CC BY
78
Вестн. Моск. ун-та. Сер. 21. Управление (государство и общество). 2014. № 3
ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ УПРАВЛЕНИЯ
В.П. Пугачев
ДЕСТРУКТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
В ГОСУДАРСТВЕННОМ УПРАВЛЕНИИ:
ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
Статья посвящена разработке основ теории деструктивной деятельности, характеристике основных проявлений деструктивности в государственном управлении. Обосновывается особая актуальность исследования деструктивной деятельности в современных условиях. На основе использования психологического, антропологического, социологического, системного, синергетического подходов определяются специфические черты деструктивной деятельности и ее главные причины. Выделяются основные типы деструктивности, акцентируется внимание на необходимости научного анализа их специфики и учета в государственном управлении.
Ключевые слова: деструктивность, конструктивность, системный подход, синергетический подход, флуктуация, микрополитика, государственное управление.
The article is devoted to the development of the theory of destructive activities and also to the characteristics of the main manifestations of destructiveness in public administration. It justifies the special urgency of studies of destructive activities. With the usage of psychological, anthropological, sociological, systems, synergy etc. approaches we determine specific features of destructive activities and its main causes. Also the main types of destructiveness are highlighted in the article. We focus on the need of a scientific analysis of these types and taking them into account in public administration.
Key words: destructiveness, constructiveness, system approach, sinerge-tic approach, fluctuation, micropolitics, public administration.
В наши дни значительно усилилось внимание ученых, общественности и руководителей бизнеса к проблеме деструктивности. Это связано прежде всего с нарастанием масштабов деструктив-
Пугачев Василий Павлович — доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой управления персоналом факультета государственного управления МГУ имени М.В. Ломоносова; е-mail: [email protected]
ной деятельности в жизни современного общества. Терроризм, войны, разрушительные революции, коррупция, протекционизм, клиентелизм, непотизм, суицид, наркомания, вандализм, разного рода обман, мошенничество и многие другие проявления де-структивности стали превращаться в реальную угрозу человеческой цивилизации или, по меньшей мере, ее прогрессивному, гуманному развитию.
В последние десятилетия в первую очередь благодаря развитию синергетики и других близких к ней наук, а также новых информационных технологий, и прежде всего Интернета, деструктивная деятельность стала использоваться как элемент и инструмент глобального управления — подрыва и смены государственного строя, формирования угодных для ее инициаторов политических режимов. Яркими примерами ее использования стало разрушение СССР, неутихающая волна «цветных» революций в бывших советских республиках, в том числе дважды на Украине, а также на Ближнем Востоке и в других регионах мира.
События во многих странах мира убедительно свидетельствуют о том, что за кулисами стихийных массовых протестов и революций чаще всего стоят силы, обладающие необходимыми ресурсами и передовыми технологиями скрытого влияния. Они стремятся (хотя и не всегда успешно) подготовить и инициировать дестабилизирующие общество действия, направить их развертывание по определенным, заранее разработанным сценариям.
Деструктивная деятельность проявляется сегодня на самых различных уровнях — от индивидуального, отдельной личности (суицид, наркомания и т.п.) до глобального (геноцид, варварские бомбардировки и убийства мирного населения, рекламное и иное навязывание целым странам наркотической и табачной продукции, разрушение общечеловеческих ценностей, распространение бездуховности, эгоизма, потребительства и т.п.).
В области государственного управления деструктивная деятельность представлена в двух основных аспектах: 1) внутригосударственная деятельность, к которой относятся решения, наносящие ущерб государству и гражданам, коррупция, протекционизм, клиентелизм и т.п.; 2) внешняя по отношению к государству деятельность, направленная на ослабление и подрыв существующего государственного строя (психологические войны, инициирование этнических и других конфликтов, «бархатных» и иных революций и т.д.). Несмотря на то что второй вид деятельности не является составной частью государственного управления, он прямо затрагивает его, ведет к его ослаблению, подрыву эффективности или устранению. Эта область деструктивной деятельности
охватывает пространство взаимодействия государственного управления и противодействующих ему сил. Иными словами, это поле борьбы (игры) двух или более акторов-соперников.
В наши дни становится очевидным, что деструктивная деятельность не является каким-то второстепенным побочным продуктом человеческой жизнедеятельности, для устранения или ограничения которого достаточно локального противодействия на уровне отдельных организаций. Растущие масштабы деструк-тивности свидетельствуют о том, что это достаточно серьезная общегосударственная и даже глобальная проблема, требующая всестороннего научного осмысления и соответствующих управленческих действий. Однако эта проблема до сих пор не нашла должной разработки в научной литературе.
Понятия «деструкция», «деструктивное» (поведение, деятельность и т.п.) используются в современной науке и повседневном языке достаточно широко. В соответствии с этимологией этого слова (от лат. "ёе81гис1ю" — разрушение, уничтожение, гибель, истребление, разорение, опустошение) оно связывается с чем-то «нехорошим», вредным, разрушительным для человека и организации. До недавнего времени большинство ученых при характеристике деструктивного обычно ограничивались трактовкой деструкции как «нарушения, разрушения нормальной структуры чего-либо»1.
В целом проблематика деструктивности как разрушительного начала в природе и особенно в обществе представлена в мировой научной мысли достаточно давно и связывается в первую очередь с трудами древнегреческих философов, а также Г.В.Ф. Гегеля, М. Хайдеггера, Т. Адорно, М. Хоркхаймера, З. Фрейда, К. Юнга, Г. Маркузе, Э. Фромма, С. Шпильрейна и многих других2. В науке представлены различные подходы к исследованию деструктивности: философский, психоаналитический, антропологический, синергетический, социокультурный, методологический3. Среди нескольких специальных работ, посвященных феномену деструктивности, особо выделяется книга Э. Фромма «Анатомия человеческой деструктивности», написанная преимущественно с социально-антропологических позиций.
1 Советский энциклопедический словарь. М., 1983.
2 Об истории исследования социальной деструктивности в западной литературе см.: Борисова Г.А. Концепция социальной деструкции Франкфуртской школы: (историко-философский анализ): Дисс. ... канд. филос. наук. Екатеринбург, 2007.
3См.: Вершинин С.Е., Борисова Г.А. Концепция социальной деструкции Франкфуртской школы: историко-философский анализ. Екатеринбург, 2009.
Несмотря на внимание целого ряда ученых к проблеме де-структивности, изучение этого феномена в современной науке отличается фрагментарностью, дисциплинарной раздробленностью и неравномерностью исследования различных аспектов деструк-тивности, отсутствием концептуальной интеграции исследовательских подходов и разработок. Сегодня, пожалуй, наиболее разработанными являются антропологические, психологические и юридические аспекты деструктивности. Что же касается общей концепции деструктивности, а также ее проявлений в обществе, государстве, других организациях, управленческой деятельности, в ее социально-организационных причинах, то эти вопросы разработаны крайне слабо либо вообще не исследованы. Очевидно, что без разработки общетеоретических проблем, и прежде всего категориального аппарата, исследование деструктивности не может быть успешным.
Как отмечает И.В. Лысак, «феномен деструктивной деятельности практически не исследован в науке. Даже сами понятия "деструкция", "деструктивность", "деструктивная деятельность" отсутствуют в большинстве словарей, а если и встречаются, то их трактовка заканчивается простым переводом слова»4. В силу достаточно слабой научно-теоретической разработанности и высокой практической значимости проблемы деструктивности и особенно ее проявлений в области государственного управления анализ ее главных социальных причин, а также путей и технологий ограничения и устранения крайне актуален. Особенно значимы исследования деструктивности для современной России и ряда других постсоветских государств, где деструктивная деятельность в государственном управлении и экономической сфере достигла поистине огромных масштабов.
На наш взгляд, наиболее общими методологическими инструментами исследования социальной деструктивности, позволяющими понять ее природу, место и роль в механизмах социального управления, являются психологический, антропологический, социологический, системный, диалектический и синергетический подходы.
Относительно большое количество научных исследований проблем деструктивности представлено в рамках психологического и особенно психоаналитического подхода. С точки зрения психологического подхода деструктивность трактуется как проявление коренящихся в психике инстинктов и потребностей че-
4 Лысак И.В. Человек — разрушитель: деструктивная деятельность человека как социокультурный феномен. Таганрог, 1999. С. 4.
ловека, и прежде всего инстинкта смерти или агрессивности. Так, согласно Фрейду, поведение человека определяется борьбой между инстинктами жизни (Эросом) и смерти, деструктивности (Та-натосом). «Эта борьба — сущность и содержание жизни вообще, а потому культурное развитие можно было бы просто обозначить как борьбу человеческого рода за выживание»5.
В рамках психологического подхода ряд авторов пытаются объяснить деструктивность комплексом неполноценности, который человек стремится преодолеть с помощью агрессивности, разрушительной деятельности, а также патологическими личностными чертами (болезненная обидчивость, злопамятность, мстительность, высокая тревожность и т.п.) и нейрофизиологическими процессами. Однако все это, скорее, личностные предпосылки деструктивности, которые и формируются, и проявляются в определенных социальных условиях. Современной наукой доказано, что решающее влияние на формирование и проявление личностных предпосылок деструктивности оказывает социальная среда. Поэтому исследования с точки зрения психологического подхода, выявляя главным образом лишь субъективные предпосылки деструктивности, не могут дать целостные представления о ее природе и главных причинах.
Эту ограниченность психологического подхода к исследованию социальной деструктивности отчасти преодолевает антропологический подход и особенно его современная модификация — социально-антропологический подход (или антропосоциологиче-ский)6. Наследуя и развивая идею субъективной обусловленности деструктивности, он (по крайней мере у наиболее ярких представителей этого подхода) связывает ее с определенными социальными условиями. Достаточно полно этот подход представлен в работах Э. Фромма, который определяет деструктивность человека его социально обусловленным «злокачественным проявлением агрессии».
По мнению Фромма, хотя деструктивность и коренится в присущей человеческому роду агрессивности, но она генетически не запрограммирована и является проявлением деградации, нездорового развития общества. Она возникает лишь тогда, когда человек не может творить, постоянно ощущает свою изолиро-
5 Фрейд З. По ту сторону принципа наслаждения. Я и Оно. Неудовлетворенность культурой. СПб., 1998. С. 212—213.
6 Антропологичность социально-антропологического подхода в анализе деструктивности проявляется в ее объяснении качествами, коренящимися в природе человеческого рода, социальность — в обусловленности этих качеств устройством социума.
ванность от других, ненужность и никчемность. В этом случае личность стремится «самоутвердиться любой ценой, хотя бы ценой варварского разрушения»7. Деструктивность и другое заложенное в природе человека качество, креативность, удовлетворяют одну и ту же потребность человека в преодолении ограниченности. За счет развития у личности креативного начала можно и нужно устранять деструктивное поведение, минимизировать его негативные последствия. Однако современному обществу массового потребления и массовой культуры не нужны творческие личности. Оно навязывает человеку продукты массовой культуры и стремится превратить его в бездумного потребителя. Преодоление деструктивности возможно на пути создания общества, стимулирующего развитие креативных начал человеческой природы — творческой активности и жизнелюбивой позиции8.
Целью данной статьи не является специальный анализ антропологической трактовки деструктивности. Безусловно, антропологический подход является одним из важных направлений исследования деструктивной деятельности. Однако он имеет свою ограниченность. Она проявляется прежде всего в том, что в этом случае деструктивность связывается лишь с человеческим родом, является одной из его характеристик. Однако понятие деструк-тивности имеет более широкий содержательный и эвристический потенциал, может с успехом распространяться и на другие (не только на индивида и род человеческий) социальные системы, в том числе на государственное управление, выявляя их общие характеристики. Кроме того, использование категории «деструктивность» применительно лишь к роду человеческому неизбежно придает этому понятию ценностный, этический характер, поскольку, характеризуя негативные для человечества качества (агрессивность, разрушение, смерть), оно приобретает однозначно негативную оценку, связывается с чем-то плохим, со «злом», в противоположность «добру» как главной этической категории. Однако, как будет показано ниже, деструктивность во многом релятивна и универсальна — характеризует социальные системы различного уровня, может иметь и позитивную для развития человеческой цивилизации направленность. Эти характеристики деструктивности позволяют выявить социологический, системный, а также некоторые другие подходы.
Социологический подход проявляется, в частности, в уже упомянутых высказываниях Фромма о социальной обусловленно-
7 Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. Минск, 1999. С. 39—41.
8 Фромм Э. Здоровое общество. Догмат о Христе. М., 2005.
сти деструктивности. Этот подход исходит из детерминации деятельности и поведения людей обществом, устройство которого продуцирует противоречия в интересах и ценностях людей и соответственно их деструктивное поведение. Такое поведение порождается социальным отчуждением, нездоровой социальной средой. Оно получает массовое распространение в кризисные периоды, когда общество находится в состоянии аномии — разрушения традиционных ценностей и норм и невозможности для граждан удовлетворять свои интересы, достигать легитимных целей без нарушения социальных норм. Социологический подход, и в частности концепции социальной аномии, чрезвычайно актуален для понимания причин гипертрофированного роста деструктивности в постсоветской России и ряде других стран, переживающих кризис социальных ценностей и институтов9.
Достаточно универсальным и эффективным инструментом анализа деструктивности является системный подход. С точки зрения этого подхода всякое целостное социальное образование существует только во взаимодействии со средой и стремится к самосохранению, поддержанию жизненной и функциональной способности, выполняя при этом четыре (по Т. Парсонсу) основные функции — адаптации к среде, целедостижения, интеграции и регулирования скрытых напряжений системы. В то же время открытые системы (к ним принадлежат, в частности, различные социальные системы), для которых характерен постоянный обмен энергией, веществом и информацией с окружающей средой, могут стремиться к развитию, повышению уровня адаптации к среде, увеличению организационного порядка и сложности, что является проявлением способности к самоорганизации.
Хотя деятельность элементов системы в целом подчинена задачам самосохранения и развития целого, она может быть не только функциональна — служить сохранению системы), но и дисфункциональна — порождать неблагоприятные для системы последствия, противоречия, являющиеся источником изменения системы (диалектический подход). Такого рода противоречия (конфликты) могут как служить источником качественного изменения, развития системы, повышения ее жизненной и функциональной способности, так и вести к разрушению и даже гибели. Процессы (в том числе деятельность), способствующие самосохранению и развитию системы, повышению адаптации
9 См.: Пугачев В.П. Теневые деструктивные институты в государственном управлении современной России // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 21. Управление (государство и общество). 2012. № 2. С. 16—34.
к окружающей среде, являются конструктивными, в то время как обратные процессы, т.е. ведущие к ее разрушению, деградации и гибели, — деструктивными.
Применительно к политике и государственному управлению отличить деструктивную деятельность от деятельности конструктивной не всегда просто, поскольку противники существующих режимов обычно выступают под лозунгами развития и прогресса и часто неясно, идет ли их деятельность на благо государства и политической системы или же ослабляет и разрушает их, является конструктивной или деструктивной по отношению к государству и обществу. Адаптация системы государственного управления к изменяющейся среде, повышение ее эффективности и жизнеспособности невозможны без критики и конфликтов. Важнейшим критерием отличия конструктивной (или нейтральной) протестной деятельности от деструктивной является соблюдение конституции и закона в целом10. С этой точки зрения деструктивной не является деятельность в рамках существующего права. Однако в реальной жизни определить деструктивность достаточно сложно, поскольку оппозиционные, протестные силы часто скрывают свои подлинные намерения и стараются явно не нарушать закон. Так, например, явно деструктивная сила с точки зрения демократического общества — национал-социалистическая партия пришла к власти в Германии легальным, демократическим путем, а затем быстро разрушила основы существующего государственного и общественного строя.
Итак, с точки зрения системного подхода деструктивной является любая деятельность, снижающая жизнеспособность, нарушающая функции адаптации, целедостижения, интеграции и регулирования скрытых напряжений системы, направленная на ее разрушение и гибель или объективно служащая этому. Более конкретным, операционализируемым критерием различения деструктивности и конструктивности является отношение к целям и ценностям государства и любой другой организации. Соответственно конструктивной является деятельность, способ-
10 Понятия конструктивной и деструктивной деятельности по своему значению близки к категориям системной и внесистемной оппозиции, однако имеют и некоторые отличия. Системность и внесистемность оппозиции обычно связываются с признанием или непризнанием ею основ государственного строя, лежащих в его основе ценностей, в то время как понятия «конструктивность» и «деструктивность» акцентируют внимание соответственно на созида-тельности и разрушительности деятельности по отношению к существующим государству и политической системе (или любой другой отдельной организации) в целом.
ствующая достижению целей, сохранению и укреплению ценностей организации, деструктивной — препятствующая этому, наносящая ущерб организации.
Понятия «деструктивность» и ее коррелят — «конструктивность» характеризуют противоположные, полярные оценки деятельности, соотносимые с определенной социальной системой. Например, направленная на изменение существующего строя и с этой точки зрения «подрывная» деятельность несистемной оппозиции является деструктивной для данной социальной системы, и в то же время она может быть конструктивной при оценке с позиций утверждения нового общества. При этом следует учитывать, что «конструктивность» и «деструктивность» — это идеально типические категории, между которыми располагается большой континуум оценок, например «преимущественно конструктивная» или «преимущественно деструктивная» деятельность. Кроме того, одна и та же деятельность может быть полезна для социальной системы в одном отношении и вредна в другом. Существует также и нейтральная с точки зрения конструктивности деструктивная деятельность.
Оценка социальной деятельности безотносительно к ценностям отражена в функциональном подходе. Он воплощает системный подход как бы «в чистом виде», т.е. определяет конструктивность или деструктивность деятельности исключительно в зависимости от ее влияния на сохранении и развитие данной социальной системы. Этот подход имеет право на существование. Однако его универсализация приводит к дегуманизации оценок, например, жестокое подавление тираническим режимом оппозиции с точки зрения функционального подхода может быть охарактеризовано как конструктивная деятельность, поскольку оно служит сохранению существующего государственного строя.
Преодолеть эту ограниченность функционального подхода, придать категориальному аппарату теории социальной деструк-тивности человеческое измерение позволяет ценностный подход. Он предполагает оценку деятельности как конструктивной или деструктивной с точки зрения системы ценностей в зависимости от того, способствует она утверждению, сохранению и укреплению ценностной системы или нет. Этот подход крайне необходим для утверждения гуманного общества, создания благоприятного для человека общественного и государственного строя. В современном мире универсальной системой ценностей, определяющей конструктивность или деструктивность деятельности политиков, чиновников и граждан, в целом может служить
система общечеловеческих ценностей, воплощенная в идеалах демократического правового социального государства.
Понять динамику деструктивности, взаимосвязь и взаимопереходы конструктивного и деструктивного позволяет диалектический подход. Этот подход, ориентируя на выявление противоречий, лежащих в основе динамики социальных и других систем (в данной статье рассматриваются лишь социальные системы), определяет место деструктивной деятельности в механизме социальных изменений, связывает с антагонистическими, непримиримыми противоречиями, которые ведут к качественному перерождению и (или) гибели данной системы. С точки зрения диалектического подхода деструктивная деятельность несовместима с качественной определенностью данной системы, является источником изменений, ведущим к ослаблению и гибели данной системы и (или) переходу в новое качество. Этот подход вполне уместен и даже необходим при анализе изменений социальной системы, однако лишь в той части, которая касается антагонистических противоречий, поскольку многие неантагонистические противоречия могут быть конструктивными — служить укреплению порядка и организованности, повышению жизнеспособности системы в целом.
Известная релятивность, соотносимость категории «деструктивное» с определенным типом (видом) системы является, на наш взгляд, важной атрибутивной характеристикой этого понятия. Представляется нецелесообразным связывать деструктивность (деструктивную деятельность) однозначно лишь с разрушительным началом, как это иногда делается в литературе. Так, например, В.М. Лейбин определяет деструктивность как «разрушение, исходящее от человека и направленное вовне, на внешние объекты или во внутрь, на самого себя»11.
Хотя деструктивность имеет разрушительную направленность и находит свое наиболее яркое воплощение в разрушительной деятельности, она имеет более широкий спектр проявлений, связанных с нанесением ущерба жизнеспособности системы, противодействием нормальному функционированию, воспроизводству и развитию, достижению целей. Так, например, деятельность коррупционеров разного уровня деструктивна, поскольку она наносит ущерб государству и обществу, снижает эффективность государственного управления, препятствует решению поставленных задач и т.п. В то же время она не ставит целью разрушение существующего общественного строя и, удерживаемая в опре-
11 Лейбин В.М. Словарь-справочник по психоанализу. М., 2010.
деленных, ограниченных масштабах, не приводит к разрушению социальной системы. Хотя в целом деструктивная деятельность имеет разрушительную направленность, для определения разрушительности в большей степени подходит понятие «деградация», т.е. регрессия, возвращение на более низкий уровень развития, постепенное ухудшения характеристик системы, упадок, снижение качества, вырождение. Высшей точкой деградации являются разрушение и гибель системы.
Жесткое, безотносительное связывание деструктивного с любой разрушительной деятельностью приводит к парадоксам. Так, например, сторонники христианской веры, проповедуя свое учение, основанное на равенстве всех людей перед Богом, идеях гуманизма, любви к ближнему, скромности в потреблении, прощении, разрушали ценностные основы Римской империи и рабовладельческого строя вообще. Однако было бы неправильно называть их деятельность однозначно деструктивной, поскольку в контексте человеческой истории она служила утверждением более гуманных и демократических государств и социальных систем и в этом смысле была конструктивна для человечества.
И еще более простой пример: полицейский уничтожает террориста, готовящегося взорвать переполненный автобус. Очевидно, что в этом случае ликвидация («разрушение») террориста будет скорее конструктивной (с позиции нормального функционирования общества), чем деструктивной (лишение человека жизни) деятельностью.
Об относительности деструктивности и конструктивности, а также о возможности взаимоперехода этих категорий свидетельствует их рассмотрение в рамках синергетического подхода, который позволяет выявить некоторые новые свойства деструктивности. В рамках этого подхода деструктивность обычно связывают с хаотичностью, нарастанием в общественной системе элементов хаоса. Какую же роль играет деструктивная деятельность в синергетической картине социальных изменений?
С позиций синергетического подхода изменение социальных (и других) систем происходит на основе взаимодействия двух тенденций — дезэнтропии — стремления к сохранению и накоплению энергии, к порядку, устойчивости, стабильности, — с одной стороны, и энтропии — утраты энергии, нарастания разнообразия и неопределенности, дезорганизации и хаоса — с другой.
С точки зрения синергетики общество (и любая другая организованная группа или общность) — это не стабильное, статическое объединение, а динамическая неуравновешенная система, представляющая собой взаимодействие хаоса и порядка. Его
развитие — многовариантный исторический процесс, который осуществляется посредством чередования стадий стабильной эволюции и бифуркации. В относительно стабильном состоянии системы флуктуации (колебания, возмущения элементов системы) осуществляются слаженно, структурированно, уравновешивают друг друга, их амплитуда не нарушает организационного порядка. Под воздействием внутренних противоречий системы и ее противоречий во взаимодействии со средой амплитуда флук-туаций нарастает, они вступают в конкурентное взаимодействие, что приводит к нарастанию неустойчивости, раскачиванию системы, выведению ее из состояния равновесия, подталкиванию к стадии бифуркации, которая наступает, когда раскачивание системы переходит порог устойчивости основополагающих параметров, характеризующих качественную определенность системы12.
Флуктуации, выводящие систему из состояния равновесия и ведущие к бифуркации, проявляются в форме деструктивного поведения и деструктивной деятельности13. Поскольку именно деятельность является мельчайшим, далее неделимым элементом социума и воплощает в себе активное, социально-преобразующее начало общественной жизни, то анализ проблемы деятельности имеет основополагающее значение для понимания механизма функционирования и изменения социальных систем и управления ими. Именно деструктивная деятельность «раскачивает» социальную систему, снижает ее эффективность, ведет к бифуркации, изменению или гибели.
Своего апогея деструктивная деятельность достигает на стадии бифуркации. Именно в этот период происходит радикальное изменение общества как в сторону перехода к более высокому типу социальной организации, так и в направлении его деградации и распада. Эта стадия (особенно ее высший пункт — точка бифуркации) характеризуется дезинтеграцией системы, резким ослаблением социального порядка, бурным нарастанием явле-
12 См.: Вагурин В.А. Синергетика эволюции современного общества. М., 2006. С. 11—14.
13 В данном случае различие между деятельностью и поведением строго не проводится, хотя поведение может отличаться от деятельности меньшей осознанностью, рациональностью (например, реактивное поведение в форме неосмысленной реакции), не всегда с четкой целевой ориентацией. В отличие от деятельности как целесообразной активности поведение может быть пассивным с точки зрения его внешних проявлений. В системе научных категорий «поведение» характеризует прежде всего личностный, субъективно-мотиваци-онный аспект человеческой активности, в то время как «деятельность» обычно связывается с практической, материально-преобразующей активностью, может быть групповой, коллективной.
ний деструктивности, хаоса и распада. Бифуркирующая система находится в состоянии крайней неустойчивости. Происходит борьба различных сил и тенденций, ни одна из которых не является доминирующей. Хаотические, в разных направлениях действия людей и социальных институтов приводят к резкому падению функциональной способности и деградации системы. Общество находится в состоянии шаткого равновесия. В этот момент даже случайность, малые флуктуации, незначительные в период обычного, «нормального» развития воздействия могут оказать решающее влияние на выбор модели общественного устройства, судьбу любой организации, последующую траекторию ее развития14.
В истории Российского государства это проявилось, например, в октябре 1917 г., когда сравнительно маловлиятельная, небольшая по численности, но хорошо организованная партия большевиков смогла практически бескровно взять государственную власть в огромной стране, за несколько недель установить ее на местах и затем в течение многих десятилетий вести страну по пути достижения очень привлекательного, но достаточно утопичного коммунистического идеала.
Подобную стадию бифуркации наша страна пережила после августа 1991 г., когда система власти в СССР оказалась парализована. Без какого-нибудь значительного сопротивления со стороны более чем двадцатимиллионной коммунистической партии и ее функционеров Президент РСФСР Б.Н. Ельцин в нарушение действующей Конституции (по Конституции, распустить Союз мог только Съезд народных депутатов) и вопреки выраженному на референдуме желанию подавляющего большинства граждан СССР смог распустить Советский Союз и навязать стране новую, либерально-романтическую утопию, последствия которой оказались не менее разрушительны, чем политика военного коммунизма первых лет советской власти.
Невероятно большие возможности деструктивной деятельности, открывающиеся для изменения социальной системы в периоды бифуркации, отражены в теории управляемого хаоса. Суть этой теории сводится к тому, что с помощью целенаправленного воздействия на определенные центры социальной организации и их действия можно ослабить общественный порядок, резко усилить хаотические процессы и создать (даже искусственно) кризисную, бифуркационную ситуацию. В такой ситуации посредством тщательно подготовленных, опирающихся на со-
14 См.: Арнольд В.И. Теория катастроф. М., 1990.
временные синергетические и другие технологии15 акций можно радикально изменить общественную систему в нужном направлении, в том числе навязать ей тупиковые или неэффективные модели общественного устройства и даже вызвать деградацию и распад государства. Теории управляемого хаоса и управляемых катастроф на практике использовалась при разрушении СССР, а также при осуществлении «цветных» революций16. Использование деструктивной деятельности в русле теорий управляемого хаоса для приведения Российского государства в кризисное, бифуркационное состояние, навязывание ему иной траектории развития проявились также по отношению к Российскому государству в постсоветский период17.
Итак, с точки зрения синергетического подхода деструктивную деятельность характеризуют прежде всего флуктуации, выводящие систему из состояния равновесия, ведущие ее к бифуркации, либо к разрушению, либо к переходу в иное качественное состояние. Этот тип деятельности порождает дезорганизацию системы, социальный хаос. Однако каузальная связь с хаосом не является однозначно негативной, связанной с разрушением характеристикой деструктивности. В наши дни доказано, «что в хаосе есть порядок ... что существуют универсальные сценарии возникновения хаоса»18.
Социальный хаос может служить строительной площадкой для социальных систем как более, так и менее высокого уровня. Характер изменений находящегося в хаотическом состоянии общества (и любой другой организации) зависит от того, какая структура-аттрактор утвердится в постхаотический период. Аттрактор, за исключением «странных» и некоторых других аттракторов, о которых речь пойдет ниже, как правило, представляет собой центр притяжения элементов хаоса, зародышевую модель возможной будущей организации, одну из альтернатив эволюции социальной системы в условиях нелинейной среды, причем системы, изменяющейся в разных, самых неожиданных направлениях, а не только от низшего к высшему.
15 См.: Пугачев В.П. Микрополитические и синергетические технологии в государственном управлении России // Государственное управление: новые технологии: Материалы международной конференции, 25—28 мая 2004 г. М., 2004.
16 См.: Пугачев В.П. Управление свободой. М., 2010. С. 215—221.
17 См.: Пугачев В.П. Экологическое манипулирование в управлении государством // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 21. Управление (государство и общество). 2005. № 1. С. 89—110.
18 Путь в синергетику: Экскурс в десяти лекциях / Предисл. С. Мирова, Г.Г. Малинецкого. М., 2006. С. 248.
Существуют различные типы аттракторов: простые, странные, корреляционные, объективно-субъективные и др.19 Их специальный анализ не является задачей данной статьи. Для нас важно, что все они непосредственно или относительно опосредованно действуют в направлении разрушения существующей системы, а большинство из них — простые аттракторы — способствуют образованию новой упорядоченности, системы нового качества. При этом странные аттракторы непосредственно разрушительны, деструктивны. Они снижают уровень организации, упорядоченности системы, ведут к нарастанию хаоса. Однако даже имеющие непосредственно разрушительную направленность странные аттракторы выполняют определенную организующую роль — выступают центрами, организаторами деятельности по ослаблению порядка и нарастанию хаоса. Другие же, и прежде всего простые аттракторы, упорядочивают хаос и либо устанавливают определенный, относительно стабильный уровень организованности, либо ведут к ее более высокому уровню. С точки зрения содержания деятельности простые и многие другие типы аттракторов выполняют созидательную функцию — работают либо на создание и укрепление центров разрушения существующей системы, либо на строительство ростков, зародышей системы иного, часто более высокого уровня организации.
Исследование деятельности аттракторов (эта деятельность может охватывать действия многих людей и организаций) позволяет сделать следующий вывод: хотя разрушительная направленность по отношению к существующей системе является важнейшим, атрибутивным признаком деструктивности, сама такая разрушительность относительна. В зависимости от направленности, целей и содержания действий можно выделить два ее (разрушительности) основных, полярных типа:
1. Флуктуационная, хаотическая разрушительность — деятельность, непосредственно раскачивающая социальную систему, снижающая ее эффективность, подрывающая социальный порядок и порождающая хаос. Такого рода деятельность не содержит конструктивного начала, не пытается создать какие-то новые структуры и выполняет чисто разрушительную роль, например деятельность бандитских группировок, коррупционеров, мошенников и т.п. С точки зрения синергетики такого рода деятельность можно охарактеризовать как флуктуационную деструктивность.
2. Созидательная разрушительность — деятельность, направленная на формирование центров разрушения или же зародыша,
19 См.: Вагурин В.А. Указ. соч. С. 12—13 и др.
прообраза новой модели социального устройства и упорядочение хаоса в соответствии с законами аттрактора. В первом случае — при создании центров разрушения — созидательность деструктивной деятельности крайне ограниченна. Это, так сказать, созидание ради разрушения, повышения его эффективности. Во втором случае — при формировании структур и отношений, способных стать зародышем новой государственности, — сози-дательность направлена на будущее и по своему содержанию преимущественно созидательна — создает локальные ростки нового в рамках старого. В то же время она разрушительна для существующей системы — структурирует хаос и строит отношения нового типа и тем самым подрывает и заменяет «старый» социальных порядок. С точки зрения синергетики деятельность этого типа можно назвать аттракторной (от слова «аттрактор») деструктивностью. Этот тип деструктивной деятельности хотя и имеет разрушительную направленность по отношению к существующей системе, но в целом ведет к зарождению нового качества и может быть прогрессивным. В частности, поэтому к понятию деструктивности неприменимы однозначно негативные оценочные, прежде всего этические, характеристики — «плохая», «вредная» и т.п. деятельность.
Следует также отметить, что с точки зрения синергетики многие изменения социальных систем, и в том числе всего общества, нелинейны и могут привести не только к прогрессивному развитию, повышению уровня организации социальной системы, ноикее регрессу и даже гибели, воскрешению исторически отживших моделей социальных систем. Примером этого могут служить попытки создать на Северном Кавказе подпольные управленческие структуры — «Исламский халифат».
Утверждаясь в обществе, новая социальная модель (структура-аттрактор) имеет свою логику существования. Она жестко элиминирует (устраняет) конкурирующие модели (структуры-аттракторы, предлагающие альтернативные варианты развития), структурирует хаос, различные элементы общества в соответствии со своей собственной логикой.
Каждая модель-аттрактор формирует социальную систему в соответствии со своими законами. Так, например, установившаяся у нас после Октября 1917 г. модель военного коммунизма («единая всенародная фабрика» — В.И. Ленин) требовала жесткой централизации и милитаризации общества, строгой военной дисциплины, высочайшей концентрации ресурсов и т.п. Пришедшая на смену военному коммунизму модель НЭПа вела общество к рыночному социализму или народному капитализму.
Нынешняя модель зависимого развития20 по мере ее укрепления с поразительной точностью воспроизводит ее типичные черты, проявившиеся в странах — поставщиках сырья и энергоресурсов Латинской Америки, Африки и Азии.
При разрушении старой и формировании основ новой социальной системы аттракторная деструктивная деятельность меняет свой знак — превращается из деструктивной в конструктивную, но с точки зрения социальной системы уже нового качества. Наличие у аттракторной деструктивной деятельности созидательного аспекта никак не ставит под сомнение ее в целом разрушительный для существующей системы характер. Возможная созидательность этого рода деятельности сознательно или неосознанно направлена на ослабление и в конечном счете на разрушение существующей системы.
Итак, синтезируя выводы различных научных подходов к анализу деструктивной деятельности, ее можно определить как деятельность, прямо или косвенно направленную на ослабление и (или) разрушение существующей социальной системы, порождение хаоса, снижение эффективности ее функционирования. Конструктивность и деструктивность как характеристики деятельности во многом относительны, зависят как от содержания деятельности (повышение организованности, порядка или же разрушение, хаос), так и от ее влияния (сохранение — разрушение) на социальную систему. В современном мире высшим ценностным критерием деструктивности в государственном управлении и политике служит отношение к системе общечеловеческих ценностей. Хотя деструктивная деятельность базируется на определенных психологических родовых свойствах человека, она социально обусловлена. Ее важнейшей непосредственной причиной является социально детерминированный конфликт интересов индивидуума, группы и общества. Такой конфликт, обусловленный прежде всего несовершенством социальной организации, состоянием аномии и резким ослаблением социального контроля, является главной причиной гипертрофированного роста деструктивности в государственном управлении постсоветской России.
Отношение к социальной деструктивности вообще и деструктивности в государственном управлении в частности, а также меры по ее ограничению должны учитывать специфику различных ее видов. Типология деструктивной деятельности очень разнообразна, что связано прежде всего с общей типологией дея-
20 См.: Пугачев В.П. Политология: Справочник студента. М., 1999. С. 516—522.
тельности, которая может быть классифицирована по различным основаниям: субъектам — индивидуальная и групповая деструк-тивность; по уровню социальных систем, в которых она проявляется, — микро- (первичные организации), мезо- (крупные, многосоставные организации), макро- (общество) и мегауровни (мировые сообщества); по характеру разрушительного воздействия — прямая, непосредственная направленность (флуктуаци-онная) и опосредованная, косвенная (аттракторная) направленность на разрушение; по степени осознанности — сознательная деятельность, ставящая целью ослабление и ликвидацию организации, и стихийная, продиктованная личными, обычно эгоистическими интересами, несовместимыми с интересами организации, — микрополитическая деятельность. Возможно выделение и других видов деструктивности.
В зависимости от характера преследуемых целей в государственном управлении можно выделить три основных типа де-структивности:
1. Микрополитическая деятельность, т.е. деятельность, направленная на реализацию индивидуальных и групповых интересов, противоречащих интересам государства и общества: протекционизм, коррупция, клиентелизм, непотизм, мошенничество, злоупотребление служебным положением, присвоение государственных средств;
2. Аппаратная деструктивность — бюрократизм, чрезмерное усложнение управленческих процедур, аберрация целей и средств, засилье канцелярщины, отчуждение управляющих от управляемых;
3. Антигосударственная деятельность — деятельность агентов влияния иностранных государств и несистемной оппозиции, направленная на подрыв и изменение государственного строя (психологические войны, «цветные революции» и т.п.).
Между различными видами деструктивной деятельности существует определенная зависимость и нередко синергетическое взаимодействие, резко усиливающее общий разрушительный эффект. Примером этого являются недавние события на Украине, приведшие к разрушению институтов власти и ослаблению государственного порядка. В этой стране деструктивная деятельность западных государств, преследующих свои геополитические интересы, и их агентов влияния внутри страны объединилась с движением против коррупции и социальной несправедливости, а также с действиями радикальных националистических сил, результатом чего и явились события на Майдане, приведшие к парализации государственного управления, насильственному из-
менению конституционного строя, дезорганизации экономики, нарастанию хаотических процессов в других областях жизни.
В современной России также имеется большой потенциал социальных, этнических, религиозных и иных конфликтов, лежащих в основе деструктивной деятельности. Против нашей страны ведется широкомасштабная, преимущественно скрытая деструктивная деятельность со стороны натовских центров и агентов их влияния, в том числе среди высших чиновников и в СМИ, участвующих в психологической войне против России, и в первую очередь против русского народа. Большую опасность для нашего государства и российской цивилизации в целом представляет микрополитическая деструктивная деятельность — коррупция, протекционизм, клиентелизм и непотизм.
В условиях гипертрофированного роста деструктивной деятельности и деструктивных ценностных ориентаций большого количества граждан (в частности за счет ослабления патриотизма и гражданственности) анализ деструктивной деятельности, выявление ее потенциала, наиболее опасных проявлений и технологий, разработка способов ограничения деструктивности, а также ценностных критериев конструктивного и деструктивного поведения, основанных на императивах демократического правового социального государства, — все это должно стать предметом специальных научных исследований, необходимых для здорового развития Российского государства и общества.
Список литературы
Арнольд В.И. Теория катастроф. М., 1990.
Борисова Г.А. Концепция социальной деструкции Франкфуртской школы: (историко-философский анализ): Дисс. ... канд. филос. наук. Екатеринбург, 2007.
Вагурин В.А. Синергетика эволюции современного общества. М., 2006.
Вершинин С.Е., Борисова Г.А. Концепция социальной деструкции Франкфуртской школы: историко-философский анализ. Екатеринбург, 2009.
Лейбин В.М. Словарь-справочник по психоанализу. М., 2010.
Лысак И.В. Человек — разрушитель: деструктивная деятельность человека как социокультурный феномен. Таганрог, 1999.
Пугачев В.П. Политология: Справочник студента. М., 1999.
Пугачев В.П. Микрополитические и синергетические технологии в государственном управлении России // Государственное управление: новые технологии. Материалы международной конференции, 25—28 мая 2004 г. М., 2004.
Пугачев В.П. Экологическое манипулирование в управлении государством // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 21. Управление (государство и общество). 2005. № 1. С. 89—110.
Пугачев В.П. Управление свободой. М., 2010.
Пугачев В.П. Теневые деструктивные институты в государственном управлении современной России // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 21. Управление (государство и общество). 2012. № 2. С. 16—34.
Путь в синергетику: Экскурс в десяти лекциях / Предисловие С. Мирова, Г.Г. Малинецкого. М., 2006.
Советский энциклопедический словарь. М., 1983.
Фрейд З. По ту сторону принципа наслаждения. Я и Оно. Неудовлетворенность культурой. СПб., 1998.
Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. Минск, 1999.
Фромм Э. Здоровое общество. Догмат о Христе. М., 2005.
