CC BY
15
ВЕСТНИК МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. СЕР. 9. ФИЛОЛОГИЯ. 2013. № 2
Н.Б. Пименова
ДЕРИВАЦИОННАЯ МЕТАФОРИКА КАК ОСОБОЕ ЯВЛЕНИЕ
В ФУНКЦИОНИРОВАНИИ ОТВЛЕЧЕННЫХ ИМЕН (на материале немецкого языка Средневековья)1
В статье рассматривается выбор словообразовательных вариантов отвлеченных имен, маркированных определенными суффиксами, в контекстах с вещными коннотациями ('взять смелость', 'печаль приходит' и т.п.) немецких средневековых памятников. Данное явление квалифицируется как деривационная метафорика; анализируется степень его регулярности, диахроническая устойчивость и связь с особенностями словообразовательной системы.
Ключевые слова: деадъективные отвлеченные имена, предметные значения отвлеченных имен, деривационная метафорика, словообразовательная вариативность, эволюция словообразовательных систем, язык мистиков, древневерхненемецкий язык, средневерхненемецкий язык.
The article deals with the choice of derivational options for abstract nouns, marked by certain suffixes, in the context of physical connotations ('take courage', 'sadness comes', etc.) in the German medieval texts. This phenomenon is classified as derivational metaphorical imagery; the article analyzes the degree of its regularity, diachronic stability and connections with the peculiarities of the word formation system.
Key words: deadjectival abstract nouns, concrete meanings of abstract nouns, derivational metaphor, derivational variation, evolution of word formation systems, the language of mystics, Old High German, Middle High German.
В раннесредневековых немецких текстах (древневерхненемецкий период, VIII-XI вв.) обнаруживается своеобразная дистрибуция суффиксальных отвлеченных существительных, при которой в контекстах с вещными (предметными) коннотациями употребляются словообразовательные варианты отвлеченных имен, маркированные определенными суффиксами. Сравним распределение trûregi и trûreg-heit 'печаль' от trûreg 'печальный' у Ноткера Немецкого (XI в.):
(1) fone dero chréftigûn trûregi besuârotêr (Notker 1, 210, 8) 'отягощенный сильной печалью' (букв. 'от сильной печали');
(2) uuannân démo solichen trûreghéit chomen solti (Notker 1, 171, 18) 'откуда подобному должна была прийти печаль'.
1 Исследование осуществлено при поддержке Министерства образования и науки Российской Федерации, соглашение № 14.B-37.21.0535.
Отвлеченное отадъективное существительное truregi 'печаль' с суффиксом -i(n) (-i(n) — основообразующий суффикс, всегда имеющий словообразовательную функцию) употребляется в первой фразе в обычной предложной конструкции с каузальным значением, указывающей на обладание свойством как причину описываемого положения дел (ср. также возможность типовой для отвлеченных имен перифразы 'от печали' = 'от того (факта), что был сильно опечален'). Во втором предложении однокоренное синонимичное имя с другим словообразовательным элементом — keif — стоит в позиции подлежащего при сказуемом 'приходить', лексическое значение которого придает отвлеченному имени потенциальные коннотации самостоятельной сущности ('печаль приходит').
Имена с -keit демонстрируют явную предпочтительность не только в «субъектных», но и в «объектных» контекстах с предметными коннотациями, ср. uppigi — uppegckeit 'тщета' от uppeg 'тщетный, ничтожный' в текстах того же автора:
(3) daz sie fone uppigi triegen in eina uuis (Notker Gl. 2,233,29) 'что они от тщеты (тщеславия, ничтожности) обманывают одним образом';
(4) die dero munt ieo uppegckeit sprichet (Notker 2,590,21) 'те, чьи уста изрекают тщету'.
Употребление uppigi вo фразе (3) аналогично употреблению tru-regi в предложении (1). В примере (4) не «работают» характерные для отвлеченных имен перифразы («факт, что X является Adj», «свойство быть Adj»), поскольку имя uppegckeit в роли объекта при глаголе 'говорить, изрекать' обозначает не отвлеченное свойство, а носителя этого свойства — изрекаемые слова. Иными словами, в этом случае речь идет о конкретизации семантики отвлеченного имени, т. е. о переносе признака на конкретного носителя («нечто, что Adj»)3.
Подобная дистрибуция имен на -i- и на -keit в текстах Ноткера подтверждается целой серией контекстов. Heit-образования семи пар однокоренных синонимов на -i-/-keit последовательно используются в типовых контекстах с вещными коннотациями: «сделать NomABSTR», «сказать NomABSTR» (тип «сделать нечто, что является NomABSTR»), при своеобразном метафорическом локативе (in iro unmuozzeckeit uuerbinte
2 Элемент -keit, первоначально представлявший собой самостоятельное слово со значением 'лицо, личность, образ, достоинство, высокий статус', выступал как второй компонент сложных слов и постепенно развился в суффикс со значением отвлеченного свойства. В некоторых авторитетных изданиях -keit трактуется как суффикс уже на древневерхненемецком уровне [Splett, 1985: 1049].
3 Все «непредикатные» номинализации обычно рассматриваются как «предметные» значения отвлеченных имен; среди предметных значений можно выделять «вещные» значения предметов, обладающих телесностью (пространственными границами; ср. «предметное», но «невещное» значение слова молодость 'время жизни').
4 ВМУ, филология, № 2
'блуждающие в своей хлопотливости' (Notker Gl. 2,279,5)), при персонифицированном обозначении свойства в аллегорических контекстах либо при употреблении обозначения свойства в позиции грамматического подлежащего с предикатом, сочетающимся с обозначением самостоятельно действующего лица (по образцу примера (2))4.
Сами семантические эффекты сочетания абстрактных существительных со словами, обычно выступающими в комбинациях с предметными обозначениями, хорошо известны. По определению В.А. Успенского, «отвлеченное существительное может иметь такую лексическую сочетаемость, как если бы оно обозначало некоторый материальный предмет <...> и потому в мысленном эксперименте может быть воспринято как конкретное существительное, обозначающее этот предмет» [Успенский, 1979: 147]. Подобные вещные коннотации отвлеченных имен квалифицируются так же, как скрытая предикация, или импликация семы «физический предмет» [Телия, 1981: 141; Чернейко, 1997: 192]5.
Однако существенное отличие «вещных коннотаций», рассматриваемых В.А. Успенским, от представления имен свойства в приведенных древневерхненемецких примерах заключается в том, что в древневерхненемецких контекстах мы имеем дело с таким метафорическим употреблением отвлеченных имен, которое сопровождается выбором иной словообразовательной (суффиксальной) модели. Поэтому в данном случае имеет смысл говорить об особом языковом явлении, которое мы предложили называть «деривационной метафорикой» [Pimenova, 2002: 92; Пименова, 2011: 405].
Своеобразный языковой парадокс деривационной метафорики состоит в том, что при ней происходит вторичное опредмечивание свойства и вторичное языковое маркирование этого опредмечивания. Производство от прилагательного отвлеченного отадъективного имени уже представляет собой опредмечивание — образование слова со значением опредмеченного свойства. Это опредмечивание носит категориальный морфолого-синтаксический характер, так как благодаря ему «свойство» перестает быть атрибутом, приписываемым какому-либо явлению, и начинает обозначаться существительным, категориальным значением которого как части речи является значение предмета6.
4 Подробнее см. [Пименова, 2011: 433-436].
5 Аналогичные импликации трактуются в концепции Дж. Лакоффа и М. Джонсона как метафорическая концептуализация понятий, при которой свойства, действия, состояния и события с помощью лексико-семантических средств представляются в обыденном языке как самостоятельные сущности: субстанции, одушевленные лица или вместилища [Lakoff, Johnson, 1980: 5-34].
6 Это явление трактуется в самых разных работах как «отвлечение признака от его носителя»; обозначение признака существительным получает также название «абстрактной предметности» [Мурясов, 1989: 41].
Таким образом, «первичное» опредмечивание происходит при номинализации прилагательного, оно связано с изменением категориально-морфологических свойств слова и маркируется с помощью словообразовательных средств; как вторичное маркирование опредмечивания — маркирование вещно-предметных коннотаций отвлеченного существительного — можно трактовать выбор специального суффикса из имеющегося набора суффиксов отадъективных отвлеченных имен.
Для корректной интерпретации явления «деривационной метафорики» в понятиях теории словообразования и оценки степени его регулярности и системности необходимо сделать несколько существенных оговорок.
1. Противопоставление имен в рассмотренных контекстах не может быть объяснено на уровне словообразовательного значения деадъективных типов на -г- и -ИвН- , так как по общему словообразовательному значению «отвлеченного свойства» эти типы синонимичны, а спорадическое образование предметных значений (обозначений «носителя свойства»), как предполагается, присуще отвлеченным словообразовательным типам как универсальная особенность. Следует также помнить, что варианты, даже отличающиеся последовательной дифференциацией значений, не образуют регулярных словообразовательных оппозиций (словообразовательную оппозицию составляет противопоставление мотивирующего и мотивированного слова), и маркирование вещных коннотаций не может характеризоваться признаком «обязательности» (как в случае с маркированием грамматических значений). Соответственно, не для каждого производного слова должен существовать противопоставленный суффиксальный вариант, и не каждый «вещный контекст» должен маркироваться специализированным вариантом.
2. Очевидно, что «деривационную метафорику» следует интерпретировать как явление конкуренции синонимичных типов. Ее регулярность, по-видимому, описывается более мягкими правилами:
а) при существовании значительного массива суффиксальных вариантов наблюдается серийная однонаправленная семантическая дифференциация в вариантных парах;
б) противонаправленная семантическая дифференциация (противонаправленное распределение в контекстах) отсутствует.
Употребление имен на -г- и на -ИвН у Ноткера этим правилам соответствует.
Важно, что есть основания трактовать рассмотренную однонаправленность дифференциации вариантов не как результат вторичного разведения синонимов (т. е. как в значительной мере случайный, идиоматичный процесс на уровне лексикона, стимулируемый и закре-
пляемый в сфере языковой нормы), а как явление, непосредственно обусловленное характеристиками словообразовательных типов и строением словообразовательной системы.
Так, молодость словообразовательного элемента -heit и его корреляция с самостоятельным словом (см. примечание 2) создает впечатление, что маркирование вещных контекстов непосредственно связано с происхождением суффикса и влиянием исходной семантики полнозначного heit. Однако на самом деле деривационная метафорика оказывается укорененной в словообразовательной системе гораздо глубже. Об исторических корнях и внутрисистемных предпосылках особых признаков имен с -heit свидетельствует тот факт, что чувствительность суффиксальных имен свойства к вещным коннотациям фиксируется в текстах древневерхненемецкого ареала уже в более ранний период у других вариантов — имен с суффиксом -ido-. Характерные проявления деривационной метафорики при противопоставлении деадъективных вариантов на -i- и -ido- (beldida gifahan 'взять смелость', antreitida habén 'держать упорядоченность' и др. фиксируются в памятниках разной хронологической и диалектной принадлежности («Мурбахские гимны» — алеманский, начало IX в., «Устав ордена бенедиктинцев» — алеманский, начало IX в., поэма Отфрида о жизни Христа—рейнскофранкский ареал, середина IX в.) [Пименова, 2011: 404-409]. Смена в этой оппозиции имен на -ido-именами на -heit в позднедревневерхненемецкий период, у Ноткера, имеет прямую связь с вытеснением суффикса -ido-, сохраняющим продуктивность только у отглагольных имен.
После древневерхненемецкого периода отвлеченные имена дают новый всплеск употребительности в текстах позднего Средневековья, особенно в творчестве мистиков (средневерхненемецкий период, XII-XV вв.). Примеры многочисленности отвлеченных имен — в том числе имен с -heit — в текстах мистиков обычно приводятся как иллюстрация развития языкотворческих возможностей авторами данного направления [Бах, 2005: 127]. Между тем, как обнаруживает наш анализ, дистрибуция абстрактных имен с -i- и -heit в духовной прозе позднего Средневековья в значительной степени подчиняется закономерностям, действовавшим в древневерхненемецком языке. Следовательно, известную «работу» авторов Средневековья по созданию и отбору отвлеченной религиозно-философской терминологии необходимо рассматривать в широком лингвистическом контексте, отделяя сознательную селекцию лексики и словотворчество от возможностей и тенденций, заложенных в самой языковой системе.
В качестве показательного примера можно привести памятник «Откровения Мехтхильды Магдебургской, или Струящийся свет Божества» (рукописи XIII-XIV вв.), в котором однокоренные вари-
анты с -i- и -heit, -keit1 сохраняют рассмотренные закономерности распределения по семантическим типам контекстов. Ср. starchekeit, starkeit 'сила' от stark 'сильный':
(5) Der bischof hat zwene ritter, der eine ist die starchekeit, die ist gekleidet mit dem strite und ist gekroenet mit dem sige (FL 68, 13) 'У епископа есть два рыцаря, один — это Сила, она облачена в борьбу и коронована победой'.
Употребление имени на -heit в персонифицирующем аллегорическом контексте точно соответствует особенностям, характерным для узуса Ноткера8. Другой контекст употребления starkeit в «Откровениях...» также имеет аллегорический характер (Vrovw starkeit 'Госпожа Сила', FL 658, 33); в то время как синоним sterki дважды используется лишь в нейтральных отвлеченных контекстах (FL 32,10; 38,23). Аналогично направление дистрибуции имен grimmi — grim-mekeit 'гнев, гневливость, злоба', gehorsami — gehorsamkeit 'послушание', ср. один из примеров:
(6) Vrov miltekeit, was koennent ir gedienen mit úwer swester, der gehorsamkeit? (FL 656,26) 'Госпожа Милосердие, что Вы можете заслужить вместе с Вашей сестрой, Послушанием?'9
Вещные коннотации контекстов со swarheit 'тяжесть' (два употребления) создаются не аллегорической персонификацией, а лексическим сочетанием имени в позиции субъекта с предикатом 'приходить' (тип употребления, представленный в двн. примере (2)); в иных случаях используется только sweri.
Приведенные пары синонимов представляют собой примеры, в которых частотность t-вариантов либо сопоставима с частотностью heit-образований (sterki — starcheheit, grimmi — grimmekeit, sweri — swarheit), либо ее превосходит (gehorsami — gehorsamkeit). В других случаях имена свойства с -heit полностью или почти полностью вытесняют имена на -t-; так, в «Откровениях.» в различных употреблениях используется kiuscheit, unkiuscheit (в графике рукописей обычно kúscheit) 'чистота, целомудрие; нечистота, нецеломудрие'10.
Неравномерность в распределении по сходным контекстам различных слов с -heit может быть обусловлена как различными темпами расширения употребительности отдельных heit-лексем (и степенью употребительности тех или иных слов в исходном узусе), так и влия-
1 -Keit появляется как вариант суффикса -heit, первоначально после заднеязыч-
ного исхода основы прилагательного.
8 Происхождение текста и язык большинства рукописей «Откровений.»
связаны с ареалами, отдаленными от диалектного ареала Ноткера [Nemes, 2010: 8;
Squires, 2010].
9 В средневерхненемецком языке имена с -heit относятся к женскому роду. Ср.,
однако, использование имени на -heit в аллегории с «мужским» образом рыцаря в
примере (5).
10 Единственное исключение — unkúschi в FL 54, 22.
нием различных языковых узусов на текст «Откровений.». В то же время существенно, что при разной степени употребительности разных лексем с -heit само направление семантического разведения словообразовательных вариантов в парах синонимов — во всех случаях, где такие варианты имеются — остается неизменным. Это дает основание говорить о действии общих семантических закономерностей, регулировавших конкуренцию словообразовательных типов с -i- и -heit- при образовании и употреблении суффиксальных синонимов.
Продуктивность heit-имен у Мехтхильды, как и у Ноткера, сопряжена с полным вытеснением деадъективных имен на -(e)de (двн. -ido-; в «Откровениях.» -(e)de относительно продуктивен только в отглагольных именах). Однако численное соотношение имен на -i- и -heit, -keit в памятниках средневерхненемецкого периода меняется: если у Ноткера еще преобладают образования на -i-, то у Мехтхильды имена на -i- крайне редки. Экспансии имен на -heit способствуют структурные правила, разрешающие суффиксу -i- присоединяться только к бессуффиксальной адъективной основе; таким образом, например, от прилагательных с суффиксом -ec (совр. нем. -ig), образуются только существительные на -heit. Из конкуренции -i- и -heit-типов исключаются и имена от причастий, производящиеся только по модели с -heit. Соответственно, из более чем 140 heit-имен от адъективных и причастных баз, зафиксированных в «Откровениях.», по нашей оценке, лишь немногим более 30 могли бы иметь структурно допустимые синонимы с суффиксом -i-. Таким образом, как это ни удивительно, количество пар с регулярной семантической дистрибуцией по правилам деривационной метафорики у Ноткера и у Мехтхильды вполне сопоставимо: четыре пары с семантической дистрибуцией при более чем 30 heit-именах у Мехтхильды и семь пар при 55 отадъективных и причастных heit-именах у Ноткера. Тем не менее давление структурных правил на варьирование отвлеченных имен с суффиксами -i- и -heit в текстах позднего Средневековья, несомненно, свидетельствует о значительной перестройке словообразовательной системы и о постепенном размывании правил, способствовавших проявлению деривационной метафорики в контекстах.
Рассмотренная дистрибуция суффиксальных вариантов отвлеченных имен в немецких средневековых памятниках, как очевидно, подчиняется надындивидуальным семантическим закономерностям, общим для разных диалектных ареалов. Выявление этих закономерностей вносит существенные поправки в представления об эволюции словообразовательных систем и смене словообразовательных типов: расширение продуктивности и вытеснение словообразовательных моделей, как мы видим, способно селективно затрагивать или не затрагивать определенные типы употребления отвлеченных имен в
предложении, а историческая преемственность словообразовательных систем состоит в сохранении не только моделей словопроизводства, но правил распределения производных имен в контекстах.
Типологический интерес представляет выявление других языков, в которых наблюдается явление деривационной метафорики, и изучение внутрисистемных предпосылок (особенностей словообразовательных систем), способствующих проявлению чувствительности абстрактных имен к вещным коннотациям и последовательному противопоставлению отвлеченных обозначений в разных контекстах.
Список литературы
Бах А. История немецкого языка. 3-е изд., стереотип. М., 2005. Мурясов Р.З. Словообразование и теория номинализации // Вопросы языкознания. 1989. № 2. Пименова Н.Б. Древневерхненемецкие словообразовательные типы отвлеченных имен (реконструкция системных отношений). М., 2011. Телия В.Н. Типы языковых значений: Связанное значение слова в языке. М., 1981.
Успенский В.А. О вещных коннотациях абстрактных существительных //
Семиотика и информатика. Вып. 11. М., 1979. Чернейко Л.О. Лингво-философский анализ абстрактного имени. М., 1997.
Lakoff G., Johnson M. Metaphors We Live By. Chicago and London, 1980. Nemes B.J. Von der Schrift zum Buch, von Ich zum Autor. Zur Text-und Autorkonstitution in Überlieferung und Rezeption des «Fließenden Lichts der Gottheit» Mechthilds von Magdeburg. Tübingen, 2010. Pimenova N.B. Die funktional-semantische Verteilung der Eigenschaftsnomina auf -i(n) und -ida im Althochdeutschen und die Subjekt-Objekt-Relation // Zeitschrift für deutsche Philologie. 2002. Bd. 121. № 1. Splett J. Wortbildung des Althochdeutschen // Sprachgeschichte. Ein Handbuch zur Geschichte der deutschen Sprache und ihrer Erforschung. Hrsg. von W. Besch, O. Reichmann, S. Sonderegger. Hbd. 1. Berlin u.a., 1985. Squires C. Mechthild von Magdeburg: Ein handschriftlicher Neufund aus dem elbostfälischen Sprachraum // Niederdeutsches Jahrbuch. 2010. Bd. 133.
Источники
FL — Mechthild von Magdeburg, Das fließende Licht der Gottheit. Hrsg., übers. u. komment. von G. Vollmann-Profe (Deutscher Klassiker Verl. — Bibliothek des Mittelalters 19). Frankfurt am Main, 2003. Die Schriften Notkers und seiner Schule. Bd. 1-2. Hrsg. von P. Piper. Freiburg in Breisgau und Tübingen, 1882-1883.
Сведения об авторе: Пименова Наталья Борисовна, канд. филол. наук, доцент, ведущий научный сотрудник научно-образовательного центра «Институт современных лингвистических исследований» Московского государственного гуманитарного университета им. М.А. Шолохова. E-mail: [email protected]
