CC BY
17
Функциональная, инструментальная и лабораторная диагностика 41 - 55
Статья поступила в редакцию 06.11.2012 г.
диагностическое и прогностическое значение неоптерина в остром периоде
VJ VJ
тяжелой черепно-мозговой травмы
DIAGNOSTIC AND PROGNOSTIC VALUE OF NEOPTERIN IN THE ACUTE PERIOD IN PATIENTS WITH SEVERE TRAUMATIC BRAIN INJURY
Епифанцева Н.Н. Борщикова Т.И. Екимовских А.В. Чурляев Ю.А. Киселева А.В. Никифорова Н.В.
ФБГУ НИИ общей реаниматологии им. В.А. Неговского
РАМН (Филиал),
Новокузнецкий государственный институт усовершенствования врачей,
Городская клиническая больница № 1, Городская клиническая больница № 29, г. Новокузнецк, Россия
Цель - изучить динамику сывороточного неоптерина и его связи с клинико-лабораторными воспалительными, апоптотическими, интоксикационными показателями и исходом в остром периоде ТЧМТ.
Методы. Обследованы с 1-х по 16-е сутки 53 больных в остром периоде ТЧМТ. Фиксировались возраст, пол, степень нарушения сознания по ШКГ, тяжесть состояния по шкале APACHE II, вид и сроки возникновения гнойно-септических осложнений (ГСО), летальность. В сыворотке венозной крови определяли уровни неоптерина (НП), белка S100, профили цитокинов, белков острой фазы воспаления, показатели эндотоксемии, апоптотические растворимые белки. Контрольную группу составили 21 человек. Результаты. При ТЧМТ установлена связь НП с тяжестью состояния больных, летальностью, развитием пневмоний, уровнем провоспалительного ци-токина IL1P, с рядом ILip-зависимых белков (альбумин, С-реактивный протеин, а1-кислый гликопротеин, а1-антитрипсин, фибриноген, С1-ингибитор эстеразы, фактор Виллебранда), с Ш8-зависимым белком лактоферрином и маркером коагуляционной эндотоксемии РФМК. Уровень сывороточного НП с порогом 8,8 нмоль/л в 1-е сутки после ТЧМТ был эффективен как предиктор исхода и неинформативен в качестве предиктора ГСО. Общая точность предсказания исхода по уровню НП при ТЧМТ выше таковой для белка S100.
Заключение. Полученные результаты показывают полезность включения неоптерина в комплексное обследование пациентов с ТЧМТ как раннего предиктора исхода заболевания.
Ключевые слова: тяжелая черепно-мозговая травма; неоптерин; прогностическая значимость.
Epifantseva N.N. Borshchikova T.I. Ekimovskikh A.V. Churlyaev Y. A. Kiseleva A.V. Nikiforova N.N.
Negovsky Scientific Research Institute of General Critical Care Medicine (department),
Novokuznetsk State Institute of Medical Extension Course,
City Clinical Hospital N 1, City Clinical Hospital N 29, Novokuznetsk, Russia
Objective - to study the diagnostic and predictive value of neopterin, clinical laboratory parameters, apoptosis proteins and intoxication indices in patients with acute severe traumatic brain injury (TBI). Materials and methods. 53 patients with severe TBI were examined from 1st to 16th days. The age, sex, change of Glasgow coma scale and APACHE II, types and terms of purulent septic complications, as well as lethality were examined. In the blood serum the levels of neopterin, protein S100, cytokine profiles, proteins of acute phase of inflammation, endotoxemia indices and apoptotic soluble proteins were measured. The control group included 21 healthy individuals.
Results. In severe TBI the relation was found between neopterin and state severity, lethality, development of pneumonia, level of IL1| proinflammatory cytokine, the number of IL1|-dependent proteins (albumin, C-reac-tive protein, a1-acid glycoprotein, al- antitrypsin, fibrinogen, Cl-inhibitor of esterase, von Willebrand factor), IL-8 dependent protein lactoferrin and marker of endotoxemia soluble fibrin monomer complex in plasma. In the first day after severe TBI the level of neopterin with threshold of 8,8 nmol/l was predictor of the lethality. Neopterin was not predictor of inflammatory complications. The general predictions accuracy of neopterin level was more than proteins S100.
Conclusion. The findings show the necessity of including neopterin as an early predictor of clinical outcome in patients with severe TBI.
Key words: severe traumatic brain injury; neopterin; predictive significance.
В последние годы многие биохимические маркеры были использованы в качестве предикторов исхода у пациентов с тяжелой черепно-мозговой травмой (ТЧМТ) в остром периоде заболевания. Показана полезность в этом качестве специфических белков нейрональной и
глиальной природы — нейронспеци-фической енолазы и белка S100 [1]. Имеются немногочисленные исследования по оценке прогностической полезности при ТЧМТ неоптерина (НП), маркера активации моноци-тарно-макрофагальной системы [2, 3]. В последние годы большое чис-
ло работ посвящено изучению роли НП в биологических процессах, однако многие механизмы его участия в патологических реакциях до настоящего времени не раскрыты, а клиническое значение у больных с ТЧМТ только начинает изучаться [4, 5, 6]. Немногочисленны работы,
где исследованы связи НП с воспалением, оксидативными расстройствами, апоптотическими белками, эндотоксемией при ТЧМТ [2, 5].
Цель исследования — изучить динамику сывороточного неопте-рина и его связи с клинико-лабора-торными воспалительными, апоп-тотическими, интоксикационными показателями и исходом в остром периоде ТЧМТ.
МАТЕРИАЛ И МЕТОДЫ
Обследованы 53 больных (мужчин — 46, женщин — 7) в остром периоде ТЧМТ (с 1-х по 16-е сутки), в возрасте от 17 лет до 65 лет (средний возраст — 42,1 ± 14,1 лет). Удельный вес больных трудоспособного возраста — 77,4 %. У 22 пострадавших (41,5 %) травма была открытой, у 31 (58,5 %) — закрытой. В структуре интракра-ниальных повреждений диагностированы внутричерепные травматические гематомы у 45 больных (85 %): субдуральные у 24 (44,4 %), внутримозговые у 12 (23,3 %), эпи-дуральные у 4 (7,2 %), множественные у 5 (10 %). Тяжелый ушиб головного мозга без сдавления внутричерепными гематомами отмечен у 8 пациентов (15 %).
При поступлении в целом по группе степень нарушения сознания по ШКГ была 6,9 ± 2,0; тяжесть состояния по шкале APACHE II — 19,7 ± 4,7. В состоянии алкогольного опьянения поступили 27 человек (50,9 %). Общая летальность в группе ТЧМТ — 50,9 % (умерли 27 больных). Тяжелые
гнойно-септические осложнения (ГСО) с 1-х по 16-е сутки развились у 30 травмированных (56,6 %). В структуре ГСО доминировали пневмонии — 76,7 % (23 больных), затем менингиты или менингоэнце-фалиты (далее менингиты) — 23,3 % (7 больных). Сепсис развивался в исследуемой группе с 7-х по 11-е сутки: у 2 больных в сочетании с пневмонией; у 1 — с менингитом; у 1 — с пневмонией и менингитом.
У 48 больных (90,6 %) проведены оперативные вмешательства: 39 выполнена декомпрессионная трепанация черепа с удалением внутричерепных гематом, у 9 удалены очаги размозжения мозга. У 5 пациентов (9,4 %) с тяжелым ушибом головного мозга оперативные вмешательства не проводились. Комплекс лечения у больных включал мероприятия, направленные на искусственное поддержание функции жизненно важных органов и систем (дыхания, кровообращения, метаболизма) и специфическую терапию, направленную на защиту головного мозга, нормализацию его кровообращения, метаболизма, ликвороциркуляции, лечение отека мозга, внутричерепной гипертен-зии.
Пациентам проводилось комплексное обследование, включающее оценку неврологического статуса, компьютерную томографию головного мозга, определение газового, кислотно-основного состояния крови, биохимические и гемостази-ологические исследования, общий анализ крови, ликвора, мочи и др.
Ретроспективно группа больных с ТЧМТ была разделена на подгруппы по исходу (выжившие
- умершие) и по наличию-отсутствию гнойно-септических осложнений (без ГСО — с ГСО) в остром периоде заболевания. Характеристика подгрупп представлена в таблице 1.
Исходя из задач исследования, на 1-е, 4-е (3-5-е), 7-е (6-8-е), 14-е (12-16-е) сутки острого периода ТЧМТ у больных нами определялись уровни НП и для сравнительной оценки прогностической значимости — белка S100 в сыворотке венозной крови методом твердофазного иммуноферментно-го анализа. Для выявления связей НП с другими параметрами в сыворотке крови параллельно исследовали:
- профили цитокинов (ГЬ1р, ^2, 1Ы, ^5, ^6, ^8, ^10, ^12р70, TNFa, №N7) и белков острой фазы воспаления: С-реактивный протеин (СРБ), альбумин (АЛБ), преальбумин (ПА), трансферрин (ТФ); а1-кислый гликопротеин (а1-КГ), а1-антитрипсин (а1-АТ), а2-макроглобулин (а2-МГ), С1-ингибитор эстеразы (С1-ИЭ), гаптоглобин (ГГ), церулоплазмин (ЦП), фибриноген (ФГ), фактор Виллебранда (ФВ), лактоферрин (ЛФ);
- показатели эндотоксемии: общую окислительную (ООА) и антиокислительную активность (ОАА), спектр низко- и среднемолеку-лярных пептидов, растворимые фибрин-мономерные комплексы
Таблица 1
Демографические и клинические показатели исследуемых подгрупп
Подгруппы Распределение по исходу Распределение по наличию ГСО
Показатели выжившие умершие без ГСО с ГСО
Количество больных 26 27 23 30
Средний возраст, лет 39,3 ± 15,6 44,7 ± 14,6 40,1 ± 14,7 42,3 ± 15,5
Пол, мужчины/женщины, абс. 22/4 24/3 19/4 27/3
ШКГ при поступлении, баллы 7,8 ± 0,4 6,1 ± 0,4* 7,3 ± 0,5 6,7 ± 0,3
APACHE II при поступлении, баллы 17,8 ± 0,8 21,2 ± 1,1* 19,0 ± 1,0 20,2 ± 0,9
Частота развития гнойно-септических осложнений с 1 по 16 сутки, абс. (%) 13 (43,3) 17 (56,7) 0 (0) 30 (100)
Летальность, абс. (%) 0 (0) 27 (100) 7 (30,4) 20 (66,7) #
Примечание: * - статистически значимые различия между подгруппами выживших и умерших при р < 0,05; # - статистически значимые различия между подгруппами без ГСО и с ГСО при р < 0,05.
ПОЛИТРАВМА
(РФМК), Д-димеры, количество тромбоцитов, спонтанную агрегацию тромбоцитов и др.; - апоптотические растворимые белки (антигены и лиганды sAPO-I/FAS, sAPO-I/Fas-L; sCD40 и sCD40L, hTRAIL; Cas-pase-1). Методы определения, динамика и связи этих показателей представлены в публикациях [7-9].
Для выявления связей между клиническими и лабораторными показателями, прогнозирования исхода заболевания и развития ГСО были использованы ранжированные показатели: исход (0 — выжил, 1— умер); ГСО (0 — отсутствие, 1 - наличие): ИНФ01 - все ГСО; ИНФ — показатель развития
легких г
пневмоний; ИНФ - показатель
' мозга
развития менингита и/или менин-гоэнцефалита.
Контрольную группу (КГ) составили 21 человек, 17 мужчин и 4 женщины, средний возраст 41,8 ± 12,4 лет. Критериями исключения из основной и контрольной групп было наличие сахарного диабета, декомпенсированных заболеваний сердца, онкологических заболеваний и ВИЧ-инфекции.
Данные обрабатывали, используя программы «Statistica-7» и «SPSS 16.0». Статистическая достоверность различий оценивалась по U-критерию Манна-Уитни, различий между долями — по критерию %2, интенсивность связей между показателями — с помощью коэффициента корреляции Спирмана. Для оценки прогностической значимости показателей использовали ROC-анализ. Различия сравнивае-
мых величин считали достоверными при p < 0,05.
РЕЗУЛЬТАТЫ
И ОБСУЖДЕНИЕ
Неоптерин в группе ТЧМТ значимо повышался с 4-х суток, с максимумом на 10-е сутки, когда превышал средние значения контрольной группы в 2-2,5 раза (табл. 2). Максимальное значение НП у больных с ТЧМТ — 87,6 нмоль/л, при максимуме в КГ — 11,7 нмоль/л.
Наши результаты совпадают с данными о повышении НП в сыворотке после ЧМТ только через 108 часов и о постепенном увеличении НП в течение первой недели после травмы [10]. Выявлено, что концентрации НП в ликворе выше сывороточных, что указывает на его интратекальный синтез. Источником НП в ткани мозга являются активированные клетки микроглии и макрофаги. Интересным представляется наблюдение, что уровень НП в плазме при ЧМТ меньше, чем при экстракраниальных травмах, и что НП, как и СРБ, простаноиды, свободные радикалы, растворимые молекулы адгезии, различные ци-токины, креатинкиназа, не показал прогностической ценности при политравме [11].
Для НП во все сроки наблюдения нами не было выявлено значимых связей со ШКГ, но показана сопряженность со шкалой APACHE II (г = 0,544 при p = 0,004), с исходом заболевания (г = 0,753 при p < 0,001) и с возрастом (г = 0,329 при p < 0,05). Неоптерин был достоверно связан из всех цитокинов только с IL1в
(г = 0,390 при р < 0,036), но не с ^12р70 (г = - 0,095 при р = 0,639) и №N7 (г = - 0,114 при р = 0,579), как можно было ожидать, исходя из установленных данных о наибольшем влиянии этих цитокинов на продукцию НП моноцитами-макрофагами и Т-лимфоцитами [3]. Нами ранее установлено, что в остром периоде ТЧМТ имеет место недостаточность ТЬ1- и ТЬ2-регу-ляторных цитокинов в крови, при одновременном повышении провос-палительных белков [7]. Известно костимулирующее влияние TNFa на синтез НП, вероятно и ^1р может обладать подобным действием, в частности при ТЧМТ. Неслучайность связи исследуемого маркера с ГЬ1р подтверждалась значимой корреляцией НП с рядом ^1р-за-висимых белков острой фазы воспаления: АЛБ (г = - 0,497 при р < 0,008); СРБ (г = 0,490 при р < 0,006); а1-КГ (г = 0,549 при р < 0,002); а1-АТ (г = 0,520 при р < 0,003); ФГ (г = 0,424 при р < 0,001); С1-ИЭ (г = 0,560 при р < 0,001); ФВ (г = 0,345 при р < 0,046). Кроме того, установлена зависимость НП с ^8-за-висимым белком лактоферрином (г = 0,385 при р < 0,001).
Несмотря на указания в литературе на участие НП в апопто-тических и окислительных процессах, нами не установлено его связей с растворимыми сывороточными апоптотическими белками (sCD40, sCD40L, sAPO-1/FAS, sAPO-I/Fаs-L, ЬТИАЩ Caspase-1) и глобальными оксидативными показателями (ООА и ОАА) [12]. Из всех маркеров эндотоксемии
Таблица 2
Динамика неоптерина в остром периоде тяжелой черепно-мозговой травмы
Показатели Значения показателей в группах на этапах исследования
КГ ТЧМТ (сутки / n)
1-е 4-е 7-е 10-е 14-е
Исследуемые Статистические n = 21 n = 27 n = 25 n = 23 n = 22 n = 22
Неоптерин, нмоль/л 7,1 ± 0,4 9,6 ± 0,9 12,7 ± 1,4 17,0 ± 3,5 18,8 ± 2,9 17,7 ± 2,3
Me (LQ-UQ) 6,9 (6,0-8,1) 9,0 (6,4-12,6) 10,0 (8,7-15,3) 11,8 (9,1-16,5) 12,5 (9,9-22,2) 13,7 (9,8-21,8)
p (КГ - ТЧМТ) 0,07 0 < 0,0001 < 0,0001 < 0,0001
p (1 сутки ТЧМТ - сутки) 0,06 0,01 0 0
Примечание: КГ - контрольная группа; ТЧМТ - группа больных с тяжелой черепно-мозговой травмой; п - количество больных на этапах исследования.
для НП выявлена связь только с маркером тромбинемии РФМК (г = 0,645 при p < 0,004).
Динамика НП в зависимости от исхода заболевания и развития ГСО представлена на рисунке 1. Неоптерин повышался в динамике у выживших и умерших, причем весь период наблюдения он был высоким в подгруппе умерших больных. У выживших НП превышал контрольные значения с 4-х суток, у умерших — уже с 1-х суток. Максимальные значения в обеих подгруппах достигались на 10-14-е сутки, при этом у выживших они не превышали 35 нмоль/л, в то время как у умерших наблюдались значения более 80 нмоль/л.
Оценка значимости НП в сравнении с S100 в раннем прогнозировании летального исхода и развития ГСО с использованием ROC-анализа представлена на рисунке 2. Анализировались уровни НП и S100, определенные в 1-е сутки после травмы. Уровень НП варьировал от 3,3 до 22,9 нмоль/л, белка S100 - от 0,1 до 2,12 мкг/л. Согласно экспертной шкале для значений площади под кривой в ROC-анализе (AUC ROC) для НП выявлено отличное, а для S100 - очень хорошее качество прогностических моделей. Для НП оптимальный порог был 8,8 нмоль/л при чувствительности 100 % и специфичности 92,3 % (p = 0,001). Только у двух из 26 выживших больных выявлен НП больше порога 8,8 нмоль/л. Эти больные имели тяжелую соче-танную травму (ТЧМТ и тяжелая скелетная травма). Все остальные больные (24 человека) с уровнем НП в 1-е сутки < 8,8 нмоль/л выжили. У всех умерших уровень НП в 1-е сутки был > 8,8 нмоль/л. Общая точность предсказания исхода по уровню НП - 96,2 %.
Для белка S100 оптимальный порог был 0,47 мкг/л с чувствительностью 85,7 %, специфичностью 69,2 % (p = 0,011). Общая точность при пороге 0,47 мкг/л составила 77,8 %. Максимальная специфичность, равная 100 %, достигалась при уровнях S100 > 0,88 мкг/л — все пациенты (14 человек, 26,4 %), у которых были таковые значения белка в 1-е сутки после травмы, имели летальный исход. Одновременно
при показателе S100 < 0,33 мкг/л была выявлена 100 % чувствительность, т.е. все пациенты (8 человек, 15,1 %), имеющие в 1-е сутки такие значения показателя, выжили. Таким образом, в 1-е сутки после ТЧМТ с высокой вероятностью (100 %) можно прогнозировать исход заболевания по уровню в сыворотке белка S100 только у 41,5 % пострадавших.
Нам не встретилось работ с анализом предсказательной значимости НП при ТЧМТ. Установлено, что высокие сывороточные концентрации НП и TNFa являются
предикторами летального исхода у пациентов с экстракраниальной травмой и сепсисом [13].
В 1-е сутки после ТЧМТ не было отмечено значимых различий по уровню НП при разделении на подгруппы с ГСО и без них. Неоптерин в подгруппе без осложнений повышался в динамике незначительно, но с 4-х по 14-е сутки был выше показателя КГ. В подгруппе с ГСО он повышался уже с 1-х суток, был выше контрольных значений весь период наблюдения, а на 10-е и 14-е сутки достоверно выше, чем в подгруппе без ГСО. Динамика
Рисунок 1
Динамика неоптерина сыворотки крови у больных с тяжелой черепно-мозговой травмой: а) в зависимости от исхода; б) в зависимости от наличия гнойно-септических осложнений.
Обозначения: медиана, — 25 % — 75 %, — крайние значения. Примечание: статистически значимые различия между подгруппами: * р < 0,05; 2* р < 0,01; 3* р < 0,001.
Рисунок 2
Оценка чувствительности и специфичности белка S100 и неоптерина в ROC-анализе у больных в остром периоде с ТЧМТ: а) прогнозирование летального исхода; б) прогнозирование развития ГСО.
s)
II 1 ч ;:■■!: АГС ROC р Показатель лис ROC P
S10C 0.821 ± O.OG0 0.011 S1Û0 0.6S9 ±0.130 0.W7
Неоптерин U.SJ4 т 0,064 0,001 Неоптерин 0,644 + 0.U1 0.20S
44
ПОЛИТРАВМА
роста НП несколько отставала от динамики развития ГСО, при этом с 3-х по 8-е сутки была выявлена значимая его связь с пневмониями, но не с менингитами: ИНФ01 — НП: г = 0,426 при р < 0,003, ИНФлег-ких - НП: г = 0,537 при р < 0,001, ИНФ - НП: г = 0,267 при
мозга ' г
р = 0,067. При ранжировании пневмоний по тяжести (0 - нет; 1 - сегментарная; 2 - полисегментарная; 3 - долевая; 4 - тотальная) связь с НП была еще более значимой (г = 0,668 при р < 0,0001).
В раннем прогнозировании развития ГСО при ТЧМТ НП и S100 показали среднее качество моделей в ИОС-анализе. Примечательно, что оптимальный порог для НП при прогнозировании ГСО, как и при прогнозировании исхода, был 8,8 нмоль/л. Однако показатели чувствительности (73,3 %) и специфичности (66,7 %) были недостаточно высокими. При оптимальном
пороге 0,54 мкг/л для S100 показатели чувствительности и специфичности практически совпали с таковыми для НП.
Исследованиями последних лет у больных с различными пневмониями установлено, что уровень НП был выше при наличии осложнений или летального исхода, а также при пневмококковых пневмониях. У реанимационных больных с SIRS и сепсисом выявлена корреляция уровня НП сыворотки с тяжестью по шкале APACHE II. При менингитах у детей показано возрастание НП в ликворе, но не в сыворотке крови. У пациентов с наличием инфекционных заболеваний при развитии сепсиса НП имел большее диагностическое значение, чем СРБ, и большую прогностическую значимость в сравнении с прокальцитонином [10, 14, 15].
Таким образом, при ТЧМТ установлена связь НП с тяжестью со-
стояния больных, летальностью, развитием пневмоний, уровнем провоспалительного цитокина ^1р, с рядом ^1р-зависимых белков острой фазы воспаления АЛБ, СРБ, а1-КГ, а1-АТ, ФГ, С1-ИЭ, ФВ, с ^8-зависимым белком лак-тоферрином и маркером коагуля-ционной эндотоксемии РФМК.
Уровень сывороточного неопте-рина с порогом 8,8 нмоль/л в 1-е сутки после ТЧМТ может быть использован как предиктор исхода и неинформативен в качестве прогностического маркера гнойно-септических осложнений. Общая точность предсказания исхода по уровню сывороточного НП в 1-е сутки после ТЧМТ превышает таковую для белка S100.
Полученные результаты показывают полезность включения неопте-рина в комплексное обследование пациентов с ТЧМТ как раннего предиктора исхода заболевания.
ЛИТЕРАТУРА:
1. S100b protein as a biochemical marker of brain injury: a review of current concepts /S. Korfias, G. Stranjalis, A. Papadimitriou [et al.] //Curr. Med. Chem. - 2006. - Vol. 13, N 30. - P. 3719-3731.
2. Markers for cell-mediated immune response are elevated in cerebrospinal fluid and serum after severe traumatic brain injury in humans /P.M. Lenzlinger, V.H. Hans, H.I. Jöller-Jemelka [et al.] //J. Neurotrauma. - 2001. - Vol. 18, N 5. - P. 479-489.
3. Neopterin as a marker for immune system activation /C. Murr, B. Widner, B. Wirleitner, D. Fuchs //Curr. Drug Metab. - 2002. - Vol. 3, N 2. - P. 175-187.
4. Berdowska, A. Neopterin measurement in clinical diagnosis /A. Ber-dowska, K. Zwirska-Korczala //J. Clin. Pharm. Ther. - 2001. - Vol. 26, N 5. - P. 319-329.
5. Biomarkers of primary and evolving damage in traumatic and ischemic brain injury: diagnosis, prognosis, probing mechanisms, and therapeutic decision making /P.M. Kochanek, R.P. Berger, H. Bayir [et al.] //Curr. Opin. Crit. Care. - 2008. - Vol. 14, N 2. - P. 135141.
6. Increased neopterin concentrations in patients with cancer: indicator of oxidative stress? /C. Murr, L.C. Fuith, B. Widner [et al.] //Anticancer Res. - 1999. - Vol. 19, N 3A. - P. 1721-1728.
7. Функциональный профиль цитокинов и иммунологическая дисфункция у нейрореанимационных больных /Т.И. Борщикова, Н.Н. Епифанцева, Ю.А. Чурляев [и др.] //Цитокины и воспаление.
- 2011. - Т. 10, № 2. - C. 42-49.
8. Сывороточные маркеры апоптоза при травматическом и ишемическом повреждении головного мозга /Н.Н. Епифанцева, Т.И. Борщикова, П.Г. Ситников [и др.] //Общая реаниматология.
- 2009. - Т. V, № 6. - C. 54-59.
9. Эндогенная интоксикация при легочных осложнениях у больных с тяжелой черепно-мозговой травмой /Т.И. Борщикова, Н.Н. Епифанцева, Ю.А. Чурляев [и др.] //Общая реаниматология.
- 2008. - Т. IV, № 3. - C. 36-43.
10. Procalcitonin and neopterin as indicators of infection in critically ill patients /E. Ruokonen, L. Ilkka, M. Niskanen, J. Takala //Acta Anaesthesiol. Scand. - 2002. - Vol. 46, N 4. - P. 398-404.
11. Plasma levels of procalcitonin and neopterin in multiple trauma patients with or without brain injury /S. Sauerland, T. Hensler,
B. Bouillon [et al.] //J. Neurotrauma. - 2003. - Vol. 20, N 10. - P. 953-960.
12. Шевченко, О.П. Неоптерин /О.П. Шевченко, Г.А. Олефиренко, О.В. Орлова. - М.: Реафарм, 2003. - 64 c.
13. Accelerated tryptophan degradation predicts poor survival in trauma and sepsis patients /M. Ploder, A. Spittler, K. Kurz [et al.] //Int. J. Tryptophan Res. - 2010. - N 3. - P. 61-67.
14. Cerebrospinal fluid neopterin in paediatric neurology: a marker of active central nervous system inflammation /R.C. Dale, F. Brilot, E. Fagan, J. Earl //Dev. Med. Child Neurol. - 2009. - Vol. 51, N 4.
- P. 317-323.
15. Usefulness of consecutive biomarkers measurement in the management of community-acquired pneumonia /A. Lacoma, N. Rodríguez,
C. Prat [et al.] //Eur. J. Clin. Microbiol. Infect. Dis. - 2012. - Vol. 31, N 5. - P. 825-833.
REFERENCES:
1. Korfias S., Stranjalis G., Papadimitriou A. et al. S100b protein as a biochemical marker of brain injury: a review of current concepts. Curr. Med. Chem. 2006; 13 (30): 3719-3731.
2. Lenzlinger P.M., Hans V.H., Jöller-Jemelka H.I. et al. Markers for cell-mediated immune response are elevated in cerebrospinal fluid and serum after severe traumatic brain injury in humans. J. Neu-rotrauma. 2001; 18 (5): 479-489.
3. Murr C., Widner B., Wirleitner B., Fuchs D. Neopterin as a marker for immune system activation. Curr. Drug Metab. 2002; 3 (2): 175187.
4. Berdowska A., Zwirska-Korczala K. Neopterin measurement in clinical diagnosis. J. Clin. Pharm. Ther. 2001; 26 (5): 319-329.
5. Kochanek P.M., Berger R.P., Bayir H. et al. Biomarkers of primary and evolving damage in traumatic and ischemic brain injury: diagnosis, prognosis, probing mechanisms, and therapeutic decision making. Curr. Opin. Crit. Care. 2008; 14 (2): 135-141.
6. Murr C., Fuith L.C., Widner B. et al. Increased neopterin concentrations in patients with cancer: indicator of oxidative stress? Anticancer Res. 1999; 19 (3A): 1721-1728.
7. Borshchikova T.I., Epifantseva N.N., Churlyaev Yu.A. i dr. Cyto-kine functional profile and immunological dysfunction in patients of neuroresuscitation department. Tsitokiny i vospalenie. 2011; 10 (2): 42-49 (In Russian).
8. Epifantseva N.N., Borshchikova T.I., Sitnikov P.G. i dr. Apoptosis serum markers in traumatic and ischemic injury to the brain. Ob-shchaya reanimatologiya. 2009; 5 (6): 54-59 (In Russian).
9. Borshchikova T.I., Epifantseva N.N., Churlyaev Yu.A. i dr. Endogenous intoxication in pulmonary complications in patients with severe traumatic brain injury. Obshchaya reanimatologiya. 2008; 4 (3): 36-43 (In Russian).
10. Ruokonen E., Ilkka L., Niskanen M., Takala J. Procalcitonin and neopterin as indicators of infection in critically ill patients. Acta Anaesthesiol. Scand. 2002; 46 (4): 398-404.
11. Sauerland S., Hensler T., Bouillon B. et al. Plasma levels of procalcitonin and neopterin in multiple trauma patients with or without brain injury. J. Neurotrauma. 2003; 20 (10): 953-960.
12. Shevchenko O.P., Olefirenko G.A., Orlova O.V. Neopterin. Moscow: Reafarm; 2003 (In Russian).
13. Ploder M., Spittler A., Kurz K. et al. Accelerated tryptophan degradation predicts poor survival in trauma and sepsis patients. Int. J. Tryptophan Res. 2010; 3: 61-67.
14. Dale R.C., Brilot F., Fagan E., Earl J. Cerebrospinal fluid neopterin in paediatric neurology: a marker of active central nervous system inflammation. Dev. Med. Child Neurol. 2009; 51 (4): 317-323.
15. Lacoma A., Rodriguez N., Prat C. et al. Usefulness of consecutive biomarkers measurement in the management of community-acquired pneumonia. Eur. J. Clin. Microbiol. Infect. Dis. 2012; 31 (5): 825-833.
Сведения об авторах:
Епифанцева Н.Н., к.м.н., ст. научный сотрудник, НИИ общей реаниматологии им. В.А. Неговского РАМН, доц. каф. КЛД (по совместительству), ГОУ ДПО «Новокузнецкий государственный институт усовершенствования врачей» Федерального агентства по здравоохранению и соцразвитию, зав. биохим. лабораторией, МБЛПУ «ГКБ № 1», г. Новокузнецк, Россия.
Борщикова Т.И., к.м.н., врач лаборатории патофизиологии, НИИ общей реаниматологии им. В.А. Неговского РАМН, г. Новокузнецк, Россия.
Екимовских А.В., зав. лабораторией, НИИ общей реаниматологии им. В.А. Неговского РАМН, г. Новокузнецк, Россия.
Чурляев Ю.А., профессор, д.м.н., директор, ФБГУ НИИ общей реаниматологии им. В.А. Неговского РАМН (Филиал), зав. кафедрой анестезиологии-реанимации, ГОУ ДПО «Новокузнецкий государственный институт усовершенствования врачей» Федерального агентства по здравоохранению и соцразвитию, г. Новокузнецк, Россия.
Киселева А.В., ст. научный сотрудник, НИИ общей реаниматологии им. В.А. Неговского РАМН, г. Новокузнецк, Россия.
Никифорова Н.В., д.м.н., кафедра анестезиологии и реаниматологии, ГОУ ДПО «Новокузнецкий государственный институт усовершенствования врачей», зав. отделением нейрореанимации, МБЛПУ «ГКБ № 29», г. Новокузнецк, Россия.
Адрес для переписки:
Епифанцева Н.Н., ул. Бардина, д. 28, г. Новокузнецк, Кемеровская область, Россия, 654048,
МБЛПУ «ГКБ № 1», кафедра клинической лабораторной диагностики
Тел: 8 (3843) 79-66-32; +7-904-379-2442
E-mail: epifantsev60@mail.ru; biolab@online.nkz.ru
Information about authors:
Epifantseva N.N., candidate of medical science, senior researcher, Negovsky Scientific Research Institute of General Critical Care Medicine, docent of chair (pluralistically), Novokuznetsk State Institute of Medical Extension Course, head of biochemistry laboratory, City clinical hospital N 1, Novokuznetsk, Russia.
Borshchikova T.I., candidate of medical science, physician of pathophysiology laboratory, Negovsky Scientific Research Institute of General Critical Care Medicine, Novokuznetsk, Russia.
Yekimovskikh A.V., head of laboratory, Negovsky Scientific Research Institute of General Critical Care Medicine, Novokuznetsk, Russia.
Churlyaev Y.A., MD, PhD, professor, director, Negovsky Scientific Research Institute of General Critical Care Medicine (department), head of chair of anesthesiology and resuscitation, Novokuznetsk State Institute of Medical Extension Course, Novokuznetsk, Russia.
Kiseleva A.V., senior researcher, Negovsky Scientific Research Institute of General Critical Care Medicine, Novokuznetsk, Russia.
Nikiforova N.V., MD, PhD, chair of anesthesiology and resuscitation, Novokuznetsk State Institute of Medical Extension Course, head of neuroresuscitation department, City Clinical Hospital N 29, Novokuznetsk, Russia.
Address for correspondence:
Epifantseva N.N., Bardina St., 28, Novokuznetsk, Kemerovo region, Russia, 654048
Tel: 8 (3843) 79-66-32; +7-904-379-2442 E-mail: epifantsev60@mail.ru; biolab@online.nkz.ru
m
46
ПОЛИТРАВМА
