CC BY
84
УДК 329.02
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЧРЕЗВЫЧАЙНЫХ КОМИССИЙ ПО БОРЬБЕ С КОНТРРЕВОЛЮЦИЕЙ СЕВЕРНЫХ ГУБЕРНИЙ СОВЕТСКОЙ РОССИИ В СФЕРЕ ЭКОНОМИКИ
© А.Л. Кубасов
Статья посвящена роли органов ВЧК в реализации экономической политики РКП(б). Раскрыто участие чекистов в реализации мер по упразднению частной торговли, осуществлению «продовольственной диктатуры», борьбе с контрабандой, спекуляцией, должностными преступлениями, трудовым дезертирством. Показаны изменения в деятельности советских спецслужб при переходе к новой экономической политике.
Ключевые слова: органы ВЧК, деятельность в сфере экономики.
Одним из актуальных и недостаточно исследованных вопросов отечественной истории первых лет советской власти является выяснение роли органов ВЧК в реализации экономической политики РКП(б) в регионах России, в т. ч. на Европейском Севере страны.
Данный регион, включавший Архангельскую, Вологодскую и Олонецкую, а в дальнейшем вновь образованные в 1918 г. Севе-ро-Двинскую и Череповецкую губернии, отличался рядом особенностей, определявших специфику его экономического развития. Размещаясь на огромной территории, простиравшейся от бухты Печенга и Ладожского озера на западе до реки Печоры и отрогов Уральского хребта на востоке, он обладал огромными естественными богатствами (лесом, пушниной, рыбой и т. п.). С их разработкой и добычей в значительной степени было связано благосостояние местного населения. До Октябрьской революции экономика Севера была активно вовлечена в орбиту как внутрироссийского, так и мирового рынков. 60 % заготавливаемой древесины и лесоматериалов поступало в страны Западной Европы. Остальные 40 % по Мурманской и Северной железным дорогам вывозились в центральные и южные районы страны. По реке Северная Двина, а затем через Архангельский порт морским путем в Западную Европу экспортировался сибирский хлеб. Значительные доходы приносили поставки за рубеж пушнины, льна, кожи и другой продукции. Основу хозяйственной жизни составляло предпринимательство. В руках купцов и заводчиков находились морской и речной флот, лесная и деревообрабатывающая промышленность. Кредитно-расчетные операции производили частные банки. В сель-
ских районах широкое развитие получила производственно-сбытовая кооперация.
Во время Первой мировой войны регион приобрел важное военно-стратегическое значение. В условиях, когда порты Балтийского и Черного морей оказались блокированными Германией и ее союзниками, возросла роль северного морского пути, по которому Великобритания, Франция и США осуществляли поставки в Россию оружия, боеприпасов, продовольствия. На Севере постоянно находились дипломатические и военные представители стран Антанты, которые хорошо изучили особенности края, завязали многочисленные контакты с военной и хозяйственной администрацией. Северный морской путь охраняла базировавшаяся в Мурманске английская военная эскадра.
В 1918-1922 гг. северные губернии стали ареной острейшей борьбы между сторонниками и противниками советской власти, охватившей не только социально-политическую, но и экономическую сферу жизни общества.
Придя к власти, большевики приступили к радикальным преобразованиям в экономике. На заводах и фабриках повсеместно вводился рабочий контроль за производством. Началась национализация морского и речного флота, лесопильных и бумагоделательных предприятий, городской недвижимости,
конфискация банковских капиталов. Был установлен централизованный порядок вывоза товаров за границу, за которым последовало введение государственной монополии внешней торговли. В советской исторической литературе подобные перемены изображались как исторически закономерные и прогрессивные. В действительности же ломка складывавшихся десятилетиями отношений в
сфере производства имела далеко идущие негативные последствия. Реакцией на нее стало свертывание предпринимательской деятельности. Первоначально сотрудничать с Советами отказались представители иностранных фирм. Их примеру последовали русские заводчики. Властями подобная реакция была воспринята как саботаж [1].
Негативную реакцию в странах Антанты получили заявления советского руководства об отказе выплачивать союзным державам долги царского и Временного правительств, экспроприация собственности иностранных граждан на территории России. Реакцией на действия большевиков стал фактический разрыв внешнеторговых связей. Так, стоимость торгового оборота с Великобританией в январе-июле 1918 г. составила 0,1 % по сравнению с тем же периодом 1913 г. [2]. Для населения северных губерний это означало остановку традиционных промыслов, безработицу и, как итог, ухудшение экономического благосостояния, а в ряде мест, как, например, в Карелии, голод.
Реализуя идею «диктатуры пролетариата», представители РКП(б) заняли ключевые посты во всех государственных организациях и учреждениях, в промышленности и на транспорте. В то же время целые слои населения, прежде всего буржуазия, «буржуазная» интеллигенция, зажиточное крестьянство, объявлялись «социальной базой контрреволюции». Провозглашалась необходимость и неизбежность подавления сопротивления «свергнутых эксплуататорских классов».
В деревне опорой большевиков стали комитеты бедноты. Их, так же как уездис-полкомы и волисполкомы, возглавляли коммунисты и лица, сочувствовавшие большевикам. В целях борьбы с углублявшимся продовольственным кризисом в деревню направлялись продовольственные отряды для реквизиции зерна у крестьян. Частная торговля хлебом рассматривалась как спекуляция и пресекалась.
Одним из важных инструментов, которые активно использовались большевиками для проведения в жизнь радикальных преобразований в сфере экономики, стали органы ВЧК. Наряду с борьбой с контрреволюцией в качестве первоочередной задачи им была вменена борьба со спекуляцией и связанными с нею должностными преступлениями.
Первые действия, предпринятые в этом направлении северными ЧК, относятся к лету
1918 г. Уже в июне-июле чекисты взяли под контроль перевозку грузов по основным транспортным магистралям края, в частности по железнодорожным линиям Архангельск-Вологда-Москва и Вологда-Петроград, а также водным путем по рекам Северная Двина и Сухонь из восточных уездов Вологодской губернии в направлении Архангельска и Вологды. Вот как писал об этом в отчете о поездке на Север для оказания помощи в организации Архангельской ЧК член коллегии ВЧК Д.Г. Евсеев: «При мне был принят комиссией ряд активных действий по отношению к контрреволюционерам и спекулянтам... Задержано было много спекулятивного товара, который шел багажом по Северной
ж. д., кроме того, преступлено к ревизии целого ряда портов, складов, пароходов и баржей, где много было задержано продовольственных продуктов» [3].
Архангельская ЧК начала расследование по делу о хищениях и злоупотреблениях в порту на Бакарице, где, как выяснилось, членами чрезвычайной комиссии по разгрузке Архангельского порта (ЧКОРАП) расхищались с целью последующей распродажи по спекулятивным ценам хранившиеся на складах товары. «В Бакарице были обнаружены полнейший хаос и беспорядок: брали, воровали, таскали... Целые тюки товаров перекидывались через заборы и пропадали бесследно. Были арестованы: Арапов, Довженко, Паули (члены ЧКОРАП. - А. К.) и другие, которые препровождены в Москву. В настоящее время в порту приступило к работе отделение чрезвычайной комиссии, которое будет собирать материалы дальнейших злоупотреблений, а губернская комиссия, согласно моему предложению, примет соответствующие меры» [4], - сообщал Д.Г. Евсеев.
С началом Гражданской войны и иностранной военной интервенции на Севере губернские и уездные комитеты РКП(б), исполнительные комитеты Советов возглавили мобилизацию всех имевшихся сил и средств для отпора врагу. Промышленное производство перешло на выпуск военной продукции. Для воинских перевозок были задействованы Мурманская и Северная железные дороги, речной флот в бассейнах Северной Двины и Сухоны. Военно-конская и повозочная по-
винности возлагались на местное крестьянство. Северный край внес огромный вклад в борьбу с поразившим страну энергетическим кризисом. В целях осуществления лесозаготовительных работ широко применялись трудовые мобилизации. Только за зиму 1918/1919 г. крестьяне Вологодской, Олонецкой, Северо-Двинской и Череповецкой губерний заготовили и вывезли к железным дорогам и сплавным рекам треть дров, бревен и шпал в республике.
Чтобы добиться бесперебойной работы промышленности и транспорта, чекисты боролись с попытками дезорганизовать деятельность учреждений, предприятий, железных дорог, почты и телеграфа путем саботажа и диверсий [5]. Губернские и транспортные ЧК расследовали дела о поджогах, взрывах, умышленном истреблении или повреждении мостов, железнодорожных путей, телеграфных и телефонных линий связи, складов, продовольственных и фуражных запасов и т. п. [6]. Виновные в совершении этих преступлений подвергались наказанию, вплоть до расстрела на месте задержания.
Для решения задач обеспечения безопасности железных дорог применялась коллективная ответственность. В декабре 1918 г. Совет обороны ввел общую круговую поруку железнодорожных служащих за задержку следующих по назначению эшелонов и грузов, несвоевременную подачу паровозов и порожних вагонов, в случаях крушений на железных дорогах, а в июле 1919 г. - круговую поруку окрестного населения в пределах 15 верст в обе стороны отчуждения за целостность железнодорожных сооружений, путей и телеграфа [7, 8].
Когда 27 января 1919 г. забастовали Вологодские железнодорожные мастерские, рабочие которых потребовали от администрации предприятия повысить размеры хлебного пайка, командующий 6-й армией А.А. Самойло издал приказ, запрещавший забастовку [9]. Ее организаторы - эсеры -были арестованы и преданы суду трибунала.
В результате установления продовольственной диктатуры широкие масштабы приобрела практика посылки в деревню реквизиционных отрядов. Как свидетельствуют многочисленные архивные документы, чекисты принимали непосредственное участие в мероприятиях по изъятию зерна у крестьян,
брали к производству дела о фактах его сокрытия от сдачи продовольственным органам. Лица, пытавшиеся утаить зерно, а в дальнейшем и другие продукты, или торговать ими, предавались суду революционных трибуналов.
Осенью 1918 - весной 1919 гг. советская власть приняла меры к упразднению сохранившейся в стране частной торговли. Магазины и товары конфисковывались и передавались государственным распределительным органам. Само занятие торговлей преследовалось. Газеты пестрели сообщениями: «Отделом по борьбе со спекуляцией при СевероДвинской Губернской Чрезвычайной Комиссии арестован за спекуляцию маслом местный торговец Бубнов Н.А.»; «Северо-Двин-ская Губернская Чрезвычайная Комиссия, рассмотрев дело о гражданке Екатерине Марковой, обвиняемой в спекуляции сахаром, который она продавала по 40 руб. за фунт, постановила: за спекуляцию чайную гражданки Марковой закрыть, а сахар отправить в продовольственный отдел» [5, д. 249, л. 53-53а].
«Из крупных спекулянтов, - докладывал в иногородний отдел ВЧК председатель Вологодской губчека П.Н. Александров, - надо отметить гражданина Попова, нажившего бешеные барыши на спекуляции сельдями, закупленными еще в 1914 г. За это Попов расстрелян... За неподчинение распоряжениям продовольственных органов конфискованы товары в магазинах Симанчука и Стекола. Магазины переданы в распоряжение Гор-продкома» [5, д. 249, л. 53-53а].
Осенью 1918 г. большое количество хлебных припасов, а также золотых и серебряных вещей сотрудники ЧК вывезли из северных монастырей [10, 11].
В марте 1919 г. положения о наибольшей централизации производства, максимальном объединении всей хозяйственной деятельности страны по одному общегосударственному плану, замене торговли «планомерным, организованным в общегосударственном масштабе распределением продуктов», «уничтожении денег» были официально закреплены во второй Программе партии [12].
В условиях острейшего дефицита, когда в городах, а в северных губерниях и в большинстве сельских районов, ощущалась острая нехватка продовольствия, а промышлен-
ность не производила даже минимального количества товаров, которые можно было бы предоставить крестьянам за изымавшееся у них зерно, мясо, масло, сено и пр., неизбежным стало появление «черного рынка». Незаконная торговля предметами, подлежавшими централизованному учету и распределению, приобрела гигантские масштабы. По оценке В.И. Ленина, сделанной им в статье «Экономика и политика в эпоху диктатуры пролетариата», в 1918-1919 гг. половину хлеба городам давали мешочники [13].
Для пресечения неконтролируемого вывоза продовольствия в города применялись заградительные отряды, действовавшие вдоль железных дорог и водных путей сообщения. Губернские и транспортные чрезвычайные комиссии принимали меры для ликвидации мешочничества. «Потянулись из
окрестных деревень кулаки в город... - сообщал в ВЧК председатель Вологодской ГЧК П.Н. Александров. - Предпринятыми в этом направлении шагами удалось пресечь эти поползновения. Развитое накануне нового урожая, в момент самого острого хлебного кризиса, мешочничество ныне совершенно отошло в область преданий. Вполне осуществляются постановления местных продовольственных органов о запрещении перевоза каких бы то ни было продуктов» [5, д. 249, л. 53].
Борьбу с контрабандными перевозками продовольствия и товаров первой необходимости через советско-финляндскую границу вела Олонецкая губернская ЧК [14].
Многочисленные злоупотребления, связанные с хранением и нормированной раздачей продовольствия и продукции промышленности, совершались государственными служащими. Борясь со спекуляцией, чрезвычайные комиссии установили контроль за работой продовольственных и заградительных отрядов, государственных распределительных органов, вскрывали факты многочисленных должностных злоупотреблений, совершавшихся их сотрудниками.
По сохранившимся статистическим данным, с 1 июля по 1 октября 1918 г. Вологодской губчека было зарегистрировано 306 дел о спекуляции и связанных с нею должностных преступлениях, 8 из которых после завершения предварительного расследования комиссия направила в ревтрибунал, 5 - в на-
родные суды, 1 - в ВЧК. В 262 случаях было принято решение о прекращении дел или наказание назначено самой комиссией, в т. ч. в 13 - наложены штрафы, в 24 - произведены конфискации. Активную борьбу с подобного рода преступлениями вели и уездные ЧК. Например, Грязовецкая УЧК за указанный период завела 22 таких дела, Кадниковская -
7, Кубенская - 21 [5, д. 249, л. 53а].
За первое полугодие 1919 г. Вологодская губчека рассмотрела 114 дел о спекуляции и 49 дел о преступлениях по должности [6, л. 17]. В
1919 г. в производстве Северо-Двинской ЧК находилось 47 дел о спекуляции, 127 - о преступлениях по должности, 13 - о хищениях народного имущества, 11 - об укрывательстве товаров, 8 - о сокрытии хлеба, 20 - об агитации и выступлениях против проведения хлебной монополии, 2 - о насильственном захвате хлеба, 3 - об агитации против реквизиции скота [5, л. 15]. По подсчетам автора статьи, 53,45 % возбужденных комиссией дел после завершения предварительного расследования были переданы в народные суды и ревтрибуналы, в отношении 31,73 % дел решения о наказании виновных приняла губернская ЧК, остальные дела были направлены в другие органы.
Апогеем политики запрещения рынка стал 1920 г. Государство бралось учитывать и распределять все имевшиеся в стране продукты питания и производившиеся фабрично-заводской и кустарной промышленностью предметы народного потребления. Важную роль в обеспечении неуклонного проведения в жизнь данного курса наряду с другими органами власти и управления играли губернские ЧК.
Изучение протоколов заседаний коллегии Вологодской губчека за 1920 г. показывает, в частности, что из месяца в месяц данный орган, наделенный правом рассмотрения и принятия решений по возбужденным комиссией делам, выносил постановления о наказании лиц, виновных в спекуляции мукой, солью, маслом, табаком, спичками, мылом, мануфактурой, керосином, а также в отношении государственных служащих, уличенных в пособничестве спекулянтам [6, д. 512, л. 1-26]. В течение года коллегия Череповецкой ГЧК рассмотрела 153 дела в отношении правонарушений, связанных с утаиванием, хищением и незаконным рас-
пределением продуктов и промышленных товаров Северо-Двинской ГЧК - 157 дел [5, л. 51-62].
В марте-декабре 1920 г. активную борьбу с частной торговой деятельностью на освобожденной от белогвардейцев территории развернула Архангельская губернская ЧК. Принадлежавшие торговцам магазины и лавки закрывались, товары конфисковывались. Лица, виновные в их сокрытии, арестовывались [15].
Составной частью мер, применявшихся советским правительством в рамках политики «военного коммунизма», являлись милитаризация рабочих и служащих железнодорожного и водного транспорта, топливных учреждений, принудительные мобилизации на лесозаготовки, сплав и вывоз дров и лесоматериалов. С февраля 1920 г. в РСФСР была введена всеобщая трудовая повинность, отбывание которой возлагалось на всех трудоспособных граждан [16]. В этой связи широкое распространение получили такие виды преступлений, как «трудовое дезертирство» и «пособничество трудовым дезертирам» со стороны государственных служащих. Для северных губерний были характерны уклонение и отказ от работы на лесозаготовках, неявка на назначенную работу, сокрытие специальности при регистрации органами Наркомтруда, выдача за взятки фиктивных документов лицам, стремившимся избежать трудовой повинности. Губернские ЧК вели активную работу по искоренению указанных правонарушений.
Когда осенью 1920 г., разгромив внешних врагов, Советское государство смогло приступить к мирному строительству, коренных изменений в методах экономической политики не последовало. Ставка по-прежнему делалась на принудительное изъятие зерна у крестьян, милитаризацию в промышленности. Между тем состояние, в котором оказалась экономика России, в т. ч. северных губерний, вследствие мировой, а затем Гражданской войны, реализации политики «военного коммунизма» можно охарактеризовать как тяжелейший и день ото дня углублявшийся кризис.
Положение в народном хозяйстве свидетельствовало, что попытка переустройства хозяйства на безденежно-плановых началах провалилась. Особенно тяжело она отрази-
лась на сельском хозяйстве. Принудительное изъятие зерна и других продуктов, запрещение торговли продовольствием влекли за собой сокращение посевов хлебных и технических культур, вели к резкому уменьшению поголовья скота. Можно спорить об эффективности мер, принимавшихся ЧК для борьбы со спекуляцией, должностными преступлениями и т. д. Гораздо важнее другое. Курс на подневольный, принудительный труд, борьбу с товарно-денежными отношениями не дал желаемого результата [17]. Если в период Гражданской войны его можно было как-то оправдать, то после ее окончания становилось все более очевидным, что он ведет в тупик.
Продолжение политики «военного коммунизма» становилось причиной новых социальных потрясений. Осенью 1920 - зимой 1921 гг. по России, в т. ч. в северных губерниях, прокатилась новая волна крестьянских выступлений. В феврале в Петрограде и некоторых других городах начались забастовки рабочих. В марте восстали матросы Кронштадта. Их лозунгом было: «Советы без коммунистов». В результате экономический кризис соединился с политическим кризисом советской власти. Продолжая идти по пути «военного коммунизма», большевики вступали в конфликт с многомиллионным крестьянством, что ставило страну перед опасностью новой гражданской войны.
В этих условиях в марте 1921 г. руководством Советской России было принято решение о начале перехода к «новой экономической политике». Государство отказалось от принудительного изъятия у производителей продовольственной и промышленной продукции, восстановило свободный товарообмен и частную торговую инициативу, разрешило сдачу в аренду кооперативным товариществам и частным лицам предприятий, на финансирование которых не хватало средств из государственного бюджета, сохранив в своих руках наиболее крупные, имевшие ключевое значение фабрики и заводы, кредитно-банковскую систему, право на ведение внешней торговли. Произошел поворот от административных, командно-волевых методов руководства экономикой к преимущественно экономическим рычагам ее регулирования, в первую очередь к использованию
таких механизмов, как налогообложение, кредиты и пр.
Для коммунистов это было временное отступление, шаг назад в реализации установок программы партии. Ясно и однозначно отношение большевиков к нэпу выражено в статьях и выступлениях В.И. Ленина. В них новый курс определялся как разрешение на какой-то период времени и в определенных установленных советской властью пределах «государственного капитализма» [18].
Процесс перехода к нэпу не был однозначен и прост. В наиболее тяжелом положении оказались служащие и рабочие. Произошло резкое сокращение штатов управленческого аппарата. Многие промышленные предприятия перешли на частичную работу. При высоких ценах на рынке и низких тарифных ставках рабочие часто имели доходы ниже прожиточного минимума. В результате в 1921 г. и весной-летом 1922 г. в городах происходили «волынки» и забастовки [19].
В обстановке социальной напряженности оживила свою деятельность оппозиция. В Вологде, В. Устюге, Тотьме бывшие меньшевики и эсеры, выступая под флагом беспартийных, критиковали большевиков в ходе проведения профсоюзных и кооперативных конференций, призывали не голосовать за вносимые комитетами РКП(б) списки при выборах в Советы, в руководящие органы общественных организаций [20]. Коммунисты воспринимали это как прямую угрозу своей власти, «диктатуре пролетариата». Допуская некоторые уступки частному капиталу в области экономики, они считали, что сферы политики и идеологии должны оставаться в монопольном владении их партии.
С переходом к нэпу Советским государством предпринимались попытки возрождения экономических связей со странами Запада. Это было жизненно необходимо для скорейшего восстановления экономики. В Северных губерниях для заготовок на экспорт леса и другой продукции создавались тресты «Северолес», «Северосмола», «Северопуш-нина». Но возобновить разорванные отношения оказалось непросто. Попытки вывезти лесоматериалы в Великобританию натолкнулись на блокаду советским товарам, организованную бывшими владельцами предприятий. Английские предприниматели, потерявшие в ходе национализации заводов в
России свои капиталы, подали иск в суд. В результате на прибывшие из Архангельска транспорты с грузом был наложен арест.
Особенностью восстанавливавшихся торговых связей было то, что большевики, исходя из примата классовых интересов и ценностей, рассматривали иностранных
партнеров как представителей чуждого буржуазного лагеря. Решающее влияние на характер экономического взаимодействия с другими странами отныне начал оказывать идеологический фактор.
Восстановление торговли с развитыми индустриальными державами вело к расширению контактов советских людей с проживавшими в них выходцами из России. Многие из бежавших за рубеж соотечественников были негативно настроены к РСФСР, к коммунистической партии, состояли в эмигрантских антисоветских организациях. Так, при заходе судов, приписанных к Архангельскому порту, в гавань датского города Варде дружеские отношения с их экипажами пытались установить бывший русский консул в Киркинесе, бывший резидент русской военной разведки П.Л. Иванов, а также белый генерал Звягинцов. Оба они были связаны с эмигрантскими центрами, которые интересовала обстановка в Советской России [21].
В январе 1921 г. в структуре ВЧК было создано Экономическое управление. С введением нэпа на него и на экономические отделения губернских ЧК были возложены новые задачи. Для ЦК РКП(б), советского правительства, местных партийных и государственных органов чрезвычайные комиссии становятся важным каналом получения достоверной информации о положении дел в экономической и социальной сферах, одним из инструментов воздействия на происходящие в них процессы.
Прежде всего, внимание чекистских органов было обращено на государственный сектор промышленности и органы управления народным хозяйством. Экономические отделения северных чрезвычайных комиссий, а с реорганизацией секретно-оперативных отделов в секретно-оперативные части - экономические отделы губчека, держали в поле зрения вопросы обеспеченности госпредприятий рабочей силой, топливом, сырьем, станками, инструментами и т. д. Сотрудники ЧК следили за выполнением заводами и фаб-
риками производственных планов, способствовали скорейшему принятию мер для ликвидации причин срывов намечавшихся программ, перебоев в работе, разоблачали случаи бесхозяйственности, разгильдяйства и волокиты, вели борьбу со взяточничеством госслужащих, незаконной распродажей и хищениями государственного имущества. В их ведении находилось также наблюдение за классовым составом работников заводоуправлений и выяснение их политических убеждений, выявление возможных связей ответственных руководителей производств с их прежними владельцами, представителями частного сектора, расследование случаев технического саботажа и т. п. со стороны «буржуазных» специалистов.
Губернские ЧК осуществляли надзор за начинавшим возрождаться частнопредпринимательским сектором, который рассматривался как постоянно сохранявшаяся опасность реставрации капитализма. В рамках решения этой задачи они вели наблюдение за порядком сдачи государственных предприятий в аренду. В случаях, когда на получение предприятия в аренду претендовали частный предприниматель и кооперативное объединение трудящихся, предпочтение отдавалось последнему. Кроме того, чекисты следили за соблюдением на сданных в аренду фабриках и заводах законов об охране труда, за порядком снабжения их материалами из госфон-дов, уплатой налогов, пресекали случаи преступной распродажи имущества арендуемых предприятий.
В деятельности Архангельской и Карельской ЧК особое место занимали контроль за операциями северного отделения Внешторга, за работой трестов «Северолес», «Северосмола», «Северопушнина», чья продукция предназначалась на экспорт и являлась источником получения валютных средств для Советской республики [22].
Чрезвычайные комиссии северных губерний получали и передавали в ВЧК данные о волнениях, беспорядках, забастовках и их причинах, настроении рабочих, крестьян, служащих, обеспеченности их продовольствием, условиях труда и быта, ценах на товары первой необходимости, хранении и правильном расходовании государственного товарного фонда, работе кооперации и частной торговли.
Предметом постоянного внимания экономических отделов комиссий являлось положение дел в деревне. Их сотрудники собирали сведения о сдаче продуктов по госнало-гам, обеспеченности крестьян семенами, состоянии посевов, ходе уборочной кампании, подготовке ссыпных пунктов, элеваторов, боролись с задержками доставки семян во время сева, их порчей и расхищением, выявляли факты небрежного хранения выделенных селянам удобрений и т. п.
Как показывает изучение докладов в ВЧК губернских и транспортных ЧК Северного региона, начиная с марта 1921 г. чекисты ужесточили надзор за бывшими активистами эсеров, меньшевиков, кадетов и других «противосоветских» партий. Особое внимание обращалось на тех из них, кто работал в Архангельском отделении Внешторга, Севе-ролесе, в местных органах Наркомзема и в Союзах кооперации. Губчека затребовали из этих организаций списки служащих с указанием их политического прошлого. На сотрудников, когда-либо входивших в составы оппозиционных партий и групп, заводились специальные карточки-формуляры. За ними устанавливался оперативный контроль [22, д. 8, л. 26-29, 79].
Весной-летом 1921 г. губернские ЧК внимательно следили за ходом выборных кампаний в Советы, профсоюзы, кооперативные органы, куда нередко избирались лица, негативно настроенные к большевистской власти, бывшие меньшевики и эсеры. За ними велось оперативное наблюдение, производились аресты. Так, когда в мае в г. Тотьме Вологодской губернии в результате выборов в правление районного Союза кооперативов большинство мест в нем получили бывшие эсеры, местное политбюро произвело их аресты. Освободившиеся в результате этого вакансии заняли коммунисты [20, л. 21].
В июле в ВЧК поступили сведения о том, что в Москве под прикрытием съезда сельскохозяйственной кооперации состоялся Десятый совет ПСР, который избрал новый состав ЦК и Оргбюро партии. В связи с этим была проведена тщательная проверка всех делегатов съезда [23, л. 112]. В частности, Архангельская ЧК установила, что из губернии на съезд выезжал сотрудник губземотде-ла Морозов. По возвращении в город он был вызван в чрезвычайную комиссию, где его
опросили о состоявшейся поездке. Для проверки Морозова, подозревавшегося в принадлежности к эсеровскому центру, за ним осуществлялось наблюдение [22, л. 24, 42-43].
Таким образом, 1921 г. стал временем перестройки в деятельности северных чрезвычайных комиссий в экономической сфере. Из органов беспощадного подавления рынка органы ВЧК, а в дальнейшем ГПУ-ОГПУ становились инструментом контроля за положением дел в экономике, средством, с помощью которого коммунистическая партия и Советское государство намеревались удержать в заранее установленных рамках допущенные ими на переходный период «элементы капитализма», не допустить «буржуазного перерождения» общества и реставрации «эксплуататорского строя».
1. Мымрин Г.Е. Октябрь на Севере. М., 1967. С. 107-111.
2. Шишкин В.А. Антисоветская блокада и ее крушение. Л., 1989. С. 42.
3. АУФСБАО (Арх. УФСБ России по Архангельской области). Ф. 1. Оп. 3. Д. 1. Т. 1. Л. 10.
4. Рабочие и крестьянские думы. 1918. 10 сент.
5. АУФСБВО (Арх. УФСБ России по Вологодской области). Ф. 1. Оп. 1. Д. 233. Ч. 2. Л. 14,
21. С. 1-3.
6. ГАВО (Гос. арх. Вологодской области). Ф. 53. Оп. 1. Д. 261. Л. 12-14, 21. С. 40-45.
7. Декреты Советской власти. М., 1968. Т. 4. С. 205.
8. Декреты Советской власти. М., 1973. Т. 6. С. 270-271.
9. Наша война. Красноармейская газета политического отдела 6-й армии. 1919. 30 янв.
10. Известия Никольского Совета. 1918. 13 окт.
11. Северная Коммуна. 1919. 9 окт.
12. Восьмой съезд РКП(б). Март 1919 года. Протоколы. М., 1959. С. 402-407.
13. Ленин В.И. Полн. собр. соч. М., 1974. Т. 39. С. 276.
14. ЦГАРК (Центральный гос. арх. Республики Карелия). Ф. 28. Оп. 1. Д. 80. Л. 93, 120.
15. Отчет Архангельской губернской ЧК о деятельности за 1920 год. Архангельск, 1921. С. 4-5, 26-28.
16. Декреты Советской власти. М., 1976. Т. 8. С. 147-148.
17. Финансовое оздоровление экономики: опыт НЭПа: сб. М., 1990. С. 12-15, 25-26, 40-42.
18. Ленин В.И. Полн. собр. соч. М., 1975. Т. 45. С. 113-121.
19. ГАНПИВО (Гос. арх. новейшей политической истории Вологодской области). Ф. 2. Оп. 1. Д. 691. Л. 13-26.
20. ГАНПИВО. Ф. 259. Оп. 1. Д. 216. Л. 42, 51.
21. История УКГБ СССР по Архангельской области. Фотоальбом. Справка по делу «Северяне». С. 16.
22. АУФСБАО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 5. Л. 222.
23. ГАНПИВО. Ф. 1853. Оп. 5. Д. 5. Л. 134.
Поступила в редакцию 6.10.2008 г.
Kubasov A.L. Work of the All-Russian Extraordinary Commission for Combating Counter-Revolution, Speculation, and Sabotage in northern provinces of the Soviet Russia in the economical sphere. The article is devoted to the role of the VChK bodies in realization of Communist party's economic policy. The author covers topics related to participation of chekists in realization of measures on abolition of private trade, realization of “food dictatorship”, struggle against smuggling, gamble, corruption, labour desertion. Changes in activity of the Soviet special services are shown at the period of transition to the new economic policy.
Key words: the Cheka's bodies, activities in the economic sphere.
