Научная статья на тему 'Деревянные шатровые храмы. Архитектура, локальные традиции, происхождение'

Деревянные шатровые храмы. Архитектура, локальные традиции, происхождение Текст научной статьи по специальности «Искусствоведение»

CC BY
2410
238
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Журнал
Вестник МГСУ
ВАК
RSCI
Область наук
Ключевые слова
ИСТОРИЯ АРХИТЕКТУРЫ / HISTORY OF ARCHITECTURE / ДЕРЕВЯННОЕ ЗОДЧЕСТВО / WOODEN ARCHITECTURE / ЭВОЛЮЦИЯ / EVOLUTION / ЛОКАЛЬНЫЕ ТРАДИЦИИ / LOCAL TRADITIONS / АРХИТЕКТУРНОЕ ФОРМООБРАЗОВАНИЕ / ARCHITECTURAL FORMS

Аннотация научной статьи по искусствоведению, автор научной работы — Боде А.Б.

Локальные черты в архитектуре деревянных храмов связываются с древними новгородскими и московскими традициями. Их формирование рассматривается во взаимосвязи с каменным зодчеством.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

The local features of architecture of wooden temples are connected with ancient Moscow and Novgorod traditions. Their forming is considering in communication with stone architecture.

Текст научной работы на тему «Деревянные шатровые храмы. Архитектура, локальные традиции, происхождение»

ДЕРЕВЯННЫЕ ШАТРОВЫЕ ХРАМЫ. АРХИТЕКТУРА, ЛОКАЛЬНЫЕ ТРАДИЦИИ, ПРОИСХОЖДЕНИЕ1

A.B. Бодэ

ГОУ ВПО МГСУ

Локальные черты в архитектуре деревянных храмов связываются с древними новгородскими и московскими традициями. Их формирование рассматривается во взаимосвязи с каменным зодчеством.

The local features of architecture of wooden temples are connected with ancient Moscow and Novgorod traditions. Their forming is considering in communication with stone architecture.

Самым распространенным на Русском Севере типом деревянных шатровых храмов являются церкви с основанием в виде восьмерика на четверике. Известный период их строительства включает главным образом XVII - XVIII века.

1

Рис.1.Принципиальные решения основного объема шатровых церквей типа «восьмерик на четверике»

Архитектура рассматриваемых церквей, которая в своей основе принципиально одинаковая, в деталях имеет немало различий. Первое из них - это пропорции основного объема. На большинстве построек четверик и восьмерик имеют равную ширину.

1 Исследование выполнено при поддержке Российского гуманитарного научного фонда, проект № 08-04-00101а.

Храм отличается выраженным башнеобразным характером. Менее распространены церкви, где восьмерик по величине уступает четверику. Здание в этом случае приобретает четкую ярусную структуру. И, наконец, наиболее необычны церкви с увеличенным по отношению к четверику восьмериком. На ряде подобных храмов восьмерик делится еще на две части с помощью промежуточного повала. В их построении есть некоторое противоречие с точки зрения логики устойчивости здания. Если первые два варианта встречаются практически на всей территории Русского Севера, то расширяющиеся к верху церкви характерны только для северо-западных областей.

Рис. 2. Основные различия в решении перехода от четверика к восьмерику

Соотношение величины четверика и восьмерика определяют еще ряд различий, касающихся сопряжения этих двух объемов. Самый простой и повсеместно распространенный вариант перехода от четверика к восьмерику - это покрытие углов четверика полицами. Подобное покрытие мы встречаем на всех храмах, где восьмерик меньше четверика, и на большинстве церквей с равноширокими объемами. Покрытие углов четверика полицами нередко сочеталось с установленными над ними декоративными кокошниками. Этот прием получил наибольшее распространение в бассейне реки Онеги и в Поморье, причем он использовался не только на церквях, но и на колокольнях, имевших аналогичную структуру основания. На храмах северо-западных окраин, где основной столп расширялся благодаря промежуточным повалам, углы четверика имеют в основном вогнутые с ендовой посередине покрытия, что отвечает устройству фронтонных поясов. Последние, также как и промежуточные повалы, относятся к храмостроительным традициям северо-запада.

Данные различия в архитектурном решении рассматриваемого типа шатровых храмов имеют достаточно четкую пространственную локализацию, соответствующую с одной стороны западной части европейского севера России, с другой - центральной и восточной. Западная часть (Обонежье, Посвирье) связана прямым водным путем с Новгородом, центральная и восточная части (бассейны Онеги и Двины) имеют исторические водно-сухопутные связи с Московскими землями. Как известно, освоение Севера и распространение русской культуры шло по двум основным направлениям: из Новгорода и из среднерусских княжеств. Ареальные исследования Севера с целью выявления тех или иных влияний проводились в рамках различных научных дисциплин, но применительно к деревянному зодчеству эта тема остается малоизученной. В

данном аспекте и рассматриваются особенности архитектуры шатровых храмов типа «восьмерик на четверике».

Их происхождение в литературе по деревянному зодчеству освещается лишь в общих чертах. Считается, что русские деревянные храмы, имея в своих истоках византийские каноны, формы народного жилища и оборонительные сооружения, соединили в себе все три основные составляющие [7, с. 32 - 62]. Сказанное в общем справедливо и для церквей с основанием в виде восьмерика на четверике, хотя общая компоновка их основного объема ближе всего к формам каменного одноглавого храма. Четверик сопоставим с основным кубическим объемом, восьмерик - с барабаном. Другое дело, что формы одноглавого каменного храма здесь сильно видоизменены, сохраняя лишь структурную схему. Собственно такие же трансформации мы видим и в каменном зодчестве на примере шатровых храмов XVI века.

Рис.3. Петропавловская церковь XVII - XVIII вв. в д. Лычный Остров, Карелия. Фото П.В. Степанова

Достоверно известные деревянные шатровые храмы типа «восьмерик на четверике» не восходят ранее XVII века, поэтому принято полагать, что они появились примерно в это время. К наиболее ранним известным подобным постройкам относятся церкви Никольская в Пурнеме 1618 года, Петропавловская на Лычном острове 1620 года, Воздвиженская в Кургоминском 1623 года [3, с. 110], Никольская в Линдозере 1634 года [3, с. 120], Никольская в Малошуйке 1638 года, Воскресенская в Малой Не-мнюге 1643 года [3, с. 103].

Обращает на себя внимание разброс объектов: от западной Карелии до северовосточных окраин. Учитывая разорение, принесенное Смутным временем, маловероятно, что в первой половине XVII века произошло стремительное распространение нового типа храма, сразу охватившее самые удаленные окраины Русского Севера. Как

один из ранних примеров компоновки четверика и восьмерика, получившийся в результате надстройки 1602 года, нередко представляют Никольскую церковь Муезер-ского монастыря, расположенную на севере Карелии [8, с. 17]. Тем более трудно поверить, что в одной из самых удаленных обителей Севера производили столь значительную реконструкцию существующей клетской церкви, не ориентируясь на какие-то влиятельные образцы._

Рис.4. Церковь Иоанна Златоуста XVII в. в с. Саунино Архангельской области. Фото автора

Более правдоподобным представляется предположение, что шатровые церкви типа «восьмерик на четверике» существовали до XVII века и имели распространение близкое к центральным районам страны, благодаря чему их архитектурное решение в первой половине XVII века было уже известно повсеместно на Русском Севере. Косвенное подтверждение тому - изображение аналогичной постройки на иконах Александра Ошевенского. Эта церковь атрибутирована как Успенская, построенная в Оше-венском монастыре в середине XVI века [6, с. 334]. Кроме того, колокольня из села Кулига Дракованово конца XVI века, имеющая в основании восьмерик на четверике, также свидетельствует о существовании в то время аналогичных по структуре церквей в соответствии с известным положением, что архитектура колоколен ориентирована на образные характеристики храмов [9, с. 147 - 152].

Основываясь на представлении о принципиальном единстве процессов формообразования в древнерусском деревянном и каменном зодчестве [1, с. 17], можно предполагать распространение деревянных высотных храмов примерно в первой половине XVI века - тогда же, когда появились аналогичные каменные постройки. В дереве развитие подчеркнуто высотных композиций могло происходить и раньше, учитывая

свойственную деревянному зодчеству большую свободу в архитектурном формообразовании, что хорошо прослеживается на примере церквей XVII - XVIII веков.

В архитектурном решении каноничного каменного храма покрытие системой закомар разделяет основание и главу (или главы), на основном объеме каменных шатровых церквей переход от одного объема к другому сопровождается поясом кокошников. Тот же прием мы видим и в архитектуре рассматриваемых деревянных церквей, только он решается несколько иначе в соответствии с особенностями строительного материала. Равноширокие четверик и восьмерик оставляют место для кокошников только над углами четверика. Фронтонные пояса создают сплошной ряд, но по сравнению с кокошниками упрощены по форме.

Таким образом, одно из основных различий между рассматриваемыми деталями -геометрия очертаний: пластичные формы свойственны центральным и восточным районам Севера, прямолинейные - западным. Эти различия адресуют нас к характерным особенностям каменных новгородских и московских храмов. Как известно, в поздний период самостоятельности Новгорода широкое распространение имели прямые восьмискатные покрытия, а для раннемосковского зодчества характерны закомары с килевидными завершениями. В этом заключается одно из самых заметных различий архитектуры древнего Новгорода и Московского княжества.

Ареал распространения фронтонных поясов соответствует части бывшей Обо-нежской пятины, наиболее приближенной к Новгороду и связанной с ним удобным водным сообщением. Фронтонные пояса использовались не только на церквях типа «восьмерик на четверике», но и на восьмигранных в основании. Причем в архитектурных решениях последних фронтонные пояса не декоративные, а конструктивные, служившие покрытием для нижележащих более широких ярусов (Никольская церковь в Согинцах 1696 года, Преображенская церковь в Пидьме 1696 года [4, с. 144 - 145]).

Попытаемся мысленно реконструировать процесс формирования шатровых храмов типа «восьмерик на четверике» с фронтонными поясами. В соответствии с аналогичными процессами в развитии каменного зодчества рассматриваемым деревянным церквям должны были предшествовать постройки, где над четвериком возвышался уступающий ему по величине восьмерик, то есть по пропорциям сопоставимый с главой. Примерно такова церковь Флора и Лавра в Мегреге 1613 года, правда, четверик ее покрыт на восемь скатов.

Четвериковых церквей с многочастным покрытием, выполненным наподобие фронтонных поясов, до нашего времени не сохранилось, но на их существование в прошлом указывают старинные изображения, например, церкви в Нарве (по А. Олеа-рию) [2, с. 104] или церкви в Торжке (по А. Мейербергу) [5, рис. 40]. Несложно догадаться, что подобные покрытия в эксплуатации были достаточно неудобны из-за большого числа вогнутых частей (ендов). В некоторой степени этот недостаток должен был устраняться за счет устройства крутого повала и большого свеса кровли на восьмерике. Действительно, на церкви в Мегреге повал небольшого восьмерика непропорционально велик. Восьмерик церкви в Нарве изображен вообще в виде перевернутого конуса, каким он в реальности быть не мог. Возможно, так пытались передать характерную особенность постройки - крутой повал. Для развития подобных структур очень логично увеличение восьмерика и соответственно превращение конструктивного фронтонного пояса в декоративный. И главное, что эта трансформация соответствовала тенденции к увеличению и усилению композиционной значимости верха, развивавшейся в XVI - XVII веках и в деревянной и в каменной архитектуре.

Для народного зодчества характерно длительное параллельное существование прототипов и их производных [8, с. 20]. Постройки типа «восьмерик на четверике» с конструктивными фронтонными поясами не сохранились, возможно, потому, что будучи сложны в эксплуатации, не получили устойчивого распространения и были вытеснены иными типами, имевшими более рациональные для дерева архитектурные решения. Тем не менее, фронтонные пояса стали значительной традицией, зафиксированной на протяжении почти полутора столетий и повлиявшей на развитие деревянного зодчества Обонежья.

Устройство отдельных диагонально ориентированных кокошников, по сравнению с фронтонными поясами, - традиция более крупного масштаба. Их распространение, как мы уже отмечали, охватывает почти всю центральную и восточную части Русского Севера при наибольшем сосредоточении объектов вдоль течения Онеги. В Поонежье в XVII - XVIII веках имел распространение еще ряд архитектурных приемов и форм, имеющих стилистическое сходство с кокошниками. Наиболее ранние известные из них это поставленные одна на другую и убывающие по высоте бочки, служившие переходом от крещатого основания к храмовому завершению (Никольская церковь Оше-венского монастыря середины XVI века [6, с. 334], Вознесенская церковь в Пияле 1654 года, Успенская в Варзуге 1674 года и другие). Самая яркая особенность деревянного зодчества Поонежья - завершение церквей кубом, который по форме и очертаниям сродни бочке. На нижней Онеге сформировался оригинальный тип покрытия трехлопастной бочкой, представляющей собой систему из нескольких скомпонованных в одной плоскости бочек. Кроме того, в районе верхнего течения Онеги известен ряд достаточно редких построек с покрытием основного объема обыкновенной бочкой.

Использование бочек и композиций из них представлено несколькими примерами деревянных храмов XVII века, расположенных в центре России (церковь Никольского монастыря по рисунку Э. Пальмквиста [3, с. 41], Успенская церковь в Подсосенье 1671 года [10, рис. 7.4]), а также на Урале и в Сибири. Очевидно, что разнообразные приемы использования бочек были известны почти повсеместно и распространялись из центра страны.

Многочисленные примеры использования формы бочки в архитектуре Поонежья свидетельствуют, что в период расцвета данной традиции регион имел тесные связи с центральными областями. Это могло быть только в XVI веке, когда путь по Онеге, связывавший среднерусские земли и Поморье, был особенно оживленным, благодаря торговле солью. С последней четверти XVI века, в связи с централизацией международной морской торговли в Архангельске, основной транспортной артерией Севера стала Двина.

Таким образом, распространение в Поонежье бочек и композиций, состоящих из них, связывается с московскими влияниями. В развитии зодчества Поонежья мы видим собственно те же процессы, что и на северо-западных территориях. Приемы, сформировавшиеся под непосредственным влиянием каменного зодчества, а именно системы поставленных одна на другую бочек, которые аналогичны ступенчатым закомарам каменных церквей, в дереве оказались трудоемки в исполнении и неудобны в обслуживании. Распространившись в регионе, они не получили устойчивого применения, но послужили основой для развития ряда местных традиций.

Относительно происхождения деревянных церквей с основанием в виде «восьмерика на четверике» на основании рассмотренных аналогий с каменным зодчеством можно заключить, что их архитектурное решение является переработкой форм каменного одноглавого храма, происходившей в соответствии с тенденциями, общими для всего русского зодчества. Сказанное отнюдь не содержит утверждение, что в развитии деревянного зодчества преобладали влияния каменной архитектуры. Древнерусское

деревянное и каменное зодчество являлись частями единой культуры и развивались вместе, органично дополняя друг друга на разных этапах по-разному. На рассмотренном материале показывается принципиальное единство процессов формообразования в деревянном и каменном храмовом строительстве.

Литература

1. Бондаренко И.А. Народное и царственное зодчество Древней Руси. К проблеме общности традиций и идеалов // Народное зодчество: сб. науч. трудов. Петрозаводск, 1992. С. 7-18

2. Даль Л.В. Историческое исследование памятников русского зодчества // Зодчий. 1872. № 7, с. 102-105.

3. Забелло С., Иванов В., Максимов П. Русское деревянное зодчество. М., Издательство Академии архитектуры СССР, 1942

4. Известия Императорской археологической комиссии. В. 57. Пг., 1915

5. Мейерберг А. Виды и бытовые картины России XVII века. СПб., 1903

6. Мильчик М.И. Северный деревянный монастырь на иконах XVII - XIX веков // Памятники культуры. Новые открытия: ежегодник 1978. Л., 1979. С. 333-346

7. Орфинский В.П. Народное деревянное культовое зодчество Российского Севера: истоки развития // Народное зодчество: сб. науч. трудов. Петрозаводск, 1992. С. 32-62

8. Орфинский В.П. Особенности деревянного культового зодчества Карелии // Архитектурное наследство. Вып. 31. М., 1983. С. 17-27

9. Орфинский В.П., Гришина И.Е. Типология деревянного культового зодчества Русского Севера. Петрозаводск, Издательство ПГУ, 2004

10. Шургин И.Н. Исчезающее наследие. М., Совпадение, 2006

The literature

1. Bondarenko I.A. Folk and regal architecture of the Ancient Russia. The problem of traditions and ideals community // Folk architecture. Collection of scientific works. Petrozavodsk, 1992. P. 7-18

2. Dal L.V. Historical investigation of monuments of Russian architecture // Architect. 1872. № 7, P 102-105

3. Zabello S., Ivanov V., Maksimov P. Russian wooden architecture. M., 1942

4. News of Imperial archaeological commission. Issue 57. Petrograd, 1915

5. Meyerberg A. Views and living pictures of Russia XVII century. S.-Petersburg, 1903

6. Milchik M.I. Northern wooden monastery on the icons XVII - XIX century // Monuments of culture. New discoveries, 1978. L., 1979. P. 333-346

7. Orfinskiy V.P. The cult wooden architecture of the Russian North: sources of its evolution // Folk architecture. Collection of scientific works. Petrozavodsk, 1992. P. 32-62

8. Orfinskiy V.P. Special features of wooden cult architecture of Karelia // Architectural heritage. Issue 31. M., 1983. P. 17-27

9. Orfinskiy V.P. Grishina I.E. Typology of wooden cult architecture of the Russian North. Petrozavodsk, 2004

Shurgin I.N. Disappear heritage. M., 2006

Ключевые слова: история архитектуры, деревянное зодчество, эволюция, локальные традиции, архитектурное формообразование.

Keywords: history of architecture, wooden architecture, evolution, local traditions, architectural forms

E-mail автора: Bode-niitag@yandex.ru

Рецензент: Бондаренко И.А. доктор архитектуры, директор НИИТИАГ РААСН, профессор МАРХИ

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.