CC BY
54
Действия руководства Чернобыльской АЭС и города Припяти по обеспечению безопасности персонала и населения в первые часы после аварии
Actions of the management of the Chernobyl NPP and the city of Pripyat to ensure the safety of personnel and the population in the first hours after the accident
Борисов Никита Евгеньевич
Студент-бакалавр, 3 курс, Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова,
Россия, Москва. battle. cap@yandex. ru
Borisov Nikita Evgenevich
Bachelor-student, the 3rd year, Lomonosov Moscow State University, Russia, Moscow. battle.cap@yandex. ru
Аннотация.
Актуальность рассматриваемой проблемы обусловлена продолжающимися дискуссиями по поводу действий советского государства в ходе ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС.
В рамках данной работы автор осуществляет попытку исследовать решения директора ЧАЭС Виктора Петровича Брюханова, а также главы города Припяти Владимира Павловича Волошко в первые часы после катастрофы.
Статья ставит своей целью ответить на насущные вопросы: «Осознавали ли власти серьёзность произошедшей аварии?», «Могли ли местные власти принять решение об эвакуации Припяти раньше 27 апреля 1986 г.?».
Автор на основе документов КГБ УССР, материалов суда над виновниками аварии на Чернобыльской АЭС, а также воспоминаний непосредственных участников событий восстанавливает хронологию событий с точностью до часов, анализирует логику принятия решений, а также их реализацию, исследует роль отдельных личностей, служб, органов местного самоуправления и партийных организаций в описываемых событиях.
Исследователь приходит к выводу, что руководство станции не имело представления о произошедшем, не представляло масштабы ситуации, директор Чернобыльской АЭС потерял самообладание, не учёл результаты дозиметрической разведки представителем ГО ЧАЭС, передал городским властям некорректные данные о радиационном фоне. Как итог, руководство города не имело юридических оснований объявлять эвакуацию населения.
Annotation.
The urgency of the problem under consideration is due to the ongoing discussions about the actions of the Soviet state during the liquidation of the Chernobyl accident's consequences.
The author attempts to investigate the decisions of the director of the Chernobyl Nuclear power plant Viktor Petrovich Bryukhanov, as well as the head of the city of Pripyat Vladimir Pavlovich Voloshko in the first hours after the disaster.
The author, based on the materials of the trial of the perpetrators of the Chernobyl accident, as well as the memories of direct participants, restores the chronology of events, analyzes the logic of decision-making, as well as their implementation.
The researcher comes to the conclusion that the management of the station had no idea about what had happened, the director of the Chernobyl NPP lost his composure, did not take into account the results of dosimetric reconnaissance by the Civil Defense of the Chernobyl NPP, gave the city authorities incorrect data on the radiation background. As a result, the city administration had no legal grounds to declare the human evacuation.
Ключевые слова: Чернобыль, Припять, ЧАЭС, авария, ликвидация.
Key words: Chernobyl, Pripyat, Chernobyl NPP, accident, liquidation.
Одним из важнейших событий истории позднего СССР является, безусловно, авария на Чернобыльской АЭС. И по сей день в общественной среде не утихают дискуссии по поводу катастрофы, оценки её масштабов, эффективности действий органов государственной власти в процессе ликвидации последствий инцидента.
В определённой степени можно сказать, что авария самая «медийная», поскольку в сознании общества, особенно российского, она затмила самую крупную техногенную катастрофу в истории человечества - аварию на химическом комбинате в индийском городе Бхопал в 1984 году.
Большинство научных работ по теме инцидента на Чернобыльской АЭС посвящены в большей степени изучению самого момента взрыва реактора, биологических, экологических и иных последствий катастрофы. Что же касается деятельности органов государственной власти после аварии, то в научной среде практически нет исследований, посвящённых указанной проблеме. Тем не менее, оценку политике советского государства в рамках ликвидации последствий катастрофы дали различные публицисты. В целом все точки зрения полярно разделились на 2 группы. Первая часть публицистов высоко оценивает деятельность советского руководства [6], другая же подвергает организационную деятельность государства критике [13; 1; 3].
В рамках данной статьи я на основе воспоминаний участников, материалов суда над виновниками аварии восстановлю хронологию событий первых часов после катастрофы, проанализирую действия руководства Чернобыльской АЭС и города Припяти, дам оценку их деятельности и отвечу на следующие вопросы: «Осознавали ли власти серьёзность произошедшей аварии?», «Могли ли местные власти принять решение об эвакуации Припяти раньше 27 апреля 1986 г.?».
26 апреля 1986 года, в 01:23:46, в результате неудачного эксперимента на 4-м энергоблоке Чернобыльской АЭС произошёл тепловой взрыв в реакторе. Активная зона оказалась разрушена, фрагменты графита и ядерного топлива оказались выброшены в атмосферу. [4, с. 25-26] Персонал станции столкнулся с масштабной радиационной аварией. В данных условиях необходимо было выполнить задачи по оценке обстановки, организации дозиметрической разведки, определению степени опасности ситуации для работников и населения, принятию решения о ликвидации последствий, а также обеспечению безопасности людей.
В 01:25 в квартире Виктора Брюханова, директора Чернобыльской АЭС, в Припяти раздался телефонный звонок. [10, с. 76] Он проснулся, поднял трубку. Звонил начальник химического цеха. Он сообщил, что на электростанции что-то произошло. Виктор Брюханов попытался дозвониться до начальника смены Александра Акимова, но тот не ответил. После этого он вышел из квартиры и отправился на Чернобыльскую АЭС. [9] Директор сел в служебный автобус, оборудованный рацией, [11, с. 75] связался с дежурной телефонисткой и распорядился объявить общую аварию [7, с. 430] и собраться в бункере станции, в штабе гражданской обороны, всем должностным лицам. [9]
Не было 2 часов ночи, когда Виктор Брюханов доехал до Чернобыльской АЭС. [7, с. 430] Он приказал открыть убежище и пошёл в свой кабинет. Там директор попытался дозвониться до начальника смены, но тот вновь не ответил. После этого Виктор Брюханов побежал на территорию станции, дошёл до баллонной здания системы аварийного охлаждения реактора, увидел, что она разрушена, затем вернулся обратно в свой кабинет. Директор вновь попытался связаться с Александром Акимовым, но безуспешно. В это время к Брюханову пришли Председатель горисполкома Припяти Владимир Павлович Волошко, 2-й секретарь горкома партии, начальник охраны В.А. Богдан, секретарь парткома станции. Поговорив, они все отправились в убежище электростанции. [7, с. 430]
Как мы можем увидеть, повествование о действиях директора станции практически не имеет привязки ко времени. Сам Виктор Брюханов, выступая на суде, сказал, что не может «увязать все события во времени» [7, с. 430]. Кроме того, директор трижды пытался дозвониться до начальника смены, чтобы выяснить обстановку, однако ответа так и не получил. В дальнейшем Виктор Брюханов заявлял в интервью, что, подъехав к 4-му энергоблоку и увидев разрушения, он подумал: «Сяду в тюрьму». [10, с. 76] Можно выдвинуть предположение, что, не имея чёткой информации о происходящем, находясь в упадническом настроении, Виктор Брюханов
оказался подавлен и не мог критически мыслить. В такой ситуации человек теряет концентрацию, может потерять из виду важный фактор и совершить ошибку, что во многом и произошло с директором Чернобыльской АЭС. Нахождение Виктора Брюханова в растерянности подтверждает и тот факт, что после того, как он приехал на станцию, он уже не помнил точное время своих действий, то есть человека захватил настолько большой поток информации и рассуждений, что возможности на уточнение времени попросту не осталось.
Виктор Брюханов вместе с коллегами и представителями власти города Припяти спустился в убежище административного корпуса. Там директор Чернобыльской АЭС стал поочерёдно звонить вышестоящим начальникам и докладывать о ситуации. Брюханов позвонил в Москву, в Союзатомэнерго, первому и второму секретарям Киевского обкома партии, в Министерство энергетики УССР и диспетчеру Киевэнерго. [7, с. 430] При этом никакой подробной информации директор ЧАЭС не сообщил, поскольку сам таковой не обладал. [10, с. 77]
После этого Виктор Брюханов стал принимать доклады от начальника смены Александра Акимова и начальника службы радиационной безопасности Чернобыльской АЭС. Ему сообщили, что произошёл взрыв и к реактору пытаются подать охладитель. На тот момент никто не представлял, что действительно произошло. [10, с. 77]
Ранее, в районе 2-х часов ночи, в бункер прибыл начальник штаба гражданской обороны Чернобыльской АЭС Серафим Воробьёв. Он сразу достал со склада военный дозиметр ДП-5 и начал осуществлять дозиметрическую разведку местности вокруг станции. [10, с. 82] Первые замеры возле административного корпуса показали превышение фона в 100 раз (150 МР/ч). Начштаба ГО вернулся в бункер, сообщил Брюханову об опасности и указал, что необходимо предупредить население Припяти. Тем не менее, Брюханов попросил подождать. [10, с. 82]
После этого Серафим Воробьёв вновь вышел из бункера и продолжил делать замеры уровней радиации. Во время разведки стрелка прибора ушла в «зашкал». Воробьёв вернулся в убежище, сообщил директору, что фон достигает 200 Р/ч и повторил о необходимости сообщить жителям города об опасности. Брюханов вновь его не послушал, поскольку желал ещё подождать. [10, с. 82-83]
Примерно в 4 утра в убежище вернулся начальник отдела радиационной безопасности ЧАЭС. Он сообщил, что уровни радиации составляют 13 микрорентген в час. Это превышает фоновые показатели, но не так критично. [10, с. 83] Мне сложно сказать, каким образом были получены такие сведения. Как правило фон составляет примерно столько, сколько показали замеры начальника отдела радиационной безопасности. С учётом того, что на Чернобыльской АЭС разгерметизировалась активная зона, что привело к выбросу продуктов деления урана в атмосферу, то уровень радиации вблизи станции никак не мог остаться на прежнем уровне. Тем не менее, я не могу утверждать, что он исказил сведения намеренно, поскольку нет источника, на который можно было бы опереться. Хотя исключать такую возможность тоже не стоит.
Серафим Воробьёв снова отправился перепроверить результаты своей дозиметрической разведки. Вновь замеры показали значительное превышение уровня радиации. Начштаба снова вернулся в бункер и сообщил об этом Брюханову. Директор станции очень эмоционально отреагировал и приказал убираться прочь, ссылаясь на неисправность прибора. [10, с. 83]
В 05:15 в убежище спустился заместитель главного инженера по эксплуатации 2-й очереди Чернобыльской АЭС Анатолий Дятлов. Он принёс директору распечатки с показателями систем. При этом инженер, как и его руководство, абсолютно не понимал, что произошло. [10, с. 84]
К 6 утра, по воспоминаниям работника Союзатомэнерго Евгения Игнатенко, доклад Виктора Брюханова резко изменился. Он сообщил, что во дворе АЭС обнаружили графитовые блоки из кладки реактора,
зафиксировали повышенные уровни радиации, среди пожарных и работников станции проявились признаки радиационного поражения. Несмотря на то, что учёные из Минэнерго подвергли сомнениям эти утверждения, Виктор Брюханов продолжил стоять на своём. [5, с. 145] В некоторой степени эти сведения вступают в противоречие с воспоминаниями Серафима Воробьёва. Странно, что директор ЧАЭС резко поменял своё мнение, ведь буквально несколько часов назад он отказывался верить в повышенный фон и прогонял начштаба ГО, а тут в подробностях сообщил о явных признаках радиационной аварии с разгерметизацией реактора. Книга Евгения Игнатенко в данном случае представляется более весомым источником, поскольку именно работники Минэнерго СССР донесли информацию об аварии до Председателя Совета Министров СССР Николая Рыжкова после получения обновлённого доклада от Брюханова. [5, с. 145] Вполне возможно, что Серафим Воробьёв преувеличил в своих воспоминаниях либо директор к тому моменту действительно смог совладать с собой и более-менее трезво оценить ситуацию.
В районе 9 утра на станцию прибыл второй секретарь Киевского обкома партии Владимир Маломуж, который возглавил управление ситуацией. К этому времени все должностные лица перешли из бункера в кабинет директора ЧАЭС. [10, с. 91]
Оживлённую дискуссию вызвал вопрос об эвакуации Припяти в связи с повышением уровня радиации. Владимир Маломуж прекратил споры и указал Брюханову, что необходимо составить письменный отчёт для руководства. [10, с. 91] Ещё до прибытия 2-го секретаря Киевского обкома, заведующий отделом Киевского обкома Беличенко сказал, что следует написать справку для Маломужа. Секретарь парткома ЧАЭС Парашин взял на себя эту работу. [7, с. 430] К 10 утра этот отчёт был составлен. [10, с. 91] В справке указали краткую информацию о произошедшем, о пожаре, о пострадавших, об уровнях радиации: 3,6 Р/ч на территории станции и 2 - 4 мкР/ч на территории Припяти по состоянию на 07:00 (в той же справке фон в Припяти на 03:00 составлял 4 - 14 мкР/ч), и о том, что ситуация контролируется.[14, с. 258-259] Откуда появились такие данные, понять сложно. Тем более с учётом того, что работники отдела внешней дозиметрии Чернобыльской АЭС приступили к осуществлению замеров с 03:00 и получили данные об уровнях радиации в городе в районе 14 МР/ч. [8] Сам Брюханов на суде заявлял, что подписал эту справку, не изучив её как следует. [7, с. 434] В целом, момент с отчётом выглядит несколько странно. Можно предположить, что партийный работник или начальник 1-го отдела ЧАЭС составлял бумагу в спешке, а потому мог напутать с численными значениями, однако перед подписанием справку должен был проверить главный инженер ЧАЭС Фомин (распоряжение Брюханова), что, судя по всему, не было сделано [7, с. 430-431]. Ещё одним объяснением может быть стремление работников станции скрыть информацию от руководства (в частности, от Маломужа), дабы не понести ответственность за аварию и её последствия. В любом случае, какое бы объяснение ни было истинным, Виктор Брюханов совершил халатность, подписав документ без предварительной проверки текста, что привело к введению в заблуждение вышестоящих органов. Директор признал это на суде.
В 10 утра в здании горисполкома Припяти председатель Владимир Волошко собрал членов бюро горкома, работников горисполкома и руководителей предприятий города. На собрание также приехали 2-й секретарь Киевского обкома Владимир Маломуж [12, с. 10] и директор Чернобыльской АЭС Виктор Брюханов [7, с. 431]. Сообщение главы города оказалось очень коротким. Он кратко рассказал, что в 01:30 на 4-м энергоблоке произошла авария с частичным обрушением конструкций. Масштаб и причины выяснялись и пока известны не были. [12, с. 10]
Естественно, столь малый объём информации о произошедшем вызвал у работников Припяти множество вопросов, на которые в итоге ответил 2-й секретарь Киевского обкома партии Владимир Маломуж. Он заявил, что уровень радиации в городе в норме, поэтому главная задача - это не допустить паники. [12, с. 10] Судя по
всему глава горисполкома уехал со станции ещё до того, как Серафим Воробьёв провёл первые замеры и сообщил о превышении фона, поэтому не имел представления о радиационной обстановке до прибытия Маломужа и Брюханова на собрание.
Согласно приказу Министерства здравоохранения СССР № 2826/83 от 04.08.1983 г. «О мерах защиты населения в случаях аварии на ядерных реакторах» «при эквивалентной дозе облучения на уровне» 25 Р «за 10 дней эвакуация считается целесообразной (уровень А), а если прогнозируемая доза превышает» 75 Р, «то эвакуация является обязательной (уровень Б)». Ответственность за принятие решения об эвакуации ложилась на руководителя местной службы гражданской обороны. [2, с. 39] В нашем случае этим человеком оказался председатель горисполкома Припяти Владимир Волошко. Однако он не мог принять такое решение, не имея данных об изменении радиационной обстановки в городе. При этом, как отмечает Александр Эсаулов в своих воспоминаниях, 2-й секретарь Киевского обкома партии Владимир Маломуж по документам был низшим звеном в руководстве, кто имел право получать информацию об уровнях радиации вокруг станции. [12, с. 9] Эти данные партийный работник получил от Виктора Брюханова, когда прибыл на станцию, а затем озвучил их на партхозактиве в здании горисполкома, успокоив местных руководителей сообщением о нормальном фоне, указанном в справке [14, с. 258-259] (который реальным быть никак не мог). То есть, судя по всему, директор Чернобыльской АЭС ввёл Владимира Маломужа в заблуждение по поводу радиационной обстановки вокруг электростанции, а он, в свою очередь, передал некорректные сведения работникам горисполкома Припяти. При этом на собрании Брюханов присутствовал, однако молчал и никому ничего по поводу ошибки в данных не сообщил. [7, с. 434]
Таким образом, утром 26 апреля глава горисполкома Припяти не мог принять решение об эвакуации города, поскольку имел в своём распоряжении только сведения о радиационной обстановке вокруг станции от Виктора Брюханова, которые свидетельствовали о нормальном фоне. В таких условиях руководство города не имело юридических оснований для принятия решения. Те же данные не давали повода к принятию мер по защите населения от радиации (в виде раздачи йодных таблеток, например). Кроме того, в дальнейшем вскрылись и проблемы организационного характера. Радиоактивное облако прошло прямо над припятским АТП, поэтому большая часть автобусов оказалась заражена и непригодна для проведения эвакуации населения. [12, с. 8-9] Также машин было явно недостаточно для столь масштабной операции, поэтому в любом случае требовалась помощь со стороны вышестоящего начальства. В таких условиях принять полноценное решение и обеспечить его выполнение могла только Правительственная комиссия, которая обладала всеми необходимыми ресурсами и рычагами управления.
Что касается действий Виктора Брюханова, то он фактически снял с себя ответственность за безопасность населения, ведь «оповещать город, эвакуировать его» - это не компетенция директора электростанции. [7, с. 432] Тем не менее, как мы можем видеть, Владимир Волошко принял решение не эвакуировать город и не организовывать радиационную защиту населения на основании некорректных данных об уровнях заражения от Брюханова, то есть косвенно именно действия директора привели к промедлению с эвакуацией.
Список используемой литературы:
1. Алексиевич С.А. Чернобыльская молитва : хроника будущего. Москва, 2006.
2. Арутюнян Р.В., Большов Л.А., Линге И.И., Мелихова Е.М., Панченко С.В. Уроки Чернобыля и Фукусимы: актуальные проблемы совершенствования системы защиты населения и территорий при авариях на АЭС // Медицинская радиология и радиационная безопасность. 2016. Т. 61. № 3. С. 36 - 51.
3. Глущенко А. О прошлом и будущем. К истории Чернобыльской катастрофы. Москва, 1999.
4. Доклад Правительственной комиссии по расследованию причин аварии на Чернобыльской АЭС 26 апреля 1986 года (июнь 1986 г.). // История атомной энергетики Союза и России. Москва, 2002. Вып. 4. С. 17 -42.
5. Игнатенко Е.И. В год «Тигра» под кометой Галлея. // Лидерство как образ жизни. Саров, 2020. С. 139
- 285.
6. Иллеш А.В., Пральников А.Е. Репортаж из Чернобыля. Записки очевидцев, комментарии, размышления. Москва, 1987.
7. Карпан Н.В. Месть мирного атома. // Klex.ru. [Электронный файл]. URL: https://www.phantastike.com/history/mest mirnogo atoma/pdf/ (Дата обращения: 04.06.2022).
8. Припять дозиметристы отдела внешней дозиметрии ЧАЭС в ночь аварии. // Блог Гадского Папы. [Электронный ресурс]. URL: http://www.blog-
gp.ru/blog/pripjat dozimetristy otdela vneshnej dozimetrii chaehs v noch avarii/2019-10-09-662 (Дата обращения: 04.06.2022).
9. Уникальное интервью с Виктором Брюхановым - первым директором Чернобыльской АЭС. «Охранник дежурил у моей кровати - как бы я чего с собой не сделал». // Tribuna News. [Электронный ресурс]. URL: https://tribuna.news/news/2019/7/28/-nbsp--1 (Дата обращения: 04.06.2022).
10. Хиггинботам А. Чернобыль. История катастрофы. / Перевод с английского А. Бугайского. Москва,
2019.
11. Чернобыль: события и уроки. Москва, 1989.
12. Эсаулов А.Ю. Чернобыль: летопись мёртвого города. Москва, 2006.
13. Ярошинская А.А. Чернобыль: Двадцать лет спустя. Преступление без наказания. Москва, 2006.
14. Документ № 67. 1нформа^ директора ЧАЕС про аварш на станцп'./ Документ тдписав В.П. Брюханов. // Чорнобильське досье КГБ. Ввд будiвництва до авари. Кшв, 2020. С. 258 - 259.
