CC BY
28
ИСТОРИЯ ФИЛОСОФИИ
УДК 111.7 001: 10.24412/2071-6141-2022-1-169-177
ДИАЛЕКТИКА СОЗНАТЕЛЬНОГО И БЕССОЗНАТЕЛЬНОГО
В СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ: ПЕРСПЕКТИВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ
Самсонова Т.Н.
В дискурсе социальной философии рассматриваются возможности психоанализа как перспективного направления исследования политической деятельности, раскрывающего глубинные тенденции социально-политических процессов сквозь призму диалектики сознательного и бессознательного в поведении лидеров и масс. Принципы психоанализа позволяют анализировать восприятие социально-политических явлений в индивидуальном и массовом сознании, показывать скрытые бессознательные импульсы политического поведения людей, проявляющиеся в современном противоречивом мире хаотизации и атомизации. Осмысление латентной мотивации политической деятельности субъектов общественной жизни посредством психоанализа помогает понять причины сдвигов психического в бессознательное, природу иррациональных моделей поведения человека в сфере политики.
Ключевые слова: политическая деятельность, человек, общество, психоанализ, сознание, коллективное бессознательное.
Возникновение психоанализа на рубеже XIX-XX веков стало не только вызовом сложившимся к тому времени представлениям о внутреннем мире человека, но и своего рода симптомом и одновременно следствием глубоких социально-политических и культурных сдвигов в обществе. Психоанализ, ориентировавший исследователей на поиск цивилизацион-ных форм свободы личности, не только предлагал интеллектуальное знание, но и обосновывал стремление человека больше прислушиваться к своим внутренним, бессознательным побуждениям, уяснять мотивы собственных поступков. Несмотря на скепсис и сопротивление со стороны медицинских и академических кругов, психоанализ преодолел дисциплинарные рамки и национальные границы, приобрел сторонников в разных областях знания.
Формировались различные школы и направления психоанализа, при этом его познавательный, социокультурный, лечебно-практический аспекты зачастую развивались относительно независимо друг от друга. Так, в США, Великобритании медико-биологические аспекты психоанализа привели к сближению с психиатрией. Во Франции же интерес к психоанализу, рассматриваемому как социальный и культурный феномен, породил дискуссии, которые позволили вскрыть его жизненно-практические, социально-критические возможности. Ведущая роль в таком переосмыслении пси-
хоанализа принадлежала французскому философу, психоаналитику-фрейдисту Ж. Лакану. На «стыке» основных понятий предложенной им схемы воображаемое - символическое - реальное и образуются, по мнению ученого, основные страсти, составляющие основу нашего Бытия. Несмотря на критику (прежде всего, со стороны позитивистов), которой подвергались представления Ж. Лакана, его идеи получили широкое распространение не только в психоанализе, но и в философии познания и культуры, оказали влияние на другие науки (лингвистика, антропология и др.). Лакановская теория привела к формированию нового направления - структурного психоанализа [1].
Надо заметить, что и сам З. Фрейд рассматривал психоанализ не только как медицинскую практику, но и как своего рода культурологическую теорию и утверждал, что будет найдено его применение в самых разных областях науки, а промежуточное положение психоанализа между медициной и философией способно «стимулировать разработку новых концепций и подходов в области гуманитарного знания» [2, с. 16].
Широкие возможности применения психоаналитической теории в полной мере подтверждает становление социального психоанализа, концептуальная схема которого выглядит так: 1) индивидуальное и общественное сознание можно успешно изучить только путем выявления его взаимосвязей с бессознательным; 2) бессознательное - многоуровневая система; оно обладает своей структурой и отношениями с сознанием; 3) бессознательное существует на индивидуальном и на коллективном уровне («коллективное бессознательное»); 4) бессознательное взаимосвязано не только с индивидуальным, но и с общественным сознанием («социальное бессознательное»); 5) социальный психоанализ - это исследование «глубин» личности, социума, а также вершинной психологии [3, с. 64]. Бессознательное познаётся через сознание, а познание сознания (индивидуального и общественного) неразрывно связано с изучением глубинных слоёв психики.
Рассматривая человека через призму вызывающих переживания социально-политических явлений, можно выявить мотивацию и причины иррациональных паттернов его поведения, особенности взаимодействия бессознательного с другими слоями психики, тем самым понять глубинные тенденции развития общества. Это особенно важно, учитывая нарастание в современном мире «количества локальных, региональных и международных кризисов и катастроф в разных сферах» [4, с.13].
В ходе распространения психоанализа закономерно возникло стремление применить его в изучении одной из важнейших сфер жизнедеятельности общества - политической. Ведь на политической арене нередко происходит смещение переживаемой личностью психической травмы, а используемые в публичном политическом дискурсе символы довольно
смутны и могут служить теми объектами, на которые смещаются неосознанные людьми аффекты.
Стремление реализовать возможности психоаналитического анализа политики, постичь диалектику сознательного и бессознательного в деятельности лидеров, в массовом политическом поведении было обусловлено тем, что перед исследователями неизменно вставали вопросы: чем объяснить и как противостоять неуемному властолюбию некоторых личностей? Чем обусловлена деформация внутренних побуждений человека, который парадоксальным образом готов отречься от самостийности, свободы и безропотно подчиняться жесткой/жестокой власти?
Осознание перспективности психоаналитического изучения политики и политиков привело к становлению в 1920-1930-е гг. политического психоанализа, представлявшего собой «соединение» бихевиорального (поведенческого) подхода к изучению политических феноменов и западноевропейской традиции психоанализа. Новаторство по праву принадлежит представителям Чикагской школы политической науки, признавших необходимость изучения не только рациональных аспектов, но и подсознательных побуждений политического поведения и общественной деятельности людей, как отдельных личностей (прежде всего, политических лидеров), так и больших социальных групп [5]. Известный американский политолог Ч.Э. Мерриам, доказывая важность междисциплинарных исследований, подчеркивал роль психологии и психиатрии в изучении политической сферы жизнедеятельности общества, в осмыслении психологических аспектов функционирования политического лидерства [6]. Эти идеи были подхвачены другим чикагским ученым - Г.Д. Лассуэллом, разработавшим методологию макросоциального анализа политического поведения, диалектики социального и индивидуального, осознанного и неосознанного в интересах и убеждениях личности. Он был убежден, что психоаналитический подход позволит по-новому взглянуть на политику и общество в целом.
Г.Д. Лассуэлл стал проводником психоаналитического подхода в политической психологии. Его монография «Психопатология и политика» (1930) уже самим названием словно провоцировала читателя. Изложенные в ней идеи ознаменовали появление нового ракурса в применения психоаналитического подхода [7]. Речь шла не столько о выявлении причин психопатологии в политике, сколько о перспективности постижения «загадок» в психике политиков, возможностях дальнейшего поиска эффективных способов защиты от ошибок псевдореформаторов, обожествления человека человеком. Познание подобных явлений на основе психоаналитического исследования призвано было помочь понять латентную мотивацию поведения социальных и политических субъектов, природу сдвигов психического в сторону бессознательного, тем самым постараться верно оценить настоящее и попытаться взглянуть в будущее, по возможности уберечь политиков от заблуждений и ошибок, а народ - от ошибок и обмана власти.
При разработке принципов политического психоанализа Г. Лассуэлл опирался на психодинамический подход и метод свободных ассоциаций как на важнейшие компоненты фрейдовской теории. Он разделял идею А. Адлера о комплексе неполноценности и средствах компенсации этого состояния (триада): комплекс неполноценности человека (оно может возникать по самым разным поводам), стремление к компенсации/сверхкомпенсации, социальное чувство. За самыми обыденными явлениями, по мнению А. Адлера, прослеживаются следы властолюбивых устремлений.
Восприняв идею А. Адлера о роли компенсации и сверхкомпенсации, Г. Лассуэлл показал, что политическая активность - это, своего рода, компенсация ранее испытанных человеком лишений. Речь шла о личной, эгоистической причине, мотивирующей политическое поведение, деятельность субъекта, которая нередко им не осознается и рационализируется посредством ссылки на общественные интересы и идеалы. Г. Лассуэллом была предложена своего рода формула политического человека (homo politicus): перенос опыта личной жизни, подавление внутренних импульсов, их смещение на общественную «сцену» и рационализация на основе концепции общественных интересов. Политики, утверждал он, - это люди, стремящиеся к компенсации в силу ущемленного ранее чувства собственного достоинства. Испытывая чувство неуверенности, такие люди проявляют ее в своих властных устремлениях, зачастую обосновывая их высокими целями приумножения общественного благосостояния. При этом есть риск прихода к власти психически деформированной личности.
Возникает закономерный вопрос: могут ли эти идеи служить универсальным объяснением побуждений и властолюбивых устремлений лидеров? Ведь далеко не у всех «искателей власти» именно чувство неполноценности является доминирующим фактором стремления к власти. Среди известных лидеров немало тех, кто испытывал глубокое и искреннее желание служить обществу, решать его насущные проблемы. Очевидно, следует учитывать и роль потребности в реализации личностно-творческого потенциала.
В русле подобных размышлений закономерен большой интерес психоаналитиков к процессу социализации, в ходе которой идет становление личности, а в итоге обеспечивается и преемственность поколений. Если этот процесс нарушается, то в обществе неизбежны глубокие расколы, ведущие к серьезным социальным последствиям. Нет необходимости доказывать, насколько эти размышления актуальны и злободневны в условиях масштабных изменений политического устройства, экономики и других сфер жизнедеятельности общества, прежде всего, в странах, переживающих состояние транзита, когда происходит трансформация ценностей и ориентиров, что тяжелым бременем ложится на сознание граждан, приводит к значительным сдвигам в их психике.
Признание роли социокультурных условий с неизбежностью «выводило» психоаналитиков на изучение массовых явлений, диалектики сознательного и бессознательного в человеческой деятельности. В разработке этих вопросов велико значение аналитической психологии К.Г. Юнга, утверждавшего необходимость обращения к макропроцессам культуры, духовной истории человечества. Индивиды, утверждал он, мотивированы интрапсихическими силами и образами, уходящими своими корнями в глубины эволюции. Интерес к далекому прошлому был характерен для К.Г. Юнга издавна, он мечтал учиться на археолога. «Глубинная психология» чем-то напоминает археологию (примечательно, что и 3. Фрейд неоднократно сравнивал психоанализ с археологией).
Согласно Юнгу, рациональная аргументация и мотивация поведения людей действуют до тех пор, пока они не испытывают глубокие переживания, стресс. При усилении накала страстей, когда происходит нарушение социальных норм, снижается роль импульсов совести, плохо действуют/не действуют нравственные и правовые законы, возникают химерические фантазии, усиливаются мистические настроения, на политической арене заявляют о себе харизматические и квазихаризматические лидеры.
Мир таинственного и темного бессознательного - извечный соперник сознания, это относительно самостоятельная, независимая сфера человеческой психики, непрерывно взаимодействующая с сознанием. Стоит обществу оказаться в кризисной ситуации, а массам прийти в возбужденное состояние, одержимые политическими или религиозными страстями, химерическими идеями и фанатической озлобленностью индивиды находят свою благодатную «почву». В современной цивилизации, утверждал ученый, разрыв между различными психическими уровнями, сознательным и бессознательным достигает небывалых масштабов, что может грозить потерей динамического равновесия между основными компонентами психики, привести к наступлению на «нормальную» психику. Вторжения бессознательного в сознание могут вызывать не только индивидуальный психоз, но и порождать коллективное безумие. Наблюдается психологическое заражение других людей, поскольку в них тоже дремлют те же силы. А если ослабляется (или недостаточно развито) правовое государство, эта психическая эпидемия может привести к социальному взрыву, а потом и к тирании.
Такой подход позволил психоаналитикам объяснить тот глубокий социально-политический кризис, который испытала Европа в 1920-30-е гг. Расовая мифология нацистов, коммунистический миф о возможности осуществить идею «золотого века», массовый экстаз, шествия, иступленные речи вождей, широкое использование архаичной символики (например, свастики) - все это порой увлекало десятки миллионов людей, затягивая их в чудовищную воронку разрушения.
Выявление бессознательных компонентов политического поведения расширяло возможности изучения политических режимов (вряд ли правомерно упрощенно объяснять их становление, исходя из личной психопатологии диктаторов, как это порой делают псевдоисследователи). Новаторский характер носили работы Э. Фромма («Бегство от свободы»), В. Райха («Психология масс и фашизм») и других философов. Серьезным предостережением звучат размышления психоаналитиков о том, что массовое общество во многом лишает людей индивидуальности. Если общественные и политические обстоятельства «подчинят» их себе, может «исчезнуть» свобода человека, а мир, построенный по меркам технократического мышления, перестанет быть человеческим. Можно предположить, что наступающая по всем направлениям массовая цифровизация еще породит немало проблем, и «заиграют» разными красками «причудливые светотени психики».
Осознавая опасности, которые подстерегают человечество, психоаналитики отмечали возможности применения принципов психоанализа для снятия напряжения в обществе. Исследование психики они считали наукой будущего, поскольку именно человек становится решающим фактором общественного развития. Как писал Г. Лассуэлл, основное предназначение психиатрического метода заключается «в создании приемов управления массами с помощью значимых символов, которые стимулируют безвредную разрядку коллективной напряженности или уничтожают постоянно возникающие источники напряженности» [8, р. 178]. Обеспечение политической стабильности, крайне важное для сохранения психического равновесия людей, Г. Лассуэлл назвал «превентивной политикой». К.Г. Юнг также напоминал психологам об их гражданском долге, даже «в случае страха перед лицом политических волнений, лживой пропаганды, дребезжащих речей демагогов» [9, с. 370].
Обоснование важности изучения глубинных, бессознательных слоев психики личности как значимых детерминант политического поведения, позволило психоаналитикам разработать обладающие несомненной эвристической ценностью типологии политиков. К.Г. Юнг в работе «Психологические типы» выделил восемь типов людей на основе признаков вертно-сти (интроверсия и экстраверсия), рациональности и иррациональности, а также четырех функций психики (мышление, чувство, интуиция и ощущение) [10]. Он не считал общительность или необщительность главным показателем экстраверсии и интроверсии. Более значимый признак - то, куда, вовне или внутрь, направлено сознание и внимание человека, что важнее -объекты внешнего мира или внутренние процессы души.
Широкую известность и распространение получила типология политиков Г.Д. Лассуэла («Психопатология и политика»). В ее основе два критерия: 1) исполнение политиком той или иной политической роли; 2) особенности его психосексуального развития в детстве. Исходя их них,
были выделены три типа политиков: агитатор, администратор, теоретик (возможны также и «комбинированные типы»). Применение данной типологии содействует пониманию различных социальных движений и особенностей лидерства. Известны исторические примеры, когда Лидер, выступая в роли Пророка или реформатора, формируя вокруг себя ядро будущего движения, постепенно из пророка становился государственным деятелем, а затем, в процессе институционализации, превращался в администратора. Первоначальная харизма постепенно «выветривается», а дальше к управлению «приступают» администраторы, ссылающиеся на ту Истину, которую открыл и завещал им Пророк.
Применение психоанализа при изучении социально-политических феноменов с неизбежностью поднимает вопрос о научности таких изысканий [11]. В психоанализе отсутствует механизм контроля за сбором эмпирических данных, затруднена верификации психоаналитических фактов. Первостепенное, порой даже самодовлеющее значение придается эмоционально-чувственным элементам сознания при формировании мотивов и установок политического поведения, многообразие причин различных социально-политических явлений иногда сводится к их психологическим основаниям, что чревато недооценкой и даже игнорированием других важных детерминант.
И все же не следует рассматривать эти возражения и сомнения как основание для отказа от применения психоанализа к исследованию политической деятельности. Проблема бессознательного относится к числу актуальных для современной науки, требует комплексного, интердисциплинарного изучения. Использование психоаналитического подхода в социальной философии значимо для постижения глубинных основ функционирования социального организма, изучения структуры и динамики психического, проявлений агрессивной психопатологии в конкретных социально-экономических и политических условиях, порождающих ситуацию, когда в людях начинает преобладать «животное бессознательное».
Действующим политикам нельзя забывать о том, что психология сознания может быстро меняться, а вот глубинная психология - нет. И это особенно важно помнить в ходе проведения реформ, поскольку зачастую замыслы, решения властей должным образом населению не объясняются и не аргументируются. К тому же нередко реформы проводятся по чужим «образцам», как неоднократно бывало в российской истории. Надо заметить, что наиболее прозорливые политические деятели это понимали еще задолго до появления психоанализа. Вот что писал, например, известный российский государственный деятель первой трети XIX века, правовед-реформатор М.М. Сперанский: «Сколько бедствий, сколько крови можно было бы сберечь, если бы правители держав точнее наблюдали бы движение общественного духа, сообразовались ему в началах политических си-
стем и не народ приспособляли к правлению, но правление к состоянию народов» [12, c. 329].
Представляется, что осмысление на основе психоаналитического подхода многих аспектов человеческой деятельности будет полезно для корректировки политиками «коллективного бессовестного» (выражение Ю.М. Полякова). Хочется надеяться, что в условиях социально-политической неопределенности современного мира, усиления эгоцентристских ориентаций, использование психоанализа как методологии познания внутреннего мира человека, паттернов индивидуального и массового поведения позволит хоть в какой-то степени предостеречь людей от разного рода манипулирования, будет ориентировать на осуществление политической деятельности с учетом требований общественного прогресса.
Список литературы
1. Автономова Н.С. Структуралистский анализ Ж. Лакана // Французская философия сегодня. 1989. С. 65-87.
2. Самсонова Т.Н. К истории становления политического психоанализа // Вестник Московского университета. Серия 18. Социология и политология. 2001. № 2. С. 15-29.
3. Федоркина А.П. Социальный психоанализ как методология познания человека в современном мире // Акмеология. 2017. № 2. С. 62-65.
4. Костин А.И. Введение. Кризис мировой цивилизации: понятие, интерпретации и политическая наука // Кризис цивилизации в контексте политических процессов XXI века / Под ред. А.И. Костина. М.: Изд-во Московского университета, 2016. 304 с.
5. Самсонова Т.Н. Чарльз Мерриам: у истоков создания «новой науки о политике» // Социально-политический журнал. 1996. № 5. С. 154162.
6. Мерриам Ч.Э. Четыре американских партийных лидера / пред. и пер. с англ. Т.Н. Самсоновой, JI.E. Филипповой // Вестник Московского университета. Серия 18. Социология и политология. 2003. № 2-4.
7. Лассуэлл Г.Д. Психопатология и политика / пер. с англ. Т.Н. Самсоновой, Н.В. Коротковой. М.: Издательство РАГС, 2005. 352 с.
8. Lasswell H.D. World Politics and Personal Insecurity. N.Y.: McGraw-Hill Book Company, Inc., 1935. 307 р.
9. Одайник В.В. Психология политики. Политические и социальные идеи К.Г. Юнга. М.: Ювента, 1996. 381 с.
10. Юнг К.Г. Психологические типы. М.: Университетская книга, 1998. 720 с.
11. Автономова Н.С. К спорам о научности психоанализа // Вопросы философии. 1991. №4. С. 58-75.
12. Формула власти. Сборник афоризмов / Сост. И.И. Комарова М.: Игра слов, 2007. 329 с.
Самсонова Татьяна Николаевна, доктор политических наук, проф., ashber-ry@,mail.ru, Россия, Москва, Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова
DIALECTICS OF CONSCIOUS AND UNCONSCIOUS IN SOCIO-POLITICAL ACTIVITIES: RESEARCH PERSPECTIVES
T.N. Samsonova
The discourse of social philosophy considers the possibilities of psychoanalysis as a promising direction in the study of political activity, revealing the deep tendencies of sociopolitical processes through the prism of the dialectic of the conscious and the unconscious in the behavior of leaders and the masses. The principles of psychoanalysis allow us to analyze the perception of socio-political phenomena in individual and mass consciousness, to show the hidden unconscious impulses of people's political behavior, which manifest themselves in the modern contradictory world of chaos and atomization. Understanding the latent motivation of the political activity of the subjects of public life through psychoanalysis helps to understand the reasons for the shifts of the mental into the unconscious, the nature of irrational models of human behavior in the field of politics.
Key words: activity, human being, society, psychoanalysis, consciousness, collective unconscious.
Samsonova Tatiana Nikolaevna, doctor of political sciences, professor, ashber-ry@mail.ru, Russia, Moscow, LomonosovMoscow State University
