CC BY
2
Научная статья
УДК 811.161.1:004.738.5
DOI 10.24147/2413-6182.2024.11(1)89-103
ISSN 2413-6182 eISSN 2658-4867
ДЕТАЛЬ ИЗОБРАЖЕНИЯ В ПОЛИКОДОВОМ ТЕКСТЕ МАКРО-МЕМА КАК ЛИНГВОСЕМИОТИЧЕСКИЙ МЕХАНИЗМ ФОРМИРОВАНИЯ ОЦЕНОЧНОСТИ
Р.И. Захаров
Национальный исследовательский Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского (Нижний Новгород, Россия)
Аннотация: В статье исследуется специфика выражения негативно-оценочного компонента содержания в макро-мемах. Цель - изучение лингвосемиоти-ческого механизма формирования негативной оценки. Исследования проведены на материале серии макро-мемов. Для экспликации содержания использован метод вербальной интерпретации. Сформулировано положение о семантической значимости детали изображения как облигаторного элемента текстово-графической разновидности мемов. Различаются подробности и деталь, задающая ракурс интерпретации. Деталь создается посредством трансформации подробности и изобразительного эллипсиса. Результат - интенсификация детали, которая начинает выполнять в тексте аттрактивную, экспрессивную, смыслообразующую функции. Для формирования оценки используется семантический потенциал образов телесного низа. Оценка представлена в имплицитной форме через квалификацию поведения лица как социально осуждаемого. При интерпретации ведущую роль играют фоновые знания. Делается вывод, что в макро-мемах деталь изображения оказывает решающее влияние на формирование оценочности всего текста и способна изменять оценочный компонент содержания вербальной части, только конкретизирующего нужное значение. При конкретной адресации тексты потенциально конфликтогенны, могут стать объектом экспертного исследования.
Ключевые слова: макро-мем, визуальный компонент, изобразительный эллипсис, негативная оценка, фоновые знания.
Для цитирования:
Захаров Р.И. Деталь изображения в поликодовом тексте макро-мема как лингвосемиотический механизм формирования оценочности // Коммуникативные исследования. 2024. Т. 11. № 1. С. 89-103. DOI: 10.24147/2413-6182.2024.11(1).89-103.
© Р.И. Захаров, 2024
Сведения об авторе:
Захаров Руслан Иванович, старший преподаватель кафедры судебной экспертизы юридического факультета, соискатель кафедры теоретической и прикладной лингвистики Института филологии и журналистики
ORCID: 0000-0001-8023-4728
Контактная информация:
Почтовый адрес: 603022, Россия, Нижний Новгород, пр. Гагарина, 23
E-mail: riz1369@mail.ru
Конфликт интересов:
Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов
Дата поступления статьи: 17.10.2023
Дата рецензирования: 09.11.2023
Дата принятия в печать: 27.12.2023
1. Введение
Мемы - элемент современной массовой культуры. Они неожиданно возникают, вирусно распространяются; трансформационный потенциал позволяет создавать новые смыслы и использовать их в широком спектре актуальных контекстов [Иссерс 2021], воздействуя на различную аудиторию и вызывая социально значимые последствия.
Мемы могут быть представлены в различной форме. Так, для тек-стово-графических (макро-мемов] характерно наличие графического шаблона и комментария (дополнительная надпись] [Кронгауз 2016: 199]. На специализированных сайтах любой пользователь может их создавать путем выбора шаблона, добавления своей надписи, которая может модифицировать и расширять исходное значение визуального компонента.
Мемы могут содержать негативно-оценочный компонент, что провоцирует их использование при создании конфликтогенных текстов; вероятно, поэтому правоприменитель ограничивает доступ к сайтам-генераторам.
Особенности механизма порождения смысла, функциональная на-груженность, использование мема в качестве инструмента в различных типах коммуникации поддерживают неослабевающее внимание исследователей к феномену мема (см.: [Diaz, Mauricio 2013; Shifman 2013; Mortensen, Neumayer 2021; Smith, Hemsley 2021; Иссерс 2021; Захаров 2023] и др.].
Актуальность исследования обусловлена причинами теоретическими: изучение структуры, взаимодействия компонентов при выражении определенного содержания, функционирования и т. п. - и практическими. При производстве судебно-лингвистических экспертиз необходимо решение вопросов по исследованию спорных текстов на предмет нали-
чия / отсутствия различного рода информации, в частности оценочных характеристик лица / группы лиц, их свойств, действий. Экспертная задача формулируется в ходе расследования совершенных общественно опасных деяний: унижение чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной или иной противоречащей общепринятым нормам морали и нравственности форме; распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию; унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе1. Особенно, если они совершены публично.
Реакцией правоприменителя на усилившееся посредством использования информационно-телекоммуникационных сетей распространение конфликтогенных поликодовых текстов, в частности мемов, становится расширение перечня объектов судебно-лингвистической экспертизы и повышение требований к качеству исследований. Поэтому необходимо постоянно совершенствовать инструментарий эксперта для повышения доказательности формулируемых выводов.
Цель исследования - изучение механизма формирования негативно-оценочного компонента содержания макро-мемов. Задача - на объектах одной серии проследить: возможность и степень корректировки содержания вербальной части в контексте изобразительного компонента, а следовательно - оценочности всего поликодового текста; специфику формы представления информации (неприличная, противоречащая общепринятым нормам морали и нравственности], что, согласно действующему законодательству, важно для квалификации совершенного лицом речевого действия. Работа выполнена в рамках одного из профильных направлений деятельности кафедры судебной экспертизы юридического факультета ННГУ по улучшению методического обеспечения экспертной деятельности, использованы результаты предыдущих исследований автора.
2. Описание материала и методов исследования
Материал исследования - содержащие негативно-оценочный компонент значения макро-мемы, в отношении которых может быть поставлен вопрос о форме выражения информации. Они получены методом сплошной выборки среди изображений, представленных браузером по запросу в поисковой строке. Исследуемые объекты, исходя из сходства построения и общности содержания, представляют серию. Выборка (порядка 20 объектов] - репрезентативна: содержит информацию о структурных свойствах всей совокупности и специфике лингвосемиотического механизма формирования оценочности.
1 См. ст. 5.61, 5.61.1, 20.3.1 Кодекса РФ об административных правонарушениях и ст. 282 Уголовного кодекса РФ.
Для семиотически осложненного объекта актуален вопрос о методах исследования. В современной парадигме исследования поликодовых текстов имеется апробированный научный инструментарий анализа.
Вербальный компонент, при условии его цельности и связности, признаётся пригодным для исследования. Трудности могут представлять имплицитно выраженные элементы значения (скрытые пропозиции, коннотации и др.]. Для исследования визуального компонента рекомендован метод вербальной интерпретации - «перевода» визуального сообщения в текстовый вид, в то, как, по мнению лингвиста, должно пониматься сообщаемое [Кукушкина, Сафонова, Секераж 2014: 46]. Допустимость процедуры перевода информации из одной формы представления в другую основана на частотности ее использования в коммуникации. Макро-мем как продукт массовой культуры рассчитан на среднестатистического адресата, что предполагает простоту толкования. Вербализация визуальной информации редко будет представлять сложность для исследователя; трудности чаще всего возникают при наличии различных искажений в компоненте вербальном и его недостаточной соотносимости с невербальным, что может сделать однозначную вербализацию затруднительной. А.Н. Барановым, кроме того, предлагаются метаязыки описания невербальной составляющей в зависимости от ее формы. Статичные изображения описываются на языке композиции, некоторые объекты - на языке метаграфемики, изучающей различные средства визуализации текста с использованием возможностей вариативного представления знака на письме [Баранов 2018: 9].
Таким образом, наличие вербального компонента и возможность лингвистической интерпретации невербального делают макро-мем релевантным объектом для проведения лингвистического анализа, главное, чтобы был возможен анализ основных семантических составляющих текста [Кукушкина, Сафонова, Секераж 2014: 47].
3. Представление результатов исследования
Особенности макро-мема обусловлены спецификой коммуникации в целом, в которой значительна доля коммуникации невербальной. Мы живем в эпоху визуального образа. Наибольшая популярность такого способа передачи информации обусловлена прагматическим фактором: быстротой ее обработки с опорой на представление, воображение, чувство. Именно с новым пониманием коммуникации связано определение текста как результата функционирования любого семиозиса - семиотической системы или комплекса связанных между собой семиотических систем -последовательности знаков (вербальных и невербальных], объединенных смысловой связью и составляющих единое целое.
Коммуникация также делится на прямую и непрямую, что, по мнению В.В. Дементьева, не зависит от разграничения вербальной и невербальной коммуникаций [Дементьев 2006: 13]. Для нашего исследования
важны положения об универсальности второй, ее эффективности при достижении коммуникативных целей, имплицитной форме представления информации в тексте без непосредственной опоры на систему языковых значений и значимостей, обращении к нестандартным средствам оформления нужного содержания, необходимой при использовании неконвенциональных единиц осложненной интерпретативной деятельности адресата [Дементьев 2006: 11, 13, 14].
Макро-мем - продукт содержательно осложненной коммуникации, при доминировании непрямой, - является единым формально-содержательно-функциональным целым, направленным на комплексное прагматическое воздействие, создан средствами не менее чем двух знаковых систем: естественного (русского] и иконического (изображение] языков. Для понимания содержания могут иметь значение такие элементы поля пара-лингвистических средств, как шрифтовое оформление текста (гарнитура, начертание, кегль, цвет и др.] [Захаров 2023]. О.С. Иссерс демонстрирует, как поликодовая структура определяет спектр потенциальных трансформаций прототекста посредством изменения вербального и визуального компонентов [Иссерс 2021]. В нашей статье акцент сделан на исследовании влияния на план содержания создаваемых макро-мемов частичной графической трансформации еще на этапе создания изобразительного шаблона.
Специфика объекта определяется также ролью невербального компонента в организации текста - степенью его креолизации, связанной с эксплицитным и имплицитным выражением содержания. С позиций классификации моделей поликодовых текстов, отражающих взаимное влияние друг на друга его элементов, макро-мем - это изображение и сопровождающий его текст, текст с полной креолизацией: изображение является облигаторным элементом, на который ориентирован вербальный компонент; между частями устанавливаются синсемантические отношения.
Утверждение о приоритете невербального компонента основано на обусловленности выбора таких объектов прежде всего зрительным восприятием изобразительного элемента их структуры, на практике создания макро-мемов, на результатах проведенных нами исследований композиции, особенностей формирования оценочного компонента содержания. Поэтому значима оценочность, выраженная визуальным кодом, причем ключевую роль в ее формировании играет деталь изображения.
3.1. Деталь как средство формирования оценочности
Понятие детали подробно разработано в литературоведении. Это особо значимый элемент / признак образа, являющийся его ядром, поэтому он так выделен, что бросается в глаза - деталь интенсивна. Она относится к изображенному миру персонажа, его облику, внутренней жизни. Ее функции многообразны: играет важную роль в характеристике того или иного явления; помогает ярче представить героя / ситуацию. Следует различать по функциональному критерию деталь (тяготеет к единичности,
интенсивна, значима для образа) и подробности (множественны, экстенсивны, приближаются к простому обозначению, называнию) [Николюкин 2003: 219; Москвин 2006: 96-97]. В контексте лингвистического исследования анализируется не эстетическая, а информационная функция детали.
В качестве облигаторного элемента деталь выделяется в различных поликодовых текстах. Исследуя особенности лингвосемиотических механизмов формирования значения, мы уже рассматривали ее как средство формирования иллокутивной силы, например тонкой, скрытой насмешки -инструмента языковой игры, верифицирующего содержание вербального компонента в текстах студенческого дискурса (см. рис.) [Захаров 2023].
У каждого есть такой одногруппник " °"°<д"'ле " ' Ч»6""™»» •»<*• " даоса»^г „е
причём
извините за извините за
опоздание, я в пробку попала опоздание, я в пробку попала
С> 859 Р8 (О 378 О 31.7К
Сообщения в социальной сети «ВКонтакте»
Интерес представляют нестандартные средства выражения нужного значения, что характерно для исследуемых объектов. По этическим соображениям они не представлены, поскольку содержат элемент, отсылающий к телесному низу - это может быть квалифицировано как неприличная форма, - условно именуются по текстовому комментарию.
Итак, статическое графическое изображение представляет, судя по подробностям, условную женщину: профильное изображение головы и верхней части тела, толстовка красного цвета, облегающая женскую грудь, длинные кудрявые волосы1. Деталь - ротовая полость, очертание которой - абрис увеличенных мужских гениталий. Трансформация и гиперболизация способствуют непроизвольной фокусировке внимания на детали, которая выступает аттрактором, упорядочивающим когнитивную ситуацию неопределенности, выделяющим объект в коммуникативном пространстве [Орсоева 2019: 119]. Выражаясь в разного рода нестандартных явлениях в поликодовом тексте, разрушающих автоматизм восприятия информации реципиентом, аттрактор является когнитивным механизмом конструирования нового смысла (ср.: [Помазов 2022: 41]). Вслед-
1 URL: https://risovach.ru/generator/sama-sebe_1650721 (дата обращения: 10.08.2022).
ствие нарушения «читательского ожидания» происходит усиление репрезентативности детали.
Относительно изобразительного компонента важны два положения: на уровне графического представления существует множество способов изобразить нужное автору; для визуального знака важно подобие изображаемому объекту. Выбранное образно-графическое представление не случайно, понимание возможно только в контексте использования фоновых знаний.
Широкое понятие контекста включает все факторы, сопутствующие коммуникации - от конкретной ситуации общения до всей совокупности культурных и социальных условий, определяющих весь смысловой и языковой комплекс коммуникативных актов. Контекст опосредованно участвует в коммуникации в силу того, что сама коммуникация осуществляется людьми, аккумулирующими конкретный духовный и материальный опыт социума. Лингвистический, культурный, художественный, научный и другие аспекты - «те невидимые контекстуальные условия, которые сопровождали порождение текста и которые должны вновь проявить свою силу при воспроизведении текста на языке перевода» [Колшанский 2020: 38, 119, 111, 138]; переводом считаем процедуру перекодировки информации из визуальной формы представления в вербальную. Этот опыт - источник информации, внешний по отношению к тексту, - в качестве фоновых знаний представлен как у адресанта - для выражения своей мысли при создании текста, так и адресата-интепретатора - для понимания текста.
В интерпретирующей семантике фоновые знания - обязательное условие толкования, производные от тех или иных систем знания модели понимания, инструкции по истолкованию. В семантическом анализе учитываются в качестве прагматических пресуппозиций, а обусловленные ими компоненты значения можно включать в семантическое описание в виде актуализированных в контексте семантических признаков. Функционируют в качестве «выводной схемы», обеспечивающей выбор адекватной стратегии интерпретации, а заодно и обработку анализируемой последовательности [Бочкарев 2007: 14-15].
Для понимания важен правильный выбор типа контекста, соответствующего определенной ситуации [Колшанский 2020: 121]. Контекстное условие для интерпретации изображения - знания из сексуальной сферы: существование орогенитального контакта, техника исполнения которого определяется частичной сменой контактирующих органов партнеров. Деталь в визуальной форме кодирует информацию об участниках, органах и способе, которая представлена в статике. Это семантическая компрессия - свертка ситуации, не ее подробное вербальное / визуальное представление, а условная образная модель отношений. На таком сокращении основан прием экспрессивной детализации описания - «изобразительный эллипсис» [Москвин 2006: 97]. В результате создается единица с экспрессивной внешней формой - как яркое, броское отражение действительно-
сти, - и информационной насыщенностью. Эта категория - одна из дискурсивных характеристик образа: «Образ предлагает аудитории прочитать, увидеть, снять информацию. Аудитория это делает при помощи "узнавания", т. е. путем сравнения того, что предлагает образ, с тем, что она уже знает, видела, и, как ей кажется, поняла. В основе прочтения образа лежат ассоциации с накопленным опытом» [Олянич 2007: 101].
Рисунок графически передает содержание просторечного выражения брать в рот - «выполнять роль партнерши при орогенитальном контакте» [Квеселевич 2005: 748]. Выстраивается цепочка смыслов: орган (инструмент] - действие - практикующее лицо.
Трансформация фрагмента до его изоморфности (взаимно-однозначное сходство в чертах строения] иному, а не должному денотату имеет целью активизировать определенное значение. Выбор формы обусловлен использованием в русскоязычных текстах образов телесного низа для выражения негативной оценки. Номинации такого рода и выражения, их включающие, имеют словарные пометы «вульгарное», «неприличное», «бранное», «табу» (см., напр.: [Квеселевич 2005: 945-949]]. Условно представленная неконвенциональной единицей сексуальная техника также получила отражение в языке в многочисленных выражениях с негативной оценоч-ностью, которые употребляются для нанесения оскорбления собеседнику и выражения презрения к нему [Плуцер-Сарно 2007: 186] и встречаются в речи не только дикторов, для которых русский язык является родным.
При анализе наглядного образа следует учитывать, что это шаблон, т. е. отражение типизированной ситуации. Закодированное сексуальное поведение из интимной сферы - межличностные отношения, в которых что-то как допустимое / не допустимое, хорошее / плохое оценивается партнерами, а не обществом, - выводится в область практики как социальную сферу определенного рода занятий - зону общественной оценки. Понятие «социума» предполагает бытие «на виду», и человек как существо публичное всегда находится под присмотром других членов общества; пристальное внимание заставляет его соответствовать представлениям в общественном сознании в качестве образцового [Олянич 2007: 96]. Аксиологическим ориентиром при решении вопроса о наличии / отсутствии оценочности изобразительного компонента является стереотипно-социальная составляющая - негативная оценка орогенитального секса как девиантного поведения: «В те годы минет еще не получил поголовного распространения, к нему прибегали не все женщины, действо считалось стыдным и являлось уделом специалисток, называемых презрительно "сосками"» (цит. по: [Квеселевич 2005: 803]].
В контексте сказанного визуально закодированное поведение персонажа квалифицируется как проявление безнравственности, противоречащее принятым нормам морали. Негативная оценка в шаблоне обусловлена внелингвистическими факторами; информация выражена в неприличной форме.
3.2. Контекстное исследование вербального компонента
Графико-изобразительный элемент макро-мемов расположен в левой или средней частях, изображение ориентировано (открытый рот] на правую сторону, а вербальный - локализован в правой или верхней частях, представляет реплику персонажа или текстовый комментарий автора. Такое композиционное решение дополнительно подчеркивает значимость изображения для интерпретации: написание и чтение осуществляются слева направо; предшествующий компонент находится в более сильной позиции по отношению к последующему и задает фокус интерпретации.
В исследовании был апробирован следующий алгоритм анализа вербального комментария: локализация вербального компонента, специфика текстовой позиции; особенности шрифтового оформления; специфика синтаксической структуры; изолированное прочтение; наличие / отсутствие оценочности; средства выражения оценки; контекстуальная интерпретация; форма представления информации.
В качестве примера представлены результаты исследования трех макро-мемов. В первом, «рот ани» (здесь и далее переданы основные особенности начертания], комментарий находится над изображением - локализован в сильной текстовой позиции (заголовке]. На это указывает также полужирное начертание. Эти особенности свидетельствуют о том, что текстовая часть - комментарий автора, выполняющий дейктическую функцию: слово рот связывает компоненты, указывает на значимость детали для понимания содержания макро-мема. Однако написание имени собственного со строчной буквы можно трактовать как средство выражения негативной оценки лица (демонстрация своего неуважения], которое усиливается оценочным потенциалом детали изображения. В контексте фоновых знаний рот как инструмент обращает внимание реципиента на особенности поведения лица - практикует орогенитальный секс.
Следовательно, в макро-меме средствами иконического языка и типографики корректируется смысл комментария, несмотря на его позицию. Деталь задает ракурс интерпретации, формирует контекст - негативная оценка поведения персонажа. Информация представлена в имплицитной форме.
В макро-меме «не ШЛЮХА» текстовая часть локализована справа от изображения на уровне рта. Это реплика персонажа, позиционирующего себя определенным образом. Форма и содержание реплики позволяют предположить ее реактивный характер - возражение на ранее сказанное, т. е. представлена только часть процесса коммуникации, в ходе которого квалифицируется поведение изображенного лица (изобразительный эллипсис].
Специфика синтаксической структуры (ситуативно-неполное предложение с составным именным сказуемым, употребление отрицательной частицы] и ее вербальное наполнение (замещение позиции именной части словоформой шлюха] показывают, что персонаж позиционирует себя
через отрицание атрибуции. Толкования лексемы шлюха и стилистические пометы в различных словарях указывают на женщину, ведущую безнравственный и распутный образ жизни, занимающуюся проституцией, цель -добывание средств к существованию либо личное обогащение, нажива; такое поведение оценивается обществом негативно как оскверняющее.
Содержание комментария при изолированном прочтении корректируется негативной оценочностью детали и типографикой текста, выделяющей его вторую часть и актуализирующей ее информативную значимость. Важно также расположение атрибутирующего слова непосредственно против рта персонажа - словно произносит только его. При контекстуальной интерпретации отрицание элиминируется и объект оценки атрибутируется словоформой шлюха. Смысл комментария, генерирующийся при полном (с частицей не] прочтении реплики, противоречит смыслу изображения, тогда как возникающий при неполном (без не] прочтении - наоборот, коррелирует с ним.
Слово шлюха связывает компоненты (см. [Квеселевич 2005]: «х*есоска»]. Лицо оценивается опосредованно, через его образ жизни, но оценка в компонентах противоположна: в вербальном - положительная, в визуальном - отрицательная. Именно деталь корректирует смысл текстовой части и способствует противоположному ее пониманию. Таким образом, основным средством выражения негативной оценки в макро-меме является деталь, коррелирующая с фрагментом текста. Информация представлена в имплицитной форме.
В макро-меме «я сама себе машину купила» комментарий квалифицируется аналогично предыдущему, представлен повествовательно-восклицательным предложением. Это сообщение персонажем информации о себе, для которого характерна эмоциональная окрашенность, экспрессия, актуализация значимости содержания. Инверсия как стилистический прием выполняет эмфатическую функцию - выделяет местоимение сама, указывающее, что персонаж лично, непосредственно является субъектом действия. Посредством словоформы добилась лицо утверждает, что достигло желаемого, прилагая усилия.
При изолированном прочтении комментария персонаж подчеркивает свои самостоятельность (отсутствие посторонней помощи] и старание для получения желаемого. Однако деталь как будто добавляет к текстовой части отрицательную частицу не, указывая на способ достижения желаемого, относящийся к социально осуждаемым практикам. Фрагмент содержания текстового элемента - желаемое, результат - представленный как семой в словарном определении лексемы добиваться, так и словоформой всего (указание на исчерпывающий охват], усиливает негативную оценку за счет актуализации сем «продажность», «нажива», «личное обогащение». Следовательно, здесь деталь также является основным средством выражения негативной оценки, меняет оценочность комментария
на противоположную, в этом контексте один из фрагментов текстовой части усиливает негатив. Информация представлена в имплицитной форме.
Таким образом, в макро-мемах особенности графического воплощения характерологической детали формируют оценку персонажа через оценку его образа жизни. Для формирования негативной оценочности использован семантический потенциал образов телесного низа. Визуальный компонент формирует общую негативную оценку лица посредством квалификации его поведения, а вербальный - лишь способствует его конкретизации за счет актуализации сем «бесчестность» и «продажность». Можно говорить о достаточности контекста [Колшанский 2020: 121], необходимого как для коммуникации, так и для интерпретации.
Механизм порождения нового смысла объясняется структурой коммуникативной единицы - смысловое ядро и периферия (см.: [Иссерс 2021: 28]). Семантика обусловлена содержанием визуального компонента, точнее, детали изображения, доминирование которой способствует сохранению макро-мемами иллокутивной силы, несмотря на модификацию вербальной части, не способной ее изменить. Графическая трансформация оказывается значимее текстовой модификации; поэтому при интерпретации, в том числе при производстве судебно-лингвистических экспертиз, акцент необходимо делать на исследование визуального компонента подобных объектов.
4. Заключение
Проведенное исследование показало, что в макро-мемах доминирующая роль визуального шаблона ведет к активной эксплуатации средств графики. С целью передачи нужного содержания осуществляется трансформация фрагмента изображения, представляющего что-то, до его уподобления чему-то иному, неожиданному. Измененный фрагмент из подробности превращается в деталь, репрезентативность которой усиливается. Эта неконвенциональная единица задает ракурс интерпретации всего поликодового текста, в том числе меняет оценочный компонент содержания вербальной части на противоположный. Следовательно, можно говорить о знаковости формы детали, ее способности передавать нужную информацию.
В целом, в макро-меме устанавливается корреляция между компонентами, осуществляется целевое комплексирование всех элементов. Поскольку информация представлена в имплицитной форме, в качестве приема используется намек - мысль высказывается не полностью, но дается возможность догадаться о том, что адресант имеет в виду. Эта возможность основывается на подобии и указании. Деталь в макро-меме выполняет аттрактивную, экспрессивную и смыслообразующую функции.
Результаты исследования макро-мемов одной серии могут быть верифицированы при дополнительном анализе схожих объектов, использованы для изучения формы выражения негативной оценки в поликодо-
вых текстах, что необходимо при производстве судебно-лингвистических экспертиз по заданиям правоприменителя. В процессе коммуникации макро-мемы могут быть использованы либо самостоятельно, в качестве конфликтогенного текста конкретной адресации, либо как его структурный элемент, поэтому необходимо их дальнейшее изучение с целью совершенствования процедур исследования.
Список литературы
Баранов А.Н. Метаязыки описания невербальной составляющей комбинированных текстов для целей лингвистической экспертизы // Коммуникативные исследования. 2018. № 3 (17). С. 9-36. DOI: 10.25513/2413-6182.2018.3.9-36. Бочкарев А.Е. Эпистемологические аспекты значения. Н. Новгород: Деком, 2007. 224 с.
Дементьев В.В. Непрямая коммуникация. М.: Гнозис, 2006. 376 с. Захаров Р.И. Оппозитивно-интегративные отношения вербального и изобразительного компонентов в меме: на примере текстов студенческого дискурса // Научные исследования в современном мире. Теория и практика: сб. ст. XXI всерос. (нац.) науч. конф. (Санкт-Петербург, июль 2023). СПб.: Нацраз-витие, 2023. С. 51-54. Иссерс О. С. Потенциал трансформаций поликодового интернет-мема в событийном контексте 2020 года // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 2, Языкознание. 2021. Т. 20. № 2. С. 26-41. DOI: 10Л5688/^оки2.2021.2.3. Квеселевич Д.И. Толковый словарь ненормативной лексики русского языка: ок.
16 000 сл. М.: Астрель: АСТ, 2005. 1021 с. Колшанский Г.В. Контекстная семантика / отв. ред. Ю.С. Степанов. Стер. изд. М.:
Либроком, 2020. 150 с. Кронгауз 2016 - Словарь языка интернета.ги / под ред. М.А. Кронгауза. М.: АСТ-
ПРЕСС КНИГА, 2016. 288 с. Кукушкина О.В., Сафонова Ю.А., Секераж Т.Н. Методика проведения судебной психолого-лингвистической экспертизы материалов по делам, связанным с противодействием экстремизму и терроризму. М.: РФЦСЭ при Минюсте России, 2014. 98 с.
Москвин В.П. Выразительные средства современной русской речи: Тропы и фигуры. Общая и частичные классификации: терминол. слов. 2-е изд., существ. перераб. и доп. М.: ЛЕНАНД, 2006. 376 с. Николюкин 2003 - Литературная энциклопедия терминов и понятий / под ред.
А.Н. Николюкина. М.: Интелвак, 2003. 1600 стб. Олянич А.В. Презентационная теория дискурса: моногр. М.: Гнозис, 2007. 407 с. Орсоева А.А. Конструирование противоречия как способ достижения аттрактив-ности дискурса коммуникативного события // Теория языка и межкультурная коммуникация. 2019. № 2 (33). С. 118-127. Плуцер-Сарно А. Большой словарь мата. СПб.: Лимбус Пресс: Изд-во А. Тублина, 2007. Т. 1. 392 с.
Помазов А.И. Языковые и поликодовые средства выражения категории аттрак-тивности в русском языке интернета (на материале медиатекстов в контен-
те веб-сайтов российских вузов): дис. ... канд. филол. наук. Н. Новгород, 2022. 204 с.
Díaz C., Mauricio C. Defining and characterizing the concept of Internet Meme // CES Psicología. 2013. Vol. 6, no. 2. P. 82-104. DOI: 10.21615/2642.
Mortensen M., Neumayer C. The playful politics of memes // Information communication & society. 2021. Vol. 24, iss. 16. P. 2367-2377. DOI: 10.1080/1369118X.2021.1979622.
Shifman L. Memes in a Digital World: Reconciling with a Conceptual Troublemaker // Journal of Computer-Mediated Communication. 2013. Vol. 18, iss. 3. P. 362377. DOI: 10.1111/jcc4.12013.
Smith A.O., Hemsley J. Memetics as informational difference: offering an information-centric conception of memes // Journal of documentation. 2021. Vol. 78, no. 5. Р. 1149-1163. DOI: 10.1108/JD-07-2021-0140.
References
Baranov, A.N. (2018), Metalanguages for describing of nonverbal component of combined texts for purposes of forensic linguistics. Communication Studies (Russia), no. 3 (17), pp. 9-36. DOI: 10.25513/2413-6182.2018.3.9-36. (in Russian).
Bochkarev, A.E. (2007), Epistemologicheskie aspekty znacheniya [Epistemological aspects of meaning], Nizhny Novgorod, Dekom publ., 224 p. (in Russian).
Dement'ev, V.V. (2006), Nepryamaya kommunikatsiya [Indirect communication], Moscow, Gnozis publ., 376 p. (in Russian).
Díaz, C., Mauricio, C. (2013), Defining and characterizing the concept of Internet Meme. CES Psicología, Vol. 6, no. 2, pp. 82-104. DOI: 10.21615/2642.
Issers, O.S. (2021), Potential of Transformations in Polycode Internet Meme Within the Event-Related Context of 2020. Science Journal of Volgograd State University. Linguistics, Vol. 20, no. 2, pp. 26-41. DOI: 10.15688/jvolsu2.2021.2.3. (in Russian).
Kolshanskii, G.V. (2020), Kontekstnaya semantika [Contextual semantics], ed. by Yu.S. Stepanov, Moscow, Librokom publ., 150 p. (in Russian).
Krongauz, M.A. (ed.) (2019), Dictionary of the language ofInternet.ru, Moscow, ASTPRESS KNIGA publ., 288 p. (in Russian).
Kukushkina, O.V., Safonova, Yu.A., Sekerazh, T.N. (2014), Metodika provedeniya sudebnoi psikhologo-lingvisticheskoi ekspertizy materialov po delam, svya-zannym s protivodeystviem ekstremizmu i terrorizmu [Methodology for Conducting Forensic Psychological and Linguistic Examination of Materials in Cases Related to Countering Extremism and Terrorism], Moscow, Russian Federal Center for Forensic Science under the Ministry of Justice of the Russian Federation publ., 98 p. (in Russian).
Kveselevich, D.I. (2005), Explanatory dictionary of Russian profanity, about 16000 words, Moscow, Astrel' publ., AST publ., 1021 p. (in Russian).
Mortensen, M., Neumayer, C. (2021), The playful politics of memes. Information Communication & Society, Vol. 24, iss. 16, pp. 2367-2377. DOI: 10.1080/1369118X.2021.1979622.
Moskvin, V.P. (2006), Vyrazitel'nye sredstva sovremennoi russkoi rechi: Tropy i figury. Obshchaya i chastichnye klassifikatsii [Expressive means of modern Russian
speech: Tropes and figures. General and partial classifications], Terminology Dictionary, 2nd ed., Moscow, LENAND publ., 376 p. (in Russian).
Nikolyukin, A.N. (ed.) (2003), Literary encyclopedia of terms and concepts, Moscow, Intelvak publ., 1600 co. (in Russian).
Olyanich, A.V. (2007), Prezentatsionnaya teoriya diskursa [Presentation Theory of Discourse], Monograph, Moscow, Gnozis publ., 407 p. (in Russian).
Orsoeva, A.A. (2019), Konstruirovanie protivorechiya kak sposob dostizheniya attrak-tivnosti diskursa kommunikativnogo sobytiya [Construction of contradiction as a way to achieve attractiveness of the discourse of a communicative event]. Theory of Language and Intercultural Communication, no. 2 (33), pp. 118-127. (in Russian).
Plutser-Sarno, A. (2007), Large dictionary of obscenities, Vol. 1, St. Petersburg, Lim-bus Press, A. Tublin publ., 2007, 392 p. (in Russian).
Pomazov, A.I. (2022), Yazykovye i polikodovye sredstva vyrazheniya kategorii attrak-tivnosti v russkom yazyke interneta (na materiale mediatekstov v kontente veb-saitov rossiyskikh vuzov) [Linguistic and polycode means of expressing the category of attractiveness in the Russian language of the Internet (on the material of media texts in the content of websites of Russian universities)], PhD Thesis, Nizhny Novgorod publ., 204 p. (in Russian).
Shifman, L. (2013), Memes in a digital world: reconciling with a conceptual troublemaker. Journal of Computer-Mediated Communication, Vol. 18, iss. 3, pp. 362377. DOI: 10.1111/jcc4.12013.
Smith, A.O., Hemsley J. (2021), Memetics as informational difference: offering an information-centric conception of memes. Journal of Documentation, Vol. 78, no. 5, pp. 1149-1163. DOI: 10.1108/JD-07-2021-0140.
Zakharov, R.I. (2023), Oppositional-integration relationships of verbal and figure components in a meme: on the example of student discourse texts. Nauchnye issledo-vaniya v sovremennom mire. Teoriya i praktika [Scientific research in the modern world. Theory and practice], Collection of articles of the XXI All-Russian (national) scientific conference (St. Petersburg, July 2023), St. Petersburg, Natsrazvitie publ., pp. 51-54. (in Russian).
Original article
DETAIL OF THE IMAGE IN THE POLYCODE TEXT OF A MACRO-MEME AS A LINGUOSEMIOTIC MECHANISM FOR THE FORMATION OF APPRAISAL
R.I. Zakharov
National Research Lobachevsky State University of Nizhny Novgorod (Nizhny Novgorod, Russia)
Abstract: The article examines the specifics of expressing the negative-evaluative component of content in macro-memes. The goal is to study the lingo-semiotic mechanism of formation of a negative assessment. The research was conducted on the material of one series of macro-memes. To explicate the content, a method of
verbal interpretation was used. A position is formulated on the semantic significance of the image detail as an obligatory, in contrast to verbal commentary, element of the text-graphic variety of memes. There are differences between the details and the detail that sets the angle of interpretation. The detail is created through the transformation of detail and pictorial ellipse. The result is an intensification of detail, which begins to perform attractive, expressive and meaning-forming functions in the text. To form an assessment, the semantic potential of images of the bodily bottom is used. The assessment is presented in implicit form through the qualification of a person's behavior as socially condemned. When interpreting, background knowledge plays a leading role. It is concluded that the detail of the image in macro-memes has a decisive influence on the formation of the evaluativeness of the entire text and is capable of changing the evaluative component of the content of the verbal part, which only specifies the desired meaning. When addressed specifically, texts are potentially conflict-generating and can become the object of expert research.
Key words: macro-meme, visual component, pictorial ellipsis, negative assessment, background knowledge.
For citation:
Zakharov, R.I. (2024), Detail of the image in the polycode text of a macro-meme as a linguosemiotic mechanism for the formation of appraisal. Communication Studies (Russia), Vol. 11, no. 1, pp. 89-103. DOI: 10.24147/2413-6182.2024.11(1).89-103. (in Russian).
About the author:
Zakharov, Ruslan Ivanovich, Senior Lecturer at the Department of Forensic Science of the Faculty of Law, Competitor at the Department of Theoretical and Applied Linguistics of the Institute of Philology and Journalism
ORCID: 0000-0001-8023-4728
Corresponding author:
Postal address: 23, Gagarina pr., Nizhny Novgorod, 603022, Russia
E-mail: riz1369@mail.ru
Conflict of interest:
The author declares no conflict of interest
Received: October 17, 2023
Revised: November 9, 2023
Accepted: December 27, 2023
