CC BY
11УДК 172.12 + 005.56 ББК 87.701.1 + 60.80
д. К. Стожко
диалектика долга в условиях институциональных трансформаций
Ключевые слова: долг, обязанность, феномен, сознание, мышление, рефлекс, инстинкт, институт, коммуникация, конструкт, созерцание, интериоризация, экстериоризация, социальное творчество.
В статье раскрываются сущность и генезис феномена долга. Выятлены1 основныле этапы1 (созерцание, интериоризация, экстериоризация, социальное творчество) в процессе его формирования и развития, его основныле смылслообразующие конструкты,, модальности и детерминантыi. Долг рассматривается в контексте ценностных ориентации личности и в качестве социокультурной коммуникации. Сущность данного феномена раскрывается как особое социальное отношение между людьми, обусловленное высшими ценностями человеческого бытия. Автор дает критический обзор различных теоретико-методологических подходов к исследованию проблемы1 долга в мировой и отечественной философской литературе (марксистский, экзистенциалистский, герменевтический, постмодернистский). Вы1двигает и обосновылвает идею о необходимости соблюдения принципа детерминизма в философской реконструкции феномена долга, определении его структуры,! и содержания. В качестве наиболее продуктивной теоретико-методологической базы>1 для научного осмысления феномена долга автором предложено использование философских концепций отечественного идеал-реализма. Особое внимание в статье обращено на такие проявления феномена долга, как необходимость трудиться, бережное отношение к традиции, формирование патриотизма и интернационализма (уважительное отношение к другим этносам). Показано соотношение понятий «долг» и «институт» в рамках современного институционализ-ма.
D. K. Stozhko
DIALECTICS DEBT UNDER INSTITUTIoNAL
transformation
Keywords: duty, obligation, the phenomenon of consciousness, thinking, reflexes, instincts, college, communication, construct, contemplation, internalization, externalization, social creativity.
The article reveals the essence and origin of the phenomenon of debt The main stages (contemplation, internalization, externalization, social work) in the process of its formation and development, its basic meaning-constructs, the modalities and the determinants are identified. The debt is considered in the context of the value orientations of the individual and as a socio-cultural communication. The essence of this phenomenon is revealed as a particular social relation between people, due to the higher values of human existence. The author gives a critical review of various theoretical and methodological approaches to the study of the debt problems in the world and national philosophical literature (marxist, existentialist, hermeneutic, postmodern). He puts forward and justifies the idea of need to respect the principle of determinism in the philosophical reconstruction of the debt phenomenon, defining its structure and content. As the most productive theoretical and methodological basis for the scientific understanding of the phenomenon of debt the author proposed the use of philosophical concepts of the domestic ideal of realism. Special attention is paid to such manifestations of the phenomenon of the debt, as the need to work, respect for tradition, the formation of patriotism and internationalism (a respectful attitude towards other ethnic groups). Relationship concepts of «duty»» and «institution»» within the framework of contemporary institutionalism is shown.
Проблема осмысления понятия «долг» до сих пор остается в системе гуманитарных наук открытой темой. Дело в том, что часто за долг выдают некие внешние предписания, которые индивид получает со стороны, извне, от власти (государственной, административной, корпоративной и т. д.). Однако выполнение таких внешних предписаний для самого индивида не является тождественным понятию «долг», поскольку либо не воспринимается им как нечто свое, родное, родовое, как часть его самого, либо воспринимается поверхностно, феноменологически и, тем самым, не переживается, не отождествляется им со своими объективными интересами. А известно, что в основе поступков человека лежат именно его объективные интересы. И, прежде всего, экономические интересы (марксизм). И хотя поведение людей бывает часто аффективным, спонтанным, импровизированным, равно как спонтанным может быть и само сознание людей [10], или пра-логическим (нелогическим) бывает их мышление [5], определяющую роль объективных интересов в их жизнедеятельности пока ни одна наука не опровергла.
В проблеме долга необходимо выделить два фундаментальных аспекта: духовный и социальный. Поскольку человек сам является существом духовным и социальным, постольку сущность долга может быть определена как дуальная или биполярная. В такой сущности обнаруживается определенная многоступенчатость (теория многоступенчатой сущности Б. Кедрова), складывающаяся под воздействием диалектического единства и борьбы двух основных «начал»: духовности и социальности человека. На поверхности явлений мы обнаруживаем такие противоречия между нравственным законом внутри нас (идея И. Канта) и тем реальным праксисом, который характеризует нашу социальную жизнь в окружающем нас мире.
Помимо этого важной гносеологической проблемой в осмыслении долга является его природа. Поскольку человек - существо не только духовное и социальное, но и природное, то вопрос о происхождении долга как такового затрагивает и природную его сущность. Вопрос о том, откуда следует выводить сущность долга - из рефлексов и инстинктов животного существа, или из со-
знания собственно человека - отнюдь не праздный в современной ситуации, когда именно животные проявления в человеке находят свое все более грубое и печальное проявление.
Чтобы глубже отразить генезис сущности долга, необходимо рассматривать его как некую коммуникацию, выстраиваемую индивидом на различных уровнях духовной и социальной онтологии (на внутриличностном, межличностном, групповом и общественном). Данная коммуникация как проявление связи субъекта с объектом начинается с созерцания (первая фаза генезиса долга - обретение объекта для себя вне себя). Способностью к созерцанию необходимо овладевать. К несчастью, многие люди этого сделать не могут в силу ряда причин. Обычно ссылаются на отсутствие воли, на фобии и какие-то зависимости. Но, как точно подметил в свое время И. А. Ильин, «освободить себя не значит стать независимым от других людей. Но значит стать господином своих страстей» [4, с. 139]. Свободный человек обладает способностью к созерцанию в той степени, в какой он проявляет свою волю к совершенству -таков лейтмотив рассуждений И. А. Ильина. Но само по себе созерцание, хотя и способно дать индивиду некий предмет, отнюдь не создает императива должного. Такой императив должного, как специфическое отношение к предмету созерцания, появляется исключительно в любящем сердце. Именно тогда и возникает то, что мы обычно называем долгом. Татьяна Ларина в поэме А. С. Пушкина «Евгений Онегин» прямо заявила своему возлюбленному: «Но я другому отдана, и буду век ему верна». Точно также поступила и Корделия в трагедии У Шекспира «Король Лир», сказав отцу: «Я Вас люблю, как долг велит, - не больше и не меньше». В истории русской философии идея «любящего сердца» рассматривалась многими философами. Сложилось даже особое направление философской мысли - кардиогностика.
Но время, как известно, не стоит на месте, оно течет. Синхрония переходит в диахронию подобно тому, как потоки времени выливаются из «плачущих часов» С. Дали. Что же происходит дальше? Как долг формируется после завершения времени созерцания? Ведь человек не может быть вечно
96 ГУмАнИТАРИй : актуальные проблемы ^ 2 (34) 2016
гуманитарной науки и образования - V л
отвлеченным, находиться «над жизненной схваткой». У него возникают и проявляются различные интересы и потребности. А их необходимо удовлетворять, чтобы жить.
Столкновение разных интересов между собой порождает проблему соотношения ин-териоризации (вторая фаза генезиса долга -обретение предмета долга в самом себе) и экстериоризации (третья фаза генезиса долга - передача предмета долга от себя окружающим людям) содержательных концептов того, что называется «долгом». В рамках второй фазы содержание долга, так или иначе, опредмечивается. В сознании индивида, оно превращается в некие правила, установки, идеалы, собственные обязательства. В третьей фазе происходит распредмечивание смыслосодержательных концептов долга. Важнейшим условием сбалансированной коммуникации между субъектами (индивидуумами) и объектами (предметным миром) выступает формирование способности индивида к саморегуляции, к выстраиванию своего поведения (деятельности) как рациональной, личностно и общественно полезной. В основе такой саморегуляции лежит личностное правосознание, которое имеет бинарную природу [3].
Существует несколько теоретико-методологических подходов к исследованию сущности и содержания долга. Прежде всего, это герменевтический подход, при котором содержание долга описывается и интерпретируется как некий текст, содержащий изначально скрытый набор смыслов. Кроме того, можно вспомнить и об экзистенциальном подходе, в рамках которого сущность долга рефлексируется применительно к экстремальным условиям, когда человек как бы выходит за рамки собственного ординарного бытия. В отечественной философской традиции наиболее интересным, на наш взгляд, является идеал-реалистский подход, который нашел яркое выражение в теономной этике Н. О. Лосского [6], работах В. С. Соловьева, И. А. Ильина, С. Л. Франка и других мыслителей первой половины ХХ в.
Кроме того, следует отметить классовый (монистический марксистский) и постмодернистский (множественный субъективистский) подходы в трактовке долга. В рамках первого подхода долг рассматривается в
духе классовой сознательности как защита интересов конкретного (передового) класса (наемных работников). И это - весьма однозначная (монистическая) трактовка, подразумевающая под собой весьма соблазнительную материалистическую философию. Не случайно по этому поводу еще С. Н. Булгаков отмечал, что материализм не может быть просто отвергнут или опровергнут, что он «в известном смысле неопровержим», но он «может и должен быть внутренне превзойден» [1].
Вот такие попытки превзойти марксистскую трактовку понятия долга наблюдаются в истории философской мысли на протяжении уже последних столетий. Но результат этих попыток, на наш взгляд, достаточно скромный.
В современном мире происходит очевидная девальвация долга как фундаментальной ценности. Очевидна аберрация его основополагающих конструктов. Такие формы долга, как гражданский, воинский, профессиональный и т. д., подвергаются критике и давлению нигилизма. Они подменяются некими «ризомами» и «платами» [2], в которых «монтируются» альтернативные установки и ценности. Например, идеи однополых браков, свободной любви, космополитизма, праздного образа жизни, общечеловеческих прав и т. д. Результатом этого становятся различного рода девиации, распространение де-ликвентного поведения людей, разного рода социальных и духовных оппозиций, девальвация таких фундаментальных проявлений долга, как патриотизм, верность, честность.
В таких условиях возникает и укрепляется амбивалентность индивида, который в той степени утрачивает личностные и субъектные характеристики, в какой он оказывается жертвой псевдокультурной ассимиляции. Подмена традиционных культурных ценностей конкретного социума-этноса ценностями других культур как раз и порождает хаос в сознании, мышлении и понимании долга. Соединяя несоединимое, идеологи постмодерна просто мистифицируют само понятие долга. Человек абсолютно свободен, а долг -это путы на его ногах - таков лейтмотив философии постмодерна. То обстоятельство, что долг соединяет людей в общество, «собирает человека» (термин А. А. Богданова,
создателя тектологии, прообраза кибернетики и современной системогенетики), современный постмодерн просто игнорирует. Вот его кредо: «единство всегда действует в лоне пустого измерения» [2, с. 15]. Отсюда следует, что фундаментальным принципом бытия является принцип множественности. Он не просто противопоставляется принципу единства, но и отвергает его, подменяя идеалами плюрализма. И в этом море плюрализма и основанной на ней толерантности из духовной жизни человека изгоняется духовное самодержавие, всякая духовная цельность и целостность. На фоне такой космически беспредельной множественности само понятие долга тает, подобно снежинке в лучах палящего солнца.
При этом следует напомнить, что коммуникация долга как феномена человеческого бытия отнюдь не завершается распредмечиванием его основных конструктов (этических, эстетических и т. д.). Сама по себе коммуникация - это процесс передачи информации от одного субъекта общения, связи, - другому [15, с. 8]. Важной фазой выстраивания такой коммуникации (передачи информации) является фаза социального творчества, когда личность самостоятельно и свободно осуществляет собственное самоопределение и самореализацию. Без этой фазы невозможно создать креативную экономику, как нельзя создать образцы высокого искусства или высокой моды. Репродуктивный труд всегда был и будет оставаться значимым в жизни любого народа, любой цивилизации. Но постепенно на первый план жизни народов выходит творческий труд, который предполагает органичное единство (синтез), а не беспредельную множественность (анархию) принципов, идеалов, установок и институций [14, с. 180-199]. Идея запланированного хаоса, о которой чаще говорят политики, чем философы, на самом деле изначально материализуется в голове, а потом уже в поступках. Как выразился доктор Полежаев, известный герой булгаковско-го «Собачьего сердца», «кризис начинается в голове».
И вот этот кризис в современных условиях глобализма как раз и находит свое отражение в утрате целостного, единого, общепринятого понимания долга согражданами.
А вслед за этой утратой разрушается и само культурное ядро, возникает вакуум сознания, в который манипуляторы-модернисты вкладывают те ценности, которые они считают нужными.
Таким образом, можно констатировать, что патриотизм как одно из фундаментальных проявлений долга, начинается с сохранения традиционных ценностей каждого конкретного социума-этноса. Перевод традиции из актуального состояния в мемориальную фазу гомеостаза (терминология Л. Н. Гумилева) является очевидным нарушением патриотизма как любви ко всему родному, родовому. Ценность традиции состоит прежде всего в том, что она является результатом переживания, результатом практического действия, итогом исторического развития народа. Переживаемая им, она оказывается не ослабляющим и не ослабевающим, а усиливающимся и усиливаемым этот народ фактором [16, с. 97].
Поскольку традиция как историческая эстафета выработки и передачи от одного поколения - другому корневых ценностей культуры является, по большому счету, продуктом саморазвития социума-этноса, процессов его духовного, политического, хозяйственного и культурного саморегулирования, постольку диалектика традиции и долга имеет совершенно определенную субординацию. Традиция формирует содержание долга через патриотизм, который состоит в сохранении и актуализации традиции.
Вместе с тем изучение диалектики долга как системы ценностных приоритетов в жизнедеятельности людей не отрицает, как это делает современный постмодерн, значимости инокультурных ценностей. Опыт многонационального и многоконфессионального развития нашей страны иллюстрирует, как можно в рамках различных кросс-культурных коммуникаций сохранять и развивать традиции конкретных социумов-этносов и при этом формировать духовное и социальное единство - многонациональный русский народ.
В условиях современного глобализма в тени оказалось такое понятие, как интернационализм. В действительности, интернационализм - это также важный конструкт долга, как и патриотизм. Суть интернацио-
98 ГУМАНИТАРИЙ : актуальные проблемы ^ 2 (34) 2016
гуманитарной науки и образования - V л
нализма состоит в уважении к другим народам, их ценностям. Утрата такого уважения сразу дает себя знать в нарастании национализма, шовинизма и расизма. Примером тому может служить ситуация в современной Украине или странах Прибалтики, где националистические правительства запрещают этническим меньшинствам общаться на собственном языке, иметь свои школы, средства массовой информации и т. д.
Поэтому так важно иметь в виду, что в структуре феномена долга патриотизм и интернационализм - это связные конструкта, диалектика которых «задается» духовной доминантой - высшими ценностями человеческого бытия. Попытки нивелировать эти ценности, выхолостить понятие патриотизма и отказаться от интернационализма ведут к той самой множественности мышления и сознания, при которой утрачиваются единство и системность, а их место занимают релятивизм и дизъюнкция. Появление феноменов «эфемерного человека» и «одномерного универсума» еще в середине ХХ в. прекрасно проиллюстрировал Г. Маркузе [8]. Смысл нивелирования традиционных ценностей и их подмены новыми «ценностями» постиндустриального общества он как раз и видел в создании новых форм тотального контроля за человеком. Свидетельства о всеобщей слежке АНБ за публичной и частной сферами человеческой жизнедеятельности сегодня уже никого не удивляют: они тривиальны. Но тогда какова истинная цена идей множественности, различных «сборок» и прочих шедевров, прочих «изобретений» современного постмодерна? Не проглядывают ли за словесной экзотической эквилибристикой здесь чьи-то уши?
Философы почти всегда любили оперировать «чистыми» (отвлеченными, абстрактными) формами (понятиями). Аристотель, как известно, оперировал понятиями «благо» и «ценность». В своей знаменитой «Этике» он применил их в качестве таких «чистых» форм для характеристики социальных отношений между людьми. К. Маркс, в свою очередь, в качестве таких «чистых» форм выбрал понятия «трудовая стоимость», «общественно-экономическая формация». Будучи философом, он применил эти формы в анализе экономической жизни общества.
Но результатом использования таких крайне отвлеченных понятий стало размывание представлений о той реальности, которую они должны были бы отражать (выражать). К понятию долга это относится самым непосредственным образом. Его рассматривают то в «чистом» (снятом) виде, то в конкретных модальностях, то в формальном, то в реальном аспекте и т. д. Но последней его инстанцией, предельной его сущностью было (и остается) сохранение социальной безопасности самой личности, которую человек создает в процессе своей социализации как оптимальную коммуникацию, основанную на высших (абсолютных) и потому общеприемлемых (универсальных) ценностях [13, с. 37].
Может показаться странным, но, на наш взгляд, сам по себе долг как осознаваемое понятие и представление берет начало в области рефлексов и инстинктов. Его предтечей как раз и были неосознаваемые проявления инстинкта самосохранения, продолжения рода, сохранения места в пищевой цепочке и т. д. До формирования сознания человек пользовался в качестве его заменителя интуицией, наитием, некоторыми другими инструментами мира подсознания. И до сих пор эти инструменты играют важную роль в жизни людей. Известна, например, метафора З. Фрейда о том, что сознание представляет собой всего лишь маленький островок в огромном океане бессознательного...
С появлением и развитием сознания эти инстинкты обрели несколько иной ракурс и превратились в институты - нормы и правила человеческого поведения, в нормы этики. Известный западный теоретик институцио-нализма Д. Норт [11] рассматривает институты как нормы поведения. А долг - самая первая норма поведения человека в обществе. Отсюда следует, что мера осознания различных смыслообразующих конструктов долга (например, патриотизма, интернационализма) определяет и зрелость самого института в общественной жизни. Тем самым встает задача воспитания такого осознания, восприятия, понимания. Ведь суть данного процесса, в общем и целом сводится не к простому натаскиванию на запоминание, и даже не к формированию компетенций (знаний), а к тем значениям, которые сама лич-
ность придает конкретным конструктам долга. Иначе говоря, к тем значениям, которыми она сама наделяет те или иные смыслообра-зующие конструкты. В народе по этому поводу говорят: «Как корабль назовешь, так он и поплывет».
Выстраивание иерархии ценностных значений в структуре феномена долга - это не навязывание готовых клише извне (идеология), а процесс самоидентификации личности. И этот процесс формирует убеждения личности. Однако в условиях современных институциональных трансформаций процесс личностной самоидентификации существенно меняется [12]. А значит, изменяется и процесс формирования и рефлексии долга. То, что в прежние годы считалось достойным и обязательным, ныне представляется архаичным и необязательным. И наоборот.
В этих условиях в философской литературе все больше получают распространение экзотические теории: о «самопроизвольности развития»; об отказе от принципа детерминизма; концепция аутопайезиса Н. Лумана [7]; о каких-то «самопроизвольных сборках» (Ж. Делез, Ф. Гваттари) и т. д. В этих концепциях уже не остается места понятию долга, поскольку плюрализм допускает любое его интерпретирование. Одни, например, считают долгом обеспечить право народа на самоопределение. А другие считают своим долгом сохранение территориальной целостности государства. Конфликт приоритетов порождает энтропию самого долга как субъективной и объективной реальности. Все начинает сводиться к вкусам, а «о них не спорят».
Размытость наших представлений о долге обусловлена девальвацией фундаментальных ценностей человеческого бытия - это факт. Так, ценность труда в условиях рыночной экономики существенно упала. Труд рассматривается не сам по себе как ценность, а необходимость трудиться - как долг, а в каком-то «прикладном» порядке. Труд - это способ добывания средств, необходимых для существования. Отсюда следует, что у человека нет ни перед самим собой, ни перед окружающими его людьми никакого внутреннего долга трудиться, есть лишь обя-
занность, некая повинность. «И в поте лица своего добудешь хлеб свой»...
Наши размышления о феномене долга, его внутренней диалектике убеждают в том, что самопроизвольно долг не возникает, он всегда детерминирован. Такими детерминантами являются как условия существования людей, так и способы и мера осознания ими смыслообразующих конструктов долга. И в этом плане долг выступает в качестве парной дефиниции свободе, которая есть осознанная необходимость. Осмысленный и добровольно принятый на себя долг - это как раз та самая необходимость, которую личность рассматривает как всеобщее основание своей свободы. Абсолютной свободы нет ни в живой природе, ни в неживой природе. Поэтому восстановление принципа детерминизма «в своих правах» и отказ от экзотических концепций «спонтанного сознания», «самопроизвольных сборок», «беспричинного развития» представляются нам лишь необходимыми условиями для действительно диалектического понимания того, что люди на разных языках называют долгом. Несмотря на различия в лексике, долг всеми народами воспринимается как нечто такое, с чем все готовы согласиться [9, с. 115-120]. А это вновь заставляет нас обратиться к высшим ценностям человеческого бытия, следование которым и является действительным долгом каждого человека как в отношении к самому себе, так и в отношении к другим людям. Потому что в конечном счете должное - это идеальное, совершенное и необходимое. И в таком понимании сущности долга следование ему есть не только воля к совершенству или собирание в себе сил добра, но и формирование действительно полноценной, гармоничной личности. Той самой, о которой так много писали и говорили на протяжении всего ХХ столетия. Той самой, для которой кантовский императив максимы благодеяния как проявления духовной любви - не пустые слова. Той самой, до которой и сегодня, в условиях XXI в., остается все еще очень далеко. Но именно великие идеалы и цели объединяют людей и придают высший смысл их жизни. Поэтому необходимо помнить, что «дорогу осилит идущий».
100 ГУМАНИТАРИЙ : актуальные проблемы ^ 2 (34) 2016
гуманитарной науки и образования - V л
Библиографический список
1. Булгаков С. Н. Философия хозяйства / С. Н. Булгаков. - М. : Наука, 1990. - 412 с.
2. Делез Ж. Капитализм и шизофрения / Ж. Делез, Ф. Гварттари // Капитализм и шизофрения; Тысяча плато : пер. с фр. - Екатеринбург : У-Фактория, Астрель, 2010. - 896 с.
3. Ибрагимов Э. А. Понятие, сущность и принципы социального государства / Э. А. Ибрагимов // Философия социальных коммуникаций. - 2015. - № 1 (30). - С. 21-29.
4. Ильин И. А. Путь к очевидности. Сочинения / И. А. Ильин. - М. : ЭКСМО-Пресс, 1998. - 432 с.
5. Кара-Мурза С. Манипуляция сознанием / С. Кара-Мурза. - М. : Эксмо, 2005. - С. 112.
6. Лосский Н. О. Ценность и бытие / Н. О. Лосский // Бог и мировое зло. - М. : Республика, 1994. -С. 250-315.
7. Луман Н. Формирование помощи в процессе изменения общественных условий / Н. Луман // Социологический журнал. - 2000. - № 1-2. - С. 16-35.
8. Маркузе Г. Одномерный человек: Исследование идеологии Развитого Индустриального Общества : пер. с англ. / Г. Маркузе. - М. : REFL-book, 1994. - 368 с.
9. Меняева М. П. Идея культуры согласия в контексте «общественного договора» Т. Гоббса, Дж. Локка и Ж.-Ж. Руссо / М. П. Меняева // Социум и власть. - 2015. - № 1. - С. 115-120.
10. Налимов В. Спонтанность сознания. Вероятностная теория смыслов и смыслообразования / В. Налимов. - М. : Парадигма, 2011. - 399 с.
11. Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики : пер. с англ. / Д. Норт. - М. : Начала, 1997. - 180 с.
12. Стожко Д. К. Мировоззренческие основы современного институционализма / Д. К. Стожко. -Екатеринбург : Стягъ, 2012. - 518 с.
13. Стожко Д. К. Социальная безопасность личности в информационном обществе: теоретико-методологический аспект / Д. К. Стожко, К. П. Стожко, А. В. Шиловцев. - Екатеринбург : Урал. гос. аграр. ун-т, 2016. - 269 с.
14. Стожко К. П. Труд в экономике информационного общества: институциональный анализ / К. П. Стожко, Д. К. Стожко. - Екатеринбург : УМЦ УПИ, 2015. - 288 с.
15. Уринов С. И. Современные информационно-коммуникативные средства как элемент контролируемого влияния и манипулирования массовым сознанием / С. И. Уринов // Философия социальных наук. - 2015. - № 1 (30). - С. 8.
16. Шабатура Л. Н. Онтогенез традиции / Л. Н. Шабатура. - Екатеринбург : Изд-во Урал. ун-та, 2002. - 264 с.
References
1. Bulgakov S. N. Filosofija hozjajstva / S. N. Bulgakov. - M. : Nauka, 1990. - 412 s.
2. Delez Zh. Kapitalizm i shizofrenija / Zh. Delez, F. Gvarttari // Kapitalizm i shizofrenija; Tysjacha plato : per. s fr. - Ekaterinburg : U-Faktorija, Astrel', 2010. - 896 c.
3. Ibragimov Je. A. Ponjatie, sushhnost' i principy social'nogo gosudarstva / Je. A. Ibragimov // Filosofija social'nyh kommunikacij. - 2015. - № 1 (30). - S. 21-29.
4. Il'inI. A. Put' k ochevidnosti. Sochinenija / I. A. Il'in. - M. : JeKSMO-Press, 1998. - 432 c.
5. Kara-Murza S. Manipuljacija soznaniem / S. Kara-Murza. - M. : Jeksmo, 2005. - S. 112.
6. Losskij N. O. Cennost' i bytie / N. O. Losskij // Bog i mirovoe zlo. - M. : Respublika, 1994. -S. 250-315.
7. Luman N. Formirovanie pomoshhi v processe izmenenija obshhestvennyh uslovij / N. Luman // Sociologicheskij zhurnal. - 2000. - № 1-2. - S. 16-35.
8. Markuze G. Odnomernyj chelovek: Issledovanie ideologii Razvitogo Industrial'nogo Obshhestva : per. s angl. / G. Markuze. - M. : REFL-book, 1994. - 368 s.
9. Menjaeva M. P. Ideja kul'tury soglasija v kontekste «obshhestvennogo dogovora» T. Gobbsa, Dzh. Lokka i Zh.-Zh. Russo / M. P. Menjaeva // Socium i vlast'. - 2015. - № 1. - S. 115-120.
10. Nalimov V. Spontannost' soznanija. Verojatnostnaja teorija smyslov i smysloobrazovanija / V. Nalimov. - M. : Paradigma, 2011. - 399 s.
11. Nort D. Instituty, institucional'nye izmenenija i funkcionirovanie jekonomiki : per. s angl. / D. Nort. -M. : Nachala, 1997. - 180 s.
12. Stozhko D. K. Mirovozzrencheskie osnovy sovremennogo institucionalizma / D. K. Stozhko. -Ekaterinburg : Stjag#, 2012. - 518 s.
13. Stozhko D. K. Social'naja bezopasnost' lichnosti v informacionnom obshhestve: teoretiko-metodologicheskij aspekt / D. K. Stozhko, K. P. Stozhko, A. V. Shilovcev. - Ekaterinburg : Ural. gos. agrar. un-t, 2016. - 269 s.
14. Stozhko K. P. Trud v jekonomike informacionnogo obshhestva: institucional'nyj analiz / K. P. Stozhko, D. K. Stozhko. - Ekaterinburg : UMC UPI, 2015. - 288 s.
15. Urinov S. I. Sovremennye informacionno-kommunikativnye sredstva kak jelement kontroliruemogo vlijanija i manipulirovanija massovym soznaniem / S. I. Urinov // Filosofija social'nyh nauk. - 2015. -№ 1 (30). - S. 8.
16. Shabatura L. N. Ontogenez tradicii / L. N. Shabatura. - Ekaterinburg : Izd-vo Ural. un-ta, 2002. -264 c..
Поступила в редакцию 01.02.2016.
Сведения об авторе
Стожко Дмитрий Константинович - кандидат философских наук, доцент кафедры общей и экономической истории Уральского государственного экономического университета. Сфера научных интересов: Социальная философия, философская антропология, экономическая теория, история социально-экономической мысли. Автор более 100 научных и учебно-методических работ, в том числе 6 монографий и 4 учебных пособий.
Тел.: 8 (922) 101-06-59
E-mail: d.k.stozhko@mail.ru
Stozhko Dmitry Konstantinovich - Ph.D., Associate Professor, Department of General and Economic History of the Ural State University of Economics. Research interests: social philosophy, philosophical anthropology, economics, history of social and economic thought. Author of over 100 scientific and educational publications, including 6 monographs and 4 textbooks.
1Q2 ГУМАНИТАРИЙ : актуальные проблемы ^ 2 (34) 2016
гуманитарной науки и образования - V л
