CC BY
147
© О.В. Кравченко, 2009
УДК 40+06 ББК 81.001.4
ДЕСЕМАНТИЗАЦИЯ КАК СЕМИОТИЧЕСКИЙ МЕХАНИЗМ ПОРОЖДЕНИЯ ЛИНГВИСТИЧЕСКОГО АБСУРДА
О.В. Кравченко
Предпринята попытка описать один из механизмов порождения лингвистического абсурда в текстах современных русских писателей. Десемантизация как разрушение семантических ресурсов языковых единиц имеет семиотическую природу и принимает различные языковые формы.
Ключевые слова: семиотическая система, семантические процессы, десемантизация, сигнификативные аномалии, денотативные аномалии, языковые аномалии.
Известно, что одно их основных функциональных предназначений языка состоит в передаче информации, в опредмечивании и трансляции нематериальных смыслов. Выполнение данной функции стало возможно благодаря знаковой сущности языка: органичному соединению звукового (графического) комплекса и идеального содержания. Наличие тесной связи между языком и мышлением в современной лингвистике является аксиомой. Язык представляется важнейшим и едва ли не единственным способом выражения мысли.
Передача смыслов фактически сводится к процессу означивания (семиозису), а важнейшими свойствами языка являются его свойства семиотической системы, на что в своем «Курсе общей лингвистики» указывал Ф. де Соссюр. Его концепция открыла дорогу бурному развитию лингвосемиотики, или семиологии языка, основная идея которой состоит в признании семиотической сущности языка.
Язык как любая семиотическая система имеет три измерения, которые Ч. Моррис - один из основоположников и крупнейших теоретиков семиотики - назвал семантикой, прагматикой и синтактикой. Под семантикой Ч. Моррис понимал «отношения знаков к их объектам» [5, с. 50] , под прагматикой - «отношение знаков к интерпрета-
торам» [5, с. 50], под синтактикой - «синтаксические отношения знаков» [там же, с. 56]. Развивая идеи Ч. Морриса и других семиоти-ков, современные ученые пришли к пониманию семантики как «отношения между зна-коносителем, предметом обозначения и понятием о предмете», прагматики - как «отношения между знаками и тем, кто их использует», синтактики - как «отношения между знаками... в речевой цепи и вообще во временной последовательности» [7, с. 441].
Жизнь языка, согласно знаменитой метафоре академика Ю.С. Степанова, протекает в «трехмерном пространстве», то есть в пространстве его семантики, прагматики и синтактики. Именно гармоничное взаимодействие этих трех измерений обусловливает адекватность передачи мыслей и успешность коммуникации.
Анализ собранного эмпирического материала показывает, что явления лингвистического абсурда возникают в результате «разрушения» одного или нескольких семиотических каналов. Иными словами, лингвистический абсурд порождается «аномалиями», затрагивающими одно или несколько семиотических измерений. Нарушая стандартное течение процессов, происходящих в знаковой системе языка, абсурд проявляет себя как своеобразный антиязык, а механизм абсурдизации имеет ярко выраженную семиотическую природу и заключается в намеренном ненормативном использовании семантических, прагматических или синтаксических ресурсов языка.
В настоящей статье мы рассмотрим явления лингвистического абсурда, образованные вследствие семантических аномалий. Семантические процессы и их результаты, приводящие к появлению образцов лингвистического абсурда, мы будем называть десе-мантизацией.
Десемантизация является одним из основных семиотических механизмов порождения лингвистического абсурда ввиду того, что абсурд прямо противопоставлен регулярной семантике языковых единиц. Десемантизация представляет собой родовое понятие; под него подпадают различные языковые феномены, которые объединяет наличие смысловых трансформаций, происходящих с регулярными значениями языковых единиц в тексте (или дискурсе). Как показывает языковой материал, десемантизация может привести как к полному разрушению семантики слова-знака, так и более или менее значительным модификациям его смысла.
Будучи родовым понятием, десеманти-зация вбирает в себя сигнификативные, денотативные, компаративные и синтагматические аномалии, приводящие к абсурдиза-ции отдельных высказываний или целых фрагментов текста. Ниже мы последовательно рассмотрим каждый из типов аномалий, характеризующихся отступлением от нормативного использования семантических ресурсов языка.
Сигнификативными аномалиями мы называем явления лингвистического абсурда, вызванные «опустошением» ядра лексического значения слова (слов), то есть вызванные разрушением его сигнификативной части. Сигнификат несет в себе понятийную информацию о предмете, который обозначен тем или иным словом. Слово, лишенное сигнификативной части значения, превращается в пустой звуковой комплекс или бессмысленное соединение графем.
Сигнификативные аномалии, как правило, обнаруживаются в контексте. Именно лексико-семантическое окружение свидетельствует о том, что в тексте один из коммуникантов (автор) не актуализирует регулярное значение слова, что приводит к созданию лингвистического абсурда: Консолидация нужна небольшая, - ввинтился Петрович-
сан. - У меня нету (Толстая, с. 311); - Куде-яровых зять? - Ага. Слышал, слышал про ваш мезальянс. - Спасибо, - поблагодарил Бенедикт (Толстая, с. 232); А есть журнал «Картофель и овощи», с картинками. А есть «За рулем». А есть «Сибирские огни». А есть «Синтаксис», слово какое-то вроде как непристойное, а что значит, не понять. Должно, матерное. Бенедикт пролистал: точно, матерные слова там (Толстая, с. 200).
В некоторых случаях сигнификативные аномалии сопровождаются деконструкцией формы слова. «Дефектная» форма слова воспринимается как показатель его семантической пустоты: А Никита Иваныч говорит, что Бенедикт не ВРАСТЕНИК. Ну что же - нет так нет, это уж как кому повезло (Толстая, с. 104); А то раз зашел Бенедикт к старику, а тот сидит и ложницей желтый клей ест... - Вы что это, Никита Иваныч? - МЁТ ем. - Как МЁТ? А вот что пчелы собирают. - Да вы в уме ли? - А ты попробуй. А то жрете мышей да червей, а потом удивляетесь, что столько мутантов развелось (Толстая, с. 38).
К денотативным аномалиям мы относим неоправданное употребление имен собственных в текстах художественных произведений современных русских писателей. Данное положение требует определенных пояснений. Известно, что семантическая структура имен собственных значительным образом отличается от семантической структуры имен нарицательных. Если имена собственные всегда называют отдельные, конкретные предметы, индивидуализируя их, то имена нарицательные обозначают класс однородных предметов, подпадающих под единое понятие. Поэтому в значении имен собственных преобладают индивидуальные свойства объекта, обозначенного языковым знаком, тогда как в значении имен нарицательных превалируют общие, родовые признаки объекта, составляющие основу его понятия. В этой связи некоторые логики и лингвисты вообще отрицали факт наличия значения у имен собственных. Точку зрения об отсутствии значения у имен собственных впервые сформулировал известный логик и философ Джон Стюарт Милль в своей работе «Систе-
ма логики». По мнению Милля, ввиду того, что имена собственные неспособны к абстракции и обобщению, они не имеют значения: «Имя собственное - ничего не значащий знак, который мы в нашем мозгу связываем с идеей предмета для того, чтобы подумать о самом индивидуальном предмете, когда этот знак будет дан нам в ощущении или придет на память» (цит. по: [6, с. 284]).
Однако более обоснованной выглядит точка зрения тех ученых, которые признают наличие значения как у имен нарицательных, так и у имен собственных, но говорят о принципиальной разнице этих значений. Так, согласно утверждению известного семиотика и лингвиста А. Соломоника, суть рассматриваемой проблемы состоит в том, что «...имена собственные приобретают свои значения в процессе называния и под влиянием называемого объекта, а имена нарицательные - после осознания этого знака в виде понятия» [там же, с. 285]. Таким образом, можно говорить о том, что имена нарицательные представляют собой языковые знаки с развитым сигнификативным аспектом значения, а имена собственные - языковые знаки с развитым денотативным аспектом значения. При этом имена собственные, как известно, способны к расширению ядра лексического значения за счет сигнификативного аспекта, а впоследствии и к переходу в имена нарицательные. Речь, в частности, может идти о словообразовательных возможностях метонимического переноса (ср. в приведенных ниже примерах наполнение имен собственных сигнификативными характеристиками: «Шопенгауэр» в значении «философские произведения Шопенгауэра», «Брамс» в значении «музыкальные произведения Брамса», «Давид» в значении «скульптура Давида»).
Неоправданное употребление имен собственных содержит в себе аллюзию на отсутствие у по крайней мере одного участника коммуникации необходимых фоновых знаний, вне которых верная актуализация денотативного аспекта значения слова становится невозможна. Дезактуализация денотативного аспекта значения слов приводит к появлению денотативных аномалий и создает эффект абсурдности при восприятии художественного текста: То вот сказки, то стихи, то ро-
ман, то детектив, или рассказ, или новелла, или эссе какой, а о прошлом годе изволил Федор Кузьмич, слава ему, сочинить шопенгауэр, а это вроде рассказа, только ни хрена не разберешь (Толстая, с. 85); Профессия у тебя хорошая, ты начитан - да? - Начитан, Никита Иваныч! Читать страстно люблю. Вообще искусство. Музыку обожаю. - Музыку... Да... Я Брамса любил. .. - Брамс я тоже люблю. Это беспременно. - Откуда же ты можешь знать? -Старик удивился... - Ну дак он [сосед Семен] как квасу наберется, такую музыку громкую играет: ведра-то, горшки-то кверх днищем перевернет да давай палками их бить, - тумпа-тумпа, тумпа-тум-па, а потом в бочку-то, в днище-то: хрясь!!! - брамс и выйдет (Толстая, с. 137); А еще будто там должен быть мужик каменный, агромадный и сам ДАВИД. А у нас есть кому нас давить, лишний-то нам без надобности... (Толстая, с. 38).
Под компаративными аномалиями мы понимаем языковые конструкции, в основе которых лежат алогичные, противоречащие языковой картине мира метафоры и сравнения.
Известно, что метафора играет одну из ключевых ролей в функционировании и развитии языка. Не только сам язык, но и вся концептуальная система человека глубоко метафорична [4, с. 25]. Компонента сравнения заложена в самой природе метафоры, которая заключается «в понимании и переживании сущности одного вида в терминах сущности другого вида» [там же, с. 27]. Н.Д. Арутюнова видит в метафоре «постоянный рассадник алогичного в языке» ввиду того, что метафора «позволяет сравнивать несопоставимое - элементы разной природы - конкретное и абстрактное, время и пространство» [1, с. 367].
Компаративные аномалии представляют собой весьма распространенную форму десе-мантизации. Это связано с тем, что метафоры и сравнения изоморфны явлению абсурда. Их изоморфизм объясняется тем, что абсурд возникает в результате сравнения неких явлений, понятий, представлений. Абсурд (в том числе лингвистический) «компаративен» по своей сути.
Компаративные аномалии могут возникать в результате использования так называ-
116 О. В. Кравченко. Десемантизация как семиотический механизм порождения лингвистического абсурда
емых художественных (окказиональных, поэтических) метафор. На принципиальном различии языковых и художественных метафор настаивал еще Ш. Балли [3, с. 333]. Если языковые метафоры отражают результаты концептуализации человеческим сознанием внешнего и внутреннего миров, протекавшей в течение многих веков и кристаллизовавшейся в виде традиционной картины мира, то художественные метафоры во многих случаях являют собой примеры иного, нетрадиционного восприятия, понимания и членения действительности. Художественная метафора воплощает в себе новый взгляд на мир, «в ней заключено имплицитное противопоставление обыденного видения мира, соответствующего классифицирующим (таксономическим) предикатам, необычному, вскрывающему индивидную сущность предмета» [1, с. 381]. Поэтому принципиальное различие языковой и художественной метафоры, по нашему мнению, кроется не в их структурных особенностях, а в гносеологических характеристиках типов метафор. Языковые метафоры транслируют фрагменты традиционной картины мира, а художественные формируют фрагменты новой модели мира.
Широкое употребление писателями-абсур-дистами художественных метафор продиктовано наличием у последних мощного потенциала к генерированию абсурда в смысловой ткани текстов, который семантически противостоит языковой картине мира. В использовании художественных метафор видится «.возможность расшатывания стандартных рамок осмысления действительности, фиксированных в структурах знаний, которые уже могут не отвечать новым реалиям» [там же, с. 19].
Таким образом, некоторые художественные метафоры, объединяя далекие, а иногда вовсе разнородные понятия, образуют компаративные аномалии, употребление которых привносит в текст эффект абсурдности: А вот и мы, с гробами заслуг и опыта на плечах... (Битов, с. 298); Вяло перечислялись заслуги, громоздились трупы эпитетов... (Битов, с. 297); ...«Сардины облаков плывут на юг»... (Пелевин, с. 136).
Художественным метафорам семантически и функционально тождественны окказиональные сравнения. Различия между ними
носят исключительно синтаксический характер. Если сравнения склонны к образованию предложений, реализующих синтаксическую структуру подобия (благодаря компаративной связке или предикативу), то метафоры образуют предложения тождества с четко выраженной таксономической предикацией [1, с. 353]. Подобно художественным метафорам, окказиональные сравнения также могут служить средством создания компаративных аномалий, приводящих к десемантизации отдельных фрагментов текста: ...И медленный, как мед, милиционер... (Ерофеев, с. 438); ...Кулачка, старушка добрая, как котлета... (Битов, с. 284); ...Я вышел в ночную ночь. Она была большая и темная, как медведь (Битов, с. 283).
К десемантизации и созданию эффекта абсурдности при восприятии текстов художественных произведений современных русских писателей приводит использование синтагматических аномалий. Последние представляют собой языковые конструкции, характеризующиеся нарушением семантической сочетаемости между их отдельными компонентами.
Синтагматические аномалии являются наиболее распространенной формой десеман-тизации. Данный факт объясняется тем, что актуализация значений слов происходит в синтагматической цепи. Как употребление некоторого слова в стандартном семантическом окружении приводит к актуализации его регулярного значения (регулярных значений), так нарушение семантической сочетаемости во многих случаях может приводить к десеман-тизации. Причиной нарушения семантической сочетаемости выступает противопоставленность или неоднородность семного состава компонентов словосочетания. Ярким примером синтагматических аномалий служат словосочетания, компоненты которых в своей семантической структуре содержат противоположные семы: Разберем кирки и лопаты и маршем бодрой печали и горестного ликованья отправимся хоронить своих мертвецов (Соколов, с. 352); ...Он с каким-то тоскливым энтузиазмом принимался думать... (Ерофеев, с. 441); - Беспартийный коммунист, - отчеканил Замараев, - ногу потерял в ежовщину... (Довлатов, с. 103).
Нарушение принципа однородности сем-ного состава сочетающихся слов (у компонентов словосочетания отсутствует общая сема) также порождает синтагматические аномалии и «заражает» фрагмент текста «вирусом» абсурда: Остальная компания с удовлетворением смотрела на уютную дрессированную воду... (Ахмадулина, с. 42); Вот юный дом с обветшалой штукатуркой ...бескорыстный звонок с проводами... (Ахмадулина, с. 38); Престарелый автобус... взбалтывал на ухабах содержимое (Ахмадулина, с. 36).
Подводя итог сказанному, отметим, что механизмы порождения лингвистического абсурда в текстах современных русских писателей имеют семиотическую природу. Они заключаются в намеренном отступлении от нормативного использования семантических, синтаксических и прагматических ресурсов языка. Одним из основных механизмов порождения лингвистического абсурда является десемантизация, состоящая в разрушении семантических ресурсов языковых единиц. Десемантизация принимает различные языковые формы и охватывает сигнификативные, денотативные, компаративные и синтагматические аномалии.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Арутюнова, Н. Д. Язык и мир человека / Н. Д. Арутюнова. - М. : Языки русской культуры, 1999. - 896 с.
2. Баранов, А. Н. Когнитивная теория метафоры: почти 25 лет спустя / А. Н. Баранов // Ла-кофф, Дж. Метафоры, которыми мы живем : пер. с англ. / Дж. Лакофф, М. Джонсон. - М. : ЛКИ, 2008. -С. 7-21.
3. Балли, Ш. Французская стилистика : пер. с фр. / Ш. Балли. - М. : Изд-во иностр. лит., 1961. -393 с.
4. Лакофф, Дж. Метафоры, которыми мы живем : пер. с англ. / Дж. Лакофф, М. Джонсон. -М. : ЛКИ, 2008. - 256 с.
5. Моррис, Ч. Основания теории знаков / Ч. Моррис // Семиотика : антология. - М.: Акад. проект ; Екатеринбург : Деловая книга, 2001. - С. 45-97.
6. Соломоник, А. Философия знаковых систем и язык / А. Соломоник. - Минск : МЕТ, 2002. -408 с.
7. Степанов, Ю. С. Семиотика / Ю. С. Степанов // Языкознание. Большой энциклопедический словарь / гл. ред. В. Н. Ярцева. - М. : Большая Рос. энцикл., 1998. - С. 440-442.
ИСТОЧНИКИ
1. Ахмадулина, Б. Много собак и собака I Б. Ахмадулина II Метрополь : лит. альманах I сост. В. Аксенов, А. Битов и др. ; ред. Н. Г. Гуве, М. А. Гуревич. -М. : Текст, 1991. - С. 24-44.
2. Битов, А. Прощальные деньки I А. Битов II Метрополь : лит. альманах I сост. В. Аксенов,
A. Битов и др. ; ред. Н. Г. Гуве, М. А. Гуревич. -М. : Текст, 1991. - С. 266-299.
3. Довлатов, С. Зона I С. Довлатов II Довлатов, С. Избранное I С. Довлатов. - СПб. : Азбука-классика, 2007. - С. 41-201.
4. Ерофеев, В. Приспущенный оргазм столетья I В. Ерофеев II Метрополь : лит. альманах I сост.
B. Аксенов, А. Битов и др. ; ред. Н. Г. Гуве, М. А. Гуревич. - М. : Текст, 1991. - С. 437-443.
5. Пелевин, В. Generation «П» I В. Пелевин. -М. : Эксмо, 2007. - 351 с.
6. Соколов, С. Палисандрия: Эссе. Выступления I C. Соколов. - СПб. : Симпозиум, 1999. - 432 с.
7. Толстая, Т. Кысь I Т. Толстая. - М. : Эксмо, 2006. - 368 с.
DESEMANTIZATION AS A SEMIOTIC MECHANISM OF LINGUISTIC ABSURDITY CREATION
O. V. Kravchenko
An attempt to describe one of the mechanisms of linguistic absurdity creation in texts by modern Russian writers is undertaken. Desemantization is considered as destruction of semantic resources in language units, it has the semiotics nature and is represented in various language forms.
Key words: semiotic system, semantic processes, desemantization, significative anomalies, denotative anomalies, linguistic anomalies.
О.В. Кравченко. Десемантизация как семиотический механизм порождения лингвистического абсурда
