CC BY
155
Вестник Челябинского государственного университета. 2010. № 15 (196).
История. Вып. 40. С. 48-54.
Ф. М. Кулиев
деятельность христианских сект на северном КАВКАЗЕ
В XIX- начале XXВЕКА
Геополитическая ситуация на Северном Кавказе в XIX - начале XX в. привела к тому, что регион стал поликонфессиональным. Наряду с мировыми религиями здесь получают распространение христианские секты. В статье автор показывает причины распространения сектантства, их деятельность, численность, а также миссионерскую деятельность Русской Православной Церкви и российского правительства по их искоренению.
Ключевые слова: немецкие колонии, штундизм, молокане, духоборцы, баптисты, миссио-
нерская деятельность, Русская Православная христианские секты.
К началу XIX в. Российская империя сформировалась как полиэтническое государство, в котором проблема межконфессиональных отношений была связана, в том числе, с интеграцией присоединенных народов в состав империи. Насколько их вхождение будет болезненным и конфликтным, зависело от корректности официальных властей в религиозном вопросе.
К началу века стало очевидным, что практиковавшееся ранее репрессивные меры не создали конфессионального единства империи и усугубили общественные противоречия.
Геополитическая ситуация, внутренняя и внешняя оппозиция способствовали тому, что верховная власть корректировала направление религиозной политики, порой кардинально меняла ее принципы. Большую опасность представляли для Русской Православной Церкви широко распространившиеся секты.
За развитием сект Русская Православная Церковь всегда пристально наблюдала и соответствующим образом их оценивала, не скрывая неприятия вольнодумства, призывая к его искоренению. Показательно в этом отношении сочинение С. В. Булгакова - ученого-богослова. В изданной им «Настольной книге для священно-церковнослужителей» подсчитаны и описаны сущность, обряды, обычаи 209 расколов, ересей и сект, известных в христианстве, дано определение 32 философских, «противных христианству» направлений1.
В энциклопедическом словаре «Христианство» отмечается, что секта есть вероисповедание, которому следует сравнительно небольшое число лиц, и притом такое, с точки зрения большинства, считается ложным или вредным2.
Церковь, поликонфессиональное государство,
Известные деятели Православной церкви П. Флоренский, С. Булгаков и др. дали следующее определение секты: «Секта - это осколок великой идеи, обмеление большой реки, искажение и узость, так сказать - провинциализм в религии. Если мы встречаем религиозное учение, которое не принимает в себя всей истории человеческой мысли, не понимает этой истории, не объясняет ее, проходит мимо, не благословляя и не осуждая, а просто не замечая того или иного факта человеческой жизни - мы имеем дело с сектой. Если какое-либо религиозное движение не животворит, не возрождает те страны, по которым оно протекает, если под его влиянием не расцветает человеческая мысль, не возрождаются искусства, науки, не обогащается и не повышается в своем темпе общенародная жизнь
- мы имеем дело с сектой.. ,»3.
Христианские секты классифицируются по источникам, из которых они черпают свое учение, и по тем путям, которыми они разрабатывают эти источники, порывая с Преданием господствующей церкви. В зависимости от решения этих основных вопросов секты делятся на библейские, или иудействующие; евангелические и имеющие свое тайное писание. Примером первых могут служить жи-довствующие, примером вторых - молокане, примером третьих - мормоны.
С разложением феодально-
крепостнических отношений и развитием в ХУИ-Х1Х вв. капиталистических отношений начинается новый этап в развитии сект в русском православии. Широкое распространение секты получили в пореформенный период, что вызвало сильное беспокойство церковных и светских властей. Вследствие
этого был принят ряд радикальных мер к их искоренению.
В XIX - начале XX в. произошла довольно резкая перемена в русском сектантстве: в нем преобладающими стали протестантские организации - баптисты, адвентисты, евангельские христиане, пятидесятники. Питательной средой для них были, как правило, государственные крестьяне, а также нарождающаяся сельская буржуазия. Ряд сект начал распространяться на Северном Кавказе с появлением немецких колоний. К середине XIX в. на территории Северного Кавказа существовало 5 немецких колоний - Каррас (современный поселок Иноземцево на Кавказских Минеральных водах), Константиновская, Николаевская, Иогансдорф (современный дачный поселок Молочный под Ставрополем), Канны (сел. Каново).
Наиболее известными сектами были духоборцы, молокане, штундисты. Последние возникли в немецких колониях и имели много общего с духоборцами и молоканами.
Штундизм (нем. Stunde - час; определенное время для еженедельных библейских чтений, а также название евангельческих кружков у немецких колонистов, главным образом, меннонитов) - религиозное течение протестантского толка, возникшее в начале 60-х гг.
XIX в. среди русских и украинских крестьян Новороссии под влиянием меннонитов. В 70-х гг. под влиянием проповедей И. Онкена новороссийские штундисты перешли в баптизм. Штундистов принудительно расселяли в колониях Великокняжеской, Мартынсфельд (ныне село Мартыновское Ипатовского района Ставропольского края), Фридрихсфельд (ныне село Золотаревское Ипатовского района Ставропольского края) и других колониях, где они находили тайных сторонников и последователей, как среди немцев, так и среди русских. Сущность вероучения штундистов заключалась в следующем. Церковь и ее иерархию рассматривали как изобретение «человеческое», а не «божественное» учреждение. РПЦ называли «блудницей», а духовенство считали «фарисеями». Православных христиан ставили на одну доску с язычниками, а себя называли «духовными христианами - братьями библеистами», свое учение
- «евангельским исповеданием». Для властей представляла опасность проповедь штундистами идеи всеобщего равенства и общности имущества.
Молокане - рационалистическая секта, получившая свое название в 1765 г. от Тамбовской консистории на том основании, что сектанты в пост едят молоко. Многих привлекала социальная программа молокан, где провозглашалось, например, что все люди равны. Не может быть ни богатых, ни бедных, ни благородных, ни рабов, ни господ; военная служба, война богопротивны, и потому правильно поступает тот, кто не принимает присяги, убегая от военной службы. Организация их жизни требовала коллективного, артельного труда, что сближало идеологию и принципы жизни молокан с представлениями не только о первоначальном христианстве, но и
о коммунах. В основу их вероучения была положена Библия, но «с исключением того, что в ней домыслено». По их вероучению, Иисус Христос основал истинную церковь, но таковой она просуществовала лишь до IV в., когда отцы Церкви и Вселенские соборы «извратили христианство». Переход в молокане обычно сопровождался тем, что мужик первым делом выбрасывал иконы или рубил их на лучину в знак «презрения к идолу и борьбы с язычеством».
Духоборцы корни свои имели в христове-рии. Название этой секты происходит от главной идеи - «борцы за дух и веру», за «одухотворение омертвевшей в православии веры». Это и было основанием для полного разрыва духоборцев с православием, что, в свою очередь, «оправдывало» довольно жесткие меры борьбы церковных и светских властей с ними: начиная со второй половины XVIII в. общины духоборцев неоднократно подвергались депортации (их ссылали на реку Молочную Мелитопольского уезда Таврической губернии, в Грузию, на Северный Кавказ, Дальней Восток, в Среднюю Азию). Духоборцы отказывались признавать и церковную, и светскую власть, выступали как против государства, так и против Русской Православной Церкви, пологая, что они есть гонители свободного духа и веры. «Духовные христиане» отвергали веру в иконы, в святость храмов, мощей, в разного рода церковные «чудеса» и провозглашали «внутреннюю церковь», как бы находящуюся внутри человека.
Кавказ издавна являлся регионом, куда бежали от преследования властей представители различных религиозных течений. Со второй половины XIX в. численность сектантов стала расти, в основном за счет пришлого на-
селения. Например, с 1875 г. по конец XIX в. во Владикавказском округе переселенцами было основано 8 населенных пунктов - хуторов, состоявших из 198 семей. К 1898 г. во Владикавказском округе насчитывалось в общей сложности 1023 чел. «иногородних»4. В конце 1860 - начале 1870-х гг. в Кубанскую область переселилось несколько партий немцев из Бессарабской губернии, образовав колонии Эйгенфельд (Ванниковская), Розенфельд (Шереметьевская), Александрфельд
(Леоновская).
В конце 1870 - начале 1880-х гг. возникают колонии, основанные немецкими иммигрантами, сторонниками религиозного движения «Исход». Это колония Бетень Ставропольской губернии (1878), колонии Элизабетталь (1880), Гнанденбург (1880-1881), Нойдорф (1884) и Эммаус (1888) в Терской области, колония Пелла (1884) под Новороссийском. На эти территории устремились меннониты и представители других конфессий. Многие в соответствии с религиозными нормами искали местности с более простыми формами социальной жизни и в результате оказались в предгорных и горных районах Терской области. В конце XIX в. здесь возникло 53 колонии. Среди созданных на Северном Кавказе немецких поселений преобладали мелкие хутора с численностью от 7 до 100 человек и колонии средних размеров - от 200 до 6005.
Всего за пореформенные десятилетия приток населения извне составил на Северном Кавказе более 1,5 млн человек6.
По данным переписи 1897 г., на Северном Кавказе проживали 39,5 тыс. немцев (без Области Войска Донского), что составляло 0,9 % населения района. Основная их часть проживала в Терской и Кубанской областях, а также в Ставропольской губернии. На территории Области Войска Донского немецких колоний было больше всего: их число во второй половине XIX в. колебалось от 156 до 2407. Самым распространенным типом немецких поселений в Области Войска Донского являлись так называемые Sippen-Siedlungen (клановые или родовые поселения). До начала
XX в. основная часть немецких поселений возникала на купленных или арендуемых частновладельческих землях.
Закон 1868 г. «О дозволении лицам невойскового сословия приобретать недвижимую собственность в казачьих землях» положил начало интенсивному заселению пришлым
крестьянством казачьих областей. Бурный миграционный поток изменил социальноэкономический, а также этнокультурный облик региона. Переселенцы были выходцами из центрально-черноземных губерний России (Воронежская, Орловская, Курская, Тамбовская) и Малороссии (Харьковская, Черниговская, Полтавская и др.), т. е. мест возникновения и наибольшей концентрации-сектантства. Преимущественно из среды иногородних стали распространятся учения баптистов, штундистов, адвентистов, молокан, хлыстов, субботников и др.
Во второй половине 80-х гг. XIX в. на Северном Кавказе появляются первые общины баптистов и евангельских христиан, однако наиболее интенсивное их распространение относится к 90-м гг. В целом, Кавказ издавна был одним из наиболее благоприятных регионов для распространения всевозможных сект, так как ко времени появления на Северном Кавказе протестантских общин здесь были значительные группы старообрядцев и «духовных христиан».
По мере распространения сект на Северном Кавказе правительство Российской империи постоянно принимало меры по их искоренению. В Ставропольской губернии, в связи с усилением сектантства, Ставропольская епархия вела миссионерскую деятельность. С 1893 по 1919 г. во главе Ставропольской епархии стоял владыка Агафодор. Назначение преосвященного Агафодора на Ставропольску кафедру вызывалось необходимостью усиления борьбы с сектантством и старообрядчеством. Учитывалась также потребность и в проведении миссионерской работы среди горцев-мусульман, живших в нагорной части Ставрополья. Распространению сектантства в Ставропольской губернии немало способствовало выселение в нее в административном порядке некоторых вождей сект из Херсонской и Таврической губерний, а также поселение немцев-колонистов, последователей менонитского толка. Именно эти люди совращали чуждых, как правило, духу Православной Церкви новых поселенцев Кавказского края.
В год назначения владыки Агафодора на Ставропольскую кафедру в состав епархии входили Кубанская область (1 млн 925 тыс. жителей) и Ставропольская губерния (875 тыс. жителей). По вероисповеданию, кроме православных, армян-григориан, католиков, протестантов и лютеран, район населяло свы-
ше 43 тысяч мусульман-горцев, до 13 тыс. буддистов-ламаистов, до 40 тыс. сектантов и старообрядцев. С 1872 г. старообрядцы имели даже в епархии своего епископа Силуана, принадлежавшего к Австрийской иерархии.
Ставропольская епархия предоставляла Агафодору обширное поле для миссионерской деятельности. В епархии были введены должности двух миссионеров - одного против сектантов, другого - против старообрядцев. С целью ослабления пропаганды старообрядчества и сектантства в благочиниях были избраны окружные миссионеры, просуществовавшие до 1908 г., когда в епархии были учреждены должности пяти уездных миссионеров. Владыка Агафодор обязал епархиальное духовенство в воскресные и праздничные дни после вечерни религиозно-нравственные внебогослужебные собеседования в храмах для поддержания среди паствы благочестия и для охранения ее от религиозных заблуждений. Крупным новшеством, введенным Агафодором, стали беседы с сектантами в коллективном собрании миссионеров. В 1904 г. в миссионерском собеседовании участвовали с одной стороны - епархиальный миссионер, три окружных миссионера, два приходских священника, а с другой стороны - собеседниками были старообрядцы, духоборы, молокане и хлысты. Эти беседы поднимали религиозные чувства православных людей и вместе с тем содействовали утверждению поколебленных лиц в лоне Православной Церкви.
В распространении сектантства на Северном Кавказе велика роль выходцев из других губерний. Так, например, в станице Отрадной Баталпашинского отдела Кубанской области к 1900 г. большинство баптистов являлись «пришлыми, проживающими по билетам и <...> не имеющими своих домов»8. В селе Казьминском того же отдела «имевшиеся <...> сектанты все проживали временно на арендуемых участках...»9. При этом в качестве обстоятельства, благоприятствовавшего распространению сект, местный священник выделял именно наплыв сектантов-иногородних. Среди причин, побуждавших выходцев из колоний, ранее основанных в других регионах Российской империи, а также европейцев переселяться в Россию, не последнее место занимали религиозные мотивы: значительную долю иммигрантов занимали представители религиозных меньшинств (протестанты из католических стран, последователи проте-
стантских конфессий, не получивших статуса государственной религии - меннониты, моравские братья и др.), подвергавшиеся преследованиям на родине. Редкое исключение составляли колонии, основанные с целью миссионерской деятельности, как, например, Каррас вблизи Пятигорска.
В 70-е гг. XIX в. на Кубани стали образовываться крупные капиталистические экономии овцеводов-предпринимателей Мазаевых и Макеевых. Все они - молокане, выходцы из Мелитопольского и Бердянского уездов Таврической губернии. Согласно отчету благочинного церквей 10 округа Кубанской области протоиерея М. Сапежко за 1897 г., молокане, «поселившиеся <...> на правом берегу р. Урупа, вблизи станиц Отрадной, Попутной и селений Казьминского, Ивановского и Ольгиыского <...> весьма гибельно, в нравственном отношении, влияют на православных прихожан...»10.
Наиболее распространенными из религиозных сект были баптисты и меннониты. Определенно можно сказать, что первоначально ведущая роль в распространении баптизма принадлежала выходцам из Новороссии. Пропагандистами баптизма выступали как местные колонисты, это в первую очередь немцы, так и прибывшие из других регионов России. Одним из самых известных проповедников баптизма на Северном Кавказе был крестьянин Максим Яцук11, который активно действовал в восточных отделах Кубанской области, основал баптистские общины в нескольких станицах и долгое время возглавлял общину в станице Отрадной. Состав последователей баптизма был интернациональным: русские, немцы и др. Православная церковь вела борьбу за возвращение «заблудших», широко используя для этого публичные диспуты с последующим освещением этих дискуссий в печати в «Ставропольских Епархиальных ведомостях», «Миссионерских Епархиальных известиях» и т. д.
Особенностью северо-кавказского баптизма является резкое преобладание крестьянства и длительное отсутствие баптистов в городах. Лишь к концу первого десятилетия XX в. в ряде городов Кубанской области (Екатеринодар, Майкоп, Анапа) появляются баптистские общины. Численность баптистов определить сложно, так как не все приходы предоставляли такие данные, но в целом в тот период она была еще не велика. С другой сто-
роны, росту численности баптистов мешала проводимая властями политика преследований. Лишь только после 1905 г. на Северном Кавказе, как и по всей России, отмечается повышение мессионерской активности баптистов и, как следствие, быстрый рост их числа. Наибольшая концентрация баптистских общин наблюдается в это время на востоке Ставропольской губернии и восточных районах Кубанской области.
К началу XX в. в связи с ростом переселенческого движения ситуация изменилась. В ст. Урупской и селе Казьминском насчитывалось 546 сектантов. В станицах Лабинской, Вознесенской, Упорной, Зассовской и Владимирской - 755. В одной лишь станице Родниковской Лабинского отдела в 1909 г. проживали более 830 сектантов. Самое большое количество сектантов в 10 благочинии проживало в селе Казьминском. Это объясняется тем, что Казьминское - одно из немногих селений Средней Кубани, в котором число иногородних превысило коренных жителей более чем в 1,5 раза.
Во второй половине XIX в. на Кавминводах стало распространяться сектантство. Число зарегистрированных сектантов колебалось от 450 человек в 1895 г., до 581 чел. в 1914 г. Сюда входили хлысты, жидовствующие, баптисты, молокане и др. Но точное количество установить было крайне трудно, так как секты эти были тайными, а последователи их отличались «притворным и лукавым усердием к храму».
В начале XIX в. наряду с баптистами Крым и Новороссию заселили меннониты. Здесь в результате дальнейшей трансформации из меннонитов выделилась группа так называемых «новоменнонитов». Они подверглись преследованиям со стороны старомен-нонитов. Создав братскую общину, новомен-нониты переселились в Кубанскую область и Ставропольскую губернию. Поведение членов братства строго регламентировалось, в случае нарушения этих норм провинившегося отлучали от братства. Новоменнонитов отличала веротерпимость. В колониях Вольдемфюрст и Александерфельд (ныне эти два поселения объединены административнотерриториально в одно под названием Кочубеевского в Ставропольском крае) нашла приют группа меннонитов, именовавших себя «друзья Иерусалима» или община храмников, так как их первоначальной це-
лью было построение храма в Иерусалиме. Активной группой были адвентисты или субботники. Меннониты всех толков в этих колониях часто объединялись для совместных молитвенных собраний. Нередко к ним присоединялись и лютеране, но они при этом сохраняли конфессиональную самостоятельность. Относительно численности сектантов данных практически нет. В 1864 г. по распоряжению Министра государственных имуществ переселено на Кубань до 124 семейств сектантов12. Однако в документе на имя начальника Кубанской области по управлению горцами отмечается, что из числа 124 семейств мен-нонитов Таврической и Екатеринославской губерний, предназначенных к переселению в Кубанскую область, прибыло до настоящего времени [30 июня 1866 г. - Ф. М.] только 31 семейство меннонитов из Таврической губернии Молочанского округа. Вместе с меннони-тами приехали и поселились в домах их семь семейств прусско-подданных и три семейства колонистов Царства Польского. Из всех мен-нонитов, находящихся в пределах Кубанской области, одно только семейство Николоя Шмидта принадлежит собственно к секте меннонитов, остальные же к отложившейся секте гюпферов13.
Возможно предположить, что почва для распространения сектантского учения находилась, в большинстве случаев, в среде иногородних. Ведь таковые были наиболее бесправной сословной группой сельского населения области. Иногородние не входили в сельскую общину, поэтому конфессиональные объединения типа сект заменяли в их сознании общинный мир, давали ощущение социальной защиты. Почти при полном отсутствии юридических прав иногородние крестьяне в то же время имели немало обязанностей. Имевшие оседлость иногородние должны были уплачивать «посаженную» плату за усадьбу, арендную плату. Кроме этого, они обязаны были выполнять натуральные повинности, платить государственные налоги, а также подати в пользу станиц и Кубанского Войска. Взаимоотношения с коренными жителями были весьма сложными, особенно в станицах, где казаки (в лице атаманов, правления) не признавали за иногородними, которых называли «сиволапыми», «хамсела-ми», «кацапами», равных прав. По замечанию самих иногородних, казаки смотрели на них «как турки на христиан». Имелись случаи,
когда казаки одной станицы собирались брать с иногородних входную плату за посещение возведенной в станице церкви.
В упоминавшемся выше отчете М. Сапежко отмечалось, что в экономиях молокан, а также в меннонитских колониях Александродар и Великокняжеском (располагавшимися между селами Казьминским и Ольгинским) круглый год трудилось множество наемных работников. Это были как жители окрестных сел, так и иногородние, приезжавшие на Кубань для заработков. Все они «на каждом шагу имели дело с сектантами, усердно старающимися распространить свое учение...». К овцеводам и колонистам приезжали проповедники не только из различных областей России и из Закавказья, но и из-за границы. «Следствием таких обстоятельств и действий, - делает вывод благочинный, - бывает, что чисто православный житель села или станицы (особенно временно - проживающие - побилетные) прислужив у овцеводов или у колонистов несколько месяцев, - является в родную семью уже зараженным в религиозном отношении.. ,»14.
Распространению сектантства на СК способствовали следующие обстоятельства:
1) удаленность от центра и связанное с этим ослабление контроля со стороны властей;
2) колонизационный характер заселения региона; население колонизируемых территорий всегда отличается этническим и конфессиональным многообразием;
3) напряженная внутриполитическая обстановка, вызванная длительной Кавказской войной. В подобных случаях власти зачастую идут если не на предоставление определенных льгот некоторым национальным и религиозным меньшиствам, то, с целью привлечения их на свою сторону, к ним относятся, как правило, более снисходительно, чем политически стабильных, подконтрольных правительству территориях;
4) позднее основание православных епархий. Долгое время СК находился в юрисдикции Астраханской (до 1829 г.), а затем -Новочеркасской (1829-1843 гг.) епархий. Но даже после образования в 1843 г. Кавказской (позднее - Ставропольской) епархии, включавшей Ставропольскую губернию и Кубанскую область, церковные структуры на Северном Кавказе развивались весьма медленно;
5) наличие немецких колоний, а также значительного числа русских сектантов, ко-
торые являлись питательной средой для распространения различных конфессий.
Все исследователи религиозной жизни пореформенной России отмечали многочисленность сект, их живучесть, быстрое, хотя и тайное их распространение, появление новых учений и толков. «Ересь», «раскол», отступление от православия, наряду с «богохуле-нием», «кощунством», «порицанием веры» карались по «Уложению о наказаниях» в светских судах.
Численность лиц, привлеченных к уголовной ответственности за преступления религиозного характера, в пореформенное время значительно возросло. Если за 1874-1878 гг. в 33 губерниях (где были введены новые судебные учреждения) рассматривалось уголовных дел по этим преступлениям в среднем за год 316, а в 1879-1883 гг. - 378, то в 1884-1888 гг.
- 487, в 1889-1893 гг. - 944 и в 1894-1896 гг. -1077. Среди осужденных 52 % принадлежали к православному исповеданию, 31 % - старообрядчеству и 17 % - представители сектантства15.
Для борьбы с распространившимся в конце XIX в. Российской империи сектантством созывались специальные Всероссийские миссионерские съезды. На съездах выдвигались различные предложения применить меры против сектантства, даже самые радикальные
- вплоть до того, чтобы лишать их гражданства.
Несмотря на принятые меры со стороны светской и церковной властей по отношению к сектам, российское общество продолжало оставаться расколотым по религиозному признаку. В этих условиях Православная Церковь должна была искать новые формы борьбы с религиозным инакомыслием.
Примечания
1 См.: Булгаков, С. В. Православие. Праздники и посты. Богослужение. Требы. Расколы, ереси, секты. Противные христианству и православию учения. Западные христианские вероисповедания. Соборы Восточной, Русской и Западной церквей / авт. предисл. и коммент. А. В. Буганов. М., 1994. С. 18.
2 См.: Христианство : энцикл. слов. : в 3 т. Т. 2. М., 1995. С. 534-535.
3 История религий / А. Ельчанинов, В. Эрн, П. Флоренский, С. Булгаков (репринт 1909 г.). М., 1991. С. 188-189.
4 Кашежева, Г. М. Некоторые вопросы переселенческого движения в Терскую область в пореформенный период // Из истории феодальной Кабарды и Балкарии. Нальчик, 1980. С.67-68.
5 Государственный архив Ставропольского края (далее - ГАСК). Ф. Р-1161. Оп. 1.1. Д. 1246; Государственный архив Ростовской области (далее - ГАРО). Ф. 301. Оп. 10. Д. 139.
6 Куприянова, Л. В. Города Северного Кавказа во второй половине XIX в. М., 1981. С. 155.
7 ГАРО. Ф. 301. Оп. 10. Д. 1391.
8 ГАСК. Ф. 439. Оп. 1. Д. 2. Л. 16.
9 ГАСК. Ф. 135. Оп. 58. Д. 699. Л. 12.
10 ГАСК. Ф. 135. Оп. 54. Д. 335. Л. 48.
11 Шафаревич, И. Р. Россия и мировая катастрофа // Шафаревич, И. Р. Сочинения : в 3 т. Т. 1. М., 1994. С. 393-394.
12 Немецкое население Северного Кавказа: социально-экономическая, политическая и религиозная жизнь (последняя четверть XVIII
- середина XX в.) : сб. док. / сост., Т. Н. Пло-хотнюк. Ставрополь, 2002. С. 45.
13 Там же. С. 47.
14 ГАСК. Ф. 135. Оп. 54. Д. 335. Л. 48-49.
15 Федоров, В. А. Русская Православная Церковь и государство. Синодальный период. 1700-1917. М., 2003. С. 241-242.
