CC BY
11
УДК 811.11:81'42
ДЕТАЛЬ В КАРИКАТУРЕ ВАЛЬТЕРА ХАНЕЛЯ: ЗНАЧЕНИЕ ПРЕДМЕТОВ МЕБЕЛИ
DETAIL IN WALTER HANEL'S POLITICAL CARTOON: MEANING OF FURNISHINGS
© 2019
Г.Л. Денисова G.L. Denisova
Жанровые особенности политической карикатуры определяют значимость каждой детали изображения, в том числе и изображений предметов мебели. Проведенный нами анализ политических карикатур Вальтера Ханеля свидетельствует о том, что карикатурист использует изображение предмета мебели в качестве маркера важных для сообщения признаков персонажа, опираясь на личный опыт адресата сообщения, его фоновые знания. Активируя разнообразные векторы ассоциативных связей соответствующих понятий и представлений на лингво-когнитивном уровне немецкой языковой личности, карикатурист может закреплять за изображением отвлеченное значение, которое при определенных обстоятельствах развивается в символическое значение. Основание для представления отвлеченного понятия изображением предмета материального мира образует связь прямого и переносного значения обозначающей его лексемы на вербально-семантическом уровне немецкой языковой личности. Манипулируя изображениями предметов мебели, которым соответствуют разные гипонимы в объеме одного гиперонима, подменяя одно изображение другим, художник формирует оппозиции, которые образуют основание для характеристики персонажа. Искажение/трансформация изображения или его подмена как способы отступления от нормы служат созданию комического эффекта и привносят дополнительную информацию в сообщение. Опираясь на многомерные связи слов, обозначающих предметы мебели, во фразеологических единицах и паремиях, художник задействует отраженный в последних опыт немецкого народа, повышает информативную ценность сообщения. Кодирование в сообщение фразеологических единиц усиливает его диалогизм, расширяет его границы, дает новые возможности для интерпретации и декодирования сообщения адресатом. Изображение предмета мебели в карикатуре Вальтера Ханеля является частью сообщения, которое обращено к немецкой языковой личности как к адресату, знакомому с обсуждаемой проблемой или политической ситуацией, которой посвящена карикатура. Обращенность к адресату и единство вербальных и изобразительных средств в карикатуре как поликодовом тексте обусловливают успешность декодирования сообщения только в его целостности. Другими словами, прочтение значения изображения предмета мебели предполагает внимание к контексту, в котором представлено изображение.
Ключевые слова: политическая карикатура; деталь в политической карикатуре; креолизованный текст; поликодовый текст; немецкая языковая личность; фоновые знания; концепт; прямое и переносное значение лексемы; фразеологические единицы; паремии; диалогизм текста; адресант; адресат; Вальтер Ханель.
Genre features of a political cartoon predetermine importance of every detail in the picture including images of furnishings. The careful analysis of Walter Hanel's political cartoons shows that the caricaturist uses images of furnishings as markers of his personage's distinctive characteristics or features basing himself upon the addressee's personal experience and his background knowledge. Activating some vectors of the associative relations of appropriate notions and ideas on the lexico-cognitive level of the German language personality, the caricaturist can connect an abstract notion with the depicted image, which can develop symbolic meaning under certain conditions. The ground for the presentation of an abstract notion with help of the depicted image of a material object is formed by the existing connection between the direct and figurative meaning of the same word, which is used to name it, on the lexico-semantic level of the language personality. Manipulating with the images of furniture articles, which correlate with different hyponyms in the scope of the same common noun, substituting one image for another, the caricaturist forms oppositions, which help to characterize a personage (chair (is available for an adult) ^ 'experienced' - high-chair (is available for a baby) ^ 'inexperienced'). Distortion or transformation of the depicted image (the bed, which bears a strong resemblance to a coffin) and its substitution for another image (bed ^ cradle) contribute to comical effect and add some further information to the message of a political cartoon. Basing himself upon multidimensional relations of the words (designations of different pieces of furniture) in German phraseological units and proverbs, the caricaturist activates the German folk experience saved in them, increases the message comprehension of a political cartoon. Interweaving of phraseological units with the message of a political cartoon increases its ad-dressness, broadens out its bounds, and gives new possibilities for its further interpreting and decoding by the addressee. The image of a furniture article depicted in Walter Hanel's political cartoon is a part of a message that is addressed to the German language personality as an addressee who knows about the discussed problem and political situation which the message in form of a political cartoon deals with. Its addressness and unity of verbal and iconic
means in the political cartoon as a polycode text condition its successful decoding only in its wholeness. In other words, the identification of its meaning claims attention to the context in which the depicted image is used by the caricaturist.
Keywords: political cartoon; detail in political cartoon; creolized text; polycode text; German language personality; background knowledge; concept; direct and figurative meaning of the word; phraseological units, proverbs; addressness of text; addresser; addressee; Walter Hanel.
В художественном тексте каждая деталь (самая малая единица предметного мира произведения), изображенная автором, способна ввести в сплетение смыслов и донести авторский посыл [1, с. 40-41]. Данное суждение, в нашем представлении, верно и для сообщений в форме политической карикатуры, жанровой особенностью которой является «мгновенное преломление действительности через призму видения карикатуриста» [2, с. 51]. Целью данной статьи является определение смыслов, которые несут изображения предметов мебели в пространстве политической карикатуры.
Исследование осуществляется на материале собрания карикатур Дома истории ФРГ, а именно рисунков признанного мастера политической карикатуры Вальтера Ханеля. В настоящее время карикатуры Вальтера Ханеля находятся в свободном доступе на сайте музея «Haus der Geschichte der Bundesrepublik Deutschland» [3].
Следует обратить внимание на тот факт, что в структурировании политической карикатуры как поликодовом тексте задействованы коды разных семиотических систем (вербальные и иконические) [4, с. 8]. Указанное обстоятельство обусловливает необходимость обращения к представлению о сложной структуре языковой личности, в которой Ю.Н. Караулов выделяет три уровня:
- вербально-семантический, или лексикон личности; лексикон, понимаемый в широком смысле, который включает и фонд грамматических знаний личности;
- лингво-когнитивный, представленный тезаурусом личности, в котором запечатлен «образ мира», или система знаний о мире;
- мотивационный, или уровень дея-тельностно-коммуникативных потребностей, отражающий прагматикон личности, т.е. си-
стему ее целей, мотивов, установок и интенций [5, с. 238].
Вербальные и иконические коды проецируются на разные уровни языковой личности, каждый из которых определяется своим набором единиц и возможными методами их исследования. Последнее определяет необходимость использования в ходе анализа разных методов: как элементов собственно лингвистических приемов (контекстуального, дефиниционного анализа, анализа сочетаемости лексемы), так и элементов семантико-когнитивного анализа (анализ фразеологических номинаций концепта, его номинативного, паремиологиче-ского и ассоциативного полей [6]).
Стул как символ обладания властью
Анализ политических карикатур показал, что изображение предметов мебели используется для обозначения отвлеченных понятий с целью зримого, предметного представления последних. В основании данного способа обозначения в сообщении в форме политической карикатуры, по нашим наблюдениям [7, с. 290], лежит, как и в естественном языке, «принцип наглядности», универсальность которого в освоении непредметных сущностей в естественном языке отмечает Н.К. Рябцева [8, с. 125].
В качестве иллюстрации того, что изображение стула может предметно представлять отвлеченное понятие, каковым является понятие 'обладание властью', можно привести карикатуру 1992 года, которая посвящена влиянию мафии в Италии. На карикатуре Вальтер Ханель изображает огромный стул, на спинке которого обозначено место действия Italia. Стул возвышается над головами людей, внимание которых приковано к персонажам, стоящим на сиденье стула. Их принадлежность к мафии обозначена надписью Mafia на первом из них, ко-
торый поднял правую руку, сложив пальцы в знак победы (V). Персонажи на стуле выглядят как герои фильма об итальянских мафиози: их строгие официальные костюмы и шляпы - черного цвета, глаза - за черными солнцезащитными очками.
То, что стул предметно представляет властные полномочия персонажа, который его занимает, находит подтверждение в вербальной части политической карикатуры. Например, в карикатуре 1992 года «Mein Gott, - sieht unser OB heute aber wieder blass aus...!» («Боже мой, - сегодня наш бургомистр снова выглядит бледно.!») аббревиатура OB (бургомистр) обозначает занимаемую должность персонажа, восседающего на стуле, спинку которого венчает изображение медведя - центрального элемента на гербе Берлина. В карикатуре 1989 года «Die Sterne lügen nicht...» («Звезды не лгут.») высокое положение в определенной социальной группе персонажа, который сидит на стуле, отмечено надписью Hausmann ('глава семьи ', 'хозяин дома ') на спинке стула. Рассматривая ассоциативные связи лексемы Hausmann и ее дефиницию в одноязычном толковом словаре, отмечаем, что они содержат прямые указания на функцию принятия решения и обладание властными полномочиями. Лексема Hausmann/Hausmeister имеет ассоциативную связь со словом Hausrecht ('право главы семьи/хозяина дома ') и словосочетаниями с данной лексемой: Hausrecht brauchen/ausüben ('пользоваться правом хозяина дома ') [9, с. 268], sein Hausrecht gegen j-n brauchen ('указать кому-либо на дверь, выгнать кого-либо') [10]. В дефиниции лексемы 'Angestellter, der für die Instandhaltung eines (öffentlichen) Gebäudes verantwortlich ist' ('служащий, отвечающий за порядок в (государственном) учреждении') [11, с. 1746] акцентируется принадлежность к государственной структуре и обладание властными полномочиями.
Определяя, почему изображение стула используется в карикатуре как предметное представление отвлеченного понятия, мы обратили внимание на то, что лексемы
Sitz и Platz входят в области номинативных полей разных концептов.
С одной стороны, данные лексемы являются элементами ряда Platz; Stelle; Ort (пункт); Sitz, Sitzplatz (для сидения) [10]. Большинство перечисленных лексем могут обозначать место для сидения, в том числе и стул. Слова Sitz и Platz образуют устойчивые словосочетания, проецирующиеся на представления о ситуациях, в которых предполагается место для сидения: seinen Sitz einnehmen ('занять свое место, усесться'), sich auf einen Sitz niederlassen ('сесть на место'), er lehnte sich in den Sitz zurück ('он прислонился к спинке стула') [11, с. 3432]; Platz nehmen, einen Platz besetzen ('занять место, сесть'), er bot ihr seinen Platz an ('он предложил ей свое место') [11, с. 2814].
С другой стороны, данные лексемы могут развивать переносное значение 'назначение, должность' и входить в ряд Stelle, Anstellung ('служба', 'работа'); Posten, Stellung ('должность'). В данном значении слова Sitz и Platz образуют словосочетания: er hat im Rate Sitz und Stimme ('он член совета с правом голоса') [10]; er füllt seinen Platz gut aus ('он полностью соответствует занимаемой должности'), er hat seinen Platz verloren ('он потерял свое место/должность') [12, с. 481].
В нашем представлении, ассоциативная связь прямого и переносного значения лексемы Platz на вербально-семантическом уровне немецкой языковой личности служит основанием для предметного представления отвлеченного понятия 'обладание властью' в вышеупомянутой карикатуре 1992 года «Mein Gott, - sieht unser OB heute aber wieder blass aus...!» На рисунке Эберхард Дипген по прозвищу «Der blasse Eberhard» («Бледный Эберхард»), который был бургомистром объединенного Берлина с 1991-го по 2001 год, изображен сидящим на стуле, который для него слишком велик, ноги Эберхарда не достают до пола. Рисунок представляет собой иллюстрацию внутренней формы немецких фразеологизмов er ist nicht am richtigen Platz, er ist dort
fehl am Platz, er ist hier nicht am rechten Platz [12, с. 481], которые имеют значение 'он здесь не на месте, он не соответствует своему назначению '. Искажение изображения (игра с соразмерностью стула и персонажа) является приемом создания комического эффекта и передачи модальности сообщения.
Модальность сообщения передается также предпочтением определенного элемента из ряда возможных изображений мест для сидения1.
В качестве примера приведем карикатуру 1976 года «Da hat irgendjemand diesen Stuhl für Kohl hingestellt !» («Кто-то поставил этот стул для Коля!»). На ней изображен зал, полный людей. Повод, по которому они собрались, обозначен на плакате, который прикреплен на стене: Der Kanzlerkandidat der CDU diskutiert über weltpolitische Probleme (Кандидат на пост канцлера от Христианско-демократического союза обсуждает вопросы внешней политики). За столом президиума стоят три стула, центральный представляет собой детский стульчик на высоких ножках (чтобы ребенок мог сидеть за одним столом с взрослыми) с круглым отверстием в середине сиденья, под которое подставлен ночной горшок. Реплика, вынесенная в заголовок карикатуры, указывает на то, что этот стул предназначен для Гельмута Коля, кандидатура которого была выдвинута на пост федерального канцлера в 1976 году. Изображение детского стульчика за столом президиума представляет собой прозрачный намек на отсутствие у кандидата должного опыта в вопросах внешней политики.
1 Речь идет о предметах, которые соотносятся с понятиями гипероним ^ гипоним 1, гипоним 2 (например: Sitz ^ Stuhl, Kinderstuhl). Гипероним и гипоним связаны отношением подчинения (субординации), которое представляет отношение вида и рода. Гипероним соотносится с понятием о роде предметов (Sitz). Гипоним представляет понятие о виде предметов (Kinderstuhl). Объем последнего понятия (Kinderstuhl) целиком входит в понятие первого (Sitz), но не исчерпывает его.
Неуместность детского стульчика в президиуме на представительном собрании, которое посвящено вопросам внешней политики, позволяет художнику оформить модальность сообщения, дать оценку кандидату. В основании оценки лежит оппозиция Erwachsene 'взрослый' ^ Kleinkind 'ребенок'. Ситуация, в которой реализуется указанная оппозиция, определяет дифференциальный признак 'наличие опыта, знания '. Комический эффект создается путем оперирования элементами одного понятийного ряда Sitz по признаку 'лицо, для которого предназначен данный предмет'. Художник заменяет типичный для изображаемой ситуации элемент понятийного ряда Stuhl (предназначенный для взрослого) на другой элемент, неуместный в данном случае. Осуществленная замена служит инструментом, с помощью которого карикатурист направляет вектор ассоциативных связей к фоновым знаниям адресата сообщения, к рекомендациям по поводу детей, которые хранятся в его памяти. В данном случае возможна активация ассоциативной связи с немецкой пословицей: Messer, Gabel, Scher' und Licht taugt für kleine Kinder nicht 'Опасные предметы не для рук маленьких детей' [11, с. 2083].
Следует отметить, что дополнительные смыслы, которые художник вводит в сообщение, не обязательно связаны с полной заменой элемента одного понятийного ряда другим. К примеру, в карикатуре 1976 года «Der Wahlkampf hat schon begonnen...» художник создает комический эффект, изображая представителей социально-либеральной коалиции во главе с Гельмутом Шмидтом пристегнутыми к их стульям в Бундестаге ремнями безопасности, как к автомобильным креслам. Изображение стульев, оснащенных ремнями безопасности, акцентирует вторую непосредственно составляющую композиты Wahlkampf в вербальной части карикатуры и подводит адресата сообщения к сравнению изображаемой ситуации с автомобильными гонками.
С позиций современной лингвистики сравнение представляет собой когнитивный
механизм, связанный с переработкой индивидом опыта познания, который разворачивается как реакция на внешнее воздействие или является результатом внутреннего усилия, направленного на выявление характеристик актуальной ментальной репрезентации [13]. Понимание сравнения как когнитивного механизма позволяет рассматривать его как средство интроспекции во внутренний мир персонажа. В рассматриваемом рисунке находит отражение авторская интроспекция во внутренний мир персонажей, которая предполагает представление авторской позиции [14, с. 73, 75-76]. Реализуя указанное сравнение, художник подчеркивает напряженность избирательной кампании, внутреннюю готовность и решительный настрой социально-либеральной коалиции на выборы в Бундестаге.
Анализ карикатур Вальтера Ханеля позволил выявить признаки, которые служат основанием для использования изображения стула как предметного представления отвлеченного понятия 'обладание властью': 'огромные размеры стула', 'стул возвышается над головами людей', 'располагается на возвышении', 'украшен изображением герба', 'располагается в месте, где принимаются решения, имеющие государственное значение'. Перечисленные признаки обнаруживаются в семантической структуре слова Thron (трон) в ходе анализа его дефиниций и сочетаемости: (1) дефиниции: 'Prunkvoller Sessel eines Monarchen für feierliche Anlässe, der meist erhöht aufgestellt ist' [11, с. 3731], 'für feierliche Anlässe bestimmter repräsentativer, meist erhöht aufgestellter Sessel, Sitz eines Monarchen' [15, с. 1149]; (2) примеры сочетаемости: den Thron besteigen ('взойти на престол'), j-n auf den Thron erheben ('возвести на престол').
Составители словаря «Handwörterbuch der deutschen Gegenwartssprache» в словарной статье Thron обращают внимание на то, что предмет, обозначаемый лексемой Thron,
является символом1 монархической власти («auch als Sinnbild der Regierungsgewalt einen Monarchen» [15, с. 1149]).
В нашем представлении, указанное обстоятельство в условиях переноса признаков символа монархической власти на изображение стула в политической карикатуре образует основание для предметного представления последним понятия 'обладание властью'.
Письменный стол как признак права принимать решение
К вышерассмотренному понятию 'обладание властью' (1-я группа карикатур) в смысловом отношении близко понятие 'обладание полномочиями принятия решения ' (2-я группа карикатур), признаком которого в карикатурах Вальтера Ханеля стало изображение письменного стола чиновника. Вместе с тем, по нашим наблюдениям, между группами картинок, в которых предметы мебели представляют указанные понятия, существуют отличия. В первой группе карикатур персонажи, располагающиеся на стуле, обязательно идентифицируются: называются их имена, занимаемая должность, определяется их положение в социальной группе, принадлежность к конкретной организации. Во второй группе карикатур за типичным столом чиновника с обычными для него атрибутами (телефоном, перьевой ручкой, пресс-папье, печатью) удобно устроился персонаж, представляющий прототип2 государственного служащего: упитанный лысоватый человек в официальном костюме и белой мужской сорочке с большими очками в роговой оправе на носу.
1 Символ - когнитивное образование, обладающее мотивационной основой [16, с. 73]. Символ «характеризуется тем, что он не до конца произволен; он не вполне пуст, в нем есть рудимент естественной связи между означающим и означаемым» [17, с. 71].
2 Прототип - «категориальный концепт, дающий представление о типичном члене определенной категории» [18, с. 133], «представление о типичном члене определенной категории» [19, с. 36-38 ; 20, с. 305].
Именно так, к примеру, выглядит персонаж на карикатуре 1975 года «Wir sollten den Leuten wirklich endlich zeigen, wie ernst die Lage ist!» («В конце концов, мы должны показать людям, насколько серьезно положение!») или на карикатуре 1985 года «Wie erfreulich Frl. Lilo, Sie waren also in einen kleinen Verkehrsunfall verwickelt und ich dachte schon, Sie hätten sich auch in die DDR abgesetzt» («Рад узнать, фрейлейн Лило, что Вы замешаны только в незначительной дорожной аварии, а я уж думал, что Вы тоже сбежали в ГДР»). Расположение персонажа за письменным столом служит для адресата сообщения опорой при определении исполняемых ролей в изображаемой ситуации «прием в кабинете государственного служащего»: чиновник сидит за столом ^ посетитель, как правило, стоит перед ним. То, что чиновник является лицом, которое принимает решение, подтверждается вербальными и изобразительными средствами: он одобрительно хлопает в ладоши, выражает свое мнение вербальными средствами.
Используя оценочно окрашенные образы при изображении персонажа за столом, художник передает свое отношение к сложившемуся положению дел. На карикатуре 1984 года Вальтер Ханель рисует за письменным столом осла в шорах, закрытых от посетителя очками. Бюрократ в образе осла явно страдает избыточным весом, он еле умещается за письменным столом, перед которым стоит немецкий бюргер. Изображение осла проецируется на слово Esel на вербально-семантическом уровне немецкой языковой личности и активирует связи лексемы на лингво-когнитивном уровне.
Следует отметить, что лексема Esel (в переносном значении 'дурак/глупец') обнаруживает ассоциативную связь с лексемой Eselei ('глупость') ('dumme, törichte Handlung' [15, с. 351]). Обозначенная ассоциативная связь закреплена во фразеологических словосочетаниях störrisch wie ein Esel ('упрямый как осел'), der Esel geht voran ('«я» последняя буква в алфавите')
[9, с. 159] и в немецких пословицах: Esel bleibt ein Esel, und käm' er nach Rom (Осла хоть в Париж, все будет рыж); Als Esel geboren, als Esel gestorben (Родился неумным, и умрешь дураком); Aus dem Esel wird kein Reitpferd, magst ihn zäumen, wie du willst (Из большого осла не выйдет слона); Ein Esel kraut den anderen (Дурак дурака хвалит) [21, с. 77-78]. Многообразие фразеологических единиц, в которых закреплено переносное значение лексемы Esel, объясняет, почему в картине мира немецкой языковой личности животное, обозначаемое данным словом, олицетворяет ограниченность и глупость («Sinnbild der Einfalt und Dummheit» [11, с. 1158]).
Лексема Esel в переносном значении имеет помету Schimpfwort (бранное слово) [11, с. 1158 ; 15, с. 351]. По наблюдениям В.И. Карасика, в пейоративы, в основе которых лежит сравнение с эталоном-представителем животного мира, имплицируется комплекс отрицательных свойств, присущих или приписываемых животному. Употребление пейоративов данной группы имеет целью оскорбить или высмеять человека [22, с. 253]. Последнее определяет намерение художника, который представляет бюрократа в образе осла.
Детали изображения углубляют комический эффект и несут дополнительные смыслы, связанные с характеристикой персонажа. Шоры на глазах подчеркивают нежелание чиновника что-либо видеть. Оплетающая персонаж паутина и его иссохшие до костяшек кисти рук как признаки отсутствия движения в течение продолжительного времени являются в политической карикатуре косвенными темпоральными показателями [2] и прозрачным намеком на сроки решения вопросов, которыми занимается чиновник-бюрократ.
Следует обратить внимание на то, что лексема Tisch входит в состав фразеологических единиц, проецирующихся на линг-во-когнитивном уровне немецкой языковой личности на область понятий, которые связанны с представителем государственной власти (der grüne Tisch ('канцелярский
стол, букв. стол с зеленым сукном')), его оценочной характеристикой (am grünen Tisch sitzen ('быть оторванным от жизни/не выходить из кабинета')) и оценкой способов решения вопросов (etwas am grünen Tisch entscheiden / etwas vom grünen Tisch aus entscheiden (regeln) ('решать что либо, сидя в кабинете, в отрыве от жизни, от практики')) [9, с. 567-568].
Таким образом, использование изображения стола в политической карикатуре как маркера роли чиновника и признака права принимать решение при изображении ситуации «прием у государственного служащего» находит основание в представлении о данной ситуации, которое формируется как на основе личного опыта адресата сообщения, так и на основе опыта, закрепленного во фразеологизмах немецкого языка.
Стол переговоров
На карикатуре 1989 года, посвященной вопросу объединения Германии, изображен круглый стол, в центре которого в бреши Берлинской стены, которая разделяла западный и восточный Берлин на протяжении существования ГДР, обнимаются западный и восточный Михель. Они похожи друг на друга как две капли воды в их традиционных немецких головных уборах в форме конусовидного колпака (Zipfelmütze). По сторонам стола стоят два стула, на спинках которых обозначены фамилии политиков, сыгравших решающую роль в решении вопроса об объединении Германии: Буш и Горбачев.
Основание для визуализации концепта ПЕРЕГОВОРЫ изображением стола со стульями находим во внутренней форме фразеологических единиц, которые входят в его номинативное поле: der runde Tisch ('стол переговоров, круглый стол'), beide Parteien an einen Tisch bringen ('усадить стороны за стол переговоров') [9, с. 567]; ein Gespräch am runden Tisch ('переговоры между равноправными партнерами') [11, с. 3740]; am runden Tisch ('за круглым столом / за столом переговоров'), sich mit je-
mandem an einen Tisch setzen ('сесть за стол переговоров') [10].
Комический эффект создается искажением/трансформацией изображения, которое одновременно служит средством передачи дополнительной информации. К примеру, на карикатуре 1992 года «Sie sitzen so weit weg - ich kann sie überhaupt nicht verstehen!» («Вы сидите так далеко - я не в состоянии Вас понять!»), которая посвящена переговорам по тарифным ставкам 1992 года, чтобы показать отношение работодателей и правительства федерации к требованию Объединения немецких профсоюзов (DGB) о повышении зарплат на 10,5%, художник изображает человека, который представляет профсоюзы, сидящим на стуле с такими длинными ножками, что стул практически вознес его к потолку. В вербальной части сообщения оценочное отношение работодателей к предъявленному требованию, которое детализирует и дополняет сообщение о факте переговоров, эксплицируется словосочетанием so weit weg ('настолько далеко') и сочетанием смыслового глагола verstehen c модальным глаголом können ('мочь/быть в состоянии/иметь возможность') с отрицанием.
Замена стола переговоров изображением другого гипонима, который также находится в области гиперонима Tisch, позволяет автору передать модальность сообщения, выразить свое отношение к персонажам карикатуры. Иллюстрацией обращения к замене изображения одного гипонима другим служит карикатура 1989 года «Was können Sie sonst noch, Meister?» («Что Вы еще можете, мастер?»). На карикатуре за столом жюри сидит Дядя Сэм - символический образ, который представляет Соединенные Штаты Америки. Перед столом в трико циркового гимнаста, которое облегает его далеко не атлетическую фигуру, демонстрирует свой номер Горбачев: стоя на правой ноге, он высоко поднял в левую сторону другую ногу и развел в стороны обе руки. На его руках, ноге и на голове, образуя пирамиды, расселись упитанные белые голуби с лавровыми ветвями в клю-
вах, на одном из них обозначена тема рисунка Abrüstungsinitiativen ('инициативы о разоружении'). Изо рта Горбачева в направлении Дяди Сэма вылетела маленькая худенькая птичка с лавровой веточкой в клюве. Опираясь на фоновые знания адресата сообщения о полномочиях члена жюри, художник подчеркивает весомость решений той стороны, которая представлена образом Дяди Сэма. Нелепый образ Горбачева и роль, которая ему отведена, служат инструментами создания комического эффекта. Судя по размерам птички, которая вылетает изо рта Горбачева, его предложения, в оценке карикатуриста, - мизерны.
Значение кровати в пространстве политической карикатуры
Изображение кровати может входить в локальную структуру текста, определяя место действия и физическое состояние персонажа, находящегося в ней, как в карикатуре 1992 года, на которой художник изображает Эриха Хонеккера, бывшего государственного лидера ГДР, на больничной койке.
В политическом дискурсе, по наблюдениям Р.Д. Керимова, указание на болезненное состояние развивает метафорическое значение и используется как представление о сбое в нормальной работе [24, с. 173]. Пример использования изображения кровати для передачи указанного смысла наблюдаем в карикатуре 1991 года «Ein ganz schwieriger Fall; Totaler Identitätsverlust!» («Очень сложный случай. Полная утрата идентичности!»). В пространстве карикатуры на медицинской кушетке лежит персонаж с нашивками НАТО и символом Североатлантического союза (четырехлу-чевая звезда в круге) вместо лица: рисунок посвящен утрате прежних целей Североатлантическим союзом в 1949 году в связи с распадом Организации Варшавского договора, в которую входили страны социалистического лагеря.
По наблюдениям Р.Д. Керимова, в политическом дискурсе для негативной праг-
матической оценки ситуации, связанной с прекращением определенных социальных процессов, используются также элементы, которые группируются в ассоциативной области концепта СМЕРТЬ [23, с. 172]. Иллюстрацию передачи данного смысла с помощью трансформации изображения кровати наблюдаем в карикатуре 1991 года «Nur keine Angst Liebes...» («Не надо бояться, дорогой...»). Трансформируя изображение кровати, художник сохраняет у ложа, на котором лежит персонаж-персонификация Бонна, высокое изголовье кровати, превратив его нижнюю часть в подобие открытого гроба, у которого собрались лидеры объединенной Германии. Изображение активирует вектор ассоциативных связей с лексемами Sterbebett / auf dem Sterbebett ^ Totenbett / auf dem Totenbett ('на смертном одре'), которые, как и изображение, проецируются на область ассоциативного поля концепта СМЕРТЬ и входят в модальную структуру сообщения о переносе столицы объединенной Германии из Бонна в Берлин.
В карикатуре 1989 года «TornadoGeschäft», темой которой стали разногласия в правительстве между федеральным канцлером Гельмутом Колем и министром иностранных дел Гансом-Дитрихом Геншером относительно поставок в Иорданию истребителей-бомбардировщиков «Торнадо», кровать представлена супружеским ложем (Ehebett). Изображение выполняет функцию визуальной метафоры, суть которой, как и метафоры в вербальном тексте, «понимание и переживание сущности одного вида в терминах сущности другого вида» [24, с. 27]. Необходимое единство правительства художник представляет, изображая противоборствующие стороны супругами, лежащими на одной постели. Следует отметить, что в немецком языке устойчивые словосочетания ein [das] Bett teilen, in einem Bett liegen ('делить супружеское ложе') развивают переносное ироническое значение 'быть заодно' [10]. Р.Д. Керимов замечает, что ме-
тафора родства в немецком политическом дискурсе аккумулирует семы 'сплоченность', 'доверительные отношения' [23, с. 177]. Отсутствие единства и существующие разногласия между персонажами на карикатуре нашли отражение в том, что они лежат валетом.
Комический эффект создается обращением к метафоре супружеских отношений и к демаскулинизации Геншера, которому художник отводит женскую роль. Распределение ролей между персонажами проясняет позицию автора карикатуры, который, как можно предположить, апеллирует к народной мудрости, закрепленной в немецких пословицах: Die Weiber haben langes Haar und kurzen Sinn / Die Weiber haben lange Röcke und kurze Gedanken (У бабы волос долог, да ум короток) [21, с. 253]; Wo der Teufel nicht hinkommt, da schickt er ein altes Weib hin (Куда черт не может пройти, туда он посылает старую бабу); Wo Weiber führen das Regiment, da nimmt's selten ein gut End (Видима беда, коли за хозяина жена); Wer der Weiber Joch muss tragen, hat von großer Not zu klagen (Худо мужу тому, у которого жена большая в дому); Nährt das Weib den Mann, muss er ihr Spiel sein (Горе тому дому, коим владеет жена) [21, с. 251].
В карикатуре 1984 года, посвященной реакции ФРГ на огромный военный потенциал, накопленный в мире, и военные конфликты в середине 1980-х годов, Вальтер Ханель изображает немецкого Михеля, который сладко спит на верхней части земного шара в детской колыбели. Земной шар -почти черного цвета, и к нему для полного сходства с бомбой художник пририсовывает тлеющий запальный шнур. Подменяя изображение кровати для взрослого (Bett) детской колыбелью (Wiege), художник формирует оппозицию, которая определяет отношение персонажа к реальной угрозе уничтожения мира: Bett (предназначено для взрослого) ^ 'осторожный' - Wiege (предназначено для ребенка) ^ 'беспечный'.
Последний признак закреплен в устойчивом словосочетании немецкого языка sich in Sicherheit wiegen 'чувствовать, мнить себя в полной безопасности' [11, с. 4351].
Ирония автора чувствуется в надписи на одеяле, которым накрылся Михель «Ruhe sanft». Надпись является прозрачным намеком на речевое клише Ruhe sanft, ruhe in Frieden! (Мир праху твоему).
Таким образом, карикатурист может использовать изображение кровати как локальный показатель, который определяет место действия и физическое состояние персонажа. Манипулируя изображениями гипонимов в области одного гиперонима, искажая изображение, художник активирует векторы ассоциативных связей на определенные лексемы, устойчивые словосочетания и паремии на вербально-семантиче-ском и лингво-когнитивном уровнях языковой личности, формирует определенное оценочное отношение адресата сообщения к изображенному на карикатуре.
Обобщая вышесказанное, следует отметить следующее.
Жанровые особенности политической карикатуры определяют значимость каждой детали изображения, в том числе и изображений предметов мебели. Проведенный анализ материала показал, что карикатурист использует изображение предмета мебели в качестве маркера важных для сообщения характеристик и признаков персонажа, опираясь на личный опыт адресата сообщения, его фоновые знания.
Активируя разнообразные векторы ассоциативных связей соответствующих понятий и представлений на лингво-когнитивном уровне немецкой языковой личности, карикатурист может закреплять за изображением отвлеченное значение, которое при определенных обстоятельствах развивается в символическое значение. Основание для представления отвлеченного понятия изображением предмета материального мира образует связь прямого и переносного значения обозначающей его лек-
семы на вербально-семантическом уровне немецкой языковой личности.
Манипулируя изображениями предметов мебели, которым соответствуют разные гипонимы в объеме одного гиперонима, подменяя одно изображение другим, художник формирует оппозиции, которые характеризуют персонаж (Stuhl (предназначено для взрослого) ^ 'опытный' - Kinderstuhl (предназначено для ребенка) ^ 'неопытный '). Искажение/трансформация изображения (кровать, похожая на гроб) или его подмена (Bett ^ Wiege) служат созданию комического эффекта и привносят дополнительную информацию в сообщение.
Опираясь на многомерные связи слов, обозначающих предметы мебели, во фразеологических единицах и паремиях, художник задействует отраженный в последних опыт немецкого народа, повышает информативную ценность сообщения. Кодирование в сообщение фразеологических единиц усиливает его диалогизм, расширяет его
границы, дает новые возможности для интерпретации и декодирования сообщения адресатом.
Анализ значений изображений предметов мебели на уровне текста свидетельствует о том, что рассматриваемые изображения могут входить в локальную и модальную структуру сообщения.
Изображение предмета мебели в карикатуре Вальтера Ханеля является частью сообщения, которое обращено к немецкой языковой личности как к адресату, знакомому с обсуждаемой проблемой или политической ситуацией, которой посвящена карикатура. Обращенность к адресату и единство вербальных и изобразительных средств в карикатуре как в поликодовом тексте обусловливают успешность декодирования сообщения только в его целостности. Другими словами, прочтение значения изображения предмета мебели предполагает внимание к контексту, в котором представлено изображение.
* * *
1. Борисова Е.Б. Художественный образ в параллельных текстах: Опыт общефилологического анализа : монография. Самара : СГСПУ, 2018. 248 с.
2. Денисова Г.Л. Категория времени в политической карикатуре // Мир лингвистики и коммуникации : электронный научный журнал. 2018. № 3(53). С. 51-69.
3. Сайт музея «Stiftung Haus der Geschichte der Bundesrepublik Deutschland». URL: https://www.hdg.de/haus-der-geschichte/sammlung/karikatur/ (дата обращения: 27.07.2019).
4. Анисимова Е.Е. Лингвистика текста и межкультурная коммуникация (на материале крео-лизованных текстов). М. : Академия, 2003. 128 с.
5. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М. : ЛКИ, 2010. 263 с.
6. Попова З.Д. Когнитивная лингвистика. М. : АСТ : Восток - Запад, 2007. 314 с.
7. Денисова Г.Л. Обозначение отвлеченных понятий в карикатурах Вальтера Ханеля // Актуальные проблемы теоретической и прикладной лингвистики и оптимизация преподавания иностранных языков: К 80-летию профессора Людмилы Ивановны Корниловой : сборник материалов VI междунар. науч. конференция (Тольятти, 11-12 октября 2018 года). Тольятти : ТГУ, 2018. С.290-296.
8. Рябцева Н.К. Язык и естественный интеллект : монографическое исследование. М. : Academia, 2005. 640 с.
9. Binowitsch L.E., Grischin N.N. Deutsch-Russisches phraseologisches Wörterbuch. M. : Russische Sprache, 1975. 656 S.
10. ABBYY Lingvo 11. Немецкий язык : электронный словарь. ABBYY Software, 2006.
11. Klappenbach R. Wörterbuch der deutschen Gegenwartssprache : in 6 Bänden. Berlin: Akademie, 1981-1985. 4578 S.
12. Agricola E. Wörter und Wendungen. Leipzig : Bibliograph. Institut, 1979. 819 S.
13. Денисова Г.Л. Когнитивные основания анализа сравнения (на материале немецкого языка) // Мир лингвистики и коммуникации : электронный научный журнал. 2010. № 4(21). С. 41-52.
14. Денисова Г.Л. Интроспекция во внутренний мир персонажа средствами сравнения // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. 2009. № 2. С. 73-76.
15. Kempcke G. Handwörterbuch der deutschen Gegenwartssprache : in 2 Bänden. Berlin : Akademie, 1984. 1399 S.
16. Красавский Н.А. Эмоциональные концепты в немецкой и русской культурах : монография. М. : Гнозис, 2008. 374 с.
17. Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики. Екатеринбург : УрГу, 1999. 425 с.
18. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс : монография. М. : Гнозис, 2004. 390 с.
19. Болдырев Н.Н. Когнитивная семантика : курс лекций по английской филологии. Тамбов : ТамбГУ, 2001. 122 с.
20. Залевская А.А. Психолингвистические исследования. Слово. Текст. М. : Гнозис, 2005.
543 с.
21. Graf A.E. 6000 deutsche und russische Sprichwörter. Halle (Saale) : Max Niemeyer Verlag, 1960.294 S.
22. Карасик В.И. Язык социального статуса : монография. М. : Гнозис, 2002. 333 с.
23. Керимов Р.Д. Метафорический антропоморфизм в социально-политической коммуникации : монография. Кемерово : КемГУ, 2015. 339 с.
24. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем : пер. с англ. М. : Едиториал УРСС, 2004. 256 с.
