CC BY
32
УДК 28-47:342.553(470.40/43)"XIX/XX" ББК Э38-39(235.54)-35-67-115.3
Н.С. БОЙКО
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ГУБЕРНАТОРОВ РОССИИ В СФЕРЕ НАЦИОНАЛЬНОГО, В ЧАСТНОСТИ МУСУЛЬМАНСКОГО, ОБРАЗОВАНИЯ В КОНЦЕ XIX ВЕКА
Ключевые слова: губернатор, губернское правление, местные органы, народное образование, духовные школы, медресе, чиновники, общины.
В статье предпринята попытка исследовать особенности становления и развития мусульманского образования в царской России в конце XIX в., а также влияния центральной власти на данный процесс. Так, например, Министерство народного просвещения и Министерства внутренних дел в исследуемый период действовали слаженно. Специальным циркуляром министр внутренних дел поручил губернаторам оказывать дирекциям народного образования всяческое содействие. В Симбирской губернии по предложению губернатора уездные муллы обязаны были ежегодно письменно отчитываться перед дирекцией народных училищ Симбирской губернии о количестве исламских учебных заведений, числе учеников, подготовке учителей, наличии запрещенной или не рекомендованной к использованию литературы. Роль губернатора также была значима. Губернатор был обязан обеспечить сбор сведений о людях, осуществляющих нововведения в системе мусульманского образования. Сделан общий вывод, что, несмотря на все усилия, предпринимаемые губернаторами, губернскими училищными советами и дирекциями народного образования, предпринятый в начале 70-х гг. XIX в. эксперимент по созданию русско-татарских школ завершился неудачей.
Во второй половине 1880-х гг. насущной задачей губернского правления было приобщение представителей нерусских народов через систему образования к русской культуре и русскому языку. В целях распространения между татарами-магометанами русского языка и образования были определены следующие мероприятия: учреждение за счет казны для татар-магометан начальных сельских и городских школ; предоставление права татарам приглашать в эти школы за свой счет вероучителей своей веры - мулл [8. С. 357].
По закону от 26 марта 1870 г. мусульманские духовные школы, мектебы и медресе были подчинены Министерству народного образования, а русский язык был включен в учебные программы национальных учебных заведений. В решении этого вопроса Министерство народного просвещения и Министерство внутренних дел действовали слаженно, специальным циркуляром министр внутренних дел поручил губернаторам оказывать дирекциям народного образования всяческое содействие, в первую очередь путем использования полиции, так как татарское население встретило данную новацию, изложенную в законе, крайне недружелюбно. Было решено открывать казенные начальные училища в местностях с полностью татаро-мусульманским населением (среди татарского населения Казанского учебного округа), в которых обучение велось бы в основном на русском языке, и «располагать мусульманские общества к открытию классов русского языка в конфессиональных школах, не разрешая открывать новые без таких классов. Нередко, подобные классы открывались исключительно при помощи полиции [3. С. 254].
В Казанской губернии негативное отношение населения к данной акции удалось преодолеть совместными усилиями чиновников и членов дирекции народного образования только к 1874 г., когда по инициативе чиновников Казанского учебного округа все татарские школы в регионе были подчинены ведению Министерства народного просвещения.
В Симбирской губернии по предложению губернатора уездные муллы обязаны были ежегодно письменно отчитываться перед дирекцией народных училищ Симбирской губернии о количестве исламских учебных заведений, числе учеников, подготовке учителей, наличии запрещенной или не рекомендованной к использованию литературы. К началу XX в. во всем Казанском учебном округе, в который входило шесть губерний региона, в том числе и Симбирская губерния, было уже 57 русско-татарских школ (рост почти в 5 раз) [6. С. 64].
С 1872 г. в мектебе и медресе согласно решению Министерства народного просвещения вводится обязательное изучение русского языка. Чтобы активизировать этот процесс, специальным решением губернатора, поддержанного губернским училищным советом, вводился порядок, когда лучшие ученики из этих школ определялись в удельные школы для углубленного изучения русского языка. Однако в Симбирской губернии из этого начинания практически ничего не вышло. Все факты свидетельствовали о том, что это начинание не увенчалось особым успехом. В 99% медресе и мектебе преподавания русского языка так и не удалось ввести, так как это новшество встретило ожесточенное сопротивление не только со стороны мулл-учителей, но и со стороны рядовых членов исламских общин [10. С. 31].
Опасаясь серьезного недовольства, правительство практически не ввело в действие закон 1874 г. о подконтрольности конфессиональных мусульманских школ Министерству народного просвещения. Из семи первоначально предполагаемых к открытию русско-татарских школ в Казанской губернии ни одна не была создана. В Симбирской губернии первая русско-татарская школа была создана в д. Петряска Курмышского уезда с 84 учениками. К 1874 г. было уже 6 подобных школ практически во всех уездах. Если школа в Петря-ске содержалась за счёт казны, то остальные школы содержались преимущественно за счёт татарских обществ. По данным 1902 г., в Казанской губернии существовало 11 русско-татарских школ, в Симбирской - 8. Но к 1911 г. отмечается снижение их количества или же полное исчезновение, кроме как в Казанской губернии [10. С. 31]. Основной причиной непопулярности русско-татарских школ справедливо считались их несоответствие национальным и религиозным особенностям мусульманского населения и тот факт, что «у татар уже есть свое особое мировоззрение, настроение, быт, своя литература, история, своя школа и культура» [1. С. 100].
Именно губернаторам при помощи полиции приходилось погашать конфликты, связанные с административным распространением русско-татарских школ и введением в мектебе и медресе русского языка. В период 1870-1871 гг. не было учреждено ни одной школы. Само мусульманское общество выступало против подобных школ, особенно муллы. Были случаи разгрома русско-татарских школ местным населением [5].
Имели место случаи, например в 1873 г., когда под давлением исламского духовенства местные татары под угрозой совершения погрома требовали закрыть школы. Дело не обошлось без вмешательства полиции, а губернатор проводил с представителями татарского населения воспитательную работу, ссылаясь на нормы закона. В более позднее время в той же Симбирской губернии массовые выступления татар-магометан произошли в 1888 г. в д. Уразово Карсунского уезда, когда они, подстрекаемые исламским духовенством, разгромили русско-татарскую школу и изгнали учителя. Власти не стали раздувать конфликт и временно прекратили здесь всякие попытки создать
русско-татарскую школу, хотя полицией были арестованы и переданы в следственные органы зачинщики беспорядков. Подобные выступления в этом же году прошли и в других деревнях. В с. Нечаево татары-мусульмане попросту сожгли вновь построенное здание, выступления прошли и в других селах. Губернаторы направляли в эти села усиленные отряды полиции, привлекали для подавления беспорядков военных [2].
Несмотря на все усилия, предпринимаемые губернаторами, губернскими училищными советами и дирекциями народного образования, предпринятый в начале 70-х гг. эксперимент по созданию русско-татарских школ завершился неудачей. Первые школы имели жалкий вид, денег на их финансирование практически не выделялось, а местное население на свои средства содержать их категорически отказывалось. Детей туда зачастую собирали насильно, при помощи полиции. Губернаторы требовали жестких действий, однако побороть протесты не удавалось. Здания, выделенные для первых совместных русско-татарских школ, были тесные, темные, слабо вентилируемые, уровень преподавания в них был исключительно низким, в должном количестве отсутствовала необходимая учебная литература. Несмотря на все предпринимаемые полицией усилия, местное население отказывалось отправлять детей в эти школы, объясняя как раз свое желание именно их «неблагоустроенностью». Так, в 1888 г. в Карсунском уезде полноценные занятия удалось наладить только в русско-татарской Драгинской школе. В Сенгилеевском и Сызранском уездах -ни в одной. При посещении деревень Гори и Шлемисской губернатора и сопровождающего его инспектора в этом же 1888 г. встретили депутации местного татарского населения с требованием закрыть школы в их селах. Пришлось обязывать родителей вести детей в эти школы приговорами мировых судей, снова и снова привлекать полицию. Перелом этой в целом негативной ситуации наступил только в 1894 г., когда правительство выделило необходимые средства, многие русско-татарские школы обзавелись просторными зданиями, в должном количестве были завезены необходимые учебники и учебные пособия [5].
В более позднее время помощь была направлена на поддержание ка-димистских (старометодных) школ в ущерб новометодных (джадидистских), так как царские чиновники видели в джадидизме опасность разжигания сепаратизма среди поволжских мусульман [7. С. 76].
Об этом открыто говорилось в секретном письме временно управляющего Министерством народного просвещения от 24 февраля 1902 г. на имя попечителя Казанского учебного округа. В нем сказано: «Будет вполне правильным предоставить мусульманское учебное дело самому себе вне всякого стороннего воздействия в смысле улучшения и реформы этих учебных заведений, воспитывающих по принципу враждебных нам деятелей. Предоставленные самим себе, мусульманские школы будут по-прежнему пользоваться рутиной, которая обрекла на застой мусульманскую школу... Не представляется никаких оснований к вмешательству в учебную часть мусульманских школ органов Министерства народного просвещения» [4. С. 124].
О негативном отношении властей к джадидизму также свидетельствует ряд «особых совещаний», например, «особое совещание по выработке мер для противодействия татарско-мусульманскому влиянию в Приволжском крае», проведенное в 1910 г. под предводительством премьер-министра П.А. Столыпина. Совещание выработало ряд мер по противодействию джадидизму [9], а на губернаторов было возложено исполнение его решений.
Губернатор был обязан обеспечить сбор сведений о людях, осуществляющих нововведения в системе мусульманского образования. Власти интересовались и мусульманами, сотрудничающими с татарской печатью. Выпол-
няя указания сверху, симбирский губернатор 19 января 1901 г. запросил сведения об этом у уездных капитан-исправников, которые за короткое время проверили учителей-татар школ Симбирского, Сызранского, Сенгилеевского, Карсунского и Курмышского уездов. Среди проверенных были выпускники мусульманских и светских учебных заведений Казани и других городов. 24 февраля 1901 г. последовал рапорт губернатору от Карсунского уездного исправника. В нем утверждалось, что в уезде есть новометодная школа при д. Гурьевка на фабрике Т.К. Акчурина. Данная школа решением губернатора была немедленно переведена под начало Дирекции народного образования губернии, так как чиновники считали, что если в новометодных школах вводятся светские предметы, то они перестают быть конфессиональными, попадая под компетенцию Министерства просвещения, учебные заведения которого по закону не имели права преподавания на татарском языке.
Литература
1. Анастасиев А. Вятские инородцы и их школы // Журнал Министерства народного просвещения. 1904. Июнь.
2. Государственный архив Ульяновской области. Ф. 99. Оп. 1. Д. 1182. Л. 4.
3. История Татарстана. Казань: Тарих, 2001.
4. Ишмухаметов З.А. Социальная роль и эволюция ислама в Татарии (Исторические очерки). Казань: Тат. кн. изд-во, 1979.
5. Махмутова А.Х. Становление светского образования у татар. Казань: Изд-во Казан. унта, 1982.
6. Мухаметшин Р.А. Ислам в общественной и политической жизни татар и Татарстана в XX в. Казань: Тат. кн. изд-во, 2005. -246 с.
7. Мухаметзянова Д.С. Кадимистская система образования в историческом и педагогическом контекстах. Казань: Ин-т истории АН РТ, 2008.
8. Спасский Н.А. Просветитель инородцев Казанского края Н.И. Ильминский. Самара, 1900.
9. Фахрутдинов Р.Р. Татарский либерализм в конце Х1Х - начале ХХ веков (Очерки политической истории). Казань: Магариф, 1998. 127 с.
10. Эфиров А.Ф. Нерусские школы Поволжья, Приуралья и Сибири в дореволюционное время. М.: Учпедгиз, 1948. 280 с.
БОЙКО НАТАЛИЯ СЕМЕНОВНА - кандидат юридических наук, доцент кафедры летной эксплуатации и безопасности полетов, Ульяновское высшее авиационное училище (институт), Россия, Ульяновск (Nboyko2005@mail.ru).
N. BOYKO
ACTIVITY OF GOVERNORS OF RUSSIA IN THE SPHERE NATIONAL, IN PARTICULAR MUSLIM EDUCATION AT THE END OF XIX CENTURY
Key words: governor, provincial government, local bodies, public education, religious schools, madrasah, officials, communities.
The author attempts to investigate the peculiarities of formation and development of Muslim education in a tsarist Russia at the end of the XIX century, as well as the influence of the central authorities on this process. For example, the Ministry of National Education and the Ministry of Internal Affairs worked in close cooperation with each other during the regarded period, and a special circular letter by the Minister of Internal Affairs charged the governors to render all kinds of assistance to the public education directorates. According to the proposal of the governor of the Simbirsk province, district mullahs were obliged to submit annually to the provincial directorate of public schools a written report on the number of Islamic educational institutions, the number of pupils, on teachers' training, availability of the literature forbidden or not recommended for use. The role of the Governor was also significant. The governor was obliged to provide collecting data on the people who were introducing innovations in the system of Muslim education. The author concludes that the experimental opening of Russian-Tatar schools started in early seventies of XIX century failed despite all the efforts by governors, provincial school boards and public education directorates.
References
1. Anastasiyev A. Vyatskie inorodtsy i ikh shkoly [Vyatka foreigners and their schools]. Zhurnal Ministerstva narodnogo prosveshcheniya [Journal of the Ministry of Public Education], 1904, June.
2. Gosudarstvennyi istoricheskii arkhiv Ulyanovsk region. T. 99. On. 1. D. 1182. L. 4 [State Archives of the Ulyanovsk region. Archive 99. Anagraph 1. Document 1182. P. 4].
3. Istoriya Tatarstana [History of Tatarstan]. Kazan, Tarikh Publ., 2001.
4. Ishmukhametov Z.A. Sotsial'naya rol' i evolyutsiya islama v Tatarii (Istoricheskie ocherki) [A social role and evolution of Islam in Tataria (Historical sketches)]. Kazan, Tatar Publishing House, 1979.
5. Makhmutova A.H. Stanovlenie svetskogo obrazovaniya u tatar [Formation of secular education in Tatars]. Kazan, 1982.
6. Mukhametshin R. Islam v obshchestvennoi i politicheskoi zhizni tatar i Tatarstana v XX v. [Islam in social and political life of Tatars and Tatarstan in the XX century]. Kazan, 2005, 246 p.
7. Mukhametzyanova D.S. Kadimistskaya sistema obrazovaniya v istoricheskom i pedagogi-cheskom kontekstakh [Kadimistsky education system in historical and pedagogical contexts]. Kazan, 2008.
8. Spassky N.A. Prosvetitel' inorodtsev Kazanskogo kraya N.I. Il'minskii [Educator of foreigners of the Kazan edge N. I. Ilminsky]. Samara, 1900, 357 p.
9. Fakhrutdinov R.R. Tatarskii liberalizm v kontse XIX - nachale XX vekov (Ocherki politicheskoi istorii) [The Tatar liberalism in early XIX - late XX centuries (Sketches of Political History)]. Kazan, 1998. 127 p.
10. Efirov A.F. Nerusskie shkoly Povolzh'ya, Priural'ya i Sibiri v dorevolyutsionnoe vremya [Non-russian schools in the Volga region, Pre-Ural area and Siberia in pre-revolutionary period]. Moscow, 1948, 280 p.
BOYKO NATALIA - Candidate of Legal Sciences, Associate Professor, Department for Flight Maintainance and Security, Ulyanovsk Higher Civil Aviation School (Institute), Ulyanovsk, Russia.
Ссылка на статью: Бойко Н.С. Деятельность губернаторов России в сфере национального, в частности мусульманского, образования в конце XIX века // Вестник Чувашского университета. - 2015. - № 4. - С. 30-34.
