CC BY
18
УДК 271.2 (470.6) (091) + 271.2 (470.06) (091) ББК 86.372.24-3 (237) Б 91
Л.В. Бурыкина,
кандидат исторических наук, доцент кафедры отечественной истории, историографии, теории и методологии истории Адыгейского государственного университета, г. Майкоп, тел.: +7(8772)548765, +79184282825, e-mail: mila.burykina @mail.ru
Л.Д. Федосеева,
кандидат исторических наук, доцент кафедры отечественной истории, историографии, теории и методологии истории Адыгейского государственного университета, г. Майкоп, тел.: +7(8772)548838, +79184261593, e-mail: [email protected]
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ СВЯТО-МИХАЙЛОВСКОГО МОНАСТЫРЯ В ЗЕРКАЛЕ МИССИОНЕРСКОГО СЛУЖЕНИЯ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ В 70-Е ГГ.
XIX В. - НАЧАЛЕ XX В.
(Рецензирована)
Аннотация. Необходимость изучения опыта реализации конфессиональной политики государства в одном из самых полиэтничных и поликонфессиональных регионов России обусловлена потребностью в формировании на всех исторических этапах развития российского социума благоприятной почвы для межэтнического, межконфессионального и межкультурного диалога.
В статье анализируются характерные черты миссионерской деятельности Русской православной церкви на Северо-Западном Кавказе в 70-е гг. XIX в. - начале XX в. Конфессиональная политика царизма, ориентированная на интерполяцию Северного Кавказа, где проживали представители различных этно-конфессиональных общин, в унитарное социально-экономическое и социокультурное пространство Российской империи, учитывала применение, в том числе, и различных способов миссионерского служения. Деятельность священников-миссионеров смогла стать связующим звеном в процессе регулирования межэтнических связей, продуцировала определенные формы и механизмы диалога автохтонного и аллохтонного населения региона.
Показано, что миссионерскую работу выполняли практически все священнослужители. Основными формами миссионерского служения была просветительская, благотворительная и хозяйственная деятельность. Организацию богадельни и приюта для военных инвалидов, создание церковноприходских школ, подготовку квалифицированных ремесленников, необходимых в монастырском подворье, лечение и помощь местному населению - всё это и многое другое монахи считали своим непосредственным делом. Миссионерская деятельность развивалась в контексте геополитических и социально-экономических особенностей региона, принимая во внимание то обстоятельство, что присутствие христианства и мусульманства на этой территории имело давние сложившиеся традиции и практику совместного проживания. Авторы отмечают, что плодотворность миссионерского служения была тем значительнее, чем дальше она сдвигалась от интолерантности в сторону корректного отношения ко всем конфессиям.
Ключевые слова: Северо-Западный Кавказ, миссионерская деятельность, монастырь, поликонфессиональный регион, Русская православная церковь, паломничество.
L.V. Burykina,
Candidate of Historical Sciences, Associate Professor, Department of National History, Historiography, Theory and Methodology of History, Adyghe State University, Maikop, ph.: 8(8772) 548765, + 79184282825, e-mail: mila.burykina@ mail.ru
L.D. Fedoseeva,
candidate of Historical Sciences, Associate Professor, Department of National History, Historiography, Theory and Methodology of History, Adyghe State University, Maikop, ph.: 8(8772) 548838, +79184261593, e-mail: lara. [email protected]
ACTIVITY OF ST. MICHAEL'S MONASTERY IN THE MIRROR OF MISSIONARY SERVICE IN THE NORTH CAUCASUS IN THE 1870S-THE BEGINNING OF THE 20TH CENTURY
Abstract. There is urgent need to study the experience of implementing the state confessional policy in one of the most multi-ethnic and multi-confessional regions of Russia. And this fact causes the necessity to form a favorable ground for inter-ethnic, inter-confessional and inter-cultural dialogue at all historical stages of the development of Russian society. The paper examines the peculiarities of the missionary activity of the Russian Orthodox Church in the North-Western Caucasus in the 70-s of the 19th century - the beginning of the 20th century. The confessional policy of tsarism, focused on the interpolation of the North Caucasus, inhabited by representatives of various ethno-confessional communities, into a unitary social and economic and social and cultural locum of the Russian Empire, provided for the use, among other things, methods of missionary activity as well. Missionary priests played a significant role in establishing inter-ethnic relations, produced certain mechanisms and forms of interaction with the autochthonous population of the region. The paper reveals that almost all clergymen performed missionary work. The main forms of missionary service were educational, charitable and economic activities. The organization of a home for the elderly and sick retired soldiers, the creation of parish schools, the training of qualified artisans needed in the monastery courtyard, treatment and assistance to the local population - all this and much more the monks considered their direct business. Missionary activity developed in the context of the geopolitical and socio-economic characteristics of the region, taking into account the fact that the presence of Christianity and Islam in this territory had a long established tradition and practice of living together. The authors note that the efficiency and productivity of missionary activity was the higher, the further it shifted from intolerance towards a respectful attitude towards all confessions.
Keywords: North-Western Caucasus, missionary activity, monastery, multi-confessional region, Russian Orthodox Church, pilgrimage.
Исследование форм и методов миссионерской деятельности Русской православной церкви в исторической ретроспекции представляется актуальным в связи с активизацией в современных условиях в полиэтничном
и поликонфессиональном СевероКавказском регионе миссионерства традиционных и нетрадиционных религиозных течений, ориентированных на расширение паствы и возрастание ареала диссеминации своих конфессий.
Изучение миссионерского служения на Северном Кавказе в российской исторической, историко-религиозной и публицистической литературе отчётливо просматривается со второй половины XIX в. в трудах просветителей Северного Кавказа, известных общественных деятелей, ученых-кавказоведов и провинциальных исследователей, а также на страницах северокавказской периодической печати.
В советский период изучение истории Русской православной церкви на должном уровне исчезло из фокуса внимания отечественной историографии, последовательность чередования фазисов которой была скоординирована изменением политических интенций в обществе и отражалась на ее контенте и механизмах функционирования. В трудах современных российских историков были репродуцированы и экстраполированы суждения имперской российской историографии, часть проблем были интерпретированы по-новому в контексте современных достижений исторического знания и выявления ранее неизвестных источников [1; 233, 234, 236]. В настоящее время появились шансы «объективной оценки как позитивного, так и негативного исторического опыта миссионерской деятельности на Северном Кавказе, проводимой Русской православной церковью. Исследование данной проблемы вносит вклад не только в светскую историческую науку, но и в православную историю» [2; 56].
Свято-Михайловский монастырь, обустроенный близ Майкопа в 1878 г., стал надеждой и форпостом миссионерского служения Русской православной церкви на Северо-Западном Кавказе в последней четверти XIX в. Характерной чертой миссионерской деятельности на Северном Кавказе было влияние на языческое население представителей не только православной, но и католической церквей, а также ислама, которые соперничали в регионе с давних времён, зачастую в сложной военно-политической обстановке.
Согласно церковным преданиям, летописным сводам, а также археологическим открытиям, с христианской
религией в причерноморских колониях были знакомы уже в I в. н.э. благодаря апостольской миссии святых Симона Кананита и Андрея Первозванного, результатом чего стало её распространение на большей части Кавказа в конце
XII в. [3; 5]. Грузия, Армения и значительное число северокавказских народов испытали на себе влияние Константинопольского патриархата в деле христианизации региона [3; 6]. Первым опытом распространения православия на Северном Кавказе была деятельность православной епархии, появившейся здесь в XI в. [3; 6].
Следует отметить, что миссия генуэзских купцов и католических монахов по пропаганде католицизма в регионе в
XIII и XIV вв. оказалась обречённой на провал вследствие отсутствия знаний ими местных языков и традиций. Отсутствие в тот период письменности у народов Северного Кавказа стало серьёзной преградой в деле перевода богослужебных книг на языки автохтонных народов, поскольку устный перевод Библии и Евангелия они не воспринимали. Как подчёркивает М.Ю. Горожанина, православные миссионеры, в противовес католикам, преследовали цель не навязывать свою веру, а заинтересовать северокавказские народы в своей вере, показать преимущества христианского образа жизни и не стремились противопоставлять христиан язычникам [4; 70]. Монгольские завоевания и дальнейшее принятие ислама монголами сделали уязвимыми позиции православного христианства на Кавказе [5; 18], поскольку на Кавказ начинал проникать ислам [5; 18].
После падения Византийской империи начинается извечное противоборство Персии и Османской империи на Кавказе, который оказался в тяжёлой ситуации - «между двух огней». Влияние Турции сопровождалось усилением позиций ислама. Шейх-Мансур, проповедовавший мюридизм, сумел в 1785 г. обратить в магометанскую веру большую часть населения Чечни и адыгских племен [6; 26].
Андреевское Братство в Ставрополе и Братство св. Гурия стремились оказывать противодействие уверенной
популяризации ислама [7; 28], «разъясняя христианское вероучение местному христианскому населению и организуя для крещеных детей христианские школы с обучением на родном языке» [8; 31]. Следует отметить, что определённая сословная открытость православного духовенства, по сравнению с католическим, позволяла новообращенным образованным христианам выполнять миссию духовных пасторов своего народа. До настоящего времени в адыгском языке употребляется термин «шовгень, а также производная от него фамилия Шовгеня, что в переводе означает православный священник» [9; 99]. Переселение в течение XVIII в. на Северный Кавказ казачьего и крестьянского населения с Малороссии, Дона, Урала и Волги благоприятствовало проповедованию и упрочению здесь православной веры [10; 138, 176].
Кавказская война дестабилизировала позиции православной Церкви, поскольку ислам превратился в мощный консолидирующий фактор освободительной борьбы горских народов [11; 8]. Священный Синод и имперское правительство, осознавая грозящую опасность миссионерской деятельности Церкви, поддерживали её упрочение в регионе. Кавказская епархия с центром в Ставрополе, образованная в 1843 г., должна была заниматься подготовкой духовенства, способного осуществлять миссионерскую деятельность в полиэтнической среде. «Изучение языков, обычаев и традиций автохтонного населения и перевод литургических книг на языки северокавказских народов были в центре внимания специально созданной Осетинской миссии» [12; 45]. Подобная деятельность испытывала потребность в серьёзных источниках финансирования. В связи с этим Синод для строительства новых церквей и монастырей систематически «выделял ей 12 тыс. рублей», что сделало возможным менее чем за пятилетие «возвести 30 храмов и привлечь в лоно православия около 61 тыс. человек. Помимо этого на осетинский язык были переведены Евангелие и служебник» [13; 240]. Как отмечает Е.А. Савенко, в конце 1850-х гг. была фундирована «специфичность
«восстановительного» миссионерства на Кавказе, осмыслена потребность в привлечении к деятельности по восстановлению православия в регионе представителей российской общественности» [14; 14]. В числе созданных десяти монастырских подворий Кубани был и Свято-Михайловский монастырь [13; 5].
В 70-х гг. XIX в. на горном плато у горы Физиабхо в античных пещерах древневизантийского монастыря поселились первые богомольцы - сторонники праведного образа жизни. Казаки из близлежащих станиц помогали им в обустройстве на новом месте, поскольку их благочестие имело притягательную силу в казачьей среде. Проблема предоставления земли под проектируемый монастырь была незамедлительно решена на собраниях станичного казачества. Однако «позволение административных органов на возведение монастыря было получено только через два года» [15; 38]. Брат императора Александра II кавказский наместник Михаил Романов патронировал строительство обители. Зимой 1877-1878 гг. стартовало строительство монастыря под руководством о. Мартирия. Обитель в связи с действующим уставом Афонского монастыря стала называться «Афонской», а принимая во внимание её географическое положение - «Заку-банской» [15; 42].
В итоге за 5 лет на пустынном, ранее нежилом месте у горы Физиабхо, благодаря помощи властей и жителей близлежащих станиц, было возведёно монастырское подворье с двумя церквями. В 1883 г. настоятелем о. Мартири-ем «состоялось освящение монастыря, который разрастался: были возведены новая церковь Успения Пресвятой Богородицы, еще 2 корпуса для паломников, монастырская лавка для продажи книг, картин и икон. Планировалось также воздвижение собора Архангела Михаила и 5 корпусов для братии, число которой увеличилось с 7 человек до 30» [15; 46-47]. Жители близлежащих станиц оказывали посильную помощь монастырю продуктами, деньгами, скотом.
Монахи не имели возможности в гористой местности заниматься
хлебопашеством, но можно было на плоскогорье пасти скот, заниматься садоводством и виноградарством, разводить в прудах форель, стерлядь, лосось. Монахи использовали передовые технологии для выращивания зерновых культур: «паровую молотилку, косилки, сноповязку и другие земледельческие орудия» [15; 54], на приобретённом участке земли в районе станиц Гиагинской и Дондуковской.
В «Казачью Лавру», такое название приобрёл Свято-Михайловский монастырь, направлялись стремившиеся принять иноческий чин паломники из многих российских губерний. Характерной чертой монастыря было успешное ведение хозяйства, позволявшее обеспечивать себя всем необходимым. Между Гиагинской и Дондуковской в монастырской экономии сеяли зерновые и получали завидный урожай. Монахи активно трудились и на сыроваренном заводе, который функционировал с 1898 г. Продукция завода
- сливочное масло и голландский сыр
- славилась по всей округе. Монахи заботились и о преемственности ремесленных кадров, обучая практикантов и учеников сыроваренному делу, были ответственны за работу и качество производимой продукции. В монастырском подворье были «кожевенный, свечной, кирпичный, алебастровый и известковый заводы, переплетная, токарная, кузнечно-слесарная, малярная, сапожная, колесная, иконописная, столярные и плотницкие мастерские, мукомольная мельница» [15; 63]. Система образования детей местного населения в церковноприходской одноклассной школе при монастыре предусматривала дать не только основы грамоты, но и ремесленные навыки, что обеспечивало им путёвку во взрослую жизнь.
Паломническое движение в Свято-Михайловский монастырь началось ещё в 1870-х гг., а «в 1880-х гг. насчитывалось уже около 100 тысяч странников, а к началу ХХ в. - уже по 150 тыс. в год. Когда наступал Великий Пост, монахам приходилось варить по 300 ведер щей и выносить 1600 кг хлеба, дабы поддержать физические силы приходивших в обитель до 5 тыс. богомольцев» [15; 111].
Монастырь с благодарностью принимал пожертвования от всех желающих и направлял их на богоугодные дела.
Свято-Михайловский монастырь активно посещали не только жители Кубани, но и представители других российских губерний. Расположенное в г. Майкопе подворье, а в станице Абад-зехской гостиница, давали возможность путникам отдохнуть и по дороге в обитель переночевать под крышей. Обычно по праздникам «Казачью Лавру» посещало «около тысячи паломников, которые проживали и питались там бесплатно. В неурожайные годы монастырь был спасением от голода для бедняков, нищих, студентов, калек, поскольку там практиковали бесплатные обеды и каждого нуждающегося обеспечивали одеждой и давали приют, взамен предлагая проживающим заниматься посильным трудом» [15; 112].
В монастыре располагались «33 здания, из которых 24 относились к жилым помещениям, а остальные выполняли роль подсобно-хозяйственных помещений. Помимо того в монастыре функционировали 7 церквей, где одновременно могли молиться до 1200 верующих» [15; 119]. Учащиеся церковно-приходских школ Ставропольского края и Кубанской области после окончания учебного процесса во главе с учителями и их помощниками шли в Михайловскую пустынь пешком, останавливаясь по пути в близлежащих станицах на отдых. Монахи заранее готовились к встрече с паломниками и организовывали не только трапезу и ночлег, но и содержательную экскурсию по монастырю. Детские впечатления многие из них сохранили на всю жизнь.
Миссионеры вели активную просветительскую работу и среди горожан г. Майкопа и других населённых пунктов. Дошли до наших дней заметки окружного миссионера Е. Соколова, по-свящённые борьбе протоиерея Симеона Никольского в г. Майкопе против сектантов и возвращению их в сферу деятельности православной церкви [16].
Таким образом, Свято-
Михайловский монастырь был «самым значимым, состоятельным и обустроенным монастырем Северного Кавказа»
[17; 225]. Основными формами миссионерского служения была просветительская, благотворительная и хозяйственная деятельность. Организацию богадельни и приюта для военных инвалидов, создание церковноприходских школ, подготовку квалифицированных ремесленников, необходимых в монастырском подворье, лечение и помощь местному населению - всё это и многое другое монахи считали своим непосредственным делом. Миссионерская деятельность развивалась в контексте геополитических и социально-экономических особенностей региона, вследствие чего на Северном Кавказе «проявило себя некоторое совмещение разнородных вероучительных и культовых положений в процессе взаимовлияния религий в их историческом развитии - «синкретизм», то есть смешение верований (язычество, христианство и мусульманство)» [11; 7]. Миссионерская работа в данной ситуации приобретала «затруднительный характер и осложнялась необходимостью более тонкого подхода к проблемам христианизации» [18; 134]. Свято-Михайловский монастырь был надеждой и опорой миссионерского служения Русской православной
церкви даже в сложных политических и социально-экономических условиях.
Эффективность конфессиональной политики Российской империи на Северном Кавказе была непосредственно скоммутирована с другими гранями внутренней политики, прежде всего с социально-экономическими. В целом показателем успеха процесса христианизации служат не столько достижения количественного характера, сколько социокультурные последствия, поскольку трансформация конфессиональной идентичности обусловливала формирование новой культурной идентичности, зачастую вызывавшей ситуацию раскола [19; 171]. Опыт реализации российской государственной религиозной политики в одном из самых полиэтнич-ных и поликонфессиональных регионов страны в 70-е гг. XIX в. - начале XX в. был эффективен, а плодотворность религиозной политики была тем значительнее, чем дальше она сдвигалась от интолерантности в сторону корректного отношения ко всем конфессиям. Это позволяло сформировать позитивную основу для межэтнического, межконфессионального и межкультурного диалога.
Примечания:
1. Колесникова М.Е. «Восстановление христианства» как направление миссионерской деятельности Русской православной церкви на Северном Кавказе во второй половине XVIII - начале XX вв.: к историографии вопроса // Религия и политика на Юге России: аспекты взаимодействия: международная конференция. Москва, 8 июня 2015 г. М.: Научное общество кавказоведов, 2015. С. 232-246.
2. Соколова Э.А. Миссионерская деятельность на Северном Кавказе в XIX - начале XX вв.: Постановка проблемы и условия организации исследования // Вестник Ставропольского государственного университета. Исторические науки. 2010. № 6. С. 55-61.
3. Шеуджен Э.А. Предисловие // Северный Кавказ: российская политика и практика христианизации = Northern Caucasus: the Russian policy and practice of christianization : извлечения из «Ставропольских (Кавказских) епархиальных ведомостей» (1873-1917 гг.) / Адыгейский гос. ун-т ; [ред. Н.А. Почешхов]. Майкоп : Изд-во АГУ, 2009. 457 с.
4. Горожанина М.Ю. Миссионерская деятельность православной церкви на Северном Кавказе: основные этапы и их специфика // Политологические и этно-конфессиональные исследования в регионах: материалы Всероссийской (с международным участием) научной конференции: в 2 т. Барнаул: Изд-во Алтайского университета. 2009. Т. 2. С. 68-78.
5. О христианстве среди мусульман на Кавказе. № 1. Кавказские епархиальные ведомости 1873 г. // Северный Кавказ: российская политика и практика христианизации = Northern Caucasus: the Russian policy and practice of christianization : извлечения из «Ставропольских (Кавказских) епархиальных
ведомостей» (1873-1917 гг.) / Адыгейский гос. ун-т ; [ред. Н.А. Почешхов]. Майкоп : Изд-во АГУ, 2009. 457 с.
6. О христианстве среди мусульман на Кавказе. № 2. Кавказские епархиальные ведомости 1873 г. // Северный Кавказ: российская политика и практика христианизации = Northern Caucasus: the Russian policy and practice of christianization : извлечения из «Ставропольских (Кавказских) епархиальных ведомостей» (18731917 гг.) / Адыгейский гос. ун-т ; [ред. Н.А. Почешхов]. Майкоп : Изд-во АГУ, 2009. 457 с.
7. О деятельности православных церковных Братств // Северный Кавказ: российская политика и практика христианизации = Northern Caucasus: the Russian policy and practice of christianization : извлечения из «Ставропольских (Кавказских) епархиальных ведомостей» (1873-1917 гг.) / Адыгейский гос. ун-т ; [ред. Н.А. Почешхов]. Майкоп : Изд-во АГУ, 2009. 457 с.
8. Торжество открытия Андреевского Братства в городе Ставрополе // Северный Кавказ: российская политика и практика христианизации = Northern Caucasus: the Russian policy and practice of christianization : извлечения из «Ставропольских (Кавказских) епархиальных ведомостей» (1873-1917 гг.) / Адыгейский гос. ун-т ; [ред. Н.А. Почешхов]. Майкоп : Изд-во АГУ, 2009. 457 с.
9. Ляушева С.А. История православия у адыгов // Православие в исторических судьбах Юга России. Южнороссийское обозрение ЦСРИиП ИППК при РГУ и ИСПИ РАН. Сборник статей /отв. ред. В.В. Черноус. Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ, 2004. Вып.20. С. 97-105.
10. Православная церковь на Кубани (конец XVIII - начало XX вв.): сборник документов (к 2000-летию христианства) / Упр. по делам архивов Краснодарского края, Госархив Краснодарского края, Госархив Ставропольского края. Краснодар, 2001. 728 с.
11. Шеуджен Э.А. Предисловие // Северный Кавказ: российская политика и практика христианизации = Northern Caucasus: the Russian policy and practice of christianization: извлечения из «Ставропольских (Кавказских) епархиальных ведомостей» (1873-1917 гг.) / Адыгейский гос. ун-т ; [ред. Н.А. Почешхов]. Майкоп: Изд-во АГУ, 2009. 457 с.
12. Гатуев А.Г. Христианство в Осетии: исторический очерк / протоиер. Алексий Гатуев ; сост. и ред. А.А. Горобца. Владикавказ. Олимп, 2007. 158 с.
13. СмоличИ.К. История Русской Церкви. 1700-1917. М.: Спасо-Преображенский Валаамский монастырь, 1996-1997 г. 800 с.
14. Савенко Е.А. Вопросы историографии восстановления православного христианства на Северном Кавказе в середине XVIII - начале XX вв. / Савенко Е.А., Савенко С.Н. Ставрополь : Графа, 2013. 52 с.
15. История Свято-Михайло-Афонской Закубанской общежительной пустыни / авт.-сост. Монах Прокопий (Леонов). Майкоп: Адыгея, 2007. 247 с.
16. Соколов Е. Город Майкоп (заметки миссии). Ставрополь, 1908. 25 с.
17. Дело мира и любви: очерки истории культуры и православия на Кубани / научн. ред. О.В. Матвеев. Краснодар: Православный Екатеринодар: Традиция, 2009. 304 с.
18. Серогодский Н.А. Миссионерская деятельность Русской православной церкви на Северном Кавказе во второй половине XIX в. // Северный Кавказ: проблемы и перспективы развития этноконфессиональных отношений. Материалы III Всероссийской научной конференции. Филиал Кубанского государственного университета в г. Славянске-на-Кубани. 2017. Славянск-на-Кубани: Издательство филиала федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Кубанский государственный университет» в г. Славянске-на-Кубани (Славянск-на-Кубани), 2017. С. 132-135.
19. Ефимов А. Б. Очерки по истории миссионерства Русской Православной Церкви. М.: Изд-во Православного Свято-Тихоновского Гуманитарного университета, 2007. 688 с.
References:
1. Kolesnikova M.E. "Restoration of Christianity" as a direction of the missionary activity of the Russian Orthodox Church in the North Caucasus in the second half of the 18th - beginning of the 20th centuries: on the historiography of the issue // Religion and Politics in the South of Russia: Aspects of Interaction: an international conference, Moscow, June 8, 2015.: Scientific Society of Caucasus Studies, 2015. P. 232-246.
2. Sokolova E.A. Missionary activity in the North Caucasus in the 19th - early 20th centuries: Statement of the problem and conditions for organizing the study // Bulletin of the Stavropol State University. Historical Sciences. 2010. No. 6. P. 55-61.
3. Sheudzhen E.A. Foreword // North Caucasus: Russian policy and practice of Christianization - Northern Caucasus: the Russian policy and practice of Christianization: extracts from "Stavropol (Caucasus) Diocesan Gazette" (1873-1917) / Adyghe State University; [Ed. N.A. Pocheshkhov]. Maikop: ASU Publishing House, 2009. 457 pp.
4. Gorozhanina M.Yu. Missionary activity of the Orthodox Church in the North Caucasus: the main stages and their specificity // Political science and ethno-confessional studies in the regions: materials of the All-Russian (with international participation) scientific conference: in 2 volumes. Barnaul: Publishing House of Altai University. V. 2. 2009. P. 68-78.
5. About Christianity among Muslims in the Caucasus. No.1. Caucasus Diocesan Gazette of 1873 // North Caucasus: Russian policy and practice of Christianization = Northern Caucasus: Russian policy and practice of Christianization: extracts from "Stavropol (Caucasian) Diocesan Gazette" (1873-1917) / Adyghe State University [ed. N.A. Pocheshkhov]. Maikop: ASU Publishing House, 2009. 457 pp.
6. About Christianity among Muslims in the Caucasus. No. 2. Caucasus Diocesan Gazette of 1873 // // North Caucasus: Russian policy and practice of Christianization = Northern Caucasus: the Russian policy and practice of Christianization: extracts from "Stavropol (Caucasus) Diocesan Gazette" (1873-1917) / Adyghe StateUniversity [Ed. N.A. Pocheshkhov]. Maikop: ASU Publishing House, 2009. 457 pp.
7. On the activities of Orthodox Church Brotherhoods // North Caucasus: Russian policy and practice of Christianization = Northern Caucasus: the Russian policy and practice of Christianization: extracts from "Stavropol (Caucasian) Diocesan Gazette" (1873-1917) / Adyghe State University; [Ed. N.A. Pocheshkhov]. Maikop: ASU Publishing House, 2009. 457 pp.
8. Celebration of the opening of the Andreevsky Brotherhood in Stavropol // North Caucasus: Russian policy and practice of Christianization = Northern Caucasus: Russian policy and practice of Christianization: extracts from "Stavropol (Caucasian) Diocesan Gazette" (1873-1917) / Adyghe State University [Ed. N.A. Pocheshkhov]. Maikop: ASU Publishing House, 2009. 457 pp.
9. Lyausheva S.A. The history of Orthodoxy among the Circassians. // Orthodoxy in the historical destinies of the south of Russia. South Russian Review TsSRiP IPPK at RSU and ISPI RAS. Issue 20. Digest of articles. 2nd edition add. / resp. ed. V.V. Chernous. Rostov-on-Don: Publishing House SKNTs VSh, 2004. P. 97-105.
10. Orthodox Church in the Kuban (late 18th - early 20th centuries): collection of documents (to the 2000th anniversary of Christianity) / Department for the Archives of the Krasnodar Territory, the State Archives of the Krasnodar Territory, the State Archives of the Stavropol Territory. Krasnodar, 2001. 728 pp.
11. Sheudzhen E.A. Foreword // Northern Caucasus: Russian policy and practice of Christianization: extracts from the "Stavropol (Caucasus) Diocesan Gazette" (18731917) / Adyghe StateUniversity [Ed. N.A. Pocheshkhov]. Maikop: ASU Publishing House, 2009. 457 pp.
12. Gatuev A.G. Christianity in Osetia: Historical Sketch / Archpriest Alexy Gatuev; comp. and ed. A. A. Gorobets. Vladikavkaz. Olymp, 2007. 158 pp.
13. Smolich I.K. History of the Russian Church. 1700-1917. M.: Spaso-Preobrazhensky Valaam Monastery, 1996-1997, 800 pp.
14. Savenko E.A. Issues of historiography of the restoration of Orthodox Christianity in the North Caucasus in the mid-18th and early 20th centuries. [Text]: scientific publication / Savenko E. A., Savenko S. N; Ministry of Culture of the Stavropol Territory, State. scientific cultural institution of the Stavropol Territory "Pyatigorsk Local History Museum". Stavropol: Grafa, 2013. 52 pp.
15. History of St. Michael Athos Trans-Kuban Communal Desert / [author -compilor Monk Procopius (Leonov)]. Maikop: Adyghea, 2007. 247 pp.
16. Sokolov E. Maykop (mission notes). Stavropol, 1908. 25 pp.
17. The cause of peace and love: essays on the history of culture and Orthodoxy in the Kuban / scientific. ed. O.V. Matveev. Krasnodar: Orthodox Ekaterinodar: Tradition, 2009. 304 pp.
18. Serogodsky N.A. Missionary activity of the Russian Orthodox Church in the North Caucasus in the second half of the 19th century. // North Caucasus: problems and prospects for the development of ethno and confessional relations. Materials of the III All-Russian Scientific Conference. Affiliate of the Kuban State University in Slavyansk-on-Kuban. 2017. Slavyansk-on-Kuban: Publishing House of the Affiliate of Kuban State University in Slavyansk-on-Kuban (Slavyansk-on-Kuban), 2017. P. 132-135.
19. Efimov A.B. Essays on the history of missionary work of the Russian Orthodox Church. M.: Publishing House of the Orthodox St. Tikhon University for the Humanities, 2007. 688 pp.
