CC BY
96
УДК 37(091)(470.342)
В. Б. Помелов
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ А. И. ГЕРЦЕНА ПО РАЗВИТИЮ ПРОСВЕЩЕНИЯ И КУЛЬТУРЫ В ВЯТСКОЙ ГУБЕРНИИ: К 200-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ
Статья посвящена раскрытию деятельности А. И. Герцена по развитию просвещения и культуры в Вятской губернии, главным образом во время его вятской ссылки в 1835-1837 гг. Значительное внимание уделяется раскрытию его связей с вятча-нами в различные периоды его жизни.
The article characterizes the activities of A. I. Hertsen for the development of education and culture in the Vyatka region mainly in the period of his exile in Vyatka in 1835-1837. Much attention is paid to the description of his ties with the local inhabitants in the different periods of his life.
Ключевые слова: писатель и просветитель А. И. Герцен, вятский учитель А. Е. Скворцов, Вятская мужская гимназия, И. П. Ворожцов, Н. Н. Пес-терев, А. А. Красовский.
Keywords: the writer and enlightener A. I. Hertsen, the teacher from Vyatka A. E. Skvotrsov, Vyatka gymnasium for boys, I. P. Vorozhtsov, N. N. Pesterev, A. A. Krasovsky.
Значительное влияние на развитие просвещения и культуры в Вятской губернии оказал прогрессивный общественный деятель Александр Иванович Герцен (1812-1870), отбывавший в Вятке ссылку в 1835-1837 гг.
Благотворное влияние этого видного мыслителя проявлялось, главным образом, по следующим направлениям: в процессе непосредственной практической деятельности и общения с вятча-нами, в форме переписки с ними и через воздействие его творчества.
Сносные условия существования, благоприятный климат, относительная близость культурных центров, снисходительное отношение к ссыльным со стороны губернского начальства, привлекшего А. И. Герцена к канцелярским работам, благожелательность местных жителей, наличие возможности заниматься литературной работой и самообразованием, достаточное время для культурного досуга, - все это стало для него толчком к серьезным занятиям писательской деятельностью, обогатило запасом творческих и жизненных впечатлений, которые в дальнейшем получили свое творческое воплощение.
«В этом захолустье вятской ссылки, - писал Герцен в мемуарах "Былое и думы", - в этой грязной среде чиновников, в этой печальной дали, без защиты отданный во власть губернатора, я
© Помелов В. Б., 2012
провел много чудных, светлых минут, встретил много горячих сердец и дружеских рук» [1]. В те годы в губерниях ссыльных - представителей интеллигенции - не чурались, «вольтерьянство» составляло едва ли не одну из примечательных сторон духовной жизни местной культурной элиты. Сосланные в Вятку, и Герцен в том числе, пользовались свободой в общении, приглашались на балы, театральные вечера, становились заметной составной частью провинциальной культурной жизни. А. И. Герцен часто появлялся в обществе директора Вятской мужской гимназии М. В. Полиновского, встречался с другим ссыльным - учителем И. А. Верниковским, оказавшимся в Вятке за «обнаруженное нерасположение и неблагонамеренность к России и к правительству в написанных им стихах» [2]. Близким другом Герцена в этот период был А. Л. Витберг, оставивший в Вятке впечатляющие следы своего архитектурного творчества.
Центром культурной и педагогической жизни Вятки в тот период была мужская гимназия, являвшаяся в 1811-1858 гг. единственным средним учебным заведением губернии. Именно преподаватели гимназии составляли по большей части цвет тогдашней вятской интеллигенции. У них были достаточно тесные отношения с политическими ссыльными. Неудивительно, что Герцен сблизился с вятскими учителями - социальной прослойкой, особенно близко стоявшей к нему по уровню образования и общественно-просветительским взглядам. Находясь в Вятке и в последующие периоды своей жизни, он неоднократно пытался помочь «вятским подснежным друзьям». Покажем это на примере его взаимоотношений с Андреем Ефимовичем Скворцовым.
После окончания Казанского университета по словесному отделению с 1834 г. Скворцов преподавал в Вятской гимназии логику и русскую словесность, состоял секретарем педагогического совета. Директором гимназии ему было поручено приведение в порядок библиотеки гимназии, в то время, по существу, одной из двух библиотек в губернии. Скворцов стремился к занятиям наукой, насколько это было возможно в условиях вятской провинции. В 1838 г. он выступил в гимназии с актовой речью «О возможности эстетики как науки», а через год представил в Казанский университет «Историческое и географическое описание Вятской губернии». В пришедшей из Казани рецензии на его сочинение отмечались «занимательные подробности и довольно хороший слог» и было предложено для поощрения автора напечатать некоторые разделы его работы. Последняя фактически была продолжением «Статистической монографии Вятской губернии» А. И. Герцена, из которой в «Вятских губернских ведомостях» в 1838 г. был опубли-
кован лишь небольшой раздел под названием «Вотяки и черемисы», а остальная часть рукописи была утеряна. В дальнейшем, после 1841 г., Скворцов служил в Вятской палате государственных имуществ. Семейные обстоятельства не оставляли времени для продолжения научной работы. И все-таки он по мере возможности занимался этнографическими исследованиями. Умер А. Е. Скворцов в г. Вятке в начале 1850-х гг.
«От природы очень умный человек, - писал о нем А. И. Герцен в своем письме к кузине, невесте и будущей жене Н. А. Захарьиной, - он прозябал в провинциальной жизни, мелкой, пустой, сведенной на материальные требования. Я бросил мысль и чувство в его душу - и она ответила. Я воротил его к ученым занятиям, и он как бы из благодарности привязался всем сердцем ко мне, влюбился в меня» [3].
Спустя 16 лет после отъезда из Вятки А. И. Герцен вспомнил о Скворцове в своих мемуарах «Былое и думы». Во второй части книги («Тюрьма и ссылка») он пишет, что у него осталось несколько писем того времени, которые ему особенно дороги и которые он любит перечитывать. В одном из них «несколько растерявшийся» после отъезда Герцена из Вятки Скворцов обращался к нему с горячим призывом о помощи: «Я хочу учиться, назначь мне книги, назначь что хочешь, я употреблю все силы, дай мне ход... На тебе будет грех, если ты оттолкнешь меня» (с. 289). Стремясь помочь Скворцову, А. И. Герцен в одном из писем к своим друзьям Н. И. и Т. А. Астраковым, относящемся уже к периоду владимирской ссылки, последовавшей непосредственно за вятской, просит их помочь получить работу в Москве учителю Вятской гимназии А. Е. Скворцову. Это, -писал Герцен, - «превосходный человек и ученый насколько нужно. А человек он такой, о котором стоит позаботиться» [4].
Однако Скворцову не удался переезд в Москву в связи с женитьбой на дочери местного чиновника Полине Тромпетер и рождением дочери Фелиции. Давая характеристику А. Е. Скворцову, А. И. Герцен выделяет главную черту его личности, черту, которую он особенно высоко ценил в лучших представителях российской интеллигенции, - жажду знаний. «Это человек прекрасный, - отмечал писатель, - благородный и образованный, лучший из всех жителей Вятки» [5]. Он замечает, что вспоминает Скворцова «не из суетного чувства» и удовлетворен тем, что в «юношеских призывах» и «юношеской любви» этого провинциального учителя видит «возбужденную» в вятской молодежи «тоску», и это примиряет его с «девятимесячной тюрьмой» и трехлетней жизнью в Вятке (с. 290).
Уже из владимирской ссылки, последовавшей сразу после вятской, он писал Н. А. Захарьи-
ной: «Из Вятки получаю много писем, там целая толпа энтузиастов к твоему Александру» [6].
Участие А. И. Герцена в культурном развитии вятчан через содействие в открытии первой Вятской губернской публичной библиотеки, с марта 1917 г. носящей его имя «как основателя библиотеки и борца за свободу» [7] и ставшей одной из крупнейших в России, было едва ли не наиболее существенной стороной его просветительской деятельности в период вятской ссылки. Первая публичная библиотека на Вятской земле появилась в уездном городе Сарапуле в 1835 г. «невероятными усилиями, жертвами и огромной настойчивостью» выпускника Московского университета врача Христофора Ивановича Чуд-новского. В ходе работы по подготовке к открытию Вятской губернской публичной библиотеки А. И. Герцен посетил библиотеку в Сарапуле и нашел ее «прекрасно составленной» (с. 35-36). Библиотека получала «все новые книги и журналы», а известный издатель А. Смирдин на льготных условиях присылал в Сарапул свои новые издания [8]. В Вятке же вопрос с открытием библиотеки длительное время никак не решался. Фактически дело тормозилось тем, что не было энтузиаста, который бы взялся за проведение всей предварительной работы. Наконец, 9 апреля 1836 г. вятским губернатором К. Я. Тюфяевым было составлено предписание, согласно которому «наблюдение за библиотекой», которую еще предстояло создать, поручалось титулярному советнику Титову, а сотрудником назначался «охотно принимающий сию обязанность» титулярный советник Герцен, которому поручалось выполнение необходимых подготовительных мероприятий [9].
А. И. Герцен изучал опыт организации подобных учреждений, списывался со «значительными людьми» на предмет оказания помощи библиотеке средствами или книгами. Всего на его призывы откликнулись более трехсот человек. Из них 16 человек прислали книги, а остальные, в основном купцы и чиновники, жертвовали деньги - по сто и более рублей. Наибольший вклад внес купец, комиссионер яранских питейных откупов Кузьма Васильевич Беляев, с которым Герцен познакомился в городе Яранске Вятской губернии. Беляев поддержал Герцена в его планах -внес 1000 рублей и 70 книг - и оставался в дальнейшем постоянным «пожертвователем» вплоть до своей смерти в 1857 г. Ко дню открытия библиотеки в ее фонде насчитывалось 1313 томов 645 наименований, в том числе 502 тома художественной литературы, историческая и географическая литература (153), литература по естественным наукам и медицине (47) [10]. Уже в первый год библиотека получала 17 наименований центральных журналов и газет. В течение года ее
посещали примерно 350 «канцеляристов» и чиновников, около четырехсот горожан и купцов, более трехсот учащихся и т. д. [11]
Назначение книги, ее образовательно-воспитательную ценность с особой яркостью А. И. Герцен выразил в речи при открытии публичной библиотеки в Вятке 6 (18) декабря 1837 г., состоявшемся в помещении «благородного собрания». В своей речи он высказал мысль о том, что в развитии человечества большое значение имеет духовная преемственность поколений; каждое новое поколение прибавляет к опыту предыдущего то, что оно само приобрело: «Книга - это духовное завещание одного поколения другому, совет умирающего старца юноше, начинающему жить... Вся жизнь человечества последовательно оседала в книге: племена, люди, государства исчезали, а книга оставалась... В нее записана та огромная исповедь бурной жизни человечества, та огромная аутография, которая называется всемирной историей...» [12]. Его мысль о значении приобщения молодого поколения к опыту прошлого путем чтения спустя годы была развита им в определении сущности воспитания, как «привития родовой жизни лицу». Однако книга не только «документ о прошлом», но и «программа будущего», «...поэтому, - восклицал Герцен, - будем уважать книгу!» [13].
В дальнейшем к вопросу о значении чтения А. И. Герцен неоднократно возвращался в своих работах [14]. Вдохновенный гимн книге составлял вторую часть речи писателя. О первой же части своей речи он вспоминал со стыдом и сожалением спустя многие годы. Спустя четверть века история с этой речью получила неожиданное продолжение. «Вятские губернские ведомости» (1862. 21 апр. С. 119-120), а вслед за ней и санкт-петербургская «Северная пчела» (1862. 9 мая) опубликовали полный текст речи, причем вторая из названных газет, по-видимому, с целью его компрометации в глазах либеральной интеллигенции. Редактор неофициальной части «Вятских губернских ведомостей» прогрессивный общественный и педагогический деятель Николай Иванович Золотницкий объяснял в примечании к тексту речи Герцена ее опубликование следующим образом: «Местная газета считает обязанностью перепечатать речь г. Герцена, как для ознакомления общества со взглядом человека, принимавшего в свое время участие в устройстве библиотеки, на назначение этого "храма мысли", так и для сохранения на своих страницах материала для истории библиотеки».
Публикация стоила редактору увольнения с поста редактора и ссылки в слободу Кукарка [15]. Узнав об опубликовании своей давней речи, А. И. Герцен писал в заметке под названием «Личное объяснение», помещенной в «Колоколе»:
«Двадцать пять лет тому назад я произнес плохую речь, исполненную уступок, и очень дурно сделал...» [16]. Далее писатель пояснил, что вятский губернатор А. А. Корнилов (кстати, старший брат известного русского адмирала В. А. Корнилова, прославившегося в Крымскую войну 1854-1855 гг.) внес в черновой текст речи несколько своих фраз, дважды ее исправлял, в результате чего в речи зазвучало одобрение просветительской деятельности правительства. (Имеется в виду, прежде всего, следующая фраза: «И вот наш великий царь предупреждает потребность народную заведением публичных библиотек в губернских городах...») Опасаясь отсрочки выезда из Вятки и продления ссылки, А. И. Герцен был принужден согласиться с исправлениями губернатора. «Через двадцать пять лет, - с горечью отмечал писатель, - пожелтевшие корректурные листы моей речи поднимаются, как тень Банко, жужжат на пчелиных крыльях, упрекают и зовут меня к ответу» [17].
Речь А. И. Герцена, объемом в шесть листов, печаталась в Вятской губернской типографии под личным наблюдением ее директора Казимира Варфоломеевича Шапалинского, который ранее, в 1820-1826 гг., состоял старшим профессором, а также в 1826-1827 гг. директором Нежинского лицея («гимназии высших наук»), как раз в те годы, когда там учился Н. В. Гоголь. Защита «вольнодумного» профессора этого лицея Н. Г. Белоусова обернулась для К. В. Шапалин-ского запретом преподавательской и научной деятельности и бессрочной ссылкой в Вятку, где он и проживал до самой смерти в одном доме с выдающимся просветителем Вятского края - первым и единственным директором Вятского главного народного училища (1776-1811) и первым директором первой в Вятской губернии мужской гимназии (1811-1812) Тимофеем Титовичем Ра-пиновым (1758-1848) [18].
Существенный вклад внес А. И. Герцен в работу по изучению природных богатств Вятского края. С 13 апреля 1837 г. он принимал активное участие в подготовке и проведении первой в истории края выставки «естественных и искусственных произведений Вятской губернии», на которой были представлены около тысячи экспонатов. К их сбору, описанию и оформлению привлекались, прежде всего, учителя; для некоторых из них работа в комиссии по организации выставки стала важным стимулом к занятию наукой. 18 мая 1837 г. выставку посетили будущий император Александр II, сопровождавшие его в поездке по России поэт В. А. Жуковский, историк и географ, автор учебника географии К. И. Арсеньев. А. И. Герцен давал пояснения высокопоставленным гостям. Его прекрасные манеры, высокий уровень культуры произвели на них благоприятное впе-
чатление. Ободренный похвалой в свой адрес, Герцен «дерзнул» поднять вопрос о его переводе для продолжения отбывания ссылки в какой-нибудь более близкий к столице город. Этот вопрос был благополучно решен к концу 1837 г., причем новый вятский губернатор А. А. Корнилов, просвещенный и умный человек, назначивший Герцена «производителем дел по статистическому комитету», хотя и сожалел по поводу этого перевода, но не препятствовал ему. Значительная часть экспонатов выставки была сохранена и использовалась в дальнейшем для проведения аналогичных выставок, часть которых организовывалась отбывавшим ссылку в Вятке в 1848-1855 гг. М. Е. Салтыковым-Щедриным, а также послужили основой при организации Вятского «музеума».
А. И. Герцен был первым редактором и одним из основных авторов неофициальной части «Вятских губернских ведомостей». Он вспоминал, как во Владимире губернатор поручил ему заведовать аналогичной газетой. Герцен с охотой взялся за выполнение этого поручения, поскольку, как он пишет, «дело это было мне знакомое: я уже в Вятке поставил на ноги неофициальную часть "Ведомостей"» (с. 295). В первых номерах «Вятских губернских ведомостей» была помещена его статья «Вотяки и черемисы» (1838. № 1, 3), которая проникнута призывом к общественности о необходимости бережного отношения к истории малочисленных народов, уважения их обычаев и самобытной культуры. «Описание их быта чрезвычайно важно, - писал Герцен, - ибо это последний документ их истории. У них нет преданий, можно только по настоящему быту догадаться об их прошедшем». В том, что А. И. Герцен считал чрезвычайно важным сохранить все, что касалось истории и культуры удмуртов и марийцев, проявился его демократизм, широта взглядов на проблему национальных взаимоотношений, которые шли вразрез с политикой самодержавия в этом вопросе. Для подготовки неофициальной части «Вятских губернских ведомостей» он использовал материалы, полученные в 1836-1837 гг. статистическим комитетом из уездов. Подготовленные Герценом, эти статьи выходили уже после его отъезда из Вятки в 1838-1842 гг. В некоторых из них авторское начало Герцена настолько явственно выражено, что, например, историк П. Н. Луппов считал анонимную статью «Русские крестьяне Вятской губернии» (Вятские губернские ведомости. 1838. № 4) по стилю изложения и содержанию материала именно герценовской.
К периоду вятской ссылки относятся первые размышления А. И. Герцена о сущности развития личности, о возрастных периодах этого развития и его движущих силах, которыми он делился с близкими ему учителями, а также в пись-
мах к Н. А. Захарьиной. В одном из них он сообщает ей план своей первой повести и, среди прочего, пытается дать возрастную периодизацию человека, выделяя следующие этапы: ребячество, юность, годы учебы, годы странствований, эпоха любви [19].
Исследователь В. А. Путинцев считает, что упомянутая повесть и опубликованные в журнале «Отечественные записки» в 1840-1841 гг. «Записки одного молодого человека», ярко рисующие нравы и быт г. Малинова (Вятки), есть две различные редакции одного произведения [20]. В нем Герцен называет «здоровый умственный быт» одним из главных источников развития личности, а важнейшей характеристикой такого быта считает выработанную с детства любовь к книге, привычку к систематическому осмыслению самостоятельного чтения.
С уважением относясь к лучшим представителям педагогической профессии и оказывая им на протяжении многих лет посильное содействие в интеллектуальном и общественно-политическом развитии, А. И. Герцен в своих произведениях давал характеристики различных типов учителей. В «Записках одного молодого человека» он в саркастических тонах рисует фигуру учителя вятской гимназии: «Какая-то бледная семинарская фигура с тем видом решительного идиотизма, который мы преимущественно находим у так называемых "ученых"» [21]. Это еще достаточно схематический «эскиз» местного «деятеля просвещения». В романе «Кто виноват?» он дает уже более яркую и разностороннюю характеристику провинциального учительства: «Учителя гимназии были, как это бывало в старину в наших школах, люди большей частью обленившиеся, огрубевшие в провинциальной жизни, отданные тяжелым материальным привычкам и усыпившие всякое желание знать что-нибудь» [22].
Нам представляется, что эти характеристики, основанные на впечатлениях, полученных А. И. Герценом от общения с некоторыми учителями вятской гимназии, не были в полной мере объективными, так как не совсем учитывали, скорее, совсем не учитывали, невысокое материальное и социальное положение учителей. Да и сам Герцен в дальнейшем неоднократно тепло вспоминал «подснежных друзей своих» - вятских учителей - и отмечал стремление к знаниям как одну из наиболее характерных черт их личности.
В то же время А. И. Герцен справедливо указывал на то, что главная причина невысокого уровня образованности значительной части местного учительства заключается в тяжелых социальных условиях, общей культурной отсталости, особенно явственно проявляющейся в отдаленных от столицы российских губерниях. Провинциальную жизнь он называл «обителью душев-
ной дремоты», в которой молодые учителя не находили достойного стимула к развитию своих духовных интеллектуальных интересов. Вятская гимназия, по свидетельству Герцена, в годы его ссылки не приобретала книг, которые могли бы заинтересовать учащихся, да и на их покупку не хватало средств. Эта жизнь оказывалась гибельной, прежде всего, для начинающего учителя, которому, по его мнению, особенно необходимы «внешние раздражения; ему нужна газета, которая бы всякий день приводила его в соприкосновение со всем миром, ему нужен журнал, который бы передавал каждое движение современной мысли, ему нужна беседа, нужен театр, -разумеется, от всего этого можно отвыкнуть, покажется, будто все это и не нужно, потом сделается в самом деле совершенно не нужно, то есть в то время, как сам человек уже сделался совершенно не нужен» [23].
В ранних произведениях молодого А. И. Герцена (1830-1840-е гг.) прослеживается ироничное, и даже отчасти сатирическое, отношение к педагогам. Однако позднее, переосмысливая свои вятские впечатления, он писал: «Учителя лицеев, гимназий, школ были одинокими стражами, безвестными пионерами великой гуманистической пропаганды, которая не доставляла ни славы, ни известности. Борясь с бедностью, отданные во власть грубой администрации, они нередко поступались своим личным достоинством, но, тем не менее, продолжали проповедовать идею независимости и ненависти к произволу. После литературы преподавательская среда также была представителем пробуждающегося сознания» (с. 191). Как видно из приведенной цитаты, отношение к педагогам А. И. Герцена с течением лет значительно изменилось. В 1860-е гг. он увидел в них даже целую «преподавательскую корпорацию» (А. П. Щапов, И. А. Худяков) и оценил ее нравственную силу в освободительном движении [24].
Определенный вклад в приобщение вятчан к культуре и просвещению А. И. Герцен внес своим участием в театральной жизни Вятки. Спектакли, активным участником которых он был, обычно носили благотворительный характер; вырученные средства передавались в пользу готовившейся к открытию публичной библиотеки. В своих воспоминаниях А. И. Герцен рассказывал о том, как он «выступал перед всем городом», слышал «аплодирование», радовался ему и «был в душе актером». Примечательно, что, находясь в вятской ссылке, А. И. Герцен не только учил других, но и стремился углубить свои знания. В одном из писем невесте он, в частности, сообщал, что решил научиться «писать по-немецки, как по-русски», для чего стал брать уроки у медика Карла Беттигера [25].
После отъезда из Вятки А. И. Герцен длительное время поддерживал связь с вятчанами, в том числе с учителями. Эта связь осуществлялась путем пересылки ему местных книг и журналов для последующей перепечатки наиболее интересных публикаций из них в герценовских изданиях. Так, в декабре 1865 г. в «Колоколе» была перепечатана смелая заметка из неофициального отдела «Вятских губернских ведомостей» (1865. 15 окт.), в которой сообщалось о том, как некий волостной писарь в Елабужском уезде вел следствие таким образом, что допрашиваемый несчастный крестьянин умер прямо в арестантской. «Волосы становятся дыбом! - негодовал А. И. Герцен. - Ну, господа, когда-нибудь вы поплатитесь за эти злодеяния!» После этой публикации редактор неофициального отдела К. А. Ген, кстати, ссыльный и уже находившийся под надзором полиции, был уволен по прямому указанию министра внутренних дел [26]. Само слово «Вятка» неоднократно употреблялось Герценом в значении синонима слова «ссылка».
Издания А. И. Герцена были хорошо известны в Вятке. Здесь их распространением занимались чиновник П. С. Сунцов, инспектор Вятской врачебной управы Н. И. Розов [27]. В 1862-1870 гг. в Вятке служил переведенный из Казани чиновник К. П. Перцов, советник губернского правления, один из корреспондентов «Колокола». Он состоял также и цензором «Вятских губернских ведомостей»; в дальнейшем был переведен в Пензу [28]. Налаженные связи с корреспондентами в России, в том числе и с проживавшими в Вятской губернии, позволяли А. И. Герцену и Н. П. Огареву оперативно получать подробную информацию о положении в России и местную прессу. В течение десяти - двенадцати дней издания «Вольной русской типографии» прибывали в Россию. Так, в Нижнем Новгороде английские служащие получали корреспонденцию из Англии (и в том числе «Колокол», который они раздавали знакомым) «в то же самое число», в которое они высылались из Лондона, то есть через 12 дней, учитывая разницу между старым и новым стилями [29].
Одним из распространителей герценовских изданий в Вятской губернии был купец из г. Слободского Вятской губернии Иван Прокофьевич Ворожцов, сочувствовавший взглядам «лондонского изгнанника» и специально ездивший в Англию для встречи с А. И. Герценом и Н. П. Огаревым. В 1861-1863 гг. он привозил с Нижегородской ярмарки номера «Колокола», повесть «Кто виноват?», «Рассказы о былом» (то есть «Былое и думы». - В. П.) и «какие-то еще мелкие брошюры». В 1863 г. в Нижнем Новгороде Ворожцов познакомился с иркутским купцом Н. Н. Пестеревым. Весной 1864 г. Пестерев ез-
дил в Англию, встречался там с Герценом и рассказал об этой встрече Ворожцову. В начале 1865 г. с этой же целью поехал в Лондон и Во-рожцов. Однако Герцена в Лондоне не оказалось, состоялась только встреча с Николаем Платоно-вичем Огаревым. Эта встреча послужила основанием для привлечения слобожанина к ответственности. В «Ведомости лиц, находящихся под надзором полиции в Вятской губернии в 18671868 гг.» под № 27 числится купец 2-й гильдии И. П. Ворожцов. Указано, что он находится под надзором полиции с 4 декабря 1867 г. «по подозрению в сношении с проживающими за границей изгнанниками Огаревым, Герценом и Утиным с целью вывоза из-за границы и продажи запрещенных книг и газет». Действительно, домой купец привез книгу Герцена «С того берега», свежие номера журналов «Колокол» и «Полярная звезда». 13 октября 1866 г. при обыске в квартире Ворожцова было найдено письмо Огарева, хотя его принадлежность Огареву Ворожцов отрицал и говорил, что письмо - от Пестерева.
Вот выдержки из этого письма: «Итак, мои хлопоты о вашей встрече, Иван Прокофьевич, кажется, были порожними, и я вам, пожалуй, только попусту помешал продолжать путь... Простите мне это за искреннее желание устроить встречу, которую я считал далеко не бесполезною. В том, что это время для нас идет не так, как нам бы его повернуть хотелось, не мы виноваты. Личная жизнь так пришиблена случайными обстоятельствами, что лишь бы пройти это время, спасая все, что можно спасти. и опять стать на ноги!.. Пора, кроме литературного дела, которое вертится в крошечном кружку и наиболее указывает на идеалы, даже не всегда ясно выработанные, пора приняться за практический труд, который близко ли, далеко ли ставит свой идеал, но развивает случающиеся обстоятельства, без развития которых ни шагу нельзя шагнуть. Но вы это сами хорошо понимаете и, может, спросите, зачем я это пишу? Затем, чтобы протянуть вам руку сочувствия, которая поддержала бы ваше убеждение, если встретятся люди, даже и хорошие, но смотрящие на дело с иной стороны. Кончу тем, что скажу вам: да, я страшно рад, что встретился с вами; почувствовал растущую силу практического направления. Жму руку вам и Л. (видимо, переводчику Лапре. - В. П.)... Ваш Н. О.».
На следствии было установлено, что Ворож-цов из Лондона привез в Россию печатный станок с шрифтом и оставил его в столице. Ворож-цов утверждал, что станок ему нужен якобы для печатания этикеток к спичечным коробкам, а свою поездку в Англию объяснял необходимостью приобретения там фосфора для своей спичечной фабрики. Свое участие в доставке нелегальных
изданий он отрицал, однако его переписка с братом и племянником указывает на то, что он распространял их в Слободском, Казани и других городах и искал людей для сбыта привезенной из Англии литературы, причем в переписке в целях «конспирации» «Колокол» был назван «звоном» [30].
В Вятской губернии наиболее последовательным сторонником просветительских и революционно-демократических взглядов А. И. Герцена был А. А. Красовский, владелец первой в губернии частной библиотеки, в которой были представлены сочинения В. Г. Белинского, А. И. Герцена, Н. П. Огарева, Н. Г. Чернышевского, Н. А. Добролюбова [31]. Под прикрытием библиотеки фактически работал нелегальный революционно-демократический кружок. О деятельности этого кружка было хорошо известно Герцену и Добролюбову. Последний, в частности, отмечал: «Теперь начинают и в Вятке, как, конечно, и в других захолустьях России, узнавать о заграничной деятельности Искандера» [32]. (Искандер - один из псевдонимов Герцена.)
Деятельность А. И. Герцена оставила заметный след в общественно-политической и культурной жизни Вятки. Открытие публичной библиотеки, газеты, театра, выставки кустарных промыслов далеко не случайно совпало по времени с достаточно кратким по продолжительности пребыванием А. И. Герцена в этом городе. Видный писатель и общественный деятель в значительной степени лично способствовал успешному осуществлению этих начинаний, так необходимых для культурного развития местных жителей. Ценностное значение практической деятельности А. И. Герцена, направленной на преодоление невежества, отсталости и реакции, тормозивших распространение просвещения в российской провинции, состояло в том, что она внесла существенный позитивный вклад в культурное развитие жителей Вятского края, послужила стимулом к повышению своего образования для передовой части местной молодежи. Велико было обаяние его личности на умы тогдашней молодежи, в особенности учительства, как наиболее подготовленной к восприятию его взглядов части населения типичной российской провинции.
Примечания
1. Герцен А. И. Былое и думы // Поли. собр. соч: в 30 т. М., 1956. Т. 8. С. 289. Далее ссылки на это издание даются в тексте в круглых скобках с указанием страницы.
2. Петряев Е. Д. Литературные находки. Киров, 1981. С. 33.
3. Герцен А. И. Письмо Н. А. Захарьиной. 24.11.1836 г. // Полн. собр. соч.: в 30 т. М., 1961. Т. 21. С. 120.
4. Герцен А. И. Письмо Н. И. и Т. А. Астраковым. Октябрь 1838 г. // Там же. С. 393.
5. Герцен А. И. Письмо Н. А. Захарьиной. 21.3.1837 г. // Там же. С. 151.
6. Там же. С. 276.
7. Войханская К. М. Сбылась мечта // Кировская правда. 1962. 6 апр.
8. ГАКО. Ф. 528. Оп. 81. Д. 577.
9. ГАКО. Ф. 562. Оп. 81. Д. 1341. Л. 288.
10. ГАКО. Ф. 616. Оп. 1. Д. 525. Л. 111об.
11. Памятники истории и культуры г. Кирова / сост. М. Н. Бойчук. Горький, 1986. С. 65.
12. Герцен А. И. Речь, сказанная при открытии публичной библиотеки для чтения в г. Вятке // Полн. собр. соч.: в 30 т. М., 1954. Т. 1. С. 367.
13. Там же. С. 368.
14. Шиллегодский С. П. А. И. Герцен о чтении детей и юношества // Ученые записки ЛГПИ им. А. И. Герцена. Т. 196. Л., 1959.
15. ГАКО. Ф. 582. Оп. 126. Д. 17. Л. 8.
16. Герцен А. И. Личное объяснение // Полн. собр. соч.: в 30 т. М., 1959. Т. 16. С. 119.
17. Там же. С. 120.
18. Помелова Е. В. Вятский ссыльный профессор К. В. Шапалинский // Проблемы вузовской и школьной педагогики: тез. докл. регион. науч.-практ. конф. «Четвертые Есиповские Чтения» / отв. ред. Л. А. Штыкова. Глазов, 2001. С. 20-22.
19. Герцен А. И. Письмо Н. А. Захарьиной. 29.6.1836 г. // Полн. собр. соч.: в 30 т. М., 1961. Т. 21. С. 85-86.
20. Путинцев В. А. Герцен-писатель. М., 1952. С. 35.
21. Герцен А. И. Записки одного молодого человека // Полн. собр. соч.: в 30 т. М., 1954. Т. 1. С. 289.
22. Герцен А. И. Кто виноват? // Полн. собр. соч.: в 30 т. М., 1954. Т. 4. С. 157.
23. Там же. С. 158.
24. Зейлигер-Рубинштейн Е. И. Педагогические взгляды А. И. Герцена. М., 1958. С. 81.
25. Петряев Е. Д. Вятский наставник Герцена // Кировская правда. 1970. 7 авг.
26. ГАКО. Ф. 582. Оп. 130а. Д. 11.
27. Вульфсон Г. Н. Разночинно-демократическое движение в Поволжье и на Урале в годы первой революционной ситуации. Казань, 1974. С. 146.
28. Петряев Е. Д. Люди. Рукописи. Книги. Киров, 1970.
29. Эйдельман Н. Я. Корреспонденты вольной печати Герцена и Огарева в период назревания первой революционной ситуации в России: дис. ... канд. ист. наук. М., 1963. С. 392.
30. Пленков В. Г. Из Вятки в Лондон, к Герцену // Кировская правда. 1962. 6 апр.
31. Абрамов К. И. История библиотечного дела в СССР. М., 1970. С. 62-63; Сергеев В. Д. А. А. Красов-ский. Киров, 1977. С. 45.
32. Добролюбов Н. А. Дневник 1856 г. // Собр. соч.: в 9 т. М., 1962. Т. 3. С. 492.
УДК 378+316.42
А. Б. Тимшин
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ СОЦИАЛЬНОГО ПАРТНЁРСТВА В ПРОФЕССИОНАЛЬНОМ ОБРАЗОВАНИИ
В данной статье автор сравнивает подходы к проблеме социального партнёрства, сформировавшиеся в различных науках. В статье также рассматриваются различные точки зрения на проблему социального партнёрства как педагогического феномена. Анализируя различные подходы к проблеме, автор формулирует теоретические основы социального партнёрства в профессиональном образовании, выделяет его специфику.
In the paper of A. B. Timshin it is compared approaches to the problems of social partnership formed in different sciences. It is also given different points of view on the problem of social partnership as a pedagogical phenomenon. After analyzing of different approaches to the problem the author formulates the theoretical fundamentals of social partnership in vocational education and detects its specificity.
Ключевые слова: профессиональное образование, профессиональная компетентность, социальное партнёрство.
Keywords: vocational training, professional competence, social partnership.
Образование во все времена считалось непреходящей ценностью, ибо оно является основой экономического развития общества, одним из факторов социальной стабильности, источником роста интеллектуального ресурса и духовно-нравственного потенциала населения. Однако в современных условиях требуется эффективная модель функционирования учреждений профессионального образования, модель гармоничного баланса требований и объединения усилий субъекта образовательного процесса и потребителей его результатов. Социально-экономическая реальность требует от системы профессионального образования подготовки специалистов качественно нового типа: конкурентоспособных, инициативных, компетентных, предприимчивых, высококвалифицированных, коммуникабельных, имеющих навыки делового общения, легко адаптирующихся к изменениям, способных к анализу сложных ситуаций и принятию ответственных решений, постоянно повышающих уровень образования и квалификацию. В настоящее время возникает необходимость, осуществлять подготовку специалистов в «опережающем режиме», т. е. содержательно и процессуально опережать профессиональное образование человека относительно уровня развития производства. Институт социального партнерства позволяет на практике реализовать эту цель. Переход
© Тимшин А. Б., 2012
