CC BY
0
С. В. Куликов
«Державный вождь российской армии и флота»: Проблема руководства вооруженными силами и конституционная реформа 1906 года
S.V. Kulikov
"The Sovereign Leader of the Russian Army and Navy": The Problem of the Leadership of the Armed Forces and the Constitutional Reform of 1906
При создании Основных государственных законов 1906 г., которые стали первой отечественной действующей конституцией, особое значение приобрело решение вопроса о руководстве вооруженными силами. Однако этой проблеме, важной тем более что Российская империя была военной империей, дореволюционные и зарубежные авторы, специально занимавшиеся историей Основных законов 1906 г. (Б.Б. Глинский1, В.М. Гессен2 и М. Шефтельа3), уделили минимальное внимание. В работах же советских и постсоветских историков (В.С. Дякин4, М.Ф. Флоринский5, В. А. Демин6 и К.А. Соловьев7) изучается более поздний период, а потому они к теме настоящей статьи имеют косвенное отношение.
Ситуация, сложившаяся в историографии, объясняется тем, что исследователи до сих пор не обращали внимания на документы, которые находятся в РГИА и были опубликованы в 19988, 20049 и 201510 гг. Помимо этих документов, далее будут использованы материалы, хранящиеся в фондах Библиотеки царскосельского Александровского дворца (ГАРФ, ф. 543), баронов Нольде (РГИА, ф. 727), Государственной канцелярии (РГИА, ф. 1162) и совещаний, образованных при Государственном совете для обсуждения вопроса о государственных преобразованиях (РГИА, ф. 1544).
* * *
В начале XX в. руководство вооруженными силами подразумевало главнокомандование армией и флотом и управление ими в административном, техническом и хозяйственном отношениях. Во всех монархических государствах Европы во главе вооруженных сил находились монархи11. «Без сомнения, - подчеркивал С. А. Котлярев-ский в 1907 г., - военная компетенция монарха в конституционных странах всюду весьма значительна»12. В области руководства вооруженными силами права австро-венгерского императора-короля,
германского императора-прусского короля и японского императора были самыми широкими по сравнению с аналогичными правами глав остальных конституционных монархий13. Базирование республик на принципе народного суверенитета «вовсе» не вело «к передаче в руки народного представительства средств прямого воздействия на армию и флот», а потому президенты Франции и США в этом смысле не отличались от монархов14. Непосредственное руководство вооруженными силами в административном, техническом и хозяйственном отношениях как в монархиях, так и в республиках осуществляли, возглавляя соответствующие ведомства, военные15 и морские16 министры.
В Основных государственных законах 1832 г. отсутствовали статьи, в которых бы говорилось о руководстве царем армией и флотом. Только в 1869 г. в Своде военных постановлений появляется статья 1, утверждавшая, что «верховное начальствование над всеми военно-сухопутными силами Империи сосредоточивается в особе Государя Императора»17. Впрочем, Основные законы 1832 г. содержали два примечания к статье 50, которыми регулировался особый, отличный от общего законодательства, порядок военного и военно-морского законодательства в административной, технической и хозяйственной областях.
Согласно примечанию 1, все законопроекты, относившиеся «собственно до военного ведомства», надлежало представлять императору непосредственно от Военного совета, минуя Государственный совет, однако только тогда, когда они не имели никакой связи «с прочими частями государственного управления», или если и входили «в состав какого-либо общего государственного управления», но относились исключительно «до части искусственной или технической». В соответствии с примечанием 2, законопроекты военно-морского ведомства, подлежавшие утверждению в законодательном порядке, и его смета по рассмотрении их Адмиралтейств-советом должны были вноситься управляющим Морским министерством, вместе с его соображениями, «на уважение» Государственного совета. Проекты новых постановлений «по технической и строевой части» этого ведомства могли представляются царю по всеподданнейшим докладам с мнением Адмиралтейств-совета18. Следовательно, юридически Военный совет, в отличие от Адмиралтейств-совета, пользовался большей автономией от общего законодательного порядка. Оба совета, как совещательные органы верховного управления, существовали только в России и были созданы, соответственно, в 1832 и 1835 гг.19 С этого времени через них проходили дела, которые прежде рассматривались Департаментом военных дел Государственного совета, а в других странах - решались в административном, а не
законодательном порядке. Фактически ответственными сотрудниками царя в области руководства вооруженными силами являлись не Военный совет и Адмиралтейств-совет, но являвшиеся их председателями военный и морской министры.
После издания Манифеста 17 октября 1905 г. стала очевидной необходимость подготовки новых Основных законов. К декабрю этого года у Николая II были три их проекта, составленные товарищем (заместителем) государственного секретаря П. А. Харитоновым при участии сенатора Н.П. Гарина, директором Александровского лицея А.П. Саломоном и начальником императорской Военно-походной канцелярии графом А.Ф. Гейденом.
Статья 13 харитоновского проекта, который сразу занял лидирующее положение, постановляла: «Государь Император есть державный вождь российской армии и флота. Ему принадлежит верховное начальствование над всеми сухопутными и морскими вооруженными силами»20. Статья 7 проекта А.П. Саломона гласила: «Император есть глава и верховный вождь всех сухопутных и морских сил Российской империи»21. Статья 5 проекта А.Ф. Гейдена декларировала: «Императору принадлежит верховное начальствование над сухопутными и морскими вооруженными силами Российской импе-рии»22. Таким образом, Харитонов и Гейден использовали в качестве источника статью 1 Свода военных постановлений, а все три автора проектов, наделяя царя руководством вооруженными силами, понимали под этим, прежде всего, главнокомандование армией и флотом, и потому не упоминали о Военном совете и Адмиралтейств-совете.
В январе-феврале 1906 г. по повелению Николая II подготовкой новых Основных законов занимались председатель Государственного совета граф Д.М. Сольский и непосредственный начальник П. А. Харитонова, государственный секретарь барон Ю.А. Икскуль фон Гильденбандт, возглавлявший Государственную канцелярию, которая ведала не только делопроизводством Государственного совета, но и кодификацией.
Под председательством Ю.А. Икскуля 14 января 1906 г. прошло Совещание высших чинов Государственной канцелярии, подвергшее переработке проект П. А. Харитонова с учетом содержания двух других проектов. После совещания один из его участников, статс-секретарь Государственного совета С.Ф. Раселли написал на своем печатном экземпляре проекта Основных законов: «Не следует ли главу "О законах" дополнить, применительно к примечаниям 1 и 2 к статье 50 действующих Основных законов, постановлением об особом порядке издания специальных военных и морских узаконений?»23 На данном этапе рекомендацию о внесении в новые Основные законы постановления об особом порядке военного и военно-морско-
го законодательства проигнорировали, но уже в марте 1906 г., при обсуждении их проекта в Совете министров, как будет видно из дальнейшего, эту рекомендацию приняли во внимание. Пока же статья 13 проекта Харитонова осталась без изменений, по-прежнему подразумевая только главнокомандование армией и флотом, и лишь поменяла нумерацию, став статьей 14 проекта Государственной кан-целярии24, как теперь называли харитоновский проект.
Б. Б. Глинский справедливо отмечал, что статья 14 умалчивала о принадлежности царю «власти во внутреннем управлении армией и флотом, а также во всем вообще, относящемся до устройства их и обороны государства»25. В.М. Гессен полагал, что полномочия монарха в сфере военного управления статья 14 определяла «в полном соответствии» с аналогичными постановлениями Болгарской, Прусской и Японской и конституций26, хотя на данной стадии к этим постановлениям никто не обращался, более того - они были не равнозначны друг другу.
В конце февраля 1906 г. проект Государственной канцелярии по повелению Николая II Д.М. Сольский передал председателю Совета и Комитета министров С.Ю. Витте, и он обсуждался в Совете министров 10, 12, 14, 18 и 19 марта. Уже на заседании 10 марта Витте поднял вопрос об обеспечении за царем, а значит - и за его правительством, большей самостоятельности от народного представительства в области руководства вооруженными силами. Граф поинтересовался у военного министра генерала А. Ф. Редигера, «не имеет ли он каких-либо особых принципиальных указаний» по поводу проекта Государственной канцелярии, в ответ генерал заявил, что «никаких особых указаний он не имеет». Тогда Витте обратил внимание Ре-дигера на то, что проект «передает всю военную организацию, всю оборону государства в руки парламента». Более того, в проекте, полагал премьер, явно нагнетая страсти, «государю уделяется власть меньшая, нежели та, которою пользуются, например, президент Американских Штатов в отношении государственной обороны», а потому, «принципиально нисколько не отступая от начал 17 октября», он, Витте, находит «такое положение опасным». Выступая за изолирование народного представительства от руководства вооруженными силами, граф исходил из того, что в случае, если в нижней палате «оппозиция будет иметь громадное большинство» (как это и было в I и II Государственных думах), оно может действовать «в ущерб обороне государства». Мотивация Витте имела не столько политический, сколько функциональный характер, поскольку он весьма скептически оценивал депутатов по причине «неуверенности в их зрелости», «необходимости многие вещи, касающиеся обороны государства, не разбалтывать» и «конструкции выборного
закона, который исключил из шансов быть выборными тех, которые знают военное дело, т.е. военных специалистов»27. Действительно, в Российской империи, как и в большинстве конституционных государств28, военнослужащие были лишены и активного, и пассивного избирательного права.
А.Ф. Редигер и морской министр адмирал А. А. Бирилев восприняли соображения С.Ю. Витте как указание к действию и образовали комиссию, которая подготовила проекты статей, в силу которых за царем сохранялись особые права в отношении «верховной законодательной власти по вопросам, касающимся обороны государства»29. Эти проекты, в виде «Основных положений», согласно помете, сделанной на них П.А. Харитоновым, были представлены в заседании Совета министров 14 марта 1906 г.30 Пять «Основных положений» не только определяли власть императора в области руководства вооруженными силами, но и намечали особый, независимый от Госу -дарственной думы и Государственного совета, порядок военного и военно-морского законодательства. Приложенная к «Основным положениям» «Объяснительная записка № I» комментировала четыре из пяти пунктов «Основных положений», указывая, прежде всего, на их источники, а потому в ней тоже четыре пункта. «Объяснительная записка № II» подробно обосновывала последние два пункта «Основных положений».
Пункт 1 «Основных положений», подразумевавший главнокомандование армией и флотом, постановлял: «Государь Император есть державный вождь армии и флота. Ему принадлежит верховное начальствование над всеми сухопутными и морскими вооруженными силами». «По этому положению, - комментировалось оно в «Объяснительной записке № I», - вся командная власть над [армией и] флотом принадлежит Государю Императору. Соответственные пункты имеются в большей части западноевропейских конституций»31. В самом деле, к 1912 г. аналогичные статьи имели конституции Австрии, Бельгии, Болгарии, Великобритании, Германской империи (а в ней - Пруссии), Греции, Испании, Италии, Нидерландов, Румынии, Сербии и Швеции, а также - Китая, Персии и Японии32. Отсутствие в «Объяснительной записке № I» указания на армию позволяет предположить, что ее составлял, как это будет наблюдаться в похожей ситуации в апреле 1906 г.33, заведующий Законодательной частью Главного морского штаба генерал-майор С. П. Дюшен.
Пункт 2 «Основных положений» имел в виду административное управление вооруженными силами и гласил: «Государь Император определяет организацию, численность и состав армии и флота. Власти же Государя Императора принадлежит решение всех вопросов по дислокации, обучению и снабжению армии и флота, а равно и
всех вопросов, связанных с прохождением службы чинами армии и флота». «Соответственное положение, - отмечалось в «Объяснительной записке № I», - имеется только в Германской и Японской конституциях»34. Статьи 53, 63, 64 и 65 Германской конституция 1871 г. присваивали в военной и военно-морской сферах почти неограниченную власть одному кайзеру, которому все военнослужащие были обязаны приносить особую присягу35. Такой же властью наделяли микадо статьи 10, 11 и 12 Японской конституции 1889 г.36 Комментируя статьи 11 и 12, князь Х. Ито, ее автор, писал, что «высшая власть в военном и морском делах принадлежит императору, и дела эти подчинены приказам, исходящим от него». Хотя право организации и устройства армии и флота, подчеркивал Ито, «осуществляется императором с совета ответственных государственных министров, однако вместе с командованием армией право это принадлежит верховной власти императора и никакого вмешательства Диэты [То есть парламента. - С.К.] в эти дела отнюдь не допускается»37. Россия, как Германия и Япония, была военной империей, и потому учет их конституционного опыта при создании новых Основных законов являлся естественным и неизбежным.
Из статьи 14 проекта Государственной канцелярии и пунктов 1 и 2 «Основных положений» к 17 марта 1906 г. управляющий делами (начальник Канцелярии) Комитета министров барон Э.Ю. Нольде составил статью 18, которая объявляла: «Государь Император есть державный вождь российской армии и флота. Ему принадлежит верховное начальствование над всеми сухопутными и морскими вооруженными силами. Он определяет устройство армии и флота, издает повеления относительно дислокации войск, приведения их на военное положение, строевого обучения и прохождения службы чинами армии и флота. Им же устанавливаются ограничения в отношении права жительства и приобретения недвижимого имущества в местностях, которые составляют крепостные районы и опорные пункты для армии и флота»38. Подробное перечисление в этой статье прав императора не означало, будто он, как руководитель вооруженных сил, имеет больше прав, чем другие монархи, поскольку последние обладали теми же самыми правами, но только не де-юре, а де-факто. В мемории Совета министров от 19 марта 1906 г. отмечалось, что кабинет «нашел полезным» «положение» статьи 14 проекта Госу -дарственной канцелярии, «как имеющее слишком общий характер, подробнее развить пояснением тех прав, которые русскому монарху в этой области принадлежат»39. В окончательном проекте Совета министров данная статья стала 13-й и подразумевала не только главнокомандование армией и флотом, но и управление ими в административном отношении.
Пункт 3 «Основных положений», о всеобщей воинской повинности, декларировал: «Все мужское население Империи обязано отбывать воинскую повинность на основании закона. Ежегодный размер контингента новобранцев исчисляется Военным и Морским министерствами в зависимости от существующей организации вооруженных сил, их штатного состава и от сроков службы нижних чинов, и утверждается Высочайшею властью»40. Этот пункт, не получивший отражения в «Объяснительной записке № I», дал повод Совету министров особо остановиться, несомненно - в заседании 14 марта 1906 г., на решении вопроса о возможности отказа Госу -дарственной думы утвердить контингент новобранцев к 1-му мая текущего года. Во всяком случае, чиновник Канцелярии Комитета министров И.И. Тхоржевский сообщил Н.С. Таганцеву в 1918 г., что «пробел о контингенте новобранцев был отмечен уже в заседании Совета министров М.Г. Акимовым», министром юстиции, и С.Ю. Витте «горячо за это схватился и даже обрушился на Канцелярию за этот пропуск»41. Оплошность исправили, и к 17 марта 1906 г. в проекте Основных законов Э.Ю. Нольде ввел новую статью - 59-ю: «Если к 1 мая каждого года не будет издан, в установленном порядке, закон о числе людей, потребном для пополнения армии и флота, то призыву на военную службу подлежит назначенное в предшествующем году количество людей»42.
Вводя новую статью, Совет министров исходил из того, что «одной из первейших опор внешнего могущества и независимости каждого государства» являются вооруженные силы, а потому ставить их количество «в зависимость от воззрений членов Государственной думы», особенно «в первые годы ее деятельности», представлялось министрам «неосторожным». Между тем, по статье 9 Устава о воинской повинности контингент новобранцев должен был ежегодно определяться в законодательном порядке. В таких условиях, полагали члены виттевского кабинета, существовала возможность неутверждения Государственной думой необходимого контингента, что «поведет само собою к уменьшению численности войск»43. Статья 59 была включена в Основные законы, как вспоминал С.Ю. Витте, «с целью устранения в таком жизненном для государства деле обструкции законодательных палат»44. Окончательная редакция этой статьи, ставшей 61-й, объявляла: «Если, по заблаговременном внесении в Государственную думу предположений о числе людей, потребном для пополнения армии и флота, закон по сему предмету не будет в установленном порядке издан к 1 мая каждого года, то высочайшим указом призывается на военную службу количество людей не свыше назначенного в предшествующем году»45. В этой редакции, в отличие от первоначальной, допускался призыв не толь-
ко того же, но и меньшего количества людей, чем усиливался запрет не призывать большего количества.
Пункт 4 «Основных положений» останавливался на особом порядке военно-уголовного законодательства и постановлял: «Порядок рассмотрения и утверждения законопроектов по военно-уголовной части в военном и морском ведомствах определяется Военным и Военно-морским судебными уставами». Содержавшийся в «Объяснительной записке № I» комментарий к этому пункту ссылался на статьи 1075-1089 книги XXIV Свода военных постановлений и на статьи 989-1003 книги XVIII Свода морских постановлений. В частности, в соответствии со статьей 1003 второго Свода, законопроекты по военно-уголовной части, связанные «с общими законами» или касавшиеся «не исключительно военно-морского и военного ведомств», по рассмотрении их в Главных Военном и Военно-морском судах или в их соединенном собрании, должны были направляться «в общем законодательном порядке в Государственный совет»46. Очевидно, что со дня открытия Государственной думы такие военно-уголовные законопроекты надлежало направлять уже в нее.
Пункт 5 «Основных положений» содержал два варианта статьи об особом порядке военного и военно-морского законодательства - формулы а) и б). Согласно «формуле а)», законодательные дела военного и морского ведомств, не имеющие связи с другими частями государственного управления или с общими законами, по рассмотрении их Военным советом и Адмиралтейств-советом по принадлежности, должны были представляться военным и морским министрами непосредственно на высочайшее благоусмотрение: 1) когда они не вызывают нового расхода из казны и 2) когда вызываемый ими новый расход покрывается ожидаемыми сбережениями по финансовой смете министерства. В соответствии с «формулой б)», проекты постановлений по строевой, технической и хозяйственной частям, а также проекты положений и наказов учреждениям и должностным лицам военного и морского ведомств, если только все эти проекты относятся собственно к одному военному или морскому ведомству и не касаются предметов общих законов, могли представляются на высочайшее утверждение по всеподданнейшим докладам военного или морского министров, с мнением Военного совета или Адмиралтейств-совета: 1) когда они не вызывают нового расхода из казны и 2) когда вызываемый ими новый расход покрывается ожидаемыми сбережениями по финансовой смете министерства. В противном случае представление означенных проектов на высочайшее утверждение допускалось лишь по испрошении в «установленном», то есть общем законодательном, порядке ассигнования соответственного кредита. «Предлагается, - комментировался пункт 5 в
«Объяснительной записке № I», - несколько измененная редакция существующего в настоящее время примечания 2 к ст[атье] 50 Основных законов. Формула а) является по существу более широкой, но допускает и большую ширину толкования; формула б) - уже по существу, ограничивая самостоятельное направление законопроектов по всеподданнейшим докладам областью "строевой, технической и хозяйственной частей и положений и наказов учреждениям и должностным лицам"»47.
В «Объяснительной записке № II», которая комментировала пункты 4 и 5 «Основных положений», отмечалось, что «менее определенная» редакция Учреждения законодательной Государственной думы 20 февраля 1906 г., в отличие от Учреждения законосовещательной Государственной думы 6 августа 1905 г., может породить «некоторые сомнения» относительно компетенции таких особых законосовещательных учреждений, как Главные Военный и Военно-морской суды и Военный совет и Адмиралтейств-совет. Поэтому, во избежание «всяких недоразумений», авторам «Объяснительной записки № II» представлялось «не лишним» поместить в новые Основные законы прямое указание на сохранение в силе особого порядка направления законодательных дел по военно-уголовной части, согласно статьям 989-1003 книги XVIII Свода морских постановлений. Что же касается компетенции Адмиралтейств-совета, то Морскому министерству еще в 1885 г., напоминали авторы записки, было поручено разработать вопрос о порядке направления законодательных дел по морскому ведомству. Тогда же Особая комиссия по пересмотру Положения об Адмиралтейств-совете составила его проект, который вместе с Журналом Особой комиссии прилагался к «Объяснительной записке № II». С учетом этого в пункте 5 «Основных положений» и предлагались два варианта новой статьи, причем отмечалось, что права Адмиралтейств-совета должны быть одинаковы с правами «однородного с ним» Военного совета, а потому редакции постановлений об их компетенции «в отношении законодательных дел» необходимо согласовать48.
Совет министров признал необходимым поместить в проект Госу -дарственной канцелярии «указание на установленный сводами военных и военно-морских постановлений особый порядок издания по морскому и военному ведомствам касающихся их постановлений, положений и наказов»49. Однако, более широкой «формуле а)» правительство предпочло более узкую «формулу б)», которая существенно ограничивала особый порядок военного и военно-морского законодательства. К 17 марта 1906 г. из пунктов 4 и 5 «Основных положений» Э.Ю. Нольде составил вторую новую статью - 65-ю, которая воспроизводила именно «формулу б)» и вошла в Главу пя-
тую проекта Совета министров, «О Государственном совете и Госу -дарственной думе». Эта статья гласила: «Постановления по строевой, технической, хозяйственной и военно-судебной частям, а равно положения и наказы учреждениям и должностным лицам военного и морского ведомств, издаются в порядке, установленном в сводах военных и военно-морских постановлений, если только сии постановления, положения и наказы относятся собственно к одному из упомянутых ведомств, не касаются предметов общих законов и не вызывают нового расхода из казны или же вызываемый ими новый расход покрывается ожидаемыми сбережениями по финансовой смете Военного или Морского министерства по принадлежности. В противном случае представление означенных постановлений, положений и наказов на Высочайшее утверждение допускается лишь по испрошении в установленном порядке ассигнования соответственного кредита»50. В окончательном проекте Совета министров статья 65 вошла в Главу третью, «О законах», и стала 49-й, а в ее первое предложение было внесено упоминания о «военно-морской судебной части»51. Следовательно, в отличие от проекта Государственной канцелярии, в проекте Совета министров императору предоставлялось, помимо главнокомандования армией и флотом, управление ими в административном, техническом и хозяйственном отношениях, однако постольку, поскольку утверждавшиеся им постановления не касались общих законов и не вызывали новых казенных расходов, которые могли устанавливаться только при участии Государственной думы и Государственного совета.
Статьи 13 и 49 проекта Совета министров, подчеркивал Б.Б. Глинский, дали монарху «полную власть» в области «всего, относящегося до вооруженных сил и обороны государства»52, но это произошло позднее, в апреле 1906 г., при переработке проекта. В.М. Гессен утверждал, что Совет министров изменил «коренным образом» статью 14 и включил статью 49, соответствующую, «в общих чертах», статьям 54 и 55 окончательной редакции Основных законов53. Однако, статью 14 кабинет С.Ю. Витте лишь дополнил, а статья 49, как будет видно из дальнейшего, не вполне соответствовала статьям окончательной редакции. М. Шефтель писал, что в статье 13 проекта Совета министров прерогативы императора «были значительно расширены», по образцу статьи 12 Японской конституции, хотя текст статьи 13 - «гораздо более четкий и подробный». Содержащееся в ней ограничения в отношении права проживания и приобретения недвижимости Шефтель характеризовал как «неизвестные другим конституциям», но это не означало, что другие монархи не имели права налагать подобные ограничения. Статья 49, полагал он, «была вдохновлена старыми Основными законами» и не имела «эквива-
лента» в других конституциях54. Это объяснялось тем, что Военный совет и Адмиралтейств-совет являлись уникальными учреждениями, аналоги которых в других странах отсутствовали, поскольку в них вопросы, подлежавшие компетенции обеих советов, решались в административном, а не законодательном порядке.
После проекта Совета министров Николай II получил и проект, составленный профессором Киевского университета О.О. Эйхельма-ном и изложенный им в адресованных царю 24 марта 1906 г. «Соображениях о новом изложении Основных государственных законов Российской империи». Статья 63 проекта Эйхельмана, определяла, подчеркивал он, «совершенно специальный вопрос», а именно - об особом порядке военного и военно-морского законодательства, и была составлена из двух примечаний к статье 50 прежних Основных законов. Профессор убрал из своей статьи упоминания о «законах», мотивируя это тем, что они, «собственно, - при измененных условиях, - в порядке законодательства, не могут делаться... путем просто высочайшего повеления "по представлению Военного совета"»55. В статье 86 император трактовался как «верховный вождь всего российского войска и военного флота, которые ему подчиняются беспрекословно», и указывалось особо, что «основания для организации войска и военного флота» определяются Уставом о воинской повинности на началах всесословности. Внесение данного указания Эйхельман объяснял тем, что оно содержит «основной го-сударственно-устройственный [Выделено автором. - С.К.] элемент в современном государстве и должно быть отмечено в Основных государственных законах». «Неприступная прочность установившегося воинского строя, - мотивировал профессор свою позицию, - и должна быть обеспечена такой гарантией против модных посягательств с милиционными проектами - затеями, грозящими великими рисками безопасности и международному положению державы». Статья 87 профессорского проекта объявляла, что назначения на все должности по военной и военно-морской службе «зависят от Его Императорского Величества, сообразно с штатами и с иными законными условиями»56. Следовательно, Эйхельман заметно ограничил императора в области руководства вооруженными силами, оставив ему, по сути, только главнокомандование армией и флотом.
Проекты Государственной канцелярии, Совета министров и О.О. Эйхельмана поступили в Особое совещание под председательством Николая II по пересмотру Основных законов, заседавшее 7, 9, 11 и 12 апреля 1906 г., причем главным из них оказался проект Совета министров. В заседании 11 апреля председатель Совета государственной обороны великий князь Николай Николаевич заявил, что «способ изложения» статьи 13 этого проекта «опасен». «Может лег-
ко случиться, - сказал он, - что в данном перечне не все предусмотрено. Поэтому эту статью надо изложить шире, сказав, что государь император определяет все, до армии и флота относящееся». Против предложения Николая Николаевича выступили А.С. Стишинский, С.Ю. Витте, А.Ф. Редигер, за - П.Н. Дурново, А. А. Бирилев и И. Л. Горемыкин, который заключил: «Осторожнее сказать, что государем императором определяется все устройство обороны и вооруженных сил государства». «В статье 13, - подытожил прения Николай II, -надо составить перечень, дополнив его согласно предложению И. Л. Горемыкина»57. По итогам заседания 11 апреля П.А. Харитонов, заведовавший делопроизводством Особого совещания, оговорил в третьем предложении статьи 13, что царь издает не только повеления, но и указы относительно «тех вообще предметов, кои касаются непосредственно устройства вооруженных сил и обороны Российского государства», а в последнем предложении - сделал добавление об установлении ограничений «в порядке верховного управления»58.
Новая редакция статьи 13 была представлена в заседании Особого совещания 12 апреля и снова вызвала возражения со стороны Николая Николаевича. «В 13 статье я полагаю, - говорил он, - выразить точно, что от государя императора зависит все, до военных сил и обороны государства относящееся». «Я, - согласился с великим князем Николай II, - тоже признаю необходимым выразить это точно в статье 13»59. В результате Ю.А. Икскуль фон Гильденбандт в третьем предложении статьи 13, ставшей, в итоге, 14-й, вместо фразы «тех вообще предметов, кои касаются непосредственно» вставил слова «всего, относящегося до»60. Однако, это не означало расширения до безграничности власти царя в области руководства вооруженными силами, так как финансовое обеспечение этой власти всецело зависело от Государственной думы и Государственного совета.
В заседании 12 апреля вызвала разногласия и статья 61, о контингенте новобранцев, поскольку еще 4 апреля 1906 г. министр внутренних дел П.Н. Дурново уведомил П. А. Харитонова, что признал необходимым внести после слов «к 1 мая каждого года» фразу «то потребное количество людей призывается на военную службу Высочайшим указом»61. Тем самым император получал право определять количество призывников независимо от законодательных учреждений. Поправку Дурново поддержали И.Л. Горемыкин, С.Ю. Витте (с оговорками), великий князь Николай Николаевич, А. С. Сти-шинский, М. Г. Акимов и А. Ф. Редигер, против нее выступили Д. А. Философов, А. А. Сабуров, Д.М. Сольский, Э.В. Фриш, князь А. Д. Оболенский и великий князь Владимир Александрович. Николай II поправку Дурново отверг, заявив: «Оставить без изменения статью 61 по советскому проекту»62, то есть по проекту Совета министров.
По мнению В. М. Гессена, благодаря Особому совещанию в статье 13 «советского» проекта полномочия монарха получили «характеристику, совершенно неопределенную по своей безграничной широте»63. Однако эта характеристика имела чисто формальный характер, учитывая финансовые полномочия народного представительства. Более осторожно выразился М. Шефтель, который писал, что в статье 13 «полномочия императора были расширены»64. Он также считал, что Особое совещание изменило статью 4965, но это произошло по окончании его деятельности, когда к П.А. Харитонову начали стекаться письменные соображения о дополнении проекта Особого совещания. Так, С.Ю. Витте переслал Харитонову письмо командира Отдельного корпуса пограничной стражи генерала А.Д. Свиньина, адресованное 15 апреля 1906 г. шефу корпуса, министру финансов И.П. Шипову. Свиньин выступал за то, чтобы оговорить в Основных законах отказ от «общего законодательного порядка для издания всех положений и постановлений по Отдельному корпусу». Витте оставил на этом письме карандашную помету: «Нельзя ли оговорить и о пограничной страже. Хотя, казалось бы, если говорится о войсках, то подразумевается и пограничная стража»66. Харитонов не стал вводить в проект соответствующее постановление, поскольку, действительно, действие статьи 49, ставшей после Особого совещания 54-й, распространялось и на пограничную стражу.
Более успешной оказалась попытка А. А. Бирилева уравнять права Адмиралтейств-совета с правами Военного совета, поскольку такое уравнение в статье 54 все еще отсутствовало. П.А. Харитонов сообщал Д.М. Сольскому 15 апреля 1906 г., что Бирилев относительно этой статьи «будет объясняться сегодня во Дворце», поскольку по Своду военно-морских постановлений, ссылка на которую содержалась в этой статье, «все должно идти в Государственный совет, а следовательно, с 27 апреля - в Думу»67. Харитонов 15 апреля, несомненно - по согласованию с адмиралом, составил проект новой редакции статьи 54. В ее первом предложении вместо фразы «издаются в порядке, установленном в сводах военных и военно-морских постановлений», он вставил фразу «по рассмотрении Военным и Адмиралтейств советами, непосредственно представляются Государю Императору». Соответственно этому в конце статьи Харитонов добавил предложение: «Постановления, касающиеся военных и военно-морских уставов судебных и о наказаниях, издаются в порядке, установленном в сводах военных и военно-морских постановле-ний»68. В доработанном проекте Основных законов, разосланном 16 апреля С.Ю. Витте, К.И. Палену, Д.М. Сольскому и Э.В. Фришу, Харитонов отметил, что статья 54 изменена по инициативе морского министра. В ее первом предложении были устранены слова о «во-
енно-судебной и военно-морской судебных частях», а внесенное накануне ее последнее предложение Харитонов отредактировал так: «Постановления по военно-судебной и военно-морской судебной частям издаются в порядке, установленном в сводах военных и военно-морских постановлений»69, то есть при участии законодательных учреждений.
Во всеподданнейшем докладе морского министра А.А. Бирилева, составленном 16 апреля 1906 г. С.П. Дюшеном70, обосновывалась новая редакция статьи 54, согласно которой «оба ведомства, военное и морское, сравниваются в отношении направления законодательных дел». Резолюция Николая II на этом докладе, сделанная синим карандашом, постановляла: «Нахожу необходимым сравнять права Военного и Адмиралтейств Советов». На проекте новой редакции Николай II написал тем же карандашом: «Против представленной редакции ничего не имею». Согласно помете П.А. Харитонова на докладе, он получил этот документ от императора 17 апреля71. Так был устранено различие между компетенциями Военного совета и Адмиралтейств-совета, закрепленное в примечании 2 к статье 50 старых Основных законов и в Своде военно-морских постановлений.
В ходе работы Особого совещания газеты «Речь» и «Право», органы Конституционно-демократической партии, опубликовали проект Совета министров и подвергли его резкой критике. По просьбе дворцового коменданта генерала Д.Ф. Трепова, действовавшего, несомненно, по повелению Николая II, кадетские правоведы составили контрпроект, представленный генералом императору 18 апреля 1906 г. Статьи 13, о руководстве царем вооруженными силами, и 61, о контингенте новобранцев, вошли в контрпроект без изменений, хотя, отмечали его авторы, последняя статья находилась «не на месте», то есть в Главе четвертой, посвященной Государственному совету и Думе. Следовательно, с точки зрения кадетских правоведов эти статьи были вполне приемлемы, а значит - и соответствовали либеральной доктрине. Первое предложение статьи 49 в контрпроекте изменили так: «Постановления по военному и морскому ведомствам, касающиеся строевой, технической, хозяйственной и судебной частей, а равно.»72. Тем самым подчеркивалось, что остальные постановления должны приниматься в обычном законодательном порядке, и, видимо, поэтому данное изменение царь не учел. Между 19 и 22 апреля Николай II ознакомился с окончательным проектом Особого совещания и внес в него собственноручную правку. В частности, он разделил статью 54 на две - 54, в которую вошли первые два предложения, и 55, которую образовало последнее предложение, о военной юстиции73. В таком виде эти постановления и вошли
в новые Основные законы, утвержденные царем 23 апреля.
* * *
Оппозиционные правоведы и позднейшие историки полагали, что статьи 14 и, особенно, 54 и 55 Основных законов 23 апреля 1906 г. закрепили исключительно за императором руководство вооруженными силами и лишили народное представительство всякого влияния в этой области. Между тем, уже в эмиграции, один из лидеров Кадетской партии В.А. Маклаков признавал: «Основные законы дали этому вопросу решение правильное. Если думать не только о том, как увеличить права Думы или монарха за счет друг друга, а о пользе армии, России и самой конституции, то область военного законодательства действительно должна быть изъята из компетенции Думы»74. Впрочем, полного изъятия военного законодательства из компетенции народного представительства в Основных законах 1906 г. как раз и не наблюдалось.
Если по прежним Основным законам все законопроекты, касавшиеся военного ведомства, шли вне законодательного порядка, то по Основным законам 1906 г. такой упрощенный порядок устанавливался только для «постановлений по строевой, технической и хозяйственной частям», а это означало, подчеркивал Н.И. Лазаревский, «известное сужение» внезаконодательного пути для дел военного, да и военно-морского, ведомства.
Кроме того, если ранее помимо законодательного порядка решались и те дела по «искусственной или технической» части, которые имели отношение к другим ведомствам, то теперь «непременное условие» следования по внезаконодательному пути состояло в том, чтобы данное дело относилось только к военному или военно-морскому ведомствам.
Наконец, новым ограничением являлось и требование, чтобы мера, проводимая внезаконодательным путем, «не касалась предметов законов общих». «Это ограничение, - подытоживал кадетский правовед, - с необходимостью вытекает из понятия верховного управления как деятельности подзаконной»75. Но главное - руководство монарха вооруженными силами ограничивалось бюджетными полномочиями законодательных учреждений.
Согласно статьям 109, 114, 115 и 117 Основных законов 1906 г., новые ассигнования на оборону государства могли производиться царем исключительно после их одобрения Государственной думой и Государственным советом. По наблюдениям В. А. Маклакова, «было бы ошибочно думать, что Основные законы лишили Думу всякого влияния на войско. У нее в руках оставалось бюджетное право, ассигновки на войско, а следовательно - право контроля за тем, на
что деньги употреблялись»76. Это стало следствием того, что на всех стадиях создания Основных законов 1906 г. решение вопроса о руководстве вооруженными силами предопределяли соображения не столько политического, сколько функционального порядка, и всего менее - стремления к ограничению прав Государственной думы ради ограничения.
Примечания Notes
1 Глинский Б.Б. К истории составления Основных законов в 1906 году (Ответ на запрос читателей) // Исторический вестник. 1913. Т. CXXXI. № 3. С. 982, 983.
2 Гессен В.М. Четыре редакции (К истории текста Основных законов) // Право. 1916. № 22. Стб. 1323, 1328; № 23. Стб. 1355.
3 Szeftel M. The Russian Constitution of April 23, 1906: Political Institutions of the Duma Monarchy. Bruxelles, 1976. P. 55, 56, 65, 68.
4 Дякин В. С. Сфера компетенции указа и закона в третьеиюньской монархии // Вспомогательные исторические дисциплины. Т. VIII. Ленинград, 1976. С. 238, 240, 241, 249-253.
5 Флоринский М. Ф. К истории военного законодательства в России в период думской монархии // Вестник С.-Петербургского университета. История. 2020. Т. 65. № 1. С. 140-157.
6 Демин В.А. Государственная дума России (1906 - 1917): механизм функционирования. Москва, 1996. С. 45.
7 Соловьев К.А. Законодательная и исполнительная власть в России: механизмы взаимодействия (1906 - 1914). Москва, 2011. С. 237-239.
8 Новые материалы к истории создания Основных государственных законов 1906 г.: Вводная статья, подготовка текста и комментарии С.В. Куликова // Русское прошлое: Историко-документальный альманах. Кн. 8. Санкт-Петербург, 1998. С. 91-164.
9 Институт экспертизы при создании Основных законов 1906 г.: Неопубликованные документы: Вступительная статья, подготовка текста и комментарии С.В. Куликова // Нестор: Ежеквартальный журнал истории и культуры России и Восточной Европы. 2000. № 4. С. 29-64.
10 Куликов С.В. Венец премьерства графа С.Ю. Витте: Подготовка Основных государственных законов 23 апреля 1906 г. (по новым документам) // С.Ю. Витте - экономист, политик, дипломат. Москва, 2015. С. 80-132.
11 Греков А.П. Правовое положение армии в государстве: Опыт исследования правовых оснований жизни армии в главнейших государствах современной Европы. Санкт-Петербург, 1908. С. 50.
12 Котляревский С.А. Юридические предпосылки русских Основных законов // Котляревский С.А. Конституционное государство: Юридические предпосылки русских Основных законов. Москва, 2004. С. 226.
13 Куликов С.В. Народное представительство Российской империи (1906 - 1917 гг.) в контексте мирового конституционализма начала XX в.: сравнительный анализ // Таврические чтения 2009. Актуальные проблемы истории парламентаризма в России (1906 - 1917 гг.): Сборник научных статей. Санкт-Петербург, 2010. С. 48, 49; Прокопьев В.П. Армия и государство в истории Германии X - XX вв.: Историко-правовой очерк. Ленинград, 1982. С. 84, 86, 92.
14 Котляревский С.А. Правовое государство и внешняя политика. Москва, 1993. С. 155, 156, 157.
15 Добровольский А.М. Основы организации центрального военного управления в России и в важнейших западноевропейских государствах. Санкт-Петербург, 1901. С. 382-394.
16 Витте А.Г. Очерк устройства управления флотом в России и иностранных государствах. Санкт-Петербург, 1907. С. 105-109.
17 Свод военных постановлений 1869 г. Кн. 1. Санкт-Петербург, 1893. С. 1.
18 Основные государственные законы // Свод законов Российской империи. Т. 1. Ч. 1. Санкт-Петербург, 1892. С. 11, 12.
19 Высшие и центральные государственные учреждения России, 1801
- 1917. В 4 т. Т. 4. Санкт-Петербург, 2004. С. 93, 227, 228.
20 Новые материалы к истории создания Основных государственных законов 1906 г.: Вводная статья, подготовка текста и комментарии С.В. Куликова // Русское прошлое: Историко-документальный альманах. Кн. 8. Санкт-Петербург, 1998. С. 102.
21 Новые материалы к истории создания Основных государственных законов 1906 г.: Вводная статья, подготовка текста и комментарии С.В. Куликова // Русское прошлое: Историко-документальный альманах. Кн. 8. Санкт-Петербург, 1998. С. 116.
22 Новые материалы к истории создания Основных государственных законов 1906 г.: Вводная статья, подготовка текста и комментарии С.В. Куликова // Русское прошлое: Историко-документальный альманах. Кн. 8. Санкт-Петербург, 1998. С. 134.
23 Куликов С.В. Неизвестный этап создания первой российской кон -ституции: вокруг и внутри Совещания высших чинов Государственной канцелярии (декабрь 1905 г. - март 1906 г.) // Российская история XIX
- XX вв.: Государство и общество. События и люди. Санкт-Петербург, 2013. С. 130.
24 Институт экспертизы при создании Основных законов 1906 г.: Неопубликованные документы: Вступительная статья, подготовка текста и комментарии С.В. Куликова // Нестор: Ежеквартальный журнал исто-
рии и культуры России и Восточной Европы. 2000. № 4. С. 40.
25 Глинский Б.Б. К истории составления Основных законов в 1906 году (Ответ на запрос читателей) // Исторический вестник. 1913. Т. СХХХГ № 3. С. 982.
26 Гессен В.М. Четыре редакции (К истории текста Основных законов) // Право. 1916. № 22. Стб. 1323.
27 Из архива С.Ю. Витте: Воспоминания. Рассказы в стенографической записи. Рукописные заметки. В 2 т. Санкт-Петербург, 2003. Т. 2. С. 335, 340, 341.
28 Добровольский А.М. Особенности правового положения военнослужащих в области публичного права. Санкт-Петербург, 1913.
29 Из архива С.Ю. Витте: Воспоминания. Рассказы в стенографической записи. Рукописные заметки. В 2 т. Санкт-Петербург, 2003. Т. 2. С. 335.
30 Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 1544. Оп. 1. Д. 23. Л. 418.
31 Куликов С.В. Венец премьерства графа С.Ю. Витте: Подготовка Основных государственных законов 23 апреля 1906 г. (по новым документам) // С.Ю. Витте - экономист, политик, дипломат. Москва, 2015. С. 109, 110.
32 Захаров Н.А. Система русской государственной власти. Москва, 2002. С. 252.
33 РГИА. Ф. 1544. Оп. 1. Д. 25. Л. 188-191об.
34 Куликов С.В. Венец премьерства графа С.Ю. Витте: Подготовка Основных государственных законов 23 апреля 1906 г. (по новым документам) // С.Ю. Витте - экономист, политик, дипломат. Москва, 2015. С. 109, 110.
35 Собрание конституционных актов. Вып. 1. Москва, 1905. С. 39, 42, 43.
36 Современные конституции: Сборник действующих конституционных актов. Т. 1: Конституционные монархии. Санкт-Петербург, 1905. С. 589.
37 Ито Х. Статьи Конституции, разъясненные ее автором // Иошитан-не-Санномийя Государственный строй Японии. Москва, 1906. С. 27-28.
38 РГИА. Ф. 727. Оп. 2. Д. 56. Л. 62.
39 Совет министров Российской империи: 1905 - 1906 гг.: Документы и материалы. Ленинград, 1990. С. 362.
40 Куликов С.В. Венец премьерства графа С.Ю. Витте: Подготовка Основных государственных законов 23 апреля 1906 г. (по новым документам) // С.Ю. Витте - экономист, политик, дипломат. Москва, 2015. С. 109.
41 Таганцев Н.С. Пережитое. Вып. 1. Петроград, 1919. С. 204.
42 РГИА. Ф. 727. Оп. 2. Д. 56. Л. 65.
43 Совет министров Российской империи: 1905 - 1906 гг.: Документы и материалы. Ленинград, 1990. С. 363.
44 Из архива С.Ю. Витте: Воспоминания. Рассказы в стенографической записи. Рукописные заметки. В 2 т. Санкт-Петербург, 2003. Т. 2. С. 464.
45 Институт экспертизы при создании Основных законов 1906 г.: Неопубликованные документы: Вступительная статья, подготовка текста и комментарии С.В. Куликова // Нестор: Ежеквартальный журнал истории и культуры России и Восточной Европы. 2000. № 4. С. 61.
46 Куликов С.В. Венец премьерства графа С.Ю. Витте: Подготовка Основных государственных законов 23 апреля 1906 г. (по новым документам) // С.Ю. Витте - экономист, политик, дипломат. Москва, 2015. С. 109, 110, 111.
47 Куликов С.В. Венец премьерства графа С.Ю. Витте: Подготовка Основных государственных законов 23 апреля 1906 г. (по новым документам) // С.Ю. Витте - экономист, политик, дипломат. Москва, 2015. С. 109, 110, 111.
48 Куликов С.В. Венец премьерства графа С.Ю. Витте: Подготовка Основных государственных законов 23 апреля 1906 г. (по новым документам) // С.Ю. Витте - экономист, политик, дипломат. Москва, 2015. С. 111, 112.
49 Совет министров Российской империи: 1905 - 1906 гг.: Документы и материалы. Ленинград, 1990. С. 363.
50 РГИА. Ф. 727. Оп. 2. Д. 56. Л. 65, об.
51 Институт экспертизы при создании Основных законов 1906 г.: Неопубликованные документы: Вступительная статья, подготовка текста и комментарии С.В. Куликова // Нестор: Ежеквартальный журнал истории и культуры России и Восточной Европы. 2000. № 4. С. 59, 60.
52 Глинский Б.Б. К истории составления Основных законов в 1906 году (Ответ на запрос читателей) // Исторический вестник. 1913. Т. CXXXI. № 3. С. 983.
53 Гессен В.М. Четыре редакции (К истории текста Основных законов) // Право. 1916. № 22. Стб. 1328.
54 Szeftel M. The Russian Constitution of April 23, 1906: Political Institutions of the Duma Monarchy. Bruxelles, 1976. P. 55-56.
55 Государственный архив Российской Федерации ( ГАРФ ). Ф. 543. Оп. 1. Д. 10. Ч. 1. Л. 106об.-107.
56 ГАРФ. Ф. 543. Оп. 1. Д. 10. Ч. 1. Л. 123об., 124.
57 Протоколы царскосельских совещаний (1905 - 1906) // Русский конституционализм: от самодержавия к конституционно-парламентской монархии: Сборник документов. Москва, 2001. С. 133, 134.
58 ГАРФ. Ф. 543. Оп. 1. Д. 10. Ч. 1. Л. 176.
59 Протоколы царскосельских совещаний (1905 - 1906) // Русский
конституционализм: от самодержавия к конституционно-парламентской монархии: Сборник документов. Москва, 2001. С. 146.
60 РГИА. Ф. 1162. Оп. 5. Д. 26. Л. 237.
61 РГИА. Ф. 1162. Оп. 5. Д. 26. Л. 235.
62 Протоколы царскосельских совещаний (1905 - 1906) // Русский конституционализм: от самодержавия к конституционно-парламентской монархии: Сборник документов. Москва, 2001. С. 158, 159, 160, С. 161.
63 Гессен В.М. Четыре редакции (К истории текста Основных законов) // Право. 1916. № 23. Стб. 1355.
64 Szeftel M. The Russian Constitution of April 23, 1906: Political Institutions of the Duma Monarchy. Bruxelles, 1976. P. 65.
65 Szeftel M. The Russian Constitution of April 23, 1906: Political Institutions of the Duma Monarchy. Bruxelles, 1976. P. 68.
66 РГИА. Ф. 1544. Оп. 1. Д. 25. Л. 134-134об.
67 РГИА. Ф. 1544. Оп. 1. Д. 25. Л. 98.
68 РГИА. Ф. 1544. Оп. 1. Д. 25. Л. 101.
69 РГИА. Ф. 1544. Оп. 1. Д. 25. Л. 110об.-111.
70 РГИА. Ф. 1544. Оп. 1. Д. 25. Л. 188-191об.
71 РГИА. Ф. 1544. Оп. 1. Д. 25. Л. 186-187.
72 Из архива С.Ю. Витте // Красный архив 1925. Т. 11-12. С. 124, 133, 138.
73 РГИА. Ф. 1544. Оп. 1. Д. 25. Л. 225об.-226.
74 Маклаков В.А. Власть и общественность на закате старой России: Воспоминания современника. Москва, 2023. С. 480.
75 Лазаревский Н.И. Лекции по русскому государственному праву. Т. 1: Конституционное право. Санкт-Петербург, 1910. С. 198, 199.
76 Маклаков В.А. Власть и общественность на закате старой России: Воспоминания современника. Москва, 2023. С. 482.
Автор, аннотация, ключевые слова
Куликов Сергей Викторович - канд. ист. наук, старший научный сотрудник, Санкт-Петербургский институт истории, Российская академия наук (Санкт-Петербург)
ORCID ID: 0009-0000-3829-3150
sergeykulikov70@mail.ru
В статье впервые в историографии, с привлечением новых, в том числе архивных, источников, рассматривается такой важный аспект истории создания Основных государственных законов 23 апреля 1906 г., как решение проблемы руководства вооруженными силами Российской империи. Обострение данной проблемы было обусловлено учреждением,
согласно Манифесту 17 октября 1905 г., законодательной Государственной думы, которая могла стать конкурентом императора в том числе и в области руководства вооруженными силами. Николай II и ключевые фигуры бюрократической элиты находили необходимым изолировать народное представительство от этой области, однако степень такой изоляции представляли себе по-разному. В начале XX в. в конституционных государствах руководство вооруженными силами подразумевало главнокомандование армией и флотом и управление ими в административном, техническом и хозяйственном отношениях. П.А. Харитонов, А.П. Саломон и граф А.Ф. Гейден в своих проектах Основных законов, которые были в распоряжении Николая II к декабрю 1905 г., закрепляли за царем прежде всего главнокомандование армией и флотом. То же самое проводил подготовленный в январе-феврале 1906 г. на базе проекта Харитонова проект Государственной канцелярии. В марте 1906 г. в Совете министров под председательством графа С.Ю. Витте и по его инициативе в проект Государственной канцелярии были внесены кардинальные дополнения. Проект Совета министров обеспечил за императором управление армией и флотом не только в административном, но и в техническом и хозяйственном отношениях - через Военный совет и Адмиралтейств-совет. Особое совещание, заседавшее под председательством Николая II в апреле 1906 г., еще более усилило царскую прерогативу в области руководства вооруженными силами. Вместе с тем, новые Основные законы не исключили в этой области косвенного влияния Государственной думы, поскольку император мог утверждать сметы Военного и Морского министерств только после их рассмотрения и одобрения народным представительством.
Российское самодержавие, император, Государственная Дума, армия, флот, вооруженные силы, законодательство, основной закон.
Author, Abstract, Key words
Sergey V. Kulikov - Candidate ofHistory, Senior Researcher, St. Petersburg Institute of History, Russian Academy of Sciences (St. Petersburg, Russia) ORCID ID: 0009-0000-3829-3150 sergeykulikov70@mail.ru
For the first time in historiography, with the involvement of new, including archival, sources, the article examines such an important aspect of the history of the creation of the Fundamental State Laws on April 23, 1906, as a solution to the problem of leadership of the armed forces of the Russian Empire. The aggravation of this problem was caused by the establishment of the legislative State Duma, which could become a competitor to the
emperor, including in the field of leadership of the armed forces. Nicholas II and key figures of the bureaucratic elite found it necessary to isolate the people's representation from this area, but they imagined the degree of such isolation in different ways. At the beginning of the 20th century the leadership of the armed forces meant being the commander-in-chief of the army and navy and management of the latter in administrative, technical and economic areas. P.A. Kharitonov, A.P. Salomon and Count A.F. Heyden in their draft Fundamental Laws, which were at the disposal of Nicholas II by December 1905, assigned to the tsar first of all the commander-in-Chief. The same was carried out by the draft of the State Chancellery prepared in January-February 1906 on the basis of Kharitonov's project. In March 1906, cardinal additions were made to the draft of the State Chancellery in the Council of Ministers under the chairmanship of Count S.Y. Witte and on his initiative. The draft of the Council of Ministers ensured that the monarch managed the army and navy not only administratively, but also technically and economically. A special meeting chaired by Nicholas II in April 1906 further strengthened the tsarist prerogative in the field of leadership of the armed forces. At the same time, the new Fundamental Laws did not exclude the indirect influence of the State Duma in this area.
Russian autocracy, Emperor, State Duma, army, navy, armed forces, legislation, fundamental law.
References (Articles from Scientific Journals)
1. Florinskiy, M.F. K istorii voennogo zakonodatelstva v Rossii v period dumskoy monarkhii [On the History of Military Legislation in Russia during the Period of the Duma Monarchy.]. VestnikS.-Peterburgskogo universiteta. Istoriya, 2020, vol. 65, no. 1, pp. 140-157. (In Russian).
2. Glinskiy, B.B. K istorii sostavleniya Osnovnykh zakonov v 1906 godu (Otvet na zapros chitateley) [On the History of Drafting Fundamental Laws in 1906 (Response to a Request from Readers).]. Istoricheskiy vestnik, 1913, vol. 131, no. 3, pp. 977-987. (In Russian).
(Monographs)
3. Demin, V.A. Gosudarstvennaya duma Rossii (1906 - 1917): mekhanizm funktsionirovaniya [The State Duma of Russia (1906 - 1917): The Mechanism of Functioning.]. Moscow, 1996, 214 p. (In Russian).
4. Prokopev, V.P. Armiya i gosudarstvo v istorii Germanii X - XX vv.: Istoriko-pravovoy ocherk [The Army and the State in the History of Germany
in the 10th - 20th Centuries: Historical and Legal Essay.]. Leningrad, 1982, 129 p. (In Russian).
5. Solovev, K.A. Zakonodatelnaya i ispolnitelnaya vlast v Rossii: mekhanizmy vzaimodeystviya (1906 - 1914) [Legislative and Executive Power in Russia: Mechanisms of Interaction (1906 - 1914).]. Moscow, 2011, 510 p. (In Russian).
6. Szeftel, M. The Russian Constitution of April 23, 1906: Political Institutions of the Duma Monarchy. Bruxelles: Les Éditions de la Librarie Encyclopédyque, 1976, 517 p. (In English).
DOI: 10.54770/20729286 2024 3 49
