CC BY
22
УДК 94 (47). 083
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ МЕНЬШЕВИКОВ В «ОБЩЕСТВЕ ДЛЯ ИЗУЧЕНИЯ СОЦИАЛЬНЫХ ПОСЛЕДСТВИЙ ВОЙНЫ» В 1915-1916 ГОДАХ
Э. В. Костяев
Саратовский государственный технический университет им. Гагарина Ю. А.
Аннотация: В статье анализируется деятельность российских меньшевиков в созданном в 1915 году в Копенгагене германским социал-демократом Парвусом «Обществе для изучения социальных последствий войны»
Ключевые слова: Первая мировая война, российская социал-демократия, меньшевизм, Парвус, Громан.
В 1915 г. в Копенгагене германским социал-демократом и бывшим российским меньшевиком Александром Лазаревичем Парвусом (Израилем Лейзеровичем Гельфандом) (1867-1924) было учреждено «Общество для изучения социальных последствий войны». На вопрос редактора одной из российских газет, каким социал-демократом он себя считает, в открытом письме из Вены 11 апреля 1915 г. Парвус однозначно ответил, что германским: «Я родился в России и знаю хорошо, чем я обязан русской литературе, в особенности Успенскому, Щедрину и Михайловскому, но я с 1887 года живу общей идейной жизнью с германской социал-демократией, проделал за это время вместе с ней все изменения, колебания и искания её классовой борьбы - я неразрывно связан с ней. Более того! Наперекор литературным пустозвонам, которые видят в Германии только юнкерство и милитаризм, я готов признать себя сторонником германской культуры»1.
Деятельность «Общества» изначально приняла скандальный характер, главной причиной чего была репутация её учредителя, которого известный российский социал-демократ и бывший депутат II Государственной думы Григорий Алексеевич Алексинский (1879-1967) обвинил в 1915 г. в про-вокаторстве и нахождении на службе у германского Генерального штаба, а согласившихся сотрудничать в основанном им «Обществе» российских меньшевиков Екатерину Громан, Аршака Зурабова и Владимира Перазича - в пособничестве ему. Обвинения в адрес Парвуса имели под собой основания, так как 9 марта 1915 г. он подал в Министерство иностранных дел (МИД) Германии «Меморандум доктора Гельфанда», который являлся подробным планом свержения самодержавия в России с последующим её расчленением на несколько государств. Парвус предлагал там оказать поддержку боровшимся за социальную революцию в России партиям и, прежде всего, большевикам, а также националистическим сепаратистским движениям. Большевикам Парвус отводил основное место в своих революционных планах, поэтому настаивал в своём меморандуме на том, что должна быть оказана «финансовая поддержка большевистской фракции российских социал-демократов, которая всеми средствами ведёт борьбу с царским правительством»2.
В середине марта 1915 г. Парвус стал главным консультантом правительства Германии по вопросам революционного движения в России. Его задача состояла в организации объединённого фронта европейских социалистических сил, направленного против царского режима, и в помощи социалистическим организациям в России в деле приближения страны к краху за счёт пропаганды пораженческих взглядов, забастовок и саботажа. А в конце марта он получил от МИД Германии первый миллион марок на деятельность по достижению данных целей: «Прежде всего, - отмечал Парвус в уже цитировавшемся письме от 11 апреля 1915 г., - нужно сломить военную силу царизма, этот главный оплот реакции. Для этого нужно воспользоваться превосходной армейской организацией, созданной немецким Генеральным Штабом»3.
В середине мая 1915 г. Парвус приехал в Швейцарию и попросил там мать одного из своих сыновей меньшевичку Громан сообщить жившим в Цюрихе выходцам из России, что он хочет создать в Копенгагене (этот нейтральный город являлся тогда местом совершения коммерческих сделок между
1 Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 299. Оп. 1. Д. 7. Л. 4-5.
2 Цит. по: Земан З., Шарлау У. Кредит на революцию. План Парвуса. М., 2007. С. 165-166;Хереш Э. Купленная революция. Тайное дело Парвуса. М., 2005. С. 8.
3 РГАСПИ. Ф. 299. Оп. 1. Д. 7. Л. 17.
16
ISSN 2078-9661 • Humanitarian scientific journal №1, 2014
воевавшими странами и центром множества более или менее эффективных шпионских сетей) институт научного и статистического анализа, а для этого набирает штат сотрудников - исследователей и научных работников. По замыслу Парвуса, институт должен был стать легальным прикрытием для конспиративной деятельности и сбора информации. Если бы работники в дальнейшем отказались участвовать в политических акциях, они могли бы продолжать заниматься научной работой. Поначалу мало кто откликнулся на призыв Парвуса, однако в середине июня 1915 г. с ним всё-таки уехали в Копенгаген Громан, Зурабов и Перазич1.
В сентябре 1915 г. Григорий Алексинский в статье «Международная обер-провокация» выходившей в Париже под его редакцией газеты «Россия и свобода» утверждал, что «Общество для изучения социальных последствий войны» было основано Парвусом на деньги германского правительства и что его главной задачей являлось ведение пораженческой пропаганды в странах Антанты и, в первую очередь, в России. Лично Парвусу там также бросалось обвинение в провокации, а согласившимся на сотрудничество в «Обществе» меньшевикам - в её покрытии2.
Материалы для выдвижения столь тяжких обвинений в адрес Парвуса и его сотрудников Алексинскому ещё летом 1915 г. предоставил российский социал-демократ Иван Киселёв, который считал поведение «честных и незапятнанных товарищей» Громан, Зурабова и Перазича, «попавших в сети к Парвусу» и «нанявшихся к социал-демократическому Азефу», «антиморальным и антисоциалистическим» и «требовал, чтобы они ушли от него»3.
Однако они не прислушались к его требованию и ответили на критику в свой адрес написанной 23 октября 1915 г. брошюрой «Клевета г-на Алексинского», назвав в ней обвинение в покрытии ими провокации Парвуса «наглой клеветой», ибо никоим образом не разделяли его усилий по «содействию поражению России» и поэтому у них «не было сомнений при обсуждении вопроса о возможности работать с ним на совершенно нейтральной почве, при исключении всякой политической
4
деятельности» .
По поводу утверждения своего обвинителя, что работали они в Копенгагене «в учреждении, служащем прикрытием каких-то (самому г. Алексинскому неизвестных) провокаторских или шпионских проделок», авторы брошюры замечали, что в датской столице Алексинский не был, «вообще не дал себе труда как следует узнать, о каком учреждении он говорит», и в данном случае «не имеет абсолютно никаких данных, хотя не было ничего легче, как получить нужные справки», ибо «Общество для изучения социальных последствий войны» «существует открыто и доступно всем». Кроме того, Алексинский утверждал, что во время приезда Парвуса в Цюрих, после которого Громан, Зурабов и Перазич отправились вместе с ним в Копенгаген, часть имевшейся у него при себе огромной суммы денег он передал Громан, что было расценено Алексинским как подкуп. Авторы брошюры признавали, что она действительно получила от Парвуса 10 тысяч франков, но при этом напоминали своему обвинителю, что у Громан от Парвуса есть сын Леон, поэтому ни о каком подкупе в данном случае речи быть не может5.
Далее Громан и К° продолжили рассказ о копенгагенском учреждении, работа которого представлялась Алексинскому прикрытием неких провокаторских и шпионских проделок: «Общество изучения социальных последствий войны, - отмечали они, - доступно всем желающим работать научно. Задачей общества является собирание материала по вопросу о влиянии войны на все стороны социальной жизни и разработка этих материалов». Затем в брошюре приводилась фраза, написанная по данному поводу Алексинским, который полагал, что «все документы, которые наивные люди будут иметь глупость послать в "музей", окажутся в распоряжении Парвуса, а так как Парвус находится в сношениях с турецкими и немецкими властями, то и последние смогут использовать материалы». Авторы брошюры были убеждены, что эту «поразительную по глупости фразу мог написать только человек, ни разу не бывавший в публичных библиотеках, музеях и т. п. учреждениях»: «В самом деле материалы, о которых идёт речь, - поясняли они свою мысль, - это - газеты, журналы, книги. В каж-
1 См.: Земан З., Шарлау У. Указ. соч. С. 182-183.
2 См.: Хереш Э. Указ. соч. С. 166; Шуб Д. Политические деятели России (1850-х - 1920-х гг.). Сборник статей. Нью-Йорк, 1969. C. 183; Hoover Institution Archives (HIA). Boris I. Nicolaevsky collection. Series 279. Box 675. F. 22.
3 Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 5881. Оп. 3. Д. 158. Л. 9-10.
4 HIA. Boris I. Nicolaevsky collection. Series 279. Box 675. F. 22.
5 Ibid.
дой воюющей стране есть военные цензоры и полиция. И это уже их дело следить за тем, чтобы в печати не появлялось то, что может выдать какую-либо военную или невоенную тайну. .. .Те материалы, которые доступны нашему обществу, доступны и всякому частному человеку и всем другим учреждениям подобного рода, напр[имер] хотя бы королевской библиотеке в Копенгагене»1.
В приложении к брошюре также сообщалось, что цель их общества заключалась в изучении социальных и, главным образом, экономических последствий войны, а для достижения данной цели оно имело в виду собрать всю выходившую в свет во время мирового конфликта литературу, посвящённую интересовавшим общество вопросам. Для этого оно тогда вступило в сношения не только с книгопродавцами, но и со всеми официальными учреждениями в воевавших и не воевавших странах, предоставивших «Обществу» многие находившиеся в их распоряжении материалы. На время войны местом его деятельности был избран Копенгаген, как «крупный международный центр, находящийся к тому же в нейтральной стране, в которую открыт доступ литературе из всех воюющих стран». Кроме этого, в приложении сообщалось, что с начала ноября 1915 г. будет издаваться «Бюллетень» общества на трёх языках (немецком, английском и французском), в котором речь пойдёт о финансовой стоимости войны, будут даны отдельные таблицы для воевавших и крупнейших нейтральных государств, а также международная сводка для всей Европы, библиография литературы по вопросам военного хозяйства и военной социологии вообще. И, наконец, в заключении приложения к брошюре было особо подчёркнуто, что «общество исключает из своей деятельности всякую политическую тенденцию», а его работы «носят преимущественно статистический и библиографический характер»2.
В брошюре также разбиралось утверждение Алексинского, что Громан «была связана с одним грязным предприятием полицейско-провокационного характера для устройства - в пользу немцев и на их деньги - "революции в эстонском крае"». Утверждение это, читаем мы в ней, «как и всё, что пишет г. Алексинский, ложь и клевета»: «Тов. Громан,- разъясняли авторы брошюры,- собирала газетные вырезки из русских газет о положении угро-тюркского племени для информационной корреспонденции, по приглашению одного эстонского товарища, который, к тому же, не разделяет т[ак] наз[ываемой] германской ориентации. Эту работу она делала в Цюрихе и получала за эту работу 100 фр[анков] в месяц. Вот и это-то в глазах г. Алексинского и является немецкой подготовкой революции в Эстляндии»3.
В дальнейшем меньшевистские сотрудники «Общества» намеревались привлечь Алексинского к суду за клевету, хотя ни он сам, ни его информатор Киселёв в их честности и порядочности не сомневались, а стрелы их обвинений были направлены не на Громан и её коллег, а на их работодателя. Их лишь призывали покинуть финансировавшийся Парвусом научный институт, дабы не служить удобной ширмой и своими честными именами не освящать вполне возможно не самую благовидную деятельность своего работодателя, которую он параллельно разворачивал в этот период в рамках практической реализации своего со всех сторон выгодного для властей Германии плана по развязыванию революции в России с последующим её территориальным расчленением. В частности, разобрав в № 5 журнала «Neue Zeit» («Новое Время») от 5 мая 1916 г. опубликованный в № 1 «Бюллетеня» «Общества» статистический материал, касавшийся Германии, один из главных теоретиков германской социал-демократии Карл Каутский обнаружил в нём ряд грубейших ошибок, а приём, с помощью которого там были сделаны расчёты, назвал «бессмысленным»4.
Даже лидер интернационалистско-пацифистского направления в меньшевизме Юлий Осипович Мартов (Цедербаум), единомышленниками которого по своим взглядам на войну являлись Громан и К°, с большим недоумением отнёсся к их согласию работать у Парвуса, признавшись в письме своему коллеге по Заграничному секретариату Организационного комитета Российской социал-демократической рабочей партии Семёну Семковскому (Бронштейну) в письме от 10 июля 1915 г., что ждал от них «большей стойкости и большего такта»5.
А ведь основания осуждать своих товарищей по партии за такой легкомысленный и поступок у Мартова были, ибо созданное Парвусом в Копенгагене «Общество для изучения социальных последствий войны», действительно представлявшее собой не штаб заговорщиков, а научно-
1 HIA. Boris I. Nicolaevsky collection. Series 279. Box 675. F. 22.
2 HIA. Boris I. Nicolaevsky collection. Series 279. Box 675. F. 22.
3 Ibid.
4 ГАРФ. Ф. 5881. Оп. 3. Д. 170. Л. 1.
5 Письма П. Б. Аксельрода и Ю. О. Мартова. Берлин, 1924. С. 344.
18
ISSN 2078-9661 • Humanitarian scientific journal №1, 2014
исследовательский институт (вопреки необоснованному утверждению австрийского историка Элизабет Хереш, что его сотрудники, кроме занятий социальными и экономическими исследованиями, являлись одновременно «агентами для подрывной деятельности средствами правительства кайзера»1), использовалось тем не менее Парвусом в качестве приманки для вербовки своих будущих сотрудников из числа российских эмигрантов, которым впоследствии предстояло собственноручно реализовывать на практике изложенный в «Меморандуме доктора Гельфанда» план по обеспечению поражения России в войне и организации в ней государственного переворота с последующим территориальным расчленением страны2. И, хотя мало кто сомневался тогда в личной честности и порядочности пошедших туда трудиться меньшевиков Громан, Зурабова и Перазича, быть как-либо причастными к работе такого рода учреждения, созданного человеком с очень сомнительной и скандальной политической репутацией, обрекая себя таким образом на исполнение малозавидной роли сыра в мышеловке, являлось с их стороны не очень обдуманным поступком и большой неосторожностью.
1 Хереш Э. Указ. соч. С. 137.
2 См.: Земан З., Шарлау У. Указ. соч. С. 187.
