CC BY
89
УДК 81
ДЕОНТИЧЕСКАЯ МОДАЛЬНОСТЬ В АНГЛОЯЗЫЧНОМ ХУДОЖЕСТВЕННОМ ДИСКУРСЕ
© А. Р. Мухтаруллина
Башкирский государственный университет Россия, Республика Башкортостан, 450074 г. Уфа, ул. Заки Валиди, 32.
E-mail: [email protected]
В данной статье рассматриваются проблемы классификации и функционирования модальных значений в художественных произведениях англоязычных авторов. Деонтическая модальность, в отличие от других видов модальности, отражает общую идею волеизъявления и нужды. В языковом плане она подразделяется на подгруппы: персональные — приказы, просьбы, мольбы и т.п., и на директивные — приказы, идеологические установки, призывы, морально-этические правила и т.д. В художественных произведениях встречаются, чаще всего, смешанные виды деонтической, эпистемической и аксиологической модальности.
Ключевые слова: деонтическая, эпистемическая и аксиологическая модальности, художественный дискурс, когнитивные и прагматические факторы, долженствование и необходимость, наклонение, модальные глаголы.
Художественный дискурс, как комплексный коммуникативный акт, являясь формой организации коммуникативных актов, представляет собой языковые действия экстралингвистического характера. Воздействуя определенным образом на реципиента, художественный дискурс делает возможным различные действия адресата. Специфика структур языковых действий в художественном дискурсе заключается, по мнению О. И. Быковой, «в амбивалентном характере коммуникативной цели, функционально обусловленном способом организации средств языкового воплощения авторской интенции в художественной коммуникации» [1]. Взаимодействие между коммуникативной интенцией автора и «стратегией интерпретации» реципиента осуществляется через художественный дискурс по мере того, как смысл дискурса «может быть объективирован формально-структурными индикаторами текста, содержащими информацию о параметрах коммуникативной ситуации, семантических и прагматических предпосылках высказывания» [1].
В качестве сущностных признаков художественной коммуникации чаще всего называют: 1) присутствие непосредственной связи между коммуникацией и жизнедеятельностью человека; 2) наличие эстетической функции; 3) имплицитность содержания (наличие подтекста); 4) установка на неоднозначность восприятия; 5) установка на отражение нереальной действительности (художественные тексты представляют не модель реальной действительности, а сознательно конструируемые возможные модели действительности) [2].
Художественный дискурс строится по законам ассоциативно-образного мышления и оказывает воздействие на эмоциональную сферу человеческой личности. Образ здесь - конечная цель творчества, и для данного вида дискурса важна именно образноэмоциональная, субъективная сущность явлений. При этом художественный дискурс редко носит аналитический характер - автор не доказывает, а рассказывает,
используя конкретно-образные представления о мире предметов (по Н. С. Валгиной).
Однако, в отличие от лирического дискурса, который отмечен высокой степенью эмоциональности, художественный дискурс содержит меньшее количество эмотивно-экспрессивных компонентов; темперамент автора не столь явно выражен, как в лирическом дискурсе. Не исключается также, что художественный дискурс может обладать некоторыми чертами лирического, аргументативного, политического и даже научного дискурсов.
Еще одной не менее важной чертой художественного дискурса является антропоцентризм, иными словами, нацеленность на читателя; именно в художественном дискурсе автор располагает полным набором средств, с помощью которых он может воздействовать на реципиента, отдавать ему приказы, одним словом, менять его картину мира [3].
Изучение семантики высказывания в прагматическом аспекте позволяет определить, в чем заключается элемент субъективного отношения говорящего к содержанию высказывания, какая роль в этом отношении принадлежит модальности. По мнению И. П. Сусова, связь между семантической и прагматической структурами высказывания осуществляют компоненты, которые относятся к плану содержания высказывания. Это модальный компонент, связанный с оценкой со стороны говорящего достоверности, возможности, необходимости и желательности описываемого факта объективной действительности, с отнесением его к одному из возможных или невозможных миров, а также коммуникативно-информационный компонент, предполагающий распределение информации как исходной, данной или новой, находящейся в фокусе внимания говорящего. Модальный и коммуникативно -информационный компоненты занимают при этом промежуточное положение между семантической и прагматической структурами высказывания, но больше тяготеют к прагматической структуре [4].
1050
ФИЛОЛОГИЯ и ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ
Прагматический анализ субъективно-межличностной модальности является неотъемлемым компонентом когнитивного анализа, поскольку прагматика объединяет в себе вопросы, связанные с взаимодействием автора и реципиента в процессе коммуникации.
Адресант в коммуникации часто определяет цели и интенции сообщения, передает свое отношение к сообщаемому и оценку, адресат, в свою очередь, оказывается под ментально-эмоциональным воздействием автора, а также по-своему интерпретирует полученное сообщение.
Поскольку объектом нашего исследования является модальность в прагматическом аспекте, представленная отношением «автор - реципиент», данный тип модальности подразделяется на деонтическую (предписывающую), эпистемическую (описывающую) и аксиологическую (оценивающую) и эти три вида характеризуются двумя функциональными перспективами - персональной функциональной перспективой, где модальность исходит лично от автора, и функциональной перспективой отчуждения, где межличностная модальность исходит от другого лица. А. Г. Баранов отмечает, что в соответствии с персональной перспективой данные подвиды субъективной модальности подразделяются на несколько групп. Так, деонтическая модальность состоит из следующих подгрупп: 1) персональные - приказы, просьбы, мольбы и т.д.; 2) директивные - приказы, идеологические установки, призывы, морально-этические правила и т.д. [5].
Эпистемическая модальность, по мнению автора, подразделяется на группы «в зависимости от эпистемической установки автора, которая проявляется в виде разных статусов достоверности информации, присущих разным текстотипам». В нашей формулировке текстотип идентичен понятию «дискурс». Так, эпистемической модальности присущ статус субъективной достоверности, статус объективированной достоверности, статус объективной достоверности и статус «как - если - бы» достоверности [5].
Аксиологическая модальность представлена значениями положительной оценки (поощрения) и отрицательной оценки (порицания).
В действительности же редко встречаются тексты или дискурсы, где присутствует только одна из анализируемых модальностей. Чаще они выступают в определенном взаимодействии.
Реализация персонального аспекта деонтической модальности в англоязычном художественном дискурсе представлена следующими примерами.
1) “I see you must bring them to reason - But why me? - Because others think it is impossible” (Wells H. G. A Catastrophe).
Эпистемическая модальность маркирована здесь глаголом ментального восприятия I see,, приравниваемого по шкале знания к глаголу “I know ” -
соответственно, высказывание приобретает статус субъективной достоверности. В этом примере имплицирована личная заинтересованность автора в результате - антитеза указывает на бессилие остальных и потенциальность успеха адресата. Приказ определенно звучит категорично - английский глагол “must” обладает большей эмоциональной силой, нежели его русский эквивалент «должен»; англичане прибегают к использованию данного глагола крайне редко - только в значении категоричного волеизъявления.
2) “I am sure you will go through hell if you ever give them any credit for intelligence. Take my word” (Shervud O. After Hitler and Lenin, Hirohito).
В данном примере автор выступает в качестве «предсказателя» - предупреждает слушателя о возможной опасности. С этой целью он прибегает к нескольким приемам: с помощью конструкции «I am sure» он подчеркивает высокую достоверность своих слов; с помощью выражения «you will go through hell» достигается эффект «предотвращения» нежелательного исхода с помощью «запугивания». Используя выражение “Take my word”, автор «завуалированно» ссылается на свой авторитет, намекая на искренность своих побуждений. Таким образом, автор пытается повлиять на решение реципиента, изменить его картину мира.
Персональный призыв к совместной деятельности выражен в следующем примере:
3) “The more we do the more we can do” (G. K. Chesterton “Wisdom of the centuries”).
Автор в данном случае акцентирует внимание на потенциальной возможности достижения результата реципиентом. При этом он прибегает к местоимению первого лица множественного числа для создания образа «всесильной толпы».
Нередко автор в целях достижения прагматического эффекта воздействия прибегает к использованию синтаксических стилистических приемов, например, риторических вопросов:
4) “How can we make a democracy with no democrats?” (W. Hazlitt “Wisdom of the centuries”).
Директивный аспект деонтической модальности может быть проиллюстрирован в примерах с отрицательными повелительными конструкциями, имплицирующими определенную моральноэтическую установку автора. Стилистическая конвергенция усиливает эффект иронии - призыв наслаждаться жизнью, не учась этому:
1) “Don’t enjoy yourself. Enjoy dances and theatres and joy-rides and champagne and oysters; enjoy jazz and cocktails and nightclubs if you can enjoy nothing better; enjoy bigamy and burglary and any crime in the calendar, in preference to the other alternative; but never learn to enjoy yourself ’ (G. K. Chesterton “Wisdom of the centuries”).
В следующем примере директивный аспект деонтической модальностипредставлен в качестве призыва прислушаться к мнению автора:
2) “I am confident that you, gentlemen, will review without passion the evidence you have heard, come to a decision, and restore this defendant to his family” (Salinger J.D. Just Before the War with the Eskimos).
При этом призыв не отличается предельной эмоциональностью, а скорее наоборот - автор сдержан, ненавязчив. И все же его призыв не оставляет слушателя равнодушным по нескольким причинам: а) автор использует прием прямой адресации «gentlemen», что в какой-то мере «обязывает» слушателей; б) автор выказывает свою уверенность в «благоразумии» слушающего, что достигается использованием выражения «I am confident».
3) “‘Can’t repeat the past?’ he cried incredulously. ‘Why of course you can!’” (Salinger J. D. Uncle Wiggily in Connecticut).
Эмоциональный призыв к возврату в прошлое звучит в диалоге с адресатом на фоне контрастирующего неверия в свои силы данного лица. Сила убеждения проявляется в эмфатическом употреблении «of course» - «конечно же» в восклицательной конструкции. Модальный глагол can имплицирует в себе идею потенциальной возможности, несмотря на ирреальность желаемого.
Более категоричной формой выражения намерения автора изменить картину мира реципиента является использование модального глагола “must” для достижения желаемого результата:
4) «No man must be superior to the things that are common to men» (G. K. Chesterton “Wisdom of the centuries”).
Часто призыв звучит в форме совета:
5) “Become great by great efforts and not by pompous pretensions” (W. Hazlitt “Wisdom of the centuries”).
Это связано с контекстом высказывания: становиться великим или нет - личное дело каждого.
Автор может попытаться изменить картину мира реципиента, указав на авторитетное мнение лица, дающего совет, подсказку:
6) “Lord Chesterfield advises us, if we wish to know the real sentiments of the person we are conversing with, to look in his face, for he can more easily command his words than his features. A man’s whole life may be a lie to himself and others; and yet a picture of him painted by a great artist would probably stamp his true character on the canvas, and betray the secret to posterity” (W. Hazlitt “Wisdom of the Centuries”).
В заключение отметим, что хотя любой художественный дискурс строится по законам ассоциативно-образного мышления и эстетическая функция воздействия является превалирующей, поскольку оказывается воздействие на эмоциональную сферу человеческой личности, все же в ткани художественнго текста/ дискурса можно выделить несколько разноплановых модальных сфер, взаимодействующих и дополняющих друг друга - ментальные установки автора изменить мир (деонтическая модальность), описать мир (эпистемическая модальность) и оценить мир (аксиологическая модальность). Вследствие этого, художественный дискурс может воплощать в себе черты других видов дискурса: поэтического, аргумента-тивного, политического, научного и др.
ЛИТЕРАТУРА
1. Быкова О. И. Прагматический аспект взаимодействия суперструктуры художественного текста // Коммуникативные и прагматические компоненты в лингвистическом исследовании: Сб. статей. Воронеж: Издательство ВГУ, 1995. С. 7-11.
2. Валгина Н. С. Теория текста: Учебное пособие. М.: Логос, 2004. 280 с.
3. Сорокин Ю. А. Основы психолингвистического изучения текста. М., 1985. С. 112.
4. Сусов И. П. Введение в теорию языкознания. Тверь: Твер. гос. ун-т, 1998. 79 с.
5. Баранов А. Г. Функционально-прагматическая концепция текста. Ростов-на-Дону: Издательство Ростовского университета, 1993. 182 с.
6. Palmer F. R. Modality and the English modals. London: Longman, 1979.
7. Van der Auwera J., Plungian V. Modality’s semantic map, Linguistic typology 2.1, 1998. P. 79-124.
8. Coates J. The semantics of the modal auxiliaries. London: Croom Helm, 1983.
Поступила в редакцию 07.06.2011 г.
