтерриториальную» форму национального языка из севернорусских говоров.
Для определения статуса костромских говоров в этом плане данные задачи являются особенно актуальными. Большая часть костромского края находилась в тесных экономических и политических связях с Москвой, поэтому грамматика и основной лексический фонд литературного языка и костромских говоров (как и большинства севернорусских говоров) имеют относительно немного различий. Расхождения в лексике имеются там, где требуются особые номинации для обозначения узкоместных, специфических реалий крестьянской жизни. Более значительные расхождения наблюдаются в присоединённых в 1944 году восточных районах Костромской области.
Лексика костромских говоров к настоящему времени в той или иной мере представлена в различных рукописных и печатных источниках, начиная с трудов Общества любителей российской словесности, Опыта областного великорусского словаря и Дополнения к нему, Словаря В.И. Даля и до наиболее полно отражающих её Ярославского областного словаря под ред. Г.Г. Мельниченко и академического Словаря русских народных говоров. Готовящийся в Институте лингвистических
© Ганцовская Н.С., 2016
Вестник КГУ им. H.A. Некрасова № 1, 2016
135
исследований РАН Лексический атлас русских народных говоров (ЛАРНГ) должен показать значительную часть словарного запаса костромских говоров и уже частично представил его в своей картотеке и подготовленных к печати картах, но полное отображение лексического состава костромских говоров в атласе - дело неблизкого будущего. Есть и относительно недавние лексикографические произведения, посвященные костромским говорам и созданные на костромской земле. Это краткий костромской областной словарь «Живое костромское слово» [13], для создания которого использованы Программа ЛАРНГ (8-й раздел) [15] и словник диалектной лексики, извлечённой из произведений Н.А. Некрасова и А.Н. Островского и апробированной на материале костромских говоров. Это также Словарь народно-разговорного языка Е.В. Честнякова как часть книги «Живое поунженское слово» Н.С. Ганцов-ской, где содержится диалектная лексика, нарицательная и проприальная (последняя в виде второй части словаря выполнена О.А. Образцовой), в изобилии представленная в произведениях кологрив-ского писателя Е.В. Честнякова. В ней имеется небольшой словарь, созданный Е.Г. Веселовой на материале кологривских говоров, верифицирующий данные Словаря народно-разговорного языка Е.В. Честнякова. В данной книге имеется также хрестоматия поунженских говоров и Краткий словарь к её текстам [5]. Е.Г. Веселова является автором Краткого словаря народно-разговорного языка Е.В. Честнякова в подготовленных Т.П. Сухаревой «Материалах из рукописных книг Е.В. Честнякова» [16, с. 165-167]. Кологривская диалектная лексика отражена и в Кратком словаре диалектных слов, составленном П.В. Романцом по материалам этнодиалектных текстов-воспоминаний кологривского краеведа А.В. Хробостова, книгу которого можно рассматривать как своеобразную хрестоматию поунженских текстов [19, с. 365377]. Автору этих строк принадлежит создание двух небольших авторских словарей, выборки из вставок-иллюстраций народной шунгенской речи в произведениях Н.Н. Виноградова, члена МДК и КНОИМК (Костромского научного общества по изучению местного края). Словари включены в книгу Н.С. Ганцовской «Костромское народное слово» [4, с. 60-69, 137-146] В ней же содержится хрестоматия диалектных текстов разных районов Костромской области и Краткий словарь к ним [4, с. 100-105]. Н.С. Ганцовской подготовлен к печати «Словарь говоров Костромского Заволжья: междуречье Костромы и Унжи» объёмом в 47 п. л. Лексика говоров Костромской области представлена в издающемся в Екатеринбурге Словаре говоров Русского Севера [17]. Лексике костромских говоров, помимо указанных выше, посвящено немалое количество статей и исследований, содержится
она в произведениях деятелей местной культуры и писателей, связанных с костромским краем, но в полной мере словарное богатство костромских говоров ещё не выявлено и не описано.
Как представляется, важным и ещё недостаточно используемым источником изучения словарного богатства говоров являются хрестоматии. Тексты, отражающие костромские говоры, включены в учебные вузовские пособия по курсу «Русская диалектология». Так, например, в «Хрестоматии по русской диалектологии» Г.Г. Мельниченко в разделе «Говоры центральных областей (исконная территория) северного наречия русских говоров Европейской части России» говоры Костромской области представлены, с подачи Н.С. Ганцовской, четырьмя текстами, отражающими говоры начала 80-х гг. прошлого века, Костромского (д. Кузь-мищи), Нерехтского (с. Михеевское), Солигалич-ского (д. Разгоняй), Чухломского (д. Клевертово) районов и одним текстом Мантуровского района (д. Угоры), записанным А.В. Громовым [14, с. 3336]. Выше упоминалось собрание диалектных текстов в источниках, созданных на костромской земле. К ним надо добавить первый опыт такого рода, готовящийся к переизданию - учебное пособие Н.С. Ганцовской «Особенности говоров Костромской области», содержащий, кроме 75 текстов, краткий словарь к ним, диалектологический очерк говоров на территории Костромской области, образцы словарного состава костромских говоров в виде перечня лексики нескольких тематических групп и пробные словарные статьи Словаря говоров междуречья Костромы и Унжи [3].
Тексты в книге-хрестоматии Н.С. Ганцовской «Меткое костромское слово» [6] отражают основные речевые особенности региона, в том числе лексику всех основных сфер существования носителей диалектов 24 районов Костромской области - природа, дом, человек, трудовая деятельность человека, особенности его материальной культуры, одежда, пища, напитки и их приготовление, обряды и верования, развлечения и т. д. В основном это полевые записи студентов и преподавателей КГУ (ранее КГПИ) им. Н.А Некрасова, местных знатоков народного слова и автора этих строк, сделанные в конце XX - нач. XXI вв., а также тексты краеведов более раннего периода, конца XIX - нач. XX вв. Ценность материалов последних заключается в возможности более полно и системно представить лексический фонд говоров в период их активного функционирования. Как известно, говоры, эта «живая старина», сохраняются на территориях давнего заселения неопределённо долго и хранят в себе глубокую древность, позволяя определить этногенез края. Поэтому мы посчитали необходимым в состав нашей хрестоматии с разножанровыми (народные рассказы, диалоги, былички, бывальщины, стихи и др.) текстами,
предназначенной как для лингвистов, так и для массового читателя, включить плоды личных наблюдений известных деятелей культуры над живой речью диалектоносителей, неизвестные или малоизвестные сейчас широкой публике. Это «Песни беседные», содержащие лексику галич-ских говоров, собранные и положенные на ноты в 1872-1874 гг. учителем пения Ф.Н. Лаговским, меткие изречения зарецких жителей (за рекой Костромой вблизи губернского города) из произведений Н.Н. Виноградова [2] и меткие изречения поунженских крестьян из произведений Е.В. Честнякова, относящиеся к началу и середине XX в. [5]; выдержки из словарей исследователя поунженских говоров А.В. Громова: «Жгонский язык» [9], «Лексика льноводства, прядения и ткачества в костромских говорах по реке Унже» [8], «Краткого словаря народного говора Мантуровского района Костромской области» [10], сборника частушек Мантуровского и Макарьевского районов Костромской области «Переплетение» [11].
Диалектная лексика, приведённая в виде алфавитного списка в Кратком словаре к текстам хрестоматии, свидетельствует о тематическом богатстве и разнообразии способов отражения действительности предметной лексикой костромских говоров, своеобразии непредметной лексики и высокой степени сохранности в ней древнерусской архаики, даёт представление об её ареальных связях, происхождении, способах образования и др. Приведём для примера часть этого списка на начальные буквы алфавита: бабка (льна), ба'ский, ба'сенький, ба'ять, бараба'нка, берсе'нь, бесту'жий, бизо'й, бобочка, болона', буде, бура'к, валову'шка, ве'нки, ве'ночки, взакому'рь, взду'мать, ви'ца, вишкари', водё'нка, волмени'ца, волоку'ша, вы'воротень, вязаница', го'лбец, голосовать, грё'бный, гребти'ться, гроХот, грудки, гу'бы, дерю 'жка, додо'ка, доро'дный, дровени'к, ду'дора, дубе'ц, духа'ня, едкий, есхи'тный, жи'тница, за'воротень, зобня', зы'бка, изми'сьё (изместье), има'ть, кадца, калу'жина, кама'нка... Тематически это лексика обработки льна, пастушеского ремесла, наименования ягод, грибов, посуды и разного рода ёмкостей, обуви, пищи, предметов домашнего интерьера и утвари, хозяйственных построек и их частей, различных природных реалий и др.; представлена тут и непредметная лексика -адъективы, глаголы, наречия, служебные слова. За пределами приведённого списка слов в текстах книги содержится также лексика, связанная с сенокошением, скотоводством, лесным делом, рыболовством, транспортными средствами, именующая человека по разным признакам: подва'л (сена), стожа'р, крова'тка; ондре'ц; тели'ца, яловуХа; ку'кольник, кужелё'к, новина'; недо'тка, ондре'ц; одержанный, па'чесный, ра'менный; осы'рок, жи'тница, пове'ть, поне'бье, сельни'к,
о'чеп, кадца, корча'га, коптё'рка. косты'лъ, пола'вошник, поло'вочка, то'пник, роскуте'рник, рушни'к, столе'шник, су'тки, у'печъ; ле'фта, о'гнище, хорёчек, шохра', яуши'нник (елшинник); гу'бы, цели'к, я'годки-княжени'чинки; колобо'к, кру'пник, морковник, налиу'шка, пироже'нчик, поде'нъе, рассучи'тъ (тесто), сги'бенъ, стрепе'нъка, твори'тъ (тесто), тра'ники, холодё'нка, шишу'ля; духа'ня, ягоди'ночка, славё'на. нечуня'й, охобо'тъе, у'рево, падеро, молоди'ца, додо'ка, ко'ка, розже'ня, стоя'лъник, плясея'и др.; оболочка, поршни, оборки (лаптей), обжимка, ошемётки и др.
Материалы хрестоматии показали, что лексика на всей территории области, в том числе и в пределах Костромского акающего острова, является севернорусской, относится к восточной, вологодско-вятской группе говоров (по классификации МДК). Большая часть её функционирует на территории всей области, но ряд лексем характеризует западные и восточные говоры Костромской области по признаку центральные говоры / периферийные. К последним относятся следующие слова: гу'бы 'грибы', оболо'чка 'верхняя одежда', ондре'ц 'двухосная тележка', осы'рок 'крестьянская усадьба', поне'бъе 'чердак над домом' (особенной плотности достигает концентрация этой лексемы в районе села Георгиевского (Межевской район), слева и справа от него вплоть до р. Ветлуги - по данным Лингвистических карт Г.Г. Мельниченко [13]), сыч 'зритель на свадьбе', тели'ца 'молодая корова', хорёчек 'кочка на болоте', цели'к 'серый гриб', шоргу'н 'бубенчик', шохра' 'лес на болоте', яуши'нник (елшинник) 'ольховый лес' и др. Непредметная лексика: ба'ский, ба'сенъкий, ба'ятъ, буде, вза'комуръ, нами', на'лъно, не'ражный, оло'ндысъ, оновдысъ, отке'лъ, отсе'ля, отто'ле, оту'пороветъ, оче'сливый, разоболока'тъся, ра'менный, ра'нъче и др. - также более употребительна в восточных районах Костромской области. В ней надо отметить семантические диалектизмы, далёкие по значению от литературных слов: едкий 'съедобный', есхи'тный 'хозяйственный', то'ко 'сейчас' и др.
В условиях тематически единых и достаточно обширных контекстов лексика в совокупности с фонетическими и грамматическими данными даёт представление и об этнодиалектных зонах данного ареала, что позволяет более уверенно говорить о глоттогенезе, этногенезе и демогенезисе говоров края. Так, например, можно отметить особый, промежуточный статус поунженских говоров на границе центральных и периферийных говоров, или, иными словами, говоров бывшей «Низовой, Владимирской Руси» и говоров более древнего новгородского потока славянского заселения, «Верхней Руси». Говоры поунженских районов Костромской области - Кологривского, Мантуровско-го, Макарьевского - в основной своей части, и за
исключением говоров всего Межевского района, расположены на территории бывшего Владимиро-Суздальского княжества. По ареалам лексических зон, выделенных Г.Г. Мельниченко на территории Владимиро-Суздальского княжества [13], они находятся в 6 лексической зоне, однако на самой её окраине, на границе с 7 диалектной зоной, которая простирается уже за пределами княжества вплоть до реки Вятки. Яркие черты периферийных говоров (мягкий звук «ц», цоканье, «у» неслоговое на месте конечного согласного «л» и перед согласными, европейское «л» и др., в том числе и специфическая лексика этих говоров) наиболее типичны для межевских говоров и также имеют место в говорах Кологривского, Мантуровского и северной части Макарьевского района. О своеобразии поун-женских говоров и месте их в диалектном членении русского языка см. в исследовании А.В. Громова [7, с. 75-84] и других его работах.
В разделе «По Унже-реке» книги «Меткое костромское слово» представлены полевые записи речи кологривцев 1976, 1986, 2001, 2005, 2007 гг. деревень Даравка (по реке Понге, акающий говор), Денюгино, Хапово, Спирино; Макарьевского района - деревень Юрово (1996), Шемятино (1996), Никулино (1996); Мантуровского - д. Знаменка (1985); жителей Межевского района - д. Моро-зово (1977), Льгово (1986), Котлово (1978), Большое Шалдово (1977), отрывки из произведений Е.В. Честнякова и книг А.В. Громова, а также имеется запись кологривского говора А.В. Громовым во время полевой практики со студентами КГПИ им. Н.А. Некрасова. Отметим ареальные особенности ряда слов из этого раздела, используя контексты книги.
Ахтимне'ченьки! Пойдёмте скорей в лес... Вопить будем... Скорее. (Е.В. Честняков. Сказка «Чудесная дудочка»: [6, с. 99]). Ахтимне'ченьки (увы). У Е.В. Честнякова встречается и форма ахтымне'ченьки [5, с. 14]. Слово не зафиксировано в СРНГ, но имеется в вологодских говорах и описано Л.Г. Яцкевич в форме ахтымнеченьки. Вопи'ть (громко звать).
Убро'дно се'дни (снегу намело, не пройти). Эта запись и толкование её принадлежит кологривско-му краеведу З.И. Осиповой [6, с. 97]. Се'дни. Только в такой форме слово встречается по всей территории региона. Имеет ареальные связи с лексикой многих севернорусских говоров, преимущественно вологодско-вятской группы, но и с арх., петерб., твер. гов., петерб., казан. и многими сибирскими [СРНГ, вып. 37, с. 116]. Убро'дно. По данным СРНГ, слово характерно для сев-р. говоров Преду-ралья и сибирских, но есть одна помета, относящаяся к ю-р. говорам: орл. (тут, видимо, проявление демогенезиза, позднего лексического наслоения, а не глоттогенеза), имеет несколько близких значений, но во втором, обнаруженном и в кологривских
говорах, оно отмечено только в Ср. Приртышье в 2003 г.: 'о большом количестве неутоптанного снега, по которому трудно передвигаться'. Уброд-но ныне в лесу-то - розвальни едва не завязил» [18, вып. 47, с. 145].
Охарактеризуем диалектную лексику в более крупном фрагменте текста в записи А.В. Громова (1986 г.): воспоминания Марии Дмитриевны Беляевой 1903 г. р. из д. Денюгино Кологривского района о Е.В. Честнякове. «Над им перво смиялисъ, штё вот издит в колясоцьке, картины, глинянки показывает, вроде хвастает, штё вот я какой. Робятишок соберёт, и большие сходяцця. Штё скажет, всё сбудёцця. Молодым предсказывав бу-душшое. Всево, желанной, не роскажошь о Ефиме Восильивице. Ни одново празьника без ево не об-ходилося. Чем боле празьник, тем боле поёт, особенно в Михайлов день. Привезёт всем на тележке маски. Фсю жысь нашу он показывав. И на свадьбах, и на поминках - везде бывав Ефим... Уш больно он цяй с молоком и пироги-капусники любив».
Сев.-р. лексика этого текста - перво, штё, робятишок, глинянки, желанной, боле, больно - представлена в выразительном окружении севернорусских фонетических и грамматических явлений, характерных для периферийных говоров. Здесь наблюдается полное оканье, еканье, заударное ёканье, «и» на месте ять: смиялись, издит, твёрдое долгое «шш» на месте орфографического «щ»: бу-душшое, «в» на месте «л» на конце слова: предсказывав, бывав, любив, упрощение групп согласных: жысь, мягкое цоканье: цяи, сбудёцця. Из грамматических явлений надо отметить смешение прямой речи с косвенной: штё вот я какой, сохранение гласного после согласного в постфиксе -ся: не обходилося, отсутствие «н» в местоимении после предлога: без ево, окончание -ой в форме прилагательных м. р. им. п.: желанной, наличие приставки рос-: роскажешь.
Мы полагаем, что личные имена географически значимы, и они во многом определяют специфические черты диалекты. Об этом выразительно свидетельствуют записи кологривских говоров О.А. Образцовой, бывшей студентки КГУ им. Н.А. Некрасова, 2005 и 2007 гг. (информант В.Ф. Лещова 1922 г. р. из д. Хапово), показавшей типичные календарные имена кологривцев, подобные которым она нашла в изобилии в произведениях Е.В. Честнякова (О.А. Образцова - автор Словаря личных имён в произведениях А.В. Честнякова в книге «Живое поунженское слово» [5, с. 90-111]). «Гоняли туды, в Малую Ужугу. Там у них Окулина была. Дедушко Авраам и бабушка Окулина... Хто какие, имена дают-то. Интересные были имена, очень. Такие: звали Марфою, Олёны, Домны, Прасковья. Очень много Домнов было... Так у нас ба-тюшко Остафий дал сыну Никодим. Он аккурат в этот день родился. Бабок помню: Марфа да Олё-
на. Братко Миня, братко Боря... И батько Павел, и доцьку Паня назвал» [6, с. 115].
Представленные примеры из книги «Меткое костромское слово» - один из шагов в освоении богатства лексики костромских говоров, изучение которого на материале различных источников, в том числе и хрестоматий, интенсивно продолжается и в настоящее время.
Библиографический список
1. Археология Костромского края / С.И. Алексеев [и др.]; под ред. А.Е. Леонтьева; ГНПЦ по сохранению, реставрации и использованию историко-культурного наследия Костромской области. - Кострома, 1997. - С. 276.
2. Виноградов Н. О народном говоре Шунген-ской волости Костромского уезда. Ч. 1. Фонетика. - СПб.: Тип. Имп. АН, 1904. - 100 с.; Виноградов Н. Народная свадьба в Костромском уезде // Труды КНОИМК. Отд. оттиск. - Кострома, 1917.
3. Ганцовская Н.С. Особенности говоров Костромской области: учеб. пособие. - Кострома: КГПИ, 1992. - 96 с.
4. Ганцовская Н.С. Костромское народное слово. Очерки, исследования, эссе, народные рассказы / ред. Т.Г. Гончарова. - Кострома: Ред.-издат. сектор Костромской областной думы, 2003. - 216 с.
5. Ганцовская Н.С. Живое поунженское слово. Словарь народно-разговорного языка Е.В. Честня-кова. - Кострома: Костромиздат, 2007. - 225 с.
6. Ганцовская Н.С. Меткое костромское слово. - М.: Книговек, 2015. - 176 с.
7. Громов А.В. Некоторые особенности говоров Мантуровского и Макарьевского районов Костромской области // Вопросы русского языка. Выпуск V Грамматика, стилистика, диалектология, методика. - Ярославль: ЯГПИ им. К.Д. Ушинского, 1969.
8. Громов А.В. Словарь. Лексика льноводства, прядения и ткачества в костромских говорах по реке Унже. - Ярославль: ЯГПИ им. К.Д. Ушинского, 1992. - 118 с.
9. Громов А.В. Жгонский язык: Словарь лексики пимокатов Макарьевского, Мантуровского и Нейского районов Костромской области. - М.: Энциклопедия российских деревень, 2000. - 126 с.
10. Громов А.В. Краткий словарь народного говора Мантуровского района Костромской области. - Мантурово: Мантур. тип., 2005. - 96 с.
11. Громов А.В. Переплетение. Сборник частушек Мантуровского и Макарьевского районов Костромской области. - Мантурово: Изд. дом «Авангард», 2008. - 138 с.
12. Живое костромское слово. Краткий костромской областной словарь / сост. Н.С. Ган-цовская, Г.И. Маширова; отв. ред. Н.С. Ганцовская. - Кострома: ГОУВПО им. Н.А. Некрасова, 2006. - 347 с.
13. Мельниченко Г.Г. Лингвистические карты. Приложение к книге «Некоторые лексические группы в современных говорах на территории Вла-димиро-Суздальского княжества XI - нач. XII в. (Территориальное распространение, семантика и словообразование). - Ярославль, 1974. - 94 с.
14. Мельниченко Г.Г. Хрестоматия по русской диалектологии: учеб. пособие для студентов пед. ин-тов по спец. 2101 «Рус. яз и лит.». - М.: Просвещение, 1984. - 192 с.
15. Программа ЛАРНГ - Программа собирания сведений для Лексического атласа русских народных говоров. - СПб.: ИЛИ РАН, 1994.
16. Русь, уходящая в небо... Материалы из рукописных книг / сост. Т.П. Сухарева. - Кострома: Костромаиздат, 2011. - 168 с.
17. Словарь говоров Русского Севера / под ред. А.К. Матвеева. - Екатеринбург: Изд-во Урал. унта, 2001.
18. Словарь русских народных говоров / гл. ред. Ф.П. Филин, Ф.П. Сороколетов. - М.; Л., СПб.: Наука, 1965.
19. Хробостов А.В. Лебединая песня моего сердца. - Кострома: Фабрика сувениров, 2015. -416 с.
