CC BY
6
DOI 10.26105/SSPU.2021.72.3.011
УДК 94:364(571.17)"1920/1930"
ББК 63.3(2Рос-4Кем)61-33 + 60.93(2Рос-4Кем)
Н.М. МОРОЗОВ
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ СОБЕСОВ НА ТЕРРИТОРИИ КУЗНЕЦКОГО ОКРУГА (ВТОРАЯ ПОЛОВИНА 1920-Х - 1930-Е ГГ.)
N.M. MOROZOV
ACTIVITIES OF SOCIAL SECURITIES IN THE KUZNETSK DISTRICT (THE SECOND HALF OF THE 1920S - 1930S)
Статья написана в рамках реализации научного проекта «Создание ин-дустриальной базы на территории Кузбасса в конце XIX — первой половине XX вв.» (АААА-А17-117041410054-8).
В статье рассматривается проблема становления региональной системы социальной защиты населения в первые десятилетия советской власти. Тематика организации социальной помощи широко освещается в историографии в части анализа законодательной базы, изучения этапов развития в СССР системы социальной поддержки пенсионеров и малообеспеченных граждан. Однако реже уделяется внимание практике местных органов социального обеспечения, отсутствуют исследования, посвящённые работе собесов на территории Кузнецкого округа в рассматриваемый период. Ставится цель изучить их деятельность с помощью анализа архивных документов. В результате проведённого исследования автор приходит к выводу об избирательном подходе собесов к выбору мер социальной поддержки различных групп населения на территории Кузнецкого округа в зависимости от их ценности как участников строительства социалистического общества.
The article considers the problem of the formation of a regional system of social protection of the population in the first decades of Soviet power. The topic of the organization of social assistance is widely covered in historiography in terms of analyzing the legislative framework, studying the stages of development in the USSR of the social support system for pensioners and lowincome citizens. However, less attention is paid to the practice of local social security bodies, and there are no studies on the work of interlocutors in the Kuznetsk district during the period under review. The aim is to study their activities through the analysis of archival documents. As a result of the study, the author concludes that the social securities took a selective approach to choosing measures of social support for various population groups in the Kuznetsk district, depending on their prices as participants in the construction of a socialist society.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: Кузнецкий округ, Кузбасс, Щегловск, отдел социального обеспечения, собес, крестком.
KEY WORDS: Kuznetsk district, Kuzbass, Shcheglovsk, social security department, social security, krestkom.
ВВЕДЕНИЕ. Проблема функционирования органов социального обеспечения заслуживает пристального внимания в связи с наличием в современном российском обществе тенденции к гуманизации всех сфер его жизнедеятельности. Отношение к человеку с ограниченными возможностями или преклонного возраста начинает оцениваться по шкале
нравственного здоровья социума и его материальных возможностей. Изучение исторического опыта организации социальной защиты населения важно для понимания и оценки эффективности путей достижения обществом устойчивого состояния, к которому оно стремилось в каждый период своей истории. Он актуален в настоящее время, насыщенное реализацией различных подходов в целях повышения эффективности деятельности органов социальной защиты на местном уровне.
ЦЕЛЬ — изучить деятельность инспекций/отделов социального обеспечения на территории Кузнецкого округа во второй половине 1920-х — 1930-е гг.
Материалы и методы. В ходе проведённого исследования использован функциональный анализ документов органов социальной защиты, хранящихся в Государственном архиве Кемеровской области.
РЕЗУЛЬТАТЫ И ОБСУЖДЕНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ. Деятельность органов социального обеспечения нашла отражение в трудах отечественных исследователей. В работах 1920-1930-х гг., носящих преимущественно пропагандистский характер, их авторы — государственные деятели и представители наркомата соцобеспечения РСФСР, разъясняли политику правительства в отношении нетрудоспособных и малообеспеченных граждан на основе действующего законодательства. В 1950-1980-е гг. историки сосредоточились на изучении этапов становления и развития системы социальной защиты населения, на мерах, направленных на улучшение материально-бытового положения пенсионеров, инвалидов и лиц, нуждавшихся в социальной поддержке, на привлечение их к общественно-полезному труду [14].
В последние три десятилетия появились диссертации, в которых учёные на иной теоретической и методологической основе конкретизировали тенденции в сфере социального обеспечения населения в первые десятилетия советской власти. На примере Сибири 1920-1930-х гг. Ковалёв А.С. показал, каким образом в сибирских губерниях/ областях формировалась модель государственной социальной политики, для которой были характерны ценности индустриализации и оценка человека с позиции производительности труда [15].
Вместе с тем, в работах историков отсутствуют факты о деятельности отделов социального обеспечения (собесов) на территории Кузнецкого округа во второй половине 1920-х — 1930-е гг. В данной статье предполагается восполнить этот пробел.
После перехода в конце 1924 — начале 1925 гг. Сибири с уездной на окружную систему управления в состав Кузнецкого округа (центр г. Щегловск) вошла территория прежних Щегловского и Кузнецкого уездов, разделённая на 13 районов. Окружной собес был создан 1 октября 1925 г. В районах продолжали функционировать районные инспекции социального обеспечения.
Первые два года в округе наблюдалось противостояние местных властей первоначальным планам Сибкрайисполкома реорганизовать инспекции в подотделы общих отделов гор— райисполкомов. Наконец, только в 1927 г. инспекции обрели статус самостоятельных отделов [12, л. 10], которые занимались исключительно организацией пенсионных выплат из средств бюджета.
В штате Кузнецкого окрсобеса в 1926 г. состояло восемь служащих: заведующий отделом В. Е. Клевакин (38 лет, бывший маляр, образование низшее), его заместитель С. П. Кульков (29 лет, из крестьян, образование низшее), секретарь П.Л.Плотников, ответственный секретарь окружного комитета крестьянской общественной взаимопомощи (ККОВ) Пу-зыревский Н.М., его секретарь А. А.Давыдов, а также машинистка, курьер и счетовод комитета [12, л. 70]. До 1927 г. в округе оформлением пенсионных дел занимались только сотрудники окрсобеса. Бухгалтерскую отчётность по совместительству вели работники других отделов окрисполкома, часто не успевая делать это в полном объёме.
С января 1926 г. комиссия при окрсобесе по назначению пенсий и пособий, ежегодно назначаемая окрисполкомом в составе заведующего Щегловским горсобесом, одного из окружных депутатов и, как правило, председателя местного отделения отраслевого профсоюза, получила статус постоянно действующей. Только за первые четыре месяца работы ею были рассмотрены 142 дела и вынесены решения, по которым можно судить о спектре полномочий: в 82-х случаях были назначены пенсии, 22 — отнесены к компетенции комитетов крестьянских обществ взаимопомощи (кресткомов), 10 человек определены в инвалидный дом, 2 — направлены на рассмотрение страховых касс для получения материальной помощи, 2 — на протезирование, в 4-х случаях принято решение об увеличении пенсии, а в 20-ти наоборот — отказано в её назначении.
В округе далеко не все граждане, по возрасту и инвалидности имевшие право на социальную защиту в финансовом эквиваленте, могли её получить. В связи с дефицитом выделяемых бюджетных средств и в соответствии с классовым подходом это право до конца 1920-х гг. предоставлялось преимущественно инвалидам из числа бывших красноармейцев, партизан и ветеранам революционного движения. В 1925/1926 финансовом году таких «счастливчиков» в округе насчитывалось всего 100 человек, в 1926/1927 г. их группа пополнилась на 160 человек. О скромной охвате населения пенсионным обеспечением свидетельствует тот факт, что на 1 октября 1926 г. в округе насчитывалось всего 238 пенсионеров, имелся только один дом инвалидов в с. Красном Краснинского района, рассчитанный на содержание 20 человек, с обслуживающим штатом в 3 чел. [3, л. 277-278].
В связи с расширением прав местных исполкомов, с 1 октября 1927 г. работа по приёму заявлений, формированию пенсионных дел, выдача пенсий и учёт пенсионеров были переданы в городскую (г. Щегловск) и районные инспекции социального обеспечения [3, л. 442 об.]. Для последних эта деятельность являлась новой, поэтому на сотрудников окрсобеса была возложены следующие функции: контроля исполнения и методическая помощь, как инспекциям, так и кресткомам в сельской местности; распределение бюджетных средств; рассмотрение конфликтных пенсионных дел, назначение персональных пенсий и трудоустройство инвалидов путём организации различных кооперативных объединений. Если в 1926 г. в единственной в округе артели инвалидов работало 6 человек, бесплатные патенты на промысел были выданы 73 кустарям-инвалидам, то в 1928 году насчитывалось уже 12 артелей с общей численностью членов — 153 человек [13, л. 20]. Постепенно центр организации социального обслуживания населения стал перемещаться с окружного уровня на городской/районный.
В августе 1928 г. Наркомат социального обеспечения РСФСР в целях сокращения на 20% административных расходов и повышения ставок установил нормативное соотношение между численностью работников собесов и пенсионеров. В учреждениях, имевших на попечении свыше 1000 пенсионеров полагался штат отдела в количестве 6 человек, насчитывавших от 500 до 1000 пенсионеров — соответственно 5, до 500 подопечных — 3 сотрудника [13, л. 3, 12].
С октября 1927 г. по октябрь 1928 г. заведующим Кузнецким окрсобесом являлся т. Ширяев, следующий год его возглавлял С.М. Цирус-Кузьмин. В течение предыдущих лет накопились проблемы, которые следовало решать последнему руководителю. Общим слабым местом райсобесов являлось неудовлетворительное ведение финансовой документации, на местах нередко допускалось нецелевое использование и хищение средств. Отсутствовали статистические сведения ранних периодов, важные для разработки мероприятий по линии социального обеспечения. Повсеместно в округе наблюдалось несоответствии между высокими темпами роста численности инвалидов и других лиц, нуждающихся в социальном обеспечении, и незначительным увеличением объёмов выделяемых на эти цели средств. В предыдущие годы почти не поступали деньги на курортное лечение, про-
тезирование, международные и внутриокружные перевозки, на мероприятия по борьбе с нищенством и беспризорностью среди взрослых, требовалось усиление работы по искоренению проституции, по опеке и попечительству [13, л. 11]. Острой проблемой являлась чрезмерная загруженность заведующих райсобесов, включая окружного, совмещавших свои должности с должностью председателя окружного/районного ККОВ. Лишь в 1928 г. это совместительство прекратилось. Наряду с выполнением должностных обязанностей, заведующие ежегодно направлялись в качестве уполномоченных для контроля организации хлебозаготовок, проведения различных политических кампаний.
В годы НЭПа с ростом доходной части бюджета государство увеличивало финансирование социальной сферы. На юбилейной октябрьской сессии ВЦИК СССР 1927 г. было принято решение об удвоении численности пенсионеров [5, л. 34]. В Кузнецком округе в первом полугодии 1928 г. предполагалось перевести в этот статус 352 человека с увеличением расходов на сумму 43000 руб. или на 20%. В связи с указанным выше решением к концу полугодия Сибкрайсобес предложил при наличии в округе 70095 домохозяйств довести число пенсионеров до 704 человек. По итогам года этот показатель составил 823 чел. (см. табл. 1)
Таблица 1. Категории пенсионеров и их численность в Кузнецком округе (чел.)
Категории пенсионеров/годы 1925 1926 1927 1928 1929 1930
Инвалиды Красной армии, продармии и их семей 22 47 55 128 128 168
Партизаны, пострадавшие от контрреволюции и их семьи 12 16 49 115 115 150
Семьи красноармейцев 46 128 182 374 374 468
Инвалиды империалистической войны и их семьи 27 27 47 102 102 132
Прочие категории пенсионеров 6 15 20 104 106 137
Количество пенсионеров всего 113 233 353 823 825 1073
Средний размер пенсии: город/село (руб.) 5,0 3,66 5,0 3,66 9,66 9,66 11,83 11,83 11,83 11,83 11,83 11,83
Несмотря на принятые решения и повышение более чем на 2 рубля среднего размера пенсий (с 9,66 руб. до 11,83 руб.), дефицит предусмотренных для этих целей средств в 1928 г. составил 25%. В 1929 г. количество пенсионеров почти не изменилось. Зато в 1930 г. с увеличением пенсионного бюджета на 75% эта социальная группа выросла до 1073 чел. или на 30%. Конечно, она являлась лишь частью в массе малообеспеченных жителей, которые на законных основаниях могли претендовать на получение пенсии. Краевой собес периодически направлял циркулярные письма о первоочередном выделении помощи семьям красноармейцев, выполняя тем самым директивы партии по укреплению морального духа военнослужащих. Другие категории нуждающихся предписывалось переводить на оказание помощи через кресткомы или внебюджетные фонды. Инвалидам, не получавшим пенсию, одиноким женщинам и другим особо нуждающимся гражданам, по решению специально созданных в гор- райсоветах комиссий, выделялись «заборные» карточки для приобретения продовольственных товаров. В целях дальнейшего улучшения бытовых условий красных партизан и красногвардейцев в Щегловске с октября 1931 г. этой категории граждан стали выдаваться «заборные» карточки по списку № 1 первой категории, как шахтёрам и рабочим химзавода, с прикреплением к ближайшему по месту жительства закрытому распределителю [7, л. 173].
Президиум Кузнецкого окрисполкома почти на каждом заседании рассматривал ходатайства о назначении пенсий и пособий, нередкими стали отчёты ответственных лиц. О выполнении возложенных задач только в 1929 г. заведующий окрсобеса сделал один доклад — на заседании Президиума окрисполкома, 2 доклада перед Щегловским горсоветом, ещё трижды выступал по вопросам финансового и организационного характера. В декабре 1929 г. окрсобес возглавил бывший заместитель председателя Щегловского исполкома т. Евстратов.
В 1930 году после упразднения округов как промежуточного звена между районами и областью на территории бывшего Кузнецкого округа сохранилось прежнее деление на районы с соответствующими органами управления. В годы первых пятилеток в связи со значительным ростом численности рабочих правительство принимает меры, направленные на повышение уровня их социального обеспечения. В 1928-1929 гг. впервые были введены пенсии по старости для работников металлургической и горной промышленности, железнодорожного и водного транспорта, а также ряда других отраслей, традиционно составлявших каркас развивающегося индустриального комплекса Кузбасса. В стране происходит переориентация социальной политики: наряду с декларированием полного государственного обеспечения трудящихся выдвигается тезис о «борьбе со всякого рода паразитизмом и тунеядством».
В рабочих посёлках и городах для семей инвалидов вводились семейные надбавки [1, с. 1]. Вместе с тем, в Кузбассе районные/городские комиссии по назначению пенсии, часто вынужденно регулируя численность группы нуждающихся граждан, неправомерно отказывали в ней, принимая во внимание случайный заработок членов семьи или самого заявителя, выданную единовременную в небольших размерах материальную помощь, наличие имеющих заработок детей, вынося вердикт — «Имущественное положение достаточно» [4, л. 115]. Одной из основных задач социального обеспечения становится работа по трудоустройству и обучению инвалидов. Значительное время собесы совместно с милицией стали уделять поиску странствующих инвалидов-гастролёров, которые по различным причинам, в том числе из-за неудовлетворительных условий проживания в семье или в колонии для инвалидов, самовольно покидали прежнее местожительство, занимались бродяжничеством и попрошайничеством.
За инвалидами на промышленных предприятиях бронировалось до 2% рабочих мест от их общего числа. Контроль за соблюдением указанной нормы возлагался на Совет по трудовому устройству инвалидов, учреждённый 16 марта 1931 г. при НКСО РСФСР. Аналогичные советы были созданы на местах: в областях, районах, городах. При этом чётко проявлялся классовый подход к организации данного вида социальной помощи: запрещалось трудоустраивать и обучать инвалидов белых армий, кулаков, бывших фабрикантов, помещиков, жандармов и других лиц, лишённых избирательных прав.
Работа собесов, по мнению их заведующих, велась, как и прежде, без какого-либо содействия со стороны руководящих краевых организаций. В Щегловском горсобесе при наличии одного инспектора районного ККОВ связь с сельскими кресткомами, а с 1932 г.— колхозными кассами взаимопомощи, могла осуществляться, в основном, посредством направления письменных директив через сельсоветы, которые не всегда выполнялись. В течение полутора лет с инвалидами с целью их трудоустройства было проведено всего два собрания, но последние от предлагаемой работы отказались. Вместе с тем некоторые представители этой категории жителей города и его района, требующие в силу физического состояния постоянного ухода, оставались беспризорными, т.к. в городе отсутствовал дом инвалидов [2, л. 10-10 об.].
В 1930-е гг. все поступавшие в собесы ходатайства о выделении пенсии или пособия рассматривались Президиумами гор— райсоветов, и в случае положительного реше-
ния направлялись на утверждение в Новосибирский крайисполком. В советах Кузбасса в середине 1930-х гг. появились депутатские секции по социальному обеспечению граждан. Ежегодно в зимние месяцы совместно с местными ячейками Общества глухонемых и отделами здравоохранения они подключались к проведению всероссийской кампани-и-«трёхдневника» «Береги слух». Кроме решения проблем трудоустройства, повышения культурно-образовательного уровня и жилищных условий инвалидов, предусматривалось проведение медосмотра лиц, находящихся в группе риска по болезням верхних дыхательных путей, ведущих к потере слуха и речи [6, л. 213]. В составе секций работали не только депутаты, но и активисты-общественники.
В кемеровском горсовете указанная секция с августа 1935 г. была объединена с секцией по борьбе с беспризорностью и безнадзорностью детей. Уделяя значительное внимание младшему поколению, вопросами социального обеспечения взрослых депутаты стали заниматься лишь от случая к случаю. Руководство крайсобеса, обеспокоенное этой тревожной ситуацией, в октябре 1936 г. рекомендовало Кемеровскому горсовету вновь вернуться к созданию отдельной секции социального обеспечения [6, л. 29], что и было сделано в следующем году после выборов нового депутатского корпуса. Члены восстановленной секции заметно активизировали свою профильную деятельность. В январе 1938 г. на заседания пленума секции они рассмотрели сразу 3 важных вопроса: о работе красного уголка инвалидов и глухонемых при комбинате технического обучения горсобеса в 1937 г., о состоянии дома инвалидов (д. Кедровка), и об открытии страховой кассой областного союза кооперированных инвалидов здравпункта для инвалидов городских артелей [10, л. 1]. В дальнейшем заседания секции проходили один раз в квартал.
Успехи в развитии народного хозяйства, достигнутые в период первой и второй пятилеток, позволили государству увеличивать финансирование сферы социального обеспечения. В Конституции 1936 года в статье 120 было закреплено равное право советских граждан на материальное обеспечение в старости, а также — в случае болезни и потери трудоспособности. Ранее действовавшие ограничения, распространявшиеся на лиц, лишённых избирательных прав, были отменены [15, с. 202].
В 1937 г. только в г. Кемерово и одноимённом районе насчитывалось уже 3039 пенсионеров, в том числе инвалидов труда и неработающих пенсионеров — 1928, работающих — 848, т.е. почти в три раза больше, чем во всём Кузнецком округе в 1930 г. Ушли в прошлое длинные очереди на приём к врачебно-трудовой экспертной комиссии (ВТЭК) для установления/подтверждения группы инвалидности. За год городской ВТЭК в составе председателя, трёх врачей и секретаря было освидетельствовано 3824 человека. Кроме того, горсобес через кассу взаимопомощи пенсионеров выдавал нуждающимся возвратные и безвозвратные ссуды, а из местного бюджета — единовременные пособия, протезирование прошли 119 человек [11, л. 74-75, 83]. Конституционное нововведение коснулось, в первую очередь, городских жителей. В Кемерово, например, только за первое полугодие 1939 г. на пенсию были оформлены 330 человек, из них: 227 — по труду, 25 — по старости, 3 — по выслуге лет, и 75 — семьи пенсионеров, что оказалось значительно больше, чем в прошедшие годы.
Колхозное крестьянство Кузбасса и единоличники, как и прежде, оставались на самообеспечении. В деревнях Кемеровского района в 1937 г. функционировала 51 колхозная касса взаимопомощи, объединявшие 4900 членов, и ещё в 33 колхозах в 1938 г. их следовало организовать. В течение 1937 г. в кассах было собрано 30 тыс. руб. взносов, на которые, в том числе, содержался 51 ребёнок из числа круглых сирот, была оказана помощь 23 семьям, испытывавшим временную нужду, а также 32 старикам преклонного возраста. Горсобес (заведующий М.Г.Забокин) отвечал за контроль патронажных семей деревенских жителей, которые принимали на воспитание сирот в период проведения
кампаний по «разгрузке» городских детских домов. Впрочем, проблем с постановкой социальной защиты на селе было не меньше, чем в городе: учёт средств в кассах взаимопомощи, как правило, вёлся небрежно или вообще отсутствовал; членские взносы платили не в полном объёме, не выполнялся план возврата ссуд. Нередко председатели сельсоветов и колхозов занимались грубым администрированием в отношении председателей касс и распределения накопленного материального фонда. Были случаи ликвидации касс без ведома собрания их членов [9, л. 140].
Многие проблемы в системе социальной защиты были связаны с отсутствием у аппарата районных собесов, представленных в лице заведующего отделом и инспектора, возможностей охватить всё поле деятельности. Без внимания оставалась культурно-массовая работа среди семей красноармейцев и инвалидов, их учёт всегда страдал неполнотой сведений, слабо велась работа с общественными организациями, по трудоустройству инвалидов.
Условия труда служащих гор— райсобесов часто не соответствовали санитарным нормам. В 1930-е гг. Кемеровский отдел, например, располагался в приспособленном подвальном помещении на ул. Щегловской, сыром и холодном, где сотрудники в зимнее время всегда находились в верхней одежде. В этой связи эффективность их работы снижалась, из-за переохлаждения люди часто болели.
В 1930-е гг. по сложившейся практике президиумы гор— райсоветов почти на каждом заседании рассматривали ходатайства об оказании материальной помощи семьям красноармейцев, предоставлении льгот по местным налогам, назначении гос. пособий многодетным матерям [8, л. 158]. Больше внимания к социальной защите населения местные власти стали уделять после XVIII съезда ВКП(б) (март 1939 г.), на котором Председатель СНК В.М. Молотов озвучил задачу партии всемерно расширять производство товаров и услуг для народа. Решения съезда нацеливали на совершенствование подходов к социальной защите населения. Выполняя установки партии, Новосибирский облсобес увеличил дополнительное финансирование городских касс взаимопомощи инвалидов-пенсионеров, например, в Кемерово — с 6000 руб. в 1938 г. до 11000 руб. в 1939 г., малообеспеченным слоям населения была оказана материальная помощь на 18600 руб., из них — 3100 руб. без возврата. По городу средний размер пенсии в 1939 г. составил 100 руб. В течение 1939 г. 400 пенсионеров бесплатно посетили кинотеатр, 113 — цирк, 9 — отдохнули в домах отдыха, а 14 на курортах, выделены 2 путёвки в пионерские лагеря. Заседания ВТЭК проводились с периодичностью 20 раз в месяц с приёмом в среднем по 25 человек за день. На работу трудоустроились 150 инвалидов вместо 134 по плану, а протезировано 141 чел.
Члены городской кассы взаимопомощи инвалидов для выращивания овощей в 1939 г. получили земельный участок размером 24 га на 240 человек. В начале 1940 г. горсобес (заведующая О.С.Чадиарова) в связи с ростом численности членов кассы в левобережной части города до 625 чел. ходатайствовал перед горисполкомом об увеличении участка ещё на 16 га.
ВЫВОДЫ. Как видим, на территории Кузнецкого округа деятельность собесов в рассматриваемый период была подчинена общей стратегии государства в отношении нетрудоспособных граждан. В зависимости от их ценности как участников строительства социалистического общества собесы использовали такие меры социальной поддержки, как помещение в инвалидные дома, трудоустройство в артелях, предоставление бесплатных патентов на ведение кустарного промысла или торговли, предоставление минимальной материальной поддержки и др. Колхозники оставались на самообеспечении в рамках членства в кресткомах, а в 1930-е гг.—колхозных касс взаимопомощи. Уровень организации деятельности собесов, реализовавших практику избирательной помощи различным группам нетрудоспособного населения, не выходил за пределы культуры управления и делопроизводства своего времени с характерными проблемами низкой квалификации
кадров, слабой исполнительской дисциплины, недофинансирования сферы социального обеспечения населения.
ЛИТЕРАТУРА
1. Вопросы социального обеспечения. 1930. № 13-14. С. 1-2.
2. ГАКО (Государственный архив Кемеровской области). Ф. Р-9. Оп. 1. Д. 3. Л. 8.
3. ^КО. Ф. Р-18. Оп. 1. Д. 29.
4. ^КО. Ф. Р-18. Оп. 1. Д. 72.
5. ^КО. Ф. Р-18. Оп. 1. Д. 73.
6. ^КО. Ф. Р-18. Оп. 1. Д. 275.
7. ^КО. Ф. Р-18. Оп. 1. Д. 278.
8. ^КО. Ф. Р-18. Оп. 1. Д. 279.
9. ^КО. Ф. Р-18. Оп. 1. Д. 689.
10. ^КО. Ф. Р-18. Оп. 1. Д. 875.
11. ^КО. Ф. Р-18. Оп. 1. Д. 893.
12. ГАКО. Ф. Р-219. Оп. 1. Д. 1.
13. ГАКО. Ф. Р-219. Оп. 1. Д. 8а.
14. Иващенко Л.Е. Освещение деятельности крестьянских Комитетов общественной взаимопомощи (КОВ) в исторической литературе // Культура народов Причерноморья. 1999. №6. С. 122-126.
15. Ковалёв А.С. Реализация социальной политики Советского государства в отношении нетрудоспособного населения Сибири в 1920-1930-х гг.: Дис. ... д-ра ист. наук. Барнаул, 2016. 555 с.
REFERENCES
1. Voprosy sotsial'nogo obespecheniya [Social security issues]. 1930. № 13-14. S. 1-2. (In Russian)
2. GAKO (Gosudarstvennyy arkhivKemerovskoy oblasti) [State archive of the Kemerovo region]. F. R-9. Op. 1. D. 3. (In Russian, unpublished).
3. GAKO. F. R-18. Op. 1. D. 29. (In Russian, unpublished).
4. GAKO. F. R-18. Op. 1. D. 72. (In Russian, unpublished).
5. GAKO. F. R-18. Op. 1. D. 73. (In Russian, unpublished).
6. GAKO. F. R-18. Op. 1. D. 275. (In Russian, unpublished).
7. GAKO. F. R-18. Op. 1. D. 278. (In Russian, unpublished).
8. GAKO. F. R-18. Op. 1. D. 279. (In Russian, unpublished).
9. GAKO. F. R-18. Op. 1. D. 689. (In Russian, unpublished).
10. GAKO. F. R-18. Op. 1. D. 875. (In Russian, unpublished).
11. GAKO. F. R-18. Op. 1. D. 893. (In Russian, unpublished).
12. GAKO. F. R-219. Op. 1. D. 1. (In Russian, unpublished).
13. GAKO. F. R-219. Op. 1. D. 8a. (In Russian, unpublished).
14. Ivashhenko L.E. Osveshhenie deyatel'nosti krest'yanskikh Komitetov obshhestvennoj vzaimopomoshhi (KOV) v istoricheskoj literature [Coverage of the activities of peasant Committees of Public Mutual Assistance (COW) in historical literature] // Kul'tura narodov Prichernomor'ya. 1999. №6. S. 122-126. (In Russian)
15 Kovalyov A.S. Realizatsiya sotsial'nojpolitikiSovetskogo gosudarstva votnoshenii netru-dosposobnogo naseleniya Sibiri v 1920-1930-kh gg. [The implementation of the social policy of the Soviet state regarding the disabled population of Siberia in the 1920-1930s.]: Dis. ... d-ra ist. nauk. Barnaul, 2016. 555 s. (In Russian)
